Глава 6. «Пилюля» от крутизны.
– Ты никогда не задавала себе вопрос: сколько научных открытий совершил твой отец за последние сто, двести лет? Не задавала? Так задай! И знаешь, какой ответ ты получишь?
Ни одного! Ни одного серьезного научного открытия за последние триста лет! Для такого ученого, как Дон, это все равно что умереть.
Причина такого странного научного «неурожая», в общем-то, банальна. Дон – это не тот Дон, который был твоим отцом.
Твой настоящий отец погиб пятьсот лет назад. Точнее – почти погиб. Ты, наверное, помнишь, он пытался предотвратить появление ядерного оружия на одной из планет. Теперь этот участок Галактики называют Пиратским Миром. Считал, что люди сами не смогут удержать контроль над средством, которое способно уничтожить все живое на планете.
Это он и его сподвижники пытались остановить испытания ядерного оружия, они даже намеревались перехватить и отключить ядерную бомбу – ту, которая взорвалась на севере Гаусса. Разрушить, пока она находилась под брюхом самолета-носителя, и потом, когда она на планете падала к поверхности.
Ты знаешь, что им не удалось это. Бомба взорвалась…. Однако ты не знаешь, что было потом.
Капсула, изготовленная из сверхпрочного материала, едва не испарилась. Вся группа погибла. Но твой отец каким-то чудом уцелел. Впрочем, лучше бы он погиб. Вот, посмотри, что от него осталось.
Пальцем правой длани он коснулся запястья левой «руки», лежавшей на столе.
Из центра стола выехал экран стереовизора. Дита наклонилась вбок, чтобы рассмотреть, что на нем изображено.
Экран показывал бесформенный кусок мяса, сохранивший следы страшных ожогов и увечий.
– У твоего отца не поврежден только мозг и один глаз. Чтобы не заставлять его страдать, мы погрузили его в искусственную кому. Можно сказать, что Дон спит глубоким, почти летаргическим сном. И он будет находится в нем столько, сколько потребуется времени.
– Потребуется – для чего?
– Для того чтобы найти лекарства, препараты, лечебные средства, чтобы восстановить его плоть – такой, какая она была до ядерного взрыва.
– Это невозможно!
– Не знаю…. Не знаю…. Но твоя мать считала иначе.
– Ты знал её?
– Знал. Разумеется, знал. И не только знал. Я даже делал предложение руки и сердца твоей матери. Но она предпочла твоего отца.
– Ты, аристократ – предложение простой плебейке?
– Да, плебейке. Но не простой. Твоя мама была очень красива. Очень. Так же, как и ты сейчас.
– А откуда возник это, второй, «дублирующий» Дон?
– Его мы клонировали по просьбе твоего отца. Он хотел, пока он находится в коме, пока не найдено средство от его «болезни», – Джаддафф ткнул культей в сторону куска мяса на экране, – за него в Городе Богов побудет его «заместитель».
Кто же знал, что «заместителю» придется играть роль твоего отца так долго?
Хотя все в целом шло нормально до той поры, пока клон твоего отца не стал играть на тотализаторе. Видимо, научный азарт, заложенный в геноме твоего папаши, в этом клоне дал вот такой выход.
– Не смей смеяться над моим отцом! Ты и ногтя его не стоишь, не смотря на твои миллиарды и триллионы!
– Не сердись, дочка! Я не хочу тебя обидеть. Дон был моим другом. Настоящим другом. Так же, как и твоя мать. Ты знаешь, почему она погибла?
– Официальная версия – несчастный случай.
– Это официальная версия. А хочешь знать, как было дело на самом деле?
– Хочу! Но откуда это можешь знать ты?
– Это я был пилотом того космолета, в котором твоя мать возвращалась в Город Богов из одной очень секретной экспедиции.
– Ты – пилот? Аристократ, глава богатейшего клана планеты – за штурвалом космолета? Поищи выдумку более правдоподобную, Джаддафф!
– Да, в это сложно поверить. Но есть ситуации, когда доверять нельзя вообще никому. Вообще. Даже собственным детям. Это была та самая ситуация.
– Ты можешь сейчас о ней рассказать?
– Могу. Но прежде ты должна знать, что есть знания, обладание которыми несут для тебя смертельную угрозу. Информация о причинах, почему погибла твоя мама – из их числа. Если ты готова рисковать собой, чтобы знать, скажи мне об этом сейчас. Или промолчи. И мы больше никогда не вернемся к этому разговору. Так каково твое решение?
– Рассказывай!
– Ты знаешь, что одна из важнейших сфер бизнеса Города Богов – это клонирование и все, что с ним связано. Клонов нужно выращивать, кормить, содержать; нужно проводить операции по замене или приживлению органов…. Плюс фармацевтика….. Все это приносит колоссальные деньги тем, кто так или иначе связан с клонированием.
– Ну, а при чем здесь моя мама?
– А мама покусилась на корову, которая дает золотое молоко. Много золотого молока.
– Решила убить всех клонов?
– Хорошо, если бы – так. Она пошла гораздо дальше. Не знаю уж как, но через каких-то капитанов-разведчиков дальнего космоса, через разбойников, авантюристов и просто искателей приключений она узнала, что есть где-то во Вселенной планета, на которой одно из животных выделяет вещество, которое полностью восстанавливает не только ткань поврежденного органа, но и весь орган в целом. То есть если ввести это вещество мне, то мои рука и нога отрастут заново. Представляешь, что это означало?
