Книга: Мёртвые звезды
Назад: Глава вторая. Трудовые будни российских производителей
Дальше: Глава четвертая. Волка кормят ноги, а казну – налоги

Глава третья. Мы не рабы, рабы не мы

Совершенный муж осознает свой долг, тогда как низкий человек понимает только свою выгоду.
«Лунь Юй», 4-16

Псковская область, Гдовский район, 16 июня 2028 года, утро

Счастливцева на сидень уже не оказалось – сполз вниз, свернулся клубочком, став совершенно незаметным снаружи.
Вездеход с прицепом прокатил мимо, не останавливаясь. Передние его стекла прикрывали броневые жалюзи, и я не смог разглядеть реакцию сидевших внутри людей на появление «гарпии» на дороге. Включил смарт – связи по-прежнему нет; тогда я настроил пеленгатор – ага, источник радиоимпульсов в непосредственной близости. Наверняка докладывают по рации о появлении чужака.
А ведь я, пожалуй, поспешил со своей первоначальной версией, что Федор – промышляющий на выпивку «романист», а живут здесь мирные российские производители. Ни к чему мирным производителям так уродовать дорогу, которой сами же и пользуются. И глушить диапазоны мобильной связи незачем, не говоря уж об единой аварийной частоте…
Однако встает вопрос: какое мне дело до противозаконных занятий здешних землепашцев? Ответ: нет мне до них дела. Совершенно незачем заниматься благотворительностью и играться в защитника униженных и оскорбленных, изображать Спартака в извечном противостоянии рабов и рабовладельцев. Моя задача проста: разыскать нанимателей Пастушенко и выколотить из них свои денежки. И нечего отвлекаться на всякую ерунду. Моряки в таких случаях говорят: следую своим курсом, и пусть каждый спасается, как умеет.
– Вылезай, – сказал я Федору. – Проехали.
Он выполз из своего убежища, настороженно оглянулся. Вездеход уже скрылся из вида.
– Всё, – произнес Счастливцев убито. – Не выпустят теперь… Перекроют позади дорогу своей бандурой…
– Поеду вперед, – постановил я. – Погляжу на быт твоих рабовладельцев. А ты можешь выйти и добираться пешим ходом.
Я демонстративно достал АБПГ, демонстративно вынул из него и обревизовал магазин. Вставил обратно и убрал оружие, но так, чтобы выхватить в любой момент.
Счастливцев посмотрел на пистолет с опасливым уважением, но все-таки взялся за ручку двери… Однако открыть ее и выйти не решался, наверняка не хотел продолжить одинокое странствие по здешним лесам и болотам.
Пришлось предложить ему компромиссный вариант:
– Спрячься здесь, в кустах, потом заберу.
Он покачал головой:
– Близко слишком… Собаки учуют, не оторваться будет… У них тут те еще волкодавы – слона в куски порвут.
– Тогда лезь в багажное отделение и сиди там тише мыши! – рассердился я.
К моему удивлению, Счастливцев тяжело вздохнул, мрачно предрек:
– Убьют обоих, – и полез прятаться.
…Вела к усадьбе подъездная дорога длиной около километра: вымощена новенькими бетонными плитами, по бокам высажены двумя рядами молодые тоненькие липы – задумка ясна, лет через двадцать здесь будет тенистая аллея в духе старых дворянских гнезд. Ну-ну…
Автоматические ворота гостеприимно распахнуты, хотя закрыть их можно одним нажатием кнопки из имевшейся рядом будки. Но для «гарпии» эта жестяная фортеция – преграда несерьезная, протаранит, не замедляя хода.
Дом большой, основательный – первый этаж из кирпича, второй из дерева. Крыльцо – огромное, высоченное, с лестницами на обе стороны – вело сразу на второй этаж. Бревна не успели сильно потемнеть от непогоды, и видно было, что здешние постройки возведены года три, самое большее четыре назад. А вот кирпич (не соврал Федор) действительно был древний, местами почерневший, и от того усадьба казалась зловещей и мрачной. Может, всего лишь казалась, и на мое восприятие наложился рассказ Счастливцева о творящихся здесь делах.
Дорога огибала дом и вела куда-то дальше по медленно повышающемуся пологому склону; возможно, тянулась она к полям, – уже не вымощенная, грунтовая, однако ровненькая, хорошо накатанная. В той же стороне, на вершине холма, смутно виднелись некие развалины – пресловутый монастырь, надо полагать.
Обширный двор хозяева замостить поленились либо не успели, и после недавних дождей пребывал он не в лучшем состоянии, – грязный и топкий, без сапог не больно-то погуляешь. Выбрав место посуше, я остановил «гарпию».
– Из машины не вылазь! – прошипел сзади Счастливцев.
