Глава 53

Хильдемара была пепельно-серой.

– Бертран, люди Джегана с тебя живьем шкуру сдерут, а я буду наслаждаться этим зрелищем! И единственное, о чем буду жалеть, – что и меня ты обрек на ту же участь!

– Глупости, дорогая! – отмахнулся Бертран. – Напротив, мне удалось перехитрить и задержать Магистра Рала и Мать-Исповедницу до подхода армии Джегана.

Далтон – разнообразия ради – был склонен на сей раз согласиться с Хильдемарой. Помимо всего прочего, жена министра была великолепным стратегом. И по здравому рассуждению казалось очевидным, что если предоставить людям выбор, то они – уж хакенцы безусловно – предпочтут свободную жизнь в империи Магистра Рала, чем добровольно отдадут себя во власть тирании Имперского Ордена.

Но Далтон знал: за самодовольной ухмылкой Бертрана что-то скрывается. Этот человек в своем стремлении достичь своих целей руководствовался одними лишь хладнокровными тактическими расчетами и был начисто лишен эмоций, способных помешать ему обрести желаемое. Бертран прыгал лишь тогда, когда точно знал: он сможет перепрыгнуть овраг. И никогда не прыгал лишь потому, что хотел бы его перепрыгнуть.

Из опыта в сфере юриспруденции Далтон знал – мало что так обескровливает противника, как старая добрая тактика проволочек. И надеялся, что Бертранова затея выйдет боком противнику, а не им самим.

– Боюсь, это может оказаться довольно сложно, министр. Конечно, водить за нос Магистра Рала – мысль хорошая, но вряд ли она окажется столь хороша, если Магистр воспользуется этим, чтобы настроить людей против Имперского Ордена и привлечь их на свою сторону. А если таковое произойдет, мы не сможем выполнить договоренности. И окажемся в горниле войны.

– И Джеган на нашем примере покажет остальным, что бывает с теми, кто не выполняет своих обязательств, – добавила Хильдемара.

Бертран отхлебнул из принесенного с собой в кабинет серебряного кубка, поставил сосуд на маленький мраморный столик и, прежде чем проглотить, подержал ром во рту, наслаждаясь вкусом.

– Моя возлюбленная жена и верный помощник! Неужели вы действительно не видите всю гениальную простоту этой затеи? Мы задержим их тут до тех пор, пока не придет Орден. До тех пор, пока для них не станет слишком поздно принимать какие-либо меры. А помимо всего прочего, можете вы себе представить, насколько будет признателен Джеган, если мы вручим ему на блюдечке с голубой каемочкой его злейших врагов?

– А это-то мы как сделаем? – поинтересовалась Хильдемара.

– За месяц, что будет длиться вся эта волынка с голосованием, Орден успеет подтянуть сюда оставшуюся часть своего авангарда. И спокойненько захватит Домини Диртх. И тогда армия Магистра Рала, даже если она где-то и поблизости, не сможет прийти на выручку Магистру Ралу и Матери-Исповеднице, которые к тому времени благополучно проиграют голосование. Джеган станет непобедим. Император, как и договаривались, получит страну и рабочую силу, а мы – отличное вознаграждение за то, что вручили ему все это. Мы обретем безграничную власть. И никакие Директора больше не будут отравлять нам жизнь. Никогда. Мы станем пожизненно править Андеритом, как нам заблагорассудится, не беспокоясь по поводу оппозиции.

Далтон знал, что жизнь населения Андерита будет продолжаться. Для большинства практически ничего не изменится, разве что они станут беднее. Люди будут трудиться во имя великих целей Ордена. Конечно, неизбежны перемещения и смерть. Некоторых заберут на императорскую службу. Но большинство будут благодарны лишь за то, что просто остались в живых.

Далтон подумал о том, как сложилась бы его собственная судьба, не будь он доверенным помощником министра, волей-неволей связанный соглашением с Джеганом, – и содрогнулся при мысли, что стало бы тогда с Терезой.

– Если Джеган действительно намерен соблюдать договоренности, – буркнула Хильдемара.

