Глава 7
Высота мужества
Вечером после боевых вылетов в штабе Отдельной эскадрильи «воздушных охотников» приняли радиограмму лично от маршала авиации Александра Александровича Новикова. Командующий ВВС Красной Армии благодарил личный состав эскадрильи и ее командира. Дело в том, что, по данным радиоперехвата, майор Александр Волин и его летчики сбили сразу пятерых «экспертов» Люфтваффе. На счету этих матерых «воздушных волков» было много побед — Железных и Рыцарских крестов. Но русские «волкодавы» утихомирили и их.
Всего же за июль — август 1943 года погибло или было захвачено в плен по меньшей мере с десяток «экспертов», среди них такие опытные «воздушные волки», как кавалеры Рыцарского креста Эдмунд Россман, Вернер Кваст и Вольфганг Эвальд.
Майор Александр Волин собрал всю эскадрилью и передал листок с радиограммой замполиту старшему лейтенанту Егоренко для того, чтобы он зачитал благодарственные слова маршала авиации Новикова всему личному составу.
— Будем и впредь драться так, чтобы подтверждать высокую оценку командования!
Такое импровизированное партсобрание воодушевило молодых, но уже достаточно опытных воздушных бойцов. Волин вглядывался в лица своих подчиненных — обычные ребята, молодые, но уже испытавшие и горечь поражений, и радость побед. Многие из них теряли своих боевых товарищей, и не раз. У многих, так же как и у майора Волина, родные томились в оккупации. А такая похвала от сурового командующего воодушевила летчиков.
Но битва за Донбасс только начиналась. Ведь только прорыв Миус-фронта сейчас, в июле 1943 года, в ходе Донбасской наступательной операции позволил бы советским войскам выйти на оперативный простор и освободить восточные районы Украины. К слову сказать, фактически именно здесь, а не под Прохоровкой элитным частям СС и Вермахта был устроен настоящий разгром. Вернее — именно здесь, в Донбассе и под Харьковом, продолжился разгром врага, начатый еще на Огненной дуге под Курском и Белгородом. И можно утверждать, что именно здесь фактически был сломан хребет германской военной машины.
* * *
Между тем битва за Саур-Могилу продолжалась. Для всей системы обороны Миус-фронта эта «огненная высота» имела такое же важное стратегическое значение, как Мамаев курган для битвы за Сталинград, Малахов курган и Сапун-гора для Севастополя. Так что 29 августа, после очередного мощного артналета, советские войска почти захватили вершину. Однако мощная контратака немцев в направлении хутора Саурмогильский, теперь это село называется Сауровка, с участием огнеметных танков «Flammelpanzer-II» и самоходок «Sturmgeschutze-III» оттеснила наши войска.
И теперь Отдельная эскадрилья майора Волина была брошена на прикрытие наших атакующих войск вместе со штурмовиками.
— Горбатые, я — Леопард, работайте, мы прикроем.
— Я Горбатый, тебя понял. Атакую ракетами!
Грозные «крылатые танки» буквально стелились над землей. В составе строя штурмовиков были и противотанковые Ил-2М3 с мощными пушками НС-37, и более «обычные» бронированные самолеты с 23-миллиметровыми пушками ВЯ-23.
Первый удар советских «крылатых танков» по немецким «панцерам» был страшным! Огненные стрелы эрэсов прожигали броню приземистых, похожих на отвратительных пятнистых жаб танков и рвали их в куски! А потом, после ракетной атаки, заработали пушки…
Боекомплект к мощной противотанковой пушке НС-37 состоял из патронов с бронебойно-зажигательно-трассирующими боеприпасами — БЗТ37 и осколочно-зажигательно-трассирующими — ОЗТ37. Бронебойные снаряды предназначались для поражения наземных бронированных целей, а осколочные — для поражения воздушных целей и пехоты противника. Кроме того, для новой пушки был разработан и подкалиберный снаряд, обеспечивающий пробитие брони толщиной до 110 миллиметров. Ленточное питание пушек НС-37 позволило специалистам ОКБ Сергея Ильюшина разместить их непосредственно у нижней поверхности крыла с использованием очень простого крепления. Пушки закрывались относительно компактными обтекателями, каждый из которых состоял из двух легко открывающихся створок. Боекомплект к каждой пушке укладывался непосредственно в отсеки крыла. Вес одной пушки НС-37 с боекомплектом равнялся 256 килограммам.
