Книга: Битва «тридцатьчетверок». Танкисты Сталинграда
Назад: Глава 12 Штрафники на земле, штрафники в небе…
Дальше: Глава 14 Кольцо сомкнулось

Глава 13
Охота на «Фоккер» – в воздухе и на земле

Между тем в начале ноября суровая сталинградская зима вступила в свои права. Снег здесь был не такой, как под Ржевом и Вязьмой. Тот – разлапистый, мокрый, в котором вязнешь, как муха в меду. А сталинградский снег – сухой и колючий, сечет лицо и руки, как немецкие пулеметы MG-42. Ледяной степной ветер приносил свинцовые валы хмурых туч, которые вываливали над Сталинградом тонны злого секущего снега.
Белое покрывало легло на обугленные черные раны героического города. Но горячих сердец его защитников оно остудить не смогло, равно как и залечить раны душевные. Дети у разрушенного фонтана на привокзальной площади смотрели в душу каждого из бойцов…
Гитлеровцы существенно снизили накал своих атак. Можно сказать, что 62-я армия генерал-лейтенанта Чуйкова свою задачу выполнила – измотала все-таки Шестую армию Паулюса.
Еще можно отметить, что и далекие теперь для Степана Никифоровича Стеценко бои за Ржев и Вязьму тоже сделали свое дело. Упорные контратаки советских войск не позволяли перебросить крупные подразделения на усиление группировки Паулюса.
В самом конце октября гитлеровцы перегруппировали силы и предприняли контратаку при массированной поддержке артиллерии и авиации. Прорвав рубежи нашей обороны, они сумели все-таки прорваться к Волге. Но это был их последний успех. За время ожесточенной «Rattenkrieg» – «Крысиной войны» на полуразрушенных улицах Сталинграда и под землей – в канализационных коллекторах бойцы Чуйкова и Шумилова отразили более семисот атак гитлеровцев и их союзников. С июля по ноябрь немецкая Шестая армия, с которой Паулюс «мог бы штурмовать небеса», потеряла в Сталинградской битве 700 тысяч человек. Гитлер и в этот раз сдержал свое обещание – они все-таки отправились штурмовать небеса!
Советские войска потеряли в оборонительных боях около 644 тысяч человек.
Гитлеровцы вроде бы как смирились, предчувствуя неизбежное. Однако они прочно удерживали уже занятые позиции, а это – большая часть города. И продолжали время от времени контратаковать. Теперь они делали ставку на «чудо-оружие» – «Вундерваффе». К таковому относились новейшие самолеты, танки и артиллерия, особенно – реактивная. Кстати сказать, наши «катюши», хоть и были секретными, «чудо-оружием» не были вовсе. И производились в огромных количествах. Никакой «уникальности» – только боевая эффективность и валовый выпуск!
* * *
Комвзвода Стеценко после недавнего боя долго не отдыхал. Получил из пополнения молодого механика-водителя, погонял его по сталинградским завалам – и снова в бой. Парень был толковый, в технике разбирался, и со временем из него мог бы выйти «мехвод» не хуже самого Степана Никифоровича. Если выживет, конечно… Если все они выживут…
В этот раз зенитный танк Степана Никифоровича придали разведке. Вместе со своими «стальными собратьями» Т-90 отправился в рейд, держа стволы пулеметов нацеленными в небо. Их небольшой отряд должен был обнаружить кочующую батарею пятиствольных минометов Nebelwerfer. Они появлялись внезапно, делали один-два залпа тяжелыми реактивными минами весом более сотни килограммов и тут же исчезали. Даже хорошо видимые хвосты дыма, демаскирующие их позиции, не могли помочь нашим штурмовикам обнаружить их. Прямо мистика какая-то!
Мистика не мистика, а потери от такого «кочующего огня» наши войска несли весьма ощутимые. От тяжелых реактивных мин не спасали ни блиндажи, ни мощные перекрытия уцелевших подвалов домов.
То, что не могли сделать «крылатые танки», поручили выполнить легким боевым машинам Т-70М. А зенитный танк Т-90 прикрывал танковый взвод из трех машин и разведгруппу автоматчиков от внезапного нападения с неба.
