Книга: Я - обычный
Назад: Глава 22
Дальше: Глава 24

Глава 23

Ехать решено было вчетвером, а чтобы не раздувать панику, решили придерживаться моей легенды. Едем, мол, за провиантом, а что машина мала, так на разведку. Кушать-то всем охота. И не то, чтобы я своим людям не доверял или Горина в чем-то уличить хотел. Не хотелось мне безумно дураком выглядеть. Посмотрите на него, параноик, трус и недостойный. Ату его, братья, ату!
В качестве средства передвижения решено было взять старый Ситроен, что стоял во дворе. Выгодно отличался от остальных он только тем, что имел в замке зажигания ключи, и поэтому ни ломать дверь, ни копаться в сигнализации нам было не нужно. Можно конечно было привлечь к делу нашего вновь прибывшего радиоинженера, который, признаться, больше всех нас в купе понимал в тонкостях электрики, но вписывать в дело непроверенного человека не хотелось. Почему я выбрал свою четверку, тут и так все понятно. Марк вообще не обсуждался и был у меня на особом положении. Марик показал себя стойким, не психованным. Трусил, конечно, отчаянно, но от этого и ошибок меньше делал. Ну, а Женя, с ней тоже все ясно. Снайпер тут первое дело. Умеет девка стрелять, и ничего не попишешь. Самое главное преимущество забыл, а ведь не следовало. Не болтуны. Сорвется что, сами знают, что идея моя, ну и не будут трепаться и авторитет подрывать. Всяко легче, когда за спиной нормальная команда.
Седанчик оказался с напрочь разряженным аккумулятором, что не особо и удивило. Очевидно старый его хозяин, выйдя по утру прогреть двигатель, завел Ситроен, да так и не сложилось у него ничего. Судьба его ясна была как божий день, мертвый, но автомобилю-то все равно и прилежный агрегат продолжал молотить вхолостую, пока не израсходовал весь бензин и не заглох, а потом и непотушенные фары свое дело сделали. Канистру бензина оприходовали сразу, залив её через горловину с помощью обрезанной пластиковой бутылки. Марик с Марком лили, а мы с Женей стояли поодаль, да изредка нажимали на спусковые крючки.
— Этот? — ахнула моя боевая подруга, указываю рукой, куда то вглубь двора, в ту сторону, где рядом с перевернувшимися мусорными баками сидела пара вялых бешеных. В нашу сторону они почему-то не смотрели, и даже приблизиться не пытались, а вот по сторонам башками ворочали. Если бы не видеть мясо, отслаивающееся от костей и отсутствие некоторых членов, вполне себе нормальные чем-то обеспокоенные граждане, а тут знамо дело, мертвяки.
— Тихо, — я поднял руку, привлекая внимание парочки около бензобака и напряг зрение. Сначала я ничего не увидел. Мертвяки как мертвяки. Метров двести до них. Пока раскачаются да увидят, мы и уехать успеем. На таких и патронов можно не тратить. Баки эти опять же, перевернутые, половину картинки перегораживают, а особенно угол дома и вход в небольшой скверик, а за ним что?
Тень, мелькнувшая в самом конце двора, заставила всех насторожиться. Щелкнули затворы автоматов, резко пошел вверх хищный ствол снайперской винтовки и четверо около машин застыли в ожидании. Стало вдруг не по себе, как мороз накатил. Будто и не лето на дворе, а поздняя осень, когда лужи за ночь так льдом затянуть может, что потом и не проломишь.
Поплотнее сжав цевье автомата я начал по кругу обходить двор, почти физически чувствуя застывшее в воздухе напряжение и готовый в любой момент вскинуть автомат к плечу и палить, палить что было мочи в этот липкий, комкающий душу страх, да так, чтоб клочки плоти полетели. Повоевать нам, впрочем, так и не пришлось. Жрун, странная, искореженная тварь, появился будто бы из воздуха, и зависнув на долю секунды в прыжке, ударил всеми четырьмя лапами в замершего шатуна. Что-то хрустнуло. Возможно ребра, возможно позвоночник, и мертвец рухнул как подкошенный, подминая под себя своего мертвого товарища. Дальнейшие действия следовало измерять в секундах. В считанные мгновения тварь мощным ударом передней лапы отхватила у бешеного голову и, подхватив мертвое тело, пустилась наутек, вихляя и уходя зигзагами из зоны предполагаемого обстрела. Мгновение и тишина. Впрочем, нет. Одиночный выстрел и второй, стоящий в недоумении около мусорного бака тоже рухнул вниз, но на этот раз от винтовки нашей чудо-девушки. Все. Отыграли.