Мое появление не осталось незамеченным. На вершине крыльца появился вышедший из дома человек – по всему судя, сам хозяин: лет пятидесяти, кряжистый, манеры степенные, уверенные. От какой-то из надворных построек подходил высокий и плечистый недоросль; сынок, не иначе, – фамильное сходство с хозяином определенно просматривалось. Молодой человек явно оторвался от столярной работы – держал в руках недоструганную палку, будущий черенок не то для лопаты, не то еще для какого сельхозинвентаря.
Проигнорировав совет Федора, я вылез из салона. По словам Счастливцева, в доме изначально было четверо мужчин, не считая работников. По крайней мере один из них уехал на вездеходе – значит, остались максимум трое. При наличии пистолета я считал себя хозяином положения. Если фермеры вздумают затеять потасовку или перестрелку, им не позавидуешь.
– Ты кто будешь, мил человек? – полюбопытствовал хозяин, не делая попыток спуститься со своей верхотуры. – Каким ветром в наши края занесло?
Фермерского сынка моя персона абсолютно не заинтересовала. Он со всех сторон разглядывал «гарпию» – с явным восхищением.
Я не стал темнить и лукавить:
– Доверился компьютерной карте, путь спрямить решил – ну и влетел в такое болото, что едва выбрался.
– А-а-а… – не то сказал, не то зевнул хозяин с видимым равнодушием. – Одни беды от тех компутеров. Мы вот по-дедовски живем – ветряков два десятка стоят, лампочки горят – и ладно. А бесовские игрушки нам без надобности.
Освящена ли в ближайшей церкви его «глушилка», я не стал интересоваться. По ходу разговора поглядывал по сторонам, пытаясь высмотреть хоть что-то, подтверждающее рассказ Счастливцева. Не увидел ничего – не побрякивали цепями понурые рабы, не щелкали кнутами надсмотрщики. Даже знаменитого «щелястого сарайчика» не видно… Что, впрочем, ничего не доказывает. Кто же будет выставлять напоказ такие вещи?
– От нас тебе чего надобно? – спросил фермер. – Горючки, может? Только дорога́ у нас горючка, повози-ка ее в нашу глушь… И деньги электронные эти дурацкие в оплату не принимаем. Наличные-то есть с собой?
Ай-ай-ай… Ну разве же можно так навязчиво интересоваться финансами приезжего? Тут у любого возникнут подозрения… Хотя… Может, и не возникнут, – у того, кто не слышал рассказ Счастливцева, и полагает, что в мирной и законопослушной российской глубинке опасаться нечего.
– У меня больше половины бака, доеду. Хотел спросить: дорога дальше к западу проезжая?
– А чего б ей непроезжей быть… – пожал плечами хозяин. – Коли уж ты с востока к нам пробрался, так на запад уедешь… Колян, отвянь от машины! – неожиданно рявкнул он.
Юноша, дотошно изучавший устройство лебедки, неохотно от нее отодвинулся.
Словно привлеченный хозяйским рыком, из-за дома появился новый персонаж – здоровенный бугай в камуфляжной форме. Бросил на меня недолгий, но изучающий взгляд, неторопливо пошагал по двору. Второй сын? Или охранник – «зверь-человек», как охарактеризовал его Федор? Пожалуй, все же охранник. Ни малейшего сходства с хозяином и его сынком.
– Чужих на дороге не встречал? – спросил фермер. В отличие от прочих его реплик, эта прозвучала с неподдельным интересом.
– Голосовал какой-то ханыга… – теперь уже я изобразил полное равнодушие. – Но у меня правило: незнакомых в безлюдных местах не подсаживать.
– Слыхал, Антоха?! – обратился к бугаю хозяин. И, уже мне:
– Где голосовал-то?
– Ага, – апатично откликнулся бугай.
– Километрах в семи, – махнул я рукой в направлении востока. – Своровал что-нибудь?
– Пригрели Федьку-уркана на свою голову… – проворчал фермер. – Думал я: человеком стать решил, завязал, по-ихнему. А он… Дочку тринадцатилетнюю снасильничать попробовал… Жаль, убег быстро, а то б мы его без милиций, по-своему, по-крестьянски поучили бы…
Юноша, носящий благозвучное имя Колян, хихикнул, – как-то невпопад, диссонансом к словам отца. И обратился к проходившему мимо бугаю:
– А тачка-то, Антоха, ты тока глянь…
– Ага, – подтвердил бугай Антоха, не балуя разнообразием ответов, и скрылся за зданием, напоминавшим мне хлев. Впрочем, с тем же успехом это бревенчатое строение на кирпичном фундаменте могло быть амбаром, в сельском хозяйстве я разбираюсь не сильно.
– Если еще раз Федьку встретишь, – наставительно заговорил хозяин, – так дави, как собаку беше…
Оборвав его речь, совсем рядом грохнули два выстрела. Инстинктивно я обернулся в ту сторону, рука столь же инстинктивно дернулась к пистолету…
И в этот момент Колян с размаху врезал черенком лопаты по моему затылку.