Автоматические пушки штурмовиков довершили разгром, учиненный ракетами.
А потом, на выходе из атаки, на склоны Саур-Могилы посыпались ампулы с зажигательной смесью «КС». Такая ампула с самовоспламеняющейся жидкостью «КС», падая на броню, разбивалась, а жидкость разливалась и горела ярким пламенем до трех минут, развивая температуру до 1000 °C. При этом, будучи липкой, она прилипала к броне или залепляла смотровые щели, стекла, приборы наблюдения, ослепляла дымом экипаж, выкуривая его из танка и сжигая все внутри. Попадая на тело, капля горящей жидкости вызывала сильные, трудно заживающие ожоги.
А в следующем заходе на немецкие танки посыпались противотанковые кумулятивные бомбы. Верховный главнокомандующий Иосиф Сталин категорически запретил применять авиабомбы ПТАБ до получения специального разрешения. Их существование держалось в строгом секрете. Но как только начались танковые сражения на Курской дуге, бомбы применили в массовых количествах.
В бомбовую зарядку штурмовика Ил-2 входило до 192 малогабаритных противотанковых бомб ПТАБ в четырех кассетах для мелких бомб или до 220 штук навалом в четырех бомбоотсеках. При сбрасывании ПТАБ с высоты двухсот метров одна бомба попадала в площадь в среднем пятнадцать квадратных метров. Этого было достаточно для гарантированного поражения любого танка Вермахта.
Первыми ПТАБ применили летчики 2-й гвардейской и 299-й штурмовой авиадивизий 16-й Воздушной армии 5 июля 1943 года. Массовое применение ПТАБ имело ошеломляющий эффект!
Так было и сейчас — контратака гитлеровцев была сорвана с большими для них потерями. Примерно с десяток огнеметных танков гитлеровцев и противотанковых самоходок «Sturmgeschutze-III» осталось на склонах Саур-Могилы в виде горящих бронированных развалин. Досталось и огневым точкам немцев, расположенным на склонах высоты 277,9. После попадания ракет и снарядов авиапушек «илов» они больше всего напоминали пылающие кратеры вулканов. Ведь броня толщиной в полсотни миллиметров, из которой была сделана лобовая часть корпуса и бронированной рубки средних немецких самоходок StuG-IIIAusf E и танков и Pz-IIIAusf G, пробивалась снарядом БЗТ-37 с дистанций не более двухсот метров при углах обстрела, не превышающих пяти градусов. А осколочный снаряд к той же пушке пробивал немецкую танковую броню толщиной не более 15 миллиметров с дистанций, не превышающих двухсот метров, при углах встречи, близких к нормали…
Ну, ничего — все нашей пехоте легче штурмовать будет.
Кроме того, часть штурмовиков Ил-2 несли под крыльями страшные химические зажигательные бомбы ФАБ-100КД. Это оружие было особенно эффективно в борьбе с укрепленными огневыми точками гитлеровцев. В том числе и с «кочующими» бронированными стрелковыми точками — «краб».
Такая фугасная авиабомба из-за нехватки тротила снаряжалась весьма оригинальной взрывчатой смесью: концентрированная азотная кислота плюс дихлорэтан и олеум (концентрированная серная кислота). Смесь КД разработал сотрудник специального НИИ-6 С. Г. Добрыш. По мощности она соответствовала обычной ФАБ-100. Но не это главное.
Если бомба не взрывалась — тем хуже было для гитлеровцев.
Именно такая ФАБ-100КД пробила уже изрядно побитое снарядами бетонное перекрытие немецкого дота и раскололась от удара. Мгновенно полуподземное помещение заволокло белым высокотоксичным дымом концентрированных кислот. Брызги жидким огнем хлестнули по находившимся внутри блиндажа гитлеровским пулеметчикам. Кожа полопалась, глаза мгновенно выело, дикие вопли так и не вырвались из обожженных глоток и превратившихся в комки слизи легких. Такие мучения были достойной расплатой за боль и горечь, которую гитлеровские стервятники несли миллионам советских людей!
Майор Волин все время атаки находился над извергающими пламя мщения бронированными штурмовиками Ил-2. Его истребители заняли эшелон в две тысячи триста метров и ходили «маятником» над полем боя. Это позволяло им одновременно и сохранять высокую скорость патрулирования, и экономить горючее. Такой маневр разработал советский ас Александр Покрышкин и блестяще применил его весной 1943 года в воздушном сражении над Кубанью. Своей тактической находкой он щедро делился на многочисленных армейских конференциях, где советские летчики обменивались боевым опытом.