— Он, — наконец смог выдать я, стараясь пересилить рвотный рефлекс. Волны отвратительного вязкого страха все еще накатывали, стремясь согнуть, сломать, загнать в угол и заставить скулить как забитого пса. Все было так, как и в прошлый раз, лицо вот, только, было женским. Команда, впрочем, справилась с шоком на удивление быстро, что не могло не радовать. Быстро долили из канистры бензин. Марик сбегал за гаечными ключами и, покопавшись пару минут, сдернул новенький аккумулятор с нашего боевого внедорожника и вот седан фыркнул и заревел ветхим карбюраторным двигателем, выдавая на божий свет клубы черного дыма.
— Охотится и жрет, — как бы про себя произнес Марк, опасливо поглядывая по сторонам. — Жрет и охотится.
— Да пусть хоть трижды охотится, — устроившись на пассажирском сидении, я вытер холодный пот со лба. — Если только шатуны в его вкусе, то честь ему и хвала. Меньше их на улице, меньше нам проблем.
— А если он свои гастрономические вкусы возьмет да изменит? — Поинтересовалась все еще бледная Женя, — что тогда?
— Не он, а она. — Кивнул я в сторону места охоты неведомой твари.
— Да хоть бы оно, — взвилась девушка. — Как с ними-то быть, Костик?
— Дилемма, — Марк сел за руль и захлопнув водительскую дверь, принялся выводить машину со двора. — Что это, мы не знаем. Как его грохнуть можно, мы тоже не знаем. Откуда эта штука появилась, тем более не известно.
— Три «НЕ», — улыбнулся я. — Как мило. Раньше только они по-другому звучали.
— И как же? — поинтересовался, сидящий позади, Марик.
Обернувшись, я пристально взглянул в глаза админу. Марик моргнул несколько раз, но взгляд не отвел. Внимательно смотрит, уперто.
— Была у нас присказка в армии, — наконец сдался я. — Во всех дембельских альбомах фигурировала, если не на первых страницах, то во главе. Не верь, не бойся, не проси. Не верю я, и не прошу ничего, а вот боюсь до сих пор.
Дальше ехали молча, глазея по сторонам и пытаясь усмотреть нового жруна, но адские твари в поле зрения не появлялись. Бешеных, к слову, стало значительно меньше. Если раньше они, чувствуя себя вольготно, рыскали по улицам, пытаясь вцепится тебе в филей, стояли, мерно раскачиваясь в тени, или просто шествовали по улицам своим леденящим душу мертвецким маршем, то теперь больше прятались. Полуразумные твари чувствовали угрозу из вне, и уже не обращали на наш маленький экипаж особого внимания. Старались забиться поглубже в свои норы, коими стали подъезды и квартиры брошенных домов, стараясь не выходить на открытое пространство. Чувства безопасности это впрочем, не прибавило, скорее наоборот. В голове постоянно бурлили тревожные мысли, и если со старыми добрыми мертвяками, почти наверняка, могла справиться пуля, пока шатун раскачается да кинется в атаку, то сильные и хитрые мутанты с деформированными лицо-мордами, иначе не назовешь, внушали истинный трепет всей нашей четверке.
— В пекло не ломимся, — напомнил я Марку, мерно крутящему баранку. — Сначала попытаемся опередить границы влияния банд, посмотрим, чем живут, что кушают, только издалека.
— Ага, — согласился Марик, — через прицел автомата.
— Можно и так, — уверенно кивнул я, — но спешу напомнить, что сил наших не очень на много хватит и внимание к себе привлекать, вовсе не стоит. Пришли, жалом поводили и ноги. Нам теперь еще мутанты в спину дышат, так что гулять на свежем воздухе без надобности.
