Глава 4

Первые лучи Хохайи, упавшие на песок и оживившие однообразие пустыни тенью барханов, застали группу в точке, находящейся между седьмым и третьим модулями, добывающими тинал. Система радиоперехвата не только записывала все переговоры, ведущиеся гаюнами, определяла местоположение корреспондентов, расстояние их друг от друга, но и расставляла их на условной карте согласно сторонам света, взяв за точку отсчета район трех пальцев. Карта была белая, без данных рельефа местности, но в пустыне это не должно было доставить больших проблем.

Вездеходы диверсантов, выбрав два бархана повыше, устроились почти на их вершинах, в километре друг от друга, прикрывшись маскировочными зонтами. Ожидание транспорта не затянулось. Не прошло и часа, как между барханами стало заметно движение. По всей видимости, колонна была огромной. Согласно данным дальномера, передняя машина уже находилась в пяти километрах от места засады, а конец колонны еще выползал и выползал из-за песчаной горы, растянувшись почти на километр.

— Хорошо, равномерно идут, как по дороге, — охарактеризовал движение Самум, глядя в монитор.

Находящийся с ним в кабине Колдун, тоже неотрывно смотрящий на экран, промычал что-то невразумительное, то ли соглашаясь, то ли сомневаясь в данной оценке.

Когда колонна приблизилась, психолог присвистнул от удивления. Транспорт гаюнов представлял собой не отдельные машины, а единый модуль, длиной более километра, который, изгибаясь, подобно телу змеи, полз между барханами, частично сминая их склоны своим весом. Гигантская по размеру и весу машина не проваливалась в песок, опираясь на сплошную биомеханическую платформу шириной в десять-двенадцать метров. На поверхности платформы была закреплена емкость, изготовленная из гибкого металла или пластика. Передней частью монстра являлась выпуклая, приподнятая над всей платформой кабина управления, с продолговатыми обзорными стеклами, что еще больше напоминало ползущую змею.

— Ну что ж, может, это и к лучшему, — произнес Колдун, когда транспорт скрылся за барханами, проползя мимо. — Не надо будет гоняться за разбегающимися тараканами по всей пустыне.

— Полностью с тобой согласен, — ответил Самум. — Очень компактная мишень. Но больше всего мне нравятся два технологических люка по бокам кабины. Думаю, надо работать.

— Сейчас узнаем, какое мнение у командующего. — И свернув маскировочный зонт, Колдун начал спуск песчанки с бархана, чтобы через несколько минут стать бок о бок с машиной Шамана.

— Что будем делать, командир? — сдвинув фонарь кабины, спросил инженер, когда вездеходы сблизились.

— Сейчас он идет к третьему модулю и, похоже, по прямой. Потом двинет на космодром. Мне кажется, что мы сможем точно определить направление его движения. Обходим третью точку. Я останусь километрах в пяти от нее, чтобы сориентировать вас по направлению. Вы проходите дальше и присматриваете несколько подходящих мест, потом решим, какое из них нам подходит. Что у тебя, Самум? Сможешь достать то, что нам надо?

— Думаю, проблем не будет, если этот гений не подкачает. — И психолог дружески хлопнул по плечу Колдуна.

— Ну что, тогда мы пошли вперед? — ожидая команды, спросил водитель.

— Давайте.

Песчанка под управлением Колдуна оторвалась от песка и почти бесшумно на малой скорости скользнула за бархан.

Шаман отдавать приказ о движении не торопился. Он еще раз прокручивал в голове варианты предстоящей операции, ее плюсы и минусы. Время достижения основной цели их заброски, если еще не поджимало, то его просто могло не хватить в конце. Он не сомневался, что есть и другие способы достать необходимую информацию, но этот был самый быстрый и, как виделось, самый безопасный. Вопрос о полезности информации, которую они получат, не стоял, но он мыслил стратегически и при минимальном риске хотел получить максимальный результат.

— Ладно, — принял он решение. — С чего-то надо начинать. Я бы, конечно, взял целиком, но если отдают частями, не будем отказываться.

Сирена, сидевшая за управлением, терпеливо ждала приказа, постукивая от нетерпения пальцами по рычагам управления.

— Поехали, — прервал свои размышления Шаман. — Модуль обойдешь километров за двадцать, потом вернемся и подойдем потихоньку ближе.

Девушка аккуратно сняла машину с места, и уже через два часа они вновь заняли позицию для наблюдения за одним из барханов.

Транспортник гаюнов был нетороплив, и его скорость не шла ни в какое сравнение с песчанкой. Он появился в пределах видимости часа через три, медленно и, казалось, неотвратимо двигаясь к своей цели.

