Глава 52

Ричард нетерпеливо вздохнул, наблюдая за наслаждавшимися ужином людьми. Ужин в узком кругу, как назвал это действо Бертран Шанбор. Кэлен шепнула Ричарду, что по андерским меркам ужин на пятьдесят—шестьдесят персон действительно считается ужином в узком кругу.

Когда Ричард смотрел на гостей, многие из них, особенно мужчины, отводили взгляд. А вот женщины – нет. Большая удача – судя по тому, как они строили ему глазки, – что Кэлен не ревнива. К Дю Шайю она на самом деле не ревновала вовсе, отлично зная, что та лишь подтрунивает над ним. Однако Ричард твердо знал, что ему еще предстоит объясняться по поводу того совершенно невинного давнего купания с Дю Шайю.

Представлялось довольно затруднительным объяснять что бы то ни было Кэлен, когда вокруг практически постоянно толпились люди. Даже когда они спали, их охраняли мечники, а теперь еще и д’харианские солдаты. Не слишком интимная обстановка, а о романтике и говорить не приходится. Ричард уже начал забывать, что они с Кэлен женаты, настолько давно им не доводилось побыть наедине.

Однако в сравнении с тем, что еще предстоит, эти неудобства казались незначительными. Мысли о том, что из-за разгуливающих на свободе шимов гибнут люди, не слишком способствовали близости.

Сидя сейчас рядом с Кэлен и глядя, как свет ламп отражается в ее зеленых глазах и играет в волосах, как густые каштановые пряди струятся по ее шее, Ричард вдруг вспомнил о том, как несколько недель назад в последний раз занимался с Кэлен любовью в доме духов. Вспоминал ее нежное обнаженное тело. Эта картина встала перед его мысленным взором как наяву.

Кэлен кашлянула.

– Он задал тебе вопрос, Ричард, – шепнула она.

– Что? – моргнул Ричард.

– Министр Шанбор задал тебе вопрос.

Ричард повернулся к министру:

– Прошу прощения, задумался. Об одном важном деле.

– Ничего страшного, – улыбнулся министр Шанбор. – Я просто поинтересовался, где вы выросли.

Внезапно Ричард вспомнил то, что, казалось, давно позабыл: как он боролся со своим старшим братом. Сводным братом Майклом. Он тогда так наслаждался их совместными играми. Веселое было время.

– О, ну как вам сказать… Там, где бывали хорошие драки.

– Полагаю… Полагаю, у вас был хороший учитель. – Министр явно подбирал слова.

Позже, когда они выросли, сводный брат предал Ричарда Даркену Ралу. Майкл предал многих. Из-за предательства Майкла погибло немало невинных людей.

– Да, – кивнул Ричард. Воспоминания стояли стеной между ним и министром. – У меня действительно был хороший учитель. Прошлой зимой я приказал отрубить ему голову.

Министр побледнел.

Ричард снова повернулся к Кэлен.

– Отличный ответ, – прошептала она, пряча улыбку и прикрываясь салфеткой, чтобы ее нельзя было услышать за игрой расположившейся перед столом арфистки.

Госпожа Шанбор, сидевшая по другую руку от Кэлен, даже если и слышала слова Ричарда, то не показала виду. Далтон Кэмпбелл рядом с министром выгнул бровь. Супруга Кэмпбелла, Тереза – милая женщина, по мнению Ричарда, – не слышала ничего. Когда Далтон шепотом передал ей слова Ричарда, ее глаза расширились, но скорей от восторга, чем от ужаса.

Кэлен предупредила его, что эти люди признают силу, и посоветовала, если он хочет добиться сотрудничества, припугнуть, а не предлагать выгоды.

Министр, держа в руке кусок мясного рулета в красном соусе, стекающем ему на пальцы, явно желал перевести разговор в более безопасное русло.

– Не желаете ли отведать мяса, лорд Рал? – предложил он.

Ричарду казалось, что мясная перемена длится уже битый час. И он решил сказать министру чистую правду.

