Спасательная операция началась — и тут же закончилась. Их уже ждали. Правда, как ни парадоксально это звучит, их еще не ждали.

Похоже, американцы разгадали их маневр, а может, какая-то сволочь из своих расстаралась — в этом мире находилось сразу четыре американских корабля. Два тяжелых крейсера бултыхались в системе, производя какие-то непонятные издали работы на орбите Юпитера, а два линейных крейсера, как на взгляд определил Кошкин и с чем согласился компьютер, типа «Атлант», висели за границами системы, перекрывая векторы, на которых могли появиться русские корабли. Довольно грамотно — даже если бы появилась вся русская эскадра, два линейных крейсера были вполне адекватным ответом одному линейному и трем легким крейсерам. Даже, пожалуй, за ними сохранялось некоторое преимущество в огневой мощи. Видимо, планировалось ближе к расчетному времени прорыва эскадры Кошкина подтянуть к заслону тяжелые крейсера — это гарантировало бы русским бой в невыгодных условиях и, с большой долей вероятности, полное уничтожение. Теоретически сейчас должно было произойти то-же самое, но… В каждом деле бывают неучтенные факторы, а в таком хитромудром, как космический бой — тем более. И добавим, что удача — такая-же важная константа, как калибр орудий и толщина брони.

Начнем с того, что русские корабли вышли в пространство в непосредственной близости от американских. Противники увидели друг друга практически одновременно и на принятие решения обоим оставались считанные секунды. Обе стороны в начале боя были в состоянии покоя — русские потеряли скорость при переходе, американцы же просто стояли. Но! Маршевые двигатели «Кронштадта» и «Витязя» были на ходу, а у американцев их еще требовалось перевести в боевой режим. Это, конечно, занимает немного времени, но в данном случае у них не было и этого. И еще. Один из американских кораблей, причем ближний, оказался развернут к русским КОРМОЙ! Самым уязвимым местом, которое четче всего видно на экране радара и которое практически не прикрыто артиллерией.

Американский адмирал оказался профессионалом и отреагировал мгновенно, однако пока экипажи заняли свои места «Витязь», пользуясь преимуществом в скорости, уже вышел на траекторию атаки. Кавторанг Айнштейн продемонстрировал, что все-таки занимает свой пост по праву и, не дожидаясь приказа Кошкина, сбросил торпеды по обоим «Атлантам», мастерски предугадав их маневры.

Конечно, американцы пытались уклониться, но развернуть крейсера массой покоя более ста тысяч тонн на стартовых двигателях задача не из самых простых. Огромная инерция просто не дает сделать это мгновенно, а когда корабль все-таки начинает движение, оно одинаково неторопливо и неудержимо, что делает корабль еще более уязвимым.

Торпеды, представляющие из себя в космосе всего-лишь ракеты очень-очень крупного калибра, оружие не самое эффективное — они большие, не очень скоростные и их, как правило, легко сбить из зенитных орудий, или просто от них уклониться, поэтому служат они обычно для уничтожения невооруженных транспортов и добивания поврежденных кораблей. Но на сей раз они оказались именно тем, что надо — первая торпеда аккуратно ударила в корму ближайшего «Атланта», благо сбивать ее на таком курсовом угле у американцев было, в общем-то, и нечем. Взрыв разворотил обшивку, частично расколол, а частично расфокусировал здоровенные чашечные отражатели маршевых двигателей и, очевидно, нанес повреждения энергосистеме, превратив большой и грозный корабль в неуклюже разворачивающуюся глыбу металла. Однако это продолжалось недолго — вторая торпеда ударила аккурат в то-же место. Ее взрыв произошел где-то в глубине корабля и показался в первый момент куда менее впечатляющим, однако что произошло дальше сказать довольно трудно. Возможно, пошел вразнос поврежденный реактор, а возможно, сдетонировали энергонакопители. А может, и еще что-нибудь случилось — рассказать об этом все равно было некому. Корабль внезапно разошелся по швам, как гигантский цветок, изо всех щелей ударил поток огня и в свете такого непраздничного салюта один из лучших кораблей американского флота перестал существовать.

Второму американцу повезло чуть больше — они словили всего одну торпеду, благополучно сбив вторую, и достали «Витязя» в нос, вдребезги разнеся главную радарную антенну и опалив лазером корпус. Однако первая из торпед, попав кораблю в бронированный борт и не нанеся ему серьезного урона (пара сорванных орудийных башен и антенна связи не в счет), тем не менее сделала свое дело. Разворот корабля из торопливого стал хаотичным, в результате чего большая часть залпа пропала впустую, а «Витязь», пройдя на совершенно ничтожном расстоянии, в упор сбросил четыре оставшиеся торпеды и ударил по американцу из всего, что могла стрелять. В результате подоспевший «Кронштадт» обнаружил американца окутанным облаком пара из пробоин (одна из торпед его все-таки достала, да и орудия, легкие ракеты и лазеры крейсера тоже не подарок), а «Витязя» — плавно разворачивающимся на второй заход. Крейсер получил еще с десяток не слишком опасных дырок и вполне мог продолжать бой, хотя потеря антенны и серьезно ограничивала его возможности.