– Император, заполучив для своей армии абсолютно защищенное от нападения убежище, будет более чем счастлив выполнить все условия, – заявил Бертран. – Награда, что он пообещал, если мы позаботимся, дабы население Андерита продолжало трудиться, как прежде, намного превышает то, что мы в состоянии потратить за всю жизнь. Но для императора это лишь капля в море в сравнении с тем, что он приобретет. Нам достаточно лишь заботиться о снабжении Ордена продовольствием, пока он будет захватывать Срединные Земли. Джеган с радостью заплатит так, как договаривались.

– Когда Магистр Рал убедит людей проголосовать за него, все эти договоренности не будут стоить и выеденного яйца! – раздраженно фыркнула госпожа Шанбор.

– Да ты, должно быть, шутишь! – расхохотался Бертран. – Это-то как раз самое простое.

Госпожа Хильдемара скрестила руки на груди, вопросительно глядя на мужа.

Далтона этот момент беспокоил тоже.

– Так, значит, на самом деле ты не намерен допускать голосования? – поинтересовалась Хильдемара.

Бертран посмотрел на жену, потом – на Далтона.

– Разве вы не видите? Мы с легкостью выиграем эту игру.

– Голоса андерцев, мы, возможно, и получим, – возразила Хильдемара. – А как насчет хакенцев? Ты вручил нашу судьбу в руки хакенцев, которые во много раз превосходят нас по численности! Они-то предпочтут свободу!

– Вряд ли. Хакенцев держат в невежестве. Они не способны разобраться вообще ни в чем. Они верят, что получить что-либо – работу, еду, даже право вступить в армию – могут исключительно из наших рук. Они верят, что все свободы, которые у них есть или которые они надеются получить, им могут даровать лишь андерцы. Свобода влечет за собой ответственность – не самый легкий путь, чтобы хакенцы предпочли его.

Хильдемару его слова явно не убедили.

– Ты уверен? – скептически поинтересовалась она.

– Отправим ораторов, которые, заламывая руки и рыдая горючими слезами, будут всяческим образом демонстрировать глубокий ужас перед тем, какая судьба уготована народу в лапах жестокой Д’Харианской империи и Магистра Рала, который не имеет ни малейшего представления о нуждах хакенцев и которого волнует лишь его черная магия. Хакенцы перепугаются до смерти от перспективы потерять те крохи, что мы им даруем, и сами побегут сломя голову прочь от манны небесной, если мы просто-напросто заставим их поверить, что эта манна – яд.

Далтон тут же принялся взвешивать варианты. Да, этот план вполне можно осуществить.

– Мы должны тщательно продумать, как все это должным образом обставить, – кивнул он. – Лучше всего, если сами мы останемся в стороне.

– Именно это я и думаю, – улыбнулся Шанбор.

– Да-а… – протянула Хильдемара, мысленно представив себе схему. – Мы должны вести себя так, будто обращаемся к народу за советом, а действовать должны другие.

– Озвучивать составленные нами тексты будем не мы, – кивнул Бертран. – Мы должны любой ценой оставаться выше этого, будто у нас связаны руки благородной приверженностью чести и мы доверяем нашу судьбу мудрости народа, ставя их желания превыше всего.

– У меня есть люди, которые смогут отлично найти верный тон. – Далтон потеребил губу. – Куда бы ни двинулся Магистр Рал, наши люди должны появляться за ним следом и произносить подготовленные нами речи.

– Верно, – снова кивнул Бертран. – Речи резкие, пугающие и пламенные.

Далтон глубоко задумался, прикидывая, что понадобится для воплощения этого плана.

– Магистр Рал с Матерью-Исповедницей, – сказал он наконец, – предпримут очень быстрые и весьма неприятные действия, если хотя бы заподозрят нечто подобное. Вообще-то будет куда лучше, если они никогда не узнают о том, что наши посланцы говорят людям. Во всяком случае, вначале. Наши послания должны поступать на места лишь после того, как Магистр Рал уедет оттуда. Пусть Магистр Рал говорит что хочет. А мы придем следом и распишем во всей красе, что те свободы, которые он предлагает, – ложь. Запугаем народ до помешательства.

