Глава 41

Капитан Райан и двое его офицеров ушли, чтобы проследить за размещением своих солдат и лошадей, остальные же остались в избушке лесника. Зедд с Уорреном устроились на лавке, сделанной из широкой доски, положенной на два кругляша. Верна с Эди расположились на лавке у противоположной стенки. Кара смотрела в крошечное оконце. Генерал Мейфферт стоял рядом с Карой и наблюдал за принцем – тот молча водил пальцем по кромке стола. Кэлен положила руки на стол.

– Ну, – начала она, опасаясь худшего, – как там Цирилла?

Гарольд пригладил плащ на груди.

– Королева… выздоровела.

– Королева?..– поднялась со стула Кэлен. – Цирилла выздоровела? Это же чудесная новость, Гарольд! И она наконец-то вернула себе корону? Так это замечательно!

Кэлен была счастлива отделаться от роли королевы Галей. Для Матери-Исповедницы это занятие несколько неподобающее. Но куда больше ее порадовало известие, что сестра наконец-то выздоровела. Хотя сестры и не были никогда особо близки, но относились друг к другу с уважением.

А сейчас важнее всего было то, что Гарольд привел свои войска. Кэлен надеялась что ему удалось собрать сто тысяч, как они договаривались. Отличная основа для армии, которую Кэлен необходимо собрать.

Гарольд облизнул потрескавшиеся губы. Кэлен видела, что собрать армию ему было непросто, да и переход из Галей сюда оказался нелегким. Никогда еще она не видела его таким измученным. Принц казался каким-то опустошенным – он напомнил Кэлен отца.

Она лучезарно улыбнулась, желая продемонстрировать, как высоко ценит приезд брата.

– Сколько людей ты привел с собой? Мы, безусловно, найдем применение всем ста тысячам. Это примерно удвоит численность уже имеющихся в нашем распоряжении войск. Добрые духи знают, насколько нам нужны войска.

Никто не произнес ни слова. Кэлен переводила взгляд с одного на другого, но все избегали смотреть ей в глаза. Кэлен встревожилась:

– Гарольд, сколько людей ты привел?

Принц взъерошил густые темные волосы.

– Примерно тысячу.

Кэлен тупо уставилась на него, медленно опустившись на стул.

– Тысячу?

Он кивнул, по-прежнему избегая ее взгляда.

– Капитана Брэдли и его людей. Тех, которых ты когда-то повела за собой.

Кэлен не могла поверить услышанному:

– Нам нужны все ваши войска. Гарольд, что происходит?

Наконец он поднял на нее глаза:

– Королева Цирилла не одобрила мой план забрать все наши войска на юг. Вскоре после того, как ты побывала у нас и посетила ее, она очнулась от болезни. Снова стала собой – полна огня и амбиций. Ты ведь знаешь, какой она была: неустанно печется об интересах Галей. – Гарольд побарабанил по столу. – Но болезнь ее изменила. Она отчаянно боится Имперского Ордена.

– Как и я, – спокойно ответила Кэлен, сдерживая клокочущую ярость. Она остро чувствовала меч Ричарда за спиной. И видела, что Гарольд заметил клинок. – Все жители Срединных Земель боятся Ордена. Поэтому-то нам и нужны войска.

Гарольд согласно кивал.

– Я ей все это говорил. Правда. А она заявила, что она – королева Галей, и в первую очередь ее интересует благо собственной страны.

– Галея вошла в состав Д’Харианской империи!

Гарольд беспомощно развел руками.

– Когда Цирилла была больна… Она не знала, что сие событие имело место быть. И заявила, что временно уступила тебе корону ради безопасности своего народа, а не для того, чтобы расстаться с суверенитетом. – Он уронил руки. – Она заявляет, что у тебя не было таких полномочий и отказывается соблюдать соглашение.

Кэлен поглядела на всех остальных, молча сидящих на своих местах, как угрюмые судьи.

– Гарольд, мы же с тобой все это уже обсуждали. Срединные Земли под угрозой! Да весь Новый мир под угрозой! Мы должны эту угрозу отразить, а не защищать одну страну за другой или позволить каждому государству защищаться самому. Если мы на это пойдем, то все проиграем, один за другим. Мы должны выступать единым фронтом.

– В принципе я с этим согласен, Мать-Исповедница. Но королева Цирилла – нет.

– Значит, Цирилла не выздоровела, Гарольд. Она все еще больна.

