Глава 11
Легкие танки – атакуют!
Зенитно-танковому взводу надлежало поддержать контратаку в сторону линии обороны «Дом Павлова» – «Дом Заболотного» – «мельница Гергардта».
Мельница занимала стратегически важный участок Ермановского района . Это был один из немногих пологих спусков к Волге, отсюда было удобно и занять плацдарм на западном берегу Волги, и контролировать место возможной переправы на восточный берег. Первое и было в итоге сделано 13-й Гвардейской дивизией. А гитлеровцы как раз добивались обратного – выйти к переправам. Во время Сталинградской битвы мельница Гергардта превратилась в настоящую цитадель, основной объект «Пензенского» узла обороны, на пересечении улиц Пензенской и Солнечной . Это было самое прочное и высокое здание. В нем располагался командный пункт 3-го батальона 42-го стрелкового полка 13-й Гвардейской стрелковой дивизии.
Стены мельницы Гергардта имели толщину около метра, а каркас – из метровой толщины железобетона. Это строение выдержало сотни сквозных и глухих попаданий снарядов. На крыше – перебитые авиабомбами железобетонные балки метровой толщины. Из здания взрывами были выбиты сотни кубометров кирпичной кладки и железобетона! А само здание находилось в полуокружении пятьдесят восемь дней!
* * *
На исходные позиции вышли две «тридцатьчетверки» и один огнеметный танк ОТ-34. Их поддерживали четыре «Валлентайна» и столько же – советских легких танков Т-70М. Вместе с ними наступать должны были и зенитные танки комвзвода Стеценко.
Но сначала бронекатера с Волги ударили реактивными снарядами. Корабельные «катюши» оказались не менее эффективными, чем и их сухопутные аналоги. С воющим свистом «эрэсы» унеслись к целям огненными кометами. Реактивные вестники апокалипсиса потрясли в очередной раз многострадальную сталинградскую землю. Яростное пламя клубилось, раскалывались мощные бетонные блоки, взрывы реактивных снарядов выворачивали немецкие траншеи, доты и блиндажи наизнанку!..
А потом в атаку пошли танки. Обычные Т-34-76 и огнеметная «тридцатьчетверка» шли в центре, а по флангам – средние танки Т-70М и «Валлентайны». Боевые машины прикрывали штурмовые группы пехотинцев.
«Тридцатьчетверки» не очень уверенно чувствовали себя в разрушенных лабиринтах сталинградских улиц. Завалы и траншеи, воронки от бомб, подземные коммуникации были смертельно опасны для бронированных монстров. А вот легкие танки на этом театре военных действий были весьма неплохими. «Семидесятки» обладали неплохой маневренностью и огневой мощью.
Из двадцати четырех с половиной тысяч танков, выпущенных советской промышленностью в течение 1942 года, половину составили Т-34, а остальное количество – легкие боевые машины Т-60 и Т-70. Так что в боях в начале войны «тракторы с пушкой», как их называли солдаты, участвовали не меньше, чем «тридцатьчетверки».
Легкий танк как нельзя лучше подходил для разведки боем, поддержки пехоты. Низкий силуэт и бесшумный двигатель делали Т-70М незаметным для противника, а высокая скорость и маневренность позволяли экипажам Т-70М поражать вражеские танки бронебойными или кумулятивными снарядами в борт и корму. А осколочно-фугасные и шрапнельные боеприпасы были в боекомплекте 45-миллиметровой танковой пушки 20К всегда и позволяли эффективно уничтожать пулеметные точки гитлеровцев.
