Глава 30

Ричард, подбоченившись, стоял внутри огромного скелета.

– Ну? – вопросила Никки с седла.

Прикрыв глаза ладонью от солнца, он посмотрел вперед, на горизонт. Потом оглянулся на Никки. Ее волосы, освещенные солнцем, сделались цвета меда.

– Я бы сказал, что это дракон. Кобыла загарцевала, норовя убраться подальше. Никки решительно придержала ее.

– Дракон, – бесстрастно повторила она.

На костях повсюду виднелись остатки плоти. Ричард отмахнулся от тучи роившихся мух. Здесь еще чувствовался слабый запах тлена. Выбравшись из гигантской грудной клетки, он указал на лежащую в пожелтевшей траве голову. Расстояние между ребрами было такое, что он спокойно шел, не рискуя ни за что зацепиться.

– Узнаю зубы. У меня когда-то был драконий зуб.

Никки скептически взирала на останки.

– Ну, что бы это ни было, ты уже насмотрелся. Пора двигаться дальше.

Ричард отряхнул руки. Жеребец, фыркнув, попятился – ему не нравился запах смерти, и он не доверял Ричарду, от которого тоже теперь исходил этот запах. Ричард погладил гладкий черный бок.

– Спокойно, Мальчик, – ласково проговорил он. – Спокойно.

Когда Ричард наконец сел в седло, Никки развернула свою серую в яблоках кобылу и двинулась вперед. Освещенные послеполуденным солнцем ребра отбрасывали длинные тени, будто тянулись к Ричарду, призывая в свидетели ужасного конца. Он оглянулся на огромный скелет посреди травянистой равнины, пришпорил жеребца и поехал за Никки. Жеребец не слишком нуждался в понукании, он и сам хотел поскорее убраться от этого мрачного места.

За последний месяц Ричард с конем привыкли друг к другу. Жеребец был покладист, но не особенно дружелюбен, а Ричарду не хотелось ничего большего. Никки не знала, имелись ли у лошадей клички, да это ее и не интересовало, так что Ричард попросту называл черного жеребца «Мальчик», а кобылу Никки – «Девочка». Никки, судя по всему, было все равно, и она последовала его примеру.

– Ты действительно считаешь, что это останки дракона? – спросила Никки, когда он ее догнал.

Жеребец замедлил ход и радостно ткнул кобылу мордой в бок. Девочка в ответ едва шевельнула ухом.

– Насколько я помню, размер вполне подходящий.

Никки тряхнула головой, отбрасывая волосы за спину.

– Ты это серьезно, да?

Ричард озадаченно нахмурился.

– Ты же сама видела. Кто еще это может быть?

Она вздохнула:

– Я думала, это кости какого-то давно вымершего животного.

– С таким-то роем мух? Да на некоторых костях еще сохранились остатки сухожилий! Никакая это не древность. Дракон погиб с полгода назад, а может, и позже.

Никки покосилась на него.

– Значит, в Новом мире и вправду водятся драконы?

– Ну, во всяком случае, в Срединных Землях – точно. Там, где я вырос, их не было. Насколько я понимаю, драконы обладают магией, а в Вестландии магии не было. Когда я приехал сюда, то… видел красного дракона. Вообще-то они встречаются чрезвычайно редко.

А теперь их стало еще на одного меньше.

Никки мало волновали драконьи останки, а Ричард уже давно пришел к выводу, что у него куда больше шансов выпутаться из этой ситуации, если не проявлять враждебность. Озлобленность подрывает силы, мешает думать и искать выход.

Он не мог заставить себя проявлять дружелюбие, но старался не злить Никки, чтобы не навредить Кэлен. Пока что это ему удавалось. К тому же Никки не слишком просто было вывести из себя. Когда ей что-то не нравилось, она погружалась в полное безразличие.

Тем временем они снова выбрались на дорогу, с которой свернули, когда заметили белые пики, оказавшиеся при ближайшем рассмотрении останками дракона.

