ЧАСТЬ 3
Глава 13
На следующее утро они повернули на северо-восток и двинулись к снежным вершинам Алголанда, блиставшим в солнечном свете над сочными травами Долины.
— Там снег, — заметил Бэйрек. — Ехать будет нелегко.
— Как всегда, — отозвался Хеттар.
— Ты и прежде бывал на Пролге? — спросил его Дерник.
— Несколько раз. Мы поддерживаем связь с алгосами. Наши поездки были по большей части визитами вежливости.
Принцесса Се'Недра ехала рядом с тетей Пол, на её личике было написано смущение. Наконец она не выдержала:
— Как вы его выносите, леди Полгара? Он такой безобразный.
— О ком ты, милая?
— Об этом ужасном карлике.
— О дяде Белдине? — удивилась тетя Пол. — Он всегда был такой. Надо просто поближе его узнать, и все.
— Но он говорил вам такие отвратительные вещи.
— Это его способ скрывать истинные чувства, — объяснила тетя Пол. — Он очень мягок и добр, но люди не ждут этого от него. Когда он был ребенком, его отовсюду гнали за его безобразие. Когда он пришел наконец в Долину, повелитель разглядел под его уродливой личиной красоту ума.
— А зачем он такой грязный? Тетя Пол пожала плечами.
— Он ненавидит свое уродливое тело, и потому не обращает на него внимания. — Она устремила на принцессу спокойный взгляд. — Проще простого судить обо всем по внешности, Се'Недра, — сказала она, — и суждение это обычно бывает неверным. Мы с дядей Белдином очень любим друг друга. Вот почему мы, не жалея сил, выдумываем столь изощренные оскорбления. Комплименты были бы лицемерием в конце концов, он действительно очень безобразен.
— Я все равно ничего не понимаю, — призналась сбитая с толку Се'Недра.
— Любовь может проявлять себя самым странным образом, — сказала тетя Пол. Тон у неё был небрежный, но глаза, казалось, проникали в самую душу маленькой принцессы.
Се'Недра метнула быстрый взгляд на Гариона и тут же отвернулась, слегка покраснев.
Гарион пытался обдумать разговор между принцессой и своей теткой. Тетя Пол явно сказала девочке что-то важное, но что именно, он не понял.
Несколько дней они ехали по Долине, затем оказались в холмах, теснившихся у подножия горных вершин, называющихся страной Алголанд. И вновь времена года начали сменять друг друга. Когда они перевалили первый невысокий хребет, стояла ранняя осень, и речная долина за ним пылала красной листвой. На вершине второго, более высокого хребта листья уже облетели, и дующий со скал ветер принес с собой первый морозец. Небо хмурилось, клочья облаков висели на скалистых пиках. Дождь вперемежку со снегом то и дело налетал на них, пока они поднимались все выше и выше по скалистым склонам.
— Я думаю, нам пора поглядывать по сторонам, не появится ли Брилл, как-то снежным вечером сказал Силк с надеждой. — Давненько мы его не видели.
— И вряд ли увидим, — отвечал Белгарат. — Мерги избегают появляться в стране Алголанд даже больше, чем избегают Долину. Алгосы терпеть не могут энгараков.
— Олорны тоже.
— Однако алгосы видят в темноте, — сказал ему старик. — Мерги, заехавшие в эти горы, как правило, не просыпаются после первой же ночевки. Я думаю, Брилл не должен нас тревожить.
— Жаль, — заметил Силк с некоторым разочарованием.
— Впрочем, внимательно смотреть по сторонам будет нелишним. В этих краях есть создания похуже мергов. Силк усмехнулся.
— Не преувеличены ли эти слухи?
— Ничуть.
— Область сия изобилует чудовищами, принц Келдар, — заверил Мендореллен маленького драснийца. — Несколько лет назад десяток неразумных молодых рыцарей из числа моих знакомцев, желая испытать доблесть свою и силу в схватке с диковинными зверями, заехали в эти горы. Не вернулся ни один.
Когда они перевалили через следующий хребет, то окунулись уже в настоящую зиму. Снег, падавший все гуще по мере их движения вверх, подхватывал ревущий ветер и кидал его прямо в лицо.
— Нам надо укрыться и переждать снегопад, — прокричал против ветра Бэйрек, удерживая хлопающую медвежью шубу.
