Глава 23

Кэлен видела сквозь слезы Кару. Облаченная в красную кожу, морд-сит стояла в дверях их спальни и наблюдала, как Ричард торопливо кидает вещи в мешок. Кэлен кивала, когда Ричард давал Каре короткие указания. Они уже пришли к самому главному соглашению и, похоже, оба боялись сказать что-то еще.

Слабый свет, проникавший сквозь маленькое оконце, практически не рассеивал царивший в спальне полумрак. Комната напоминала темницу. Одетый в темное Ричард походил на тень. Сколько раз Кэлен, прикованная к постели, так и думала об этой комнате – как о своей темнице. Теперь тут царил едва ли не ощутимый дух темницы, только вместо затхлой вони каменных застенков пахло смолой.

Кэлен смотрела, как Ричард укладывает черные штаны, черную рубашку, черную с золотом безрукавку, серебряные браслеты, пояс с кошелями и золотой плащ в мешок. На нем был простой наряд лесного проводника – сейчас переодеваться некогда. Кэлен надеялась, что очень скоро он сможет сбежать и снова наденет облачение боевого чародея, чтобы повести их в бой против Ордена.

По каким-то не вполне понятным причинам Ричард стал ключевой фигурой в их борьбе. Кэлен знала, что его отношение к происходящему правильное. Люди сами должны захотеть сражаться за себя, за свою свободу, а не просто следовать за вождем.

Засовывая в мешок вещи и всякую мелочь, Ричард говорил Кэлен, что, возможно, ей удастся разыскать Зедда. У старого волшебника могут быть кое-какие соображения. Она кивнула, сказала, что постарается, но сама прекрасно знала: Зедд ничего сделать не сможет. Этот жуткий треугольник не разрушит никто, Никки об этом позаботилась. Ричард просто дарил ей надежду – единственное, что он мог сейчас ей подарить.

Кэлен не знала, куда девать руки. Она стояла, ломая пальцы, а из глаз лились слезы. Нужно что-то сказать, что-то важное, пока еще есть возможность, но ничего не приходило на ум. Она знала: Ричард понимает ее чувства, видит, что у нее на сердце, и никакие слова ничего тут не добавят.

Ощущение рока заполняло комнату. Рок присутствовал здесь, как мрачный стражник, поджидающий, чтобы забрать Ричарда, увести его прочь. Рок ждал – неумолимый, неуязвимый, равнодушный.

Когда Кара отошла от двери, Ричард достал из кожаного мешка горсть золотых и серебряных монет. Торопливо ссыпав половину обратно, он протянул оставшуюся часть ей.

– Возьми. Может пригодиться.

– Я Мать-Исповедница. Мне не нужно золото.

Ричард бросил деньги на кровать, не желая тратить время на споры.

– Заберешь какие-нибудь фигурки? – спросила Кэлен. Дурацкий вопрос, но надо же как-то заполнить гнетущее молчание, а больше ничего не приходит в голову.

– Нет. Они мне не нужны. Когда станешь смотреть на них, думай обо мне и помни, что я тебя люблю. – Он скатал одеяло, завернул в промасленную холстину и привязал кожаным шнуром к мешку. – Если захочу, я всегда смогу вырезать новую.

Кэлен протянула ему кусок мыла.

– Мне не нужны резные фигурки, чтобы помнить о твоей любви. Я и так буду помнить. Вырежи что-нибудь такое, чтобы Никки поняла – ты должен быть свободен.

Ричард посмотрел на нее с мрачной улыбкой.

– Я позабочусь о том, чтобы она твердо усвоила: я никогда не сдамся ни ей, ни Ордену. Резные фигурки не понадобятся. Она считает, что всего добилась, но ей предстоит убедиться, что я плохой попутчик. – Ричард ткнул кулаком в мешок, утрамбовывая содержимое. – Просто отвратительный.

В комнату влетела Кара с несколькими узелками и быстро положила их на кровать.

– Я собрала для вас кое-какую еду, магистр Рал. То, что пригодится в путешествии: вяленое мясо, вяленую рыбу, немного риса и бобов. А… А сверху я положила буханку хлеба, который сама испекла. Вы уж съешьте сперва его, пока он свежий.