– На что это похоже – жить в стране без магии?

– Понятия не имею, – пожал плечами Ричард. – Просто жил, и все. Это казалось в порядке вещей.

– Ты был счастлив, живя без магии?

– Да, очень. – Он снова нахмурился. – А что ?

– И тем не менее ты сражаешься за магию. Так?

– Да.

– Орден хочет избавить мир от магии, чтобы люди росли счастливыми, без ядовитого тумана волшебства, постоянно подстерегающего их у порога. – Она посмотрела на Ричарда. – Орден хочет, чтобы дети росли такими же счастливыми, как и ты. А ты с ним сражаешься.

Ричард предпочел промолчать. Его нисколько не волновало, чего там хочет Орден. Мысли его были заняты другим.

Они ехали на юго-восток, по пути им время от времени попадались странствующие торговцы. Сегодня они обменялись приветственными кивками с двумя такими. Дорога, петляя между холмами, начала забирать к югу. Когда они въехали на возвышенность, Ричард вдалеке углядел отару овец. Впереди, как им сказали, находился городок, где можно закупить необходимую провизию. Да и лошадям не помешает прикупить овса.

Слева, на северо-западе, заснеженные вершины гор в лучах послеполуденного солнца окрасились розовым. Справа простирались степи. А за городом они скоро пересекут реку Керн. Сейчас они уже совсем недалеко от пустошей, где когда-то стоял великий барьер.

Скоро они свернут на юг, в Древний мир.

Хотя барьера больше не существовало, Ричарду страшно не хотелось покидать Новый мир. Это все равно что покинуть мир Кэлен, еще больше отдалиться от нее. Казалось, она ускользает от него все дальше и дальше.

Никки повернулась к Ричарду. Ее светлые волосы взметнулись на ветру.

– Говорят, в Древнем мире тоже когда-то были драконы.

Ричард с трудом очнулся от мрачных мыслей.

– А теперь нет? – спросил он. Никки покачала головой. – И как давно это было?

– Очень давно. Никто из ныне живущих их никогда не видел. Даже сестры.

Ричард размышлял, покачиваясь в седле под ритмичный перестук подков. Никки сегодня казалась довольно покладистой, и он спросил:

– А ты знаешь, почему?

– Могу рассказать лишь то, чему меня учили, если хочешь. – Ричард кивнул, и она продолжила: – Во время великой войны, в те времена, когда возвели барьер между Древним и Новым мирами, волшебники Древнего мира трудились над уничтожением магии. Драконы без магии существовать не могли, поэтому постепенно вымерли.

– Но здесь-то они существуют до сих пор.

– По другую сторону барьера. Возможно, подавление магии на той стороне было локальным или даже временным. В конце концов, вся магия существует до сих пор, а значит, волшебники древности с задачей не справились.

Ричард начал испытывать беспокойство.

– Никки, можно задать тебе вопрос? Очень серьезный вопрос насчет магии?

Она посмотрела на него и перевела лошадь на шаг.

– Что ты хочешь узнать?

– Сколько, по-твоему, может дракон прожить без магии?

Никки вздохнула.

– Я знаю только историю с драконами в Древнем мире, как мне ее рассказывали. Как тебе известно, не всем древним записям можно доверять. Возможно, это всего лишь научная гипотеза. Что касается драконов… Могу предположить, что не очень долго. Возможно, несколько дней или дольше – но ненамного. Это упрощенный вариант вопроса, сколько рыба может прожить без воды. А почему ты спросил?

Ричард взъерошил волосы.

– Когда шимы были здесь, в этом мире, они высосали магию. На какое-то время вся магия – ну, или почти вся – исчезла.

Никки устремила взгляд на дорогу.

– По моим прикидкам, исчезновение магии было абсолютным – по крайне мере на какое-то время.