Первый блокпост заметили почти сразу, и чтобы на глаза не попасться, Марк поспешил свернуть за припаркованный на углу улицы КАМАЗ. Огромный грузовик легко скрыл наш седан, прикрывая нас одним боком с улицы, с другого бока находилась панельная пятиэтажка, и давая приличное место для маневра.
— Жаль, до магазина не доехали, — вздохнул я. — Далеко же, ни черта не видно.
— Через прицел глянь, — тут же предложила Женя, протягивая мне свою винтовку.
Ну, конечно же, прицел, та же оптика, только поменьше. Раздосадованный, я в сердцах хлопнул себя по лбу ладонью и, приняв смертельную игрушку, лег на асфальт, пристроившись аккурат промеж огромных черных колес грузовика. Упав рядом, Женя принялась показывать мне, как пользоваться прицелом вместо бинокля, в то время как Марк и Марик не спускали глаз с улицы, ожидая в любую минуту, появления бешеных или чего похуже.
— Блокпост, — начал комментироваться я вслух для остальных. — Вроде бы толково все. Бетонные блоки подтащены и выставлены так, что без трех поворотов не проехать, а уж о скоростном маневрировании забыть можно, но…
— Что, но? — Забеспокоилась Женя.
— Построено толково, — я оторвался от прицела и потер глаз. — Люди стоят бестолковые. От службы явно далеки.
Действительно, четверка бойцов, увиденных мной в окружении колючки и бетонных блоков выглядела в лучшем случае спорно. Бойцами их можно было назвать лишь номинально. Так, гопота лопоухая, к которым в руки, неизвестно как, попали автоматы и армейские бронежилеты. Кроссовки, куртки, отсутствующий взгляд и полная демаскировка, даже не из-за курения на посту, а в силу орущего сиплым голосом трофейного магнитофона Панасоник, выдающего нагара классический блатняк, который некоторые именуют шансоном. Никогда таких людей не понимал. Шансон что? Правильно, песни про жизнь, про быт, в основном. Кто шансонье? Да тот же Шарль Азновур, но уж, прости господи, не Маша Северная или Федя Косой со своей сольной программой Воровайки.
Вот дальше, уже серьезнее. Три неприметных УАЗ-а прикрытых ветошью, а в них народ серьезный. Тертые с виду мужики, с выбритыми до синевы лицами. Хмурый взгляд из-под бровей, сидят тихо, не отсвечивают, потягивая что-то из кружек. Не водка точно, такие на посту бухать не будут. Может кофе, может чай, но точно не алкоголь. Второй пост защиты, а может и первый. Те, что на блокпосту, с блатняком на пол улицы, скорее для затравки. Пушечное мясо, не больше, способные палить в беженцев, издеваться над женщинами, но если что похуже да посильнее случится, те, вторые тут как тут.
— Проехать дальше точно не сможем, — я сплюнул на землю и, поднявшись, принялся отряхивать комбез. — Тех попугаев, что смолят не переставая, даже мы бы легко перестреляли, как воробьев, а дальше спецура.
— И что теперь? — поинтересовался Марик через плечо.
— Что-что? — Пожал я плечами. — Аккуратно прокатимся вокруг, поглядим издалека, чем люди живут и вообще, сколько их тут, ну а потом, наверное, к Горину. Разговор для него есть.
— Все еще подозреваешь? — Покосился на меня Марк. — Нормальный же вроде мужик?
— Все вы нормальные, когда зубами к стенке спите.
Мутанты показались еще пару раз, лихо, перепрыгивая с крыши на крышу или мелькающие в зачумленных парадных, так что из машины решили не выходить. С блокпостами все обстояло еще веселее. По тихому проехав по периметру, мы насчитали с десяток явных, откровенно показных, и еще столько же неприметных, с суровыми бойцами позади, так сказать подстраховка.
— Когда только натащить успели? — удивлялся Марк, выруливая в сторону базы ОМОН-овцев. — Не было же их буквально неделю назад, а сейчас капитально все, без танка делать нечего.