– Вполне возможно, но не мне об этом судить.

Облокотившись на стол, Кэлен потерла пальцами лоб. У нее просто в голове не укладывалось происходящее.

– А как там Джебра? – поинтересовался из своего угла Зедд. Кэлен обрадовалась его голосу – он словно возвращал всему здравый смысл. – Мы оставили провидицу в Галее, чтобы позаботиться о Цирилле и как советника. Наверняка Джебра отговаривала Цириллу от подобных действий.

Гарольд опустил голову.

– Хм… Королева Цирилла приказала бросить Джебру в темницу. Более того, она отдала приказ, что если Джебра произнесет еще хоть раз это богохульство – как королева Цирилла это называет, – отрезать Джебре язык.

Кэлен не сразу обрела дар речи. Причем изумило ее уже вовсе не поведение Цириллы. Слова прозвучали резко и без малейших признаков уважения:

– Гарольд, почему ты подчинился приказам сумасшедшей бабы?

Принц стиснул зубы, видимо, оскорбленный ее тоном.

– Мать-Исповедница, она не только моя сестра, но и моя королева. Я поклялся подчиняться воле моей королевы и защищать народ Галей. И все те галеанцы, кто сражался в вашей армии, тоже поклялись в первую очередь защищать народ Галеи. Я уже передал им приказ нашей королевы. Мы должны немедленно вернуться в Галею. Мне очень жаль, но все должно быть именно так.

Кэлен вскочила, что есть силы стукнув кулаком по столу.

– Галея расположена в самом начале долины Каллисидрина! Это – врата к самому сердцу Срединных Земель! Неужели ты не видишь, насколько это заманчивый путь для Имперского Ордена? Ты что, не понимаешь, что они наверняка захотят разделить Срединные Земли?

– Конечно, понимаю, Мать-Исповедница.

– Значит, ты просто рассчитываешь, что все эти люди – Кэлен резко ткнула в сторону лагеря – полягут здесь, чтобы защитить тебя от Ордена? Вы с королевой Цириллой бездушно полагаете, что все эти люди гибнут, защищая вас? Пока вы будете отсиживаться в Галее? Надеясь, что они помешают Ордену добраться до вас?

– Конечно, нет, Мать-Исповедница.

– Да что с тобой такое?! Ты что, не понимаешь, что, сражаясь с нами против Ордена, ты будешь защищать и свою родину тоже?

Гарольд облизнул губы.

– Мать-Исповедница, все, что вы говорите, скорее всего верно. Но также и не имеет значения. Я – командующий галеанской армией. Вся моя жизнь – это служение народу Галей и сюзерену – сперва матери с отцом, затем сестре. С детских лет, еще когда я сидел на коленях отца, меня учили в первую очередь защищать Галею.

Кэлен потребовалось сделать огромное усилие, чтобы говорить спокойно:

– Гарольд, совершенно очевидно, что Цирилла все еще больна. Если ты действительно хочешь защитить свой народ, то должен понять, что то, что вы с Цириллой делаете, – не тот путь.

– Мать-Исповедница, моей королевой на меня возложена обязанность защищать народ Галей. Я знаю свой долг.

– Долг? – Кэлен провела рукой по лицу. – Гарольд, ты не можешь слепо следовать капризу этой женщины. Дорогу к жизни и свободе можно обрести лишь с помощью разума. Может, она и твоя королева, но руководствоваться ты должен лишь доводами разума. Отказываться воспользоваться разумом, не желать думать – это интеллектуальная анархия.

Он поглядел на нее, как на неразумного ребенка, не понимающего, что такое взрослая ответственность.

– Она моя королева. Королева предана своему народу.

Кэлен побарабанила пальцами по столу.

– То, кем Цирилла на данный момент является, целиком и полностью зависит от тех призраков, что все еще преследуют ее. Она принесет беду вашему народу. А ты поможешь ей привести ваш народ к гибели, потому что ты желаешь, чтобы реальностью было то, что таковой не является. Ты видишь Цириллу такой, какой она была прежде, а не такой, какая она теперь.

– Мать-Исповедница, – пожал плечами принц, – я могу понять, почему вы думаете то, что думаете, но это ничего не меняет. Я обязан выполнить приказ моей королевы.

Облокотившись на стол, Кэлен спрятала лицо в ладони – ее просто трясло от всего этого бреда. Наконец она подняла голову и посмотрела брату в глаза.

