Кому из фашистов повезло, тот успел вернуться за спасительное укрытие склона. А те, кто застрял на полосе, судорожно окапывались. Одного из них только что настигли гранаты, метко брошенные метров с сорока.

Скорее всего, они уже сообразили, что главная проблема противника – это боеприпасы, и что следует постоянно беспокоить русских, вынуждая их расходовать драгоценные патроны и гранаты, и уже потом идти штурмом на обескровленных штрафников.

Враг отступил, но тут же на фольварк посыпались мины. Взрывы гремели с той стороны амбара с такой силой, что бревна под воздействием взрывной волны со скрипом шевелились.

– Скорее… двигаем… – крикнул Аникин и бросился бежать вперед, не оглядываясь. Сверху сорвало и с ухающим грохотом бросило вниз несколько листов жести, которой была обшита крыша. Они упали прямо за спиной бегущего следом Капустина.

Из-за угла прямо на Андрея выскочил Кокошилов, без пилотки и без каски, весь вспотевший и красный. Увидев Аникина, он не сдержал возгласа искреннего удивления:

– Товарищ командир!.. Живой! Откуда вы тут?

Аникин, увидев выскочившего навстречу бойца, инстинктивно вскинул автомат и чуть было не нажал на спусковой крючок. Запоздал из-за трофеев, которыми был обвешан.

– Че-орт… – с облегчением выдохнул Андрей. – Я ж тебя чуть не порешил…

Кокошилов пропустил это мимо ушей, даже не обратив внимания.

– Сюда, товарищ командир… – призывно махнув рукой, он показал обратно за угол амбара. – Тут нечего вам ходить. Немец простреливает. Щас вот минами решили нас взять. Черта лысого им…