— С них станется, — хмыкнул я. — Если уж бункер есть, и столько охраны, то и бетонных блоков могли навезти. Долго, что ли? Стройки же вокруг, вся техника стоит. Знай себе вози да разбрасывай.
* * * *
Милиция засела хорошо, плотно, так что ни вздохнуть, ни выдохнуть. Отделение, где они обосновались, находилось в старой части города и изобиловало проходными дворами и парадными и потому с самого начала, тогда еще, при старой жизни, хоздвор, где стояли патрульные и прочие автомобили, с двух сторон был перекрыт массивными железными воротами и куда ни глянь, поблескивали глазки камер видеонаблюдения. Само здание было зарешечено аж до третьего этажа, исключая любую возможность проникновения извне, как впрочем, и отрезая любые движения в обратном порядке. Толстые стены, в три кирпича шириной, это минимум, да тройные стеклопакеты, в купе с егозой по верхнему краю ворот, делали бывшее отделение, по меньшей мере, неприступной крепостью.
Бойцы, впрочем, тоже все это время без дела не сидели. Параллельные улицы были перегорожены остовами машин, и не абы как, как было в большинстве случаев, а преднамеренно. Выставленные в ряд три, а то и четыре легковушки исключали возможность проникновения на транспорте и заход в тыл. Бешеных и жрунов тоже видно не было, но на асфальте в изобилии валялись гильзы всевозможных размеров. Были и пять сорок пять, и семь шестьдесят два, и еще что-то большое и уже совсем невразумительное для гражданского сознания. Трупы-то видимо подобрали, да перебросили подальше, чтоб пейзаж не портили, а на них и внимания не обратили.
Подъехав к воротам, Марк посигналил, а я, с вою очередь, высунувшись из окна, как можно приветливей помахал в камеру рукой. Службу парни несли справно, даже в такой момент. Не отлынивали и не бездельничали и потому, как только срисовали мою физиономию, ворота тут же начали расходиться, уводимые механизмом внутрь. Там нас ждал еще один сюрприз, в виде вторых ворот, более простых, но из-за дула автомата на пристройке рядом отнюдь не более проходимых.
— Кто такие? — Для проформы спросил боец у пулемета. — Его я уже знал, он сидел тогда на броне и чистил яблоко, используя для этого гротескного вида тесак, предназначенный его создателем отнюдь не для антоновки. Толи Егор его звали, толи Артем, я уж и не припомню, но меня парень явно узнал.
— К капитану, — кивнул я, высунувшись из окна чуть ли не по пояс. — Скажи Константин приехал из местного ополчения.
Боец кивнул и крикнул вниз, что-то неразборчивое. Толи сленговое, толи акустика была такая, но кроме невнятного бормотания я ничего не понял. Ворота впрочем, вздрогнули и начали отползать в сторону на манер тех, что закрывали въезд нашей базы, вот только без скрипа и лишнего шума. Ухоженный механизм уверенно потянул за собой стальную воротину, пропуская ролики по железной рельсе и мы, наконец, вкатили во двор.
— Сержант, проводи. — Наконец явно и четко произнес пулеметчик и от припаркованного в дальнем конце двора УРАЛ-а отделился молодой парень лет двадцати пяти, в комке а-ля «Серые волки», но со странным причудливым рисунком пятен, как будто наискосок.
— Сержант Камнев, — представился он. — Можно просто Сергей. Машину подгоняйте к дальней восьмидесятке. Там место почти гостевое.
Кивнув, что понял, Марк дождался, пока мы выберемся наружу и, не спеша двинул седан в указанном направлении.
— Константин, — кивнул я. — А это Марик, Евгения и Марк за рулем. Нам бы к Горину.
— Капитан обедает, — кивнул боец, — распорядок у нас, но про вас в курсе и просил проводить к нему, отведать, так сказать, что бог послал.
— А вы что не обедаете, раз распорядок? — Улыбнулась Женя, чем тут же вогнала сержанта в краску.
— Дежурим. — Смущенно произнес ОМОН-овец. — Нас, это, потом подменят.