– Гарольд, Галея – часть Д’Харианской империи. У Галей есть королева только милостью империи. Цирилла, будь она хоть трижды королевой, даже если и не признает правление Д’Харианской империи, по-прежнему– как и всегда – подчиняется Матери-Исповеднице Срединных Земель. Как Мать-Исповедница и правительница Д’Харианской империи в отсутствие магистра Рала я официально отменяю эту милость. Отныне Цирилла лишается власти и права решать. С этого момента она больше не королева чего бы то ни было и уж тем более Галей. Приказываю тебе вернуться в Эбиниссию, арестовать Цириллу ради ее же собственной безопасности, выпустить Джебру и вернуться сюда вместе с провидицей и всеми вооруженными силами Галей, кроме городской гвардии.

– Мать-Исповедница, мне очень жаль, но моя королева приказала…

– Довольно! – хлопнула Кэлен ладонью по столу.

Принц замолчал, а Кэлен медленно встала. Опершись руками на стол, она наклонилась к нему.

– Как Мать-Исповедница я повелеваю тебе немедленно исполнить мои приказания. Это не обсуждается. Больше ничего я слышать не желаю.

В комнате повисла гнетущая тишина. Все присутствующие невозмутимо ждали, что будет дальше.

Гарольд наконец заговорил тоном, сильно напомнившим Кэлен отца.

– Я сознаю, что для вас, возможно, это полная бессмыслица, Мать-Исповедница, но я вынужден предпочесть мой долг перед моим народом долгу перед вами. Цирилла моя сестра. Король Вайборн всегда учил меня, как следует командовать армией. Офицер обязан подчиняться своей королеве. Моим людям здесь приказано – и это приказ их королевы – немедленно возвращаться, чтобы защищать Галею. Я человек, честью своей обязанный защищать Галею, как мне приказывает моя королева.

– Ты надутый осел! Да как ты смеешь говорить мне о чести?! Вы с сестрицей готовы пожертвовать жизнью невинных людей ради извращенного понятия чести. Честь – это понимание реальной ситуации, а не слепое подчинение тому, что тебе хотелось бы считать реальностью. Нет у тебя чести, Гарольд.

Кэлен опустилась на стул и уставилась на горевший в очаге огонь.

– Я отдала тебе приказ. Ты отказываешься подчиняться?

– Я вынужден отказаться, Мать-Исповедница. Позвольте лишь сказать, что в этом нет злого умысла.

– Гарольд, – ровным тоном проговорила она, не глядя на него, – то, что ты делаешь, – измена.

– Я понимаю, что вы можете воспринимать это так, Мать-Исповедница.

– О, я и воспринимаю. Еще как. Это измена твоему народу, измена Срединным Землям, измена нашему Д’Харианскому союзу против Имперского Ордена, измена Матери-Исповеднице. И что, по-твоему, я должна с этим делать?

– Я бы предположил, раз ваши чувства так сильны, Мать-Исповедница, что вы приказали бы меня казнить.

– Если тебе хватает мозгов понять это, – поглядела она на него, – то какая тебе польза подчиняться приказам сумасшедшей? Это лишь обречет тебя на смерть, и тогда ты не сможешь выполнить приказ твоей королевы. Настаивая на своем, ты лишишь свой народ твоей помощи, той самой, которую ты провозглашаешь своей наипервейшей обязанностью. Почему бы тебе просто не сделать то, что нужно и правильно, и не помочь нам защитить твой народ? По правде говоря, пока что своим поведением ты лишь продемонстрировал полное отсутствие здравого смысла, не говоря уже о чести.

Он посмотрел на нее горящими от ярости глазами. Костяшки пальцев побелели.

– Теперь вам придется меня услышать, Мать-Исповедница. Если я буду руководствоваться своей честью – пусть это и будет стоить мне жизни, – то этим лишь почту мою семью, мою сестру, мою королеву и мою родину. Родину, созданную и укрепленную моим отцом, королем Вайборном, и моей матерью, королевой Бернардиной. Когда я был ребенком, моего отца, моего государя, отняли у моей матери, моей семьи, моей родины Галей. Отняли волшебной властью Исповедниц – ради эгоистичного желания заполучить мужа для твоей матери, ради ее эгоистичного желания родить от сильного мужчины ребенка – тебя. А теперь ты, Мать-Исповедница – плод этой кражи любимого нами человека, отнятого у нас, когда я был ребенком, – ты хочешь отнять меня у моей сестры? А ее отнять у нашей страны? Последняя обязанность, возложенная на меня отцом, прежде чем твоя мать отняла его у нас и уничтожила как личность лишь потому, что он был хорошим и она возжелала его, – это что я должен всегда с честью выполнять свой долг в отношении моей сестры и моей родины. И я выполню последний возложенный на меня отцом долг во что бы то ни стало, даже если ты и считаешь это безумием.