Как только Шаман установил направление его движения, вездеход сразу же снялся с места и ушел вперед, выискивая среди песчаных холмов своего брата-близнеца. Радиоконтакта машины диверсантов между собой не поддерживали, во избежание если не пеленгации, то фиксации службой радиоперехвата противника работы на планете посторонних передающих средств. Единственная система подачи сигнала свой-чужой работала в радиусе двух километров и не могла быть обнаружена следящими устройствами гаюнов, так как постоянно включалась и выключалась, что могло быть принято за помехи в эфире. Когда на панели приборов загорелась зеленая лампочка, Сирена сбросила скорость и, позволив машине проскользить еще немного вперед, остановила песчанку. Через пару минут на экране задней полусферы мелькнул вездеход Колдуна и вскоре стал бортом к командирской машине.

— Нашли три неплохих места, — сообщил Колдун, сдвинув фонарь кабины.

— Сейчас я переброшу на ваш блок направление движения, — ответил Шаман, щелкая клавишами.

— Получили, — просигналил инженер, подняв большой палец руки и всматриваясь в экран своего монитора.

— Есть подходящее место, — сориентировавшись по полученной схеме, сообщил он. — Придется установить три мины на максимальный радиус действия.

— Ты не забыл, что нам с этим утопленником потом еще работать? — предупредил Колдуна Шаман.

— Все учтено. Ляжет на грунт на глубине сорок метров. Никто никогда его оттуда не поднимет.

— А топливо?

— Хвост будет нас ожидать в районе пяти. Так что достанем.

— Хорошо. Действуйте. Мы пойдем за вами.

Песчанка Колдуна развернулась и ее плоское тело нырнуло между ближайшими барханами. Машина Шамана не замедлила последовать за ней.

Проскользив над песком пару километров в кильватере передней машины, они выскочили на огромную песчаную площадку.

По какой-то прихоти местных ветров расстояние между барханами здесь было около ста метров, а ее длина, согласно показаниям дальномера, превышала два километра. Удобный путь для движения тяжелой машины, и водитель транспортника не должен был его миновать.

Вездеход Колдуна завис метрах в двухстах от ее начала, и было видно, как Самум сбросил на песок первую мину, отойдя еще метров на триста — вторую, а потом и третью. Окончив минирование, водитель развернул машину, и она скрылась из поля видимости.

— Отходим назад, — скомандовал Шаман. — Пристройся вон на той горке, — и он указал на вершину бархана, отстоящего от места действия на расстоянии около пятисот метров.

По всем правилам они должны были покинуть зону минирования, но он не хотел отказывать всей группе в удовольствии увидеть результаты своей работы. Победа не только возбуждает. Видимый ее результат придает уверенности личному составу в проведении следующих операций, настраивает на боевые действия.

Сирена раньше никогда не видела, как работают песчаные мины, поэтому, опустив машину на песок и раскрыв маскировочный зонт, она сразу приникла к экрану оптической системы внешнего наблюдения.

Мины, установленные Самумом, отчетливо просматривались на песке, и девушка уже хотела спросить командира, почему они на поверхности, когда смертельные цилиндры один за другим исчезли под песком. Вся заминированная площадка пошла легкими волнами, которые докатились до ближайших барханов, и с их пологих боков вниз потекли маленькие песчаные лавинки. Еще несколько секунд песчаная поверхность вибрировала, как будто медленно вскипая и перемешиваясь, а потом затихла.

Шаман слегка подвернул камеру оптической системы, чтобы отчетливо видеть начало выхода транспортника на эту арену смерти.

Ожидание надолго не затянулось. Сначала вдали замелькала спина ползущего монстра, а через несколько минут над площадкой уже нависла его голова — кабина. Огромная змея уверенно несла свое тело, ни на миг не сомневаясь в своей силе и безопасности. Монстр втянул многотонное туловище в раскрытый капкан, не подозревая этого. Неожиданно даже для наблюдателей его голова ткнулась в песок и исчезла под его поверхностью. Транспортник еще продолжал движение вперед, но со стороны уже был похож не на змею, а на огромное тело подводной лодки, которое величественно уходит в глубину, но не водного, а песчаного океана. Его несущая платформа исчезла почти мгновенно, а высокие бока погружались медленно, но неотвратимо. Сбежавшие со склонов ближайших барханов лавины ускорили гибель монстра и вскоре столкнулись друг с другом над его исчезнувшей спиной. Две минуты — и песчаный океан, поглотив свою добычу, уже успокоился.

— Вот это да, — не удержалась от возгласа Сирена. — Так мы их всех за несколько дней разлохматим.

— Девушка, выбирайте выражения, — с довольной улыбкой на лице проговорил Шаман. — Если эти все, как вы изволили выразиться, не поверят, что их транспортник попал в блуждающую зыбучку, то уже завтра они начнут лохматить нас. Будем надеяться, что этого не случится. У меня нет никакого желания скакать козлом по этим барханам. Запомните, два раза подряд такие операции не проводятся.