Вокруг простирался обычный сталинградский пейзаж: разрушенные и сгоревшие дома, мостовая вся в выбоинах и воронках от бомб и снарядов. Траншеи и пулеметные гнезда, разрушенные артиллерией баррикады поперек дороги. Видимо, совсем недавно здесь был ожесточенный бой. Вповалку лежали тела наших солдат и гитлеровцев, валялось оружие. На обочине дороги чадили пара обгоревших немецких танков «Панцер-III» и полугусеничный бронетранспортер Zugkraftwagen-251 «Ханомаг»… В морозном воздухе тошнотворно пахло кислым запахом сгоревшего пороха и сладковатым – сгоревшего человечьего мяса.
Автоматчики разошлись в стороны от танков и внимательно следили за окрестностями. Легкие танки благодаря низким силуэтам и сравнительно тихой работе моторов незаметно продвигались по улицам разрушенного Сталинграда. Да и не было тихо над воюющим круглые сутки городом: то и дело раздавалась трескотня ружейно-пулеметного огня, взрывы, рев моторов танков, броневиков, артиллерийских тягачей. Среди этой какофонии не слишком сложно было затеряться шуму восьми спаренных моторов четырех легких танков…
Извилистая улица и привела к позициям немецких реактивных минометов. Вот только этого они и не ожидали увидеть! Вернее, им рассказали опешившие автоматчики. Они как раз подошли ближе к позициям немецкой батареи реактивных минометов.
В общем, если кратко – то минометы эти были самоходными!
Направляющие реактивных снарядов большой мощности монтировались на шасси полугусеничного бронетранспортера Zugkraftwagen-251 «Hanomag», по три с каждого борта «стального гроба». Это называлось Wurfrahmen-40 – германская тяжелая самоходная реактивная система залпового огня.
Что характерно, на жаргоне немецких солдат эта установка называлась Stuka zu Fuß – «пеший «Юнкерс-87». А это как раз показывало, с каким уважением солдаты вермахта относились к этой откровенной «самоделке на коленке». Хотя мобильная реактивная система Wurfrahmen-40 вполне неплохо зарекомендовала себя как мощное оружие непосредственной поддержки пехоты. Отсюда и такое уважительное название. Правда, наводить «батарею» из шести мин приходилось поворотом всего громоздкого полугусеничного тягача. Впрочем, его еще называли «Heulende Kuh» – «Мычащая корова», но это уже относилось только к тому вою и реву, что издавали реактивные мины при старте.
Рядом с «Ханомагами-251» стояли и легкие трофейные французские танкетки «Рено-UE», на них тоже были установлены по четыре направляющих – или по бортам попарно, либо все на корме танкетки. «Рено-UE» был «дальним родственником» английской «Карден-Ллойд Мк. IV». Это была «бабушка» всех подобных боевых машин.
Минометные расчеты деловито, как муравьи, суетились у своих «пеших «лаптежников». Рядом стояли полугусеничные тягачи с лебедками – транспортеры боеприпасов.
В боевом охранении стоял еще один бронетранспортер Zugkraftwagen-251 «Hanomag». На платформе позади кабины была установлена счетверенная 20-миллиметровая зенитная пушка 2-cm Flakvierling. Это орудие обладало поистине чудовищной плотностью огня – 400 выстрелов в минуту, а суммарный – 1600 выстрелов! При этом слабость отдельного 20-миллиметрового снаряда с лихвой компенсировалось скорострельностью. Ее надо было уничтожить в первую очередь, иначе она шквалом огня в четыре ствола сметет любую цель!
Как раз сейчас немцы собирались открыть огонь.
– Oder 30 nach links! – 30 влево! – скомандовал наводчик у своей буссоли.
– Laden! – Заряжай!
Открыты ящики с боекомплектом, продолговатые оперенные мины переносятся лебедками и заряжающие принимают их на руки и снаряжают квадратные направляющие.
– Werfer geladen! – Миномет заряжен!
Все у них по-старинке… Впрочем, наши реактивные системы залпового огня БМ-13 «катюша» тоже назывались «гвардейскими минометами».
– Feurbereit! – Готов к открытию огня!
– Feuer frei! – Огонь!
– Abgefeuert! – Выстрел произведен! – кричит один из минометчиков.
– 3 Schuss feurbereit! – К трем выстрелам готов!
– Feuer frei! – Огонь!