— Леопард-1, командир, прием. Это Третий — восемь целей идут курсом двести тридцать с превышением по высоте метров четыреста.
— Вас понял. Первое и второе звенья — со мной. Третье — остается на высоте две с половиной тысячи. Идем на перехват!
— Вас понял, прикрываю.
Восьмерка «Аэрокобр», взрыкнув двигателями, накренила крылья в крутом развороте. Однако гитлеровцы от боя уклонились. Разрисованные драконами, змеями, крестами и черепами «Фокке-Вульфы-190» с резким набором высоты ушли в сторону и скрылись за облаками.
— Сволочи! — сквозь зубы выругался майор Волин. — Ребята, будьте внимательны. Эти стервятники вертятся где-то рядом, выжидают отставшие или подбитые самолеты. Могут и напасть внезапно.
— Вас понял, Леопард-1. Смотрим в оба, ждем «гостей».
Донецкий кряж, хоть и горная гряда, однако ж совсем не Кавказ. Местность вокруг Саур-Могилы ровная как стол. Речушки и овраги — те не в счет. Замаскировать сколько-нибудь основательно зенитную батарею не шибко-то и получается. Так что по зенитчикам Люфтваффе наши «илы» отработали тоже, что называется, по полной: и ракетами, и осколочно-фугасными бомбами, и пулеметно-пушечным огнем. От зенитных орудий немцев остались только дымящиеся воронки!
В остальном штурмовики отработали чисто, без потерь.
— Задание выполнено, возвращаемся на «точку».
— Вас понял, Горбатые, мы вас прикрываем. — Истребители майора Волина стремительно спикировали, практически мгновенно оказавшись рядом с подопечными.
Что интересно, «фоккеры» снова так и не появились. Струсили «псы-рыцари», не стали ввязываться в воздушный бой с «Аэрокобрами». Хорошие летные характеристики P-39Q на малых и средних высотах позволили эффективно использовать их для сопровождения штурмовиков Ил-2 и защиты их от истребителей противника, перехвата и уничтожения пикирующих бомбардировщиков противника, а также для работы по наземным целям. И немецкие пилоты это прекрасно знали. И не собирались на своих тяжелых машинах испытывать судьбу в заведомо невыгодном для них поединке.
* * *
96-я стрелковая дивизия под командованием полковника Левина и их сосед, 271-я стрелковая дивизия под командованием полковника Ивана Павловича Говорова, продолжали тяжелые бои по овладению Саур-Могилой.
Одно из самых страшных впечатлений штурмов тех дней у бойцов — как они ползли по скатам вверх, к дзотам, а немцы выбрасывали в амбразуры гранаты. Вид катящейся сверху навстречу подпрыгивающей гранаты, ожидание, когда она разорвется — у твоей ли головы, на спине ли или на соседе, — остался кошмаром у многих выживших участников тех страшных боев… Для защиты от пуль и осколков залегшие на склонах бойцы использовали тела своих убитых товарищей…
«Кто хоть однажды видел это — тот не забудет никогда!» — говорили впоследствии ветераны боев за Саур-Могилу.
Но из огненной пелены вырываются штурмовые группы в побелевших на солнце гимнастерках, с пистолетами-пулеметами ППШ и винтовками в руках. И яркие солнечные лучи играют на остриях примкнутых к винтовкам штыков. А там на вершине, из дотов и дзотов расплескивают раскаленный огненный свинец немецкие пулеметы. Гулко хлопают из-за обратного ската высоты, с закрытых позиций минометы, и встают на пути наступающих советских пехотинцев смертельные фонтаны разрывов.
Грохот закладывает уши, визжат осколки. Падают сраженные товарищи, но лишь теснее смыкаются ряды штурмующих, идущих сквозь пламя и дым — прямо в бессмертие!
А в небе на бреющем полете атакуют немецкие позиции «крылатые танки» — Ил-2, огненными стрелами реактивных снарядов, бомбами и огнем мощных пушек уничтожая гитлеровские укрепления.
