Глава 4
Отдельная эскадрилья «охотников»

Майор Волин вглядывался в лица летчиков, техников и офицеров боевого управления. Штат отдельной эскадрильи был укомплектован с учетом специфики ее боевой работы. Пилоты имели соответствующий опыт, а техники могли чуть ли не голыми руками, без инструментов, с помощью фронтовой смекалки и такой-то матери выявить и починить любую неисправность вверенной им материальной части — четырнадцати «Аэрокобр» и связного биплана По-2. В помощь летчикам были направлены еще два опытных штурмана и два офицера-корректировщика. Они были летчиками, но по ранению их комиссовали. А вот оба штурмана тоже были неплохими бойцами, сбившими по десятку вражеских самолетов каждый.

Кроме того, в состав отдельной эскадрильи, учитывая специфику ее боевого применения, была добавлена еще и рота автоматчиков. «Хорошо еще, что не из НКВД, а то прямо заградотряд бы получился», — мрачно подумал комэск. Особист в отдельной авиаэскадрилье тоже имелся в наличии. И это еще больше, чем автоматчики, добавляло сходства со штрафным авиационным подразделением.

Майор Волин отогнал от себя дурные мысли: все же он — офицер и командует этим подразделением. А на войне авторитет командира подкреплялся возможностью карать или миловать. И главным в этом деле были не рапорты и служебные записки, а потертый ТТ в кобуре.

— Товарищи офицеры, сержанты и рядовые. Нам предстоит трудная и ответственная задача. Мы будем воевать по-суворовски — не числом, но уменьем! И враги наши будут самыми что ни на есть опасными. От таких пощады не жди. Но мы и не будем просить пощады! А сами будем истреблять фашистскую гадину! Клянемся!

— Клянемся!

Митинг продолжил замполит эскадрильи старший лейтенант Максим Егоренко. Он рассказал собравшимся о положении на фронтах, о том, как громят гитлеровцев на всех фронтах воины Красной Армии. Большинство летчиков отдельной эскадрильи были комсомольцами. Зачитал старший лейтенант Егоренко и сводки Совинформбюро с наиболее выдающимися боевыми эпизодами летчиков, танкистов, пехотинцев.

Александр Волин понимал, что им как раз и нужна такая агитация. Умирать нужно за правое дело. И действительно — хороший парторг умеет посеять и укрепить в душе (хотя души, согласно марксистскому учению, и нет вовсе) веру в себя и ненависть к врагу.

Что до самого майора Волина, то он видел и пережил слишком много, чтобы искать утешения в господствующей идеологии. Его ненависть горела огнем и так, без всяких пламенных речей. Ее не нужно было разжигать, это чувство и само жгло бывшего штрафника. Он видел, что на него косо поглядывают многие в высоких штабах. Пока идет война, такие, как Волин, нужны, а потом… Александр понимал, что все равно он останется изгоем, чужим среди вроде бы как своих. Но сейчас именно ему поручили эту ответственную задачу. А все остальное — не важно.

— С полудня приступаем к освоению новой материальной части. А пока — изучайте район полетов под руководством штурманов.

Среди летчиков раздался недовольный ропот. Истребители не очень-то и жаловали штурманское дело. А один из штурманов как раз пришел из бомбардировочной авиации, летал раньше на «пешке». Но приказ есть приказ. И виртуозы воздушных боев сели за парты. Штурманы заставляли их сначала изучать на тактических картах расположение визуальных ориентиров, а потом по памяти перерисовывать карты или прокладывать различные маршруты полета.

Командованием была поставлена задача: подготовить эскадрилью за неделю! Майор Волин лично проверял технику пилотирования на новом истребителе. В принципе собравшиеся летчики новичками не были, а некоторые из них уже и сами в полках переучились на «кобры», так что работа шла на достаточно высоком профессиональном уровне. Жесткая дисциплина и требования по технике безопасности позволили обойтись без аварий и катастроф. Одновременно с отработкой пилотирования новых истребителей проводились и полеты по маршруту над линией фронта. Так летчики отдельной эскадрильи «воздушных охотников» получали сведения о тактической обстановке непосредственно в зоне оперативной ответственности.