Туго у них с бабами, решил я про себя, осматривая двор. Метров тут было прилично, не ожидал такого. Старые дворы в исторической части маленькие, узкие, на нашу технику подавно не рассчитанные, а этот чуть ли не пятьдесят квадратов. Два бэтээра уместилось, два Урала, что-то легковое, бронированное и невразумительное в количестве трех штук и то присутствует, и, судя по зеленой полосе по борту, вовсе не профанация, а самые натуральные инкассаторские легковые броневички.
— Это еще что, — улыбнулся Камнев, срисовав мой ошарашенный взгляд при виде такого парка. — У нас еще в гаражах много всего. Поломанного, правда, много, не на ходу, но механики словно пчелы, реанимируют технику днями и ночами. Затемно уйдут, за полночь вернутся.
— Чисто у вас тут, да и перед воротами, — подал голос Марик.
— Пройдемте, — сержант кивнул в сторону двери в дальнем конце двора. — А что чисто, то да. Два дня мертвяков из здания вышибали. Ад тут был кромешный, но капитан поставил задачу, и не абы как, а обосновал, и теперь мы тут как у Христа за пазухой. Не мертвякам до нас добраться, не шушере уголовной.
— Дамы вперед, — я потянул за ручку здоровую железную дверь на доводчике, галантно пропуская Женю.
— Оружие у дежурного оставьте, — сержант махнул в сторону мужика сидящего на табурете и скучающего за какой-то книжкой. Рядом с дежурным стоял массивный деревянный сундук, куда видимо все посетители и складывали свой огнестрел, пожелав пообщаться с Гер Капитаном, — у нас порядок такой. Пистолеты можете оставить, а то мало ли что, а автоматы сдавайте.
— Мы вашего капитана оружие сдавать не заставляли, — укоризненно покачал головой Марк, с сожалением расставаясь с уже до боли привычным семьдесят четвертым. За Марком разоружился я, потом Марик, ну и Женя в конце.
— Осторожно, — пискнула она, когда дежурный принял её винтовку. — Оптика.
Знаю мол, отмахнулся милиционер, складывая наши стволы, и набросив на всю эту груду оружия ветхую тряпочку, снова уткнулся в книжку.
* * * *
Отделившись от общей компании, оставшейся за столом, мы с Тимуром стояли на крыльце и курили, меланхолично сбрасывая пепел мимо урны. Свойственно это русскому народу, гадить, но почему так, сказать сложно. Закон даже, ввели, мол, если на протяжении двадцати метров нету урны, кидай так, штрафа не будет.
— Грустный ты, — кивнул в мою сторону капитан, но лица не повернул, будто затылком видит.
— Задумчивый, — не согласился я. — Грустить, господин капитан, времени нет.
— По делу приехал?
— По делу.
— Излагай.
— Это ты излагай. — Спустившись с лестницы, я встал перед Тимуром, скрестив руки на груди.
— Что? — Не понял капитан.
— Все. — Кивнул я. — Каким лешим ты со своей братией из города раньше не дернул. Откуда вы все такие красивые, ведь не здешние, сразу видно. По городу не ахти как ориентируетесь, акцент у многих, а он вроде почти исчезнуть должен, коли у нас прилично служите, ну и, самое интересное, про бункер.
Видно было, что капитан напрягся, лихорадочно что-то соображая.
— Понимаешь, Тимур, — продолжил я, — я же не дурак, чтобы две двойки не сложить. Ну откуда ты, обычный милиционер, мог знать о секретном правительственном объекте, да еще так точно указать его местоположение? Не висит же на нем, чесслово, вывеска? Потом, у тебя есть вся сводка обстановки. Там зеки, там бешеные или мутанты, еще дальше спецы от правительства, а у тебя все в шоколаде. Ну, почти.
Предположим, что обстановку ты разведал. Бойцы у тебя нормальные, все при деле и с головой дружат, так что пройтись по городу без потерь вы почти наверняка сможете. Мог ты и догадываться, что подобные бункеры существуют, все-таки ни для кого не секрет, что вожди наши страсть как подземку любили. Метро строя, отдельная ветка, бомбоубежище ставят, дополнительная дверь. Да что там далеко ходить, вон по стольному граду Москве до сих пор басни ходят о тайном ходе, что под Москварекой идет в самый Кремль и построен еще при царе Иване, а сейчас чуть ли не метро сваяли. Предположим, что все это так. Можно сказать про что, но вот как сказать?