Несколько умерив боевой азарт девушки, он стал с нетерпением поджидать подхода песчанки Колдуна. Его вездеход подошел минут через десять.

— Удалось? — спросил Шаман.

— По полной программе, — ответил Самум, привстав в кабине.

— Тогда давайте убираться отсюда. Курс на юг, — приказал он Сирене. — Снимайся аккуратно и особо не гони. Если будут осматривать местность, чтобы после нас никаких следов.

Девушка помнила, как у колодца Колдун заметал следы пребывания группы. Медленно подняв песчанку, она сделала над барханом небольшой круг, заставив песок под струями осыпаться вниз. После этого, на малой тяге плавно потянула машину в сторону, ставя ее на заданный курс. Окончив маневры, взглянула украдкой на Шамана. Тот удовлетворенно кивнул, сделав вид, что сосредоточенно ищет в кармане сигареты. Хороший солдат не должен надеяться на постоянный контроль командира, а должен быть уверен в своих силах и действиях. Такого солдата не надо хвалить, небрежный кивок скажет ему гораздо больше. Командир бы это же сделал точно так же. Все в норме — и это высшая похвала.

Диверсанты уходили в глубь пустыни. Как песчаные волки, взяв добычу и насытившись, уходят подальше от места пиршества, чтобы более сильный хищник не нашел их по запаху смерти. Так поступили и они. Как и у волков пустыни, у них не было своего логова, а следовательно, их трудно было выследить или устроить засаду. Чтобы их убить, а тем более поймать, охотников должно быть очень много, но и тогда стая, распавшись на одиночек-невидимок, незаметно просачивалась через густую сеть охотников и собиралась, вновь следуя инстинкту выживания и сохранения вида.

Углубившись километров на двести в безжизненные пески, строго на юг, Шаман приказал сменить направление. Машины, сделав крутой поворот, двинулись на восток. Пески вскоре кончились и под днищем машины теперь лежала мертвая, выжженная солнцем, растрескавшаяся земля такыров. Местность начала понижаться, и он решил уже вернуться. Их маскировка была рассчитана на пески, здесь же они были видны с воздуха за многие десятки километров.

— Самум подает сигнал, — оторвала его от принятия решения Сирена.

Шаман посмотрел налево. Катер Колдуна, всю дорогу идущий сзади и несколько справа, поравнялся с ними. Самум за фонарем кабины активно жестикулировал, показывая куда-то в сторону. Повернувшись и ничего не заметив в указанном направлении, Шаман кивнул. Психолог был опытным человеком и без серьезного повода не стал бы вмешиваться в избранный командиром маршрут.

Получив согласие, песчанка под управлением Колдуна сбросила скорость и, немного отстав, резко ушла вправо. Сирена выполнила тот же маневр, и вскоре машины неслись по низине, с обеих сторон которой постепенно вырастали глиняные стены. Огромная промоина понижалась и через два километра превратилась в узкое каменное ущелье, многократно увеличивающее легкий шум почти неслышно работающих двигателей.

— Обгони их и высматривай место на теневой стороне, — приказал Шаман.

Хохайя уже прошла зенит, и глубокие тени от одной из стен медленно наползали на дно этого творения природы.

Подходящая площадка вскоре была обнаружена и песчанки, медленно опустившись на нее, заглушили двигатели. Откинув фонари, все выбрались на каменные плиты и стали разминать затекшие от многочасового сидения члены.

— Ну и что мы получили от всей этой суеты? — задал вопрос Шаман приближающемуся к нему и разминающему шею Самуму.

— Обработка заканчивается, — ответил тот. — Через десять минут все будет в нашем формате.

В ущелье было прохладно. Мужчины с удовольствием закурили, а девушка отошла в сторону. Вернувшись, она приложила палец к губам и, показав в сторону, прошептала:

— Там что-то шумит.

Диверсанты поднялись. С двух сторон их прикрывала легкая броня машин, с третьей — скала. Колдун достал пистолет и, мягко ступая, выглянул из-за борта и напряг слух. Ничего не услышав, он обогнул корму и, прижимаясь к стене, вскоре исчез в полумраке. Все напряженно ждали. Появился инженер, идя спокойной походкой, без оружия в руках.

— Там родник, — сообщил он, увидев вопросительные взгляды, и протянул Самуму мокрую фляжку. — Вода падает с высоты, вот и шумит.

Психолог ушел с емкостью за машину, но вскоре вернулся, прикладываясь к горлышку.

— Холодная, — с видимым удовольствием проговорил он, протягивая Сирене фляжку. Все сделали по нескольку глотков, передавая ее друг другу.

— Ну что, кончил там твой переводчик работу? — спросил Шаман.

Самум молча принес персоналку, раскрыл ее и вставил в приемное гнездо кристалл записи.