— Давайте спустимся в следующую долину, — отвечал Белгарат, тоже сражаясь со своим плащом. — Там мы сможем спрятаться от ветра за деревьями.
Они двинулись к сосновой рощице у основания склона. Гарион плотнее закутался в плащ и наклонил голову, защищая лицо от дующего прямо в лоб ветра.
Густая поросль молодых сосенок заглушала ветер, но не защищала от снега, который продолжал виться вокруг.
— Сегодня мы далеко не уедем, Белгарат, — объявил Бэйрек, пытаясь стряхнуть с бороды снег. — Надо бы нам где-нибудь здесь окопаться и переждать до утра.
— Что это? — резко спросил Дерник, настороженно поднимая голову.
— Ветер, — пожал плечами Бэйрек.
— Нет. Прислушайтесь.
В свисте ветра до них донеслось пронзительное ржание.
— Смотрите, — указал Хеттар.
Сквозь пургу они увидели неясные, похожие на лошадиные очертания. Животных было около дюжины, и они шли по хребту, с которого путники только что съехали. За снежной завесой они казались почти призрачными. Прямо над отрядом стоял громадный жеребец, грива его и хвост развевались по ветру. Ржание его походило на пронзительный крик.
— Хрулги! — резко сказал Белгарат.
— Можем ли мы ускакать от них? — спросил Силк с надеждой.
— Сомневаюсь, — отвечал Белгарат. — Кроме того, они нас уже учуяли. Если мы попытаемся от них убежать, они выйдут по нашему следу на Пролгу.
— Тогда нам следует научить их бояться нашего следа и избегать его, объявил Мендореллен, подтягивая ремень щита. Глаза его сверкали.
— Ты впадаешь в прежнюю слабость, Мендореллен, — сварливо заметил Бэйрек.
Лицо Хеттара сделалось таким же отрешенным, как когда он общался со своими лошадьми. Вдруг его передернуло, глаза наполнились отвращением.
— Ну? — спросила его тетя Пол.
— Это не лошади, — начал он.
— Мы это знаем, Хеттар, — ответила она. — Можешь ли ты что-нибудь с ними сделать? Например, отпугнуть? Он покачал головой.
— Они голодны, Полгара, — сказал он, — и они нас учуяли. Вожак имеет гораздо большую власть над табуном, чем если б они были лошадьми. Я мог бы напугать одного-двух из тех, кто послабее, — если бы не он.
— Значит, придется сражаться со всеми сразу, — мрачно сказал Бэйрек, пристегивая щит.
— Не думаю, — сказал Хеттар. Глаза его сузились. — Все дело в вожаке. Табун подчиняется ему. Полагаю, если мы его убьем, остальные убегут.
— Хорошо, — сказал Бэйрек, — попробуем убить вожака.
— Нам стоило бы издать что-то вроде боевого клича, — сказал Хеттар. Что-то такое, что он бы воспринял как вызов. Тогда он выступит вперед. Иначе, чтобы добраться до него, нам придется прорываться через весь табун.
— Быть может, вот это послужит для него вызовом, — сказал Мендореллен. Он поднес к губам рог, и звонкий боевой клич, подхваченный ветром, прокатился по долине.
Вожак ответил пронзительным ржанием.
— Вроде подействовало, — заметил Бэйрек. — Давай-ка еще разок, Мендореллен.
Мендореллен еще раз протрубил в рог, и вновь вожак заржал. Потом громадный жеребец поскакал вниз со склона, яростно пронесся сквозь табун навстречу отряду и встал на дыбы. Когти на его передних ногах сверкнули в наполненном снежными хлопьями воздухе.
— Отлично! — рявкнул Бэйрек. — Вперед! — Он вонзил шпоры в конские бока, и его большой серый жеребец скакнул вперед, разбрасывая копытами снег. Хеттар и Мендореллен прикрывали его с боков. Все трое понеслись сквозь снегопад к ревущему вожаку хрулгов. Мендореллен выставил вперед копье, и ветер донес до оставшихся позади странный звук: Мендореллен смеялся.
Гарион вытащил меч и поехал вперед, прикрывая собой тетю Пол и Се'Недру. Он понимал, что это лишь демонстративный жест, но не сделать этого не мог.