Стояли, молча курили. Капитан закурил следующую сигарету, от первой, не потрудившись щелкнуть зажигалкой, а окурок полетел в пыль и помер под толстой подошвой джампбутца. Не форменные ботиночки были у капитана сводного отряда, армейские, да импортные, такие, что вероятный противник носит с удовольствием.
— Что ты хочешь от меня услышать? — Наконец хмуро произнес он.
— Ответы. — Кивнул я. — Первый и основной. Нам ведь не выйти из города, так?
— Так, — кивнул Тимур. — Не выпустят ни тебя, ни меня. Задуманная мной акция не более чем крик души, авось да пройдет на ура, а может и сдохнем все от свинцового отравления.
— Почему? — Прищурился я. — В смысле, почему можем не сдохнуть, и почему не выпустят?
— Не знаю, — капитан пожал плечами и закурил подряд уже третью сигарету.
Эдак он не от свинца, от никотина раньше с копыт грохнется, мелькнуло у меня в голове, но озвучивать свои мысли я не стал, а задал следующий вопрос.
— Каким боком ты к этому бункеру относишься, ну или относился?
— Бункер, — сморщился, как от зубной боли Тимур. — Когда я тебе про бункер нечаянно сболтнул, что нашло на меня тогда, сам не пойму, сразу понял, что ты за него зацепишься. Доказательств у тебя естественно никаких нет, мысли одни да предположения, а их не на хлеб не намажешь, ни на границе в качестве паспорта не используешь.
— Говори, — отмахнулся я, — чего уж там. Чем меньше недомолвок среди нас, тем проще будет, да и в одной лодке. Нельзя её раскачивать, перевернемся. Сами потонем и людей погубим.
— Виноватым себя не считаю, — вдруг выдал Тимур, — да и парней своих обвинять не дам, не заслужили. Все нормальные вояки, за плечами столько горячих точек, что пальцев на руке не хватит, и интересы России защищали, и кровь лили.
— Поясни, — попросил я.
— Не выпустят, — продолжил капитан. — Как пить дать не выпустят, и даже не из-за того что знаем много, а нужны мы им почему-то. Мы сошки мелкие, цепные псы, не иначе.
— Да объясни ты толком, — вскинулся я. — Кто не выпустит, кому мы нужны, в чем ты не виноват?
— Ладно, — усевшись на ступеньки, Горин с отвращением затушил сигарету о подошву. — Слушай сам, а потом решай, руку подашь или в морду плюнешь. Все мы, все мои бойцы, в действительности сводный отряд ОМОНа прикомандированный пять лет назад к научно-исследовательскому институту Звезда. Строился он в новостройнаука, там, где однотипные многоэтажки, словно клыки, торчат, и не так просто, а в большинстве собой подземным комплексом соединенные, в течении десяти лет. Чего там только нет, не поверишь. И парк, и оранжерея, машинные залы, стерильные лаборатории из тех, где только в специальных костюмах и пускают, огромные склады с продовольствием и даже свой атомный реактор, обеспечивающий всю инфраструктуру электричеством. Общий персонал НИИ до катастрофы насчитывал порядка полутора тысяч людей, восемьдесят процентов из которых была охрана и персонал, в числе которых находился и ваш покорный слуга. В бункере три кольца защиты. Первый — это пешие патрули, раньше просто штатные ППС, а теперь зеки и уркаганы, из тех, что маму родную продадут. Второй — это мы, пропускной режим, осмотр машин и проверка грузов, а третий — местные безопасники. Самые интересные фигуры в нашей игре. Кто они и откуда, понять сложно, но сам как-то видел в столовой, как они поцапались друг с другом однажды. Не поверишь, сцепились, что бульдоги и лупцевались наотмашь, так что трещало все по швам, а дальше встали и разошлись, будто и не было ничего. Порог что ли у них у всех болевой не существенный или еще, какая каверза не знаю, но против них переть смысла нет. Один троих стоит, а то и четверых.
— Хорошо, — прервал я Тимура, — по поводу охраны я уже понял. Народ там серьезный, не проберешься. Ты дальше давай, ближе к телу.
