…в правой руке у меня уже нейропресс.

Как только образчик отбросит кореша, вырубленного электрошоком из моей пряжки, я ему покажу, бля, что из себя представляет озверелый дипломированный…

– Бой, замр—ри!!! – раздаётся за моей спиной громоподобный рык Бабули, и я чуток поворачиваюсь… Краем глаза фиксирую: она двумя ударами отправляет в свободный полёт по залу ещё двоих модов. Вероятно, слегка припозднившихся на раздачу.

Ба довершает разгром бара. Она бульдозером прёт ко мне, невзирая на хлипкие преграды в виде мебели и перегородок, сквозь веером разлетающиеся щепки, осколки и обломки. Притормозив в непосредственной близости, Ррри походя, синхронным ударом обеих своих трёхпалых «бит», посылает в глубочайший нокаут полуподнявшееся на ноги мурло…

И замирает, следуя собственной же команде. Голова кирутианки рывками поворачивается по окружности. Сканирование обстановки, в поиске дополнительных осложнений. Таковых не обнаруживают ни нос Бабули, ни её уши, и она поворачивается ко мне, открывает глазки и широко улыбается. Выражение морды лица при этом у ней такое делается, будто слопала в единый присест центнер шиа—рейских солёненьких квазибананов – обожаемого ею лакомства.

– Первый БУМ—Ц я услыхала, выходя из гальюна, – сообщает одобрительным тоном моя Великая Наставница, – и покуда допрыгала и застала тебя с выхваченным пресом, мои внутренние часы сделали секундный тик—так ровно восемь раз. Твоему субъективному потоку сознания это времечко померещилось, небось, неимоверно длинннннючим периодом, а, малыш?.. Но убивать модов просто так не стоит, они и без того Матерью обиженные.

– А ты чем в гальюне так долго занималась? – закономерно интересуюсь; изо рта моего во все стороны брызжет кровища, и я, отплевавшись, добавляю: – Неужто встретила по дороге кавалера—соплеменника и воспылала заняться с ним потр—рясным оральным сексом прямиком в кабинке?

Это шутка. И Ба понимает, что – шутка, но всё равно вздрагивает. Шипит испуганно:

– Тиш—ше, тиш—ше… уж—жасы какие вообр—разил… буйная у тебя фантазия, распущенная… дхорра помянешь, он и явится…

Это да. Тут она меня уела.

– А ты что же, Сол—бой, заревнова—ал? – вдруг кокетливо клонит на плечо мохнатую башку моя кирутианская красотка. Я, несмотря на то, что началась разрядка после адреналинового взрыва, по достоинству оцениваю тонкость и великолепие её юмора.

– А ка—ак же ж! – в тон ей отвечаю, и тоже голову к плечу клоню.

Самого аж трясёт от переизбытка ещё не рассосавшегося адреналина в крови: попадись мне сейчас под горячую руку ещё взвод модов, на шматки р—разор—рву!.. А ещё лучше штучки три половозрелые девицы в ряд… Всех троих обработаю так, что не забудут суперкайф по гроб жизни!

– Извините, что вмешиваюсь в ваш интимный диалог, мэм—леди и сэр—джентльмен, – вдруг слышу я сказанное на спаме откуда—то слева, похоже, из—за стойки, – но мне бы хотелось обговорить меркантильный вопрос.

Это звучит, оказывается, голос полукошки—полуобезьяны, не помню откуда такая родом. То, что заговорила с нами она, – мы с Бабулей понимаем, поворотив к ней лица, движениями голов справа налево…

– Издержки оплачу я, – раздаётся властный голос откуда—то справа, и мы с Бабулей, уподобясь «болванчику», стоящему в каюте Турбо на одной из полочек, качаем башками слева направо. В направлении источника нового голоса.

Обладатель его – нам абсолютно незнаком, но мне вдруг становится стыдно за свой вид. Ну в самом деле, что за монстр! Рожа вся в кровище, грудина вся в кровище, руки все в кровище…

Предо мною стоит высоченный человек—мужчина. У меня его внешность почему—то моментально ассоциировалась с одним—единственным человеческим словом: ЛОРД.

Наверняка – отсчитывает напрямую поколения от дхорр ведает какого по счёту колена, ведёт свой род от какого—нибудь древнеземного легендарного кинга, цесаря или дюка. Самый что ни на есть аристократ. Ходячее (шествующее! – я бы уточнил) воплощение элитно—олигархической «богоизбранности» и «голубокровости»… В каждой чёрточке породистого фэйса коего, в каждой благородной волосинке серебристо—седой гривы коего, в каждом жесте и в каждой интонации коего проскальзывает потомственная ВЛАСТЬ. Бесконечное, космосоподобное убеждение в собственном изначальном праве повелевать, мановеньем мизинца решая судьбы миллиардов: быть им живу иль не быть.

Я таких отборных экземпляров на Тау Кита Семь, при дворе красноморденького говнюка Хо, навидался. С первого взгляду распознаю. Достаточно глянуть в их зенки абсолютно—нулёвые, вакуумоподобные по цвету и температуре…

В общем, зверюга ещё тот.

Вроде меня.

Только вот я – опустившийся, «захудалый», с осквернённой «простолюдинками» кровью, опозоривший род, быдлу уподобившийся. И так далее и тому подобное.