Москва, Малая Лубянка, 16 июня 2028 года, 09:23

Когда Стрельцов шагал гулкими коридорами управления, вспомнил о своей мысли, ускользнувшей вечером, в полудреме, – первое смутное воспоминание о ней пришло утром, когда на экране замелькала попка певички Занозы. Потом произошло много всего, и ничего толком вспомнить Стрельцов не успел.
Сейчас нашлось время восстановить ход своих рассуждений – и показались они надуманными, притянутыми за уши и попросту глупыми. Но отбрасывать без проверки и обсуждения в сторону их не стоит, бывали случаи, когда именно такие версии – дикие и нелогичные – оказывались выстрелами в десятку.
Лось был уже на месте, и приветствовал коллегу словами:
– Ну и что ты за стрельбу устроил возле самой конторы?
Мрачный тон его определенно намекал: нельзя, положительно нельзя оставлять Буравчика даже ненадолго без присмотра, тут же влипнет в какую-нибудь историю.
– Быстро слухи разносятся… – констатировал Стрельцов. – Ерунда, не бери в голову. Послушай лучше, что я придумал.
Лось уселся во вращающееся кресло, скрестил руки на груди, – продемонстрировал готовность слушать.
– Помнишь скандал с Занозой?
– Тот Заноза, что автозаправки грабил?
– Тьфу… Да певица Заноза, по стерео постоянно крутят…
– Ну, вроде есть такая…
– Так вот, она для раскрутки последнего альбома по стране «чесала» – и умудрилась не то что раздвоиться, – едина в трех лицах выступала.
– Любопытно… – сказал Лось без малейшего проблеска любопытства.
– Дело так было: споет в каком-нибудь городке несколько песен – по-настоящему, вживую – спускается в зал, букеты принимает, автографы раздает, то, сё… Потом обратно на сцену, шмыг за кулисы, – и через служебный выход на улицу, а там уже «блоха» наготове – прыг-скок в другой городок.
– А концерт?
– Концерт продолжается, на сцене – виртуальная Заноза, даже вблизи не отличить… А настоящая уже на другой площадке, где виртуалка первую часть концерта отработала – и опять со сцены в зал, опять букеты-автографы. Снова в «блоху» – и в третье место.
– К чему ей столько цветов? – риторически спросил Лось. – И к чему ты мне все это рассказал?
– К тому, что виртуал – это не обязательно компьютерная программа, синтезирующая несуществующего человека. Можно сдублировать и живого, реального, с точностью до последнего прыщика. Или двух, трех, хоть два десятка…
– Ну и?
– А если «Наши звезды» – шоу дублей? Нет никого на станции, летящей на дальней орбите. Все происходит в компьютерах КРТ.
– Бред, – кратко резюмировал Лось. – Компьютерные дубли взбунтовались и начали убивать своих собратьев?!
– Нет, оригиналы… Где-то же их КРТ держит. Возможно, всех вместе.
– Перемудрил ты, Андрюша… Уж мы-то с тобой в этот расклад никак не вписываемся. Моргулис не мальчик, и на Земле с такими проблемами самостоятельно бы разобрался.
Стрельцов и сам чувствовал, что перемудрил. И все-таки казалось: есть в этой версии какое-то рациональное зерно. Но какое именно и как отделить его от шелухи – пока не понимал.
Лось кивнул на компьютер:
– Посмотри, там пришли материалы из Питера, по делу Модзалевич.
– Некогда. Через пять минут Барсук ждет нас обоих.
– Тогда пошли… Только ты свою последнюю версию ему не рассказывай, ладно?