Майор Александр Волин летал вместе со своим ведомым, лейтенантом Олегом Погореловым — это было его непреложным условием. Полковник Поддубный ни за что не хотел отпускать одну из самых перспективных тактических единиц, но приказ есть приказ. Да и разбивать слетанную пару, особенно в таких условиях, было бы откровенным вредительством — со всеми вытекающими последствиями.

Но кроме чисто технической стороны вопроса существовала и организационная. Прежде всего нужно было укомплектовать инженерно-авиационную и технико-эксплуатационную службы эскадрильи. Были доставлены запчасти, оборудование, две «летучки» ПАРМ — передвижных авиаремонтных мастерских на пятитонных «Студебеккерах». Также техническая служба эскадрильи получила необходимые запасы моторного масла, специальной охлаждающей жидкости и высокооктанового авиабензина Б-100. А оружейники кроме боекомплекта снарядов и патронов получили еще и бомбы для действий по наземным целям.

Вскоре майор Волин снова вылетел в штаб к генерал-лейтенанту Хрюкину и отрапортовал о готовности подчиненной ему эскадрильи.

Первым заданием «воздушных охотников» был перехват и уничтожение немецких истребителей, атакующих наши бомбардировщики или штурмовики. В данном случае самолеты майора Волина использовались как оперативно-тактическая группа.

— Идем «этажеркой» двумя звеньями. Вторая четверка — с превышением по высоте на семьсот метров, замыкающая пара второго звена еще выше на полторы сотни метров, — комэск проводил перед вылетом подробнейший инструктаж. — Всем летчикам маскироваться облачностью. И полная тишина в эфире! Полное радиомолчание. Вторую четверку поведет старший лейтенант Максим Егоренко. Третье звено вместе с командирской четверкой остается на аэродроме в готовности № 1 для наращивания сил. Всем все ясно? Вопросы?

— Так точно, ясно!

— Вопросов нет? По самолетам!

— Внимание, вызывает наземная станция наведения! В квадрате 23–18 над высотой 277,9 идет воздушный бой. «Фокке-Вульфы» атакуют наши штурмовики. Нужна помощь.

— Я Леопард-1, вас понял, наземная, вступаю в бой! — Майор Волин выполнил вираж, разворачиваясь на новый курс. Вслед за ним маневр выполнили и остальные семь остроносых краснозвездных истребителей.

«Фокке-Вульфы» FW-190A-4 несли две скорострельные 20-миллиметровые пушки МG-151/20 и пару орудий МG-FF, тоже калибром 20 миллиметров. Часто они снимались, но сейчас «Фокке-Вульфы-190» шли в бой с полным вооружением. Его дополняли еще и два синхронных крупнокалиберных пулемета МG131 калибра 13,9 миллиметра, расположенных над капотом двигателя воздушного охлаждения ВМW-801D-2. Огневая мощь десятки «Фокке-Вульфов-190» была просто ужасающей! В послевоенных мемуарах советских асов «Фокке-Вульф-190» выглядит слабее, чем истребитель Вилли Мессершмитта. Однако после атак тяжелых FW-190 подобные мемуары писать было просто некому! У летчиков практически не оставалось шансов вернуться на родной аэродром. «Фоккер» был весьма грозным противником, имевшим куда более мощное вооружение, чем «Мессершмитт» Bf-109.

И сейчас, разделившись на две группы, «фоккеры» одновременно накинулись и на «лавочкины» прикрытия, и на «илы». Пулеметно-пушечные очереди тяжелых истребителей, похожих на крылатых рыцарей-тевтонцев, ударили по советским самолетам. Два Ла-5 из прикрывающей восьмерки сразу же окутались дымом и пламенем. Советские летчики на мгновение растерялись, запаниковали — и «тевтонцы» сполна реализовали свое превосходство во внезапности и огневой мощи.

