Глава 56
Никки нетерпеливо вышагивала по комнате, пока Ицхак ковырялся с потайной дверцей в углу. Он торчал там уже довольно долго. Чтобы добраться до тайника в полу, он отодвинул шкаф. Периодически он что-то бормотал себе под нос, ругаясь на себя за то, что сделал тайник в таком труднодоступном месте.
– Наконец-то! – Он вскочил на ноги.
Никки надеялась, что тех жалких грошей, что Ричарду удалось сэкономить, хватит, чтобы ублажить Защитника Мускина. Мысленно она прикидывала список лиц, предложивших денег в помощь Ричарду.
– Вот, – подошел к ней Ицхак.
Он торопливо сунул ей в руку тяжелый кошель. Никки изумилась его тяжести. Кошелек с трудом умещался у нее на ладони. Ерунда какая-то. Она подумала, что Ричард, должно быть, насовал туда каких-нибудь железок для тяжести. Развязав кошель, она высыпала содержимое на ладонь.
Никки ахнула. Почти две дюжины золотых марок. Ни одной серебряной. Одно золото.
– Благой Создатель…– прошептала она, вытаращив глаза. – Откуда у Ричарда такие деньги?
Тут было больше денег, чем большинство вполне состоятельных людей видели за всю свою жизнь. Она поглядела Ицхаку в глаза.
– Откуда у Ричарда такие деньги?
Тот, сдернув с головы свою красную шляпу, нетерпеливо махнул на золото у нее в руке.
– Ричард их заработал.
Никки нахмурилась.
– Заработал? Каким образом? Никто не может заработать столько денег. Во всяком случае, честным путем. – Она почувствовала, как в ней закипает злость. – Ричард украл это золото, не так ли?
– Не будь дурой, – раздраженно дернул плечом Ицхак. – Ричард его заработал. Он покупает и продает товар.
Никки скрипнула зубами.
– Как он получил эти деньги?
– Я же тебе сказал, – всплеснул руками Ицхак. – Он их заработал своим горбом. Сам. Он покупает разный товар и продает тем, кто в этом товаре нуждается.
– Товар? Какой товар? Контрабанду?
– Нет! Товар вроде железа и стали…
– Глупости! Как бы он смог их перевозить? Таскал на спине?
– Сначала да. А потом он купил фургон…
– Фургон!
– Да. И лошадей. Он покупает уголь и руду и продает их плавильням. Но главным образом он покупает металл на плавильнях и продает кузнецу. Кузнец расходует много металла. Он покупает его у Ричарда. Вот как Ричард заработал деньги.
Никки схватила Ицхака за ворот.
– Отведи меня к этому кузнецу!
Никки была в ярости. Все это время она считала, что Ричард – честный труженик, вкалывающий в поте лица, а теперь вот обнаружила, что его правильно посадили за решетку. Он виновен в том, что высасывает у честных тружеников их кровные денежки. Он спекулянт.
В данный момент она вовсе не сожалела о том, что с ним делают в тюрьме. Он заслужил это и даже больше. Он преступник, крадущий золото у честных тружеников. Никки трясло от унижения, что ему так вот удалось обвести ее вокруг пальца.
Никки уже видела прежде стройку, где возводили дворец, но издалека, когда ходила по делам по городу. Так близко к ней она не была ни разу. Похоже, дворец будет именно таким, как его описал Джегань. Зрелище было поразительное. Все вдохновляющие слова брата Нарева, что Никки слышала в детстве, зазвучали в ее мозгу, как божественный хорал.
Стены уже возвели выше уровня окон первого этажа. В некоторых секциях уже положили перекрытия для следующего этажа.
Но больше всего ее поразило то, что было перед стенами. Такого количества скульптур она отродясь не видела. В полном соответствии с указаниями брата Нарева статуи были убедительными и вдохновляющими. Никки видела людей, плачущих над отображенными в камне сценами, плачущих над этим воплощением той ничтожной твари, каковой является человек, и невыносимого совершенства Создателя. Эти весьма впечатляющие скульптурные изображения не оставляли никаких сомнений в том, что Орден – единственная надежда человечества на спасение. Как и сказал Джегань, этот дворец будет оказывать на народ потрясающее эмоциональное воздействие.