Псковская область, Гдовский район, 16 июня 2028 года, утро

Юный придурок по имени Колян хихикал уже не переставая:
– Как вы, хи-хи, батяня, про Машку-то завернули, хи-хи-хи-хи… Снасиловать ее, хи-хи… Да она ж, хи-хи, медведя в лесу сама снасилует, не поморщится, хи-хи-хи…
– Ты от машины-то отскичь, что липнешь к ней, как к девке… – прозвучал голос фермера. – Зови Антоху и тащите этого в сарай. Карманы ошмонать не забудьте. Вот и послал бог работничка… Да ты не зашиб его, часом, до смерти? Что-то лежит, не шевелится…
– Живо-о-ой… Что ж я, силы своей не знаю? В самую пропорцию вдарил. Но вы, батяня, не забудьте – сговорено было: следующая тачка мне… Эта, стало быть.
– Тебе, тебе…
Ступени крыльца заскрипели под грузными шагами, и я поднял веки – совсем чуть-чуть, глянув на мир сквозь узкую щелочку.
Глава семейства спускался с крыльца. И теперь можно было хорошо разглядеть предмет, который он в течение нашего разговора укрывал за деревянной балюстрадой – многозарядный дробовик, укороченный, так называемый «фермерский» вариант. Едва ли конструкторы этого оружия предполагали, что фермеры будут стрелять из него не в волков или лихих людей, но в мирных проезжих…
Колян же достал из кармана толстую веревку и старательно ее распутывал – понятно, для каких целей.
Однако надо заканчивать комедию – пока не подошел Антоха, этот молчун тоже при стволе, именно он пальнул пару раз в воздух, отвлекая мое внимание.
Если не силу, то точность своих ударов Колян переоценивал. Его дубинка лишь скользнула мне по затылку – заметив боковым зрением удар, я «снял» его, перевел в касательный, слегка пригнув голову. Но по плечу и спине черенок лопаты врезал весьма чувствительно.
Фермер оказался стреляным воробьем – не стал подходить вплотную, остановился, наполовину спустившись с крыльца, дробовик наготове. И явно собирался так стоять, пока сын меня не свяжет. Тем хуже для него: станет ли он стрелять, рискуя зацепить Коляна, или нет, – неизвестно. Но для меня риск схлопотать заряд картечи недопустим.
Пора!
«Горчичник» выстрелил тихонько, деликатно, – звук, с которым загрохотал по ступеням фермерский дробовик, выпавший из руки хозяина, был гораздо громче.
Колен ничего не понял: медленно перевел взгляд с рухнувшего отца на меня, помотал головой – словно пытался отогнать кошмарное видение. Пистолет в руке беспомощного, лежащего в грязи раба никак не укладывался в мировоззрение юноши.
Ему я прострелил не голову, как папаше, – всего лишь коленную чашечку. Не от избытка гуманизма, просто порой серьезно ранить врага гораздо выгоднее, чем убить. Я мог ошибаться в оценке численности противника – если поблизости есть еще вооруженные люди, покалеченный Колян их на какое-то время отвлечет. Да и вид разнесенного вдребезги колена изрядно деморализует.
Но где бугай-Антоха?
Я присел, используя «гарпию» как прикрытие, и не обращая внимания на воющего и корчащегося в грязи раненого. Стреляет «горчичник» негромко, однако Антоха должен был услышать если не его хлопки, то хотя бы вой Коляна, – и сообразить, что дело неладно.
Сейчас он выскочит из-за одной из надворных построек, и можно будет поставить финальную точку.
Вместо этого я увидел Счастливцева – тот выбрался из своего убежища и пытался перевалиться через спинки сидений, причем метил на водительское место.
– Куда?! – рыкнул я приглушенно.
– Рвем когти!
– Еще один остался…
– Какой один! Щас полтора десятка подвалят!
Федор махнул рукой куда-то в сторону холма и монастыря. По дороге, уходившей в поля, к нам быстро катил грузовик. В кузове люди, вооруженные, – и в самом деле больше десятка.
Понятно… Антоха теперь не высунется – дожидается подмоги. Понятно и другое: отчего рабовладельцы спокойно сидели на месте, а не занимались розыском сбежавшего Федора – по его следу шли соседи-коллеги… А теперь возвращаются, вызванные по рации.
