Глава 3
Утро началось с появления в ангаре полковника Лузгина.
— Ну как, готовы? — поздоровавшись с каждым за руку, спросил он.
— Готовы, Сергей Иванович, — не по уставному ответил Шаман.
— Тогда вперед. В квадрате семнадцать-девятнадцать вас ждет транспортник. Занимайте места, я вас сам выпущу.
Непроизвольно выстроившись в цепочку во главе с Колдуном, которому предстояло вести катер, группа скрылась в его чреве. Вскоре грузовой люк начал медленно закрываться, а когда ангар наполнил легкий гул начинающих раскрутку двигателей, Лузгин быстро прошел в аварийную капсулу технического персонала. Захлопнув дверь, он набрал код и нажал на красную кнопку. Заработали насосы, откачивая воздух из помещения. Когда барометр упал до нуля, полковник потянул на себя рычаг отпирания ворот, которые начали медленно распахиваться. Холодный безжалостный космос ворвался в ангар, высасывая последние молекулы кислорода и покрывая все вокруг легким инеем оставшейся влаги, все вымораживая и убивая.
Лузгин наблюдал за стартом в иллюминатор. Катер приподнялся над столом, выплывая в вечную ночь, а полковник проводил его армейским приветствием.
Сколько вот таким же образом он отправил групп на выполнение опаснейших заданий, и это часто было последним контактом с дорогими ему людьми. Он был не сентиментален, но всегда что-то сжималось в нем, когда он видел спины уходящих или уплывающий носитель на фоне черного расцвеченного звездами космоса. Дюзы катера вспыхнули ярким светом, и машина прыгнула в темноту, в которой через несколько секунд пропали светящиеся точки выброса ее двигателей.
Колдун точно вывел катер в заданный квадрат и, просигналив вспышками маяка, мягко посадил машину в грузовом отсеке транспортника.
— Приехали, господа, — произнес он, глуша двигатели.
Когда давление в отсеке достигло нормы, они расстегнули страховочные ремни и вышли из катера, где были встречены дежурным палубным офицером.
— Пойдемте, — пригласил он. — Старт через пятнадцать минут.
Он проводил их до каюты и, убедившись, что все расселись в кресла и пристегнулись, пожелав легкого старта, ушел.
Звуковой сигнал. Медленно и неумолимо наваливающаяся на тело перегрузка свидетельствовали о том, что транспортник начал разгон.
«Мама, во что я вляпалась, — мелькнуло в голове у Сирены. — Дорога в один конец. Прости меня, мама», — послала она мысленный сигнал, но, оглядев спокойные лица мужчин, начала дышать по системе, успокаивая расшалившиеся нервы.
Трое суток прыжка по корабельному времени прошли для каждого члена группы по-разному. Сирена изучала инструкции по вождению песчанки и использованию ее вооружения. Периодически сдавала Колдуну неофициальные экзамены, перебираясь с ним для этого в катер. Шаман с Самумом большую часть времени играли в какую-то непонятную игру либо сидели, часами уткнувшись в экраны своих персональных копайзеров.
Громкая связь из ходовой рубки заставила их всех вновь пристегнуться. Транспортник выходил из режима прыжка. Это означало, что скоро начнется их работа.
Когда корабль вышел в нормальное пространство и начал режим торможения, Шаман, забрав с собой Колдуна, ушел в рубку. В точке выброса командование осуществлял он, и капитан должен был неукоснительно выполнять его указания по размещению маскирующих элементов и оставлению следа волнового возмущения в пространстве для дезинформации противника.
Все вскоре было согласовано, группа заняла свои места в катере и Колдун вывел его в точку ожидания. На экране они наблюдали, как транспортник, выходя в рассчитанные точки, выбрасывает из своего грузового отсека партиями металлический хлам, оторванные крылья истребителей, куски фюзеляжей штурмовиков и покореженные броневые плиты крейсеров и эсминцев, а потом совершает, казалось, бессмысленные маневры в определенной ему зоне.
— Танец закончил. Удачи вам, — донеслось до диверсантов сообщение капитана, и носитель, увеличивая ход для производства прыжка, скоро скрылся с экрана радара.
Колдун включил двигатели и медленно подвел катер к огромной искореженной броневой плите крейсера, скрывшись под ней, как под зонтиком, и пристыковавшись манипулятором. Теперь оставалось только ждать конвоя гаюнов. Место точки выхода из прыжка было очень удобное. Рядом никаких огромных масс материи и возмущения магнитных полей, что влияло на точность выхода и входа в прыжок. Теперь оставалось только набраться терпения.
Противник не заставил себя долго ждать, как будто подыгрывая диверсантам. Не прошло и десяти часов, как сидящий в кресле пилота Колдун насторожился, а потом, не оборачиваясь, сообщил:
— Горб на подходе. Фиксирую возмущение выхода.
— Пристегнулись, — приказал Шаман.
Все, к чему они готовились, начиналось сейчас, не испытывая их терпения.
Вытянув влево и вправо шеи, сидящие за спинами Колдуна и Шамана Самум с Сиреной пытались рассмотреть отметки появления кораблей на экране локатора. Световые всплески выхода в пространство звездолетов гаюнов, которые должны быть видны в лобовой бронеплекс катера. Всем хотелось, чтобы это был конвой с промышленной секцией, тогда конец ожиданию. О том, что это первый рискованный момент в осуществляющейся операции, никто из диверсантов не думал. Напряжение росло.
— Есть, — первым отреагировал на появление кораблей Колдун.
Далекие, едва заметные вспышки заметили и Самум с Сиреной, напряженно всматривающиеся в черное пространство за бронеплексом кабины. Корабли гаюнов вышли в обычное пространство.
— Судя по массе, это то, что нам нужно, — проинформировал всех Шаман, считывая поступающие на дисплей локатора данные. — Направление движения точно на нас. Может повезти, тогда даже маневрировать не придется.
Но с последним предположением Шамана группе не повезло. Несмотря на то что носитель секции приблизился почти вплотную, катеру все равно необходимо было дать хороший импульс, чтобы войти в контакт с уродливым нагромождением изогнутых труб, кубических блоков и непонятных причудливо вьющихся конструкций, из которых состояла промышленная секция, крепившаяся на внешней обшивке огромного транспортника.
— Придется задействовать фактор отвлечения, — утвердительно проговорил Колдун, бросив быстрый взгляд на командира.
— Иначе никак? — спросил пилота Шаман.
— Подождем их полной остановки, но в любом случае двигатели придется включать. Они не подойдут на дистанцию магнитного захвата.