Кэлен в полном изумлении взирала на него.

– Мне очень жаль, что ты так это воспринимаешь, Гарольд.

Его лицо постарело и осунулось.

– Я знаю, что ты не в ответе за то, что было еще до твоего рождения, и всегда буду любить в тебе частичку моего отца, но я по-прежнему человек, вынужденный жить с этим грузом. Теперь я должен быть искренен перед самим собой, считаться с собственными чувствами.

– Собственными чувствами, – эхом повторила Кэлен.

– Да, Мать-Исповедница. Таковы мои чувства, я верю в них.

Кэлен сглотнула комок в горле.

– Вера и чувства. Гарольд, ты такой же псих, как твоя сестрица.

Она резко выпрямилась и воздела руки. Произнося приговор, она в последний раз смотрела прямо в глаза своему единокровному брату, человеку, которого никогда не знала, кроме как по имени.

– С рассвета грядущего дня Д’Харианская империя и Галея находятся в состоянии войны. Если завтра после восхода тебя здесь увижу я или кто-то из моих людей, ты будешь казнен за измену. Я не позволю, чтобы мои храбрые воины погибли ради предателей. Имперский Орден, вероятнее всего, свернет на север, к долине Каллисидрина. Вы останетесь одни. Они вырежут вашу арию до единого человека, в точности как вырезали население Эбиниссии. А Джегань отдаст твою сестру на потеху своим солдатам. И это будет на твоей совести, Гарольд, потому что ты отказываешься думать, а вместо этого следуешь своим чувствам и вере в то, чего не существует.

Гарольд, сцепив руки за спиной и вздернув подбородок, не проронил ни слова. Кэлен продолжила:

– Передай Цирилле, что лучше ей надеяться на ту судьбу, что я ей только что предрекла, потому что если Орден не обрушится на Галею, это сделаю я. Я пообещала никакой пощады Ордену. Измена Галей обрекает ее на ту же участь, что и Орден. Если Орден не доберется до Цириллы, то клянусь, это сделаю я. А когда захвачу ее, то отвезу в Эйдиндрил и собственноручно швырну ее в ту самую яму, откуда ты ее вытащил, и буду отправлять туда к ней каждого попавшегося мне преступного громилу до тех пор, пока она жива.

Гарольд в ужасе отшатнулся:

– Мать-Исповедница… Вы этого не сделаете!

Взгляд Кэлен сказал ему обратное.

– Не забудь сообщить Цирилле, что ее ждет. Джебра скорее всего пыталась ей сообщить, и оказалась за это в темнице. Цирилла отказывается видеть разверзнувшуюся перед ней бездну, и ты идешь туда вместе с ней. Хуже того, вы тащите туда с собой и ваших ни в чем не повинных подданных.

Кэлен достала галеанский королевский клинок, взяла его за оба конца и, сцепив зубы, сломала о колено. Обломки она швырнула к ногам принца.

– Убирайся с глаз моих.

Гарольд повернулся к выходу, но не успел сделать и шага, как Зедд, поднявшись, протянул руку, будто просил его оставаться на месте.

– Мать-Исповедница, – произнес Зедд, тщательно подбирая слова, – по-моему, вы дали волю вашим эмоциям.

Гарольд, обрадовавшись вмешательству Зедда, указал на Кэлен.

– Скажите ей, волшебник Зорандер. Скажите ей!

Кэлен ушам своим не верила. Она застыла, уставившись в ореховые глаза Зедда.

– Тогда не соизволите ли объяснить мне, в чем я не права, Волшебник первого ранга?

Зедд глянул на Гарольда, затем снова на Кэлен.