Далтон знал, насколько легко при помощи верных слов манипулировать сознанием людей, особенно если они запутались в противоречиях и заняты другими заботами.

– Если все проделать как следует, народ решительно поддержит нас, а мы как раз в это время этот самый народ и предадим, – улыбнулся Далтон. – Когда я проверну операцию, они сами радостно благословят нас на это!

Бертран отхлебнул рома.

– Вот теперь ты снова соображаешь, как тот человек, которого я взял на работу!

– Но когда народ отринет его, Магистр Рал, несомненно, весьма бурно воспримет свое поражение. Он прибегнет к силе, – не сдавалась Хильдемара.

– Возможно. – Бертран поставил кубок на стол. – Но к тому времени Имперский Орден уже завладеет Домини Диртх, Магистр Рал уже ничего не сможет поделать. Они с Матерью-Исповедницей окажутся в изоляции и без всякой надежды на подкрепление.

– Магистр Рал с Матерью-Исповедницей окажутся в Андерите в ловушке… – Хильдемара наконец улыбнулась, сжав кулаки. – И Джеган заполучит их!

– И вознаградит нас! – ухмыльнулся Бертран. Он повернулся к Далтону: – Где расположен д’харианский отряд?

– Между поместьем и Ферфилдом.

– Отлично! Предоставь Магистру Ралу с Матерью-Исповедницей все, что захотят. Пусть ездят, где им заблагорассудится. Мы должны быть безупречны.

Далтон кивнул:

– Они сказали, что желают посетить библиотеку.

Бертран снова хлебнул рома.

– Прекрасно. Пусть себе посещают и смотрят что хотят. В библиотеке нет ничего, что поможет им.

Ричард обернулся на шум.

– Кыш! – закричала Ведетта Фиркин, размахивая руками. – Кыш, ворюга!

Сидевший на прибитой к верху ставня доске ворон отпрыгнул, взмахнув крыльями и громко выражая свое недовольство. Ведетта, оглядевшись, схватила стоявшую поблизости палку, которой открывали окна. Размахивая ею, как мечом, библиотекарша попыталась прогнать ворона. Растопырив крылья и взъерошив перья, вставшие рожками на голове, птица отпрыгнула, громко каркнув на Ведетту.

Ведетта же снова шуганула огромную черную птицу. На сей раз ворон предпринял стратегическое отступление на ближайшую ветку и с безопасной позиции разразился сварливой речью.

Ведетта Фиркин захлопнула окно, поставила палку и, победно отряхнув руки, вернулась к посетителям.

Чтобы успокоить Ведетту, Ричард и Кэлен переговорили с ней, как только пришли в библиотеку. Ричард хотел добиться ее расположения, чтобы библиотекарша вдруг не вспомнила, что, возможно, ей стоит прятать от них книги, и полностью очаровал ее.

– Извините, – тихо проговорила Ведетта и поспешила к Ричарду с Кэлен. – Я прибила эту доску, чтобы кормить птиц, но мерзкие вороны все время крадут корм.

– Вороны тоже птицы, – заметил Ричард.

Библиотекарша выпрямилась, слегка озадаченная.

– Да, но… Это же вороны! Вредные птицы! Они воруют семена, и тогда эти милые певчие птички не прилетают. А я так люблю певчих птиц!

– Понятно, – улыбнулся Ричард и снова занялся книгой.

– Но, как бы то ни было, извините за беспокойство, Магистр Рал, Мать-Исповедница. Я просто не хотела, чтобы эти крикливые вороны мешали вам по своему обычаю. Лучше всего прогнать их сразу. Теперь я постараюсь, чтобы он больше не отвлекал вас.

– Спасибо, госпожа Фиркин! – улыбнулась пожилой женщине Кэлен.

Та уже собиралась уйти, но остановилась.

– Простите, что говорю вам это, Магистр Рал, но у вас такая чудесная улыбка! Когда вы улыбаетесь, вы очень похожи на одного моего друга.