— Будет тебе и дальше к телу, — отмахнулся капитан. — Чем контора занималась, мне было до лампочки. Мы люди служивые, присягу давали, а контора была насквозь ведомственная и секретная, так что стояли насмерть и особо не интересовались. Слухи о профиле работы ученых, фактически живущих под землей, как никак, а просачивались, и к концу первого года службы всем доподлинно было известно, что готовится немыслимая по масштабам каверза по теме биологического оружия, да такая, что пострашнее Хиросимы, Чернобыля и Фокусимы вместе взятых будет. Всех последствий я, конечно, себе представить не мог, но уже тогда волосы на загривке дыбом стояли и кашне мешали носить, а сейчас только разводить руками остается.
В общем, служили тихо, мирно, свою работу тщательно выполняли, да и денег за это листали ой как не мало, так что жаловаться особо, не на что было, но с полгода назад вызывает меня на ковер тамошний начальник безопасности, полковник Маликов. Отличный мужик, доблестный военный, да и старый знакомый мой еще с первой чеченской, ротным был, когда я зеленым летехой под его началом по развалинам Грозного ползал. Вызывает и говорит…
— Конец света близко, Тимур… очень близко.
— Товарищ полковник, Сергей Палыч, ты часом не белочку словил, — дивлюсь. — Какой к ядреной кочерыжке конец света? Электричество что ли вырубят? Так это не ко мне, к электрикам.
— Не дури, — отвечает. — Шавки мы беспородные для них, но я это так не оставлю. Знал бы во что вписываюсь, горло бы зубами перегрыз. Слушай и не перебивай, а потом действуй по существу, как начнется, людей в охапку и вон из города. Остановить мы беду не сможем, но спасти кого сможем, спасем. Адрес тебе дам, одного отделения милиции, что под себя в свое время делали. Если там закрепиться, то держаться можно хоть год, при должной сноровке.
— Совсем не понимаю, — трясу я головой. — Ты бы, товарищ полковник, заканчивал загадками говорить. Мы, народ простой, нам бы, что полегче, да большими печатными буквами.
— Ладно, — кивает, — слушай. Что дрянь химическую делаем, знаешь?
Киваю.
— Как не знать.
— Что опасная она, что жуть, тоже в курсе?
Снова киваю, но молчу. Жду, что командир скажет.
— Правильно молчишь, — улыбается. — Даже я, начальник службы безопасности, до сего момента не знал всех планов руководства, а теперь даже спать не могу. Препарат, что делают, местные яйцеголовые, кличут четверкой, по сути четыре всадника апокалипсиса. Библию читал?
— Нет, товарищь полковник. Атеист.
— А ты почитай, книжка презабавная. Просвещу коли не в курсе. Четыре всадника апокалипсиса, это из откровения Иоанна Богослова. Каждый из них совершает какую-то дрянь. Убивает, калечит, изводит страшными болезнями, чинит розни и разруху. Всех подробностей я конечно тоже не перскажу дословно, но кому-то наверху идея очень понравилась, да так, что даже адскую смесь в честь назвали. Как она будет действовать, я не в курсе, но знаю доподлинно, что гром грянет по всей земле, в каждом её уголке станет настолько дурно, что лучше и не видеть. В общем, беги, парень. Жен, детей собирайте в охапку и, как свистопляска начнется, постарайтесь уйти из города. Промедлите, и хана, схавают за обедом и костями не подавятся. Уже сейчас дана директива из города никого не выпускать и под эту лавочку формируются вроде как карантинные роты, призванные собирать беженцев. Роты стоят, беженцев нет, но скоро все будет, очень скоро.
Я трясу головой, стараюсь осмыслить, о чем говорит полковник, а он смотрит на меня, будто жалится.
— Иди, — говорит, и никому ни слова, не полслова. Парни у тебя верные, сам знаешь, так что скажешь, что драпать пора, сделают все в лучшем виде.