Надежда на стыковку с секцией без включения двигателей катера не состоялась. Если бы транспортник гаюнов подошел ближе, то включение магнитного захвата осталось бы для противника не замеченным. Прикрываясь броневой плитой, катер мог медленно войти в мертвую зону сканеров корабля и пристыковаться в удобном месте на секции. Выйдя из прыжка, гаюны, конечно, не дремали. Их службы обнаружения работали на полную мощность. Только убедившись, что пространство вокруг безопасно, и получив характеристики плавающего мусора, операторы несколько успокоятся, потеряют бдительность. Любой активный сигнал, каковым является импульс работающего двигателя, сразу приведет систему ПКО в боевую готовность и активному поиску врага. Риск пробраться незамеченными увеличивался, но и он был предусмотрен и учтен в реализации плана посадки на горб.
Когда корабли полностью застопорили ход, а их штурманы начали расчеты нового прыжка, Колдун тоже не дремал. Его задачей было дотянуться магнитным захватом до транспортника. Он высчитывал минимальную силу импульса включения двигателя катера, который позволял приблизиться к носителю, но не раскрыть своего присутствия. Напряжение росло. В кабине установилась полная тишина, как будто именно от этого зависело, обнаружит их противник или нет.
— Готово, — закончив работу с вычислителем, поддавшись общему состоянию, тихо проговорил пилот.
— Ты уверен? — почти шепотом спросил Шаман.
— Наши шансы фифти-фифти, — ответил Колдун, вопросительно глядя на командира.
Теперь пришло время принимать решение Шаману. Если он посчитает, что риск очень велик, то прикажет отменить попытку и затаиться. Придется ждать новый конвой и надеяться на лучшее.
— Начинай, когда посчитаешь необходимым.
Все, кроме Колдуна, уперлись ногами в специальные подставки и крепко охватили руками подлокотники кресел, будто ожидали не минимально рассчитанный импульс движения катера вперед, а мгновенное включение всей мощности его двигателей в режиме форсажа.
Колдун, смотря перед собой, протянул левую руку и снял предохранительный колпачок с переносного пульта, закрепленного присоской на панели управления катера. Нащупав пальцем кнопку, он замер на несколько секунд. Как акробат под куполом цирка замирает перед прыжком вниз, выполняя рискованный номер, то ли собираясь с духом, то ли интригуя и держа в напряжении зрителей. Зрители были, но Колдун забыл о них. Все расчеты были сделаны, казалось улучшить было ничего нельзя, но инженер не зря попал в группу Шамана. Он знал, что палец нажмет кнопку в самый нужный момент. Тогда, когда это будет подсказано интуицией. Может, это будет именно в ту секунду когда оператор ПКО на миг отвлечется от экрана, или в доле секундного скачка напряжения в системе радарной системы, кто ответит на этот вопрос, но был уверен, что так и будет.
Время пришло, и диверсант одним движением утопил кнопку до упора, твердо зная, что успех безопасности подхода к транспорту исчисляется уже как минимум пятидесяти одним процентом вероятности.
Катер слегка тряхнуло, но это был не импульс его оживших двигателей, длившийся три десятых доли секунды. Это в двух километрах от него, по космическим меркам буквально за лобовым бронеплексом, под искореженным крылом от истребителя взорвался специальный отвлекающий заряд, инициированный с пульта Колдуном. Это же нажатие кнопки в точно рассчитанное время включило и выключило двигатели катера. Отвлекающий мощный взрыв должен был скрыть собой импульс включенных двигателей. Если даже на следящих экранах ПКО гаюнов и появилась еще одна активная точка, тут же исчезнувшая, то операторы, отвлеченные основным взрывом, могли воспринять ее как техническую помеху или вспышку отражения основного взрыва. В подрыве установленного фугаса не было ничего подозрительного. Неразорвавшиеся ракеты и торпеды в местах прошедших схваток иногда срабатывали сами по себе, по различным причинам.
Полученный катером импульс позволил приблизиться к транспорту на расстояние магнитного захвата. Со стороны это выглядело как будто получивший толчок от взрыва кусок броневой плиты, плавно переворачиваясь, поплыл в сторону носителя секции. Аккумуляторы катера отдавали в этот момент накопленную ими энергию, создавая эффект невидимости. Специальная аппаратура поглощала все излучения машины.
— Все получилось. Мы в мертвой зоне, — сообщил Колдун, и кисти рук на подлокотниках расслабились, а ступни ног перестали давить на подставки.
— Хорошая работа, — одобрительно произнес Шаман.
Вычурные элементы промышленной секции значительно приблизились и занимали весь обзор лобового бронеплекса. Колдун уже отключил магнитный захват и катер медленно падал на притягивающую его своей массой секцию. Броневой лист, сыгравший роль зонтика, исчез где-то в темноте космоса. Машина совершила мягкую посадку среди кубов и труб производственного комплекса, закрепленного на внешней части корпуса транспорта.
— Мы на горбу, — сообщил Колдун и расслабленно откинулся на спинку кресла.
Один из основных этапов операции был успешно завершен.
Через два часа транспорт начал разгон для совершения нового прыжка. Путешествие на Хохайю началось.
Незваные пассажиры не сидели без дела. Больше всего доставалось Сирене. Колдун взялся за совершенствование ее знаний в области управления песчанкой и вооружением. Самум поинтересовался успехами в области получения знаний из переданного им «Краткого курса». Шаман для укрепления ее психики и активации скрытых резервов организма провел несколько сеансов гипноза. Трижды в день она делала специальную зарядку, повышающую биоэнергетику организма и устойчивость психики к стрессовым ситуациям.
Между тем путешествие приближалось к концу. Транспортник совершил с момента несанкционированной на него посадки уже два прыжка. Согласно расчетам штурманской службы генерала Кузьмина, третий прыжок должен закончиться выходом в систему Хохайя — цель диверсантов.
Как сначала и планировали, Самум хотел провести тихую операцию, взломав компьютерную сеть транспортника, но Шаман отменил принятое решение.
— Не будем рисковать, — заявил он. — Получим мы карту местности и расположения терминалов, производящих тинал, или нет, неизвестно, а если нас засекут, то операция будет провалена. На планете мы можем поиграть с ними в кошки-мышки, а тут после выхода из прыжка нас просто собьют.
Самум клялся, что все будет сделано тихо и аккуратно, но Шаман был непреклонен и не дал себя уговорить.
Зато было принято предложение Колдуна сразу начать активную работу по реализации планов нарушения поставок тинала. Инженер и Самум долго обсуждали метод проведения диверсии и, придя к единому мнению, получили добро от Шамана. Было решено взять под контроль работу двух маневровых двигателей и не дать гаюнам посадить секцию в расчетной точке. Этот вариант был хорош еще тем, что реализовывал две немаловажных для диверсантов составляющих их работы. Избранный метод диверсии, глушение сигнала, поступающего на маневровый двигатель, не оставлял следов присутствия постороннего вмешательства, а авария секции не в точке запланированной посадки позволяла диверсантам незаметно сняться с нее и уйти, не оставив следов своего пребывания. Катер был невидимкой для радаров и других следящих систем, но его старт с секции при приземлении в расчетной точке на глазах у технического персонала и охраны не мог остаться незамеченным. Установление частоты приема сигнала на двигатели взял на себя Самум, а Колдун, вскрыв аварийно-ремонтный запас катера, начал сборку блокирующего сигналы контура.