Вьются, выписывая смертельно красивые пируэты воздушного боя, краснозвездные стремительные и легкокрылые истребители. Они атакуют немецких стервятников, не подпуская «Юнкерсы-87» и «Хейнкели-111» к идущим на штурм боевым порядкам наших войск. Над самой землей, на бреющем, прорываются тяжело груженные бомбами истребители-штурмовики «Фокке-Вульфы» FW-190A-4/U1 и FW-190A-4/U3. Между ними и «Аэрокобрами», «яками» и «лавочкиными» завязываются ожесточенные воздушные схватки. Нужно сказать, что «Фокке-Вульфы-190» ударных модификаций, освободившись от бомб, при встрече с советскими истребителями действовали смело и умело, чередуя оборонительные и наступательные приемы воздушного боя. Их пилоты в большинстве своем были ветеранами бомбовых ударов, пересевшими на FW-190 с пикировщиков «Юнкерс-87». А это были маневренные, хоть и тихоходные, самолеты, которые могли и постоять за себя в оборонительном бою! На их стороне была также и общая крепость конструкции. Еще в ходе «Битвы за Англию» имели место воздушные бои на виражах между «Спитфайрами» и «Юнкерсами-87В», исход которых был отнюдь не предрешен!.. Вот и сейчас эти пилоты завязывали смертельную игру в «кошки-мышки» с советскими асами-«охотниками». Но делали они это уже скорее от отчаяния, потому как мастерству «сталинских соколов» можно было противопоставить только лишь свое мастерство. Вот только таких ветеранов «кампфлюген-атак» оставалось в Люфтваффе все меньше…
* * *
Трехдневный штурм Саур-Могилы дорого обошелся нашим войскам. Советские стрелковые дивизии потеряли до половины личного состава от количества бойцов в них на момент начала штурма! Местность для наступления была крайне неблагоприятна, так как лощины и балки перед цепью высот были открыты в сторону противника и защищали от его огня слабо. Но и гитлеровцам оборона Саур-Могилы и всего Миус-фронта доставалась дорогой ценой. Здесь советские войска продолжали доламывать бронированный механизированный хребет Вермахта, который начали ломать еще под Курском, а раньше — на Кубани и под Сталинградом.
В ночь с 29 на 30 августа отряд дивизионной разведки под командованием младшего лейтенанта Шевченко с третьей попытки обошел заслоны неприятеля и установил на вершине красный флаг. Их задачей было уничтожение укрепленных точек врага, однако они успели подорвать только два дота, прежде чем их обнаружили немецкие наблюдатели и пулеметчики. В вылазке участвовало всего семнадцать человек. Немцы двенадцать раз атаковали отряд на вершине. Отряд удерживал свои позиции в течение суток, дав возможность перегруппироваться нападающим. Чтобы не попасть под артобстрел, бойцы сделали из окровавленной рубашки лейтенанта Шевченко флаг и обозначили свое присутствие. После смерти лейтенанта Шевченко командование отрядом героев принял старшина Веремеев. К первой группе пробилась вторая под командованием полковника Сошальского, которые поддержали огнем отважных разведчиков. Лейтенант Шевченко посмертно был награжден орденом Красного Знамени.
За отличие в бою при взятии Саур-Могилы Семен Самуилович Левин был награжден орденом Красного Знамени.
Несколько атак немцам удалось отбить, но все же советские воины прошли эти огненные 277,9 метра и сбросили гитлеровцев с господствующей высоты. Саур-Могила была взята утром 31 августа.
* * *
Однако 31 августа немецкая группа войск в составе 29-го армейского корпуса Вермахта внезапно атаковала наши войска западнее Таганрога. Гитлеровцы сосредоточенным ударом прорвали оборону вдоль побережья Азовского моря на запад через боевые порядки советского 4-го кавалерийского корпуса.
Чтобы прикрыть образовавшуюся брешь, советское командование сразу же перебросило сюда Отдельную эскадрилью «воздушных охотников» майора Волина. Теперь им пришлось драться не только с воздушным противником, но и с наземной группировкой противника.
Истребители майора Волина приземлились на так называемом «аэродроме подскока» — небольшой полевой площадке в приазовской степи. Чего-чего, а вот свободного пространства в Донбассе хватало! В обустройстве «аэродрома подскока» вместе с солдатами из БАО как раз и участвовала та самая рота автоматчиков, которую комэск вначале принял чуть ли не за заградотряд. На деле солдаты, хоть и соблюдали определенную дистанцию и подчеркивали субординацию, ребятами оказались компанейскими. Наверное, специфика боевой работы летчиков и автоматчиков из разведки была весьма схожа своими задачами. И те и другие были «охотниками», хоть одни воевали в небе, а другие — на грешной земле. И сейчас вот «волкодавы» разведки — или СМЕРШа, их не поймешь, помогали солдатикам из БАО перетаскивать увесистые ящики с боекомплектом и кантовать бочки с горючим, гидросмесью и моторным маслом.