Спустя несколько месяцев я понял, о чем говорил полковник. Мы видели, что творилось на периферии, когда начался саботаж с поставками топлива для спасателей. Медикаменты исчезали целыми составами, я уж не говорю о патронах и продовольствии. Делалось все, чтобы спасательные службы были бессильны в сложившейся ситуации, и мы начали действовать. Ворваться внутрь лабораторий и разнести все к чертовой бабушке мы, конечно, попытались, но потерпели сокрушительную неудачу, оставив на поле боя порядка пятнадцати двухсотых, отнюдь не зеленых бойцов, способных не то, чтобы из автомата, из салфетки тебя пристрелить. Потом было отступление. Женщины, дети, старики, всех, кого не коснулась болезнь, мы грузили на УРАЛ-ы и в спешном порядке вывозили в заранее подготовленное укрепление, а именно, сюда. В то самое место, что порекомендовал мне ныне покойный командир. Сейчас под моим началом двадцать четыре бойца и почти с полсотни гражданских, если считать стариков и детей, а также головная боль в виде нехватки продовольствия и патронов. Потери мы несли не только на поле боя. Многих забрал вирус, сожрав изнутри и превратив в отвратительных чудовищ.
— Четыре всадника апокалипсиса, — хмыкнул я. — Ну первый, это, разумеется сами бешеные. Второй, как понимаю, сам вирус. Кого не укусили, тот сам обратится. Третий, это жруны, осталось разобраться с четвертым.
— Жруны, — капитан вопросительно поднял бровь. — Это еще что за напасть?
— Не видел? — Удивился я. — То ли зверь, то ли человек. Быстрый, хитрый, питается шатунами и не лезет на стволы. Бешеные для него что корм. Охотится и жрет, потому и жруном назвал. Думали сначала, что может, что он такой от болезни мертвячной, но нет, не похоже, а поймать да посмотреть не сподобились. Пуля его берет, но не ясно, что он вообще из себя представляет.
— Жруны, — Тимур сосредоточенно почесал коротко остриженный затылок. — Полгода назад к нам в НИИ пришла посылка. Здоровый бронированный контейнер с надписью «Биологическая опасность». По документам контейнер пришел из Канады и значился не иначе как «Хомо Супериурус — реактивы и мутагены». Что это, по сути, тогда было не важно. И так было понятно, что наше дело маленькое, проверил и пропустил, а сейчас засомневался. Ну-ка, поподробнее объясни, что за зверь?
— Ну как тебе сказать, — тут уже настала моя очередь чесать затылок. — Тварь отвратная. Такая во сне приснится, пол подушки откусишь, одеялом запьешь. По виду смесь обезьяны с собакой, но крупней, сильней и быстрей в разы. Хищник однозначно, и если бы не морда его мерзкая, то принял бы за чудо природы.
— Что-то с ней не так? — Полюбопытствовал Тимур.
— Да, верно было подмечено, — пожал я плечами. — Взял кто-то кусок пластилина, вылепил лицо, а потом пальцами растащил. Оно-то, это лицо, ужас и наводит. Первая тварь явно мужиком была, вторая точно девкой. Стой, — меня как гром среди ясного неба осенила мысль, — уж не хочешь ли ты сказать…
— …что мутанты эти тоже не на кусте выросли, — улыбнулся капитан. — Ты лучше вот что. Подтягивай своих людей сюда. Здесь и проще и безопаснее в разы. Притеснять не буду, останетесь самостоятельным подразделением, но порядок, чтобы соблюдали.
— Приедем, — кивнул я. — Оставаться в нашем здании среди бешеных и мутантов становится в последнее время крайне затруднительно, так что жди гостей послезавтра. Беспорядков нарушать не будем, за это ручаюсь, ну а в остальном, как карта ляжет.
— Восьмидесятку вам дам в сопровождение, с четырьмя бойцами, — кивнул Тимур. — Всяко поспокойнее. У вас же из тяжелой техники жирный ноль, а на деле грузовик ветхий, да внедорожник импортный.
— Вот нашего старичка-грузовичка обижать не надо, — на пороге появился оскобленный Марк, явно осерчавший за свое средство передвижение. — Этот транспорт все ваши самоходные телеги переживет и дальше работать будет, был бы уход. Качественно раньше строили, с душой.
Назад: Глава 22
Дальше: Глава 24