А он – не—ет, он в полном могуществе и великолепии…

– Уберите эту падаль, – ледяным тоном, на спаме же, велит обладатель властного голоса. При нём – какие—то типчики и типшы в одинаковых «позументированных» красных куртках, смотрящихся как форменные кителя или как ливреи. Ещё одним заметным элементом дизайна этих курток являются символы, что золотисто посвёркивают на спинах и рукавах – то ли остроконечные крестики, то ли четырёхлучевые звёздочки.

Подчинённые эти, слуги, или кем они там ему числятся, начинают споро выполнять приказание. Когда между мною и Бабулей проволакивают бездыханное тело нашпигованного электричеством громилы—мода, ЛОРД говорит одному из ливрейных, почтительно замершему у плеча босса:

– Это отребье более не нанимать. Пресловутые новоприобретённые способности или миф, или никуда не годятся. Любая полудюжина моих гвардейцев выполнила бы задачу со стопроцентной эффективностью и без шума. Припортовые кварталы весьма опасны, доводилось слышать мне, но если наиболее реальное, что они могут предложить, походит на этих простофиль, то я предпочту иметь дело с нечеловеками.

Мы с Ба переглядываемся. «Ну ни фига себе наглый чел!!!» – говорит мне изумлённое выражение её лица. «Ясный пень! – наверняка отвечает ей выражение моего лица. Безмолвно вопрошаю непосредственную начальницу: – Будем мочить?!»

Ба отрицательно шевелит боковыми ушами и вежливенько интересуется на спаме:

– И за что ж нам такая честь оказана, всяческиуважаемый сэ—эр? Ты кто?

Тут он нас удивляет несказанно. Что да – то да.

По всем правилам древнего как мир межзвёздного дворянского этикета склоняет львиногривую голову этот матёрый лордище, и… выдаёт:

– Разрешите представиться, моё имя: Джеймс Патрик Хоуни Йонкерс Бенджамин Клаус—Мария Джузеппе Ааразис Джордж Мэтью Джайлс Дэвид Питер Стюарт де Бенгье, принц Эдмон Д. Г. Мильтон, герцог Онвилайский, герцог Ронг, герцог Ширапната, великий князь Иванидзе, князь Каа и Сас, конунг Йопарссон, маркиз Шинед, столбовой помещик Пискунов, владетель Серыя и Синяя Озёрных Краёв, Сангидатского Побережья, Окгнадских Архипелагов и Полуострова Бренк, владетель Семи Крупнейших Корпораций и Девятнадцати Крупнейших Банков, владетель двадцати четырёх колоний, держатель тридцати трёх процентов акций Автономной Интерпланетарной Королевской Сети, Второй Пастор Единой и Неделимой Церкви Меча, виконт дю Кнгакнак, барон фон Меервберг, столбовой магнат Зудицки, маркизат дон Сапатос, краевой отаман Анатольев, суперграф О'Хэйрс и Нью—Лондондерри, граф Бек и граф Хайлендсон, действительный статский советник Мак—Манойлов, маршал—канцлер Экономического Аппарата, заместитель Верховного Исполнителя Церемоний, генерал—губернатор столичной планеты, полный адмирал флота и генерал—генерал от звёздной инфантерии, пятикратный чемпион ежегодной королевской парусной регаты, обладатель золотого пояса высшего дана би—джи—до, наследственный держатель сетевых персональных адресов volnovs «собачка» yandex точка ru и volnovs «собачка» km точка ru, глава Тайного и Явного Совета, генеральный директор двора, первый вице—премьер Королевского Кабинета и лидер Временного Регентского Объединения, премьер—министр Реставрационного Правительства, единственный младший брат и самый близкий друг ныне покойного, увы, Его Экономического Могущества Главы Государства и Правительства, Его Святейшества Первого Пастора Церкви Меча, Его Королевского Величества единственно Истинного Повелителя могущественнейшего Экскалибурского Королевства, Джона Восемнадцатого Карла Стюарта…

(Клянусь, он выдал все свои имечка, фамилии, званья и титулы без единой запинки, ровным ледяным тоном, как акустический ретранслятор, задействованный компом на передачу! И чуялась в тоне ЛОРДА такая бездонная бездна веков и бесконечная череда поколений, выстроившихся за его спиной, что у меня по спине побежали армады мурашек. Впечатлил он меня, что да – то да!)

Сделал он паузу и тем же тоном ставит точку:

– в изгнании.

Склонил ещё раз благородную седину и чуть другим тоном, с намёком на галантность, молвит:

– Нас не представили друг другу, Леди Высшей Ложи, Прехитромудрейшая Риал Ибду Гррат, из августейшего кирутианского рода Хозяек Экваториальных Лесов Третьего Континента, но я полагаю, что вы простите мне сей досадный моветон. Как и вы, сэр Солид Торасович из рода Убойков, владетель степных территорий окрест Хутора Фиолетовых Ветров, потомственный великотризубский поместный дворянин в чине авангардного сотника, козацкий род коего, судя по сохранившимся в Сети ОП генеалогическим файлам, прослеживает свои корни вплоть до…

– Ой, ой, только не надо вспоминать голубую планету прародины и жёлтые степи её! – уподобляясь быдлу последнему, хамски перебиваю я Джеймса Патрика Хоуни Йонк… что там у него дальше?! – в общем, этого младшего Стюарта, и, раздражённо сопя, бурчу себе под нос: – У меня в жилах ещё адреналин бурлит, могу и седину за отмазку не счесть…

– Джимми, – говорит грубая и невоспитанная, потомственная и августейшая, но такая же опустившаяся, как я, кирутианская дворянка Ба, – ну на кой ляд нам всяческий официоз? Друзья зовут меня Ррри. А малыша моего – Бой. Можно Сол. Мы уж поняли, что ты ужасно важная шишка… – Ба делает паузу, и акцентирует: – в изгнании.