На площадке уже был установлен полосатый «чулок» ветроуказателя, а взлетное поле дополнительно укатано и даже замощено специальными деревянными плитами. Подобный «настил» позволял очень быстро создавать подобные площадки практически в любом месте. Под навесом из маскировочной сети уже была установлена мощная рация и протянута линия полевого телефона. Вскоре, дозаправившись и пополнив боекомплект, летчики под командованием майора Волина ушли на штурмовку прорвавшихся немецких войск.
«Аэрокобры» обладали не только мощным вооружением, но и солидной бронезащитой. На истребителе бронировались кабина пилота, мотор и кислородные баллоны. Сзади летчик был защищен двигателем, за которым находилась еще одна бронеплита. Непосредственно за головой летчика стояло бронестекло толщиной 63,5 миллиметра, а чуть ниже находилась еще одна бронеплита. Спереди летчик был защищен пулестойким стеклом толщиной 35 миллиметров, к которому примыкала накладная бронеплита. Кроме того, пятью бронеплитами был защищен редуктор винта, что также обеспечивало общую защиту летчика в лобовой проекции. Однако такое бронирование было не совсем рациональным, так как пилот с задней и передней полусфер фактически защищался дважды. Но у самих летчиков на этот счет было свое собственное мнение. Никто не хотел поступаться гарантией собственной безопасности.
Вот и сейчас майор Волин пикировал прямо на разноцветные цепочки трассеров гитлеровских «Флак-систем». «Аэрокобры» не могли использовать в этом вылете 250-килограммовые бомбы на подфюзеляжных держателях. Лететь пришлось далеко и быстро, поэтому «леопарды» Александра Волина использовали подвесные и сбрасываемые при необходимости топливные баки. Но и остального арсенала «Аэрокобр» было достаточно, чтобы нанести по гитлеровцам ошеломляющий удар.
Волин перезарядил крупнокалиберные пулеметы «Кольт-Браунинг». Их казенные части заходили в кабину летчика, что позволяло при необходимости выполнять и ручную перезарядку. Отверстия в передней стенке кабины, через которые проходили казенные части пулеметов, были закрыты кожаной перегородкой с застежками на молнии. Они защищали от холодного воздуха во время полета. Такая конструкция все же недостаточно эффективно защищала летчика от пороховых газов при стрельбе из пушки и пулеметов, но выбирать не приходилось… На тех же «Томахауках», «Киттихауках» или «Уорхауках» казенники пулеметов просто выводились на приборную доску истребителей, а это было еще более неудобно.
Волин бил короткими, по три-четыре снаряда, очередями — мощная пушка изрядно «засвечивала» объект атаки дульным пламенем. Однако летчик уже приноровился и стрелял, учитывая баллистическую поправку.
В перекрестье прицела мелькали похожие на гробы броневики с пулеметами и легкими автоматическими пушками, угловатые коробки немецких танков, серая масса пехоты в характерных касках. Огненная коса очередей 37-миллиметровой пушки и пары крупнокалиберных пулеметов «Кольт-Браунинг» изрядно прореживала ряды наступающих немцев. Кроме стандартного арсенала под крыльями безжалостных краснозвездных «кобр» в этом вылете были подвешены дополнительные пулеметные контейнеры — по четыре ствола калибра 7,7 миллиметра на каждом истребителе. Конечно же, в воздушных схватках такое вооружение винтовочного калибра помогало мало. Это англичане «усилили» вооружение своих «Харрикейнов», доведя количество пулеметов такого же калибра с шести аж до восьми!
Но вот против живой силы, гужевого транспорта и небронированной техники раскаленный свинцовый дождь был весьма эффективен. «Аэрокобры» заходили одна за другой, поливая боевые порядки длинными очередями. Гильзы из отводов крыльевых пулеметов сыпались сплошным потоком дымящейся меди — словно медяки на глаза покойникам… Но не по Стиксу им плыть и не платить перевозчику-Харону, а подниматься душам в закатанных по локоть «серых мундирах» в Валхаллу!
— Я Леопард-1, делаем еще заход!
— Вас понял, командир!