На малейшее противодействие танки в атаке отвечали огневым шквалом. А что касается огнеметной «тридцатьчетверки» – это утверждение было отнюдь не иносказательным. Огонь был страшной силы. Кроме разрушительной мощи, он действовал еще и на психику. Теперь разрушительная мощь огня была вновь поставлена на воинскую службу, но уже на более высоком техническом уровне. Средний танк Т-34 был оборудован огнеметным прибором «ОП-34», расположенным на месте курсового пулемета в наклонном лобовом бронелисте. Его ствол, как и ствол пулемета, размещался в шаровой установке и защищался бронемаской. При этом штатное вооружение в башне из 76-миллиметровой пушки и спаренного с ней пулемета сохранялось. Два резервуара для огнесмеси емкостью не менее 150 литров размещались в корпусе машины и один резервуар для дымовой смеси емкостью 85 литров – снаружи машины. При отсутствии огнесмеси резервуары могли использоваться в качестве дополнительных топливных баков.
Огнеметная «тридцатьчетверка» в итоге не особо отличалась от линейного танка: так же управлялась, в бою можно было использовать стандартную 76-миллиметровую пушку «Ф-34» и спаренный пулемет. А вот подойдя к позициям врага на полсотни метров, эта машина могла залить жидким огнем траншеи и долговременные огневые точки. И испепелить все живое!
Но самое главное, впервые огнеметный танк имел довольно сильное противоснарядное бронирование. Кроме того, борта боевой машины прикрывались накладными бронеэкранами. Это позволяло уверенно маневрировать на поле боя и выдерживать попадания противотанковых орудий малого и среднего калибра.
Вот и сейчас противотанковые пушки Pak-37 и Pak-40 рассыпали искры рикошетов по наклонной броне ОТ-34. А в ответ из жерла автоматического порохового огнемета извергались яркие струи всеразрушающего, очищающего пламени! И в этом ревущем огненном вихре сгорали проклятые оккупанты.
А те, кто выживал, попадали под удары легких танков. И какая разница, боевая машина какой массы перемалывает стальными траками гусениц твои ноги или наматывает кишки на зубцы ведущих звездчатых колес?…
* * *
Рядом с советскими танками весьма эффективно воевали и «иностранцы». Пехотный танк, модель Mk III, «Валлентайн», поставлялся в Советский Союз по лендлизу. И это была чуть ли не единственная боевая машина, которая пришлась по нраву нашим танкистам. Танк этот был спроектирован в 1938 году английской фирмой Vickers-Armstrongs. Он был вполне заслуженно признан военными специалистами одним из наиболее удачных танков в своем классе .
Советский Союз стал единственной страной, куда «Валлентайны» поставлялись по лендлизу. В СССР было отправлено 3782 танка, или 46 процентов всех выпущенных «Валлентайнов», в том числе почти все произведенные в Канаде машины. В Красной Армии «Валлентайны» назывались чаще всего «MK.III» или «MK.3» или – реже – «Валентин». А фронтовики их называли просто – «Валя-Таня».
На перекрестке одной из улиц появились немецкие танки Pz Kpfw III Ausf. B с короткоствольной 50-миллиметровой пушкой-«окурком». И сразу же открыли беглый огонь во фланг наступающих. К ним присоединились и замаскированные противотанковые пушки Pak 35/36. Но их снаряды только поцарапали рикошетами броню «Валлентайнов».
Для своего класса этот английский, или, точнее говоря, англо-канадский, танк имел великолепную защиту. Вертикальная броня толщиной 60–65 миллиметров, защищавшая его со всех сторон, не пробивалась любыми орудиями калибра 37-миллиметров. Такими, как немецкая противотанковая пушка Pak 35/36. Даже подкалиберные снаряды могли пробить его броню лишь на предельно близких дистанциях и при очень удачном стечении обстоятельств. От калиберных снарядов средних противотанковых пушек калибра 47–50 миллиметров бронирование «Валлентайна» также обеспечивало защиту на большинстве дистанций боя. И даже – от бронебойных снарядов мощной 75-миллиметровой противотанковой пушки Pak 97/38.
Короткоствольные «семьдесятипятки» – танковые пушки KwK-37, стоявшие на ранних модификациях немецкого «среднего тяжелого» танка Pz. Kpfw IV, могли пробить броню «Валлентайна» лишь кумулятивным снарядом.