– Мать-Исповедница, совершенно ясно, что королева Цирилла не в своем уме. Принц Гарольд не только оказывает ей медвежью услугу, но и помогает ей привести их народ к гибели. Руководствуйся он доводами разума, он бы защитил свой народ и почтил прошлое достойное служение своей сестры, когда она еще пребывала в здравом уме. Но вместо этого он изменил своему долгу перед своим народом, принимая желаемое за действительное, вместо того чтобы принять истину, как она есть. Таким образом он выбрал смерть, и в данном случае выбрал смерть и для своего народа. Принц Гарольд был совершенно справедливо признан виновным в измене. Ваши эмоции в отношении него мешают вашему суждению. Совершенно очевидно, что отныне он представляет опасность для нашего дела, для жизни наших людей и жизни его собственного народа. Ему нельзя разрешать уехать.

– Но, Зедд… – ошарашенно начал Гарольд.

В ореховых глазах Зедда тоже можно было прочесть тяжелое обвинение. Он подождал, будто провоцируя галеанца еще больше усугубить свою вину. Губы Гарольда шевелились, но он не мог выдавить ни звука.

– Кто-нибудь со мной не согласен? – спросил Зедд.

Он поглядел на Эди. Та покачала головой. Верна тоже. Уоррен некоторое время смотрел на Гарольда, затем тоже качнул головой.

Гарольд возмутился:

– Я не стану этого терпеть! Мать-Исповедница дала мне срок до рассвета, чтобы уехать. Вы обязаны почитать ее волю.

Он сделал два шага к двери, но затем замер, схватившись за грудь, и начал медленно оседать. Глаза его закатились, ноги подогнулись и он рухнул на пол.

Никто не шевельнулся и не произнес ни слова. Генерал Мейфферт опустился на колено возле тела, проверяя пульс и дыхание принца Гарольда. Затем поглядел на Кэлен, покачав головой.

Кэлен переводила взгляд с Зедда на Эди, Верну и Уоррена. Все четверо оставались совершенно невозмутимыми.

Поднявшись, Кэлен тихо проговорила:

– Даже знать не хочу, кто из вас это проделал. Я не говорю, что вы не правы… Я просто не хочу ничего знать.

Четверо волшебников кивнули.

В дверях Кэлен на секунду застыла– под ярким дневным солнцем, обдуваемая холодным ветерком – и огляделась по сторонам. И увидела капитана Райана, он стоял, прислонившись к молодому клену. Когда Кэлен направилась к нему, капитан вытянулся по стойке «смирно».

– Брэдли, принц Гарольд сказал тебе, зачем он сюда приехал?

Кэлен обратилась к нему «Брэдли», а «не капитан Райан», и офицер понял, что можно сказать все как есть.

– Да, Мать-Исповедница. Он сказал, что должен вам сообщить: ему приказано вернуться к его королеве, чтобы защищать Галею. Более того, ему приказано привести назад в Галею всех находящихся у вас на службе галеанских солдат.

– Тогда что ты тут делаешь? Почему ты и твои люди не подчинились, раз уж он должен был привести всех назад?

Капитан поглядел на нее ясными голубыми глазами:

– Потому что мы дезертировали, Мать-Исповедница.

– Что?

– Принц Гарольд отдал мне приказ, как я только что сообщил. Я сказал ему, что это неправильно, это только во вред нашему народу. А он ответил, что не мне это решать. Сказал, что мое дело не думать, а выполнять приказ. Я сражался с вами бок о бок, Мать-Исповедница. И мне кажется, знаю вас лучше, чем принц Гарольд. Я знаю, что вы преданно защищаете всех жителей Срединных Земель. Я сказал ему, что Цирилла делает глупость. А он разозлился и рявкнул, что мой долг – выполнять приказ.

И тогда я заявил ему, что в таком случае дезертирую из галеанской армии и остаюсь с вами. Я думал, что он прикажет меня казнить за такие слова, но тогда ему пришлось бы казнить всю тысячу, потому что остальные считают так же, как я. Очень многие вышли вперед и высказали это ему прямо в лицо. Тогда он скис и позволил нам приехать сюда вместе с ним. Надеюсь, вы на нас не сердитесь, Мать-Исповедница?

В этот момент Кэлен никак не могла заставить себя выступать в роли Матери-Исповедницы. Она крепко обняла молодого офицера.

– Спасибо тебе, Брэдли.

Обхватив его за плечи, она улыбнулась:

– Ты думал головой. Разве можно на это сердиться.

– Когда-то вы сказали нам, что мы – барсуки, пытающиеся проглотить целого лося. И сдается мне, что сейчас вы хотите сделать то же самое. Если и существует барсук, способный заглотить лося целиком, то это вы, Мать-Исповедница. Но мне кажется, мы не позволим вам проделать это без нашей помощи.