– Почему тут виселицы? – Поинтересовалась она у Ицхака, пока они шли по широкой булыжной дорожке, где стояли зрители, наблюдавшие за строительством. Некоторые опускались на колени и молились перед различными жуткими сценами, изображенными в камне.
– Скульпторы. – Покосившись на виселицы, Ицхак сдернул шляпу. – Было сказано, что они участвовали в мятеже.
Никки скользнула взглядом по болтающимся на веревках разлагающимся трупам.
– А с чего это вдруг скульпторам принимать участие в мятеже? У них есть работа. Более того, они трудятся над творениями, воспевающими славу Ордену. Уж они-то лучше других должны понимать, что для того, чтобы надеяться на вознаграждение в мире ином, необходимо испытать страдания в этом.
– А я и не говорил, что они в нем участвовали. Я сказал: было сказано, что они участвовали.
Никки не стала его поправлять. Все люди безнравственны. Нет ни одного человека, которого приговорили бы к казни несправедливо. Включая Ричарда.
Множество стоявших под надежными укрытиями мраморных монолитов, над которыми трудились скульпторы, теперь были заброшены. Для работы каменщиков были возведены строительные леса и скаты. Пока они клали камни, рабы подтаскивали им по скатам огромные каменные блоки, тащили ведра с раствором, глиной или гравием или работали в траншеях, возводя подземные камеры, где Орден будет избавлять мир от самых отъявленных грешников и где преступники будут сознаваться в своих преступлениях.
Это, конечно, ужасная работа, но нельзя насадить сад, не испачкав рук.
Кузница, расположенная на холме, возвышавшемся над колоссальной стройкой, оказалась самой большой из всех, что Никки когда-либо видела. Хотя, учитывая размах строительства, это вполне понятно. Она осталась ждать снаружи, пока Ицхак быстро пошел за кузнецом.
Грохот молотов, звон стали, запах раскаленного металла, кислоты и дым вызвали наплыв воспоминаний о заводе отца. На какое-то мгновение сердце Никки ускорило свой бег – она снова превратилась в маленькую девочку. Ей казалось, что вот-вот выйдет отец и улыбнется ей, а в его глазах будет тот чудесный энергичный блеск.
Но вместо этого к ней вышел дюжий мужик. И он вовсе не улыбался и смотрел на нее с угрозой. Сперва Никки подумала, что он лысый. Но потом заметила, что волос у него полно, только они очень коротко острижены. Некоторые из рабочих ее отца, имевших дело с раскаленным металлом, тоже так стриглись. Его испепеляющий взгляд вынудил бы любую другую женщину отскочить шагов на пять.
Вытирая руки о тряпку, он шел к ней, изучая ее более осторожно, чем большинство мужчин. Кроме Ричарда. Его плотный кожаный передник был испещрен сотнями маленьких прожженных дырочек.
– Госпожа Сайфер?
Ицхак отошел в сторонку, предпочитая держаться в тени.
– Совершенно верно. Я жена Ричарда.
– Забавно, Ричард ни разу не упоминал о вас. Я предполагал, что жена у него, наверное, есть, но он никогда…
– Ричарда забрали в тюрьму.
Сердитый взгляд мгновенно сменился озабоченным.
– Ричарда арестовали? За что?
– Судя по всему, за самое распространенное преступление. За обман людей.
– За обман людей? Ричарда? Да они совсем спятили!
– Боюсь, что нет. Он виновен. У меня есть доказательства.
– Какие еще доказательства?!
Ицхак, неспособный больше сдерживаться, подошел ближе.
– Деньги Ричарда. Деньги, что он заработал.
– Заработал?! – Вопль Никки вынудил Ицхака отшатнуться. – Вы имеете в виду деньги, которые он украл!
Взгляд кузнеца снова стал испепеляющим.
– Украл? И у кого же, по-вашему, он их украл? Кто его обвиняет? Где жертвы?
– Ну, вы, к примеру.
– Я?