Сосредоточенный огневой шквал обрушился на советские штурмовики. Яростно молотили немецкие 20-миллиметровые пушки, изрыгая лавину раскаленного огня и стали. В их боекомплекте преобладали бронебойные снаряды. И теперь они буквально крошили советские штурмовики. Ил-2, конечно же, мощные, бронированные и крепкие машины, однако, когда по строю из дюжины самолетов молотят сорок пушечных стволов и двадцать крупнокалиберных пулеметов, тут уже никакая броня не выдержит! Тем более что защита «ила» проектировалась для противодействия больше зенитному огню, чем атакам истребителей… В пылающих небесах разлеталось стальное крошево. Сразу же три «ила» рухнули, объятые пламенем. Остальные летчики не могли держать строй и попадали под убийственный перекрестный огонь «Фокке-Вульфов-190».

Помощи было ждать неоткуда, но она все же пришла. Четверка «Аэрокобр» атаковала внезапно, обрушившись, словно быстрокрылые соколы на грузных и неповоротливых стервятников.

— Я Леопард-1, прием — атакуйте с ближней дистанции. Помните: они бронированы, но маломаневренны.

— Вас понял! Атакую!

Остроносые краснозвездные «Аэрокобры» неслись, стреляя из всех стволов. Смертоносные очереди их 37-миллиметровых пушек были сильнее, чем немецкие «двадцатки». Наступил час мщения — бронебойные снаряды мощных пушек крошили «Фокке-Вульфы-190» так же, как до этого немецкие истребители — наши штурмовики!

Все же по уроню подготовки молодые пилоты Люфтваффе выпуска 1943 года сильно уступали их сверстникам из 1941-го, да и последних осталось-то… Особенно на Восточном фронте. Большинство здесь было «Vogeljunge der Luftwaffe» — «птенцы Люфтваффе». Именно недостаток опытных ветеранов, которые могли бы передать свой боевой опыт молодежи, и стал одним из факторов слабости Люфтваффе. Кроме того, «эксперты» Люфтваффе с ревностью относились к своим победам, не спешили делиться секретами успеха с коллегами. А вот «сталинские соколы» широко практиковали практические конференции по тактике воздушного боя. Например, генерал-лейтенант Вершинин использовал широкий обмен успешным боевым опытом — это позднее отмечал в своих мемуарах знаменитый советский ас Александр Покрышкин. Да и сам прославленный советский ас и тактик воздушного боя также широко передавал свой бесценный боевой опыт.

И все это весьма способствовало росту боевого искусства советских летчиков. Ведь одно дело — внезапно расстреливать советские самолеты. И совсем другое дело — вертеться в дьявольской «собачьей свалке»! Здесь все решала уже не только огневая мощь, но и летное мастерство. А в этом советским «воздушным охотникам» не было равных.

А вот гитлеровцам не шибко везло в «кадровых вопросах». В июле 1943 года, перед началом Курской битвы, две немецкие авиационные истребительные эскадры, JG-51 и JG-54 «Грюнхерц», были перевооружены с истребителей Bf-109 на FW-190 — первая эскадра получила истребители модификации «А-4». В ходе боевых столкновений над Курской дугой JG51 и JG-54, летчики которых не успели толком переучиться на новый тип самолета, понесли огромные потери — до пятидесяти процентов личного состава! Это объясняется тем, что наиболее выгодными для FW190 были средние высоты, а бои протекали в основном у земли, где советские истребители Ла5ФН и Як-9 — самые распространенные противники FW190 на этом участке фронта — и по скорости, и по скороподъемности превосходили «Фокке-Вульф».

Кроме того, летчики 1, 4 и 16-й Воздушных армий РККА, противостоявших немцам под Курском, были опытнейшими летчиками. «Фокке-Вульфы-190» из «Грюнхерц», чьей основной задачей была охота за советскими танками, очень страдали от атак из неприкрытой задней полусферы — хоть их бронирование и было усилено по сравнению с истребительными модификациями, но планер остался тем же и не выдерживал попаданий зениток и авиапушек. Возросшее количество боевых повреждений породило жестокую конкуренцию между истребительной группой JG-51 и штурмовой JG54 за поставки запасных частей и пользование полевыми ремонтными базами…

Так что для «экспертов» Люфтваффе, несмотря на их «крутизну», настали не самые лучшие времена. Это и доказали три дымных следа, прочертивших небеса.