Наконец наступил решающий момент. Транспортник вынырнул в обычное пространство, и окружающая пустота расцвела мириадами ярких точек звезд. Темнота отступила, подсвеченная отраженным светом планеты. Носитель после непродолжительных маневров вышел на стационарную орбиту и, прицеливаясь, стал выходить в точку сброса секции, которая должна была спускаться на поверхность самостоятельно, имея четыре тормозных и восемь маневровых двигателей, обеспечивающих точность и безопасность посадки.
Легкий толчок сообщил пассажирам секции, что она освободилась от носителя, а вскоре они это увидели своими глазами. Огромная спина транспортника стала медленно уплывать в сторону и вскоре скрылась из сектора обзора. Заработали два маневровых двигателя. Секция начала медленно разворачиваться.
Самум торопливо защелкал тумблерами и подкрутил верньер подстройки своей аппаратуры.
— Есть, — через несколько секунд радостно проговорил он и стал вслух диктовать полученные цифры Колдуну.
Секция медленно стала соскальзывать со своей орбиты, полого входя в верхние слои атмосферы.
Гаюны были хорошими инженерами и в течение часа плавно опускали секцию на тормозных двигателях, изредка подправляя ее траекторию импульсами маневровых.
Когда до поверхности осталось не более трех километров, наблюдающие за маневрами члены группы поняли, что в процесс посадки вмешался Колдун. До этого движущаяся плавно металлическая махина качнулась — и все ощутили, что она пошла боком. Гул тормозных и маневровых двигателей был слышен в кабине катера, и его уровень резко повысился. Гаюны пытались компенсировать снос секции другими, не вышедшими из-под их контроля маневровыми двигателями, но время было упущено. Высоты на корректировку уже не хватало. Не дожидаясь большего зла, операторы прекратили все маневры. Спуск выровнялся. Через несколько минут, взревев напоследок, удерживающие десятки тысяч тонн металла тормозные двигатели смолкли — и последовал довольно ощутимый удар о грунт.
От поднятой огненными струями тормозных двигателей и от удара пыли ничего невозможно было рассмотреть в лобовой бронеплекс. Колдуну это было и не надо. Он давно уже наметил траекторию ухода и заложил ее в память штурманского блока. Катер резко подскочил, прижав своих пассажиров к сиденьям кресел, а потом рванулся вперед, через непроглядную за бронеплексом муть. Три секунды полета — и его кабина осветилась ярким светом Хохайи, который был тут же компенсирован сработавшими фильтрами. На высоте двенадцати метров, на бреющем катер уходил в раскинувшиеся перед ним бескрайние желтые пески, оставляя за кормой стену поднятой посадкой пыли. Вскоре внизу замелькали барханы, и Колдун, снизив скорость, опустил машину ниже. Полет рваной змейкой между барханами на высоте трех-пяти метров был небезопасен.
— Поднимись на секунду выше, я что-то заметил впереди, — произнес Шаман.
Катер сделал «горку» и вновь прижался к поверхности. Зрение не подвело командира. Впереди темными точками обозначили себя три каменных пика, изображения которых, схваченные аппаратурой катера, уже отражались, замерев на экране командирского дисплея.
— Возьми пятнадцать вправо, — приказал Шаман, ориентируя пилота, а сам, увеличивая изображение на экране, стал рассматривать каменные пики, торчащие из песка.
— Как у нас на хвосте? — не оборачиваясь, бросил он.
— Пока чисто, — ответил Самум, наблюдавший за задней полусферой.
— Колдун. Подходим к среднему пику. У него внизу справа, кажется, есть козырек. Ныряй прямо под него.
— Понял. Сделаю, — односложно ответил пилот, занятый маневрированием между барханами.
Еще пять минут бешеного мелькания песчаных стен по сторонам обзорного экрана — и в его центре появилась неровная, в глубоких трещинах, серо-коричневая громада раскаленного жаром камня.
Инженер виртуозно тормознул нижними дюзами, поставив катер на дыбы и тут же опустив нос. Машина, по инерции скользнув под естественное укрытие, замерла.
— Конечная станция, господа. Прошу покинуть салон, — снимая напряжение, произнес Колдун, откидываясь на спинку своего кресла и убирая руки с рычагов управления.
— Кажется, получилось, как у бабушки с дедушкой, — расстегивая страховочные ремни и потягиваясь, проговорил Самум.
— Что у них получилось? — еще не отойдя от этой бешеной гонки, спросила Сирена.
— У них получилось не поймать колобка, — ответил Шаман.
— Так мы, что, колобок?
— Если в том смысле, что идем куда хотим, то обязательно.
— Кто-то хочет прогуляться при температуре пятьдесят пять градусов по Цельсию, — включился в разговор Колдун.
— А сколько это будет по Фаренгейту? — спросил Самум.
— Сначала ответь, чем лучше Фаренгейт?
— Простота. При одинаковых условиях он всегда дает выше градус, поэтому спирт по Фаренгейту я предпочитаю спирту по Цельсию. Отсюда вывод — Фаренгейт лучше.
— Заканчивайте, остряки. Что у нас там с атмосферой? — вмешался Шаман.
— В полном порядке, командир.
— Радиационный фон?
— Загару не помешает, можно выходить, — закончил доклад Самум.
Атмосфера Загадки встретила их удушающим зноем.
Вдохнув сухой, обжигающий горло и легкие воздух, Сирена едва не кинулась обратно в катер. Вышедшие через задний грузовой люк раньше ее Шаман и Самум стояли как ни в чем не бывало под обжигающими лучами Хохайи. Колдун остался в катере наблюдать за окружающей обстановкой.
— С чего начнем? — глядя перед собой на бесконечные волны песка, как-то безразлично поинтересовался Самум.
— Как обычно, с воды, — ответил Шаман.
Постояв молча минут пять, как бы привыкая к испепеляющему зною и одновременно наслаждаясь им, мужчины вернулись в катер. Сирена двинулась следом, чувствуя, как припекает ступни ног, обутых в десантные ботинки.
— Послушай, командир, — встретил их появление Колдун, — тут что, все уехали в отпуск?
— Ты это к чему?
— Биолокатор молчит. Что, вокруг действительно нет ни одной живой души?
— Пустыня живет ночью. Да, по всей видимости, это место от источников воды далеко, вот и нет поблизости никого.
— Так мы, что, будем искать воду? — не удержавшись, спросила Сирена.
— Да, воду, — ответил Шаман. — Точнее место, где есть вода, а там, где она, — там и жизнь. Мне думается, что природные факторы на этой планете — кислород, температура, свет должны были способствовать зарождению жизни. Разумной жизни. Обнаружить ее — вот наша основная задача.