– Да, боюсь, что вы – одна из его жертв. Я пришла, чтобы вернуть вам деньги. Я не могу воспользоваться преступными деньгами, чтобы избавить преступника от справедливого наказания. Ричарду придется заплатить за свое преступление. Орден об этом позаботится.
Кузнец, отбросив тряпку в сторону, подбоченился.
– Ричард в жизни ни у кого не украл и серебряного пенни! И у меня в том числе! Он заработал эти деньги.
– Он обманул вас.
– Он продавал мне железо и сталь. Мне нужны сталь и железо, чтобы делать всякую всячину для Убежища. Брат Нарев приходит сюда и рычит на меня, требуя, чтобы я изготовил то да се. Но он не поставляет мне металл, из которого я могу это сделать. А Ричард поставляет. До появления Ричарда меня самого чуть было не похоронили в небе, потому что вот Ицхак, к примеру, не мог поставить мне нужное количество металла!
– Я не мог! Комитет разрешает мне поставлять ровно столько, сколько я поставляю. Меня бы самого похоронили в небе, если бы я привозил больше, чем мне дозволено привозить. В транспортной компании за мной следят все и каждый! И тут же доносят в рабочую ячейку, если я даже плюну не в ту сторону!
– Значит, – скрестила Никки руки на груди, – Ричард воспользовался вашим затруднительным положением. Он привозит по ночам вам металл, и у вас нет иного выбора, кроме как заплатить ему столько, сколько он требует, и ему об этом отлично известно. Он получил все это золото, обманывая вас. Вот как он разбогател– продавая вам по завышенной цене. А это самая мерзкая разновидность воровства.
Кузнец хмуро посмотрел на нее, как на идиотку.
– Ричард продает мне металл намного дешевле, чем я покупаю у транспортных компаний. У Ицхака, к примеру.
– Я продаю по той цене, которую мне указывает комитет, по справедливым ценам! Я ничего не могу сделать!
– Это глупость какая-то, – сказала Никки кузнецу, не обращая внимания на Ицхака.
– Наоборот, очень умно. Видите ли, плавильни производят больше металла, чем могут продать, потому что не имеют права сами его поставлять клиентам. Им нужно производить достаточно металла, чтобы окупать затраты, платить рабочим и поддерживать непрерывную работу печей. Если они не будут покупать достаточное количество руды, шахты закроются, и тогда плавильни не получат руды вообще. Они не смогут существовать без сырья. Но Орден не позволяет Ицхаку и ему подобным поставлять столько, сколько действительно необходимо плавильням. Орден неделями обдумывает простейшие запросы. Комитеты рассматривают каждую воображаемую персону, которой, как они полагают, теоретически может быть нанесен ущерб, если Ицхак доставит груз. Плавильни были в отчаянии. Они предложили Ричарду покупать у них излишки по более низкой цене…
– Значит, они тоже пострадали от жульничества Ричарда!
– Да нет же! Благодаря тому, что Ричард покупает у них металл, они больше продают и у них уменьшаются затраты на производство. Они получают больше денег, чем до этого. Ричард продает мне по более низкой цене, чем транспортные компании, потому что сам покупает по более низким расценкам.
Никки брезгливо всплеснула руками.
– И в довершение всего он еще лишает людей работы! Он самый худший из преступников – наживается на горбу бедняков, нуждающихся и рабочих!
– Что?! – запротестовал Ицхак. – Я не могу взять на работу нужное количество людей и не могу получить достаточно разрешений на поставку необходимых людям товаров! Ричард никого не лишает работы – наоборот, он помогает создавать новые рабочие места! Плавильни, с которыми он работает, каждая наняла больше рабочих с тех пор, как Ричард стал покупать у них металл!
– Совершенно верно, – кивнул кузнец.
– Но вы просто не понимаете, – продолжала настаивать Никки, отбросив волосы со лба. – Он вам глаза зашорил. Он обманывает вас, высасывает досуха. Вы становитесь бедней, потому что Ричард…
– Вы не поняли, госпожа Сайфер? Ричард увеличил доходы полудюжине плавилен. Они сейчас работают только благодаря Ричарду. Он покупает у них товар тогда, когда им нужно его продать, а не тогда, когда они наконец получат какое-то идиотское разрешение с кучей печатей. Ричард один, сам по себе, дал возможность целой команде углежогов зарабатывать на жизнь, снабжая эти плавильни углем, а также рудокопам и многим другим. А я сам? Да с Ричардом я заработал больше денег, чем мог себе представить!
