На «джипе» Поляков довез меня до Центрального рынка. Перед тем, как выйти из машины я напомнил ему свой адрес.

В общем, мы расстались в относительно доброй обстановке.

Едва я вошел во двор, закрыв за собой калитку, как Нина бросилась ко мне на шею со словами:

– Ой, Степушка. Я так волновалась.

– Чего было волноваться? – с наигранным спокойствием спросил я, несколько отстраняя ее от себя.

– Сердце мое предчувствовало плохое, – говорила Нина, положив правую ладонь на левую грудь. – А сердце никогда меня не обманывало.

– Успокойся, Нина. В общем, все хорошо. Можно сказать, что я закончил все свои дела в Ростове. Теперь у меня пара дней для того, чтобы закончить ремонт твоего дома и хорошенько с тобой отдохнуть. А сегодня вечером я приглашаю тебя в ресторан.

– Еще чего придумал? – невольно вырвалось у Нины. – Тебе что, деньги девать некуда? Я тебе приготовлю дома, если хочешь, – и чтобы как-то сгладить свои слова, она добавила: – Хочу купить свечи сегодня и устрою тебе, если хочешь, «вечер при свечах». Пойми, Степа, выбрасывать лишние деньги только за то, чтобы облизывать чужие тарелки, это не по мне.

Утром за завтраком я произнес одну из самых глупых по содержанию речей в своей жизни. Я уже говорил, что не слишком умел обращаться с женщинами.

– Знаешь что, Нина, – не совсем уверенно начал я. – Нечерта тебе зимовать одной в этой завалюхе. Да еще в таком не совсем спокойном районе, едва сводя концы с концами на свою зарплату. Лучше поехали ко мне. У меня неплохой дом. Рядом море, можно купаться до поздней осени. Погостишь у меня, а там будет видно. У нас у каждого за спиной свой жизненный опыт.

– Как ты все оригинально сказал, Степа, – неожиданно рассмеялась Нина.

– Как мог, так и сказал.

– Я уже поняла, что ты не Цицерон, – сказала Нина, и неожиданно спросила: – А как же Шарик? Я взяла его щенком. Он же у меня пятый год.

– А что Шарик? Это же собака, а не кошка. Кошка привыкает к месту, а собака пойдет за хозяином куда угодно. Двор у меня большой, а собаки почти два года уже нет. Пусть Шарик бегает.

– Хорошо, Степа, – вздохнула она. – Я уже поняла, что ты хороший, надежный мужик. Давай попробуем.

Все было сделано за три дня.

Нина уволилась с работы и собрала свои только необходимые вещи. Чтобы дом не пустовал, Нина сдала его на полгода по договору молодой паре, а деньги перечисляли на ее сберкнижку.

За нами приехал Валентин, который у меня выполнял многие работы, в том числе и водителя, и увез нас с Шариком к Черному морю.

Мы успели вовремя уехать. В городе пошли дожди.

Жизнь потекла в обычном русле, но с Ниной и Шариком, которые каждое утро наблюдали за моей зарядкой.

Через день я звонил Надежде, стараясь в меру своих сил утешить ее. Но на десятый день Надежда, рыдая, сообщила о новом несчастье. Оказалось, что утонул Владимир Круглов. Подробности она не знала, но все случилось во время отдыха. Я мысленно отметил, что Поляков сдержал слово, а Надежде выразил соболезнование.

Письмо Виктора зачитал, кажется, до дыр, но ответа на интересующий меня вопрос так и не нашел.

На сорок дней в Ростов меня повез Валентин, чтобы я мог выпить, помянув друга.

После поминок, на обратном пути у меня мелькнула мысль, поразившая меня своей простотой.

Еще когда мы учились в Суворовском училище, приезжая в Ростов, мы облюбовали себе для отдыха место в Кунженской роще. А к окончанию училища решили, так сказать, увековечить «свое место». Два здоровых парня, с избытком силы, с трудом перетащили поддерево большой камень.

Потом мы изредка выбивались к тому камню, немного выпить и отдохнуть.

Именно туда я указал дорогу Валентину. Было еще светло.

Я осмотрел камень и убедился, что его давно никто не сдвигал с места. С помощью Валентина мы сдвинули камень, а я вынул из багажника лопату. Глубоко копать не пришлось. Где-то на глубине штыка я нашел не клад, а упакованную в пластик металлическую коробку, которую вместе с лопатой бросил в багажник.

Потом мы поставили камень на место и поехали домой.

– Что, Сергеич, клад откопал? – спросил Валентин.

– Хуже. Мои старые записи, которые сделал еще до госпиталя. Теперь попробую книгу написать. Только ты никому. Даже Нине.

– Обижаешь, Сергеевич. Мы никуда не заезжали. Прямой дорогой после поминок из кафе – домой.

Да, это оказался тот самый архив, из-за которого погиб Виктор Кравцов. Когда я ознакомился с ним, то был крайне удивлен, как с такими бумагами Виктор мог так долго прожить.

В Ростове была только небольшая верхушка айсберга. Подумав, я пригласил отдохнуть двух своих старых проверенных друзей из Москвы.

Естественно, мы хорошо отдохнули, выпили, вспомнили прошедшие годы.

Уже на трезвую голову я подробно рассказал всю историю гибели нашего друга Виктора Кравцова и передал им его архив с условием, что никогда не всплывет источник этих документов.

Напоследок я изложил свою просьбу помочь закончить дело Виктора Кравцова.

Они обещали подумать.

Гром грянул в середине декабря.

Очередная деловая поездка в Москву стала для Владлена Борисовича Полякова роковой.

Он познакомился там с одним бизнесменом, который проявил максимальное гостеприимство. Правда, потом этого бизнесмена, который назвался Арсеном, так и не смогли найти.

Я знал, что было много желающих убрать Полякова любой ценой, а поэтому, как я предполагал, он терялся в догадках, кто же так его «подставил».

Да, погуляли хорошо.

Но вот в прессе появились фотографии пьяного обнаженного Полякова в обнимку с двумя девочками в наряде Евы.

Это было бы не так страшно. В крайнем случае, пришлось бы держать ответ перед женой.

Но вместе с этими фотографиями были напечатаны пьяные откровения Полякова о многих «Сильных Мира сего». Он не стеснялся в выражениях и приводил весьма интересные, во всяком случае, для прокурора факты.

Я читал газету с чувством полного удовлетворения и со знанием завершенного дела.

Источник информации не могли найти, но и нельзя было доказать, что такое Поляков мог сболтнуть по пьянке.

Наиболее простой выход для Полякова после этой публикации был пустить себе пулю в лоб.

После таких откровений в живых не оставляют. Теперь я был уверен, что главный организатор убийства Виктора скоро встретится с ним.