— А мне казалось, что нашей основной задачей является установление местонахождения заводов по производству тинала, путей его транспортировки и планирование уничтожения этих объектов.
— Все абсолютно верно, сержант, — думая о чем-то своем, проговорил Шаман. — Но сначала мы разведаем окружающую местность, хорошо спрячем катер, рассредоточим и укроем пищу, боеприпасы и после этого поступим под ваше непосредственное командование.
Сирена растерялась. Отсутствие опыта и горячность молодого характера сыграли с ней плохую шутку. Она взглянула на Самума и Колдуна, которые отвернулись, как будто занятые своими делами, но успела заметить улыбки на их лицах.
Шаман, как будто ничего не произошло, продолжал:
— Самум, возьми помощницу и займитесь нашей маскировкой. Колдун, мы можем установить аппаратуру наблюдения на одном из этих пиков, но только так, чтобы нас не засекли?
— Обижаешь, командир. Сделаю все в лучшем виде.
— Когда закончишь, займемся с тобой песчанками. Разведку начнем с наступлением темноты.
Последние слова командира Сирена услышала, уже выходя из кабины экипажа, следуя за психологом. Ругая себя, она даже не поднимала глаз на Самума, который в грузовом отсеке протянул ей плотный сверток, и она не сразу заметила это.
— Не бери в голову, — посоветовал он и подтолкнул в плечо к выходу из катера.
Выйдя под палящие лучи Хохайи, психолог бросил на песок коробку, которую нес с собой, и раскрыл ее. В коробке находились аэрозольные контейнеры.
— Давай распаковывай, — выводя девушку из продолжающегося ступора, проговорил он.
Присев, она растянула горловину свертка и вынула из него первый предмет, который оказался сложенным зонтиком.
— Раскрывай, — потребовал Самум, держа в руках один из баллончиков с аэрозолем.
От нажатия кнопки зонт раскрылся. В окружности он был в пределах двух метров, его выдвинувшаяся телескопическая рукоять около полутора.
Взяв зонт и положив его выпуклой стороной на песок, Самум стал обрабатывать его внутреннюю часть струей аэрозольной жидкости. Закончив обрабатывать поверхность, он перевернул его и сменил баллончик.
— Одень перчатки, песок очень горячий, — приказал он Сирене. — Сейчас я буду наносить клей, а ты сразу же это место посыпай песком.
Они проработали минут десять — и первый зонт был готов. Самум отошел на несколько метров, полюбовался работой. Сирена тоже подошла к нему. На фоне пустыни и песка невысокая, около восьмидесяти сантиметров полусфера терялась, была практически не заметной.
— Вот так, — произнес специалист по пустыне. — Внутренний слой — это экран, не пропускающий биоволны. Накрылся таким зонтиком — и с биолокатором в метре от тебя пройдут, ничего не заметят. Ну а с внешней стороны, понятно, песок он и есть песок. Сейчас я отойду, проверим на практике. Если найдешь меня, будешь у нас лучшим следопытом.
Сирена наблюдала, как он отошел метров на тридцать, раскрыл над собой зонт и в следующее мгновение исчез, буквально провалившись на глазах в песок. Сколько девушка ни всматривалась в то место, где секунду назад была фигура диверсанта, она зрительно ничего не смогла обнаружить. Яркое солнце, отсутствие полутонов не позволяли выделить четкую форму сферы зонта.
«Нет проблем», — мелькнуло у нее в голове, когда, опустив глаза от долгого всматривания вперед, она обнаружила, что в сторону, куда ушел Самум, тянется четкая дорожка его следов.
Девушка пошла по следам, которые вскоре оборвались. Маскирующей психолога полусферы в конце не оказалось. Чтобы лучше видеть, она присела и стала искать купол зонта, вглядываясь в ландшафт снизу вверх, но и это не помогло. Испытатель исчез. Пройдя несколько шагов в одном, потом в другом направлении, она так ничего и не обнаружила и в растерянности начала оглядываться.
— Вы что-то ищете, красавица? — неожиданно раздалось за ее спиной.
Вздрогнув от неожиданности, она повернулась. За ее плечом стоял улыбающийся Самум. Она опустила взгляд к его ногам, но не обнаружила цепочки следов, тянущихся к его ботинкам. Создалось впечатление, что диверсант просто бесшумно спрыгнул откуда-то сверху. Ее следы были повсюду. Специалист по пустыням следов не оставлял.
— Как ты это делаешь? — несколько растерянно спросила девушка.
— Заклинание одно знаю, — ответил пустынник.
— А меня научишь?
— Обязательно, но сначала давай закончим работу, — ответил Самум и пошел как ни в чем не бывало в сторону катера, оставляя за собой глубокие следы на песке.
Сирена только удивленно покрутила головой, как бы пытаясь прогнать видение следов, тянущихся за ним, но это не было миражом, и они не пропали.
«Может, действительно заклинание, — подумала она, догоняя психолога. — Колдун говорил, что Шаман и Самум нетрацы, вот и пользуются своими возможностями».
Еще два часа они с Самумом провозились, готовя маскировочные зонты. Четыре для каждого из них и два громадных — для песчанок, как поняла Сирена. За это время девушка оторвалась от работы всего один раз, когда из катера вышел Колдун. Инженер подошел к вертикальной стене скалы, зачем-то пощупал ее двумя руками, а потом преспокойно полез вверх, при этом ни секунды не задерживаясь и не ища точки опоры.
— А это что? — тронув за плечо психолога и указав на скалолаза, спросила она. — Тоже заклинание?
— Шаманит помаленьку, — оторвавшись на секунду от дела, ответил Самум. — Ты не отвлекайся, работай. По стенам лазать я тебя тоже потом научу.
Когда все было окончено, зонты сложены, унесены в катер и уложены в кабины песчанок, Самум приглашающим жестом махнул рукой, вновь выходя под пылающие лучи Хохайи, которая уже начала клониться к горизонту.
— Одевай, — он протянул девушке браслет, состоящий из нескольких разноцветных звеньев.
Сирена просунула руку в отверстие — и браслет сжался, плотно охватив ее запястье.
— Теперь нажимаем на красное звено. Обрати внимание: и в темноте ты не должна его перепутать. Звено имеет посередине острую грань. Нащупала, нажала. Понятно?
Девушка кивнула.
— Смотри, я нажал и пошел.
Самум медленно и плавно двинулся по песку. Подошвы его ботинок не проваливались и не оставляли следов на сыпучей поверхности.