Это был бы крах всей индустрии клонирования. Как здесь, в Городе Богов, так и там. – он поднял палец кверху, «показывая» на планету, на которой выращивались клоны элоев.
Нужно отдать ей должное – она это понимала. В экспедицию, которая подтвердила бы или опровергла информацию о чудесном веществе, она отправилась в сопровождении всего двух смертных, заслуживших «прививку бессмертия». Это были люди – Гер и Улес.
Её экспедиция завершилась успешно. Планета была найдена, образцы вещества – собраны. Оставалась только дорога домой.
В целях конспирации она сделала несколько промежуточных остановок в различных звездных системах. Из последней «точки» перед отбытием в Город Богов её забирал я.
Достоверно установить так и не удалось – где произошла «утечка» информации о целях экспедиции и её итогах. Но результат есть результат – на обратном пути нас настиг непонятно откуда взявшийся сгусток плазмы. Образцы вещества, Гер, Улес и твоя мама погибли. Я остался жив только благодаря счастливому стечению обстоятельств. Мелкий метеорит зацепил обшивку космолета, я надел скафандр, чтобы выйти наружу и заварить пробоину. Как только я зашел в шлюзовую камеру – врыв. А ты знаешь, из какого материала строят камеры для шлюзования из космического пространства! Камера уцелела, но внутренняя дверь раскололась на части. Осколками двери пробило рукав и штанину. От потери крови потерял сознание. Очнулся, когда уже доктор из корабля контрабандистов ампутировал мне руку и ногу. В Городе Богов мне спасли бы и то и другое. Но до планеты было очень далеко, а корабельный врач не имел аппаратуры для предотвращения гангрены. В общем, с тех пор я – такой. С тех пор прошло не одно столетие.
Я вел очень замкнутый образ жизни, научился пользоваться протезами так, что никто и не догадывается, что я – инвалид.
Но только сегодня пришло время возобновить поиски того, что нашла твоя мама.
– Мне не управиться одной. Я не могу оставить людей надолго. Ты знаешь, что есть планета, за которую я несу ответственность.
– Перед кем? Перед кем ты можешь нести ответственность за людей, которые сами едва не погубили и свою цивилизацию, и вообще – все живое на планете?
– Перед Богом. Перед Создателем.
– Ты его видела? Общалась с ним? Или у тебя взыграл комплекс богини? Тебе понравилось быть для людей богиней?
– Нет. Но я знаю, что Он есть. И как не велика жизнь бессмертных, но заканчивается и она. А когда я умру, мне придется держать перед Ним ответ за все, что я сделала и не сделал за свою жизнь.
– Тебе не придется бросать твоих любимых «хомо сапиенсов». А в экспедиции тебя будут сопровождать два твоих новых ученика.
– Уж не этот ли землянин и его хвостатый друг? С чего бы это?
– Человека выбрал я. Ну, а драк – это его товарищ, напарник. Поверь – это очень интересная пара; они как тандем обладают уникальными возможностями. У тебя будет еще возможность в этом убедиться.
– Когда ты «завербовал» его?
– Разумеется, еще на Гее.
– И я могу поинтересоваться – почему?
– От тебя секретов – нет. Тебе хорошо известно, что у некоторых людей во время стрессовых ситуаций на доли секунды, или даже на несколько секунд спонтанно меняется скорость прохождения нервных процессов в нервной системе. Для них это выглядит так, словно это замедлилось время. В таком состоянии три секунды для них могут тянуться тридцать – то есть намного дольше, чем в обычной ситуации.
– Ну, а при чем здесь этот землянин?
– Он обладает редкой способностью «замедлять время» по своей воле. Кстати, он сам называет такие периоды в своей жизни, знаешь – как? Никогда не догадаешься!
– Так – как?
– «Чупа-чупсовое» время!
– Действительно, смешно. Его кто-то тренировал для этого?
– Нет, это его врожденная способность.
– Так вот почему он оказался на Дракии…. Ты все продумал заранее! Но ты настоящий мерзавец! Редкий, но настоящий! Тебе не жаль было жизней тех пятидесяти землян, которые погибли вместо него!
– А не было никаких пятидесяти человек. Землянин был единственным пассажиром того транспортника, который потом сгорел в атмосфере.
– Так ты и это все спланировал заранее? А зачем же тогда – «реал» с его участием?
– Мне важно было посмотреть, как он будет вести себя на незнакомой планете, в новых условиях; способен ли самостоятельно решать задачи, которые перед ним возникают. Ты же знаешь – в дальнем космосе «нянек» нет, совета спросить не у кого, подсказка или помощь может идти годами. Элой или человек в дальней разведке может рассчитывать только на свои силы и только на свой разум.
– Ну, и как результат?
– Результат – положительный. Я рад, что не ошибся в выборе. Кстати, в целях воспитания в твоем рекруте еще больше самостоятельности я запретил Николаю давать им какие-либо подсказки во время обучения пилотированию летательным аппаратам. Пусть и дальше повышают свою сообразительность.
– Ну, ты и негодяй, Джаддафф! Ты использовал землянина «в темную».
– Что поделаешь!? Судьба смертного – игрушка в руках бессмертных. Все-таки они – низшие существа.
