Глава 2
По приказу фюрера
I
Противотанковое истребительное подразделение лейтенанта Дамма окапывалось на левом фланге хутора Хаккенов. Самый край яблоневого сада. В виду обустраиваемых позиций проходил небольшой канал, огибая хутор по широкой дуге с левой стороны. Туда стекала вода из небольших канавок. Они прорезали всю территорию хутора, будто морщины лицо его владельца. Герр Леманн – настоящий хозяин. Когда Хаген присмотрелся к этому неразговорчивому бюргеру, ему даже показалось, что система хуторских каналов в точности повторяет узоры морщин на нелюдимом, будто каменном лице человека, их прорывшего.
И в саду везде видна хозяйская рука: деревья ухожены, стволы хранят следы прошлогодней известки на коре, спилы удаленного сухостоя старательно замазаны какой-то смолой, некоторые сучья, с привоем, заботливо перевязаны. Молодые саженцы обмотаны ветошью. Будто перебинтованные руки, беспомощно торчащие из земли, с растопыренными от отчаяния пальцами. Герр Леманн сказал, что это от зайцев, в эту снежную зиму повадились шастать в сад.
В мозгу Отто, механически орудовавшего саперной лопаткой, снова и снова всплывала эта «защита от зайцев». Какого черта!.. Разве этот старик не понимает, что через день, максимум через два, здесь все будет полыхать, и от этих яблонь останутся обугленные головешки и воронки от русских снарядов? Да нет, похоже, прекрасно понимает.
Об этом красноречивее всяких слов говорил тяжелый, лишенный всякой надежды взгляд его глаз из-под кустистых седых бровей. Тогда, когда из дивизии приперся партийный функционер и согнали все подразделение, чтобы слушать его вдохновляющие речи, их новый взводный, лейтенант Дамм, заставил Леманна и его жену тоже выйти во двор и тоже слушать. «По приказу фюрера каждый населенный пункт объявлен крепостью, и каждый немец должен защищать свой дом и свою квартиру до конца!..»
Дивизионный оратор кричал так, что слюна брызгала из его рта. Он так старался, что даже взвизгивал в тех местах, где, по его мнению, надо было сделать особый акцент. «Любые разговоры о капитуляции, даже со ссылкой на фюрера, будут караться виселицей! Прежде чем русские успеют подвергнуть физическому уничтожению нашу расу – высшую расу всего человечества! – мы заставим их захлебнуться в их крови. А потом придут на смену свежие силы! Это напутствие нам доктора Геббельса! Он напутствовал вас, доблестные солдаты!» Вот тут он проговорился, тут он правду сказал.
Этот приказ, обрекающий на заклание, касался в первую очередь солдат, тех, кто примет на себя всю мощь удара русских здесь, в пойме Одера. А штабные офицеры и партийные горлопаны будут находиться там, в безопасности бетонных бункеров, за неприступными отвесами Зееловских высот. Об эти отвесы, как о неприступные гранитные берега, будут биться волны солдатской крови.
Да, это касалось и герра Леманна. Это он должен был превратить свой хутор в крепость и «защищаться до конца». Взгляд этого хуторянина говорил обо всем, что он думает по этому поводу.