Ошарашенные такой потерей, немцы сразу же стушевались и отвалили… Пополнив боекомплект и заправившись, летчики снова поднялись в пламенное небо.

Теперь их задачей был ни много ни мало немецкий аэродром. Там, по данным наших партизан, базировался отряд двухмоторных «воздушных крейсеров» Bf-11 °C-4. Часть из них перевооружили 37-миллиметровыми подфюзеляжными противотанковыми пушками BK-3,7 — «Bord Kannone» 3,7 сантиметра. В контейнерном варианте они обозначались как Flak-18.

Такие же орудия стояли на противотанковых «Юнкерсах» Ju-87G-1, таких, которые состояли и на вооружении особой эскадры StG-2.

Sturzkampfgeschwader-2 «Immelmann» была создана 1 мая 1939 года из нескольких отдельных эскадрилий пикирующих бомбардировщиков. Она была названа в честь аса Первой мировой войны Макса Иммельмана. На вооружении эскадры находились пикирующие бомбардировщики «Юнкерс» Ju87 «Sturzkampflugenzeug», составляющие основу штурмовой авиации Третьего рейха. Это воздушное подразделение является абсолютным лидером по числу награждений Рыцарским крестом. И не зря — пилоты «Штука-бомберов» летали «ниже всех и медленнее всех», оказывая непосредственную поддержку пехоте. Пилоты даже рисовали на бортах своих Ju87 стилизованный пехотный знак «За штурмовую атаку»: скрещенный кинжал и гранату на фоне немецкой каски в обрамлении дубовых листьев. В ее составе воевал и знаменитый «охотник за танками» Ханс-Ульрих Рудель, впоследствии — единственный кавалер Рыцарского креста с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами в золоте.

Но на двухмоторных «Мессершмиттах-110» устанавливалось не по две, а по одной такой противотанковой пушке. Ее подкалиберный бронебойный снаряд с сердечником из карбида вольфрама обладал начальной скоростью более 1000 метров в секунду. Он пробивал бортовую броню не только американских и английских танков, но и наклонные бронелисты советских «тридцатьчетверок». Но, несмотря на это, подобная пушка оставалась просто «самоделкой на коленке». Ведь ни «Юнкерс-87», а тем более «Мессершмитт-110» не были специализированными противотанковыми самолетами. В отличие от грозных бронированных «крылатых танков» — штурмовиков Ил-2М3. Вот на «илы» можно было ставить различные варианты вооружения: автоматические пушки калибра 20, 23, 37 и даже 45 миллиметров, реактивные снаряды, специализированные противотанковые и фугасные авиабомбы, капсулы с зажигательной жидкостью КС. И это были не пресловутые «комплекты полевой модернизации» Rustzatz для «Фокке-Вульфов-190», а именно модернизация, которая постепенно и всесторонне наращивала не только боевую мощь, но и летно-технические данные машины.

Но, возвращаясь к «Мессершмиттам-110», нужно сказать, что эти самолеты уже в самом начале Великой Отечественной войны были весьма слабыми. Стратегический истребитель, ярким образцом которого был Bf-110, по общему мнению, родился в 30-х годах. Реально он был задуман еще в годы Первой мировой войны. А достоинства такого самолета превозносились поборниками воздушной войны еще до появления первых линий на чертежных досках. По своей сути стратегический истребитель создавался как высокоскоростной, тяжеловооруженный самолет с достаточной дальностью полета для эскортирования бомбардировщиков и действий в глубине территории противника: ведения патрулирования вдали от своей базы. Это был своеобразный «воздушный крейсер».

Немецкая пропаганда утверждала, что группы «охотников» непобедимы, и не было никаких сомнений, что «охотник» сможет выполнить все поставленные перед ним Герингом и штабом Люфтваффе задачи.