Вокруг, по ресторанному залу, суетятся ливрейные. Образчики модов давным—давно утащили в неизвестном направлении, остатки посетителей поганой метлой – туда же.

Иеговист лис—бетельгейзианин, полукошка—полудхорреёзнаеткто и официант(ы)ки попрятались кто куда (ещё бы!). На свои счета они получили эквивалентную стоимость разгромленного интерьера…

Экзаменовал меня на прочность, так, значит, волчара голубокровый?!!

– Не нравится мне его физия, – чуть шевеля губами, тихесенько шепчу я. Ба услышит; ещё кто—то – вряд ли. Я давно научился говорить с нею при посторонних этак вот, почти «телепатически». Разве что урод какой по движенью губ моих прочтёт. – Мне от таких супер—пупер—монархистских физий тошно делается и блевать хочетс…

– Сэр, – прерывает меня этот светский лев, оказывающийся тем самым «уродом», умеющим читать по губам, – мы подождём, пока вы проблюётесь, и продолжим беседу.

Ррри предостерегающе кладёт мне на плечо верхнюю лапу, и я не комментирую. Такую исчерпывающую ответную речь моментально заготовил… ладно, промолчу. Мои эмоции – к делу не относятся.

А дело, условно говоря, из тех, что «светят на трильён». Это выясняется вскорости, когда мы рассаживаемся на широченных креслищах роскошного лимузина милорда Стюарта. Внутреннее пространство которого, по утверждению хозяина, полностью защищено от всех и всяческих видов сканирования и проникновения снаружи. Ба решительно полезла внутрь, и я за ней. Сейчас я только хвостик её; она знает что делает!

(Парочка очень даже ничего себе ливрейных девчушек уже смыли с меня кровишшу и обработали царапины. За что получили от меня горячие поцелуи, неожиданно принятые с ледяной индифферентностью! Словно я бесполый какой—то. Моя мужская честь несколько уязвилась даже…)

В общих чертах, вот она в чём заключается, суть дела. Судя по рассказу этого обалденного, будто из исторического сериала выпрыгнувшего, типичного аристократа. (Слова лорда дополнила обобщённая информация; её предоставили нам наши терминалы).

…Экскалибур. Королевство. Было. Раньше.

Обреталось дхорр—те где, на затерянных, почти запредельных окраинах. О существовании которых даже Бабуля, с её фантастическим, сетеподобным всезнайством, слыхом не слыхивала, нюхом не нюхивала. Ошгкьявские глухомани, Ответвление Дба Сингата, нимизианские околицы и даже какие—нибудь там (с трудом вообразимо где!) далёкие—предалёкие, только—только разведанные, ареалы обитания всяких прикольных типусов навроде гинбубу, ксиппуньяков и щщщаля… все они, похоже, просто ближне—пригородные округа в сравненьи с пространственными координатами месторасположения этих системы и скопления.

Предков нынешних экскалибурцев—человеков занесло в те более чем предальние края случайно. Попали они туда в результате неправильно рассчитанного прокола пространства (для «большой земли» пропал без вести целый флот переселенцев). Несколько сот лет потомки их были напрочь оторваны от Обитаемых (в человечьем понимании, само собой!) Пределов. Этакий затерянный в океане крохотный островок, в тыщах километров от ближайшего населённого побережья.

Потом какая—то из экскалибурских посудин ухитрилась вынырнуть поблизости от окраинной системы, уже установившей контакт с единой Сетью Освоенных Пределов…

За прошедшие века потомки пропавших без вести землян соорудили себе вполне жизнеспособное общество. К строительству «общего дома» активно привлекались местные разумные, существа аборигенной расы. Оказались тамошние аборигены столь генетически близки землянам, что смешанные браки давали вполне жизнеспособное потомство.

Будь иначе, кто знает, как сложились бы взаимоотношения пришельцев и коренных обитателей. Вполне возможно, полным физическим уничтожением (в лучшем случае), или абсолютным психологическим подавлением (в худшем) менталитета, превращением в толпу бессловесных рабов.

Одной из конкурирующих рас. Какой из них, однозначно предположить было нельзя.

У землян имелись свои преимущества, у аборигенов – свои.

Они даже в космос уже вышли, правда, не в дальний, и самостоятельно освоили несколько подходящих им по параметрам среды обитания планет. Но, тем не менее, обладавшие более развитыми технологиями пришельцы, хотя и не столь многочисленные по количеству, – заняли—таки доминирующее положение в интегрировавшемся обществе.