В ответ «Валлентайны» открыли огонь из своих «двухфунтовок» – пушек QF 2-pounder Ordnance. Аббревиатура «QF» – это «Quick Firing» – скорострельная. Темп их стрельбы составлял чуть менее двадцати двух выстрелов в минуту. Под шквалом огня один из «Панцеров-III» остановился и задымил. Начальная скорость бронебойного снаряда «англичанина» составляет 792 метра в секунду, а в сочетании со скорострельностью немецкая «тройка» превратилась в решето. Прицелы наводчика и командира танка были разбиты. А один из снарядов угодил прямо в бортовой люк на удлиненной башне. В этот раз стремление к комфорту сыграло с танкистами Панцерваффе злую шутку. Болванка ударила в боеукладку 50-миллиметровых унитаров к немецкой танковой пушке. Внутри образовался огненный вихрь, который мгновенно зажарил всех пятерых танкистов.
Как вспоминал один из ветеранов танковых войск вермахта, «…нет ничего более ужасного, чем танковый бой против превосходящих сил. Численный перевес здесь ни при чем, мы к этому привыкли. Но когда у противника танк лучше, это – страшно. Ты даешь полный газ, но твой танк слишком медленно набирает скорость. Русские танки такие быстрые, на близком расстоянии они успевают взмахнуть на холм или проскочить болото быстрее, чем ты можешь повернуть башню. И сквозь шум, вибрацию и грохот ты слышишь удар снаряда в броню. Когда они попадают в наши танки, по большей части раздается глубокий затяжной взрыв, а затем ревущий гул вспыхнувшего бензина, гул, слава богу, такой громкий, что мы не слышим воплей экипажа…»
«Валлентайн» был весьма неплох, но и у него были недостатки. В частности, это касалось его весьма слабой пушки. «Валлентайны» снабжались исключительно бронебойными снарядами, осколочные боеприпасы тоже выпускались с 1942 года, однако информации о комплектовании ими укладок «Валлентайнов» обнаружить не удалось. Кроме того, в некоторых источниках упоминается, что 40-миллиметровые осколочные снаряды практически не использовались экипажами из-за крайне малого заряда взрывчатого вещества. И как следствие – очень низкой эффективности. В Советском Союзе со второй половины 1942 года даже был налажен выпуск осколочных снарядов собственной разработки к английской «двухфунтовке» QF 2-pounder. В основу технологического процесса было положено производство 37-миллиметровых зенитных снарядов.
Так что с немецкими противотанковыми пушками пришлось «разбираться» советским легким танкам. Вооружение Т-70М из 45-миллиметровой пушки и спаренного с ней пулемета было не хуже, чем на «иномарках с гусеницами». Правда, при стрельбе возникли определенные сложности, так как ось вращения башни не совпадала с плоскостью продольной симметрии машины, потому что по правому борту танка был установлен двигатель. Но зато обзор у легких танков был намного лучше, чем у «тридцатьчетверок». В крышке башенного люка был установлен поворотный смотровой зеркальный прибор – это было сделано впервые на советских легких танках и обеспечивало круговой обзор поля боя. Благодаря этому Т-70М быстрее выявляли замаскированные противотанковые пушки гитлеровцев и лупили по ним осколочно-фугасными 45-миллиметровыми снарядами «УО-243» с осколочными гранатами «О-243» или «УЩ-243» с картечью «Щ-240». Немецкие огневые точки захлебывались огнем и русской сталью.
Но и гитлеровцам было чем ответить.
Внезапно огнеметная «тридцатьчетверка» вдруг полыхнула огненным вихрем. Никто даже понять ничего не успел, а танкисты уже сгорели живьем. Подкалиберный 75-миллиметровый снаряд ударил в наклонную лобовую бронеплиту ОТ-34 и проломил ее. Это было слабым местом всех средних танков Т-34, пусть и под рациональным углом, но лобовая бронезащита была существенно ослаблена люком механика-водителя и подвижной шаровой установкой, в которой вместо пулемета был установлен автоматический огнемет. А бронебойный подкалиберный снаряд, выпущенный из 75-миллиметровой длинноствольной пушки 7,5 cm Kw.K-40. L/34,5, пробивает 70-миллиметровую броню при угле встречи в 60 градусов на дистанции 400 метров. Так что с первого же выстрела «тридцатьчетверка» превратилась в огненный столб.