– Я боевой чародей, министр Шанбор. И как мой отец, Даркен Рал, не ем мяса. – Ричард сделал паузу, дабы убедиться, что его слушают все сидящие за столом. – Видите ли, волшебники должны в своей жизни придерживаться равновесия. И отказ от мяса уравновешивает совершенные мною убийства.

Арфистка взяла фальшивую ноту. Все остальные затаили дыхание.

– Я уверен, – нарушил мертвую тишину Ричард, – что сейчас вам уже известно сделанное мною Срединным Землям предложение присоединиться к нам. Условия выдвинуты честные и равные для всех. Ваши представители наверняка уже сообщили вам о них. Если вы присоединитесь добровольно, ваш народ будет принят с радостью. Если вы выступите против нас… Что ж, если вы откажетесь, то мы придем и завоюем вас, и тогда условия будут жесткими.

– Мне так и сказали, – кивнул министр.

– И вам сообщили, что я полностью поддерживаю Магистра Рала? – вступила в разговор Кэлен. – Вам известно, что я советую всем странам присоединиться к нам?

– Да, Мать-Исповедница, – слегка наклонил голову министр. – И пожалуйста, не сомневайтесь, что мы высоко ценим ваш мудрый совет.

– Надо ли это понимать как то, что вы намерены присоединиться к нам в нашей борьбе за свободу, министр?

– Ну… Видите ли, Мать-Исповедница, все не так просто.

– Прекрасно, – произнес Ричард, начав приподниматься. – Значит, я встречусь с Сувереном.

– Вы не можете, – сказал Далтон Кэмпбелл.

Ричард, закипая, опустился на место.

– Это почему же?

Министр облизнул губы.

– Дело в том, что Суверен, да благословит Создатель его душу, очень болен. Он прикован к постели. Даже я не могу увидеть его. Он не в состоянии говорить, как мне сообщили лекари и его супруга. Попытаться поговорить с ним – бесполезное занятие, потому что он практически все время без сознания.

– Мне очень жаль! – произнесла Кэлен. – Мы не знали.

– Мы охотно отведем вас к Суверену, Мать-Исповедница, Магистр Рал, – искренне заверил Далтон Кэмпбелл, – но он настолько болен, что не сможет ничего вам ответить.

Арфистка заиграла более громкую и сложную мелодию, перебирая чуть ли не все струны.

– Значит, вам придется решать без него, – отрезал Ричард. – Имперский Орден уже захватывает Новый мир. И нам нужны все силы, которые мы сможем привлечь, чтобы противостоять его натиску, иначе черная тень накроет всех нас.

– Что ж, – ответил министр, сосредоточенно собирая что-то невидимое со скатерти. – Я хочу, чтобы Андерит присоединился к вам в вашей благородной борьбе. Действительно хочу. Как, я убежден, и большинство жителей Андерита…

– Отлично. Значит, вопрос решен.

– Не совсем. – Министр Шанбор поднял взгляд. – Хотя я этого хочу, как и моя супруга, а Далтон Кэмпбелл нам это весьма настоятельно советует, мы не можем сами решать такой важный вопрос.

– Директора? – уточнила Кэлен. – Так с ними мы можем поговорить прямо сейчас.

– И они тоже, – согласился министр, – но дело не только в них. Есть и другие, кто должен принять участие в решении столь судьбоносного вопроса.

– И кто же? – озадаченно спросил Ричард.

Министр откинулся на стуле и некоторое время оглядывал зал, прежде чем устремить свои темные глаза на Ричарда.

– Народ Андерита.

– Вы – министр культуры! – воскликнула Кэлен. – Вы говорите от их имени. Вам достаточно сказать, что будет так, и все.

– Мать-Исповедница, Магистр Рал, – развел руками андерец, – вы ведь просите нас отказаться от нашего суверенитета. Требуете капитуляции. Я не могу единолично решать такой вопрос.

– Именно поэтому это и зовется капитуляцией! – решительно проговорил Ричард.