Вот этого-то он и боялся! Ричард сопоставил ее слова с тем, что знал сам, и задумчиво проговорил:

– Не все существа, наделенные магией, зависят от нее. Вот мы, к примеру. Мы в какой-то степени волшебные существа, но и без магии тоже можем жить. Меня интересует, смогли ли уцелеть существа, само существование которых зависит от магии, пока шимы не были изгнаны и не восстановилась магия в мире живых.

– Магия не восстановилась.

– Что?! – Ричард резко осадил коня.

– Не так, как ты думаешь. – Никки повернулась к нему лицом. – Ричард, хоть я и не знаю точно, что произошло, такое событие не могло пройти без последствий.

– Расскажи, что тебе известно.

Она с любопытством прищурилась:

– А почему это тебя так беспокоит?

– Никки, пожалуйста, просто расскажи, что знаешь!

Она положила руки на луку седла.

– Ричард, магия – сложное образование, с ней никогда ничего нельзя сказать с уверенностью. – Никки жестом остановила готовый посыпаться град вопросов. – Но одно известно точно. Магия непостоянна. Она все время меняется. Магия – не только часть этого мира. Это проводник между мирами. Понимаешь?

Ричарду показалось, что он понял.

– Я случайно при помощи магии вызвал дух отца из подземного мира. И изгнал его обратно – с помощью магии же. Племя Тины, например, пользуется магией, чтобы общаться с духами предков через завесу между нашим и подземным мирами. Мне пришлось отправиться в Храм Ветров, в подземный мир, когда Джегань велел одной сестре обрушить на нас чуму, принесенную ею из мира мертвых.

– И что общего между этими событиями?

– Магия используется как мост между мирами.

– Да. Но не только. Миры существуют, но их понимание зависит от мира живых, верно?

– Ты хочешь сказать, что жизнь зарождается в этом мире, а после смерти души забирает Владетель нижнего царства?

– Да, но не только. Ты не видишь связи?

Ричард уже ничего не понимал. Он вырос, не имея ни малейшего представления о магии.

– Мы пойманы между двумя царствами?

– Нет, не совсем так. – Никки сверкнула глазами. Подождав, пока он встретиться с ней взглядом, она подняла палец, подчеркивая важность своих слов. – Магия – проводник между мирами. Когда магия уменьшается, от нас не просто отдаляются другие миры, но и влияние этих миров в нашем мире становится меньше. Понимаешь?

Ричарда пробрала дрожь.

– То есть другие миры начинают влиять меньше, как… как родители на повзрослевшего ребенка?

– Да. – Ее глаза вдруг сделались очень глубокими. – Миры отдаляются друг от друга, примерно как ребенок – он растет, вырастает и покидает дом. Но и это еще не все. – Никки чуть подалась вперед. – Видишь ли, возможно, другие миры способны существовать лишь благодаря их связи с миром живых, с нашим миром. – Сейчас она казалась именно тем, кем и была на самом деле – стовосьмидесятилетней колдуньей. – Считается даже, – прошептала Никки совершенно призрачным тоном, – что без магии, связывающей иные миры с нашим, те миры перестанут существовать.

Ричард сглотнул.

– То есть когда ребенок вырастает и покидает родительский дом, родители уже не так важны для его дальнейшего существования. Даже когда они в конце концов состарятся и умрут. Хотя когда-то они были ему жизненно необходимы и крепко с ним связаны, теперь, когда они перестали существовать, он продолжает жить и без них.

– Совершенно верно, – очень тихо сказала Никки.

– Мир меняется, – кивнул Ричард. – Мир не стоит не месте. Вот чего добивается Джегань. Он хочет, чтобы магия и те иные миры перестали существовать, а этот мир остался в его единоличном владении.

– Нет, – негромко возразила Никки. – Он хочет этого не для себя, а для всего человечества. – Ричард начал было возражать, но она оборвала его. – Я знаю Джеганя и говорю тебе то, что считает он. Может, он и наслаждается тем, что творит, но в глубине души верит, что делает это не для себя, а для всего человечества.