И уже ко времени восстановления контакта с Сетью ОП наследники земной культуры считались чем—то вроде граждан первого сорта; впрочем, это не значило, что аборигенов всячески гнобили, подавляли и угнетали. Политика апартеида и сегрегации не проводилась, однако достаточно чёткая линия «расораздела» присутствовала. Даже процент «метисов», всё более и более увеличивающийся – её не размывал.

Воссоединение с ОПределами, которые до сих пор являются сферой культурного (и по большому счёту политического) влияния Земли – лишь упрочило положение потомков землян. Полумифическая прародина, казавшаяся сказочным тридевятым царством, – вдруг, в одночасье, превратилась во вполне реальный фактор современности!

Включение же Экскалибура во всеобщее информационное поле, прямой выход к несметным сокровищницам знаний, аккумулируемых Сетью ОП – дало мощнейший толчок прогрессу всего затерянного королевства в целом.

Монархическая форма государственного управления к тому времени уже прочно занимала главенствующее положение в общественной системе Экскалибура. Поименовали державу именно так – в честь какого—то экзотического древнеземного то ли меча, то ли иного холодного оружия. Оно якобы обладало некими обалденно магическими свойствами; вообще, у предков наших имелась дхоррова куча всяческих фетишей и кумиров, мистических и материалистических, и они в них душ не чаяли и носились с ними, как с писаными торбами.

Впрочем, эту черту мы от них унаследовали, только у нас свои собственные идолы и талисманы появились.

Планеты ареала, затерянного в далёком далеке – объединил в единое целое, в локальную ЭКСеть, тамошний великий исторический деятель, впоследствии наречённый Джоном Первым. Причём оказался этот героический джентльмен не каким—то там простолюдином, а прямым потомком древнеземного рода Стюартов. Некогда этот аристократический клан некоторое время правил империей. Одной из самых могущественных и обширных за всю историю докосмической эры земных империй.

В числе прочих её наследий – был и праязык «инглиш», впоследствии трансформировавшийся в спейсамерик. Потому неудивительно, что единственным официальным государственным языком Экскалибурской Королевской Сети являлся спам.

Хотя аборигены имели достаточно развитую цивилизацию. Они имели свои научные достижения, шедевры искусства и древнейшие памятники культуры. В том числе свой язык. Говорить на Нём в приличном экскалибурском обществе не запрещалось, но считалось как бы – поведением пошлым и невежественным. Даже сами аборигены, в это самое приличное общество пробившиеся, уже считали так.

Надо отметить, ситуация знакомая мне, хорошо изучившему историю Стэпа. До дрожи в кончиках пальцев знакомая! Но это к делу не относится, а относится то, что Джон Первый Дональд Стюарт основал крепко—сколоченную абсолютистскую монархическую систему. Династия железной рукой правила Королевством не один век, и его сыновья, внуки и правнуки не срамили суровой памяти основателя—объединителя. До того самого момента, пока один из экскалибурских кораблей не вынырнул в пределах досягаемости окраинных терминалов Сети ОП…

После этого бОльшая часть потомков землян поприветствовала воссоединение, а меньшая часть – прокляла. С высокими технологиями и новыми веяниями – прилетело и дуновение космического ветра пресловутой расотерпимости и демократии…

Но Его Королевское Величество Джон Одиннадцатый Эдуард, на эпоху правления коего пришёлся судьбоносный рейс корабля—«старооткрывателя», поступил весьма мудро. Он первым делом спешно заслал делегации к коллегам, – в те галактики, скопления и системы, где монархическая форма себя не изжила. Конечно же, ко двору Хо – делом наипервейшим.

Примите, дескать, искреннейший приветец от затерянного во глубинах Вселенной и вновь отыскавшегося родственничка (кому таковым по крови действительно приходился) и собрата по духу (кому – лишь коллегой). Причём ко дворам монархов—нечеловеков король послов не отряжал; только туда, где доминировали потомки землян.

А передав горячий привет, делегации нижайше просили всячески содействовать в упрочении королевской власти, сиречь процветанию августейшей династии Стюартов. Тогдашнему Хо очень кстати напомнили, что в его жилах тоже капелька «голубой» крови Стюартов присутствует. Само собой разумеется, Император не преминул всемерно «вспомоществовать и споспешествовать» дальнему—предальнему «кузену»…

И всё было бы просто зашибись (пару столетий оно так и было!), если бы не коренные жители. Которые, ясный пень, тоже не преминули всячески рвануть в ОПределы. Там они – само собой разумеется! – вовсю корешились с нечеловеками и человеками иных политических ориентаций, далёких от промонархистских…

В итоге – солнца, планеты, искусственные объекты и жители, составлявшие ранее ЭКСеть – остались. Само же Королевство – приказало долго жить.

Припожаловала исконная погубительница монархий – кровавая стерва по имени Революция.

– …мой несчастный брат, не пожелавший бежать от черни, был схвачен и публично казнён, – ровным ледяным тоном продолжает рассказывать Стюарт—младший. – Моё место было на соседнем столбе, но по приказу Джона я накануне тайно покинул столичную планету, чтобы возглавить уже сформированное реставрационное правительство в изгнании. Мы предвидели и просчитали наихудший исход. В любом прогнозируемом варианте наши шансы сохранить монархию составляли не выше одиннадцати целых и семьсот сорока двух тысячных процента. Однако они резко повышались в случае, если династия пожертвует королём, вот почему Джон добровольно остался, на заклание…

Джимми делает паузу, и мы с Ба дружно соображаем – это у него проявление неких чувств или он просто набирает воздуху для продолжения?