Два хрулга, вероятно, повинуясь приказу вожака, выскочили вперед, навстречу Бэйреку и Мендореллену, в то время как сам вожак двинулся на Хеттара, распознав в олгаре наибольшую угрозу для табуна. Первый хрулга стал на дыбы, обнажив клыки в кошачьем оскале и подняв когтистые передние ноги. Мендореллен опустил копье и направил его в грудь оскалившегося чудовища. Кровь хлынула из пасти хрулги, и он опрокинулся навзничь, в падении увлекая за собой конец переломанного пополам копья.
Бэйрек отбил своим щитом когтистую лапу и, размахнувшись сплеча, огромным мечом разрубил голову второго хрулги. Животное забилось на снегу.
Хеттар и вожак сближались в снежном вихре. Они двигались осторожно, кругами, не сводя один с другого страшных напряженных взглядов. Вдруг вожак встал на дыбы и обрушил на Хеттара мощные передние ноги с растопыренными когтями. Но конь Хеттара, в мыслях составляющий одно целое со своим седоком, грациозно отскочил от яростного удара. Хрулга развернулся и напал снова, и снова конь Хеттара отпрыгнул в сторону. Разочарованный неудачей, хрулга взвыл и бросился вперед, замахиваясь когтями. Конь Хеттара увернулся от разъяренного вожака и скакнул вперед. Хеттар приподнялся в седле и одним махом перепрыгнул на спину вожаку. Его сильные, длинные ноги сдавили ребра хрулги, правой рукой он захватил в горсть гриву.
Впервые за всю историю своего вида почувствовав на спине седока, жеребец обезумел. Он метался, вставал на дыбы и визжал, пытаясь сбросить Хеттара. Табун, приготовившийся было напасть, замер и в недоумении и ужасе наблюдал за тем, как их вожак пробует скинуть наездника. Мендореллен и Бэйрек, онемев от изумления, натянули поводья. Хеттар круг за кругом скакал сквозь пургу на разъяренном жеребце. Потом Хеттар скользнул левой рукой в свой сапог и вытащил длинный широкий кинжал. Он знал лошадей и знал, куда ударить.
Первый же удар оказался смертельным. Взбитый копытами снег заалел. Жеребец в последний раз вздыбился, вой вместе с кровью вырвался из пасти. Колени его подогнулись, он завалился на бок. Хеттар отпрыгнул в сторону.
Табун развернулся и с воем ускакал в пургу.
Хеттар мрачно вытер кинжал о снег и сунул обратно в сапог. На мгновение тронул рукою шею мертвого жеребца и повернулся в поисках сабли, отброшенной в диком прыжке на спину вожака.
Когда трое воителей вернулись под защиту деревьев, Мендореллен и Бэйрек смотрели на Хеттара с восхищением.
— Какая жалость, что они безумны, — сказал олгар. Взгляд у него был отрешенный. — На какой-то миг — всего на миг — я почти с ним совладал, и мы мчались вместе. Потом он вновь впал в безумие, и мне пришлось его убить. Если б их можно было приручить… — Он оборвал фразу и потряс головой. — Ну ладно. — И печально пожал плечами.
— Неужели вам хотелось бы ездить на таком? — спросил потрясенный Дерник.
— Никогда не было подо мной такого жеребца, — тихо сказал Хеттар, — и не думаю, чтобы я смог его позабыть.
Он повернулся, отошел и встал поодаль, глядя на кружащийся снег.
Они заночевали под соснами. На следующее утро ветер поутих, но снег все шел. За ночь его выпало по колено, и лошади с трудом брели вверх по склону.
Они перевалили еще один хребет и начали спускаться в следующую долину. Силк с сомнением посмотрел на снежные хлопья, густо сыпавшиеся в безветренном воздухе.
— Если еще наметет, мы увязнем, Белгарат, — сказал он мрачно. — Особенно если нам придется и дальше ползти вверх.
— Не волнуйся, — успокоил его старик. — Дальше мы поедем по долинам. Они ведут прямо к Пролге, так что на хребты больше подниматься не придется.
— Белгарат, — обернулся через плечо ехавший впереди Бэйрек, — здесь свежие следы. — Он указал на цепочку следов, идущих по снегу поперек тропы.
Старик проехал вперед и остановился, разглядывая следы.