– Хорошо, что они этого не слышат. Но многие – догадываются. Кстати, я не разделяю твоего оптимизма по поводу участия землянина и драка в поисках «космического Грааля». Думаю, им не пережить Дня Патруля.
– Ты хочешь заключить со мной пари?
– Нет. Мне не на что его заключать. Ты знаешь, сколько мой…. клон моего отца должен тебе.
– Разумеется, знаю.
– Скажи, пожалуйста, Джаддафф, а как же так получилось, что ты – такой умный, проницательный, опытный элой, уверенный, что землянин пройдет твое «испытание» «реалом», поставил на его смерть?
– Я не был уверен, что землянин справится. Но даже если это было бы и так, я все равно поставил бы на его гибель.
– Почему? Я не понимаю тебя.
– Вот и замечательно. И никто не понимает. После того, как я проиграл в тотализатор, поставив на его смерть, никому и в голову не придет, что я как-то причастен к его «вербовке» и тем паче – что намереваюсь в дальнейшем использовать землянина для самой секретной экспедиции за последнюю тысячу лет. Никто! Даже он сам! Думаю, он ненавидит того, кто изъял его с Геи и заставил бороться за жизнь на совершенно чужой планете.
– А ты – любил бы?
– Не знаю, если честно. Мне в такой ситуации находиться не доводилось. Так – как? Вернемся к нашему разговору после Дня Патруля?
– Вернемся. Если «твой» землянин выживет снова. Я лично очень в этом сомневаюсь.
– Я – тоже сомневаюсь. Всеведущи только Боги, мы – лишь простые бессмертные.
Да. И последнее. То, собственно, ради чего ты сюда пришла. Долг я вам не прощу. Но могу отсрочить его выплату. Скажет, на год. Хорошо? Думаю, за этот год произойдет много событий. Вполне возможно, что через год вы сможете отдать долг клона твоего отца сполна. Да еще и вам кое-что останется.
Ну, прощай! Проводить не могу, сама понимаешь…. Может, как-нибудь в другой раз? – Он насмешливо посмотрел в глаза Дите.
«Железный птеродактиль» стал более-менее регулярно попадать в центр перекрестья прицела только к вечеру третьего дня после того, как Сашка с Ар'раххом стали использовать для управления самолетом изменение вектора тяги двигателей.
Поначалу все было даже хуже, чем при «обычном» способе пилотирования. При слишком резких движениях рычагами отклонения сопел двигателей истребитель «козлил», совершал кульбиты, сваливался в штопор….
К концу дня футболку на человеке можно было выжимать. Что Заречнев с некоторой долей показушности и делал, выбираясь из кабины и тут же, около ИПЛ-4, переодеваясь в сухую одежду.
Новобранцы при этом неизменно восхищенно молчали; «деды» тоже молчали. Но иначе – угрюмо, с плохо скрываемой неприязнью. Они словно знали что-то такое, что ужасно раздражало их при виде того, как «пашут» в своих кабинах бывшие гладиаторы. Знали, но все равно – молчали.
Николай Платонович довольно хмыкнул, когда Александр доложил ему, что задание выполнено – курсанты Заречнев и Ар'рахх в течение трех часов по три раза поразили летающую мишень из пушек.
– А вы меня не обманываете? – с легкой усмешкой поинтересовался он у Сашки. Тот опустил голову, часто заморгал, даже покраснел от обиды.
– А смысл? Какой смысл обманывать? Вы же все равно имеете возможность проверить – правду я Вам говорю, или обманываю. А если бы не имели? Что бы это изменило? Да ничего – ровным счетом. Как говорил в таких случаях господин Мюллер – «маленький обман рождает большое недоверие». Рано или поздно откроется, что Вас кто-то обманывал. Будет впредь такому человека вера? Да никогда! Седой спокойно выслушал запальчивую тираду курсанта. Ответил:
– Ну и отлично! Завтра у вас новое задание. Поразить мишень трижды в течение часа. Потом – перерыв один час. Затем – выполнить это задание еще два раза. Я думаю, вы справитесь. Нужно справиться. Сегодня я получил кое-какую информацию и вынужден интенсифицировать вашу подготовку. Послезавтра вы из «охотников» превратитесь в «жертву».
Да. И последнее. После выполнения завтрашнего упражнения зайдите на склад, получите кожаные перчатки для полетов. Все уже получили, остались только вы и Ирина.
– Обоим зайти?
– Я, что, как-то неясно выразился? Конечно – обоим!
– А нам никто ничего не говорил.
– Ну…. Наверное, «умеете» заводить друзей.
Перчатки сидели на руке как влитые. Светло-коричневые, из мягкой и тонкой кожи, со множеством овальных отверстий для доступа воздуха. Они были похожи на автомобильные или велосипедные: у них также отсутствовали кончики перчаточных пальцев.
Сашка просунул руку внутрь, прижал «липучку» к запястью, несколько раз сжал и разжал кулак. Глядя на него, зеленый верзила проделал то же самое.
– А как вы смогли так точно их изготовить – без примерки? Особенно – ему! – кивнул курсант головой в сторону друга.
– Все очень просто, молодой человек. – ответил Николай Платонович, с нескрываемой симпатией глядя на то, как рядом примеряет свои перчатки Ирина. Похоже, и у неё, и седого начали формироваться довольно серьезные чувства друг к другу. – Когда вас сканировали, попутно с вас сняли все ваши антропометрические данные. Теперь мы можем изготовить для вас одежду или обувь в полном соответствии с вашими индивидуальными особенностями. Для кителя нет такой необходимости, а вот для подводного, диверсионного, стратосферного и космического обмундирования – такая потребность есть.