– …а я должен был обеспечить сохранность жизни Джона—Карла—младшего, шансы которого на триумфальное возвращение в Тронный Зал Меча прогнозировались девять к одному, после того как…

– Джон—Карл—младший в смысле сын его, а ваш племяш? – уточняю я.

– …захлебнувшийся в… да, мой племянник, будущий Джон Девятнадцатый Карл—младший. – Отвечает Джимми и продолжает: – захлебнувшийся в крови так называемой демократии народишко возжелает вернуть твёрдый порядок и стальную руку единовластного правителя. От двадцати трёх до семидесяти пяти стандартных лет должно было бы понадобиться, чтобы убедиться на собственной шкуре, что в данном конкретном месте будет бардак… извините, миледи… и хаос, до тех самых пор, пока у этого места не появится конкретный хозяин, взамен некоего абстрактного «народного избранника». Мы готовы были ждать. Ждать, чтобы вернуться. Мы тщательно подготовились к ожиданию, финансово и так далее. Я не дожил бы, но Джону—Карлу—младшему, даже через семьдесят пять лет, было бы чуть больше восьмидесяти. Он вернулся бы, пусть и пожилым человеком, но ещё не стариком. Вернулся триумфально, всемерно приветствуемый сыновьями и внуками революционеров, повесивших его отца. Многочисленнейшие исторические примеры свидетельствуют, что вариант подобного исхода – наиболее логичен. Настроения черни весьма подвержены кардинальным изменениям… Все социальные революции, ставящие своей целью лишить реальность конкретных хозяев или хозяек, – кончают одинаково. И пусть не всегда к власти возвращаются чистокровные аристократы, но тем не менее возвращение к власти принципа приватной собственности – универсальный закон для всех обществ. За исключением весьма далёких от нас по менталитету и физиологическому происхождению нечеловеков, но мы, истинные экскалибурцы, многих иномирян вообще за существ, обладающих душой, не считаем… К вам, миледи, это не относится. Общественное устройство Киру Тиана, при всей его внешней анархичности методов, нам импонирует, ибо проповедует принцип элитарности и бого… извините, богине—избранности истинных носительниц цивилизации, сильных личностей. Принцип возвышения над толпой. Преобладания Эго над Социо.

Милорд Стюарт, как истинный джентльмен, отдал должное присутствующей даме.

– Но вернусь к нашим планам. Мой сын Майкл, кузен Джона—Карла—младшего, сопутствовал бы ему, храня прямого наследника до самого возвращения в Тронный Зал и опоясания Мечом. В случае непредвиденного – гибели прямого наследника, – Майкл должен был бы принять Меч сам и заменить кузена на экскалибурском троне… Всё это было решено и нам всем завещано моим безвременно убиенным братом накануне взятия Королевского Дворца, четверть столетия назад. И уже более чем двадцать два года из этих двадцати пяти – мы не можем приступить к выполнению первого из наказов покойного Короля. Джон—старший завещал воспитать его сына в истинно королевском духе, подготовить к восшествию на Трон, к достойному ношению Меча… Но мы не можем со спокойной совестью заявить: «Король умер, да здравствует Король!». Ибо двадцать два года тому назад наследный Принц был похищен у нас, и мы до сих пор его не отыскали. Цесаревич жив, но мы…

– Почему решили, что? – быстро интересуется Бабуля.

– Всему своё время, миледи. Я расскажу и об этом. Позвольте по порядку? – Милорд Джимми по всем правилам этикета склоняет свою благородную седину, уважив благородную черноту Ррри, и повествует далее:

– Мы не знаем, где он. И не можем предоставить Реставрационному Совету, состоящему из лидеров экскалибурцев, эмигрировавших подальше от революции, доказательства его присутствия среди живых человеков. Совет требует объявить Майкла наследным Принцем. Но пока Джон—Карл—младший жив, я не имею права нарушить завещание брата. В этом своём нерушимом мнении из членов совета… к нынешнему дню я пребываю практически в одиночестве, меня поддерживает лишь сам Майкл, и это придаёт мне силы продолжать поиски…

Милорд вновь запинается, и на мгновение прикрывает глаза.

«Э—э—э, а ведь у него тоже кусочек сердца остался! – думаю я. – Не сплошная глыбка льда. Удивительный дядя. Самому королём не суждено было стать, и сыну не даёт. Неужто и вправду братца своего любил по—настоящему?.. А ведь похоже. Ничего себе! И среди аристократов, оказывается, случаются в виде исключения человеки, не отравленные самым сильнейшим наркотиком всех времён и рас – Властью…»

– Но у меня остаётся всё меньше времени, я ведь уже не молод, – милорд продолжает говорить ровным тоном, но мне вдруг чудится в этой монотонности некий намёк на грустную усмешку, – мне гораздо больше лет, чем может показаться на первый взгляд. До сих пор надежда придавала мне силы жить, но…

Прямая (когда ей это выгодно) как линейка Бабуля в лоб спрашивает:

– Сколько? И почему вы столь с нами откр—ровенны?