На «Атланте», видимо, сообразили, что вместо боя «два больших против одного большого и одного маленького» им предстоит бой «один покореженый против двух боеспособных», причем двигатели они все равно запустить не успевали. Решив не искушать судьбу, корабль по всем волнам заорал «сдаюсь», тем самым рассчитывая сохранить жизнь экипажу и предупредить свои крейсера, которые бултыхались достаточно далеко, чтобы иметь шанс уйти.

Военные, скорее всего, капитуляцию бы приняли, но у разведки свои правила. Пленные на этом этапе были не нужны, да и куда девать потом трофейный корабль? Даже если удастся перегнать его домой, все равно возникнет вопрос: а где это вы в мирное время крейсер захватили? Боевой корабль первого класса — это вам не ограбленный под шумок транспорт, это международным скандалом пахнет. Поэтому «Кронштадт», проходя мимо американца, просто разрядил в него бортовые орудия, превратив неплохой, в общем-то, линейный крейсер в облако плазмы и поставив жирную точку в его карьере.

Первая победа досталась сравнительно легко — «Витязь» отделался относительно небольшими повреждениями и обошелся без потерь в людях. Два человека с легкими ожегами — не в счет, им даже госпитализация не нужна, однако выплывала другая проблема. Оба уцелевших американских корабля двинулись к выходу из системы. Ничего непредсказуемого в этом не было — переход внутри системы, среди кучи космического мусора, смертельно опасен. На субсветовой скорости даже небольшой метеорит может прошить броню корабля, как бумагу. Соответственно, крейсера американцев стремились выйти из системы, лечь на вектор перехода и этот самый переход произвести, задачей-же Кошкина было не дать им совершить этот маневр: выйди хоть один американский крейсер в другой мир — и перехватить его уже не удалось бы. Даже если его курс все-же пересекся бы с отставшими русскими крейсерами, посочувствовать стоило бы скорее им — современный тяжелый крейсер превосходил их и в скорости, и в огневой мощи. Поэтому, чтобы не допустить распространения информации о происходящем сейчас побоище, Кошкину надо было валить обоих. И все бы ничего, но перехватывать сразу двоих противников, если они вздумают разделиться, «Кронштадт» не успевал. Соответственно, второй доставался «Витязю», и задачей Айнштена становилось на легком и уже потрепанном первым боем крейсере перехватить тяжелый крейсер противника, который был лучше вооружен, имел неповрежденную систему наведения и, вдобавок, почти не уступал своему русскому оппоненту в скорости. Так что разговор об уничтожении американца даже не стоял — удержать бы его и не дать совершить прыжок до того, как подоспеет «Кронштадт».

С другой стороны, американцы могли пойти на прорыв и вместе. По огневой мощи они бы лишь незначительно уступали «Кронштадту» и шанс если не на победу, то на прорыв хотя бы одного крейсера, имели реальный. В любом случае, противникам предстояло сблизиться, и русская эскадра легла на курс перехвата.

Американцы не торопились разделяться. Даже тип этих кораблей определить пока не удавалось — корабли были буквально окутаны активными помехами. Впрочем, это никого особо не напрягало — определили, что тяжелый крейсера, и ладно. Разница все равно будет только в деталях. Американская политика в кораблестроении резко отличалась от русской. Если в России каждая серия кораблей была уникальна и неповторима, то американцы, создав более-менее удачный прототип, все остальные корабли строили, внося лишь незначительные коррективы в первоначальный прект. К примеру, тяжелые крейсера серий «А» и «В» отличались расположением башен главного калибра, серия «С» несла более экономичные двигатели и так далее. В принципе, такая унификация позволяла удешевить строительство кораблей и на те-же деньги построить их заметно болше, с другой — все американские корабли были типичными середнячками, ничего интересного ни в бою, ни в разведке.

Русские корабли по вооружению были куда мощнее американских аналогов, как правило, имели большую дальность и как минимум не уступали в динамике разгона. С другой стороны, они и дороже были едва не вдвое, а один русский корабль против двух американских играл все равно не очень. Проверить правильность концепций в кораблестроении на оселке большой войны никому еще не довелось, а непрекращающийся обмен мнениями за рубежом освоенных пространств хотя и происходил с удручающей регулярностью и серьезными потерями с обеих сторон, но серьезных материалов для оценок пока что не давал — слишком велика была роль Его Величества Случая.