Ричард всех нас обогатил, делая очень необходимую вещь, и делая ее куда лучше, чем другие. Он всем нам сохранил работу. Не Орден со всеми своими комитетами, комиссиями и ячейками, а Ричард.
Только благодаря Ричарду я смог не увольнять рабочих. Он никогда не говорит, что что-то невозможно, а находит способ сделать это. И за это время заслужил доверие всех и каждого, с кем имеет дело. Его слово дороже золота.
Да что там говорить, сам брат Нарев велел Ричарду делать все необходимое, чтобы поставлять мне нужный металл. Ричард ответил ему, что сделает. Да строительство этого дворца отродясь не продвинулось бы так далеко, как сейчас, если бы Ричард не поставлял нам все необходимое в срок.
Орден должен благодарить Ричарда, а не расплачиваться с ним пытками и наказаниями. Он крепко помог Ордену тем, что делал то, что им нужно. Эти колонны, что стоят вон там, до сих пор бы не возвели, если бы Ричард не поставил мне металл для креплений. А тех статуй у дворцовых стен тоже бы еще не было, если бы он не привез мне сталь, необходимую для изготовления нужных скульпторам инструментов. А на стройке все перевозят на колесах с металлическими ободьями, которые я сделал из той стали, что поставил мне Ричард. Да Ричард сделал для возведения этого дворца больше, чем кто-либо другой! Да еще и в процессе обзавелся друзьями.
Никки никак не могла переварить услышанное. Наверное, все так и есть. Она помнила, что Ричард встречался с братом Наревом. Как можно заработать столько денег, помочь Ордену и чтобы при этом люди, с которыми ты имеешь дело, по-прежнему тебе доверяли?
– Но он получил такую прибыль…
Кузнец покачал головой, глядя на нее, как на змею подколодную.
– Прибыль – грязное слово только для всяких паразитов. Они хотят, чтобы это считали злом, чтобы им самим было легче урвать то, что они не заслужили.
Наклонившись к ней, кузнец грозно нахмурился и горячо продолжил:
– Вот что бы мне хотелось знать, госпожа Сайфер, так это то, почему Ричард торчит в вонючей тюряге, где из него пытками выбивают признание, а его супруга в это время торчит здесь и несет околесицу из-за того, что он зарабатывает деньги и в процессе делает нас всех довольными, счастливыми и богатыми.
У Никки желчь подступила к горлу.
– Я не могу заплатить штраф до завтрашнего вечера.
– До встречи с вами я и подумать не мог, что Ричард может ошибаться. – Кузнец стянул через голову фартук и повесил на стену. – С такими деньгами мы можем выкупить его раньше. Думаю, тут больше чем достаточно. Ицхак, пойдешь со мной?
– Конечно! Они меня знают. Мне доверяют. Я тоже пойду.
– Отдайте мне деньги! – Приказал кузнец.
Никки, даже не задумываясь, уронила мешочек ему в ладонь. Ричард – не вор. Удивительное дело. Она не понимала почему, но эти люди были явно им довольны. Он помог им всем обогатиться. Для нее все это было полной абракадаброй.
– Пожалуйста, если вы сможете помочь, я буду перед вами в долгу.
– Я делаю это вовсе не ради вас, госпожа Сайфер. Я помогаю другу, которого очень высоко ценю и который заслуживает всяческой помощи.
– Никки. Меня зовут Никки.
– Я – господин Касселла, – рявкнул он, двинувшись прочь.
Господин Касселла выложил перед Народным Защитником Мускиным четыре золотые монеты. Он сказал Никки с Ицхаком, что хочет иметь кое-что про запас, на тот случай, чтобы они могли «подкачать меха», если понадобится «больше жара».
Кузнец горой возвышался над сидящим за столом человеком. Несколько чиновников уткнулись носом в работу. Все находившиеся в помещении гвардейцы наблюдали за происходящим.