– Понятно! – протянул Сашка. – А что делать, если перчатки или обувь порвутся, или износятся?
– Ничего не делать. Приходите на склад и получаете новую пару. Её изготовят прямо при вас.
– Ага. То есть впрок ничего не делается?
– А зачем? Любой из курсантов может погибнуть в любой момент. Какой смысл напрасно расходовать ресурсы?
«Да, добрый Вы, Николай Платонович». – подумал Заречнев, косясь на седого. – «Другой бы убил, наверное. А Вы только напомнили, что жизнь новобранца – пшик». – но вслух ничего говорить не стал. – «Как говорил на Дракии один из аборигенов? Молчание – дороже золота»?
– А вот и ваше задание! – нарочито бодрым голосом сказал седой, поочередно касаясь своим сканером планшеток драка и человека. Утром, после завтрака, вы сможете его прочитать.
Нарочитая бодрость, впрочем, не обманула бывших гладиаторов. С такой интонацией седой говорил обычно в случаях, когда он приготовил курсантам какую-то «бяку».
«Бяка» для Сашки и Ар'рахха заключалась в том, что им нужно было продержаться против мишени ровно час.
Заречнев непонимающе пожал плечами (что ж в этом сложного-то?); зеленый верзила не разделил его мнения. Он исподлобья посмотрел куда-то вверх, очевидно, настраиваясь на серьезные испытания.
К вылету на полетное задание бывших гладиаторов почему-то собрались все курсанты, даже те, у кого полеты начинались только после обеда, причем – как новобранцы, так и более опытные «деды». Краем глаза Заречнев заметил в дальнем конце толпы даже нескольких инструкторов, включая Евгения Дягилева.
Все явно чего-то ждали. Чего-то такого, что непременно доставит всем массу удовольствия.
Сашка еще раз, более внимательно глянул в полетное задание, только сейчас обратил внимание, что зона выполнения упражнения очерчена окрестностями базы. Иначе говоря, все будут видеть, как «железный птеродактиль» сейчас будет гонять их, как гончая собака – зайцев. Взлетели нормально. Разошлись по секторам. И тут началось….
Беспилотная мишень за доли секунды зашла в тыл Заречневу, «приклеилась» к его хвосту и через пару секунд врезала длинной пулеметной очередью по двигателям Сашкиного истребителя.
Самолет дернулся, Александр от неожиданности рванул штурвал на себя, а рычаги управления вектором тяги двигателей – вперед. Истребитель закувыркался в воздухе, словно неловко брошенная детская игрушка.
В наушниках раздался громких хохот нескольких десятков луженых глоток – кто-то намеренно включил микрофоны на земле на полную громкость. Сашкину спину обдало жаром, а руки и лицо мгновенно покрылась испариной. Он справился с собой, кое-как выровнял самолет. В это момент «мишень» атаковала снова.
Пули с грохотом врезались в обшивку истребителя, рикошетили, оставляя на поверхности кабины и обшивки фиолетовые вспышки….
Заречнев справился, наконец, с волнением, стал резко бросать самолет в стороны, менять высоту, скорость – маневрировать с использованием всех возможностей истребителя.
«Птеродактиль» висел сзади, как привязанный. К звукам «отбойного молотка» бывший гладиатор довольно быстро адаптировался, хотя внутренне всякий раз сжимался, когда огненная струя «мишени» хлестала по кабине и по фонарю самолета. Избежать атаки, не смотря на все прилагаемые усилия, не удавалось.
«Ну, что же. Придется использовать запрещенные приёмы»! – подумал Заречнев, двигая вперед до максимума рычаг управления тягой двигателей. – «Иначе эта железяка нас просто доканает». Сашку вдавило в кресло. «Железная птица» пропала где-то сзади.
Почти час гонял Заречнев истребитель по кругу, прежде чем услышал в наушниках голос Николая Платоновича: «Ладно, я ставлю вам выполнение задания. Условно, конечно – за находчивость. Но знайте – завтра так легко не отделаетесь». А после обеда на летную базу вернулась Дита.
Александр с радостно-растерянном лицом вместе со всеми побежал встречать космолет бессмертной. Дита устало вышла на бетон летной школы, что-то сказала Николаю Платоновичу, не оглядываясь, пошла в сторону своих апартаментов. Космолет тут же поднялся в воздух и через минуту или полторы скрылся за горизонтом.
Сашка проводил её влюбленным взглядом; когда она скрылась за дверью здания, опустил голову, медленно побрел к своему самолету. Судя по очень довольному виду седого, он явно приготовил бывшим гладиатора какой-то очередной неприятный сюрприз. «Бяка» оказалась – всем «бякам» – «бяка».
«Охотником» стала совсем другая «игрушка». Полноразмерный беспилотный истребитель, вооруженный аж четырьмя крупнокалиберными пушками. В боевых операциях его не применяли – генераторы электромагнитных волн «альбатросов» богомолов электронные «мозги» самолетика выжгли бы за долю мгновения. Но в качестве учебного противника ему просто не было цены. Бывшие гладиаторы это «оценили» очень скоро.
БПЛА в маневренности своему «младшему» «коллеге», разумеется, уступал, но вот в остальном….