– Но вы хотите, чтобы наш народ перестал быть тем, что он есть, и стать единым с вами и вашим народом. Мне кажется, вы не понимаете, что это значит. Вы просите нас отказаться не только от нашей самостоятельности, но и от нашей культуры. Разве вы не видите? Мы можем перестать быть тем, что мы есть. Нашей культуре тысячи лет. И вот теперь являетесь вы, один человек, и требуете, чтобы целый народ отказался от своей истории? Неужели вы думаете, что нам так легко отказаться от нашего наследия, наших обычаев, нашей культуры?

Ричард побарабанил пальцами по столу. Он оглядел наслаждавшихся ужином гостей, не имеющих ни малейшего представления о тех серьезных вещах, что обсуждаются сейчас за верхним столом.

– Вы неправильно это трактуете, министр. Мы вовсе не намерены уничтожать вашу культуру. – Ричард наклонился поближе к андерцу. – Хотя из того, что мне доводилось слышать, в ней есть кое-какие несправедливые аспекты, которых мы не допустим. По нашему закону все равны. И если вы будете соблюдать общие законы, вы можете сохранять вашу культуру сколько угодно.

– Да, но…

– В первую очередь это необходимо для сохранения свободы сотен тысяч жителей Нового мира. Мы не можем ставить под угрозу так много людей. Если вы к нам не присоединитесь, мы вас захватим. А когда это произойдет, вы будете лишены права голоса при принятии общих законов и выплатите контрибуцию, которая выбьет из колеи вашу страну на несколько поколений. – Глаза Ричарда горели так, что министр даже слегка отодвинулся. – Но будет куда хуже, если Имперский Орден доберется до вас первым. Они не будут требовать контрибуции. Они вас уничтожат. Перебьют и поработят вас.

– Имперский Орден потребовал капитуляции Эбиниссии, – сдержанно сообщила Кэлен. – Я была там. И видела, что сотворили имперцы с жителями, когда те отказались сдаваться и становиться рабами. Солдаты Имперского Ордена подвергли пыткам и вырезали всех мужчин, женщин и детей в городе. Всех до единого. Никто не остался в живых.

– Ну, любой, кто…

– В резне принимали участие более пятидесяти тысяч имперцев, – ледяным тоном продолжила Кэлен. – Я командовала войсками, которые перебили их. Мы убили всех до последнего тех солдат и офицеров Ордена, которые принимали участие в резне в Эбиниссии. – Кэлен наклонилась к министру. – Многие из них молили о милосердии. Но я провозгласила моей властью Матери-Исповедницы, что Ордену не будет никакой пощады! И сюда входят и те, кто выступает на его стороне. Мы уничтожили этих людей всех до единого, министр. Всех до единого.

После этих слов за столом повисло всеобщее молчание. Тереза, жена Далтона Кэмпбелла, выглядела так, будто готова бежать отсюда куда глаза глядят.

– Ваше единственное спасение – присоединиться к нам, – наконец сказал Ричард. – Вместе мы образуем огромную силу, способную опрокинуть Орден и сохранить мир и свободу в Новом мире.

– Как я уже сказал, – заговорил министр Шанбор, – будь выбор за мной, я бы согласился присоединиться к вам. И моя жена тоже. И Далтон. Только дело в том, что император Джеган сделал щедрое предложение, предложил мир и…

– Что?! – Кэлен вскочила. – Вы ведете переговоры с этими убийцами?!

Некоторые гости в зале прервали свои беседы и глянули на верхний стол. А некоторые, как заметил Ричард, вообще все время не отрывали глаз от министра и его гостей.

Министр впервые не растерялся.

– Когда твоей стране угрожают две противостоящие друг другу силы, ни одну из которых мы не приглашали, наш долг вождей и советников выслушать обе стороны. Мы не хотим воевать, но война сама пришла к нам. И мы обязаны выяснить, какой выбор нам предлагают. Вы не можете винить нас в том, что мы желаем тщательно взвесить наши возможности.

– Свобода или рабство, – отрезал Ричард, встав рядом с женой.

Министр тоже поднялся.