– Ричард Сайфер. Он у вас. Мы пришли заплатит штраф.
Защитник Мускин моргал, глядя на монеты, как жирный карп, слишком обожравшийся, чтобы проглотить червяка.
– Мы не принимаем штрафов до завтрашнего вечера. Возвращайтесь завтра, и если этот человек, Сайфер, не сознался в чем-то более серьезном, то сможете тогда заплатить.
– Я работаю на строительстве дворца, – проговорил господин Касселла. – Брат Нарев загружает меня работой. Я здесь сейчас, так почему бы нам не решить эту проблему, пока мы все тут? Брат Нарев будет рад, если его старшему кузнецу не придется тащиться сюда завтра, когда я здесь уже сегодня.
Темные глазки Защитника Мускина забегали по сторонам, скользя по плачущей толпе. Скрипнув стулом, он придвинулся ближе к столу и сложил толстые пальцы на кипе мятых бумажек.
– Мне бы не хотелось огорчать брата Нарева.
– Не сомневаюсь, – улыбнулся кузнец.
– Однако брату Нареву не захотелось бы, чтобы я пренебрег своим долгом перед народом.
– Конечно, нет! – вступил в разговор Ицхак. Темные глаза обратились на него, и он тут же сдернул свою красную шляпу. – Об этом не может быть и речи! Мы нисколько не сомневаемся, что вы великолепно исполняете свой долг.
– Ты кто? – спросил Защитник Никки.
– Я – жена Ричарда Сайфера, Защитник Мускин. Я уже была здесь. И заплатила сбор за свидание с ним. Вы мне объяснили насчет штрафа.
Чиновник кивнул.
– Тут проходит много народу.
– Послушайте, – заговорил господин Касселла, – у нас есть деньги на штраф. Если мы можем выплатить его сейчас и забрать Ричарда Сайфера сегодня, то это было бы хорошо. Завтра некоторые из тех, кто пожертвовал сегодня денег на штраф, могут не захотеть этого сделать.
Кузнец выложил на стол еще четыре золотых. Темные глаза Защитника Мускина оставались бесстрастными.
– Все деньги принадлежат народу. Нужда велика.
Никки сильно подозревала, что нужда велика в его собственных карманах и что он попросту вытягивает еще. Словно в ответ на ее мысленное обвинение Защитник Мускин отодвинул от себя восемь золотых – целое состояние по любым оценкам.
– Деньги вносятся не здесь. Нам они ни к чему. Мы – покорные слуги Ордена. Сумма штрафа будет указана в квитанции, но вам придется передать деньги одному из городских комитетов для раздачи нуждающимся.
Никки удивилась, что ошиблась в оценке этого человека. Он действительно честный чиновник. Так это же все меняет! Надежда возросла. Может, в конце концов будет не так уж и трудно освободить Ричарда.
Позади нее, за низкой перегородкой, плакали женщины, вопили дети. Никки с трудом могла дышать из-за вони. Она надеялась, что чиновник ускорит дело, чтобы заняться другими делами с группкой гвардейцев, поджидающих с кипами бумажек в руках, когда он освободится.
– Но вы совершаете ошибку, – добавил Защитник, – если полагаете, что деньгами можно добиться освобождения человека. Орден не заботит жизнь отдельного человека, поскольку ничья конкретная жизнь, в сущности, не важна. Я склонен сказать вам придержать эти деньги, пока мы не проверим, откуда у кого-то могла появиться такая большая сумма. Думаю, что это человек может представлять собой угрозу общественному порядку, раз ему оказывают такую мощную поддержку. Ни один человек не лучше любого другого. То, что он может отдать столько денег, чтобы избавить себя от справедливого наказания, лишь подтверждает мои подозрения, что ему есть в чем сознаваться.
Скрипнув стулом, он откинулся на спинку и уставился на них.
– Похоже, вы трое думаете иначе. Полагаете, что он лучше других.
– Нет, – небрежно бросил кузнец, – просто он наш друг.
– Орден – ваш друг. Нуждающиеся – предмет вашей заботы. Не ваше дело – заботиться о ком-то больше, чем о других. Такое неподобающее поведение – святотатство.