Один из легких танков Т-70М оказался по эту сторону ревущего вихря ярчайше-белого пламени. В резервуарах огнеметного танка ОТ-34 еще оставалось немного огнесмеси…
И тут же два бронебойных снаряда ударили по легкому советскому танку. Один из них ударил в правый борт, прямо в спаренную из двух карбюраторных двигателей мотоустановку. Авиационный бензин в трубопроводе полыхнул не слабее, чем огнеметная смесь уже успевшей обуглиться «тридцатьчетверки».
Сотворившая этот ад противотанковая самоходка Sturmgeschutze-III Ausf. G, пятясь, покинула позицию.
Танковые части в городе несли бóльшие потери, чем в полевых условиях, потому как улицы ограничивали возможности маневра. В связи с этим обе стороны начали закапывать танки в землю, использовать их как неподвижные огневые артиллерийские точки.
И в этих условиях немецкие противотанковые самоходки, которыми были вооружены моторизованные полки и бригады Ваффен-СС, были особенно опасны. Благодаря своему низкому силуэту StuG-IIIAusf. G отлично маскировались в развалинах, подпускали наши танки поближе и били наверняка. В Сталинграде на самоходки крепили ящики, самодельные бронещитки, стальные траки гусениц и катки. А для самообороны за бронещитками устанавливались пулеметы MG-34 или более современные и скорострельные MG-42. Немецкие пехотинцы и танкисты любили эту смертоносную, как гадюка под камнем, боевую машину. Sturmgeschutze-III в разных модификациях производилась до конца войны. А базой для нее послужил трофейный чешский танк PzKpfw 38 (t) Ausf B «Praga» – простой и надежный.
После такого расстрела наши танки и пехота не сразу двинулись вперед. Они сначала перепахали огнем все развалины впереди – но это было явно зря. Уничтожив два советских танка, гитлеровская самоходка быстро сменила позицию. Так ее никто и не засек. Где теперь высунет свое жало стальная гадюка?…
В этой атаке нашлась работа и зенитным танкам комвзвода Стеценко. Они шли непосредственно за атакующими «тридцатьчетверками», «семидесятками» и «Валлентайнами». Степан Никифорович приник к телескопическому прицелу «ТМФП» и бил короткими очередями. Гитлеровцы-«панцергренадеры» действовали хитро, они пропускали наши танки и стремились атаковать их в борта и корму – там, где броня была тоньше. Но тут же напарывались на очереди спаренных крупнокалиберных «ДШК» зенитных танков. Тяжелые пули рвали человеческое мясо в клочья, заготавливая «фарш по-баварски» в промышленных масштабах. Ни «Панцергренадер» с противотанковыми гранатами, ни огнеметчик-ранцевик, ни расчет противотанкового ружья «Панцерблитц-39» не могли укрыться от меткого и смертоносного огня зенитных танков Т-90.
Плотным огнем пулеметов с верхних этажей гитлеровцы попытались отсечь наших пехотинцев от танков. И здесь на выручку пришли зенитные танки.
– Огонь по верхним этажам домов! – скомандовал опытный танкист Стеценко.
Танки Т-90 задрали спаренные пулеметные установки и ударили «по-зенитному», благо угол возвышения стволов в 85 градусов позволял им это делать. Все три «Т-девяностых» ударили из шести стволов одновременно, «накормив» немцев изрядной порцией свинца с русской щедростью – те аж им захлебнулись!
Из бокового проезда показалась угловатая коробка неизвестного танка. А вслед за ней и еще несколько. Укрываясь за хлипкой броней, перебежками шла пехота. Но не холеные эсэсовцы, а какие-то солдаты в долгополых шинелях и мохнатых шапках.