– 3 Schüsse Abgefeuert! – Произведены три выстрела!
– Feuer frei! – Еще один залп!
И сейчас же стокилограммовые мины Nebelwerfer-42 взмыли под углом к горизонту, оставляя за собой пушистые дымные хвосты раскаленных пороховых газов, рушились на наши позиции! Черные столбы разрывов встали среди руин, перемалывая многострадальные обломки домов в каменную крошку и кирпичную пыль.
После второго залпа вся эта машинерия должна была убраться восвояси. Но на этот раз они просчитались.
Первым в атаку ринулся как раз зенитный танк Степана Стеценко. Он открыл огонь из спаренных крупнокалиберных пулеметов «ДШК», «нашинковывая» немецкую самоходную зенитку. Она только и успела, что развернуть счетверенные стволы 20-миллиметровой зенитки. И все. Стволы задрались в небо, а орудийная прислуга была перемолота в фарш тяжелыми пятидесятиграммовыми пулями. При этом пули плющились о различные стальные детали механизма счетверенной зенитной установки и в тела гитлеровцев входили уже изрядно деформированными. Наводчик так и вообще получил в лицо брызгами расплавленного от чудовищного удара свинца! Впрочем, мучился он недолго, как и остальные гитлеровцы.
А потом по реактивной минометной батарее немцев ударили танковые «сорокапятки». Легкие Т-70М умели быть беспощадными! Бронебойно-зажигательные 45-миллиметровые снаряды БЗР-240 прошивали борта гробообразных броневиков с серыми крестами. Один из стальных посланцев смерти угодил в стокилограммовую реактивную мину Nebelwerfer-42. От удара и снопа пламени включился пороховой ракетный ускоритель, и тяжелая многотонная туша полугусеничного броневика вдруг перекувыркнулась и отлетела на другую такую же установку. Ярко-белое слепящее пламя закрутилось чудовищным жгутом, а мгновение спустя смертоносный огненный цветок взрыва распустился на месте позиций мобильных реактивных систем Wurfrahmen-40.
А советские легкие танки продолжали утюжить немцев стальными траками гусениц и расстреливать из пулеметов. Автоматчики в белых маскхалатах вели кинжальный огонь из пистолетов-пулеметов «ППШ» практически в упор.
Наконец прозвучал отбой атаки, танки вместе с автоматчиками-разведчиками исчезли так же внезапно, как и появились. А немецкая батарея реактивных минометов перестала существовать. Бойцы 62-й армии генерал-лейтенанта Чуйкова в совершенстве овладели искусством уличных боев. Бесценное искусство это было оплачено огромной кровью.
* * *
Они возвращались с победой, но беда пришла из-за низких облаков. Два непривычно лобастых ширококрылых истребителя странного песочно-желтого цвета пронеслись над советскими танками на бреющем и заложили крутой вираж. А когда спикировали снова – воздух вскипел от огневого шквала, извергающегося из шести огневых точек на каждом истребителе! Столбы разрывов встали поперек дороги, по которой двигались советские танки. Они, конечно же, были легкими, маневренными и довольно быстроходными. Но уйти от пикирующего прямо на тебя тяжелого истребителя практически невозможно. И следующая очередь неизвестных истребителей пробила сравнительно тонкую броню Т-70М. Удовлетворившись, по-видимому, добычей, воздушные стервятники так же на бреющем ушли на запад. Стеценко успел дать только пару коротких очередей вдогонку.
В расположении части Степана Никифоровича ждали неприятности. Его вызвали в штаб, где танкист-зенитчик увидел незнакомого особиста в сопровождении двух автоматчиков.
– Младший лейтенант Стеценко?
– Так точно, по вашему приказанию прибыл!
– Сдайте личное оружие, вы арестованы.
– К-как?… – Такая новость огорошила даже бывалого солдата, каким был Степан Никифорович.
– Вы недавно спасли летчика штрафной эскадрильи?
– Так точно.
– А вы знаете, товарищ, пока еще младший лейтенант, что даже разговаривать с ними запрещено?!
– «Летуну» нужно было оказать помощь! – набычился Степан Никифорович. – Если за это наказывают теперь, то шлепните меня – и дело с концом.