Вся стоящая перед столом троица молчала. Позади них плач, вопли, лихорадочные молитвы за тех, кто томился внизу, не смолкали ни на секунду. Похоже, что бы они ни говорили, лишь еще больше настраивало этого человека против них.
– Вот если бы у него была профессия, тогда другое дело. Орден очень нуждается во вкладах специалистов. Очень многие прячутся в тени, когда должны стараться внести как можно больший вклад. Долг тех, кто обладает возможностями…
И тут Никки осенило.
– Но у него есть профессия! – выпалила она.
– И какая же? – спросил Защитник, недовольный тем, что его перебили.
Никки шагнула вперед.
– Он – величайший…
– Величие – заблуждение грешников. Все люди одинаковы. Все люди скверны по натуре. Все люди должны преодолевать свою низменную сущность, бескорыстно посвящая свою жизнь помощи другим. Только бескорыстные деяния позволят человеку получить вознаграждение в мире ином.
Кулаки господина Касселлы сжались. Он подался вперед. Если он сейчас начнет спорить, то дело станет непоправимым. Никки довольно чувствительно пнула кузнеца ногой, надеясь таким образом заткнуть его и дать высказаться ей, пока не поздно. Сделав шаг назад, Никки склонила голову, вынуждая таким образом кузнеца отступить.
– Вы очень мудры, Защитник Мускин. Все мы получили от вас ценный урок. Пожалуйста, простите несчастной жене ее глупые речи. Я – простая женщина и растерялась в присутствии столь мудрого представителя Братства Ордена.
Изумленный Защитник промолчал. Никки играла этими словами не одну сотню лет и отлично знала им цену. Она причислила этого человека, всего лишь мелкого чиновника, к сливкам Ордена – самому Братству, – чего ему не достичь никогда. Такие люди спят и видят стать членами Братства. И для этого человека то, что его посчитали обладателем столь высокого статуса, – все равно что быть действительно его обладателем. Для таких людей видимость – это все. Только видимость имеет значение, а не настоящие достижения.
– Так какая же у него профессия?
Никки снова склонила голову.
– Ричард Сайфер – ничем не примечательный скульптор, Защитник Мускин.
Оба стоящих рядом с ней мужчины недоверчиво вытаращились на нее.
– Скульптор? – переспросил Защитник, явно размышляя над услышанным.
– Безликий мастеровой, и его единственное желание в жизни – в один прекрасный день иметь возможность изобразить в камне низменность человечества, чтобы таким образом помочь другим понять необходимость жертвовать собой ради других и Ордена, и таким образом он надеется заслужить награды в мире ином.
Кузнец быстро пришел в себя и добавил:
– Как вам, возможно, известно, многие скульпторы, работавшие в Убежище, оказались изменниками – хвала Создателю, их вовремя раскусили, – так что скульпторам есть много работы, которую нужно сделать во славу Ордена. Брат Нарев может вам это подтвердить, Защитник Мускин.
Темные глазки Защитника Мускина перебегали с одного на другого.
– Сколько у вас денег?
– Двадцать две золотые марки, – ответила Никки.
Подтянув регистрационную книгу, Защитник обмакнул перо в чернильницу и занес в реестр размер штрафа. Затем написал приказ на листке бумаги и протянул кузнецу.
– Отнесите это в доки, вниз по улице, – указал он. – Я отпущу заключенного после того, как вы принесете мне на этой бумаге печать рабочей ячейки, в подтверждение, что штраф выплачен тем людям, кто заслуживает их больше всего, – тем, кто нуждается. Ричард Сайфер должен быть лишен всех своих средств, нажитых неправедным путем.
Ричард заслуживает их куда больше, ядовито подумала Никки. Он их заработал, а не другие. Никки подумала обо всех тех ночах, которыми он работал без сна, голодный. Она вспомнила, как он морщился, ложась спать, потому что у него болела спина. Ричард заработал эти деньги, теперь она это знала. А те, кто их получит, не сделали ровным счетом ничего, разве что желают их получить и заявляют, что имеют на это право.
– Да, Защитник Мускин, – поклонилась Никки. – Благодарю вас за мудрое и справедливое решение.
