XIX
— Командир, я прикрою! — раздался в этот момент крик. Андрей не сразу узнал в нем голос Якима. Поднявшись с колен, он выскочил на середину дороги, одну за другой выпуская в сторону эсэсовцев автоматные очереди. В правой руке он держал приготовленную гранату. У «лимонки» уже была выдернута чека, но, чтобы метнуть ее, Якиму надо было снять палец с курка. Бросок получился с перелетом. Громыхнуло позади дымящегося мотоцикла, накрыв осколками нескольких эсэсовцев.
Аникин как раз нажимал на спусковой курок пулемета, когда Якима резко развернуло вправо, словно от сильного удара в правое плечо. Он рухнул на землю, скорчившись от боли и зашкрябав по земле зажатым в руке автоматом. Аникин выпустил длинную очередь и, не отпуская курка, толкнулся локтями от земли и попытался вскарабкаться на ноги. Это было непросто, так как обе руки сжимали стреляющий пулемет. Запах раскаленного железа исходил из ноздрей короба, и вся эта смертоносная фашистская штука показалась непомерно тяжелой. У него, как у штангиста, поднимавшего рекордный вес, из груди невольно вырвался крик. Но получился такой яростный рык что это невольно придало Андрею сил.
Стреляя, он двинулся в сторону раненого товарища. Но в этот миг из кустов вдруг выползла та самая женщина, которую они встретили в лесу. Андрей в пылу боя совершенно про нее забыл. Агнешка на четвереньках торопливо засеменила к Якиму. Она дважды растянулась в дорожной грязи, запутавшись в длинном подоле юбки. Но и в первый, и во второй раз, с застывшей на лице гримасой отчаянного упорства, она продолжала свой путь, совершенно не обращая внимания на пули, свистевшие вокруг нее.
Добравшись до раненого, она вцепилась руками в его шиворот и шинель на плече и с таким же упорством принялась тащить его обратно. Андрей, стреляя на ходу, подбежал к ним и подхватил Якима левой рукой за поясной ремень. Правой он еле удерживал на весу дергающуюся и стреляющую стальную машину. Так, втроем, они скатились в спасительную лесную ложбину прямо за обочиной.