Аникин подполз чуть левее Жилы. Он увидел сразу двоих эсэсовцев. Как по команде, они поднялись из травы и пробежали несколько шагов. В это время остальные старались прикрыть их, с нескольких позиций обстреливая огневую точку Жилы. Пули крошили древесину ствола, под которым тот устроился. Но все равно его очередь достала одного из эсэсовцев. В момент, когда тот уже нырял в траву, пуля ударила его в бедро. Тело фашиста крутануло в воздухе, и он, неуклюже упав, покатился по траве, визжа от боли.

Андрей с ходу, наугад, открыл огонь по тем, кто стрелял из-за деревьев с той стороны дороги.

— Уходим, Жила… уходим! — крикнул он, дождавшись, когда тот отползет по листве вниз и встанет на ноги.

Теперь отход группы прикрывали все, по очереди. Впереди Агнешка и Мадан тащили под руки раненого Якима. Тот уже очухался и пытался даже самостоятельно передвигать ногами, правда, без особого успеха.

— Стежка, стежка… идемо прсез багно… — твердила женщина и все время показывая налево.

— Что за стежка? А? — не понимая, переспрашивал Карпенко, то и дело подбегая к ней.

— Тропинка, видать, — с опаской предположил Мадан.

Женщина закивала часто-часто.

— Тропинка! — подхватила она, показывая в ту сторону, куда она хотела повернуть.

— Командир! — окликнул Карпенко Андрея, когда тот отпустил наконец курок пулемета и, оттолкнувшись от ствола сосны, петляя между другими деревьями, пробежал несколько шагов — до следующего укрытия.

— Командир! Она что-то твердит про тропинку… — еще раз повторил Николай.

— Стежка… — подтвердила Агнешка и опять стала часто-часто показывать в сторону.

— Она на болото нас тянет! — недоверчиво крикнул Карпенко, принимаясь за стрельбу.

— Е стежка через болото, — проговорила женщина. — Можна дойти до самий Гончаривки…

— Другого выхода нет, — произнес Аникин. — Давай, повертай на твою стежку, Агнешка.