— В каблуках и носках твоих ботинок встроены магниты, — продолжал он, двигаясь вперед и вынуждая Сирену следовать за ним, утопая в песке. — Я не интересовался технической стороной этого вопроса, но принцип работы очень простой. Создаваемое магнитами поле притягивает песчинки друг к другу, создавая твердую поверхность. Для создания необходимой плотности нужно некоторое время, поэтому движения должны быть медленными и плавными. Это даже удобно, так как на открытой местности, в пределах видимости противника, нельзя делать резких движений. Резкое движение притягивает взор, фиксируется глазом. Медленное и плавное — позволяет оставаться невидимым. При передвижении не забывай, что края зонта могут оставить следы, поэтому слегка приподнимай его. Это же устройство действует и в обратном порядке, то есть может создавать эффект зыбучего песка. На браслете это кнопка желтого цвета, поверхность ее гладкая, сферическая. Смотри.
Инструктор остановился, вновь нажал красную кнопку, и было заметно, как его ботинки сразу на два-три сантиметра погрузились в песок. Он нажал желтую кнопку и почти мгновенно его ноги по колено провалились вниз.
— Запомни и потренируйся. Никогда не допускай проваливания глубже, чем по пояс. Опасность в том, что выбираться из этого положения очень сложно, так как практически, кроме оружия, под руками нет опоры и, чтобы выбраться, требуется немалая физическая сила. Сейчас можешь отдохнуть в катере, а потом у тебя примерно час на тренировку.
— А как со скалой, Самум? — требовательно спросила Сирена.
— Еще проще. Принцип паука. Специальный клеющийся состав, совмещенный с электроимпульсом. Приложил к поверхности. Приклеился. Подтянулся. Ослабил вес на опору. Поступил электроимпульс и прекратился эффект склеивания. Тоже хочешь попробовать?
— Спасибо, если можно, то пока нет.
— Ну тогда пойдем, отдохнем.
— Нет, я потренируюсь.
— Как хочешь только все равно сходи и возьми зонтик. Да, предупреждаю, зонтик в чехле всегда должен быть с тобой. Оружие ты уже бросала. За зонт Шаман спросит очень строго. Обрати внимание, на ручке есть разъем. Сверху вмонтирована кинокамера, так что, находясь под зонтом, можно осуществлять круговой обзор.
Самум ушел, а Сирена, включив блоки в ботинках, стала учиться ходить по песку. Как и говорил инструктор, бег не получался, а вот неторопливая поступь позволяла не проваливаться и не оставлять следов.
— Ну и как успехи, — услышала она за своей спиной и, когда повернулась, увидела Колдуна, который пил из фляги, запрокинув голову вверх.
— Ты что там делал? — спросила она, махнув в сторону скалы.
— Установил систему наблюдения и прослушку эфира. Теперь к нам в радиусе тридцати километров незамеченным не подобраться.
— Какие у нас дальнейшие планы?
— Ночью пойдем в разведку, а сейчас проверю работу аппаратуры, — он кивнул вверх на скалу, — и начнем выгрузку песчанок, так что заканчивай тренировку и немного отдохни.
Но Сирена продолжила тренировку, хотя пот градом катился по ее телу, а кожу лица, казалось, стянуло от отсутствия в ней влаги. Только тогда, когда она увидела, что в грузовом отсеке замелькали тени и началась работа, она неторопливой скользящей походкой двинулась к катеру.
Увидевший ее в грузовом отделении Шаман оглядел с ног до головы и, вынув из кармана тюбик с кремом, протянул его девушке.
— Смажь лицо и отдохни в кабине, мы тут сами справимся, — произнес он и опять полез в песчанку.
В кабине для экипажа было прохладно и дышалось полной грудью. Сирена упала в кресло и, закрыв глаза, несколько минут наслаждалась влажной атмосферой, казалось, впитывая ее каждой порой открытых участков кожи. Она уже немного пришла в себя, когда ужасная мысль выбросила ее из кресла и погнала в санузел катера. Не закрыв дверь, она кинулась к зеркалу.
«Неужели все так страшно» — билась в мозгу паническая фраза.
Зеркало показало, что лицо действительно порозовело, но при пристальном его изучении с натяжкой можно было сказать, что необходимости в панике нет, хотя цвет лица не понравился. Ситуацию можно исправить именно кремом, полученным от командира.
«Не хватало еще гаюнов на всей планете таким лицом пугать», — пронеслось в голове, после чего ее начал разбирать приступ неудержимого смеха. Первое хи-хи вырвалось как-то непроизвольно, когда она поняла, что находится здесь именно для того, чтобы пугать врага. А потом возбужденный мозг представил перед глазами картинку, как она бежит, размахивая руками, а от нее несется толпа гаюнов. Некоторые из них, оборачиваясь в ее сторону, закрывают лица руками, падают на колени, а она с багрово-красным лицом, облупившимся носом, злобной оскаленной улыбкой несется мимо них дальше в пустыню. Воображение только усилило реакцию, и хи-хи превратилось в неудержимый до коликов в животе смех, который она с трудом подавила, зажимая себе рот руками. Еще мелко подхихикивая, она плеснула в лицо воды, тщательно смазала его перед зеркалом кремом. Оглядев свою работу и гордо выпятив челюсть вперед, что тут же повторило ее отражение, она тихо произнесла:
— Мы — женщины, всегда и везде в первую очередь женщины. — И показав язык своему отражению, гордо вернулась в кабину довольная собой.
Когда в помещение вошли мужчины, она уже спокойно сидела в кресле, потягивая холодную воду.
— Кто хочет есть, может взять сам в шкафу, — сообщила она.
Слегка умывшись и приведя себя в порядок, они набросились на еду, так как не ели почти сутки. Утолив голод и развалившись в креслах, попивая охлажденный сок, все наслаждались прохладой и последними минутами отдыха. За лобовым бронеплексом, было видно, что на пустыню опустились глубокие сумерки.
— Самум, вы с Колдуном выдвигаетесь на север и идете змейкой десятикилометровым коридором. Глубина поиска сто километров. На все вам шесть часов и не минутой больше. Встречаемся здесь. В случае каких-либо непредвиденных обстоятельств у нас еще две точки встречи в двадцати километрах строго на запад от этого места и в пятидесяти на юго-востоке. В контакт не вступать, только разведка. Я с Сиреной пойду аналогично на юг. Вопросы есть?
— Есть сообщение, командир, — проговорил Колдун.
— Давай, что там у тебя?
— Согласно поставленной задаче, мы за ночь пройдем около тысячи километров. Топлива у нас останется еще на тысячу. Потом не просите меня куда-нибудь вас подвезти.
— Колдун, прекрати дурить. Мы находимся на планетарной заправке. Какие могут быть проблемы с топливом. Тинал тебе подойдет?
— Подойдет, но у меня нет местной валюты.
— Хорошо, что напомнил. Значит, после разведки и в зависимости от ее результатов задача номер два — заправка, но это обсудим потом. Если больше ничего нет, тогда поехали, посмотрим, кто и как тут живет.
Все разом поднялись и, пройдя опустевшее грузовое помещение, вышли в пустынную ночь.