– У нас, в Андерите, не считается оскорблением выслушать то, что люди хотят сказать. Мы не нападаем на людей, если они нам не угрожают. Имперский Орден просил нас не слушать вас, но вы тем не менее здесь. Мы предоставляем всем возможность высказаться.

Рука Ричарда напряглась на эфесе меча. Он был готов почувствовать выложенные золотой проволокой буквы слова «Истина» и на мгновение удивился, когда не обнаружил их.

– И какую же ложь вам выдал Орден, министр?

– Как я уже сказал, ваше предложение нам нравится больше, – пожал плечами андерец.

Он жестом предложил гостям сесть. Ричард с Кэлен неохотно вернулись на свои места.

– Говорю вам прямо в лицо, министр, – заявил Ричард. – Чего бы вы там ни добивались, от нас вы этого не получите. Даже не утруждайтесь выставлять ваши условия. Как мы уже объяснили вашим представителям в Эйдиндриле, мы выдвинули равные требования для всех стран. И чтобы все было по справедливости, никаких исключений не будет. Ни для кого. Ни исключения, ни особых привилегий.

– А мы ничего и не просим, – ответил министр Шанбор.

Кэлен легонько коснулась его спины, и Ричард воспринял это как сигнал успокоиться и сдержать гнев. Глубоко вдохнув, он напомнил себе о цели их пребывания. Кэлен права. Сначала думать, потом действовать.

– Ладно, министр, так что же не позволяет вам принять наши условия?

– Ну, как я уже сказал, будь на то моя воля…

– Что именно? – убийственным тоном переспросил Ричард. Похоже, успокоиться не вышло.

Он уже подумывал о своих войсках, расположенных в миле от поместья. Для д’харианских элитных войск смести охрану поместья – плевое дело. Это не то решение, к которому хотелось бы прибегать, но у него может просто не оказаться выбора. Нельзя дать министру – вольно или невольно – помешать им остановить Джегана.

Министр откашлялся. Гости за столом застыли, боясь пошевелиться, будто могли прочитать в глазах Ричарда его мысли.

– Это касается всех жителей нашей страны. Вы хотите, чтобы мы отказались от нашей культуры, как и Имперский Орден, хотя, возможно, вы внесете и меньше изменений в наш уклад, чем Орден, и мы сможем сохранить кое-что из наших обычаев. Такую перемену я навязать своему народу не имею права. Они сами должны решать.

– Что? – нахмурился Ричард. – Что вы имеете в виду?

– Я не могу диктовать в этом вопросе. Население само должно решить, что делать дальше.

Ричард поднял ладонь и опустил на стол.

– Но как они могут это сделать?

Министр облизнул губы.

– Они сами решат свою судьбу голосованием.

– Чем-чем? – спросила Кэлен.

– Голосованием. В этом деле каждому должна быть дана возможность высказать свое мнение.

– Нет, – спокойно отрезала Кэлен.

– Но, Мать-Исповедница, – развел руками министр, – вы же сказали, что речь идет о свободе нашего народа. Как вы можете настаивать на том, чтобы я принимал единолично решение по столь важному вопросу, не выслушав мнение народа?

– Нет, – повторила Кэлен.

Сидящие за столом были в шоке. У госпожи Шанбор глаза чуть не вылезли из орбит. Далтон Кэмпбелл резко выпрямился, слегка приоткрыв рот. У Терезы от изумления брови встали домиком. Ясно, что никто из них не знал о намерениях министра и, судя по всему, не считал его решение таким уж мудрым. Но все же никто не проронил ни слова.

– Нет, – снова сказала Кэлен.

– Тогда как вы можете рассчитывать на то, что наш народ поверит, что вы искренне боретесь за свободу, если вы отказываете им в праве самим решить свою судьбу? Если вы предлагаете настоящую свободу, то почему вы тогда боитесь свободного волеизъявления народа в решении его же судьбы? Если вы – за справедливость и равенство, а Имперский Орден – жестокий и лживый, то почему вы не хотите позволить нашему народу свободно принять вашу сторону? Разве есть что-то плохое в том, чтобы дать людям возможность самим решить свою судьбу и сделать свободный выбор?