Экран засветился и на нем появилось несколько строк.

— С чего начнем, — спросил гений сетевого взлома, когда все ознакомились с общим содержанием имеющейся на кристалле информации.

— Давай сначала карты, — потребовал Шаман.

Психолог защелкал кнопками — и на экране появилось первое изображение, которое все сразу узнали. Это была карта пустыни и прилегающих к ней районов. Некоторые из имеющихся на ней отметок не надо было даже расшифровывать.

— Пятнадцать добывающих модулей, — пересчитав, протянул Колдун. — Работенки нам тут больше чем достаточно.

— Но только один космодром, — оптимистично заявила Сирена, ткнув пальцем в экран.

— Да это несколько упрощает задачу, — согласился с ней инженер.

— Пока даже и не думайте об этом, — прервал их Шаман. — Лучше ответьте мне, что это такое? — И он указал на значок, поставленный на границе пустыни и территории, прилегающей к ней.

— Штаб, — с сомнением протянул инженер. — Нет, не сходится, далековато, дополнительная охрана нужна. Проще на космодроме.

— Какая-нибудь лаборатория, — высказала предположение Сирена. — На космодроме шумно. Взлетают, садятся, все трясется. А там тишина, ничего не отвлекает. Может, там и климат другой.

— Вот, — воскликнул Самум. — Я знаю, что там. — И сделал эффектную паузу, пока все не подняли глаз от экрана и не посмотрели на него. — Там оазис. Работа на модулях не простая. Климатические условия вокруг, не мне вам говорить. Там отдыхают отработавшие смены. Это лагерь отдыха. Увозить отработавшую смену на космодром, это не отдых. Та же казарма, жара, некуда идти. Психологически человек не расслабляется, не отдыхает. А когда накапливается усталость, раздражение, это чревато ошибками в работе. Их командование это должно понимать. Открытый водоем, влажный воздух, растительность. Несколько дней — и уставший работник опять в норме.

— Возможно, ты прав, — задумчиво проговорил Шаман. — Думаю, нам со временем не помешает посетить этот санаторий.

— И хорошенько там повеселиться, — потирая ладони друг о друга, добавил Колдун. — А что, командир, — увидев осуждающий взгляд, стал защищаться инженер. — Мы тоже устаем и можем наделать ошибок. Нам тоже нужна релаксация. Приедем туда, будет двойная польза. Отрелаксируем отдыхающих, ну и сами снимем стресс.

— Подумаем. Давайте дальше. Что означают вот эти значки?

— Скорее всего это оазисы, — высказал предположение инженер. — Уж очень их много.

— Почему?

— Мне кажется, вот эта точка соответствует тому погибшему оазису, в котором мы сделали тайник. Если совпадет, тогда я угадал.

— Самум, потом проверишь.

— Сделаю, — ответил психолог.

— Здесь вроде все более-менее понятно, — проговорил Шаман. — А что представляют собой соседние области? Найди нам карту покрупнее.

Самум начал щелкать клавишами, но нашел только карту материка, вся середина которого была отмечена как пустыня, в которой они и находились. Подробных карт прилегающей местности не было.

— Больше ничего нет, — сообщил он. — Да и зачем им карты других районов, если они туда все равно не попадут.

— А ничего себе пустынька, — с восхищением отметил Колдун. — Только из одного конца в другой около пяти тысяч километров. Если тут везде залежи тинала, то… — От открывающихся перспектив он даже присвистнул.

— Вот поэтому и не будем размениваться на мелочи, а надо решать вопрос кардинально, — твердо заявил Шаман. — Боря, ты тут тщательно поройся, — он кивнул на персоналку. — Будет что-то интересное, посмотрим. Миша, включи биолокатор и прогуляйся немного вперед, но не дальше километра. Посмотри, может, что интересное попадется. Сержант!

— Меня Леной зовут.

— Так вот, Лена, пока Колдун местность впереди посмотрит, шагом марш принимать водные процедуры. У тебя двадцать минут.

Все получили задания, и каждый занялся своим делом. Шаман открыл люк грузового отсека своей песчанки, достал большой кусок пленки и расстелил ее между машинами. Потом стал выгружать десантные пайки. От подготовки к ужину его оторвал Самум, который по-прежнему копался в захваченной информации.

— Посмотри сюда. Похоже, природа матушка повторяется.

— Что ты имеешь в виду, — заинтересованно спросил Шаман подходя.

— Нам повезло. Среди экипажа транспортника был какой-то любитель-этнограф. Он записывал язык местных аборигенов, снимал их камерой и даже перевел местный на гаюнский. Сначала послушай. — И Самум щелкнул клавишей.

Из динамиков персоналки послышались гортанные звуки.

— Очень похоже на земной арабский, — какое-то время прислушиваясь, проговорил Шаман. — Мне кажется, я слышал слова «ребенок» и «бог».