Я знаю – не зря. Я бы аналогичные вопросы задал.

– Сто сорок два. Майкл у меня довольно поздний ребёнок. Был ещё сын, но… извините, до таких пределов моя откровенность не распространяется, да и к предмету нашей беседы это не относится. А достаточно откровенен я с вами потому, что собираюсь вас нанять, и знаю, что это будет нелегко. Одним из факторов, повышающим шансы на успех, является предоставление вам наиболее полной информации о сути, подоплеке и условиях предлагаемой вам сделки.

Ррри с непроницаемой мордой перекладывает себе на колени рюкзачок, в который сложен её шикарный выходной костюмец и кое—что ещё, и вынимает из него маленькую плоскую коробочку. Комментирует:

– Это суперпробойный терминал свитсмоукской конструкции. Он спокойно передаёт сквозь все твои экраны, Джимми. Обошёлся мне в целое состояние. Аппарат был включён на передачу всё это время.

«Вот это она дала так дала! – изумляюсь – Вот этого её финта ушами я в упор не по—онял…»

– Я догадывался, – наклоняет голову милорд. – Меня это не волнует. Я не хочу, чтобы нас услышали нежелательные уши, но зеро—нет вашего корабля, в память которой поступает ваш кодированный сигнал, к таковым ушам мною не причислена. К тому же корабль будет уничтожен, если мы не договоримся. Таким образом, вся конфиденциальная информация погибнет вместе с ним и его внутренней сетью.

Ба не смотрит на меня, но шевелит ушами в условленном между нами сигнале: «Внимание, уровень враждебности повышается!».

Ещё бы!!

– И какова же суть вашего предложения? – интересуется Ба.

А я думаю при этом: «Интересно, догадывается ли важный перец Джимми, что у Ба ещё три штуки суперпробойников, напрочь заэкранированных от обычных средств обнаружения, спрятаны в меху и имплантированы под кожей, да и у меня парочка сюрпризов имеется?..»

– Его суть в следующем: я хочу предложить вам разыскать наследного Принца и доставить его мне.

Коротко и ясно. Лаконичный ты дедуля, милорд Джимми, однако!

– Ясный пень, – говорит Бабуля, – это я поняла, как только ты упомянул, что мальчишка пропал, если не ещё раньше, когда получила эту инфор—рмацию с «Пожирателя» во время твоего предварительного краткого исторического обзора. Я спрашиваю: что мы будем с этого иметь и на кой ляд именно нас ты выбрал? У тебя что, мало… этих, как ты назвал? гвардейцев, во! Или на дорогах Вселенной мало всяких—разных живчиков, специализирующихся по постельному шпионажу за жёнами для уродов, желающих развестись, и по всяким подобным детективным выкрутасами?

– Живчиков—то много… – (Клянусь, милорд чуток ухмыльнулся!), – но нужны мне вы. Мне вас… – он запнулся, – порекомендовали. И я, изучив ваши параметры, принял решение – вы подходите.

– Ага, а чтобы окончательно убедить себя, что не ошибёсси, и потом не грызть локти и не бить себя ногой в грудь, решил вынудить меня погрызть горлянку мута… – бурчу я. Вполне обоснованно.

– За тем, как вы, сэр, с этим быдлом расправились, следил я пристально. Грубо действуете, не аристократично, но эффективно. Я доволен.

– Ну спа—асибо! – искренне благодарен я этому наглому «челу». Делаю некое подобие попытки раскланяться, то есть развожу руками и наклоняюсь вперёд. – А я—то в догадках терялся, гожусь я хоть на что—то путное или полный дебил. – Выпрямляюсь, вздыхаю и спрашиваю: – Кстати, а выпивка у вас в лимузине имеется, или все средства тратите на тестирование наёмников и святую реставрационную борьбу?

– Бар слева. Извините, не предложил раньше. – Отвечает непробиваемый Джимми, на миг втыкает в меня ледяной сдвоенный клинок своего взгляда и отворачивается к Ба. – Извините, миледи, юноша прервал меня.

– Ничего, ничего, милорд, – вполне светски извиняет Ба, – юноша горяч немного, но это возр—растное. Перерастёт.

– Продолжу. Иметь вы с этого будете всё, что только ни пожелаете. В разумных, конечно, пределах. Я готов сию же секунду перевести на ваш счёт… хоть всё своё состояние, которое выражается в, – он вытягивает вперёд руку, показывая Ба запястье, окольцованное браслетом старомодного терминала.

Я застываю со стаканом и бутылкой водки в руках, тяну шею, чтобы увидеть цифры на крохотном дублирующем экранчике, но не успеваю увидеть, милорд убирает терминал, а Ба смотрит на него пристально—пристально.

Когда она так сосредоточена, я знаю наверняка – она в шоке. А Бабулю в шок может ввергнуть только ПО—НАСТОЯЩЕМУ астрономическая сумма…

«Сколько?!», – хочется мне заорать. – «Какого хрена ты голопроекцию не повесил, чтоб и я увидел, Джимми?!». Но я молча продолжаю варганить себе выпивку. Не хотят сообщать, не надо.

– А если этого будет вам мало, в случае выполнения вами всех трёх пунктов контракта, я смогу собрать ещё… плюс примерно столько же.