Ричард поглядел на Кэлен.

– А он дело…

– Нет! – прошипела она.

Никто за столом так и не шелохнулся. Будущее страны висело на волоске.

Ричард взял Кэлен под руку.

– Прошу прощения, нам нужно кое-что обсудить, – сказал он и бросил на министра быстрый взгляд.

Ричард увел Кэлен к занавескам возле сервировочного стола и поглядел в окно, чтобы убедиться, что поблизости никого нет и их никто не подслушивает. Люди за верхним столом не смотрели на них, а тихо сидели, глядя на веселящихся, пьющих и едящих гостей в зале, не подозревавших даже о разворачивающейся за верхним столом драме.

– Кэлен, я не вижу оснований не…

– Нет, Ричард. Нет! Что в этом слове для тебя не ясно?

– Причина.

Она нетерпеливо вздохнула.

– Послушай, Ричард. Просто, по-моему, это не лучший способ. Нет, не так. По-моему, это чудовищная затея.

– Ясно. Кэлен, ты прекрасно знаешь, что в таких вещах я полагаюсь на твое мнение…

– Ну так прими его. Нет.

Ричард раздраженно взъерошил волосы. Он снова огляделся по сторонам. На них никто не обращал внимания.

– Я собирался сказать, что хочу знать причину твоего решения. Этот малый не так уж и неправ. Если мы предоставляем людям шанс присоединиться к нам в борьбе за всеобщую свободу, то почему мы отказываем им в праве свободно принять решение? Свобода – не такая вещь, которую можно навязывать.

– Я не могу объяснить причину, Ричард, – сжала ему руку Кэлен. – Да, звучит это хорошо. Да, я понимаю обоснованность этого шага. Да, такое решение будет справедливым. – Она сдавила его руку еще сильнее. – Но все мое нутро вопит «нет». В таких делах я должна доверять своей интуиции, Ричард. И ты тоже. А внутренний голос протестует очень громко и настойчиво. Не делай этого.

Ричард провел ладонью по лицу. Он пытался найти причину, по которой они могут возражать против решения министра. Но нашел лишь дополнительные причины в поддержку – и не только потому, что им нужен Андерит в борьбе против Ордена.

– Кэлен, я тебе доверяю. Правда доверяю. Ты – Мать-Исповедница и имеешь огромный опыт правления. Я же всего лишь лесной проводник. Но мне хотелось бы услышать что-нибудь более весомое, чем «наше нутро кричит «нет».

– Не могу я тебе больше ничего сказать! Нет у меня объяснений! Но я знаю этих людей и знаю, какие они наглые и хитрые. И не верю, что Бертрана Шанбора хоть на йоту волнует желание народа. Насколько мне известно, они с женой заботятся лишь о себе. Что-то во всей этой затее кроется…

Ричард погладил ее по виску.

– Кэлен, я тебя люблю. И верю тебе. Но речь идет о жизни этих людей. Основная суть в том, что решать будет не один Бертран Шанбор. Если то, что мы предлагаем, есть благо, почему бы не предоставить населению Андерита возможность сказать «да»? Не кажется ли тебе, что в этом случае они охотней окажут поддержку нашему делу, чем если за них примут решение их вожди? Ты считаешь справедливым, что мы требуем от них отказаться от их культуры, говоря, что это необходимо и правильно, но при этом отказываем им в свободе присоединиться к нам добровольно? Почему только правитель может решать за весь народ? Что, если министр захотел бы присоединиться к Джегану? Разве в этом случае ты не захотела бы предоставить народу шанс скинуть министра и предпочесть свободу?

Она теребила волосы, явно не зная, как высказать свои сомнения и чувства.

– Ричард, в твоих устах это звучит… правильным, но я просто… ну, не знаю… Я просто чувствую, что это ошибка. А если они сжульничают? Запугают людей? Как мы это узнаем? Кто проследит за тем, чтобы голосование было честным? Кто проследит за правильностью подсчета голосов?