Они повернулись и увидели генерала Мейфферта во главе группы солдат. Они выносили из избушки тело принца Гарольда.

– Я так и думал, что это плохо кончится, – заметил молодой капитан. – С тех пор как с Цириллой все это приключилось, принц Гарольд был сам не свой. Я всегда любил этого человека. И мне было больно оставлять его. Но он попросту совсем перестал соображать.

Кэлен ласково держала руку на плече юноши, пока они наблюдали, как уносят тело.

– Мне очень жаль, Брэдли. Как и ты, я всегда была о нем высокого мнения. Мне думается, он так долго видел, как страдает его сестра и королева, что это просто сломило его. Постарайся сохранить о нем хорошие воспоминания.

– Конечно, Мать-Исповедница.

– Мне нужно, чтобы один из ваших людей доставил послание Цирилле, – сменила тему Кэлен. – Я собиралась отослать его с Гарольдом, но теперь нам понадобится гонец.

– Я об этом позабочусь, Мать-Исповедница.

Кэлен только сейчас поняла, что вообще-то очень холодно, а она даже не взяла плаща. Когда капитан отбыл – ему предстояло разместить своих людей и назначить гонца, – Кэлен вернулась в избушку.

Кара подкладывала в огонь поленья. Верна с Эди ушли. Уоррен искал какую-то карту – в углу, в корзине с картами и диаграммами.

Он было направился к выходу, но Кэлен ухватила его за руку. Она заглянула волшебнику в глаза, зная, что эти синие глаза куда старше, чем кажутся. Ричард неустанно повторял, что Уоррен – один из умнейших людей, что ему доводилось встречать. Помимо этого, говорили, что настоящий талант Уоррена – это прорицания.

– Уоррен, скажи, мы все погибнем в этой безумной войне?

Его лицо осветила застенчивая, но лукавая улыбка.

– А мне казалось, ты не веришь пророчествам, Кэлен.

Она выпустила его руку.

– Пожалуй, нет. Забудь.

Кара вышла следом за Уорреном – она направилась на поиски дров. Кэлен устроилась поближе к огню и уставилась на статуэтку «Сильная духом», стоявшую на каминной доске. Зедд успокаивающе положил руку ей на плечо.

– То, что ты сказал Гарольду о том, что нужно думать головой, пользоваться своим умом, было очень мудро, Кэлен. Ты была права.

Ее пальцы коснулись гладкой, вырезанной из ореха статуэтки.

– Это то, что сказал Ричард, когда рассказывал мне, как наконец пришел к пониманию того, что должен делать. Он сказал, что единственная власть, которой он может подчиняться, это власть разума.

– Ричард это сказал? Именно эти вот слова?

Кэлен кивнула, не отрывая взгляда от статуэтки.

– Он сказал, что первый закон разума гласит: что существует, то существует, что есть, то есть, и что на этом нерушимом железном принципе основывается всякое знание. Он сказал, что это основа, откуда произрастает жизнь. Он сказал, что мышление означает выбор, а желания и чаяния не есть факт и не являются способом познания. По-моему, этот пункт Гарольд блистательно подтвердил. Ричард сказал, что разум – это наш единственный способ понимания реальности, наш основной инструмент выживания. Мы можем и не затруднять себя думаньем, отказаться от данного нам разума, но не в нашей власти избежать падения в ту пропасть, которую мы отказываемся видеть.

Прислушиваясь к потрескиванию огня, Кэлен блуждала взглядом по статуэтке, что Ричард для нее вырезал. Не дождавшись от Зедда комментариев, она оглянулась на него. Старый волшебник смотрел в огонь, по его щеке катилась слеза.

– Зедд, что стряслось?

– Мальчик сам до этого дошел. – В голосе старика звучали одновременно одиночество и гордость. – Он понимает это… и совершенно правильно толкует. Он даже сам сформулировал его и применил.

– Дошел до чего?

– До самого основного правила, Шестого Правила Волшебника. Единственная власть, которой ты можешь подчиняться, это власть разума.

В его ореховых глазах отражался огонь очага.

– Шестое Правило – это ось, вокруг которой вращаются все остальные правила. Это не только самое важное из них, но и самое простое. И тем не менее именно его чаще всего нарушают или игнорируют, и именно оно – наиболее презираемое. Но им необходимо овладеть, невзирая на извечное возмущение бесчисленных глупцов.