Земля — вот она, в опасной близости уносится серой лентой с огненными сполохами разрывов под крыло «Аэрокобры». Зенитный огонь немцев прекратился, и теперь краснозвездные истребители безраздельно властвовали над полем боя. Вид атакующего на бреющем полете самолета — страшен! Все семь стволов пульсируют ярким дульным пламенем, фонтаны от пуль и снарядов пляшут по ровной как стол степи, косят гитлеровцев десятками и сотнями. Горели немецкие грузовики, тягачи и бронетранспортеры. Конечно же, «Аэрокобры» — не грозные «илы», которые специально создавались для обеспечения огневой поддержки авиации на поле боя. Но внезапность и стремительность воздушных атак ошеломили наступающих гитлеровцев, сковали их боевые порядки, обуяли страхом, животным ужасом «стальные сердца» даже стойких пруссаков. А общий натиск советских войск не дал им продвинуться дальше.
Гитлеровцы, конечно же, подняли по тревоге истребители прикрытия, но их сковали боем на подходе «ястребки» из других полков, в частности полка легендарного Александра Покрышкина.
В очередной раз нажав на гашетку пушки, Александр Волин не услышал знакомого грохота мощного авиационного орудия. Что за черт! А, снаряды закончились… К крупнокалиберным и обычным крыльевым пулеметам патроны еще оставались, но их нужно было поберечь на всякий случай, если в небе встретятся самолеты врага.
— Тигр, прием, я Леопард-1, — вызвал по рации майор Волин КП Воздушной армии. — Выстрелил все, «до железки», горючего — в обрез. Запрашиваю возврат на «точку» для дозаправки.
— Я Тигр, прием. «Пятнистые», уходите, понял вас. Повторяю, возврат на «точку» разрешаю.
* * *
В итоге трехдневных боев упорное и яростное сопротивление гитлеровцев на господствующей высоте Миус-фронта было сломлено. Командующий группой «Юг» Эрих фон Манштейн к вечеру третьего дня наконец получил разрешение Гитлера на отвод группы войск из Донбасса, над которыми к этому времени нависла угроза расчленения и окружения, а в резервах ему было отказано.
В этом случае выдвинутый далеко на восток «язык» левого края 6-й армии, опирающийся флангом на позицию у Саур-Могилы, удерживать становилось бессмысленно. И расчет на контрудар в южном направлении с целью отсечения глубоко прорвавшихся войск Южного фронта уже не оправдывал себя. Тактическое значение этого опорного пункта для немцев было утеряно, создалась угроза окружения, советские войска выходили за спиной 6-й армии к Красноармейску. И все отчетливей для немецкого командования замаячил призрак нового, «донецкого» Сталинграда.
В ночь с 31 августа на 1 сентября высота 277,9 была оставлена гитлеровскими войсками. Их отход был обнаружен нашей разведкой через несколько часов, под утро, перед началом очередного штурма. Преследование немецких заслонов было представлено в донесении командира 96-й стрелковой дивизии как взятие высоты и выполнение поставленной командованием боевой задачи, а в донесении командира 271-й стрелковой дивизии «дипломатично» указано о «выходе на плато высоты 278, Саур-Могилы». В развитие наступления командиром 271-й дивизии было организовано преследование отступающего противника, были созданы подвижные группы на грузовиках и тягачах артиллерийского полка дивизии.
Высота 277,9, как обозначался этот курган на тактических военных картах, стала высотой мужества и героизма для наших солдат.
* * *
Объективности ради нужно отметить, что картина победы в любом случае будет неполной, если не объявлена ее цена. А цена прорыва обороны на Саур-Могиле была очень высокой.
Через несколько дней после занятия высоты из близлежащих сел были мобилизованы местные жительницы. Им были выданы марлевые повязки на лицо, и они три дня собирали трупы павших при атаках 28–31 августа. Тела на жаре уже разлагались. После сбора трупов они были уложены в штабеля и сожжены, останки, кости захоронены где-то перед высотой, со стороны пропитанного кровью южного склона. Данные на погибших рядового и сержантского состава не устанавливались, место захоронений останков после кремации не было отмечено и ныне неизвестно…
В 1967 году, а по другим данным — годом позже, при встрече однополчан на открытии мемориала начальники штабов трех полков 96-й и 271-й дивизий, принимавших участие в тех боях за высоту, искренне недоумевали, рассматривая крутой южный скат: «Какой идиот послал нас туда и зачем — ну чего ж в лоб-то, а не обойти…»
Но даже эти ошибки командования не умаляют победы и того значения, которое сыграла битва за Донбасс в Великой Отечественной войне.