— Я прокрутил это место трижды и услышал то же самое.

— А теперь смотри. — И жестом фокусника он открыл другой сегмент кристалла.

На Шамана крупным планом смотрело человеческое лицо. Те же глаза, уши, нос, желтовато-коричневая кожа и шевелюра черных волос. Сейчас он знал, что это местный житель и искал отличия от человеческих параметров, но не находил их. Камера отъехала от аборигена, и объектив полностью охватил фигуру. Две руки, две ноги и худощавое строение туловища. О том, что человек на экране не землянин или не выходец из Союза, говорила только короткая коричневая юбка на бедрах мужчины и ожерелье, висящее на шее, состоящее из длинных игл то ли природного, то ли искусственного происхождения. В кадр вошел гаюн в военной форме и стал рядом, положив свою огромную руку на плечо аборигена. Только тут стало ясно, что местная народность очень низкорослая. Фигура аборигена едва доставала рослому гаюну до пояса.

— Судя по одежде и ожерелью, огнестрельного оружия они еще не знают, — проговорил Шаман.

— Тогда объясни мне, пожалуйста, вот это. — И психолог продемонстрировал следующий сюжет.

Экран персоналки мигнул, и на нем появилась знакомая бронемашина с эмблемой сжатого кулака на фоне солнечного диска. Люк боевой башни был откинут, и из него свисало тело гаюна в военном кителе. На спине был хорошо виден характерный разрыв ткани круглой формы, вокруг которого расползлось пятно темно-бурого цвета. Объектив камеры, плавно передвигаясь, обогнул машину с кормы. Взору предстали еще два трупа в военной форме, лежащих на песке, с характерными следами огнестрельных ранений.

— Да, — протянул Шаман. — Хотя ответ может быть достаточно прост. Было использовано трофейное оружие.

— Ты не забыл, каков вес автомата имперцев? При этом, думаю, надо учитывать калибр и силу отдачи. Между прочим, пулемет с турели нападавшие не сняли, а кобура пистолета вот у этого застегнута.

— Да ты прав. Им, по всей видимости, не нужно оружие противника.

— Они его просто не смогут носить, не говоря уже о применении.

— У меня появилось непреодолимое желание побыстрее познакомиться с представителями местной цивилизации.

— То же самое могу сказать и о себе.

— Пожалуй, с этого и начнем, как только выберемся отсюда. Рассчитай два-три ближайших маршрута к оазисам. И вплотную займись языком.

Шаман отошел и вновь занялся приготовлениями к ужину. Вскоре к нему присоединилась Сирена, короткие волосы которой были прилизаны после купания, а комбинезон приобрел более чистый вид.

— Куда запропастился Колдун? — спросил Шаман, когда они втроем расположились за импровизированным столом.

— Здесь я, — донеслось из темноты, и на площадку вышел инженер, голый по пояс с шевелюрой мокрых волос.

Все накинулись на еду, и в течение некоторого времени трапеза проходила в полном молчании.

Когда первый голод был утолен, командир первым взял слово.

— Сирена, Колдун, после ужина посмотрите в базе данных. У нас появилась информация о местном населении. Завтра осторожно посмотрим два-три оазиса. Мне кажется, что имперцы действуют, как всегда, в своей обычной манере. Скорее всего, вокруг мертвая зона.

— У нас топлива только в один конец, — с набитым ртом проговорил инженер, последним севший за стол.

— Предложение?

— Сначала заправиться.

— Что ж, придется рискнуть, — принял решение Шаман. — Долго пешком не набегаемся. Здесь, конечно, никакого приема нет. — Он взглянул на Самума.

— Естественно, — подтверждая, кивнул тот головой.

— Миша. Придется тебе, как закончишь ужин, прогуляться на равнину и послушать, что там думают и собираются делать по поводу пропажи транспортера.

— Уже.

— Что уже?

— Уже слушаю.

— Ты что, оставил там блок радиоперехвата?

— Естественно, как только увидел, что рельеф местности пошел вниз. Вам с Борькой только бы глобальные ситуации решать кардинально. Если я буду ваших приказов дожидаться, то, как ты только что выразился, не набегаюсь. Вторые сутки душа болит, на чем завтра передвигаться будем.

— Ты гений, — Шаман наклонился к Колдуну и, приобняв его за плечи, встряхнул.

— Сам знаю, но не забудь об этом, когда будешь писать на меня представление и подсчитывать на пальцах дни моего отпуска. Пальцев тебе должно не хватить.

— Согласен. Не хватающий один я займу у Бориса.

— Так я и знал, — проговорил, вставая, Колдун, прихватывая с собой упаковку с соком. — Я выгружу канистры, наберете воды.