Ричард провел пальцем по шелковому рукаву ее платья.

– Ну а если мы выставим условия? Условия, обеспечивающие контроль нам, а не им?

– Например?

– У нас здесь тысяча солдат. Мы можем разослать их по всем городам и весям Андерита – следить, как проходит голосование. Каждый может поставить значок на листе бумаги. Ну, скажем, кружок, если за нас, и крест, если за Орден. Тогда наши люди смогут проследить за подсчетом голосов. И обеспечат честное голосование.

– А как люди узнают, какой значок за что ставить?

– Нам придется им сказать. Андерит не такой уж большой. Мы можем побывать повсюду и разъяснить людям, почему им нужно присоединиться к нам, почему для них это так важно, и рассказать, как им придется страдать, если вместо нас будет Орден. Правда действительно на нашей стороне, и не так уж трудно будет помочь большинству народа это увидеть.

Кэлен, размышляя, пожевала губу.

– И сколько времени это займет? Разведчики доносят, что Орден будет на расстоянии удара меньше чем через шесть недель.

– Значит, установим срок в четыре недели. Четыре недели на подготовку и голосование. Это предоставит нам более чем достаточно времени, чтобы объехать страну и поговорить с людьми, объяснить, насколько это для них важно. А потом, когда они проголосуют за присоединение к нам, у нас останется еще полно времени, чтобы подтащить сюда армию и воспользоваться против Джегана Домини Диртх.

Кэлен провела рукой по животу.

– Мне это не нравится, Ричард.

– Ну что же, – пожал он плечами. – Сюда движется генерал Райбих. Он будет здесь до того, как Джеган дойдет до Андерита. Мы приказали ему держаться северней и не показываться, но мы можем взять наших людей, захватить Домини Диртх и сбросить местную власть. Судя по их армии, что я видел, это не займет много времени.

– Знаю, – нахмурилась Кэлен. – И не понимаю этого. Я была здесь раньше. Их армия была очень сильной. А те солдаты, что мы видели… Они почти дети.

Ричард поглядел в окно. Льющийся из многочисленных окон свет отлично освещал территорию. Красивое место. И очень мирное.

– Плохо обученные дети, – сказал он. – Я тоже этого не понимаю. Разве что, как сказала та девочка на границе, сержант Беата: достаточно одного человека, чтобы зазвонить в Домини Диртх. Может, им не нужно тратить огромные средства на содержание большой армии, когда все, что требуется, – это несколько солдат на границе, орудующих Домини Диртх. В конце концов, тебе не хуже других известно, какие средства требуются на содержание внушительной армии. Войска-то нужно каждый день кормить. Именно поэтому Джеган сюда и направляется. Может, Андериту просто нет необходимости тратить средства на войско.

– Может быть, – кивнула Кэлен. – Я знаю, что у министра культуры есть давняя традиция иметь личную кормушку – от ростовщиков, торговцев и прочих, которые таким образом проталкивают нужные им решения. Содержание большой армии обходится дорого даже для богатой страны. Но я думаю, за столь быстрым сокращением и разложением местной армии стоит нечто большее.

– Ну так что ты решила? Голосование или захват?

Она посмотрела ему в глаза:

– Я по-прежнему против голосования.

– Ты же знаешь, что пострадают люди. Погибнут. Бескровно это не обойдется. Возможно, нам придется убивать их солдат – таких, как та сержант Беата у Домини Диртх. Хоть они почти еще дети, но они наверняка попытаются помешать нам захватить Домини Диртх и погибнут. Мы не можем позволить им удерживать контроль над Домини Диртх. Мы должны завладеть этим оружием, если хотим, чтобы наша армия вошла сюда. И не можем ставить наше войско под удар этих штуковин.

– Но магия исчезает.