– Правда? И на кого же? – рассеянно поинтересовался Ричард.

– На Рубена. – Библиотекарша покраснела. – Очень благородный мужчина.

Ричард продемонстрировал столь пленившую ее улыбку.

– Уверен, он охотно вам улыбался, госпожа Фиркин.

– Рубен… – пробормотала Кэлен, когда библиотекарша пошла прочь. – Напоминает мне Зедда. Он иногда любил называться этим именем.

Ричард вздохнул, скучая по деду.

– Хотел бы я, чтобы старик сейчас был с нами! – шепнул он Кэлен.

– Если вам что-то понадобится, – сказала через плечо госпожа Фиркин, – пожалуйста, без колебаний спрашивайте меня. Я весьма неплохо знаю культуру Андерита и его историю.

– Да, конечно. Благодарю вас, – отозвался Ричард и, пользуясь тем, что пожилая дама повернулась к ним спиной, под столом ласково погладил Кэлен по бедру.

– Ричард! – повысила голос Кэлен. – Занимайся делом!

Ричард покачал головой. Было бы куда проще сосредоточиться на чтении, не ощущай он подле себя ее тепла. Захлопнув книгу, он взял следующую – книгу актов гражданского состояния – и просмотрел на предмет чего-нибудь более или менее полезного.

Впрочем, ничего полезного они пока не нашли, зато Ричард сумел обнаружить достаточно сведений, чтобы сложить в единое целое факты, которые могли пригодиться. Без сомнения, библиотека стоила затраченного на нее времени. Это была действительно библиотека культуры. Ричард сомневался, что большинство посетителей имели хотя бы малейшее представление о мрачной истории их страны, спрятанной на самом виду. Увы, им мешали предубеждения.

Ричард понял, насколько сильно древние андерцы до прихода хакенцев зависели от руководства, под которым в те времена развивалась страна. Их защищала чья-то рука.

Судя по записанным песням и молитвам и более поздним отчетам о том, какие почести воздавались этому пастырю-защитнику, Ричард сильно подозревал, что рука эта принадлежала не кому иному, как Йозефу Андеру. Подобное обожание этому человеку понравилось бы, судя по тому, как характеризовал его Коло. Ричард опознал многие чудеса как вероятную работу волшебника. Когда он исчез, жители страны стали словно сироты, растерянные и потерянные, без помощи идола, которому поклонялись, но который более не отвечал им. Древние андерцы остались одни и на милости сил, которых не понимали.

Ричард, потянувшись, зевнул. От старинных книг в библиотеке попахивало плесенью. Этот аромат интриговал, наводя на мысли о давно скрытых тайнах, но назвать его приятным было нельзя. Ричарду хотелось вырваться на солнце, на воздух.

Дю Шайю сидела поблизости, нежно поглаживая живот, и с большим интересом рассматривала книжку с картинками. Там были изображены мелкие животные: хорьки, ласки, куницы, лисы. Читать мудрая женщина бака-тау-мана не умела, но картинки доставляли ей огромное удовольствие. Она в жизни ничего подобного не видела. Впервые на памяти Ричарда ее глаза горели таким восторгом. Она была счастлива как дитя.

Тут же маялся Джиаан. Точнее, весьма неплохо изображал, будто мается. Ричард знал, что воин просто старается казаться незаметным, чтобы спокойно наблюдать за окружающими. Полдюжины д’харианцев патрулировали помещение. А в дверях стояли андерские гвардейцы.

Некоторые из посетителей тут же покинули библиотеку, опасаясь, что могут мешать Магистру Ралу и Матери-Исповеднице. Остались очень немногие. Шпионы, присланные следить за ними, как предположила Кэлен. Ричард и сам уже пришел к этому выводу.

Он доверял министру не больше Кэлен. С самых первых разговоров про Андерит ее нескрываемая неприязнь к этой стране отразилась на восприятии Ричарда. И министр культуры не сделал ничего, чтобы улучшить первоначальное впечатление, но лишь добавил весомости нелицеприятному отзыву Кэлен.