Поблагодарив, Ричард положил узелки в мешок. Хлеб он, прежде чем убрать, поднес к носу и с удовольствием понюхал, благодарно улыбнувшись Каре.

Ричард выпрямился. Он больше не улыбался. С таким выражением, будто собирается совершить последнее, страшное действо, он стянул через голову перевязь. Взял серебряно-золотые ножны в левую руку, правой вытащил из ножен Меч Истины. Костяшки пальцев побелели.

Клинок издал неповторимый металлический звон, возвещая о том, что свободен.

Ричард закатал рукав и полоснул мечом по предплечью. Кэлен вздрогнула. Она не знала, случайно он рассек руку так глубоко или нарочно. И заледенела, вспомнив, как точно работал Ричард любым острым предметом.

Он повернул лезвие и обмакнул в кровь с обеих сторон. Он купал клинок в крови, давая ему отведать чуть-чуть и еще больше, разжигая в нем аппетит. Кэлен не понимала, что он делает и зачем, но это был пугающий ритуал. Она пожалела, что Ричард не извлек меч раньше и не зарубил Никки. Уж ее-то крови Кэлен бы не испугалась.

Ричард взял ножны и убрал Меч Истины на место, провел ладонью по всей длине меча и схватил ножны посредине, а потом склонил голову, не отрывая глаз от золотого и серебряного блеска, и повернулся к Кэлен.

Он поднял голову– в его глазах плескалась смертельная ярость магии. Ричард вызвал чудовищную ярость меча, призвал ее – а потом убрал. Кэлен никогда еще не видела, чтобы он так поступал.

Ричард протянул ей меч. Сухожилия на запястье напряглись. Сквозь кровь виднелись белые костяшки пальцев.

– Возьми его, – проговорил он хриплым голосом, выдающим внутреннюю борьбу.

Кэлен, как зачарованная, взяла меч. На мгновение, пока Ричард не отнял окровавленную руку, она испытала резкий толчок, будто ее притянуло к мечу яростным гневом, подобного которому она никогда не испытывала. Она была почти готова увидеть сноп искр. От холодной стали исходила такая эманация ярости, что Кэлен чуть не рухнула на колени. В этот момент она вполне могла бы выронить меч, будь у нее возможность разжать руки. Только она не могла.

Как только Ричард убрал руку, меч в ножнах тут же утратил свою жгучую ярость и стал неотличим от любого другого.

Ричард предостерегающе поднял палец. Опасная магия все еще плескалась в его взоре. Желваки на скулах напряглись и отчетливо проступили под кожей.

– Не доставай этот меч, – прохрипел он, – пока не дойдет до спасения твоей жизни. Ты знаешь, что это оружие творит с человеком. Не только с тем, кто ощущает на себе силу его клинка, но и с тем, кто носит ножны.

Кэлен, захваченная его пронзительным взглядом, смогла лишь кивнуть. Она отчетливо помнила, как Ричард впервые убил этим мечом человека. В тот первый раз, когда он научился убивать, он сделал это, чтобы защитить ее.

Первое соприкосновение с магией меча едва не убило самого Ричарда. Ему пришлось выдержать страшную битву с собой, чтобы научиться управлять этим волшебным ураганом, именуемым Меч Истины.

Даже без магии меча глаза Ричарда могли излучать неумолимую угрозу. Кэлен могла припомнить несколько случаев, когда его хищный взор сам по себе заставлял замолчать целый зал народа. Мало что могло напугать больше, чем выражение этих глаз. Сейчас эти глаза жаждали сеять смерть.

– Будь в ярости, если придется воспользоваться этим мечом, – прорычал он. – В сильной ярости. В этом – твое единственное спасение.

Кэлен сглотнула.

– Понимаю, – кивнула она. – Я помню.

Праведный гнев был единственной защитой от жгучей боли, которую взимал меч в виде платы за услуги.

– Жизнь или смерть. Больше никаких поводов. Я не знаю, что может произойти, и желательно, чтобы ты как можно дольше пребывала в неведении. Но лучше так, чем оставить тебя вообще без защиты. Я дал ему вкусить крови, а потому он появится из ножен оголодавшим, он будет… в кровавой ярости.

– Я понимаю.

Его глаза успокоились.

