Глава 2
Смертельный рейд
I
Как только стемнело, группа, навьюченная мешками с противотанковыми минами, гранатами и прочим вооружением, углубилась в лесок. Поначалу между сосновых стволов идти было легко. Но потом начался лиственный лес, и чем дальше, тем гуще. Уже около трех часов они без передышки двигались по непролазной лесной чаще. Заросли становились все непроходимее, а темнота — все непрогляднее.
Аникин строго держался азимута по компасу, выданному начальником штаба вместе с картой, на которой красными точками были отмечены районы возможной дислокации вражеских танков. По данным авиаразведки, немецкий танковый батальон разделился на несколько групп. Эти группы, равные по численности взводам, рассредоточились в нескольких селах по дуге, основание которой проходило вблизи города Броды. Для группы Аникина было указано направление в район села Гончаровка.
— Не иначе как заблудились, командир… — прохрипел Талатёнков. Он шел третьим по счету, вслед за Карпенко и Жилой. Андрей двигался следом за ним, получалось — в середине группы.
— Не бзди, боец, — шепотом отозвался Карпенко. — Думай о тех, кто идет следом. А то товарищам дышать нечем будет… Думай лучше, как правильно мину под гусеницу ставить.
Битый час перед этим бывший гвардии сержант рассказывал своим товарищам-штрафникам об устройстве и принципах работы противотанковых мин. Каждый, в зависимости от комплекции, тащил сейчас в своем вещмешке по три, по четыре.
— Скорей бы уж их использовать к чертовой матери, — не выдержал Талатёнков. — А то они мне весь хребет отбили. Тяжеленные, сволочи…
— Меньше шума, Талатёнков… — произнес Аникин. — Мы тут возле хутора кружимся. В любой момент на местных можем нарваться.
— А почему бы и нет, товарищ командир… — отозвался намного тише Телок. — На хуторах обычно хозяйские дочки такие ядреные. А по уму — чистая пшеница. Делай с ней что хошь: хошь — просевай, хошь — обмолачивай… Опыту никакого.
— Слышь ты, опытный… — глухо откликнулся Жила. — Зато батьки у этих дочек такие опытные… В момент тебя и просеет, и обмолотит. Три шкуры спустит с тебя и в амбаре повесит их, сохнуть… Себе на сапоги…
— Я бы с превеликим удовольствием сейчас подсох, — сострил Талатёнков. Об этом же наверняка думал каждый в группе. От сырого ночного воздуха и мокрой листвы бойцы промокли до нитки — от шинелей и кацавеек до надетых под низ гимнастерок и исподнего.
— Да, костерок бы теперича… — задумчиво произнес чей-то голос из шедших позади Аникина. Он был такой сиплый, что Андрей не сразу признал в его обладателе Чесничанского.
— Не понимаешь ты, дурья башка, что местные — эсэсовцы, до зубов вооруженные… — откликнулся Карпенко. — Фашисты из них целую дивизию сколотили. Да еще танки им в подмогу наслали. А теперь думай: если у этих сельских и хуторских братья, мужья, сыновья — в фашистах, кому они помогать будут? А, скумекал? Только сунься к ним, они тебе такой костерок сделают… Дымок от тебя останется.
— Ну, это мы еще посмотрим… — так же сипло ответил Чеснок.