– Вот, – постучал по странице Ричард. – Вот оно снова.

Кэлен заглянула на страницу. И горестно вздохнула, увидев название: Вестбрук.

– Написанное здесь подтверждает то, что мы нашли прежде, – сказал Ричард.

– Я знаю это место. Маленький городишко. Весьма непримечательный, насколько я помню.

Ричард поднял руку и жестом позвал пожилую библиотекаршу. Та немедленно заторопилась к ним.

– Да, Магистр Рал? Чем могу помочь?

– Госпожа Фиркин, вы сказали, что хорошо знаете историю Андерита.

– О да! Это моя любимая тема.

– Видите ли, я обнаружил в нескольких местах упоминание о городке, именуемом Вестбрук. Написано, что там обитал Йозеф Андер.

– Да, это так. Это у подножия гор. Над долиной Нариф.

Кэлен уже об этом говорила, но было приятно узнать, что библиотекарша не пытается надуть их или что-либо утаить.

– А там что-нибудь осталось после него? Что-нибудь, ему принадлежавшее?

Андерка радостно заулыбалась, польщенная, что сам Магистр Рал хочет узнать о Йозефе Андере, чье имя носит ее страна.

– Ах, ну конечно! Маленькая часовенка Йозефа Андера. Там можно увидеть стол, за которым он когда-то сидел, и еще ряд мелких предметов. Дом, в котором он жил, сгорел буквально на днях. Жуткий был пожар! Но некоторые вещи удалось спасти, потому что их на время ремонта перенесли в другое место. Видите ли, там протекла крыша, и вода разрушала вещи. Ветер сорвал местами черепицу. А ветки дерева – считают, что ветки, – выбили окно. Был шквальный ветер и сильнейший ливень, и вода залилась внутрь. Пострадали очень многие бесценные вещи, принадлежавшие Андеру. А потом начался пожар – народ считает, что от молнии, – и дом сгорел дотла. Но некоторые вещи удалось спасти, как я уже сказала, потому что их на время ремонта перенесли в другое место. Еще до пожара. И теперь эти вещи выставлены на всеобщее обозрение. Можно увидеть тот самый стул, на котором он сидел. – Библиотекарша наклонилась поближе. – Но, по-моему, интересней всего несколько его уцелевших рукописей.

– Рукописи? – встрепенулся Ричард.

Ведетта закивала седой головой.

– Я их все читала. Ничего особо важного. Просто заметки о горах, возле которых он жил, о городе и о некоторых знакомых ему людях. Ничего важного, но все равно интересно.

– Понятно.

– Во всяком случае, не такое важное, как то, что хранится у нас тут.

Теперь Ричард был весь внимание.

– И что же это?

– У нас в хранилище имеется несколько его рукописей, – махнула она рукой. – Его переписка, договоры, книги, где он записывал свои мысли. Хотите посмотреть?

Ричард постарался не выдать своей заинтересованности. Он не хотел, чтобы кто-нибудь догадался, что он ищет. Именно поэтому он и не стал сразу просить ничего определенного.

– Да, это было бы интересно… Меня всегда интересовала… история. Я охотно посмотрел бы его рукописи.

Тут он одновременно с Ведеттой Фиркин заметил, как кто-то поднимается по ступенькам. Гонец. Ричард уже видел множество гонцов, одетых совершенно одинаково. Рыжеволосый мужчина увидел, что госпожа Фиркин беседует с Ричардом и Кэлен, и принялся ждать, держась в стороне, заложив руки за спину.

Ричард не хотел при гонце продолжать беседу о рукописях Йозефа Андера.

– Почему бы вам не поговорить с ним? – спросил он госпожу Фиркин, кивнув на гонца.

Библиотекарша поклонилась, отдавая должное его терпению.

– Тогда прошу простить, я ненадолго.

Кэлен закрыла книгу и положила на те, с которыми уже ознакомилась.

– Ричард, нам пора идти. У нас встреча с Директорами и некоторыми другими лицами. Если хочешь, вернемся потом.