Ричард не видел смысла ссориться. Как бы то ни было, из-за происходящих изменений существа, подобные драконам, вполне могли исчезнуть. Те белые кости, возможно, были останками последнего красного дракона.

– Из-за таких вот событий, как пришествие шимов, мир уже изменится бесповоротно – настолько, что волшебные существа все умерли, – продолжила Никки, глядя в сумеречную даль. – И в том взаимосвязанном мире, что я описала, магия – даже такая, как наша – тоже очень скоро исчезнет. Теперь ты понял? Без этого проводника между мирами, этой связи с другими мирами, которые, возможно, уже больше не существуют, дети волшебников будут рождаться без магического дара.

Во всяком случае, одно ему было ясно точно: когда придет время, он позаботится, чтобы Никки прекратила свое существование. Вымерла.

Они двинулись дальше. Ричард то и дело оглядывался на огромные белеющие кости, пока те не исчезли из виду.

В город они въехали уже затемно. Когда Ричард поинтересовался у прохожего, что это за место, то узнал, что городок называется Риппли. Тихий городок в отдаленном углу Срединных Земель, неподалеку от того места, что прежде было пустошью, откуда никто не возвращался. Жители Риппли растили на продажу пшеницу и разводили овец, а мелкую живность держали для своих нужд.

Сюда шла дорога с северо-запада, из Ренвольда, другие дороги вели на север. Риппли служил торговым перекрестком между Ренвольдом и деревнями на севере и востоке. Теперь, конечно, Ренвольда больше нет. Имперский Орден вырезал весь город и на улицах Ренвольда живут лишь призраки. Обитатели степей, продававшие там свои товары, остались без средств к существованию. И жители окрестных деревень и городов, приезжавшие торговать в Риппли, – тоже. В Риппли настали тяжелые времена.

Ричард с Никки привлекли к себе всеобщее внимание. После гибели Ренвольда приезжие стали тут редкостью. Они оба устали, а в городке имелась таверна, но там собиралась местная пьянь, и Ричарду вовсе не хотелось ввязываться в неприятности. В другом конце города была неплохая конюшня, и владелец разрешил им переночевать на сеновале за серебряный пенни с каждого. Ночи стояли холодные, а на сеновале можно было укрыться от ветра, и Ричард, не торгуясь, заплатил по пении за них с Никки и еще три за лошадей. Неразговорчивый хозяин был так рад дополнительной плате, что пообещал Ричарду почистить лошадей, накормить и перековать.

Когда Ричард, поблагодарив, сказал, что они очень устали, хозяин впервые за все время улыбнулся:

– Ну, тогда пойду займусь вашими лошадьми. Надеюсь, вы с женой хорошенько выспитесь. Доброй вам ночи.

Ричард последовал за Никки наверх по грубой лестнице. Сидя на сене, они ели холодный ужин и слушали, как хозяин обихаживает их лошадей. Ричард с Никки едва обменялись перед сном парой слов. Проснувшись вскоре после рассвета, они обнаружили стайку тощих ребятишек и изможденных взрослых, которые пришли посмотреть на «богатых» путешественников. Похоже, их лошади стали источником сплетен и догадок.

Ричард поздоровался с людьми, но в ответ наткнулся на пустые взгляды. Когда они с Никки направились в лавку, расположенную неподалеку, через несколько обшарпанных домишек, эти люди пошли за ними, будто они – король и королева города. Бродившие по улочкам козы и куры разбегались, завидя процессию. Молочная корова, что паслась позади кожевенной лавки, на миг перестала жевать траву и смотрела на происходящее. Сидевший на заборе петух раздраженно захлопал крыльями.