«Kampfzerstorer» — «боевому охотнику», многоцелевому самолету, вменялась главной задачей «расчистка» пути для бомбардировщиков и атака соединений бомбардировщиков противника. Также они могли нести на внешней подвеске бомбы для атак наземных целей.

Для выполнения этих функций «Мессершмитт-110» имел мощное вооружение: две 20-миллиметровые автоматические пушки MG-FF и четыре 7,92мм пулемета MG-15. В перспективе пулеметы винтовочного калибра должны были быть заменены на крупнокалиберные. От атак с задней полусферы самолет прикрывал стрелок-радист с таким же пулеметом MG-15.

Два двигателя повышали живучесть в воздушном бою, а протектированные бензобаки вмещали солидный для истребителя запас горючего.

Видимо, туго пришлось немецкому «разрушителю» в бою с более маневренными бипланами.

Ударный двухмоторный истребитель оказался маломаневренным. Командование Люфтваффе, погнавшись за универсальностью «воздушного крейсера», в итоге получило самолет с весьма посредственными летными и тактическими данными. Единственным преимуществом «Мессершмитта-110» была большая, чем обычная, дальность полета. Этим все его хорошие стороны и заканчивались. Но поскольку построено их было уже порядком, то и «пристраивать» Ме-110 куда-то было надо. Так они стали ночными истребителями, а впоследствии — и радиолокационными. А также и «охотниками за танками»… Но это — мера вынужденная.

Остроносые «Аэрокобры» появились над немецкой полевой площадкой внезапно и с немецкой стороны. Опытный Волин проделал тот же тактический прием, что и командир Пе-2бис Забияка.

«Аэрокобры» стремительными остроносыми тенями понеслись над стоянками и сбросили бомбы, установленные на подфюзеляжных держателях. Бомбометание с пологого пикирования не такое эффективное, как с крутого, да и к тому же снос ветром сыграл свою роль и рассеял смертоносный груз по всему полю. Но тут уж расчет был на внезапность и дерзость атаки. Фонтаны разрывов встали за хвостами набирающих высоту краснозвездных истребителей.

И тем не менее дежурное звено «Мессершмиттов-110» начало разбег по изрядно «перепаханному» полю. «Сто десятые» в отличие от «сто девятых» не испытывали трудностей на взлете и посадке, связанных с узкой колеей шасси, да и скорость набирали быстрее благодаря двум моторам. Широкие крылья и более эффективное двойное оперение делали их маневреннее у земли, а кормовые стрелки могли защитить заднюю полусферу.

Но все же тягаться с мощными «кобрами» «мессерам» было просто невозможно, и исход этого боя был предрешен еще до его начала. В носу истребителя P-39Q запульсировало пламя, вытянувшись сверкающими цепочками трассеров. Сверкающие копья пронзили двухмоторные «„противотанковые“ истребители», и сразу два из них рухнули неряшливыми пылающими лохмотьями. Оставшаяся пара разошлась в стороны. Кормовые стрелки палили из своих спарок MG-17Z Zwilling, но попадали только по воздуху. Скорость и маневренность «Аэрокобр» берегли их от огня противника, да и бронированы были советские истребители изрядно.

— Сбейте их на хрен!!! — рявкнул майор Волин, закладывая вираж на малой высоте.

Сам он нацелил острый нос «кобры» на замаскированные цистерны с горючим. Летчик плавно нажал на гашетки пушки и крупнокалиберных пулеметов, ощущая, как по планеру самолета прошла дрожь отдачи. Мощные 37-миллиметровые снаряды авиапушки «Испано-Сюиза» заряжались через один: бронебойный, осколочно-фугасный, зажигательный. Тяжелые патроны к «Кольт-Браунингам» 50-го калибра снаряжались в ленты по тому же принципу. Так что Александр едва успел взять ручку управления самолетом на себя, проскакивая гигантский огненный вихрь, образовавшийся на месте резервуаров с горюче-смазочными материалами!

— Ведомый, живой?!