– Верно, – вздохнул Ричард. – По крайней мере нам не нужно снова встречаться с министром. Еще одного пира я не выдержу.

– Уверена, министр тоже будет весьма рад, что мы отклонили приглашение. Уж не знаю почему, но мы с тобой, похоже, все время каким-то образом портим такого рода сборища.

Ричард согласился и пошел звать Дю Шайю. Госпожа Фиркин вернулась в тот момент, когда Дю Шайю встала.

– Я с удовольствием найду книги и принесу из хранилища, Магистр Рал, но мне нужно ненадолго отлучиться. Не могли бы вы чуть-чуть подождать? Я скоро. Уверена, рукописи Йозефа Андера вам понравятся. Очень немногим предоставляется возможность их увидеть, но для таких знатных особ, как вы и Мать-Исповедница, я…

– Откровенно говоря, госпожа Фиркин, я охотно посмотрел бы эти книги. Однако сейчас нам предстоят переговоры с Директорами. Могу ли я вернуться сюда попозже?

– Конечно, – улыбнулась пожилая библиотекарша, вытирая руки. – За это время я как раз отыщу и достану их. К вашему возвращению книги будут вас ждать.

– Большое вам спасибо. Мать-Исповедница и я, мы очень хотим увидеть столь редкие книги. – Ричард помолчал и добавил: – И, госпожа Фиркин, я бы посоветовал вам насыпать этому ворону немножко семян. Несчастное создание выглядит довольно жалко.

– Как вам угодно, Магистр Рал, – кивнула она.

Далтон встал, когда пожилая женщина, держа под руку гонца, вошла в кабинет.

– Спасибо, что пришли, госпожа Фиркин.

– Ах, мастер Кэмпбелл, какой у вас чудесный кабинет! – воскликнула она, оглядывая помещение так, будто собиралась его купить. – Да, просто чудесный!

– Благодарю вас, госпожа Фиркин.

Движением головы Далтон велел гонцу убираться. Тот вышел, закрыв за собой дверь.

– Ах, вы только посмотрите! – Она всплеснула руками. – Какие тут роскошные книги! А я и не подозревала, что тут так много великолепных книг!

– По большей части – юридическая литература. Меня, видите ли, интересует законотворчество.

Ведетта Фиркин посмотрела на хозяина кабинета.

– Отличное призвание, мастер Кэмпбелл. Отличное призвание. Рада за вас. Теперь вы этим и занимаетесь.

– Да, именно таковы мои намерения. Кстати о законах, госпожа Фиркин, именно по этой причине я вас и пригласил.

Библиотекарша покосилась на стул. Кэмпбелл сознательно не предложил ей сесть, вынуждая стоять.

– Мне сообщили, что библиотеку посетил некий господин, тоже интересующийся законотворчеством. Похоже, крупный специалист. – Далтон уперся кулаками в стол и вперил в гостью суровый взор. – И также сообщили, что вы без разрешения достали из хранилища запрещенную книгу и показали ему.

Госпожа Фиркин мгновенно превратилась из щебечущей пожилой женщины в до смерти перепуганную старуху.

Хотя то, что она сделала, не было столь уж экстраординарным, это все же было нарушением правил, а следовательно, закона. По большей части законы применялись выборочно, и за их нарушение наказывали довольно мягко, если наказывали вообще. Но бывало, что за их нарушение людям приходилось довольно плохо. Как юрист Далтон отлично понимал ценность законов, нарушаемых практически повсеместно, – это давало власть над людьми. Проступок библиотекарши был серьезным, почти что кража культурных ценностей.

Ведетта теребила пуговицу на воротнике.

– Но я не давала ему книгу в руки, мастер Кэмпбелл! Клянусь вам! Я ее из рук не выпускала. Даже сама перелистывала страницы. Я просто хотела, чтобы он взглянул на рукопись нашего великого отца-основателя! Я не хотела…

– Однако подобные вещи запрещены, а поскольку об этом доложили, я обязан предпринять соответствующие действия.

– Да, сударь.

Далтон выпрямился.