Ба молчит. И смотрит на него. Я, стараясь не расплескать, подношу к губам стакан и только сейчас соображаю, что дрожу – раздаётся стук зубов о край. Поспешно глотаю содержимое и убираю ёмкость обратно в порт—бар.

– Ну, допустим, мы согласимся, – говорит Ба (надеюсь, она хор—рошо подумала?!!), – каковы гарантии, что вы нам заплатите, если мы всё выполним? И что это за три пункта такие? Именно три? А если я захочу четвёртый добавить?

– Можете. Но суть не изменится.

– ??? – молчание Ба столь многозначительно, что я восхищаюсь. Вот что значит профи! Так молчать – это ж уметь надо.

– Первый: разыскать принца. Второй: доставить его целым и невредимым и передать лично мне в руки. Третий: о выплате вами неустойки в случае невыполнения второго или обоих пунктов.

– ???? – молчит Ба.

– Ваш корабль вместе со всем экипажем будет уничтожен. В случае вашего отказа заключить сделку – тоже. Вы слишком много знаете.

– ?????! – молчит Ба, в смысле: «Ага. Ну—ну, ещё какие сюрпризы?».

– Я понимаю, что вас интересует имя рекомендателя или рекомендательницы, так крепко вас подставившей… или подставившего. – Клянусь, милорд Джимми расщедривается на вторую ухмылочку. – Вынужден вас разочаровать. Имя я не назову. Даже если от этого будет зависеть принятие вами положительного решения. Могу лишь сообщить, что мнение это для меня достаточно весомо. Иначе бы я просто не внял ему.

– ??????!! – всё ещё молчит Ба, и тут уж я начинаю нервничать: не потеряла ли она дар речи?! Впервые за сто десять лет своей бурной и содержательной половозрелой взрослой жизни…

Но Джимми врубается. «Вот падлюка, – думаю злобно, – да он же ж о нас всё выведал, всё прознал… Ну и шукал бы, детектив дхорров, своего потерянного прынца сам, ежли такой умный и всезнающий!.. Потерял, вишь, а другие обязаны отдуваться.»

– Текущая торговая операция может быть проведена и без вашего участия. Предоставьте мне заняться… охмурением, так, да? Ваш излюбленный термин мне не импонирует, но я готов его использовать. Планируемое вами охмурение рокеров будет производиться широкомасштабно, используя все современные сетевые средства торговли, так что ваше личное присутствие не потребуется. Не всё ли равно, кто будет отдавать команды Сети, если отдающий знает коды и пароли? Которые вы мне сообщите, дабы я от вашего имени занимался… э—э, охмурением, пока вы будете выполнять моё поручение.

– ???????!!!

– Да, конечно, я понимаю, вы можете выходить в Сеть и с другого края ОП, и заниматься торговыми операциями лично, но мне хотелось бы, чтобы экипаж полностью сосредоточился на розыске и доставке наследника, ни на что более не отвлекаясь.

– ?????????!!!!

– Извините… не понял?

Бабуле наконец—то удаётся прошибить его сверхъестественную «телепатическую» догадливость.

– На кой ляд было за нами так гр—рубо следить? – говорит Ба вслух. – Неужто вы такой кр—ровожадный, что вам своих несчастных вассалов ничуточки не жалко?

– Это вы о ком? – дядюшка прынца, похоже, озадачен. – Те мутанты в баре не являлись моими васса…

– Я о тех дилетантах, которые гр—робанулись в выработках Шенксмана.

– Которые… что? Извините, иногда вы используете излишне специфический слэнг…

– Только не прикидывайся, что это были не твои…

– Погодите, погодите! – впервые он повышает голос. И мы понимаем, что нам лучше бы – не нарываться. Похоже, Ба ухитрилась—таки в его ледовой броне провертеть сквозную лунку. – Мы перехватили ваши внезапные переговоры с торговыми агентами по поводу массовых продаж нонда, затем вы появились в припортовом квартале, и была организована проверка, подтвердившая правильность рекомендации… Мы потеряли вас после того, как вами был проведён зондаж о состоянии нондового рынка… и мы разыскали ваши координаты, как только ваши пойнты обратно появились в сети космобазы… час тому назад. Неужели за вами следили?.. Было ещё что—то, МЕЖДУ?!

«Ты гля, он даже акцентировать умеет! И не врёт ведь…» – удивляюсь я.

И вдруг, невольно, думаю с нарождающимся восхищением: «Ох, кто бы дух былой, гордый дух моего народа реставрировал! Нашёлся бы такой вот, супердедуля, да всколыхнул коснеющий в дремоте Стэп… Эх, если бы не предательство, мы сейчас совершенно по—другому жили бы!»

Тем временем Бабуля с нескрываемым наслаждением рассказывает Джимми, что было между. Она довольна, что нам удалось его хвост «обрубить», хотя обычно она не особо радуется, когда кто—то погибает ни за понюх нонда. Ба не любит глупых трат.

…но и я, и она, по выражению породистой физиономии Стюарта—младшего, узреваем – что—то не так. Уж очень натурально он мрачнеет. Не будет ЭТОТ Брат Короля опускаться до того, чтобы столь примитивно нас «охмурять».