— Так точно, следую за тобой, командир. Вот только тряхнуло изрядно…

— Это хорошо! Леопарды, прием — еще один заход!

— Понял, выполняем!

— Понял, командир, заходим в атаку!

Стремительные «Аэрокобры» устроили на полевой площадке гитлеровцев настоящее побоище! Чадно горели распластанные на земле остовы «Мессершмиттов-110», дымились развалины блиндажей и землянок личного состава, разворочена до основания передвижная авиамастерская… И все это залито гигантской, растекающейся во все стороны лужей горящего авиатоплива.

Расчеты зенитных установок, прикрывающие немецкий полевой аэродром, сочли за благо не открывать ответного огня и тем спасти свои жалкие жизни. Победа была полной.

— Я Леопард-1, уходим. Повторяю, возврат на «точку».

Разгоряченные штурмовкой летчики ответили не сразу.

— Вас понял, возврат на «точку».

— Леопард-1, прием, это Третий! Приближаются истребители противника, заходят от солнца! Шесть, нет — десять «худых».

— В бой не вступать! — быстро скомандовал майор Волин. — Уходим на бреющем.

— Вас понял. — В голосе летчиков сквозило неудовольствие.

Но Волин знал, что делал. Он мельком взглянул на бензочасы: горючего оставалось в обрез. Да и боекомплекта они растратили изрядно… Но все же упускать еще одну возможность потрепать немцев не следовало.

— Я Леопард-1, прием. Вызываю резервное звено и командирскую четверку. Вам — взлет немедля! Квадрат 42–14, нас преследует десятка «мессеров109».

Третье звено вместе с командирской четверкой, оставшееся на аэродроме в готовности № 1 для наращивания сил, завело двигатели. Вторая восьмерка под началом замполита эскадрильи старшего лейтенанта Егоренко пошла на перехват «Мессершмиттов-109G-6». Они атаковали «худых» как раз над линией фронта. Те настолько увлеклись погоней за истребителями майора Волина, что пропустили удар! Как результат — два стервятника воткнулись носом в приазовскую степь. А остальные не рискнули продолжить преследование над советской территорией и поспешно ретировались, прекратив преследование группы майора Волина.

Боевой день эскадрильи прошел успешно. Но на вечернем разборе полетов молодые летчики и не скрывали своего негодования.

— Мы только-только с фрицами на равных воевать начали, и сразу же им хвосты показывать! — высказался один из молодых лейтенантов.

— Да в сорок первом так не воевали! — поддержал его такой же молодой старший сержант.

Лицо Александра Волина осталось непроницаемым, но в голосе отчетливо зазвучал металл:

— Старший сержант Зозуля, вы воевали в сорок первом?

— Никак нет, товарищ майор…

— Ну, так вот, в сорок первом «Мессершмитты» и «Юнкерсы» охотились за каждым нашим самолетом, за каждой автомашиной или повозкой. С бреющего они расстреливали беженцев на дорогах, безнаказанно бомбили переправы! И завоевали сразу же безраздельное господство в воздухе. Сейчас мы используем против врага его же оружие, его тактические приемы! И успешно уничтожаем фашистскую сволочь! А теперь ответьте, товарищ старший сержант Зозуля, и вы, лейтенант Степанян, а каковы были показания бензочасов на ваших самолетах? Количество снарядов и патронов в отсеках боезапаса? На сколько минут боя вам бы хватило и того, и другого с матерым и свежим врагом. У которого к тому же численный и тактический перевес?!!

— Виноват, товарищ майор… Об этом мы как-то не подумали…

— А на войне думать надо! А уж потом на гашетки жать! Все, разговор окончен. Готовьтесь к завтрашним вылетам. Потом — ужин и личное время.

— Так точно, товарищ майор.

Летчики разошлись, а Волин все еще сидел и занимался рутинной, но необходимой штабной работой. Весьма непросто было убедить этих молодых и горячих ребят в необходимости такой тактики действий. Но именно она сразу продемонстрировала свою эффективность. А значит — отдельная эскадрилья «воздушных охотников» создана не зря.