Самый храбрый ребятенок спросил, кто они такие. Никки ответила, что они – простые путешественники, муж с женой, которые едут в поисках работы. Это сообщение встретили скептичным шепотком. Никки в ее роскошном черном платье скорее можно было принять за королеву, ищущую себе королевство. Да и Ричард производил впечатление ненамного хуже.

Мальчик постарше спросил, где они намерены искать работу, ведь в Риппли вряд ли можно что-нибудь найти. Никки пояснила, что они направляются в Древний мир. Кое-кто из взрослых, подхватив детей, заторопился прочь. Оставшиеся следовали за Ричардом с Никки по пятам.

Владелец продуктовой лавки, пожилой мужчина, пропустив Ричарда внутрь, ласково прогнал горожан. Как только Ричард скрылся в дверях лавки, народ на улице расхрабрился и стал теребить Никки, прося денег, лекарства, еды. Никки стояла спокойно, расспрашивая простолюдин об их бедах и нуждах. Она двинулась сквозь толпу, осматривая детей. На ее лице появилось бесстрастное выражение, крайне не понравившееся Ричарду.

– Чем могу быть полезен? – вежливо поинтересовался лавочник.

– Что это за люди? – вместо ответа спросил Ричард.

Он смотрел сквозь чисто вымытое окно на Никки, окруженную толпой и вещавшую о любви Создателя. Люди слушали ее, будто сам добрый дух явился их утешить.

– Ну, всякие разные, – ответил лавочник. – Большинство пришли из Древнего мира, когда барьер рухнул. Кое-кто – местные бездельники: пьяницы, бродяги; они скорее предпочтут просить милостыню или красть, чем работать. Когда тут появились чужаки из Древнего мира, некоторые местные присоединились к ним, переняв их образ жизни. Приезжающие к нам торговцы на собственном опыте выяснили, что им дешевле поделиться с этой публикой, не то останутся вовсе без товара. Впрочем, некоторые из тех, что здесь, просто оказались в трудном положении: вдовы с детишками, которые не могут найти себе мужей, старики… Кое-кто, возможно, и будет работать на меня, если найдется работа, но большинство не захочет.

Ричард уже собрался дать лавочнику список необходимых товаров, когда в лавку скользнула Никки.

– Ричард, мне нужно немного денег.

Он не стал спорить и передал ей седельную сумку с деньгами. Никки достала полную горсть серебра и золота. У лавочника глаза на лоб полезли, когда он увидел, сколько она взяла. Никки не обратила на него внимания. Ричард ошеломленно смотрел, как Никки, вернувшись к толпе, отдает все имеющиеся у них деньги. К ней потянулся лес рук. Люди заорали. Кое-кто помчался прочь с добычей.

Ричард заглянул в сумку– проверить, сколько у них осталось. Небогато. Он поверить не мог тому, что только что сотворила Никки. Бред какой-то.

– Как насчет риса, бекона, сухих бисквитов, ячменной муки, овсяной муки, чечевицы и соли?

– Овсяной муки нет, а все остальное в наличии. Сколько вам нужно?

Ричард быстро подсчитал в уме. Им предстоит еще долгий путь, а Никки отдала почти все сбережения. Придется теперь экономить на припасах. Он положил на прилавок шесть серебряных пенни.

– Вот на эту сумму.

Ричард сбросил мешок со спины и положил на прилавок рядом с монетами.

Лавочник сгреб деньги, тяжко вздыхая при мысли о тех деньгах, которые мог бы заработать, и принялся снимать заказанное с полок и складывать в мешок. Пока он занимался делом, Ричард вспомнил еще кое-что и добавил одну монетку.

Теперь у него осталось несколько серебряных пенни, две серебряные кроны и никакого золота. Никки раздала денег больше, чем эти люди видели за всю свою жизнь. Озабоченный мыслями о том, на что они в дальнейшем будут покупать себе продовольствие, Ричард забросил на спину тяжелый мешок и поспешил на улицу, чтобы попробовать остановить Никки.