«Убежать» от него не удалось. При первой же попытке «свалить» он легко догнал самолет Сашки и… всадил в него из всех четырех пушек.
Причем метился, гад, в двигатели – по сути, единственное уязвимое место у летательного аппарата. А дальше произошло нечто совершенно невообразимое. И страшное. Двигатели заглохли. Истребитель клюнул носом вниз, стал сваливаться на крыло.
«Штопора нам еще только не хватало»! – почему-то совершенно спокойно подумал Заречнев, выравнивая самолет. – «Из этого летающего гроба не выпрыгнешь – парашютов-то нет. Что же делать-то? Что делать? Может, попробовать посадить его на воду»? – Сашка направил истребитель в сторону моря.
– Попробуй запустить двигатель! – неожиданно раздался в наушниках спокойный голос Дягилева. – Верхний должен заработать. Только быстрее. Времени у тебя меньше, чем ты думаешь!
Александр несколько раз щелкнул тумблером запуска двигателей. Тщетно. Моторы «молчали». Земля неотвратимо приближалась. Стало понятно, что до моря не дотянуть.
– Пробуй еще! – настойчиво повторил Евгений. – Двигатель должен запуститься.
И двигатель «ожил». Он несколько раз «чихнул», выплевывая из сопла куски снарядов и чего-то еще, а потом заработал ровно сильно, унося ИПЛ-4 от смертоносной поверхности.
– Как сесть на одном двигателе – знаешь? Или тоже подсказать нужно?
– Знаю. Как на обычном самолете….
– Тогда заходи на посадку. Но помни – БПЛА за тобой все еще охотится.
Заречнев прошел над полосой, стал делать «ухо», заходя на посадку. Откуда-то сбоку промелькнула тень, разом рявкнули все четыре пушки, «снося» самолет Александра с посадочной траектории. Беспилотник развернулся, заходя на повторную атаку.
Неожиданно словно из-под земли выскочил самолет Ар'рахха, сходу атаковал БПЛА. Пушки учебного истребителя буквально разорвали кормовую часть «охотника». Тот свернул с траектории, резко развернулся, уходя в сторону моря. Зеленый верзила «вцепился» в обидчика друга, как клещ в загривок собаки. Через несколько секунд он сблизился с ним…. Застрекотали пушки, разбивая на мелкие части внутренности БПЛА. «Охотник» рухнул в море, усыпав поверхность воды вокруг себя сотнями фрагментов своих двигателей.
Впрочем, этого Александр уже не видел. Он выполнял новое «ухо», чтобы еще раз зайти в начало ВПП.
– Кто рассказал вам, как можно выполнить ваше последнее задание? – заложив руки за спину и спрятав в них свою неизменную указку, говорил Николай Платонович, строго глядя на бывших гладиаторов. Вопреки обыкновению, на этот раз он не стал ждать вечера, а устроил «разбор полета» сразу после его завершения.
Заречнев растерянно посмотрел на Диту, неприязненно-равнодушно взиравшую на происходящее, перевел взгляд на Ар'рахха. Ситуация складывалась весьма щекотливая. Сказать, что «это – не я, это – он», было бы, по сути, предательством друга, только что спасшего ему жизнь. А других вариантов ответа все равно не было. Сашка молчал, не зная, что ответить.
– Ладно, в молчанку играть с вами я все равно не буду – времени нет. Но вы знайте – я все равно узнаю, кто вам подсказал способ, с помощью которого вы можете выполнить мое последнее задание.
– Никто ничего нам не подсказывал! – неожиданно подал голос молодой следопыт. – Это моя инициатива. Когда я увидел, что БПЛА повредил самолет Саш'ша, сразу решил уничтожить эту злую стальную птицу. Седой и Дита переглянулись, на их лицах появились улыбки.
– Ну, если это так, ты вы просто гений, молодой че…. Э-э-э…. В общем, ты молодец, Арах!– замялся Николай Платонович, по привычке едва не назвав драка молодым человеком. – У нас курсанты неделями бегают от «охотника», пока сообразят, что лучшая защита – нападение и единственный способ выполнить задание – это уничтожить «охотника». А некоторые до этого так и не доходят.
– И что с ними потом бывает?
– А что было с тобой сегодня? Погибают они. Погибают, и все. Программа БПЛА построена так, чтобы преследовать «противника» до тех пор, пока он не будет уничтожен.
– А что же Вы сразу не сказали? Если бы не Ар'рахх, он меня неделю бы гонял. Я же не знал, что его можно сбивать. И вы не сказали. У нас на Земле вообще-то такие вещи называются иначе – «подстава».
– Ты – не на Земле. И как эти вещи называются «у вас на Земле», можешь забыть. А насчет того, что не сказали, то позволь спросить: а голова-то тебе зачем? Может, ты в неё не только кушать будешь, но и начнешь использовать по прямому назначению – начнешь думать? Хотя бы время от времени?
И насчет недели ты подзагнул. БПЛА сбил бы тебя в следующем же вылете – готов поспорить на что угодно.