– А вы к тому же посадили этого штрафника, то есть потенциально ненадежного, – в башню сверхсекретного танка?!!
– Товарищ особист… или мне следует называть вас гражданин? Так вот – на хрен меня пугать! И не такими пуганый! Чего надо?
Неприметный майор с голубыми, летными петлицами усмехнулся.
– Ну, все – отставить пререкания. Мы вызвали вас для того, чтобы с вашей помощью устроить охоту на очень серьезного противника. Все остальные вопросы зададите попозже и в другом месте.
– Товарищ майор, разрешите вопрос: а к чему тогда все это опереточное представление? С особистом, обвинениями чуть ли не в измене Родине? Не слишком ли?… Мы и так из боев не вылезаем, я вот механика-водителя своего недавно потерял. А тут вы еще на нервы действуете!..
– Ну, ладно, ладно, комвзвода! Успокойся. Действительно, по-глупому вышло. Но ты, Степан Никифорович, тоже на нас не серчай – не только у тебя нервы ни к черту…
* * *
Для «охоты» на неизвестные немецкие истребители выделили как раз ту самую истребительную штрафную эскадрилью. Казалось бы, есть прославленные гвардейские части, есть признанные мастера воздушного боя, такие, например, как Лев Шестаков. Это именно он еще раньше Александра Покрышкина предложил ввести эшелонирование по высоте в боевые порядки истребителей. Такое построение впоследствии обрело широкую известность под названием «Кубанская этажерка».
Но все было просто. В штрафной эскадрилье тоже подобрались сильные и опытные воздушные бойцы. Кроме того, они всегда дрались в меньшинстве и с гораздо более многочисленным воздушным противником. И побеждали его. А это как раз и развивает осмотрительность, хитрость и нетривиальный взгляд на сам воздушный бой. Поэтому и решено было задействовать летчиков-штрафников.
Степан Никифорович Стеценко прибыл на аэродром штрафников якобы для воздушного прикрытия. Это было вполне оправданно, и нареканий не возникло. Операция была засекречена, и к всякого рода «камуфлирующим мероприятиям» относились очень серьезно.
Отдельная истребительная штрафная эскадрилья, на взгляд комвзвода Стеценко, ничем особо не отличалась от обычных истребительных частей. То, что самолетов мало, – так это обычное дело. Их с сорок первого года не хватает. Вот только летчики были какими-то другими. На них лежала печать какой-то обреченности, фатализма перед лицом смерти. Как у гладиаторов, которые свыклись со скорой смертью. Но те убивали друг друга на потеху развращенной публике, а летчики-штрафники шли на смерть за саму возможность еще раз подняться в небо и смахнуть оттуда огненной метлой трассеров гитлеровских стервятников.
– Александр Волин, летчик-штрафник и ведущий пары, – представился вошедший в полутемный штабной блиндаж высокий пилот.
– Командир зенитно-танкового взвода Степан Стеценко, – протянул руку для рукопожатия танкист. Хватка у летчика была стальной.
– В небе Сталинграда немцы используют новый, неизвестный до этого тип истребителя «Фокке-Вульф» FW-190A2. Наша разведка донесла, что летают на этом истребителе матерые асы-«эксперты», – начал доклад комэск штрафников майор Деркач. – Правда, Герой Советского Союза старший лейтенант Павел Шевелев из 436-го истребительного авиаполка сумел-таки сбить один такой самолет, но упал он, к сожалению, в расположении немцев.
Из его рапорта мы узнали, что самолет этот бронирован и обладает большой огневой мощью. Особенность истребителя FW-190A2 состоит в том, что он оснащен двигателем воздушного охлаждения и имеет сильное вооружение: четыре пушки и два пулемета. Кабина пилота и отдельные узлы самолета бронированы. Новый тяжелый истребитель Люфтваффе отличается высокой живучестью.
Впервые «Фоккер» был применен в начале 1942 года в воздушных боях над Великобританией, потом – в Северной Африке у Роммеля. У нас эпизодические встречи с этим истребителем отмечались в районе Ржева в январе 1942 года…
Саша Волин уже встречался с ним в бою, пусть теперь он расскажет.