Она вещала о любви Создателя ко всем и каждому и просила простить жестокость бессердечных и безразличных людей, протягивая золотую монету небритому беззубому мужику. Тот, ухмыляясь, поблагодарил и облизнул потрескавшиеся губы. Ричард отлично понял, чем этот тип хочет смочить горло. К Никки тянулось еще множество рук.

Встревоженный Ричард схватил Никки за руку и рванул к себе. Она повернулась:

– Мы должны возвращаться на конюшню.

– Я тоже так думаю, – кивнул Ричард, сдерживая гнев. – Надеюсь, хозяин уже закончил возиться с лошадьми, и мы можем убираться отсюда.

– Нет, – возразила Никки с мрачной решимостью. – Нам нужно продать лошадей.

– Что?! – Ричард сердито моргнул. – Могу я поинтересоваться, чего ради?

– Чтобы поделиться тем, что имеем, с теми, у кого ничего нет.

Ричард потерял дар речи. Он молча уставился на Никки. Как же они поедут дальше? Немного поразмыслив, он решил, что ему совершенно безразлично, как скоро они доберутся туда, куда она его тащит. Но ведь им придется все свои пожитки нести на себе. Он – лесной проводник и привык ходить с тяжелой поклажей, он справится. Медленно выдохнув, Ричард направился к конюшне.

– Нам нужно продать лошадей, – сообщил он хозяину.

Тот, нахмурившись, посмотрел на стоявших в стойлах лошадей, потом – снова на Ричарда. Хозяин конюшни выглядел несколько ошарашенным.

– Это великолепные сильные кони, сударь. У нас тут таких коней нету.

– Теперь есть, – сообщила Никки.

Он неуверенно посмотрел на нее. Большинство испытывали неловкость, глядя на Никки – и из-за ее сногсшибательной красоты и из-за ее бесстрастного, хладнокровного поведения.

– Я не могу дать за них настоящую цену.

– А мы и не просим столько, – скучным тоном пояснила Никки. – Мы просто хотим продать их вам. Нам необходимо их продать. Мы возьмем столько, сколько вы согласны нам дать.

Взгляд хозяина бегал с Ричарда на Никки и обратно. Ричард видел, что тому неловко так их надувать, но он никак не может придумать, как отказаться от такого предложения.

– Я могу дать лишь четыре серебряные марки за обоих.

Ричард отлично знал, что каждая лошадь стоит в десять раз больше.

– И за сбрую, – добавила Никки.

Владелец конюшни почесал щеку.

– Ну, пожалуй, за сбрую могу добавить еще одну монету, но это все, что в моих силах. Извините. Я знаю, что они стоят куда больше, но если вы так уж стремитесь от них избавиться, то это все, что я могу вам предложить.

– А есть в этом городе кто-нибудь, кто может дать больше? – спросил Ричард.

– Сомневаюсь. Но, говоря по правде, сынок, не обижусь, если вы поспрашиваете в окрестностях. Я не люблю обманывать людей и прекрасно знаю, что пять серебряных монет за таких лошадей и упряжь – чистой воды надувательство.

Он не сводил глаз с Никки, явно догадываясь, что это – ее затея. Взгляд ее голубых глаз мог вызвать беспокойство у любого человека.

– Мы принимаем ваше предложение, – немедленно и решительно ответила Никки. – Уверена, оно совершенно честное.

Хозяин с несчастным видом вздохнул.

– У меня нет с собой столько денег. Схожу домой, – он ткнул пальцем через плечо, – и принесу, если вы соизволите немного обождать.

Никки кивнула, и хозяин поспешил прочь, не столько торопясь завершить сделку, как подозревал Ричард, сколько желая поскорее убраться с глаз Никки.

Ричард повернулся к ней, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

– Что это за ерунда?

Он видел, что следовавшая за ними толпа все еще не расходится.

Никки не сочла нужным отвечать.

– Собирай свои вещи. Все, что понесешь. Как только вернется хозяин, мы двинемся дальше.