Всё это я подумал на ходу, прыгая за руль и трогая «гарпию» с места. Нет никакого резона начинать партизанскую войну со всем здешним рабовладельческим сообществом.
Разворачиваясь, я увидел неприятную вещь: створки ворот неторопливо закрывались. Мгновением спустя показался и виновник этого – из будки выскочил Антоха. И предмет в его руках мне крайне не понравился…
Уверенным, свидетельствующим о немалом опыте движением бугай раздвинул телескопическую трубу гранатомета. Присматриваться и определять модель было некогда, но что-то устаревшее, снятое с вооружения…
Все застыло, как в стоп-кадре. Я не знал, что делать. Чтобы разогнать «гарпию» и размазать Антоху по воротам, мне требовалось три-четыре секунды. Чтобы высунуться из машины и выстрелить – две или три.
Ему же достаточно одной, много полутора, – и кумулятивная граната положит конец моим приключениям…
Не задумываясь, я ударил по тугой красной клавише. Анкерная пушка оглушительно бабахнула.
Честно говоря, попасть я не рассчитывал – отвлечь внимание, сбить прицел, выиграть драгоценные мгновения.
Однако попал…
Анкер ударил бугая точно в середину груди, прошил навылет и его, и створку ворот. И, конечно же, сработал пирозаряд, намертво приковав «гарпию» к загарпуненной добыче.
Вылезать и отцеплять трос не было времени – грузовик со своими вооруженными пассажирами приблизился на расстояние, достаточное для прицельной стрельбы.
Двигатель взвыл. Скрежещущий удар, ворота рухнули, и «гарпия» вырвалась на свободу из разоренного дворянского гнезда. Сзади на тросе волочилась половинка ворот и то, что осталось от бугая Антохи.
Проклятая железяка скрежетала по бетону, с грохотом подпрыгивала, цеплялась за стыки плит, – но никак не желала отвалиться. Но я не обращал внимания, как можно быстрее преодолел обсаженную липами бетонку и повернул налево, на восток, – откуда приехал.
– Куда? – встревожился Счастливцев. – Дорогу ж перекроют… дурой той бронированной…
– Теодор, не бренчите… – отмахнулся я, выбирая место, где откос насыпи был пониже, а кустарник на нем рос не слишком густой.
Вот здесь, пожалуй…
«Гарпия» сползла с дороги, забираясь все глубже в кусты. Загудела лебедка, сматывая трос и затягивая в убежище наш сюрреалистический «прицеп».
Расчет оказался точен – бортовой «урал» с кузовом, набитым вооруженными людьми, прокатил мимо в азарте погони. Фора получена неплохая. Надеюсь, здешние фермеры не содержат в складчину боевой вертолет…
Пока я отцеплял трос от анкера, Счастливцев вылез из салона и начал с остервенением пинать кровавое месиво, мало уже напоминающее человеческое тело. Лицо у Федора при этом было не самым приятным. Понятно, натерпелся мужик, но…
– Поехали, – я попытался оторвать его от увлекательного занятия.
– Езжай сам, – пропыхтел Счастливцев. – Я обратно… За так, что ли, пахал? Добра-то в доме навалом… Освобожу ребят, стволы захватим, гульнём… И за щиты те, и за всё сочтемся…
Отговаривать его я не стал. Выбрался на дорогу и покатил в одиночестве на восток. Не стоило все-таки лезть не в свое дело… Что сейчас начнется в рабовладельческой усадьбе, не хотелось даже представлять. И о судьбе подстреленного мною Коляна и Маши, якобы способной изнасиловать медведя, тоже не хотелось думать. Ладно, черт с ними… В конце концов, бунт рабов, бессмысленный и беспощадный, – профессиональный риск рабовладельцев. Знали, на что шли.
Назад: Глава вторая. Трудовые будни российских производителей
Дальше: Глава четвертая. Волка кормят ноги, а казну – налоги

Антон
Перезвоните мне пожалуйста, 8 (962)685-78-93 Антон.
Антон
Перезвоните мне пожалуйста по номеру. 8 (931) 979-09-12 Антон