Так что если хочешь выжить, хочешь в отпуск слетать домой, на Землю, учись думать. Храбрости тебе не занимать. Но, поверь, отвага способна решить не все вопросы. Ты можешь даже отдать свою жизнь, защищая, например, того, кто тебе дорог. Но проблемы это не решит. Не ты должен жертвовать собой, умирать, защищая дорогих тебе людей или свой мир. Пусть за свою родину умрет твой противник. Победил не тот, кто пожертвовал собой и умер. Победил тот, кто остался жить, а его противника больше нет. Смысл победы – в том, что после неё. Это не умаляет заслуг героев, отдавших свои жизни во имя победы. Но если в конечном итоге все герои – пали, а выжили одни мерзавцы, да еще с той, другой стороны, в чем смысл жертв, на которые они пошли? Цинично? Возможно.
Но ты должен осознавать: если есть задача, её нужно решить. Нужно выжить – любой ценой, но решить проблему, выполнить задачу. А уж потом, если так хочется – принести себя в жертву. Тем, кого ты победил.
Улыбаетесь? Смешно? Вот и я о том же. В жертву вы себя принести всегда успеете. Научитесь выживать.
Да, кстати, о выживании. Сегодняшнее задание ты, Заречнев, не выполнил. «Зачет» я ставлю только твоему другу. Так что завтра седлаешь нового «коня», и – в бой.
– А как же БПЛА?
– Этих «игрушек» у нас – целый ангар битком забит. А надо будет, доставят еще.
Страха не было. И все же Сашка не смог уснуть до утра. Вчерашнее поражение, поставившее его на край гибели, ему на многое открыло глаза. Например, что его представления о собственных возможностях заметно преувеличены. Что окружающие зачастую намного выше его в вопросах, в которых он считает себя достаточно подготовленным. При этом превосходство свое никак не выказывают. «Скромность укрощает человека»! – полезла в голову переиначенная поговорка. Заречнев покраснел, большим и указательным пальцами сжал мышцу на ладони. Из БПЛА получилась отличная «пилюля от крутизны». Завтра ему предстоит «принять» еще одну. Интересно, чем она станет? Лекарством? Или… Бокалом цикуты? Впрочем, ждать осталось недолго.
Ар'рахх пришел в ангар раньше всех. Он тщательно осмотрел новый истребитель друга, зачем-то заглянул даже в пушки. Недовольно покачал головой.
– Что-то не так? – поинтересовался Заречнев, натягивая перчатки. Он забрался в кабину, долго настраивал параметры кресла. – Так чем ты не доволен, дружище? – Повторно поинтересовался он у зеленого верзилы уже перед тем, как выехать на истребителе из ангара.
– Пушки не пристреляли. Ты забыл?
– Да. Забыл. Но сейчас это уже значения не имеет.
– Тогда не стреляй издалека – промахнешься.
– Спасибо. И…. На всякий случай – прощай.
– Не паникуй! Вечером мы идем с тобой на рыбалку.
– Что, опять? Рыбу же нельзя есть!
– А ты уверен? А, может, это тебе нельзя, а мне – можно? Так как насчет рыбалки?
– Умеешь ты уговаривать. Ладно. Пока…. ИПЛ-4 покатился к выходу. На ВПП к самолету подошел Николай Платонович.
– У меня для тебя две новости: одна – хорошая, другая – плохая. С какой начать?
– Давайте с плохой.
– Тебе изменили задание. За тобой сегодня будут гоняться два «охотника».
– По очереди?
– Нет. Одновременно.
– А кто изменил задание?
– Мы…. С Дитой.
Сашка опустил голову, помолчал. Похоже, его чувства «достали» бессмертную по-настоящему. Настолько, что…. Ну, что же. Он заслужил наказание. И за это – тоже.
– А какая хорошая новость? «Охотники» вооружены разрывными снарядами, чтобы мне долго не мучиться?
– Нет, обычными. А хорошая новость – такая. Твоему другу разрешили подсказывать тебе с земли. Ты – рад?
– Ага! Просто спасу нет!
– Хорош ерничать! Все! Влетай!
«Охотники» ждали Сашку недолго. Максимум – секунд тридцать. Пара БПЛА взлетела сразу, как только он преодолел некую невидимую границу, заложенную в программе беспилотников.
Посмотреть на то, как «охотники» на этот раз собьют дерзкого новобранца, собрались все курсанты. Макс тревожно покусывал ноготь мизинца, «дед», похожий на борца, глянул в небо, равнодушно сплюнул себе под ноги. Ирина постояла немного, потом ушла куда-то в здание.
Впрочем, Заречнев этого ничего не видел, хотя, возможно, и догадывался. Но ему было не до сантиментов. БПЛА с первой секунды взялись за него «по-взрослому».
Сашка, как говориться, на собственной шкуре почувствовал, чем отличается противоборство «один на один» от схватки «один против двух».
Темнело в глазах, от перегрузок трещали кости и сухожилия, горячий пот заливал глаза, а мокрые от пота ладони норовили соскользнуть с ручки управления. Но Заречнев держался.
Беспрерывным каскадом фигур высшего пилотажа он уходил с линии прицеливания «охотников», не давал им выстрелить прицельно. Огненные струи трассеров все время проходили в опасной близи от его кабины, но в самолет пока не попало ни одного снаряда.
И все же уничтожение его истребителя – вопрос времени для БПЛА. Их стальные «мускулы» не знают усталости, а «рука», «держащая» ручку управления, не дрогнет и после трех часов непрерывного воздушного боя. В отличие – от человеческой.
Чтобы выжить, нужно победить. Понимания именно этого добился вчера Николай Платонович. Именно этого. Нужно выжить!