Ричард с трудом оторвал от нее свирепый взгляд. Подойдя к Мальчику, он принялся запихивать все, что можно, в мешок, бурдюки привязал к поясу, седельные сумки взвалил на плечо. Ричард полагал, что, когда они попадут в городок побогаче, он сможет хотя бы эти сумки продать. Пока он занимался делом, Никки складывала в свой мешок то, что могла унести.

Хозяин, вернувшись, протянул деньги Ричарду.

– Деньги возьму я, – заявила Никки.

Хозяин быстро глянул Ричарду в глаза и вручил монеты Никки.

– Я добавил еще те серебряные пенни, что вы мне заплатили вчера вечером. Это все, что у меня есть. Клянусь.

– Спасибо, – кивнула Никки. – Очень щедро с вашей стороны поделиться тем, что у вас есть. Именно такова воля Создателя. – Затем, не говоря ни слова, повернулась и вышла из полутемной конюшни на улицу.

– Это моя воля, – пробормотал себе под нос владелец конюшни. – И Создатель тут совершенно ни при чем.

На улице Никки тут же принялась раздавать деньги, вырученные за лошадей. Люди тянулись за деньгами, а она шла среди толпы, разговаривая, задавая вопросы. Потом Никки скрылась за углом и исчезла из виду.

Ричард потрепал Мальчика по шелковистой шее, взвалил на плечо седельную сумку и повернулся к хозяину, стоявшему с ошеломленным видом в воротах конюшни. Они с Ричардом обменялись беспомощным взглядом.

– Надеюсь, она тебе хорошая жена, – наконец проговорил хозяин.

Ричарду до смерти хотелось сказать, что Никки – сестра Тьмы, а он – ее пленник, но решил, что от этого проку не будет. Никки ясно объяснила, что он – Ричард Сайфер, ее муж, а она – Никки Сайфер, его жена. И велела твердо держаться этой версии. Ради Кэлен.

– Она просто щедрая, – буркнул Ричард. – Поэтому я на ней и женился. Она добра к людям.

Ричард услышал женский крик, затем шум. Он бросился к воротам и выбежал на улицу. Никого. Он помчался за угол, откуда доносился шум какой-то возни.

Шестеро мужиков свалили Никки на землю. Некоторые били кулаками, а она пыталась защититься от них голыми руками. Другие лапали ее, ища кошель с деньгами. Они дрались за незаработанные деньги еще до того, как Никки успела выпустить эти деньги из рук. Толпа женщин, детей и мужчин стояла вокруг. Стервятники, ждущие возможности обглодать кости.

Ричард ворвался в круг, схватил ближайшего мужика за воротник и отшвырнул прочь. Тот, пролетев по воздуху, с треском впечатался в стену конюшни. Все строение заходило ходуном. Второго Ричард пнул в ребра, отшвырнув от Никки и опрокинув в грязь. Третий повернулся и попытался ударить Ричарда в челюсть. Перехватив его руку, Ричард завернул ее так, что кости треснули и мужик заорал. Тут все оставшиеся кинулись врассыпную.

Ричард рванулся было за одним, но Никки внезапно схватила его с криком:

– Ричард, нет!

Разгоряченный схваткой Ричард, желая догнать мерзавца, чуть не врезал ей по лицу, но, осознав, что это Никки, опустил кулаки и обвел свирепым взглядом толпу.

– Пожалуйста, господин! Пожалуйста, госпожа! – Заныла какая-то женщина. – Смилуйтесь нам нами, убогими! Мы – ничтожные твари Создателя. Смилуйтесь над нами!

– Вы – банда воров! – рявкнул Ричард. – Обкрадывающих того, кто пытается вам помочь!

Он хотел было рвануться к ним, но Никки сжала его руку.

– Ричард, нет!

Толпа разбежалась, как мыши от шипящего кота.

Никки отпустила Ричарда. Он увидел, что губы у нее в крови.

