XXXVII
– Ну, нагрузились… Может, помочь, товарищ командир?.. – с готовностью вызвался боец.
– Разгрузи вон Капустина… – мотнул головой Аникин. – И обоймы запасные возьми… Как у вас с патронами?
– Никак… – обрадованно отозвался Кокошилов, снимая с плеча Капустина немецкую винтовку за ремень. – Мы уж готовились принять ее, лютую… Фашисты полезли уж больно шибко… А тут вы как раз… Танкист-летеха сейчас как вдарил из своего «папаши»…
– Щас как вдарю за летеху… По сопатке… – угрожающе произнес Аникин.
– Виноват, товарищ командир… Ляпнул лишнее… – с напускным извиняющимся видом ответил Кокошилов, одновременно передергивая затвор.
– Ляпнул… – строго, но отходчиво сказал Аникин и добавил: – Если скопилось много лишнего, в лопухи беги… А языком нечего разбрасывать…
После этих слов командира Капустин, не выдержав, прыснул от смеха. Кокошилов тут же, за спиной Аникина, погрозил ему кулаком.
– Так я бы с радостью в лопухи… – как бы жалуясь, но неунывающим, озорным тоном подхватил Кокошилов. – Дак эти ж гады разве дадут куда отлучиться? Тут с ними сплошное мучение… Снаружи атака и изнутри – атака… И не знаешь уже, куда деваться…
– Не знает он… Если не знаешь, тогда в штаны давай, а только фрица в фольварк не пускай… – произнес Андрей, почти бегом обогнув небольшой, изрешеченный пулями сарайчик.
По пути Андрей успел заглянуть внутрь. Добротно сколоченный из досок, выстеленный утоптанным сеном, он служил для хранения сельхозинвентаря. Тут уже хозяйничал Латаный. Пробив в задней стене, смотревшей на канал, дыру, он устроил тут позицию для своего противотанкового ружья.
Между амбаром и сарайчиком и дальше, вдоль аккуратно постриженных, голых кустов самшита, выполнявших в фольварке роль живой изгороди, залегли цепью штрафники.