– Все, двигаем… – приказным тоном сказал Аникин. – Каравай, Шулепин – на правую сторону. Мы – по этой… Держим дистанцию. Смотрим в оба… Вперед…

Аникин шаг за шагом продвигался вперед, внимательно вглядываясь в появлявшиеся из-за поворота дома. Не мелькнет ли где-нибудь силуэт в пятнистой форме? Этим гадам из СС явно надо было поменять свой гардероб, переодеть куртки с пятнистых на белые. Ребятки явно не предусмотрели, что за ночь так наметет.

Деревья, крыши – все было занесено снегом. Хотя своего «стального коня» они успели перекрасить в белый цвет. Андрей обратил внимание, что рама, крылья и бензобак тяжелого немецкого мотоцикла были закрашены мелом.

Приведет ли их эта дорога к аэродрому? На покрытой снегом дороге отпечатался след протекторов колес фашистского мотоцикла. Наверняка, эсэсовцы выехали именно с аэродрома. Тогда штрафники под командой Аникина идут верным путем.

Перебежками они продвинулись до самого поворота.

Каравай с пулеметом наперевес пробежал несколько шагов и вдруг, припав спиной к стене, прямо с ходу выпустил вперед очередь. Аникин, пригнувшись, преодолел поворот. Здесь улочка выходила на ровную прямую, просматриваясь метров на сто вперед.

Точку, по которой бил из своего «дегтяря» Караваев, Андрей засек сразу. Немецкий пулеметчик расположился возле угла одноэтажного дома, прямо на сугробе, который, возможно, скрывал более серьезную основу, вроде песка или щебня.

Чуть поодаль, метрах в тридцати, по улочке из остановившегося бронетранспортера под лающие командирские крики бегом выгружались фашисты. Все они были в длинных маскировочных куртках. Кроме пятнистых, таких как у убитых эсэсовцев, на некоторых уже были надеты белые, по сезону. Успели, гады, переодеться…