Через несколько минут он загремел в густых сумерках пустой тарой. А еще через минуту стоящая за спиной психолога песчанка снялась с грунта и исчезла так тихо, как будто и не двигалась, а ее поглотила наступающая тьма. Поднялся и Шаман.

— Пойду посмотрю, что там еще можно откопать в нашем улове, — проговорил он. — Ты все успел сбросить в блок памяти?

— Как только окончил перевод, продублировал на обе машины, — ответил Самум.

Когда Шаман ушел, Сирена спросила:

— А как ты достал информацию с транспортера?

— Выстрелил Пиратом.

— Это как?

— Есть такое устройство. Проще говоря, это пуля. Она пробила люк технологического щита, после чего последовал микровзрыв. Полость в пуле открылась и из нее вылез маленький умненький робот. Он быстро разобрался с напряжением в кабелях, подходящих к щиту, и установил, какой из них подключен к процессору транспортника. Ну а дальше, сама понимаешь, никаких проблем.

— И с глубины сорока метров перебросил информацию? — с сомнением спросила девушка.

— Нет конечно. Роль антенны сыграл весь корпус, а точнее две последних секции. Они-то находятся на глубине всего пять метров.

— Так, значит, мы все-таки оставили следы нападения?

— И да и нет. Когда Пират добрался до памяти процессора и перебросил нам всю имеющуюся там информацию, он самоликвидировался, сгорев без остатка, на центральном кабеле при этом устроив маленький пожар. Там все оплавилось. Возможно, с помощью молекулярной экспертизы и можно что-то доказать или хотя бы заподозрить, но попробуй достать транспортер из-под такого слоя песка. Раскопки придется проводить месяц, огромными силами, а где они их возьмут. Так что не переживай, все сделано очень аккуратно.

Они еще немного поболтали, при этом Самум показал Сирене запись с аборигеном и рассказал о близости местного языка к арабскому. Потом девушка стала убирать остатки ужина, а точнее следы их пребывания в ущелье. Психолог опять углубился в изучение добытой информации. Еще через час вернулся Колдун. Песчанка под его управлением бесшумно выскользнула из темноты и опустилась на прежнее место. Появление инженера заметили только тогда, когда он подошел к открытому фонарю кабины, в которой работал Шаман, и притронулся к его плечу.

— Чем порадуешь, — спросил тот, не отрываясь от экрана.

— Тишь да гладь, командир. Гаюны нашли свой транспорт. Считают, что он провалился в зыбучку. Матерят какого-то Ю-Гана, по всей видимости, водителя. Начальник третьего модуля интересовался, не нужна ли его помощь. Его тоже крепко послали, чтобы не лез не в свое дело. В общем, спасательной экспедиции не будет. Мы сможем спокойно заправиться.

— Хорошие новости. Значит, завтра с утра заправка, а потом через парочку оазисов выдвигаемся к санаторию. Посмотрим, что там творится. Кстати, ты просмотрел записи с транспорта?

— Да.

— Увидел что-нибудь интересное?

— Только то, что, похоже, здесь идет странная война или, если быть более точным, шла.

— Ну этот вывод напрашивается сам собой, стоит только один раз взглянуть на этот ролик. А что ты увидел странного?

— Открой тот сегмент, где стоит броневик гаюнов с уничтоженным экипажем.

— Вот он, — пощелкав кнопками, показал на экран Шаман.

— Останови, — попросил Колдун, когда в объектив камеры попал другой борт машины.

Шаман утопил клавишу — и картинка замерла на экране.

— Что ты видишь?

— Броневик и трупы.

— А чего не хватает на картинке?

— Вроде все на месте, — вглядываясь в изображение, протянул он.

— Нет четвертого трупа. Экипаж этой машины состоит из четырех человек.

— Ну и что это меняет. Его захватили те, кто напал на броневик. Он мог не попасть в объектив видеокамеры. Его могло по каким-то причинам вообще не быть в экипаже, или он находится мертвым в машине.

— А теперь увеличь вот это место, — и инженер показал на небольшой выступ на башне. — Теперь что скажешь, — спросил он, когда весь экран занял калиматор башни для кругового обзора.

По реакции Шамана было похоже, что он начал понимать, что имеет в виду Колдун. Изображение на экране сдвинулось, и теперь они разглядывали лобовую часть броневика.

— Похоже, я начинаю стареть, — с горечью произнес командир диверсантов. — Неужели это Юге-Кераб.

— Мне кажется, что это именно так.

— Может быть, кто-нибудь мне объяснит, что вы тут увидели и что такое Юге-Кераб, — с легким возмущением спросила Сирена, сидевшая рядом с Шаманом в кабине и не дождавшаяся разъяснения от мужчин.

— В принципе, мы на это в какой-то мере рассчитывали, — произнес Шаман, не реагируя на возмущение девушки.