Шаман двинулся к песчанке слева и Сирена пошла за ним, краем глаза заметив, что грузовой люк остающегося без присмотра катера медленно закрывается.
Пока она забиралась в кабину и пристегивалась ремнями к креслу, Шаман запустил двигатели и приподнял песчанку над поверхностью. Вокруг машины начал свой танец пылевой смерч. Оглядев напарницу и определив, что все в полном порядке, командир прибавил обороты, и низкая, плоская машина, крутнувшись на одном месте, хищно скользнула мимо скалы во тьму.
— Одень шлем и опусти забрало, — приказал Сирене Шаман. — Веди наблюдение по правому борту. Будет что-то интересное докладывай.
«Ну вот, опять села в лужу», — мелькнуло у нее в голове, когда забрало шлема было опущено и в зеленоватом свете прибора ночного видения перед ней распахнулся ночной ландшафт безжизненных песков, несущихся навстречу и пролетающих мимо по борту.
Управляя песчанкой, Шаман строго следил за показаниями пройденных километров, чтобы не выпрыгнуть за пределы стен условного коридора. В нужном месте совершал поворот, пролетал отмеренные километры и вновь поворачивал. Он не боялся пропустить что-нибудь значимое, так как камера машины фиксировала все гораздо дальше, чем видел он сам и к интересующему отрезку пути можно было всегда вернуться.
— Свет справа девяносто, — достаточно профессионально, но несколько нервно в повышенной тональности подала сигнал Сирена.
— Ну что ж, давай посмотрим, — сбрасывая скорость и закладывая крутой вираж, проговорил командир.
Они не стали близко подходить к объекту. Оптика приблизила к ним освещенные ярким светом знакомые металлические фермы. Вот он модуль по добыче и переработке тинала.
— Наглецы. Даже светомаскировку не соблюдают, — выдала свое мнение Сирена.
— Ничего. Недолго им осталось, — поддержал ее Шаман и вновь вернул машину на маршрут.
Еще через час они зафиксировали другой модуль слева, но тоже не стали сближаться с ним. Постепенно ландшафт за бортом машины стал меняться. Мелькающие по бортам барханы стали более низкими, а вскоре и совсем исчезли. Впереди, насколько хватало мощности оптики, раскинулось каменистое плато. С левого края обрамленное невысокой цепью старых разрушенных гор, а справа так же уходящее за горизонт. Гигантский каменистый стол без единого кустика. Огромнейшая пышущая жаром сковородка, когда Хохайя выходит в зенит.
Здесь не могло быть ничего интересного, но Шаман решил подняться на невысокий скалистый барьер слева и осмотреть равнину сверху, а если это будет возможно, то заглянуть и по ту сторону горной гряды.
Несколько отклонившись от намеченного маршрута, песчанка хищным скатом неслась над равниной, стремясь побыстрее достичь намеченной цели. Проскочив невысокую седловину, машина оказалась в каменном мешке. За первой грядой располагалась вторая, и машина, послушная руке водителя, свернула и пошла между ними. Скорость пришлось резко снизить. Мощный каменный выступ по курсу — это не песчаный бархан, если зацепишь бортом, легким испугом не отделаешься.
— Смотри внимательно, — проговорил Шаман. — Нам нужна хорошая пещера, чтобы спрятать катер.
Они пролетели еще минут двадцать, когда Сирена крикнула:
— Есть пещера, командир. Справа семьдесят.
— Не кричи. Вижу.
Сбросив скорость и развернув машину, нетрац двинул ее в указанном направлении.
Пещера была огромной. Песчанка на малых оборотах двигателя вползла внутрь, и Шаман включил сонар, ощупывая стены и определяя ее размеры. Свод был крепок, без единой трещины, что позволяло ввести и вывести катер без боязни его обрушения. Управляемая твердой рукой песчанка заскользила по периметру. В стенах они обнаружили еще несколько проходов, тянущихся в глубь горного массива. Останавливаясь и осматривая их, не нашли никаких следов присутствия человека или других существ.
— Именно то, что нам надо, — подвел итог осмотра пещеры Шаман.
— Будем перегонять сюда катер?
— Обязательно, и не позднее чем завтра. Когда мы начнем работать и гаюны поймут, что их спокойная жизнь кончилась, перегнать его сюда будет невозможно. Давай садись. У нас еще есть немного времени, надо осмотреться вокруг.
Песчанка вылетела из пещеры и они прошли по этому своеобразному коридору между гор еще с десяток километров. Кроме мертвых скал и еще двух пещер, не обнаружили ничего достойного пристального внимания. Мертвый мир, выжигаемый в дневное время местным светилом, действовал на Сирену угнетающе.
— Я бы не хотела тут жить, — поддавшись навеянному воздействию безжизненной обстановки, призналась она.
— Базу мы тут устраивать не будем, — успокоил девушку Шаман. — А вот осмотреться вокруг более тщательно придется. Ты ощутила давление на психику. Тебе хочется побыстрее покинуть это место.
— Да это так, — с вызовом призналась командиру в своей слабости девушка. — Я, наверное, не подхожу для такой работы и до сих пор не понимаю, почему вы выбрали именно меня.
— По двум причинам и одну из них я тебе сейчас назову. Ты — моя лакмусовая бумажка.
— Что? — Сирена попыталась что-то сказать, но от возмущения потеряла дар речи.
Шаман между тем спокойно продолжал, глядя вперед и уверенно ведя машину:
— Ты — мой главный индикатор в этой операции. Я, Колдун и Самум без тебя можем тут все разрушить. У полковника, который был вместе со мной на отборе, есть еще более крупные специалисты в этой области. Но наша задача в данном случае не устраивать тут апокалипсис для гаюнов, а получить планету целехонькой и передать ее Союзу. Там, где наше внутреннее загрубевшее мужское «я» пройдет и ничего не заметит. Там, где мужчина, воин опирается на логику и факты, не всегда можно добиться победы. Здесь мне нужна женская интуиция, которая просыпается от ощущения странного и опасного. Чувства, не основанного на логике. Будь внимательной, наблюдай, чувствуй, и, говоря языком священных книг, ты выполнишь свое предназначение в этом мире.
— Что я должна искать или почувствовать? — растерянно спросила девушка, выслушав длинный монолог командира.
— Не знаю. Или пока не знаю. Таких, как я и Самум, называют нетрацами. Мы видим этот мир, воспринимаем и понимаем его не совсем так, как остальные люди. Наши ощущения и чувства простираются за гранью логики. У нас есть определенный опыт и мы можем в какой-то степени прогнозировать наступление тех или иных событий, но не можем ответить, почему они произойдут. Когда обсуждался вопрос о возможности захвата планеты, я почувствовал, что здесь будет нужна женщина, и вот ты тут.
— А что это за теория Славина-Смита?
— Давай-ка об этом в другой раз, — взглянув на приборы, ответил Шаман. — Мы вышли в точку на прежнем курсе, но сейчас отклонимся и пойдем другим маршрутом, расширим коридор для безопасной проводки катера. Твоя зона наблюдения по-прежнему справа.