– Принесите мне эту книгу. – Он шлепнул ладонью по столу. – Немедленно принесите мне книгу! Немедленно, вы меня поняли?

– Да, сударь. Сию секунду.

– Принесёте и положите мне на стол, чтобы я ее просмотрел. Если там нет никакой ценной информации, представляющей интерес для шпиона, я не стану рекомендовать дисциплинарного взыскания. На этот раз. Но лучше вам больше правил не нарушать, госпожа Фиркин! Вы меня поняли?

– Да, сударь. Благодарю вас! – Пожилая дама едва не плакала. – Мастер Кэмпбелл, библиотеку посетили Магистр Рал с Матерью-Исповедницей.

– Да, знаю.

– Магистр Рал попросил показать ему рукописи и книги Йозефа Андера. Что мне делать?

Далтон поверить не мог, что Магистр Рал тратит время на просмотр столь бесполезных книжек. И почти пожалел его за неведение. Почти.

– Мать-Исповедница и Магистр Рал – не только почетные гости, но и высокопоставленные особы. Они могут смотреть любые книги в нашей библиотеке. Для них нет никаких ограничений. Даю вам разрешение показать им все, что у нас имеется. – Он снова похлопал по столу. – Но книгу, что вы показали тому человеку, этому Рубену, я желаю видеть на моем столе, и сейчас же.

Библиотекаршу била мелкая дрожь.

– Да, сударь. Сию минуту, мастер Кэмпбелл. – Она поспешно выбежала из кабинета.

По сути, Далтона книжка нисколько не интересовала, но он не желал, чтобы сотрудники в библиотеке позволяли себе нарушать правила, и не мог допустить, чтобы за ценные вещи отвечали люди, которым он не доверяет.

Паутина Далтона сотрясалась от куда более важных вещей, чем пыльная, бесполезная книжонка Йозефа Андера, однако приходилось учитывать все, даже пустяки. В книжку он, конечно, заглянет, но на самом деле важно заставить женщину ее принести.

Необходимо время от времени слегка припугивать людей, чтобы не забывали, кто тут главный и в чьих руках их жизнь. Молва о сегодняшнем событии молнией разнесется по всему поместью и заставит всех подтянуться. А нет, так в следующий раз он выставит нарушителя из поместья.

Далтон плюхнулся на стул и занялся сообщениями. В самом тревожном говорилось, что Суверен выздоравливает. Он снова начал есть. Плохой признак, но не может же этот старик жить вечно! Рано или поздно Сувереном станет Бертран Шанбор.

Кроме того, множество докладов и сообщений о гибели людей. Народ по всей стране был напуган чередой таинственных смертей. Пожары, утопления, падения с высоты. Сельские жители, напуганные какими-то ночными тварями, стекались в поисках спасения в города.

Горожане, впрочем, гибли при таких же обстоятельствах и были напуганы не меньше. В поисках спасения они покидали города и уезжали в деревни.

Далтон лишь головой покачал, удивляясь человеческой глупости. Он сложил бумаги в стопку и уже поднес их к пламени свечи, как вдруг ему пришла в голову мысль. Далтон замер. А потом убрал бумаги от огня.

Кое-что из сказанного когда-то Франкой навело его на одну мысль.

Эти бумажки могут еще пригодиться. Далтон убрал их в стол.

– Милый, ты еще работаешь?

Заслышав знакомый голос, Далтон поднял голову. Тереза в ошеломительном розовом платье, которого Далтон прежде не видел, вплыла в кабинет.

– Тэсс, солнышко! – улыбнулся он. – Что привело тебя сюда?

– Я пришла, чтобы застукать тебя с любовницей.

– Что?!

Она прошла мимо стола и уставилась в окно. Зеленый бархатный пояс стягивал талию, подчеркивая выпуклости фигуры. Далтон представил на месте пояса свои руки.

– Прошлой ночью мне было так одиноко, – пожаловалась Тереза, глядя на людей на лужайках.

– Знаю. Прости, но мне нужно было ознакомиться с сообщениями…

– Я подумала, что ты был с другой женщиной.