Наконец американцы сблизились с русской эскадрой до точки принятия решения и все-же разделились. Головной крейсер продолжал идти вперед, а второй чуть отклонился от курса, намереваясь, видимо, пройти по самому краю «эллипса перехода» — по курсу, где расход энергии на переход был намного выше, чем при идеальном выдерживании вектора, но все еще приемлимым и не грозящим разрушением корабля. «Кронштадт» продолжал двигаться на перехват флагмана, а «Витязь», в свою очередь, изменил курс и попытался перехватить второго.

Вот здесь и начались танцы с саблями. От уклоняющегося американца отделились и пошли навстречу «Витязю» десять целей. Каждая из нах была невелика и всплеск на гравирадаре выдавала очень слабый, но, тем не менее, вполне видимый и четкий. Еще через несколько секунд американский корабль вновь сменил курс, увеличил ускорение и начал уверенно нагонять своего ведущего. А еще через секунду Кошкин выматерился сквозь зубы — странные маневры крейсеров поставили все на свои места и план рушился к чертям.

Один из кораблей американской эскадры оказался не тяжелым крейсером, как предполагалось вначале, а экскортным авианосцем. В принципе, американцы поступили как обычно — взяли за основу обычный тяжелый крейсер, чуть удлинили корпус, сняли часть вспомогательного вооружения, а в образовавшееся пространство воткнули несколько драккаров. В зависимости от назначения, их число варьировалось. Десять драккаров — это максимум возможного, значит — легкие штурмовики. Вооружение — или атмосферные управляемые универсальные ракеты, или чуть меньшее количество ракет класса атмосфера-космос, или по одной торпеде. Последнее сейчас — самое опасное и вряд-ли американцы этого не знают. Ну, есть еще пара пушек, но против крейсера они не играют. А значит, перед русскими разыгрывается классический гамбит — истребители связывают боем «Витязя», уничтожить они его, конечно, вряд-ли смогут, но вот затормозить ненадолго — это запросто, а два тяжелых корабля — крейсер и мало уступающий ему в огневой мощи экскортник — наваливаются на «Кронштадт». Все трое на пересечении курсов успеют дать всего по одному залпу, а значит, один из американских кораблей проскочит. Огневой мощи для уничтожения обоих сразу, вероятнее всего, не хватит, а вот «Кронштадт» в любом случае нахватается ракет и снарядов столько, что преследовать уцелевшего или, еще хуже, уцелевших будет не в состоянии. А и будет в состоянии — не успеет, потеряв время и скорость на развороте. «Витязь»-же будет в стороне, связан боем и никак не успеет к месту схватки. Более того, у американцев оставался при этом шанс и вовсе выиграть бой — если повреждения «Кронштадта» приведут к потере или хотя бы снижению хода, добить его даже в одиночку будет вполне реально, а «Витязь» тут не помощник. При этом драккары, выполнив задачу, вполне могли дотянуть до системы, сесть на местный аналог Земли и дождаться поисковую команду, либо, при удачном для американцев раскладе, просто подбирались на борт. План вполне логичный, а главное, выполнимый. Вот только одно НО — он строился на том допущении, что американские драккары смогут связать крейсер боем. А они не смогли.

Как ни парадоксально, в этом была виновна сбитая в начале боя антенна крейсера. Пока корабли шли рядом, на «Витязь» транслировалась информация с «Кронштадта», но когда крейсер отвернул, ему волей-неволей пришлось перейти на собственные вспомогательные антенны, чьи возможности оставляли желать лучшего. В результате пространство, которое с него могли контролировать, резко уменьшилось, а драккары вообще удалось обнаружить на ничтожной дистанции. И получилось, что на «Витязе» их просто не заметили. И обратили на них внимание только когда они вышли на дистанцию залпа.

К тому времени русский крейсер, вместо того чтобы заниматься обеспечением собственной безопасности, в блаженном неведении вновь изменил курс и вновь пошел на перехват испугавшегося, как решил Айнштейн, американца. А когда белый от волнения радист доложил об атакующих драккарах, менять что-либо было уже поздно. И единственное, что успел сделать капитан — это сорвать пломбу на пульте и активировать форсаж двигателей, что было чревато как минимум их тяжелыми повреждениями, как максимум — взрывом.