— Поняла, командир.
В кабине установилась тишина. Девушка обдумывала слова Шамана, не забывая внимательно просматривать мелькающую за фонарем кабины местность.
К трем пальцам, так они назвали скалы, у которых оставили катер, они вернулись раньше, чем песчанка Самума, по дороге назад зафиксировав еще один из производственных модулей гаюнов. Следящая система, установленная Колдуном, работала исправно, так что посторонних или засады на месте нахождения катера ожидать не приходилось. Шаман сразу засел за центральный процессор, вложив в него информацию разведпоиска и ожидая получения карты местности, охваченной фиксирующей системой песчанки. Потом, просмотрев запись следящей системы, блаженно откинулся в кресле.
— Даже жаль нарушать такую идиллию, — произнес он.
— А в чем она состоит? — спросила Сирена.
— В тишине, сержант. Именно в тишине. Драки, погони, стрельба, кровь. Все это для костоломов Лузгина. Я люблю тихую, незаметную работу.
— Так, может быть, сменить специальность?
— И не подумаю. Моя специальность — это археология. Древние культуры, манускрипты. А если еще точнее, то теология ушедших в небытие цивилизаций. Предки всех народов были очень умны и унесли с собой немало тайн. Другая же их часть была бездарно потеряна потомками, которые торопились жить и потому быстро исчезли.
— Я думала, вы профессиональный разведчик.
— Ты хотела сказать военный разведчик. Да между этими профессиями много общего, и в первую очередь стремление обладать чужими тайнами. Но есть существенная разница. Раскрытые тайны ушедших цивилизаций обогащают все человечество. Помогают разобраться в ошибках и не повторять их. Тайны, интересующие военную разведку, ставят все человечество на путь совершения новых ошибок. Политическое и военное противостояние, создание нового оружия и в самом худшем своем проявлении — война.
— Но в настоящее время вы сами являетесь одним из тех, кто совершает эту, по вашим словам, роковую ошибку.
— Если говорить достаточно грубо, то я раб обстоятельств, только с небольшой поправкой. Не смирившийся раб. Сейчас я хочу, используя знания ошибок древних, исправить ошибки сегодняшнего дня. Ну если не исправить, то уменьшить их вред, свести отрицательный результат от них к минимуму.
Их разговор был прерван сигналом зуммера и миганием лампочки на панели следящей системы.
— Наши возвращаются, — сообщил Шаман, отключая предупреждающий сигнал. — Ранний завтрак никому не повредит. Разогрей что-нибудь пожевать. Я пока посмотрю, что у нас имеется по линии радиоперехвата.
Каждый занялся своим делом. Время за работой пролетело незаметно, и когда из-за ближайшего бархана выскочила песчанка под управлением Колдуна, Шаман с Сиреной уже поджидали ее появление.
Прибывшие разведчики вошли в кабину и сели в кресла, кивком поблагодарив девушку за протянутые банки с охлажденным соком.
Шаман выждал, пока они сделают по нескольку глотков, утоляя жажду.
— Докладывать особо нечего, — оторвавшись от напитка, проговорил Самум. — На всем протяжении только песок и скалы. Зафиксировали два работающих терминала и погибший оазис. Колодец высох и скоро от него не останется и следа. Место само по себе приметное и в качестве хранения части нашего имущества подойдет. Вот собственно и все. Думаю, нам больше нет смысла бегать по пустыне шакалами и искать где что попадется, а начинать действовать планомерно. Ну а у вас какие новости?
— Есть место, куда нужно отогнать катер, но думаю устраивать там основную базу нецелесообразно. В отношении нерациональности наших действий ты не прав. Сегодня освободимся от катера, создадим пару баз хранения, а вечером все обсудим. Сейчас перекусим, четыре часа на сон — и за работу. Колдун, где информация?
Инженер молча полез в нагрудный карман и, вынув из него кристалл фиксирующей системы песчанки, бросил его Шаману, который тут же сложил его в считывающее устройство.
Неторопливо, без особого аппетита поев, все расположились в креслах и почти мгновенно уснули.
Хохайя уже оторвалась от линии горизонта и залила светом кабину катера, когда диверсанты начали просыпаться. Поднявшись и наскоро сполоснув лица, они принялись загружать песчанки. Ящики пластида, переносные ракетные комплексы земля-земля и земля-воздух, песчаные мины, снаряды к пушкам и патроны к пулеметам и автоматам укладывались на задние сиденья машин. В небольшие грузовые отсеки помещались канистры с водой, десантные пищевые пайки и разнообразное электронное разведывательное оборудование. Практически весь имеющийся в катере груз был поделен на четыре части.
Окончив погрузку и перекурив, группа расселась по машинам и двинулась по пустыне в сторону обнаруженного разведкой оазиса. Полтора часа непрерывного мелькания за фонарем кабин барханов — и песчанки выскочили на небольшое плато, в центре которого мертвыми скелетами стояли два десятка высохших стволов деревьев. Картина была безрадостная, но люди не обратили на это никакого внимания. Остановившись у горловины высохшего колодца, трое из них стали вынимать груз и спускать его вниз, а Колдун, прихватив с собой датчики сигнальной системы, полез на одно из деревьев. В течение часа все было закончено и тайник засыпан песком. На такой жаре работа быстро выматывала, и, окончив ее, все уселись в короткой тени от машин на отдых.
— Командир, перед отходом сюда я просмотрел информацию по радиоперехвату. Там есть интересный момент, — лениво проговорил инженер, потягивая из фляжки воду.
— Ты имеешь в виду караван с тиналом, идущий завтра на космодром.
— О нем я и говорю.
— И твое предложение?
— Надо бы посмотреть на него с близкого расстояния, а если охрана слабовата, то и разобраться с ним. Топливо нам нужно, карты и другая информация там будут. Да и вслепую прекратим передвигаться, — уже более заинтересованно и активно закончил инженер.
— Время у нас еще есть. Ночью отгонишь катер, а потом можно и сходить посмотреть на этот караван.
Закончив фразу, Шаман встал и, казалось, бесцельно стал ходить вокруг колодца, все дальше удаляясь от него по спирали и внимательно смотря под ноги.
— Что он ищет? — спросила Сирена, трогая рукой лежащую на песке кисть психолога.
— Следы ушедших отсюда людей. По одному предмету можно многое узнать о здешней цивилизации.
— А если людей тут не было?
— Значит, колодец нам привиделся, — усмехнулся Самум.
Девушка смутилась, но не стала ничего пояснять, а, поднявшись, пошла к высохшим деревьям, где стала, передвигаясь, разгребать то одной то другой ногой тонкий слой нанесенного ветром песка. Вскоре под одним из ее ботинков что-то звякнуло, и она, наклонившись, увидела, что на поверхности лежит статуэтка размером не больше указательного пальца. Подняв и отряхнув вещицу, она еще некоторое время разгребала рядом песок, но больше ничего не нашла.