– Это они. – Очень тихо произносит милорд Джимми, с абсолютно убитой физией, после того как Ба ему рассказывает финал погони в лабиринте.

– Они – кто? – задаёт самый, пожалуй, важный вопрос Ба.

Она – знала. Она была с самого начала уверена, что обязательно отыщутся какие—никакие «они». Их неизбежное наличие в этом деле – самая что ни на есть главная загвоздка.

– Они – это Революционный Магический Совет. ЭрМээСовцы, как они сами себя называют. Ревмаги, одним словом.

– Ревмагия?! – прикалываюсь я искренне. – Вот это да!

– Да. К сожалению. Роальды, аборигены то есть, имеют перед человеками неоспоримое преимущество, и заключается оно в том, что для них «магия» – не просто слово из сказок, а область практического приложения сил. Когда—то именно из—за этого, собственно, и было избрано название Экскалиб…

– Я всё уже давно поняла, Джимми, – невежливо перебивает Ррри, – ждала только, когда ты соизволишь р—расколоться.

– Ох, не нравится мне всяческое фэнтэзи, – вздыхаю я тяжко. Абсолютно искренне вздыхаю. – Предпочитаю старый добрый сайнс фикшн, я, наверное, закоренелый техноген…

– Я не большой знаток беллетристики, сэр, – произносит милорд Джимми, – но эти устаревшие литературные термины мне знакомы, и я уловил суть ваших претензий. Но, к сожалению, сложившаяся ситуация именно такова.

– Ладно, Джим. Допустим, мы почти согласились. Не потому, что ты нас в угол загнал, ты ведь прекр—расно знаешь, что мы предпочтём смерть, но не будем заключать сделку, которая нам не по нутр—ру, пусть нам за неё хоть полПределов и коня с прынцессой в жёны впридачу отвалят… Какой же ты всё—таки мне приведёшь убойный ар—ргумент, который меня убедит в том, что «этому парню надо кровь из носу помочь, даже забесплатно»?

– Принцессы у меня нет… – (клянусь, ей—ей, супердедушка по—настоящему улыбнулся!), – но была бы дочка, отдам не раздумывая. Только зачем она вам? Вольные торговцы разве заводят семьи?

– Это тебе как—нибудь потом малыш объяснит, зачем может понадобиться девка, ты, видать, уже и забыл, – Ба тоже скалится. – И ещё вопр—росики. Два. Откуда уверенность, что племяш твой живой? И как, по—твоему, мы его узнаем? Если я умею считать, а я УМЕЮ считать, в этом залог моего профессионализма, у тебя увели его совсем пацанёнком, а нынче он вымахал, поди, в парнягу здоровенного.

– Наверняка, – кивает милорд, – Стюарты низкорослостью не отличаются.

– Ясный пень. Вижу ж.

– Вы его узнаете… в понятных вам терминах – по «маячку». Когда окажетесь в непосредственной близости, окончательно убедитесь. Этот же «маяк» сообщает мне, что принц жив.

– Но тогда какого, извини, члена костяного моржового, ты сам не пойдёшь и пацана своего заблудшего не приведёшь домой? За ухо.

– Потому что «маяк» этот – специфический, да и не маяк вовсе. Как бы, в понятных вам терминах… – милорд явно озадачен. Неужто мы такие монстры «обыдлевшие», что он даже не знает, на каком наречии с нами говорить?! Мы ж его слэнг изысканный аристократичный понимаем, не жалуемся!..

– Ты об нас не пекись, Джимми. Ты расписывай как хошь, а проблема адекватного понимания – пускай нашей будет.

Простая и незамысловатая (когда ей этого хочется!), как быстрое совокупление за трёшку эквов в подворотне, Бабуля нагло подталкивает милорда к самому что ни на есть существу вопроса.

– Ревмаги очень опасны. Я подозреваю, что они гораздо опаснее, нежели даже сами полагают. Силы, которыми они оперируют, вторгаются в столь глубокие слои и сферы Вселенной, что лишь одно—единственное, по—настоящему серьёзное, неправильное применение сил может устроить банальный конец света. Всякого и всяческого, как изволит выражаться сэр Убойко. Но это в более широком понимании, а в частности – роальды и роче, метисы, и даже некоторая часть чистокровных человеков Экскалибура, являются, в вульгарном смысле этого слова, волшебниками. Можете звать их колдунами также, чародеями и так далее. Я не берусь судить о генезисе и факторах, способствующих им таковыми являться, но принимаю как факт – они такие. И будь они моими союзниками, я бы их, вероятно, использовал. Но они – мои враги. Враги династии и наследного принца. Коего именно они в своё время выкрали.

– Чего ж не убили? – резонно спрашивает Ба.

– Потому что у них имеются собственные планы относительно его использования, насколько я понимаю. Тем более – я обязан отыскать наследника. Чтобы они не запятнали честь древнейшего рода Стюартов.

– И вы уверены в том, милорд, что доселе его не использовали? – интересуюсь я у этого суперхранителя чести.

– Да, в этом я уверен. Использовать кого—то, не имея его в своём распоряжении, очень проблематично.

– Вор у вора дубинку украл?! – прикалывается Бабуля и скалится в гаденькой ухмылочке. Подобный пассаж для неё – что мёд для настоящей земной медведицы.