Но зато резко набравший запредельное ускорение крейсер буквально выскочил из прицелов уже выпущенных торпед, а догнать его они уже не могли — топливо в их ускорителях сгорело раньше, чем они легли на новый курс. А сам «Витязь» буквально вынесло на американца, причем курсом на столкновение. Не ожидавший от русских такой прыти, командир американского корабля явно принял этот бросок за таран и попытался уклониться, резко сменив курс. Результат — потеря скорости, а главное — времени. Пока он разворачивался, вновь ложился на курс и обменивался залпами с «Витязем», который отстрелил два из пяти двигателей (вразнос пошли, а это — вероятность взрыва девяносто девять и много девяток после запятой), а остальные перевел в аварийный режим и теперь плавненько тормозил, дуэль флагманских крейсеров завершилась без их участия. «Кронштадт» и американский крейсер (как оказалось, тип «Е», значит, или «Гавана», или «Торонто», их только два и построили — не самая удачная оказалась серия) успели дать по одному залпу. После этого американский корабль в виде груды бесполезных обломков продолжил свой путь куда-то в глубины космоса, благо скорость он успел набрать приличную, а «Кронштадт», отделавшись потерей половины артиллерии левого борта (ну выбило ее, что поделаешь — американских артиллеристов тоже стрелять учат), атаковал авианосец. Здесь результат боя тоже был вполне предсказуем — американца обстреляли издали из главного калибра, подавили артиллерию, добавили всем, что было, а потом добили двумя торпедами с убийственно-малой дистанции. Словом, все четко по-учебнику.

После этого перед Кошкиным встал довольно трудный выбор — или идти на помощь героическому «Витязю», практически потерявшему ход и пестревшему дырами, как новенький дуршлаг, или охотиться за драккарами, которые, оставшись без торпед и в гордом одиночестве, дружно развернулись и дернули в систему. Секунду поколебавшись, Кошкин двинулся на помощь своим, резонно рассудив, что драккары никуда не денутся. Это в коротком маенвренном бою у них были не самые худшие шансы, а при долгом перелете от крейсера им не оторваться. К полетам на субсветовых скоростях они не способны даже теоретически, значит, до системы им пиликать несколько дней. Вполне достаточно, чтобы догнать и уничтожить. Правда, именно сейчас американцам улыбнулась удача — если такой расклад можно назвать удачей, конечно.

«Витязь» действительно был искалечен. Правда, как ни удивительно, никто не погиб, но ранены были все, включая капитана — при резком ускорении командирское кресло сорвало с амортизаторов и с размаху впечатало в пульт. Сейчас кавторанг Айнштейн (свой орден он, похоже, заработал, но от этого ему было не легче) кривился от боли, хотя и понимал, что легко отделался: сломанная ключица и два треснувших ребра — ерунда по сравнению с героической гибелью. А больше всего бесили капитана восхищенные взгляды подчиненных — как-же, их командир, настоящий КОМАНДИР!!! в тяжелейшем бою на неприспособленном для этого разведчике уничтожил один линейный крейсер, повредил второй, спас экипаж от неминуемой гибели при торпедной атаке, раненый остался в строю и продолжал руководить боем до победного конца, предотвратив прорыв корабля противника и спася тем самым от срыва спасательную операцию, да еще и не потеряв при этом ни одного человека! Да за это не то что орден, за это и героя дать могут, и звездочку на погон добавить. А героический экипаж, конечно, будет одарен скромнее, но все равно дождь из повышений и наград вполне ожидаем. А Айнштейн больше всего хотел, чтобы все это оказалось дурным сном и чтобы не было никакой экспедиции, а проснулся он сейчас в своей постели. И единственное, что его радовало — это то, что «Витязя» сейчас неминуемо поставят в док и наконец-то исправят все большие и маленькие неисправности и недоделки и наконец-то он сможет просыпаться утром от звонка будильника, а не визга пилорамы — почему-то компьютер, будя командира, упорно отказывался транслировать что-нибудь иное. И будет у него минимум пол-года отдыха без полетов, риска и нервотрепки. А жена будет приносить кофе в постель и все знакомые будут навещать раненого героя и завидовать ему… Сволочи!!!

Так или иначе, а «Витязь» ход практически потерял. Главный реактор работал в аварийном режиме, едва обеспечивая внутренние нужды корабля. Артиллерия была выбита практически полностью, радары тоже. Системы регенерации воздуха едва справлялись, блок жилых отсеков был буквально вырван из борта, а почти в семидесяти процентах помещений был вакуум. Короче, в лучшем случае пол-года в доке, если вообще решат восстанавливать эту развалину. Впрочем, нет, все равно решат — героический корабль, символ стойкости и мужества и все такое. А потому героическому командиру снова придется вставать на мостик своего героического крейсера — пропаганда, однако. И теперь в штаб ему точно до второго пришествия не попасть, а вот в какой-нибудь безумный рейд идти точно обяжут.

Пришлось Кошкину стыковать «Кронштадт» и «Витязь» бортами, снимать с разведчика команду, глушить его реактор и вот так, в виде инвалидной спарки, гнаться за драккарами. В результате два драккара все-же успели скрыться, но это было временным неудобством по сравнению с очевидной победой а также тем фактом, что корабли вышли все-таки на орбиту Земли. Или ее местного воплощения? Неважно. Спасательная операция все-таки началась.