Разглядывая находку, она двинулась в сторону песчанок. Фигурка была плоской, похоже, выточенной из камня и представляла собой маленького человечка с двумя руками и двумя ногами. Ее руки были согнуты в локтях и подняты вверх, ноги широко расставлены. На месте головы имелся неровный, шероховатый скол, и было понятно, что ее отломали.
Подойдя к Шаману, она молча протянула ему находку. Повертев фигурку в руках, тот показал ее сидевшим у машины Самуму и Колдуну. Последний молча кивнул, а психолог протянул руку и, получив вещь, тоже тщательно ее осмотрел.
— Давайте выдвигаться, — произнес Шаман, пряча возвращенную ему фигурку в карман и делая знак Колдуну, опущенным пальцем описал в воздухе круг.
Машины с легким гулом оторвались от песка. Песчанка под управлением Шамана сразу пошла к барханам. Сирена оглянулась. Через фонарь кабины она увидела, что машина инженера сделала внутри оазиса круг и только потом устремилась вслед за ними.
«Воздушными струями подмел следы», — поняла девушка и уже по привычке начала фиксировать ландшафт по правому борту, изредка поглядывая на экран заднего вида.
Вернувшись к стоянке катера без происшествий и немного отдохнув, они вновь принялись за разгрузку. Колдун расстелил под скалой сеть и в центре нее установил песчаную мину, поколдовав с взрывателем. На сеть диверсанты стали складывать боеприпасы, пищу и оборудование, которое должно было остаться здесь. Когда все было закончено, инженер собрал свободные концы сети в узел и туго стянул их обрезком каната, пропуская его сквозь ячейки. Получив от Шамана утвердительный кивок, он нажал кнопку дистанционного управления миной — и объемный затянутый сетью тюк в течение нескольких секунд скрылся под слоем песка.
— А как доставать будем? — спросила Сирена, которая уже поняла, что песчаная мина работает по тому же принципу, что и модули в ее ботинках.
— Я выставил глубину в два метра, — пояснил Колдун. — Любой из нас выкопает руками ямку в полметра. Потом цепляй канат за любую петлю и песчанка вытащит все на поверхность. Если не подать контрольного сигнала с пульта и начать раскапывать, то мина сработает и все уйдет вниз, а тут до грунта двадцать метров.
Работа продолжалась. Самое необходимое было вновь уложено на задние сиденья вездеходов, и один из них загнали в грузовой отсек. Хохайя уже клонилась к закату, когда все было погружено и каждый успел принять легкий душ. В кабине ужинали с полным комфортом в последний раз. Колдун отгонит и спрячет катер в пещере, и их домом станут тесные кабины песчанок.
— Сирена, пойдешь с Колдуном. Пробитый маршрут сам по себе, а лишняя пара глаз не помешает. Отвечаешь за него головой.
— Слушаюсь, командир, — взяв под козырек и вскочив с кресла, с улыбкой отчеканила девушка.
— Не вижу ничего смешного, — серьезно проговорил Шаман. — Мы на территории противника, и, обнаружив нас, гаюны церемониться не будут. Пока все тихо, но не учтенный фактор риска — это случай, который может поставить всю операцию под удар. Слушайте мой приказ.
Инженер при этих словах поднялся из кресла и встал рядом с Сиреной.
— Колдун, ты отвечаешь за успешный перегон, маскировку и консервацию катера. В случае боестолкновения с противником вы, сержант, обеспечиваете прикрытие отхода напарника и несете полную ответственность за его жизнь. Вопросы? — Секунду помедлив, он продолжал: — Нет вопросов. Выполняйте задание. — И прихлебывая сок из пакета, пошел к выходу.
Самум поднялся следом, подмигнул остающейся паре и тоже скрылся за дверями кабины.
— Жестковато ты с ней, — произнес он, когда гул двигателей ушедшего в темноту катера стал почти не слышным.
— Ничего, пусть привыкает. Ответственность дисциплинирует. Характер у нее есть, так что все будет в норме. У нас и так тут почти курорт.
— Ну ты и скажешь, — подув на воображаемые мозоли, возразил Самум.
— Ладно, пошли поспим. — И начав двигаться к вездеходу, добавил: — Имей в виду — ты сзади на ящиках.
— Ну конечно. Подчиненные — это расходный материал, — начал бурчать психолог, идя следом. — Одного в прикрытие, другого на ящики.
Шаман не удостоил его ответом, и, немного повозившись на своих местах, оба уснули.
Разбудил их сигнал системы наблюдения, но, увидев зеленый глазок индикатора, Самум тут же уронил голову на свернутую куртку. В зону наблюдения вошел вездеход Колдуна. Шаман взглянул на часы, потягиваясь, вылез из вездехода и сделал несколько приседаний. Командир должен встречать подчиненных после выполнения задания, когда бы они ни возвращались. Это укрепляет в них веру в себя, в то, что их ждут, за них волнуются, и они не могут не оправдать этого ожидания.
«Для Колдуна это детские сопли, а Сирене пригодится», — подумал он, опуская забрало ночного видения и ожидая подхода песчанки.
Машина вынырнула из темноты в другом, чем он ожидал, секторе и стала стремительно приближаться. Водитель уже понял, что не успеет затормозить, и, заложив крутой вираж, влетел на площадку со спины ожидающего его командира. Все вокруг затянуло густым облаком пыли так, что Шаман даже закашлялся. Торжественность минуты встречи была утрачена. Фонарь кабины сдвинулся, и с водительского кресла на песок соскочила Сирена.
— Господин капитан, — звонко и даже как-то задорно доложила она, — ваше задание выполнено. Рейд проведен без происшествий. Техника в полном порядке.
Из-за машины неторопливой походкой вышел Колдун и лениво добавил к прозвучавшему рапорту:
— И рядовой состав построен.
— Ложитесь спать, сержант, — со вздохом проговорил Шаман. — Мы тут еще немного поговорим.
Они отошли от вездеходов за границу поднятого пылевого облака и, сев на песок плечом к плечу, закурили.
— Бросал бы ты свои шуточки, Миша, — сделав пару затяжек, произнес Шаман.
— Чес слово, не я, — ответил тот. — Просто я ей объяснил, что ты любишь дисциплину. Разве я не прав. А обкатать ее надо было. Схватывает на лету. Молодец и реакция хорошая. Ну а за пыль извини. Если завтра прикажешь, я тебя вытряхну.
— Как все прошло? — помолчав, спросил Шаман.
— Все было тихо. Никого не встретили. Катер пристроили.
— Ладно, отдыхай.
Колдун ушел, а Шаман еще долго сидел на месте и то смотрел на звезды, то, склонив голову, чертил что-то пальцем на песке.