– Что?! Тэсс, я ведь послал тебе записку, объясняя, что мне нужно поработать.

Она повернулась к нему:

– Когда ты прислал записку, что задержишься допоздна, я ни о чем таком не подумала. Ты каждый день работаешь допоздна. Но когда я проснулась почти на рассвете, а тебя рядом не было… Ну, я была уверена, что ты в постели другой женщины.

– Тэсс, я ни за что…

– Я подумала пойти и предложить себя Магистру Ралу, просто в отместку, но у него есть Мать-Исповедница, а она куда красивей меня. И поняла, что он лишь посмеется надо мной и отошлет прочь. Так что я оделась и пришла сюда только лишь для того, чтобы потом сказать тебе, что знаю, что ты вовсе не работаешь, что ты солгал мне, а на самом деле тебя здесь нет. Но обнаружила тут толпу твоих гонцов, будто они на войну собрались. И увидела тебя, отдающего приказы и вручающего документы. Ты и правда работал. Я наблюдала за тобой некоторое время.

– Почему ж ты не вошла?

Тереза наконец скользнула к мужу и примостилась у него на коленях. Обвив руками его шею, она заглянула Далтону в глаза.

– Не хотела мешать тебе, пока ты был занят.

– Ты мне не мешаешь. Ты – единственное в моей жизни, что мне никогда не может помешать.

– Мне было стыдно признаться тебе, что я подумала, будто ты меня обманываешь. – Она кокетливо повела плечами.

– Тогда зачем же ты сейчас в этом призналась?

Тереза поцеловала его так, как умела целовать только она: горячо и пылко. А затем отодвинулась и улыбнулась, заметив, что Далтон заглядывает ей за декольте.

– Потому что я люблю тебя! – шепнула она. – И скучаю без тебя. Я только что получила новое платье. И подумала, что оно, возможно, поможет мне заманить тебя ко мне в постель.

– По-моему, ты гораздо красивее Матери-Исповедницы!

Расплывшись в улыбке, Тереза чмокнула его в лоб.

– Как насчет того, чтобы ненадолго подняться домой?

Она поднялась, и Далтон потрепал ее по спине.

– Я скоро приду!

Энн глянула исподтишка и увидела, что Алессандра наблюдает, как она молится. Предварительно Энн поинтересовалась у сестры Тьмы, не станет ли та возражать, если она помолится перед едой.

Алессандра изумилась, но ответила:

– Да нет, с чего бы?

Сидя на голой земле в своей мрачной палатке, Энн истово молилась. Она погрузилась в свет Создателя почти так же, как обычно открывала себя своему Хань. Свет наполнил ее радостью. Она ощутила в сердце покой и возблагодарила Создателя, за все, что у нее есть, тогда как другим приходится куда хуже.

Она молилась, чтобы Алессандра почувствовала хотя бы лучик теплого Света и открыла ему свое сердце.

Закончив, Энн потянулась, насколько позволяли цепи, и поцеловала перстень в знак преданности Создателю, с которым она была символически обвенчана.

Энн знала, что Алессандра наверняка вспомнит то неподдающееся описанию чувство, которое приносит молитва Создателю, когда ты от всего сердца благодаришь того, кто дал тебе душу. В жизни каждой сестры бывали моменты, когда она втайне тихонько плакала от счастья общения с Творцом.

Энн увидела отблеск этого чувства, когда Алессандра чисто рефлекторно едва не поднесла палец к губам.

Для сестры Тьмы такой жест – измена Владетелю.

Алессандра посвятила дарованную ей Создателем душу служению Владетелю Подземного мира. Сиречь злу. Энн не могла себе представить, что бы такого мог предложить Владетель, ради чего стоило пожертвовать радостью благодарственной молитвы Отцу всего сущего.

– Спасибо, Алессандра. Очень любезно с твоей стороны позволить мне помолиться перед едой.

– Любезность тут ни при чем, – хмыкнула та. – Просто от этого вы быстрей поедите, и я смогу пойти заняться другими делами.

Энн кивнула, радуясь тому, что ощутила Создателя в своем сердце.