Модель танков Степану Никифоровичу была незнакома, но черные кресты на башнях и на бортах не оставляли сомнений в их принадлежности.
– По фашистской сволочи – огонь! – Стеценко развернул спаренные стволы крупнокалиберных пулеметов и полоснул по вражеским танкам.
Крупнокалиберные пули Б-30, бронебойно-зажигательные Б-32 с каленым сердечником и бронебойно-зажигательно-трассирующие – БЗТ изрешетили архаичную клепаную бронеконструкцию. Листы закаленной стали толщиной всего от пяти и до двенадцати миллиметров были весьма слабой преградой для тяжелых пуль, прошивающих двадцать миллиметров на дистанции в две сотни метров. Искры рикошетов смешались с клубами огня и дыма из рваных дыр в броне легкого танка с ненавистными крестами.
– Горит! Горит, сволочь! – воскликнул Степан Никифорович и перевел огонь на пехоту.
Снова загрохотали пулеметы, выкашивая странных солдат в мохнатых шапках и униформе, больше похожей на то, что носили еще в Первую мировую. Да и вооружение у них было «пожиже». Пулеметов, почитай, и нет, за исключением откровенного старья типа «Мадсенов». Вооружены горе-вояки винтовками. В атаку идут гурьбой…
И спаренные крупнокалиберные пулеметы всех трех зенитных танков Т-90 по этой толпе работали страшно и эффективно: во все стороны полетели кровавые ошметки человеческого мяса, оторванные руки, ноги, головы. Атака очень быстро захлебнулась в крови атаковавших.
* * *
Это были румыны – несчастные и ненадежные союзники гитлеровской Германии. А экипажи зенитных Т-90 столкнулись в бою с румынскими легкими танками R-1. Это были бывшие чешские машины LT-34 меньше четырех тонн весом.
Также четыре десятка танков «Рено» R-35 были закуплены во Франции перед самой войной. И еще три десятка таких машин было интернировано в 1939 году в Польше. Еще в Чехословакии румынами были куплены устаревшие чешские танки Skoda LT-35. В армии Румынии они служили под названием R-2.
Вся эта «армада» была сведена в 1-й и 2-й танковый полки. Первый танковый полк был вооружен легкими чешскими машинами «Skoda» LT-35. Всего – 126 единиц. А на вооружении второго полка состояли семьдесят пять «Рено» R 35. Еще были устаревшие танки «Рено» FT-17, собранные в учебный танковый батальон – так называемый Batalionul tancurilor FT. Все вместе они образовывали дивизию, которая воевала с 1941 года под Одессой.
В 1942 году румынская танковая дивизия была реорганизована и вновь направлена на Восточный фронт – как раз, чтобы успеть к сражению за Волгу. Первая танковая румынская дивизия вошла в состав 48-го немецкого танкового корпуса. Вооружение у румын было в основном немецкое, но некоторое количество «собственных» машин все же оставалось. В боях участвовал 1-й танковый полк дивизии.
Накануне решающей фазы сражения за Сталинград Первая румынская танковая дивизия состояла из 1-го танкового полка, 3-го моторизованного полка Vanatori, 4-го моторизованного полка Vanatori, моторизованной группы специального оружия и подразделений обеспечения. Всего румынская Первая танковая дивизия имела в своем составе 108 танков. Но фактически только две танковые роты и могли противостоять в открытом бою советским средним танкам Т-34.
В ходе сражения за Сталинград дивизия была практически уничтожена. Было подбито или утеряно почти девяносто легких танков R-2, десять «Панцеров-III» и одиннадцать немецких «четверок» с длинноствольными пушками. А после недели кровопролитных боев от дивизии практически ничего не осталось. Боеготовыми были три танка – два «Панцера-III» и один «Панцер-IV».