— Олгроты, — сказал он коротко. — Надо держать ухо востро.
Внимательно глядя по сторонам, они спустились в долину, где Мендореллен надолго задержался, вырезая себе новое копье.
— Я лично не стал бы доверять оружию, которое постоянно ломается, заметил Бэйрек, когда рыцарь снова сел в седло.
Мендореллен пожал плечами, доспехи его заскрипели.
— Деревья есть повсюду, милорд, — ответил он. Из-за сосен, скрывавших дно долины, Гарион услышал знакомый лай.
— Дедушка, — сказал он.
— Я слышу, — отозвался Белгарат.
— Много их, как вы полагаете? — спросил Силк.
— Что-нибудь около десяти, — ответил Белгарат.
— Восемь, — поправила тетя Пол.
— Коли их всего восемь, посмеют ли они напасть? — спросил Мендореллен. Те, что обитают в Арендии, смелы, лишь когда их много.
— Думаю, в долине у них берлога, — отвечал Белгарат. — Всякий зверь защищает свое логовище. Они наверняка нападут.
— Тогда мы должны напасть первыми, — уверенно объявил рыцарь, — лучше уничтожить их сразу, нежели угодить в засаду.
— Положительно, у него рецидив, — с кислой миной заметил Бэйрек Хеттару.
— Однако на этот раз он, вероятно, прав, — ответил Хеттар.
— Ты что выпил, Хеттар? — спросил Бэйрек подозрительно.
— Вперед, милорды, — весело сказал Мендореллен. — Изничтожим зверюг, дабы позже продолжить путь без помех. — Он поскакал по снегу в направлении лающих олгротов.
— Едем, Бэйрек, — позвал Хеттар, вытаскивая саблю.
— Придется, — отвечал Бэйрек тоскливо и, повернувшись к Белгарату, добавил: — Это много времени не займет. Постараюсь удержать наших кровожадных друзей от лишних неприятностей.
Хеттар засмеялся.
— Ты становишься еще хуже него, — огрызнулся Бэйрек, и оба поскакали галопом следом за Мендорелленом.
Гарион и все остальные напряженно ждали. Падал снег. Вдруг лай за деревьями перешел в испуганный вой. Лес огласился звуками ударов, истошным звериным визгом и голосами перекликающихся между собой воителей. Примерно через четверть часа они прискакали галопом. Кони их взметали копытами снег.
— Двое убежали, — с досадой сообщил Хеттар.
— Жалость какая, — отозвался Силк.
— Мендореллен, — со страдальческим видом сказал Бэйрек, — у тебя появилась дурная привычка. Бой — дело серьезное, а эти твои смешки и хихиканья отдают легкомыслием.
— Ужели сие оскорбляет тебя, милорд? — Не то чтобы оскорбляет, скорее отвлекает. Нарушает мою сосредоточенность.
— Что ж, я потщусь впредь смеяться иначе.
— Посмотрим.
— Как было дело? — спросил Силк.
— Боя-то, собственно, не получилось, — отвечал Бэйрек. — Мы застигли их врасплох. Вынужден признать, что в этот раз наш фыркающий друг оказался прав.
Они поехали дальше. Гарион обдумывал перемену в поведении Мендореллена. В пещере, где родился жеребенок, Дерник сказал, что страх можно одолеть смехом, и, хотя Дерник, вероятно, имел в виду нечто иное, Мендореллен воспринял его слова буквально. Смех, который так раздражал Бэйрека, был направлен не на внешних врагов, но на врага внутреннего. Мендореллен, бросаясь в бой, смеялся над своим страхом.
— Это неёстественно, — жаловался Бэйрек Силку. — Вот что меня тревожит. Мало того, это против всяких приличий. Что, если нам придется участвовать в серьезном сражении, а он начнет хихикать? Что люди скажут?
— Ты придаешь этому слишком большое значение, — сказал Силк. — По-моему, это даже интересно.
— Как-как?
— Интересно. Аренд с чувством юмора, это, в конце концов, занятно — нечто вроде говорящей собаки. Бэйрек обиженно потряс головой.
— Знаешь, Силк, с тобой совершенно бессмысленно говорить о чем-нибудь серьезном. Твои потуги делать по любому поводу умные замечания все обращают в шутку.
— У каждого из нас свои недостатки, — кротко согласился Силк.