– Мне очень жаль, что я взваливаю на тебя ответственность за это страшное оружие, но это единственная защита, которую я могу тебе предложить.

– Мне не придется им воспользоваться. – Кэлен ласково коснулась его руки.

– Добрые духи, надеюсь, что нет. – Ричард оглянулся, в последний раз обводя взглядом комнату, затем посмотрел на Кару. – Мне пора идти.

Морд-сит не обратила на его слова внимания.

– Дайте мне сначала вашу руку.

Ричард увидел, что она держит бинты и, не возражая, протянул окровавленную руку. Кара быстро промыла рану влажной тряпицей и забинтовала.

Когда она закончила, Ричард поблагодарил ее. Кара разорвала конец и, обмотав получившиеся хвостики вокруг запястья, завязала в узел.

– Часть пути мы пройдем с вами.

– Нет. Вы остаетесь здесь. – Ричард опустил рукав. – Не хочу рисковать.

– Но…

– Кара, я хочу, чтобы ты защищала Кэлен. Доверяю ее тебе. Знаю, ты меня не подведешь.

В огромных блестящих от слез голубых глазах отражалась такая боль, которую – Кэлен была уверена – Кара никогда не позволила бы увидеть никому.

– Клянусь защищать ее так, как защищала бы вас, магистр Рал, если вы клянетесь уйти и вернуться.

Ричард сверкнул улыбкой.

– Я магистр Рал. Нет нужды напоминать тебе, что я выбирался и из худших переделок. – Он чмокнул ее в щеку. – Кара, клянусь, что никогда не оставлю попыток освободиться. Даю тебе слово.

Кэлен понимала, что на самом деле он вовсе не пообещал Каре того, чего та хотела. Он ни за что не будет давать обещания, которое не в состоянии сдержать.

Наклонившись, он придвинул мешок.

– Пора идти. – Он затянул завязки. – Мне нельзя опаздывать.

Пальцы Кэлен сжались на его руке, Кара положила руку ему на плечо. Обернувшись, Ричард схватил Кэлен за плечи.

– А теперь послушай меня. Я хочу, чтобы вы оставались здесь, в этом домике, в этих горах, где вам ничто не грозит, но сильно сомневаюсь, что вас тут удержит что-нибудь, кроме моего предсмертного желания. По крайней мере пробудьте здесь еще дней пять-шесть, на случай, если я до чего-нибудь додумаюсь и удеру от Никки. Может, она и сестра Тьмы, но и я уже не новичок в магии. Я и прежде удирал от весьма могущественных людей. Я отправил в подземный мир Даркена Рала. Побывал в Храме Ветров по ту сторону завесы, чтобы остановить чуму. Я вылезал и из худших передряг. Кто знает, может, это куда проще, чем кажется на первый взгляд. Если мне удастся от нее сбежать, я вернусь сюда. Подождите хотя бы немного. Если же мне пока не удастся отделаться от Никки, постарайтесь найти Зедда. У него могут быть какие-нибудь соображения по этому поводу. Когда мы его видели в последний раз, с ним была Энн. Она аббатиса сестер Света и знала Никки много лет. Возможно, она вспомнит что-то, что в сочетании с изобретательностью Зедда сможет помочь.

– Ричард, не беспокойся за меня. Просто позаботься о себе. Я буду ждать тебя, когда бы ты ни вернулся, а ты приложи все усилия, чтобы отделаться от Никки. Мы подождем тебя тут несколько дней. Обещаю.

– Я присмотрю за ней, магистр Рал. Не тревожьтесь за Мать-Исповедницу.

Ричард кивнул и снова повернулся к Кэлен. Нахмурившись, он крепче сжал ее плечи.

– Я знаю тебя, знаю, что ты чувствуешь, но ты должна выслушать меня. Время еще не пришло. Возможно, оно вообще никогда не придет. Ты можешь считать, что я ошибаюсь, но если закроешь глаза на реальность происходящего, если будешь считать, что реальность такова, какой тебе хотелось бы ее видеть, тогда нам нет смысла надеяться на встречу, потому что мы не встретимся никогда. Мы все умрем, и дело борьбы за свободу умрет тоже. – Он наклонился ближе: – В первую очередь запомни вот что: наши войска ни при каких обстоятельствах не должны атаковать основные силы Ордена. Если они… Если ты бросишься на главные силы имперцев, думая, что победишь, это погубит наши армии. И тогда – конец всему. Всякие надежды на свободу, всякие надежды сокрушить Орден будут потеряны для грядущих поколений. Так же и с Никки мы должны прежде всего думать, пользоваться разумом, а не ввязываться в драку, иначе умрем оба. Ты обещала мне, что не попытаешься покончить с собой. Не изменяй клятве!