– Сильный зверь! – Волин пожал плечами. – Двигатель воздушного охлаждения – значит в лоб его уже не взять. Такой мотор надежнее и более стойкий к попаданиям снарядов и пуль. И с гарантией прикрывает пилота. Сзади – тоже броня: прозрачная, на фонаре кабины, и, собственно, бронеспинка.
Степан Никифорович внимательно слушал.
– Смотрите, вот кадры фотокинопулемета недавнего боя с «Фоккером». – Александр Волин взял несколько черно-белых увеличенных фотографий и внимательно всмотрелся в них. «Фокке-Вульф-190» обладает маневренностью во всем диапазоне доступных высот. Переманеврировать, «перелетать» такого будет совсем непросто.
– Но зато на малых высотах он – наш, – хмыкнул Стеценко. Крупнокалиберные пулеметы Дегтярева-Шпагина из него решето сделают!
– Не все так просто, говорят же, новый истребитель бронирован, и весьма сильно. Кроме того, он не будет ждать, пока вы его собьете. Нужно все точно рассчитать…
– Немцы уже раструбили о своем новом истребителе, как о «чудо-оружии», которое как будто бы обеспечит безоговорочное превосходство Люфтваффе, – сообщил майор Деркач.
– Ну-ну, посмотрим на это «чудо-оружие»… – задумчиво ответил опытный танкист-зенитчик.
* * *
Вскоре специально для охоты на «Фокке-Вульф-190» был доставлен еще один экспериментальный образец зенитного танка – Т-70З. Тот самый, что не прошел совместные испытания с пулеметным танком Т-90.
По итогам тех совместных испытаний в целом отдавалось явное предпочтение Т-90, а зенитная модификация «семидесятки», как говорится, «сошла с дистанции». В заключении отчета об испытаниях говорилось:
«Кучность и меткость боя ниже возможной у танка Т-90 и неудовлетворительная у танка Т-70 (зенитного). Пользоваться механизмами наведения установки танка Т-90 удобно, в установке танка Т-70 неудобно. Башня тесная и не позволяет вести огонь из автоматической пушки. Отдача и вибрация при стрельбе сбивают точную наводку на цель».
В итоге все замечания были учтены, была перекомпонована башня и установлена новая 37-миллиметровая пушка Нудельмана-Суранова «НС-37», которая планировалась к установке на новую противотанковую модификацию штурмовика «Ил-2М3».
Боекомплект к пушке Нудельмана-Суранова «НС-37» состоял из патронов с бронебойно-зажигательно-трассирующими снарядами «БЗТ-37» и осколочно-зажигательно-трассирующими – ОЗТ-37. Бронебойные снаряды предназначались для поражения наземных бронированных целей, а осколочные – для уничтожения преимущественно самолетов противника, грузовиков и разрушения полевых укреплений. Кроме того, специально для этой пушки был разработан и подкалиберный снаряд, обеспечивающий пробитие брони толщиной до 110 миллиметров.
Мощь нового оружия была просто потрясающей! Бронебойные 37-миллиметровые снаряды «БЗТ-37» обеспечивали надежное пробитие немецкой танковой брони толщиной 30 миллиметров под углом 45 градусов к нормали с дистанции в полкилометра! Броню толщиной 15–16 миллиметров и меньше такой боеприпас пробивал или проламывал при углах встречи не более 60 градусов на той же дистанции. При этом при пробитии 30-миллиметровой крупповской брони снаряд выдавливал ее по своему калибру и делал глубокую вмятину на противоположной внутренней стенке корпуса танка.
Но платой за такую мощь была чудовищная отдача, которая составляла около пяти с половиной тонн! Таких нагрузок цапфы, на которых устанавливалась автоматическая пушка, просто не выдерживали. В элементах силового каркаса появлялись микротрещины и сколы.
Кроме того, вес одной пушки «НС-37» с боекомплектом равнялся 256 килограммам, да еще и увесистый боекомплект в нагрузку! Тяжесть для двух спаренных карбюраторных моторов суммарной мощностью в сто сорок «лошадей» просто запредельная. Нагруженный таким образом Т-70-«зенитный» больше напоминал английскую «Матильду», которая могла ехать только по ровной поверхности. А при подъеме на самый пологий холмик глохла.
Степан Никифорович, ознакомившись с зенитной «семидесяткой», выразился предельно кратко и крайне нецензурно.