– Они зазвонили неделю назад. И люди, находившиеся перед ними, погибли. Они по-прежнему действуют. Мы не можем рассчитывать на то, что они не сработают. Так что либо мы атакуем, либо позволяем им делать то, что предлагает министр: даем возможность их народу самому решить свою судьбу. Но даже если что-то пойдет не так, мы по-прежнему сможем прибегнуть к помощи имеющихся в нашем распоряжении войск. Когда столь многое поставлено на карту, я, если потребуется, не колеблясь ни секунды дам команду атаковать. Слишком много жизней находится под угрозой.

– Верно. У нас всегда остается в запасе этот вариант.

– Но есть кое-что не менее важное, что мы не должны упускать из виду. Возможно, самое важное.

– Что именно? – спросила Кэлен.

– Шимы. Именно из-за них мы здесь, не забыла? И эта затея с голосованием вполне сможет сработать в нашу пользу в истории с шимами.

– Это каким образом? – скептически поинтересовалась Кэлен.

– Нам нужно перетрясти библиотеку. Если мы сможем найти сведения, как остановить шимов – например, выяснить, как это проделал в свое время Йозеф Андер, – то сможем изгнать их до того, как станет слишком поздно для магии. Ты ведь не забыла о бабочке-игрунье и всем остальном, а?

– Ну конечно же, нет!

– А еще твое могущество Исповедницы, магия Дю Шайю, волшебные узы… В отсутствие магии Джеган может легко одержать победу. Без нее опасность Ордена возрастает во много раз. Без магии мы с тобой такие же люди, как и все остальные, практически беспомощные. Нет места опаснее, чем мир, где нет магии. За эти четыре недели мы, возможно, найдем нужные сведения о шимах. А поездки по стране для разговоров с народом о предстоящем голосовании – отличное прикрытие для нашего основного дела. Мне кажется рискованным сообщать этим людям, что магия исчезает. Лучше держать их в напряжении. – Ричард придвинулся ближе. – Кэлен, шимы, пожалуй, самая важная часть в этом деле. А затея министра даст нам время на поиски. Я считаю, нам нужно согласиться на всенародное голосование.

– Я по-прежнему не согласна, но раз ты хочешь попробовать… – Она сжала пальцами переносицу. – Поверить не могу, что соглашаюсь на это! Что ж… я доверюсь твоему мнению, Ричард. Ведь ты, в конце концов, Магистр Рал.

– Но мое решение зависит от твоего совета.

– Ты еще и Искатель.

– У меня нет с собой меча, – улыбнулся он.

– Ты уже завел нас слишком далеко, – улыбнулась Кэлен. – Раз ты говоришь, что надо попробовать, то так тому и быть, но мне по-прежнему это не нравится. Однако насчет шимов ты прав. Они – наша наипервейшая задача. И эта дурацкая затея поможет нам найти и решить задачу с шимами.

Ричард обрадовался согласию Кэлен, но мотивы ее изначального сопротивления настораживали. Рука об руку они вернулись к столу. Министр с женой и Далтон Кэмпбелл встали.

– У нас есть условия, – сообщил Ричард.

– Какие? – спросил министр.

– Наши люди будут следить за всей процедурой от начала и до конца, чтобы не было жульничества. Голосование пройдет везде одновременно, чтобы никто не мог успеть поехать в другое место и проголосовать еще раз. Народ соберется в городах и поселках, и каждый проставит на бумаге знак: кружок, если хотят объединения с нами, и крест, оставляющий их в жестоких клыках судьбы. Наши люди будут также следить за подсчетом голосов, чтобы мы знали, что все прошло честно.

– Отличные предложения! – улыбнулся министр. – Готов подписаться под каждым из них.

– И еще одно, – наклонился Ричард к андерцу.

– Что именно?

– В голосовании примут участие все. Не только андерцы, но и хакенцы. Они тоже жители этой страны, как и андерцы. И их судьба тоже зависит от результатов голосования. Раз уж будет голосование, то участие в нем примут все жители Андерита.

Госпожа Шанбор и Далтон Кэмпбелл переглянулись. Министр развел руками, и улыбка его стала еще шире.

– Ну конечно! Голосовать будут все. Значит, вопрос решен.