Все это казалось сейчас совершенно не важным. Единственное, что было важно, – она теряет его. Кэлен охотно отдала бы весь мир на растерзание волкам, только бы сохранить Ричарда.

– Хорошо, Ричард.

– Обещай мне. – Его пальцы причиняли боль. Он встряхнул ее. – Я не шучу. Ты пустишь все псу под хвост, если не прислушаешься к моим словам. Ты уничтожишь надежду всего человечества на ближайшие пятьдесят поколений. Ты можешь оказаться той, кто уничтожит свободу и обрушит на весь мир темные времена. Обещай мне, что не сделаешь этого.

В голове Кэлен роились мириады мыслей. Она посмотрела ему прямо в глаза и услышала, как произносит:

– Обещаю, Ричард. Пока ты не позволишь, мы не будем напрямую атаковать.

Казалось, с его плеч свалилась огромная тяжесть. Лицо осветилось улыбкой, и он привлек ее к себе. Его пальцы пробежали по ее волосам и погладили по голове, а Кэлен подставила губы для поцелуя. Она обняла его за плечи, прижимаясь изо всех сил. Это длилось лишь мгновение, но в это мгновение они были счастливы.

Слишком скоро и объятия, и поцелуй прервались. Ричард наспех обнял Кару и забросил мешок за спину. В дверях спальни он обернулся:

– Я люблю тебя, Кэлен. Никого не любил до тебя и не полюблю после. Только ты. – Его глаза говорили то же самое.

– Ты для меня – все, Ричард. Ты знаешь.

– Тебя я тоже люблю, Кара, – подмигнул он морд-сит. – Позаботься о ней и о себе до моего возвращения.

– Непременно, магистр Рал. Даю вам слово как морд-сит.

Он криво усмехнулся:

– Я беру твое слово как Кары, – и исчез.

– Я тоже люблю вас, магистр Рал, – прошептала Кара в пустой дверной проем.

Кэлен с Карой выскочили в центральную комнату и встали в дверях, глядя, как он бежит через луг.

Кара сложила ладони рупором.

– Я тоже вас люблю, лорд Рал! – прокричала она.

Ричард обернулся и помахал на бегу, показывая, что услышал.

Они стояли и смотрели, как темная фигура Ричарда плавно мчится по желтой траве, удаляясь прочь. Перед тем как исчезнуть среди деревьев, он остановился и обернулся. Кэлен обменялась с ним последним взглядом. Взглядом, который сказал все. Ричард повернулся и исчез в лесу.

Кэлен, не в силах больше сдерживаться, рухнула на колени, а потом осела на пятки. Уронив лицо на руки, она беспомощно рыдала над тем, что казалось ей концом света.

Кара присела на корточки, обняла ее рукой за плечи. Кэлен было ненавистно, что Кара видит ее рыдающей. Когда Кара молча прижала ее голову к плечу, она ощутила отстраненную признательность.

Кэлен не знала, сколько просидела на пороге, рыдая, в белом платье Матери-Исповедницы. Наконец она совладала с собой. Сердце погрузилось в безнадежную тоску. Каждый миг казался невыносимым. Перед ней стояло мрачное будущее – огромная пустыня страданий.

Наконец она подняла голову и оглянулась. Без Ричарда дом опустел. Теперь это мертвое место.

– Что ты хочешь сделать, Мать-Исповедница?

Становилось темно. Уже закат? Или тучи сгустились? Кэлен не знала. Она вытерла глаза.

– Давай-ка начнем собирать вещи. Мы пробудем тут еще несколько дней, как просил Ричард. А потом все, что не смогут нести лошади и что может испортиться, лучше закопать. Надо будет заколотить окна. Мы закроем дом плотно и надежно.

– На случай, если когда-нибудь вернемся в этот рай?