Мысль, словно заноза, глубоко забилась в черепную коробку бывшего гладиатора, она все время «царапала» сознание, не давала расслабиться, не давала сдаться. Не давала погибнуть.
«Что там еще говорил седой?» – лихорадочно думал Сашка, уходя от очередной смертоносной очереди БПЛА. – «Что-то насчет головы. Вроде бы, чтобы в неё не только есть. Есть в голову? Бред какой-то! Нет, этого Платоныч сказать не мог. Но что? Что? А, черт, опять все вылетело из головы».
– «Охотники» разделились! – раздался в наушниках спокойный голос Ар'рахха. – Один пошел вверх, второй по-прежнему у тебя на хвосте. Наверное, верхний будет атаковать тебя сверху, а второй постарается сбить на вираже.
«Ну, суки железные!» – разозлился Заречнев. – «Ну, никак им неймётся! Мстят, что ли? Эх! Мне бы капельку мощности двигателям прибавить! Да как»?
Сашка неожиданно вспомнил, что когда «альбатросы» преследовали «спарку», в которой находились он и Дита, их выручил экипаж Тимофеева. При этом выглядел их истребитель как-то необычно. Словно он «ощетинился», что ли? Хотя потом, на земле, он ничего необычного с самолетом Женьки Тимофеева и Юрки Самочернова не заметил. Из-за чего неожиданно «щетинисто» смотрелся истребитель-штурмовик, Заречнев тогда спросить постеснялся. Решил, что со временем до всего «дойдет» сам?
Сашка лихорадочно побегал глазами по внутренностям кабины. Нужно было найти что-то такое, что он еще ни разу в полетах не использовал.
«Вот! Нашел!» – едва не закричал от радости бывший гладиатор, обнаружив небольшой шарик рукоятки с мелкой надписью: «регулятор охлаждения реактора». – «Примерный принцип его действия понятен был из названия. Ядерный мини-реактор – штука наверняка очень сложная; в ней должен быть предусмотрен резервный «канал» отвода избыточного тепла в экстренных случаях. А воздушный бой на пределе возможностей летательного аппарата – чем не такой случай?
Только почему он включается вручную? Ладно, потом разберемся!» – Сашка до упора двинул шарик вперед. С самолетом стали происходить изменения.
В корпусе и в крыльях ИПЛ-4 появились «акульи жабры». Мощный поток воздуха проник внутрь, самолет загудел, словно облепленные изморосью провода в сильный мороз, только гораздо громче.
Но главное – истребитель заметно прибавил в энерговооруженности! Ощущение было такое, словно Александр со старенького «Москвича» пересел на современный «Мерседес». «Ну, держитесь, суки!»– заскрипел зубами Заречнев. – Я вас щас урою!»
Он резко положил самолет на левый борт, что было сил потянул ручку на себя….
Зеленый верзила с земли хорошо видел метаморфозу, произошедшую с самолетом его друга. Он поднял ко рту микрофон, намереваясь подсказать, что БПЛА, преследовавший его, тоже пошел за ним вверх, навстречу своему «двойнику», но, поколебавшись, так ничего и не сказал. Сейчас Саш'ша лучше было не отвлекать. Похоже, он управиться сам.
А бывший гладиатор словно с цепи сорвался. Он выполнил немыслимый разворот, из-за чего сразу же оказался в хвосте «охотника» и (это было видно даже с земли!) от души всадил ему всеми четырьмя пушками в двигатели! БПЛА задымился.
Заречнев не стал «добивать» «охотника», резко ушел с линии возможной атаки второго противника, так же уверенно сманеврировал, заходя в тыл БПЛА. С земли показалось, что беспилотникам кто-то срочно заменил программу – настолько беспомощными выглядели машины, еще пару минут назад казавшиеся непобедимыми «бойцами».
На этот раз азарта в действиях землянина было меньше. Он довольно долго летел вслед за охотником, чутко реагируя на все его попытки «отцепить хвост», а потом дал длинную очередь из внутренних пушек.
Один из двигателей «охотника» тотчас же стал «плеваться» черным дымом, БПЛА отвалил в сторону.
– Я могу считать, что сегодняшнее задание выполнено? – раздался совершенно спокойный голос Заречнева в наушниках у всех, кто следил за его поединком с машинами с земли.
Николай Платонович посмотрел по сторонам, как бы не чувствуя уверенности за приказ, который он сейчас отдаст, поймал взгляд бессмертной. Та едва заметно опустила и подняла ресницы.
– Хорошо! – услышал Сашка голос седого. – Ставлю тебе «зачет»! Можешь возвращаться на базу.
Заречнев вернул шарик «секретного» рычага в исходное положение, стал выполнять разворот, заходя на ВПП.
Неожиданно зоркий следопыт заметил, что исчезнувший было куда-то «подстреленный» «охотник» возвращается. Причем идет на высокой скорости, наперерез Заречневу на чрезвычайно низкой высоте. С высоты тот мог его просто не видеть. «У'гатт топ'п!» – сказал он, поднося микрофон к губам.
Землянин среагировал молниеносно. Он увеличил скорость, почти на месте развернулся, одновременно заходя в тыл БПЛА. Бой был коротким, но жутким.
Сашка буквально на части раздолбил «предателя». (Хотя какая может быть обида на машину? Она просто выполняет заложенную в нее команду, или указания с земли). «Охотник» пытался ускользнуть, маневрируя на сверхмалой высоте, но тщетно…. Осколки и части уничтоженной машины вскоре были разбросаны на расстоянии несколько километров друг от друга.