— По крайней мере ситуация нам знакома, и ты с этим разберешься, — ответил Колдун.

— Надо попробовать. Тут моих навыков может не хватить, но попробуем обязательно. Нам бы еще сурусу найти, — уже с подъемом проговорил командир.

— Было бы очень неплохо, а потом Шер-Паша. Пойду, порадую Самума. — И инженер отошел от машины к каменной стене, у которой на пустых канистрах сидел психолог.

Сирена обратила внимание, что когда Колдун сообщил так обрадовавшую командира новость Самуму, тот даже привстал, а потом его пальцы и руки лихорадочно забегали по клавиатуре персоналки. Инженер наклонился и стал что-то показывать на экране. Присмотревшись, психолог переложил персоналку с колен на стоящую рядом пустую канистру и, поднявшись, хлопнул обеими руками принесшего радостную весть по плечам. Но когда вновь потянулся за копайзером, был остановлен. Колдун молча показал ему на пустые канистры. Было видно, что Самум вздохнул, взял емкости и ушел в темноту.

— Вот это правильно, — проговорил Шаман, краем глаза наблюдавший за сценой и одновременно что-то искавший в маленьком ящичке на панели машины. — Хорошо, что он меня еще не погнал за водой, — добавил он.

— Командир, может, все-таки расскажешь, что произошло. Солдат, не понимающий маневра, плохой солдат.

— Если у нас все получится, то и твой выход скоро на сцену, — ответил Шаман и показал девушке найденный в ящичке кристалл записи.

— Это означает, что тебе придется пройти школу чародейства и колдовства.

— Вы, что, все тут заболели или сошли с ума?

— Ни то ни другое. А теперь внимательно слушай. Юге-Кераб это не что, а кто. Переводится как песчаный бес. С этой сущностью мы впервые столкнулись на Смекте.

— Ты сказал бес, — удивленно переспросила Сирена.

— Ты все правильно расслышала и больше не перебивай. Так вот Юге-Кераб, так называют его на Смекте, это даже не бес, а маленький бесенок. Ученым уже давно известно, что энергетика однородных климатических зон на различных планетах идеинтична. Иначе говоря, если в пустыне на Смекте есть Юге-Кераб, то он должен быть и здесь, на Загадке. Ты жила в сельской местности. Приходилось ли тебе видеть в степи или на дороге небольшие смерчи, завихрения?

— Да, я такое неоднократно видела.

— Это и был Юге-Кераб. Женщины на Смекте называют его еще туке, чистюля. Прозвище появилось потому, что если в этот смерч бросить грязную посуду, то туке ее вычистит, правда, если захочет. Эта сущность представляет собой электромагнитную волну. Вроде все понятно ученые объяснили, слово знакомое. Но одновременно не понятно ничего. Туке можно вызвать заклинанием. Он имеет характер. Может быть злым, добрым, хулиганистым и безразличным. Если смерч очень маленький, так, легкое завихрение, значит, туке спит. Он просто перевернулся с боку на бок, и его опять не видно. Житель пустыни или степи никогда не наступит на туке, потому что знает, это может очень плохо кончиться. Может парализовать ногу, можешь потерять память или сойти с ума. Иной раз туке играет, то приближается к человеку, то удаляется от него. Тогда можно побегать за ним, делая вид, что хочешь наступить. Если ты порадовал туке, то он может наградить тебя, привести к кладу, найти потерянную тобою вещь. Туке может и защитить, прогнав песчаных волков. Таких рассказов очень много среди жителей пустынь. На Смекте я сам вызывал Юге-Кераба, просил о помощи, и, ты знаешь, он помог. Чистюля очень любит тепло, поэтому живет, если так можно выразиться, только в жарком климате пустынь и степей.

— Колдун сказал, что неплохо бы найти сурусу. Это тоже какой-то черт?

— На Смекте шаманов называют сурусу. Мне удалось оказать им услугу и они научили меня нескольким заклинаниям. С тех пор я стал Шаманом и собираю где только возможно различные заклинания и обряды. Научиться ими практически пользоваться очень трудно, почти невозможно. Вот почему Колдун и сказал, что нужен сурусу, иначе — наставник, проводник, святой человек, шаман, называй как хочешь. Сурусу так же своими заклинаниями воздействуют на всех обитателей пустыни.

Они могут летом заставить змею заснуть. Собрать полчище скорпионов в огромный шар или натравить стаю песчаных волков на неугодного им человека. Смерть от естественных причин. Возможность воздействовать на общество, держать его в страхе и повиновении. Иными словами, сурусу — это власть песков.

— А что такое заметил Колдун, что вы с Самумом аж подпрыгнули от радости?