Кэлен кивнула, оглядываясь по сторонам и отчаянно пытаясь сосредоточиться на предстоящей работе. Она знала, что хуже всего придется ночью, когда она будет лежать в постели одна. Когда его с ней не будет.

Долина казалась теперь потерянным раем. Кэлен никак не могла поверить, что Ричарда действительно здесь нет. Все было так, как будто он просто пошел ловить рыбу или собирать ягоды. Или исследует горы.

– Да, на случай, если вернемся. Тогда здесь снова будет рай. По-моему, когда Ричард вернется, рай будет где угодно.

Кэлен заметила, что Кара не отвечает, глядя в дверной проем.

– Что, Кара?

– Магистра Рала нет.

– Я знаю, это больно, Кара, – ласково сказала Кэлен, коснувшись ее плеча, – но мы должны думать о…

– Нет. – Кара посмотрела на нее. Взгляд ее был странно тревожным. – Нет, я не об этом. Я больше не чувствую его. Не чувствую узы с магистром Ралом. Я знаю, где он – идет по тропинке к перевалу, – но не чувствую его. – Она была близка к панике. – Добрые духи, это все равно что ослепнуть! Я не знаю, как его найти! Я не могу найти магистра Рала!

В первый момент Кэлен испугалась, что он упал и разбился или Никки убила его. Усилием воли она отбросила от себя эти мысли.

– Никки знает об узах. Скорее всего она прибегла к магии, чтобы скрыть их или нарушить.

– Да-да, скрыла. – Кара покатала в пальцах эйджил. – Должно быть, так. Я по-прежнему чувствую эйджил, следовательно, знаю, что лорд Рал жив. Узы целы… Но я не чувствую их, не могу определить, где он.

Кэлен облегченно вздохнула.

– Значит, так оно и есть. Никки не желает, чтобы за ней следовали, вот и затуманила узы магией.

Кэлен сообразила, что теперь для защиты от сноходца людям придется просто верить в Ричарда, не ощущая волшебных уз. Они должны будут сохранять эту веру в сердце, чтобы выжить.

Смогут ли они? Смогут ли верить просто так?

Кара смотрела в дверной проем, за луг, туда, где в лесу исчез Ричард. Лиловое небо над серо-голубыми горами окрасилось оранжевыми полосами. Снежные шапки на вершинах опускались все ниже. Надвигалась зима. Если Ричарду не удастся в течение нескольких дней сбежать и вернуться, Кэлен с Карой должны будут поспешить, чтобы уехать до наступления зимы.

Ее вновь охватило чувство утраты и скорби, на глаза навернулись слезы. Кэлен отправилась в спальню, чтобы снять платье Матери-Исповедницы. Пора готовить дом к зиме, пора собираться.

Едва Кэлен стянула с себя платье, как в дверях возникла Кара.

– И куда мы направимся, Мать-Исповедница? Ты сказала, что мы отсюда уедем, но не сообщила куда.

Кэлен увидела стоящую на окне «Сильную духом» с прижатыми к бокам кулаками и гордо вскинутой головой. Взяв статуэтку, она провела по ней пальцем.

Глядя на статуэтку, касаясь ее, ощущая излучаемую ею силу, Кэлен постепенно обретала решимость. Другой рукой она коснулась Меча Истины и усилием воли обратила обуревающее ее отчаяние в жгучую ярость.

– Мы идем, чтобы уничтожить Орден.

– Уничтожить Орден?

– Эти твари убили мое нерожденное дитя, а теперь отняли Ричарда. Я заставлю их об этом пожалеть тысячи раз. Миллионы раз. Когда-то я дала клятву– никакой пощады Ордену. Время пришло. Если единственный способ вернуть Ричарда– перебить их всех до единого, значит, быть посему.

– Ты поклялась магистру Ралу.

– Ричард не говорил о том, что их нельзя убивать. Он только сказал, как этого делать не надо. Моя клятва не позволит мне вонзить меч им прямо в сердце, но вовсе не возбраняет нанести тысячи порезов, чтобы они истекли кровью. Я не нарушу клятвы, просто перебью их всех до одного.

– Мать-Исповедница, ты не должна этого делать.

– Это почему?

Голубые глаза Кары угрожающе сверкнули.

– Ты должна оставить половину мне.