Господин Касселла тихонечко вздохнул. Никки доверительно наклонилась к Защитнику.
– Мы доставим ваше справедливое постановление немедленно, – почтительно улыбнулась она. – Поскольку вы так справедливо обошлись с нами в данном вопросе, могу ли я попросить еще об одном одолжении? – Поскольку с его подачи Орден загреб баснословную сумму, что зачтется ему в плюс, Никки не сомневалась, что чиновник настроен вполне благостно. – Вообще-то это скорее чисто женское любопытство.
Тот испустил утомленный вздох.
– Ну, что еще?
Никки наклонилась настолько низко, что почувствовала исходящий от чиновника кислый запах пота.
– Имя того, кто сообщил о моем муже. Того, кто справедливо передал Ричарда Сайфера правосудию.
Никки знала, что Мускин думает, будто людей охотней принимают в Братство, если они помогают собирать крупные суммы в пользу нуждающихся. И ее вопрос – для него сущая мелочь, поскольку голова его занята приятными мыслями. Придвинув кипу каких то бумаг, Мускин принялся их просматривать.
– Вот, – произнес он наконец. – О Ричарде Сайфере сообщил молодой солдат, вступивший добровольцем в армию Имперского Ордена. Его зовут Гейди. Сообщение поступило много месяцев назад. Для торжества правосудия требуется время, но Орден всегда следит за тем, чтобы в конце концов правосудие свершилось. Именно поэтому нашего великого императора и называют Джегань Справедливый.
Никки выпрямилась.
– Благодарю вас, Защитник Мускин.
За невозмутимой маской она скрывала дикую ярость, что эта мелкая гадина уже за переделами досягаемости. Гейди заслуживает всяческих мучений.
Записывая свое решение по административному преступлению, Защитник проговорил:
– Отнесите ордер на штраф рабочей ячейке в доках и возвращайтесь сюда, когда получите печать, подтверждающую, что наложенный на него штраф в двадцать две золотые марки выплачен полностью. Затем Ричарду Сайферу надлежит явиться в комитет резчиков для направления на работу. – Он протянул ей бумагу с приказами. – Отныне Ричард Сайфер – скульптор на службе Ордена.
К тому времени, когда они вернулись обратно со всеми бумагами, солнце уже садилось. На кузнеца произвело большое впечатление, как Никки провернула дело с чиновником, когда деньги не помогли. А Ицхак так просто рассыпался в благодарностях. Для нее же значение имело только то, что Ричард выйдет на свободу.
Она была рада, что ошибалась, что Ричард не спекулянт и не вор. Было так противно думать о нем плохо. На какое-то время эти скверные мысли буквально заслонили для нее мир. Никогда еще Никки так не радовалась своей ошибке.
Но, что еще лучше, им удалось! Она получит Ричарда обратно.
Дойдя до боковой двери каземата, Никки с Ицхаком и господином Касселлой принялись ждать. Становилось все темней. Наконец дверь распахнулась. Два гвардейца, держа Ричарда с обеих сторон, спустились на площадку. Увидев, в каком Ричард состоянии, господин Касселла тихонько выругался, а Ицхак пробормотал молитву.
Гвардейцы швырнули Ричарда вперед. Ричард споткнулся. Кузнец с Ицхаком кинулись по ступенькам ему на помощь.
Ричард собрался с силами и выпрямился, темная фигура, гордо стоящая в вечернем свете, бросающая вызов окружающим ее теням. Он поднял руку, приказывая обоим мужчина оставаться там, где они есть. Оба спустились на нижнюю ступеньку, готовые в любой момент кинуться ему на помощь, если понадобится. Никки боялась даже представить, чего стоит Ричарду так вот спокойно, плавно и гордо самому спускаться по ступенькам, словно он – свободный человек.
Он еще не знает, что она с ним сотворила.
Никки знала, что для Ричарда нет худшей участи. Пытки, которым его подвергли там, внизу, – ничто по сравнению с теми, на которые обрекла его она.
Никки была уверена, что это то самое, что наконец-то даст ей ответ на то, что она ищет. Если ответ вообще существует.