— Я же говорил — Юге-Кераб, чистюля. Он скорее всего появился у броневика, потому что тот накалился в пустыне и стал горячее песка. Рядом с ним туке было комфортно, а потом он стал чистить машину. В ходе этого процесса почистил бронестекло калиматора, от чего оно стало непрозрачным. Стекло фар тоже стало от множественных царапин белым. Вездеход мог двигаться и по локатору. Может, гаюны так и сделали, но расшалившийся, как мальчишка, туке повел их по кругу, внося в показания свои поправки. В таких случаях надо останавливаться и ждать, пока Юге-Кераб наиграется и уйдет. Они остановились, но вышли из машины. Может, бесенку что-то не понравилось, может, он продолжил свою игру, но если дополнить картину выводами Колдуна, а я с ним согласен, то туке свел с ума одного из членов экипажа и тот расстрелял своих товарищей.

— И что потом стало с этим гаюном?

— Об этом знает одна пустыня. Он, по всей видимости, ушел. Мог застрелиться в пустыне или просто ушел и погиб от жажды. Бывали случаи, когда человек вновь обретал память, но не помнил, что с ним произошло и что он делал.

— А такого человека можно вылечить?

— Это может сделать только сурусу.

— Колдун называл еще какое-то слово, я не запомнила.

— Шер-Паша.

— Да.

— Это как раз по твоей части.

— Как это по моей?

— В пустыне есть духи, которые подчиняются только женщине. На Смекте существует легенда, что царица Зара в гневе, когда ее муж проиграл сражение, вызвала копателя пустыни Базы, и тот похоронил оба войска под песком и стал уничтожать все живое. Только после того как сурусу убили Зару, Базы успокоился. Шаманы тщательно следят за женщинами, имеющими задатки к овладению священными знаниями. Я не знаю всего, но такие женщины порой просто исчезали, и, я думаю, не без помощи сурусу. Знаю только, что главный сурусу должен быть рожден от такой женщины. Шер-Паша в переводе означает женский угодник. Сущность опасная и непредсказуемая, не воспринимает мужскую энергетику и по просьбе произносящей заклинание может убить, я уже не говорю о различных пакостях, творимых им во имя женщин.

— И что мы теперь будем делать?

— Выполнять задание, пытаться войти в контакт с Юге-Кераб и искать местных сурусу. А для начала надо восстановить кое-какие навыки. Одевай наушники. — С этими словами Шаман вложил в приемное отверстие блока памяти кристалл записи, который в течение всего разговора вертел в пальцах.

Девушка послушно выполнила приказание. Шаман тоже надел наушники. Вскоре в ушах Сирены зазвучало непонятное бормотание, односложные растянутые звуки вперемешку с непонятными труднопроизносимыми словами. Она поняла, что слышит магическое заклятье, вызывающее Юге-Кераб или еще кого-нибудь похлеще, мелкого хулигана пустыни.

«Мне-то это зачем», — мелькнуло у нее в голове, и тут же ее обожгла мысль, которая неоднократно ее беспокоила. Зачем она в группе Шамана. Ответ оказался очень простым. Из нее будут делать шаманку. Не все духи пустыни подчиняются мужчинам, так сказал Шаман. Вот почему он заставлял ее петь на базе. По всей видимости, при произношении заклинаний нужен определенный тембр голоса, причем женского голоса.

Сирена, ловя звуки, несущиеся из наушников, внутренне прислушалась к себе. Нельзя было сказать, что предстоящая перспектива испугала ее, но какого-то подъема тоже не ощутила. Обратив внимание на командира, она сразу поняла, что он вошел в транс. Глаза его были закрыты, мускулы лица полностью расслаблены, голова слегка покачивалась из стороны в сторону, а губы беззвучно шевелились. Девушка тоже попыталась отдаться звучащему напеву, закрыв глаза и выбросив все мысли из головы. Вскоре Сирена обнаружила, что заклинание повторяется. Некоторые звуки и слова, которые должны были прозвучать, она уже предугадывала. Шаман тренировал память, восстанавливая в ней заклинание. У нее же вхождение в транс не получалось, и она тихо сидела, пытаясь просто запомнить слова и нечленораздельные звуки.

Около получаса Шаман пребывал где-то за пределами нормального человеческого восприятия действительности. Неожиданно он спокойно открыл глаза и спросил:

— Какие у тебя ощущения?

— Я ничего не почувствовала и не впала в транс.

— В первый раз так всегда и случается. Никаких ощущений. Кстати, в транс впадать не надо. Здесь нужна только концентрация внимания на заклинании. Когда появляется сущность, ей ведь надо передать конкретную программу действий, на которой тоже нужно сконцентрироваться. Ладно, на сегодня хватит. Колдун давно уже дрыхнет, а Самум теперь просидит до утра.

— Завтра будет как вареный.

— Он может не спать неделю без видимого для себя вреда. Может спать с открытыми глазами. У него еще много достоинств, так что давай укладываться.