– Зачем же так жестоко? – с улыбкой поинтересовался Евгений Дягилев, первым подходя к самолету после того, как Сашка заглушил двигатели и поднял фонарь кабины. – Достаточно было сжечь ему еще один движок….
– Да не знаю. – честно сказал Заречнев. – Обидно что-то стало. За нападение исподтишка.
– Это бывает. Машина – она и есть машина. С завтрашнего дня вы со своим другом поступаете в мое распоряжение. Я буду готовить вас ко Дню Патруля.
– А что это такое?
– Если одним словом – состязания. Если двумя – гладиаторские бои, если тремя – выпускной экзамен для молодых летчиков. А вообще рассказывать можно долго. Мероприятие серьезное, так что готовьтесь. Завтра в девять я жду вас обоих в моем классе. И не опаздывайте!
– Ну, и что ты обо всем этом думаешь? – угрюмо поинтересовался землянин у своего друга после того, как они остались одни.
– Да ничего не думаю. Мне кажется, эта ваша Галактика – штука здоровая, но везде – одно и то же. Гладиаторские бои – они хоть где гладиаторские бои. И как хочешь их называй. Хош – Игры Богов, хош – День Патруля – все едино. Видно, нам с тобой участвовать в них на роду написано. Как говорят земляне – Судьба. А от судьбы – не уйдешь!
– Слушай, ты чё такой умный, а? Тебе это сказал кто-то, или ты сам догадался?
– Сам догадался. В ваших книгах много всяких разных умных мыслей написано. Могу тебе человеческие стихи почитать. Почитать?
– Нет уж! На сегодня сюрпризов хватит! Давай-ка лучше отдохнем, как следует! Что ты там говорил про рыбалку?
– Ты ничего не хочешь рассказать мне, Коля? – пристально глядя в глаза седого, строго спросила его Дита. Николай Платонович выдержал её взгляд, тяжело вздохнул, опустил голову. Его плечи поникли.
– Что конкретно тебя интересует?
– Ты получал какие-нибудь инструкции от приближенных Джаддаффа, или от него самого?
– Да. Разумеется, получал.
– А почему мне ты ничего не сказал?
– Мне пригрозили, что если ты что-то узнаешь – убьют.
– Убьют? Тебя? С каких пор ты стал бояться смерти? Ты, который прошел через такие испытания, такие….
– Не меня. Тебя! Меня предупредили, что если я хотя бы обмолвлюсь о том, что получал некоторые рекомендации от Сенатора господина Джаддаффа, то они тебя убьют. А твой проект – свернут, так без тебя некому будет им заниматься.
– Ты думаешь, я поверю, что ты спасал меня, и поэтому – молчал. Чушь!
Она заложила руки за спину, нервно походила по комнате, еще раз прокручивая в голове все подробности недавнего разговора с главой самого могущественного клана Города Богов.
В принципе, Николай может, уже и не врет. Но почему он не сказал всей правды раньше?
– Я не верю тебе – что бы ты ни говорил. Чем «купил» тебя Джаддафф? Посулил тебе вечную жизнь? Да? Он обещал тебе «привику бессмертия»? Говори!
– Нет, бессмертия он мне не обещал. Да и ты сама знаешь, что люди не могут становиться бессмертными. Человеку можно продлить срок жизни в несколько раз, но все равно через какое-то время он умрет. Исходный генетический материал, знаешь ли, другой.
– А ты считаешь, восемьсот лет – это мало? Это же в десять раз больше обычной продолжительности человеческой жизни. Для вас, людей, это все равно что бессмертие – для нас.
– Я еще раз говорю: я никого не предавал. Стремление сохранить жизнь руководителю проекта – это не предательство. Это, если угодно – попытка принести себя в жертву….
– Замечательно! Ты думаешь, им трудно найти тебе «замену»? А обо мне ты подумал?
– Я только о тебе и думал…
– Ладно, все понятно. Так мы с тобой будем часами «ходить по кругу», выясняя – что предательство, а что – нет.
Теперь ответь мне еще на один вопрос: какие инструкции ты получил по поводу двух, этих…. Ну, ты меня понял…..
– Да не было никаких четких указаний. Так… Два пожелания. Первое – постараться не допустить их случайной гибели, второе – не давать им никакой информации, которая помогала бы им во время обучения полетам на истребителях и истребителях-бомбардировщиках.
– Почему?
– А тоже задал этот вопрос. Мне ответили, что они должны сами до всего додумываться, и что это часть процесса обучения этих новобранцев. Да! Еще мне сказали, что у Сенатора Джаддаффа на них какие-то свои планы. Но какие – мне не сказали.
– Понятно! Свободен! Обо всех новых «рекомендациях» будешь докладывать мне незамедлительно!
Да, кстати! Кого ты назначил им в руководители для подготовки ко Дню Патруля?
– Дягилева.
– Вот что. Приказ ты свой отменить не можешь. Отошли-ка ты Евгения на эти две недели куда-нибудь подальше. Ну, например, усиль охрану объектов группы «А», что ли? Ты меня хорошо понял?
– Хорошо!
– Вот и выполняй!
Бессмертная тяжелым взглядом проводила седого. Вряд ли «Коля» был единственным «кротом» в Академии звездных рекрутов. А это значит…