Еще один очень серьезный недостаток Т-70З с 37-миллиметровой автоматической пушкой выявился при пробной стрельбе. Штурмовику ведь какая разница: две пушки в крыльях установлены, и ветром обдуваются. А в тесной броневой коробке на гусеницах деваться было некуда. Пушка «НС-37» дымила как паровоз, а сам танк выглядел так, как будто его уже подбили: столб сизого дыма над башней, как вулкан! А самого стрелка потом еле откачали от едких пороховых газов. Бедолага харкал черной жижей, пока не освободил свои легкие от такого «нагара».
К тому же и сама пушка перегревалась, патроны часто клинили.
– Все, на хрен такой цирк!
А вот другое новшество – модернизированные дисковые магазины к «ДШК» на сорок два патрона против тридцати – Степану Никифоровичу понравилось. Боекомплект зенитного танка Т-90 в стандартном варианте состоял из шестнадцати тридцатизарядных дисков с общим количеством – 480 патронов. А теперь, с использованием дисков увеличенной емкости, общий запас крупнокалиберных патронов увеличивался до 672 штук. Кроме того, лишняя дюжина патронов в диске пулемета – это три дополнительные очереди по четыре патрона на ствол каждая. А в бою такая арифметика ой как важна!
– Ничего, этот драный «Фокке-Вульф-190» против моих пулеметов не забалует, хватило бы только патронов!
* * *
Тем временем «Фокке-Вульфы-190» отметились еще несколькими варварскими акциями, вынырнув внезапно из облаков, пара FW-190A2 с бреющего полета расстреляла палатки полевого госпиталя! И это при том, что красные кресты в белом круге были ясно видны!
В крыльях «Фокке-Вульфа» FW-190A2 – четыре автоматические скорострельные пушки в крыльях: две – MG-151/20 и две – MG-FF, да еще и пара крупнокалиберных 13,9-миллиметровых пулеметов над капотом массивного радиального двигателя воздушного охлаждения в придачу! Настоящая летающая артиллерийская батарея! И вот эта батарея обрушила шквал огня, стали и свинца на военврачей, медсестер и раненых…
«Фокке-Вульфы-190», уверившись в собственной неуязвимости и безнаказанности, сбивали на «свободной охоте» одиночные или подбитые и отставшие от общего строя советские самолеты. Гонялись за автомашинами и даже отдельными телегами, расстреливали катера и паромы на Волге.
Немецкие асы на новых машинах теперь уже сами охотно навязывали лобовую атаку, лезли на вертикаль и уверенно вели бой на виражах. Складывалось такое впечатление, что «Фоккеры» и действительно превосходят советские истребители по всем параметрам.
«Фокке-Вульфы» действовали в своей излюбленной манере: с первого же захода они сбивали замыкающую пару русских истребителей и уходили, пользуясь избытком скорости. Летчики даже не успевали понять, что произошло…
И вот день возмездия настал. План был прост: летчики-штрафники завязывают бой с «Фокке-Вульфами-190» и оттягивают их в район зенитной засады. После чего в дело вступали зенитчики-танкисты. Связь держали по рациям 12РП – у них был диапазон и для связи с авиацией.
– Маскируйтесь лучше, – приказал комвзвода Стеценко своим танкистам. – Надо, чтобы эти гады на расстояние броска гранаты подлетели! Тогда мы их и срежем. И аккуратно – в наших не попадите.
– Наша задача – перехватить этих гадов и не дать вывернуться из боя. Маневрируйте, затягивайте их маневром, но не подставляйтесь под удар – иначе они из вас решето сделают! – инструктировал своих летчиков Александр Волин.
И вот над Сталинградом разразился яростный воздушный бой – один из многих.
Летчики-штрафники звеном атаковали пару «Фокке-Вульфов-190». На этот раз преимущество внезапности было на стороне советских истребителей. Маневренные легкокрылые «Як-1» навязали тяжеловесным «тевтонцам» маневренный бой на виражах. Смертоносные огненные трассы, могущие в одно касание испепелить бомбардировщик FW-190A2, проносились мимо стремительных краснозвездных «Яков», которые все сильнее затягивали радиусы виражей – на грани срыва в штопор!
И вот они появились над районом «зенитной засады»!