Ничтожность, несправедливость и саморазрушение поджидают тех, кто его игнорирует, ибо полуправда гибельна даже для верных учеников, глубоко верующих и бескорыстных последователей.

Вера и чувства – ласковая основа зла. В отличие от разума вера и чувства не устанавливают границ для любого заблуждения, любого чаяния. Это – сильный яд, дающий одурманивающую иллюзию морального права на любое преступление.

Вера и чувства – это тьма в сравнении со светочем разума.

Разум – это квинтэссенция истины. И полностью понять и оценить жизнь можно только с помощью разума, подчиняясь лишь его власти. И отказываясь от власти разума, отторгая самостоятельное мышление, человек обрекает себя на смерть.

К утру следующего дня ушла примерно половина галеанской армии, подчиняясь приказу своей королевы и принца Гарольда. Оставшиеся, как капитан Райан и его молодые солдаты, предпочли сохранить верность Д’Харианской империи.

Лейтенант Лейден – бывший генерал – и все кельтонское войско тоже к утру отбыло в Кельтон. Лейден оставил Кэлен письмо, где написал, что, учитывая решение Галей порвать с Д’Харианской империей, он вынужден вернуться домой, чтобы защищать Кельтон, поскольку, вне всякого сомнения, эгоистичные действия галеанцев приведут к тому, что Имперский Орден наверняка доберется до долины реки Керн и будет угрожать Кельтону. Он также высказал надежду, что Мать-Исповедница, безусловно, осознает, насколько велика угроза Кельтону, и понимает, что он вовсе не дезертирует и не бросает ее и Д’Харианскую империю, а всего лишь стремится защитить свой народ.

Кэлен знала об уходе войск. Генерал Мейфферт с Уорреном уведомили ее об этом. Так что она ждала этого и наблюдала за отходом армий. Генералу Мейфферту она приказала отпустить всех, кто пожелает. Война в собственном лагере ни к чему хорошему не приведет. А моральный дух тех, кто остался, крепко поддерживало осознание того, что они воюют за правое дело.

В тот же день, когда Кэлен сидела, сочиняя послание генералу Болдуину, командующему всеми кельтонскими войсками, к ней пожаловали генерал Мейфферт с капитаном Райаном. Выслушав их план, она дала капитану Райану разрешение с отборной группой д’харианских спецвойск провести рейды против Ордена. Уоррену и шестерым сестрам поручили сопровождать группу.

Имперский Орден уже продвинулся далеко на юг, и Кэлен срочно нужны были сведения о том, что Орден делает и в каком состоянии его войска. К тому же, учитывая отвратительную погоду– что, впрочем, было только на руку ее армии, – Кэлен хотелось усилить насколько возможно давление на Орден. Капитан Брэдли Райан и его почти тысячная банда были опытными горными егерями и приобрели свой воинский опыт примерно в таких же тяжелых условиях. Кэлен довелось сражаться с капитаном Райаном и его юными галеанскими солдатами, и она сама обучила их сражаться с превосходящими силами противника. Только вот на сей раз численность противника зашкаливала за миллион…

Отборные части генерала Мейфферта – которыми он командовал, пока Кэлен его не повысила – теперь возглавлял капитан Циммер, молодой блондин – д’харианец с бычьей шеей, квадратной челюстью и совершенно неотразимой улыбкой. И эти люди умели все то, что умели солдаты Райана, только были куда опытнее: невозмутимые в любой ситуации, выносливые, абсолютно бесстрашные – и совершенно хладнокровные убийцы. То, от чего большинство солдат бледнело, у этих вояк вызывало лишь ухмылку.

И сражаться они предпочитали именно партизанскими методами, на полную катушку используя свою специальную подготовку. И обожали, когда им предоставляли полную свободу делать то, что они лучше всего умеют. Так что Кэлен, вместо того чтобы контролировать их, полностью развязала им руки.

И все эти д’харианские солдаты коллекционировали уши врагов.

И они были абсолютно преданы Кэлен: она не пыталась командовать ими и не смешивала с остальными войсками, но важнее другое – всякий раз, как они возвращались из рейда, она просила их показать коллекции ушей. Этим ребятам нравилось, что их труд ценят.

Кэлен собиралась позже отправить их за коллекцией галеанских ушей.