– Да что с тобой такое?! Отдаешь деньги людям, которые готовы тебя ограбить, хотя ты и так отдаешь им деньги добровольно! За каким лешим ?!

– Хватит! Я не собираюсь терпеливо слушать, как ты оскорбляешь чад Создателя! Кто ты такой, чтобы осуждать их? Кто дал право тебе, сытому, решать, что правильно, а что нет? Ты понятия не имеешь, через что пришлось пройти этим несчастным, а еще позволяешь себе судить!

Ричард сделал глубокий вздох. Он снова напомнил себе то, о чем не должен никогда забывать. На самом деле он защищает не Никки.

Он достал из мешка рукав рубашки, смочил водой из бурдюка и осторожно вытер ей окровавленный рот и подбородок. Никки поморщилась, но не сопротивлялась.

– Ничего страшного, – сказал Ричард. – Уголок губы треснул. А теперь постой спокойно.

Она спокойно стояла, пока он, одной рукой придерживая ей голову, другой стирал кровь с ее лица.

– Спасибо тебе, Ричард. – Она поколебалась. – Я была уверена, что кто-нибудь из них перережет мне глотку.

– Почему ты не воспользовалась Хань, чтобы защититься?

– Ты забыл? Для этого мне бы пришлось почерпнуть силу из пуповины, поддерживающей жизнь Кэлен.

Он заглянул в ее голубые глаза.

– Похоже, забыл. В таком случае, спасибо, что удержалась от этого.

Никки молчала, пока они шли по улочкам Риппли, неся все свое имущество на спине. Хотя было изрядно холодно, лоб Ричарда довольно скоро покрылся испариной.

Наконец его терпение иссякло.

– Не желаешь ли объяснить, к чему было все это?

– Эти люди испытывают нужду.

Ричард сжал переносицу, стараясь сохранять вежливость.

– И поэтому ты отдала им все наши деньги?

– Ты настолько эгоистичен, что не захотел бы поделиться тем, что имеешь? Ты настолько эгоистичен, что предоставишь голодному голодать, раздетому мерзнуть, а больному умирать? Неужели деньги значат для тебя больше, чем человеческая жизнь?

Ричард закусил изнутри щеку, чтобы сдержаться.

– А лошади? Ты ведь, фигурально выражаясь, выбросила их.

– Это все, что мы могли получить. Эти люди нуждаются. И сейчас это было единственное, что мы могли сделать. Мы действовали из самых благородных побуждений. Это наш долг – не быть эгоистами и с радостью отдать этим людям то, в чем они нуждаются.

Дорога давно уже закончилась, и они шли по тому, что когда-то было пустошью, местом, откуда никто не возвращался.

– Нам самим все это было нужно, – сказал Ричард.

Никки посмотрела ему в глаза.

– Есть вещи, которые тебе необходимо узнать, Ричард.

– Это верно.

– Тебе в жизни повезло. У тебя были возможности, которых никогда не было у простых людей. Я хочу, чтобы ты увидел, как живут простые люди, как они борются за выживание. Когда ты поживешь, как они, то поймешь, почему Орден так необходим и почему Орден – единственная надежда человечества. Когда мы придем туда, куда идем, у нас не будет ничего. Мы станем в точности такими же, как все прочие несчастные люди в этом поганом мире. Практически не имея шанса выбиться из нужды. Ты даже не представляешь, что это такое. Я хочу, чтобы ты понял, как сострадание Ордена помогает простым людям жить с тем достоинством, которое им положено.

Ричард поглядел на простиравшуюся перед ним пустынную равнину. Сестра Тьмы, лишенная возможности пользоваться даром, и чародей, которому даром пользоваться запрещено. Пожалуй, более простых людей не бывает.

– Мне казалось, это ты хочешь что-то узнать.

– Но я еще и твоя наставница. Иногда наставники узнают больше, чем их ученики.