Зенитные танки Т-90 были расставлены треугольником со стороной примерно метров восемьсот. И как раз в центр этого треугольника и влетел клубок яростно жалящих один другого крылатых демонов разрушения. Летчики-штрафники пилотировали и дрались филигранно, уже несколько раз огненные трассы 20-миллиметровых бронебойно-зажигательных и осколочно-фугасных снарядов пушек «ЩВАК» и пулеметов «ШКАС» пересекались с траекториями тяжеловесных «Фоккеров-190». Но немецкие истребители умели держать удар, да и в их кабинах сидели тоже далеко не новички.
– Горизонт, прием, я – Леопард. Можете работать! – раздался в наушниках танкошлема искаженный помехами голос летчика-штрафника Александра Волина.
– Понял тебя, Леопард, – ответил танкист-зенитчик летчику-штрафнику. – Ну, славяне – не подведите… Огонь – по готовности!
– Есть, командир!
Вот «Фокке-Вульфы», стремясь оторваться от «Яков», ушли на малую высоту. Широкие крылья и мощный двигатель воздушного охлаждения ВМW-801D-2 обеспечивали этим истребителям весьма неплохую маневренность у земли.
Но в этот раз уйти стервятникам своим излюбленным маневром не удалось. С земли хлестнули вдруг огненные трассы крупнокалиберных пуль!
Но немецкие пилоты не растерялись: резким разворотом ушли от огня зенитных крупнокалиберных пулеметов и ударили в ответ всей мощью своих шести огневых точек.
Степан Никифорович вертел маховики вертикальной и горизонтальной наводки, прошивая небо огненными строчками крупнокалиберных пуль. Пилоты «Фокке-Вульфов-190» уже поняли, что по ним ведут огонь зенитки, но засечь позиции «Т-девяностых» все еще не могли. Все ж маскировка – великая вещь!
Но вот тяжелый истребитель FW-190A2 зашел в атаку на цель. Озаряются огнем дульные срезы оружия немецкого стервятника. Ураган слепящего смертоносного огня вспарывает землю перед зенитным танком.
Силуэт ведущего «Фокке-Вульфа-190» перечеркнут сеткой коллиматорного прицела, Степан Никифорович жмет на спусковую педаль, посылая порции раскаленного свинца навстречу ревущей крылатой смерти.
И вот вспышки попаданий пляшут на левой плоскости и левом боку FW-190! Но броня спасает немецкий самолет. Конечно же, авиационная броня – не чета танковой, и при попадании 12,7-миллиметровой пули последняя пробила бы броневую преграду с легкостью. Но дело в том, что углы встречи русских свинцовых «подарков» и крупповской брони были далеки от нормали, да и самолет несся со скоростью более трехсот километров в час.
– Ах ты, сукин сын! – Стеценко развернул башню, наводя «спарку» крупнокалиберных стволов вдогонку.
Снова поймав в прицел силуэт немецкого истребителя, Степан Никифорович стеганул его трассирующими очередями. «Фокке-Вульф-190» окутался вспышками попаданий, и командир зенитно-танкового взвода увидел, как от него стали отлетать какие-то бесформенные обломки. Как раз сработала та самая «арифметика» – лишняя дюжина патронов в дисковых магазинах крупнокалиберных пулеметов «ДШК».
Получи, гнида!
Разматывая шлейф дыма, «чудо-оружие» Люфтваффе уходило со снижением в глубь своей территории.
Другие два зенитных танка Т-90 занялись вторым «Фоккером». Они взяли FW-190A4 в «огненные клещи». Снизу по нему «работали» зенитные пулеметы, а сверху кружила четверка истребителей Як-1 Александра Волина.
Спаренные огненные трассы расплескивают вспышки попаданий по капоту и центроплану FW-190A4. Немецкий тяжелый истребитель словно бы натыкается на невидимую стену, клюет носом и, перевернувшись через крыло, врезается в полуразрушенное здание дальше по улице. Фонтан огня, дыма, обломков кирпича и дюраля взметается в смертном салюте над искореженными обломками немецкого «чудо-оружия».
Миф об очередном «Вундерваффе» был развеян отвагой советских летчиков и танкистов-зенитчиков.
Назад: Глава 12 Штрафники на земле, штрафники в небе…
Дальше: Глава 14 Кольцо сомкнулось