Люстиг был № 1 в расчете – стрелок «панцершрека», а Отто всего лишь заряжающим. Впрочем, это всего лишь проявлялось лишь иногда, во время рытья окопов. Они с Люстигом оставались с глазу на глаз, как сейчас, и тогда «номера 1-го» заносило. В повседневном солдатском быту особо помыкать собой Отто никому не позволял. Исключая случаи, прописанные субординацией.

На занятиях по огневой подготовке каждый наматывал круги на пузе с тяжеленным «дымоходом», невзирая на номера расчетов. Командир подразделения истребителей танков лейтенант Дамм добивался от своих подчиненных универсализма. Он так это называл. Отсутствие фронтового опыта и практических боевых знаний он наверстывал бесконечной муштрой и бестолковыми, но изнуряющими упражнениями. Видать, этому его хорошенько научили на плацу дрезденской военной школы.

– Я научу вас!.. Мои солдаты сумеют незаметно подобраться к русскому танку! – кричал он, наблюдая, как очередной стрелок, в полной выкладке, с винтовкой, да еще навьюченный «дымоходом», на пузе преодолевает тренировочную двадцатиметровку от крыльца до курятника. Дополз, вскочил, произвел выстрел.

Конечно, выстрел был имитацией, но грязь на шинели и брюках и боль в локтях – самыми настоящими. Ребро защитного экрана и направляющая труба упирались и давили в спину того, кто изображал стрелка. Рядом полз тот, кто в этот раз изображал заряжающего, и ему тоже приходилось несладко, ведь надо было тащить с собой ящики с запасными зарядами. После прохождения очередной двадцатиметровки номера менялись ролями: стрелки становились заряжающими, и наоборот.