Но справедливости ради стоит отметить, что румыны были теми еще вояками… Вот как описывает нравы своих «ненадежных союзников» командир немецкого саперного батальона Гельмут Вельц в самые тяжкие месяцы русского окружения в Сталинграде:
«…На следующее утро передо мной стоят два джентльмена в высоких зимних румынских шапках. Это командиры двух подчиненных мне румынских рот. Их окутывает целое облако одеколона. Несмотря на усы, выглядят они довольно бабисто. Черты их загорелых лиц с пухлыми бритыми щеками расплывчаты. Мундиры аккуратненькие и напоминают не то о зимнем спорте, не то о «файв-о-клоке» или Пикадилли: покрой безупречен, сидят как влитые, сразу видно, что шили их модные бухарестские портные. Поверх мундиров – овчинные шубы.
Через несколько минут спускаемся по склону обрыва и вот уже стоим среди румын. Кругом как тени шныряют исхудалые солдаты – обессиленные, усталые, небритые, заросшие грязью. Мундиры изношенные, шинели тоже. Повязки на головах, ногах и руках встречаются нам на каждом шагу – лицо доктора выражает отчаяние. Повсюду, несмотря на явную физическую слабость, работают, строят жилые блиндажи, звенят пилы, взлетают топоры. Другие рубят дрова: их потребуется много, чтобы нагреть выкопанные в промерзшей земле ямы и растопить лед на стенах. Сворачиваем за угол, и я останавливаюсь как вкопанный. Глазам своим не верю: передо мной тщательно встроенная, защищенная с боков от ветра дощатыми стенами дымящаяся полевая кухня, а наверху, закатав рукава по локоть, восседает сам капитан Попеску и в поте лица своего скалкой помешивает суп. От элегантности, поразившей меня утром, нет и следа. Только щекастое лицо осталось прежним – впрочем, это и не удивительно, когда можешь залезать в солдатские котелки. Попеску так увлекся поварской деятельностью, что замечает нас, только когда мы подходим вплотную к котлу. Он спрыгивает на снег, вытирает руки о рабочие брюки и объясняет свое странное поведение: «Приходится браться самому. В такое время никого к жратве близко подпускать нельзя…»
А историк Энтони Бивор в своей книге «Сталинград» так описал германо-румынское разбирательство:
«В бункере Гитлера маршалу Антонеску, самому преданному союзнику вермахта, пришлось выслушать гневную тираду фюрера, считавшего, что именно румынские части виноваты в катастрофе. К чести Антонеску, следует заметить, что он ответил Гитлеру тем же. Накричавшись всласть, диктаторы помирились. Однако их примирение никоим образом не отразилось на подчиненных им войсках. Румынские офицеры негодовали, что немцы пропустили все их призывы и предупреждения мимо ушей. Командование вермахта, в свою очередь, обвиняло румын, что те, показав противнику спину, навлекли на них беду. Неприглядные стычки и даже драки между отдельными группами случались повсеместно. После перебранки с Антонеску даже Гитлер вынужден был признать необходимость восстановления хороших отношений с союзниками. Был издан приказ, предписывающий «пресекать любые проявления критики действий румынских офицеров».
Но никакие приказы уже не могли заставить немецких солдат и офицеров с уважением относиться к «союзничкам»…
* * *
Контратака советских танков, несмотря на потери, прошла успешно. Огнем пушек и пулеметов, стальными траками пушек они проложили дорогу так называемым группам закрепления. Это были пулеметные взводы и роты, минометчики, артиллеристы-противотанкисты, батальоны истребителей танков с крупнокалиберными противотанковыми ружьями Дегтярева и Симонова. Шли автоматчики и саперы, связисты, артиллерийские и авиационные корректировщики. В уличных боях был важен каждый занятый дом, каждый перекресток, контроль за каждым переулком.
Танкисты-зенитчики командира взвода Стеценко со своей боевой задачей справились, они прикрывали танки и пехоту, и ни одна боевая машина не была потеряна. Фактически они обеспечивали поддержку танкам от огня на близкой дистанции. И сделали это весьма эффективно.