17
И один в болоте воин

— Лейтенант, видите отметку воздушной цели в пятистах километрах на юго-западе?! — вызвал Святобора по гиперсвязи капитан Васин.

— Так точно, товарищ подполковник! — ответил Святобор. — Цель идентифицирована как истребитель-штурмовик «Суперглюк-Раджа», точная модификация не определена. Барражирует на высоте пять километров, дальность до цели от четырехсот девяноста до пятисот шестидесяти километров…

— Вот-вот и я о том же, лейтенант… — перебил Святобора командир. — Вылез откуда-то, зараза. Ведь казалось, что всех перебили. Но не приближается к нам, тварюга, боится. Понимает, гаденыш, что не ему с нами тягаться… Короче, лейтенант, приказываю уничтожить его, а то не ровен час, он попробует атаковать наши десантные гравилеты.

— Есть уничтожить цель, товарищ подполковник! — с готовностью ответил Святобор, для которого после того, через что он прошел за последние дни, уничтожение одиночного устаревшего атмосферного истребителя-штурмовика было просто легкой забавой.

— Только подходите к нему аккуратнее, чтобы не попасть под огонь с земли, — предупредил командир. — У противника осталось еще достаточно зенитных пушек. Возьмите немного западнее, там вроде бы есть более или менее свободный коридор.

— Есть, товарищ подполковник! — произнес Святобор, разворачивая свой истребитель в направлении цели.

Локатор показал положение небольших островков, находившихся между машиной Святобора и летающим небольшими кругами вражеским самолетом. На многих островках красными значками были отмечены позиции вражеских огневых средств. Но лейтенант легко проложил курс, по которому удастся пролететь, не входя в их зону поражения. Все же болото есть болото, и размещать позиции орудий и ракет можно было или на островах, или на антигравитационных платформах. Но все имеющиеся в этой части планеты антигравитационные платформы враг собрал в районе, где на дне болота был затоплен древний звездолет, что не позволило ему создать сплошную зону противовоздушной обороны. Вероятно, враг просто не рассчитал, что после орбитальных ударов по базам русские все же откопают под руинами ангаров и восстановят хотя бы несколько истребителей.

Еще подлетая к цели, Святобор заметил странность — если верить карте, то впереди должен был находиться остров, над которым кружился вражеский истребитель. Но локатор не видел впереди никакого острова. Вместо острова была обычная поверхность болота, над которой находилось что-то вроде куполообразного облака. Но ведь локатор не должен был показывать в качестве объектов атмосферные явления. Святобор задумался над этим, но так и не успел понять, с чем связана эта странность, так как прозвучал сигнал предупреждения об атаке. Вражеский истребитель развернулся в его сторону и выпустил две плазменные торпеды. А вслед за первой парой торпед пошла и вторая. То есть на этот истребитель враг навесил дополнительное вооружение, явно приготовившись к воздушным боям. Странно, что он меланхолично здесь летел, хотя мог бы с большой дистанции запустить плазменные торпеды по русским истребителям, когда те сопровождали гравилеты. Ведь тогда, если бы он даже не попал, то все равно серьезно помешал бы крошить наземные средства противовоздушной обороны.

Святобор заметил, что первая пара торпед начала расходиться в стороны, чтобы зайти с разных направлений, затруднив тем самым маневр уклонения. Похоже, это было что-то из числа новых плазменных торпед с интеллектуальной системой наведения и повышенной маневренностью. Лейтенант глянул на экран. Так и есть — торпеды идентифицированы как «Кляйнезондерплазменторпеденлюфтгерат KSdPlsmTLfGr.XIIF» — новейшие плазменные торпеды, совсем недавно поступившие на вооружение Пятого Райха. Против такой относительно старой машины, как И-45, — весьма опасное оружие. Эти торпеды, при малых габаритах и небольшом весе пусковой установки, несли мощный плазменный заряд, а самое главное — имели высокую скорость и значительно лучшую, чем у других плазменных торпед маневренность. Конечно, по своей маневренности даже этим плазменным торпедам было далеко до обычных ракет, но в сочетании с интеллектуальной системой самонаведения, согласовывавшей совместные действия нескольких торпед против одной или двух целей, уклониться от такой торпеды, а тем более от двух или больше, было достаточно сложно. Да и если удавалось уклониться, они разворачивались к цели значительно быстрее, не описывая такие длинные круги, как обычные торпеды, терявшие при этом около половины плазменного заряда. Непонятно было, как новейшие торпеды, которые официально не поставлялись на экспорт, оказались у бандитов. Однако Святобору было не до разгадывания тайн бандитской системы снабжения, ему нужно было уничтожить вражеский истребитель и самому не попасть под торпеду.

Для того чтобы торпеды не взяли его в клещи, Святобор открыл огонь по одной из них и со второго выстрела попал. После этого он резко развернулся, набирая высоту, чтобы потащить торпеды за собой через более плотные слои облачности, где они быстрее теряли бы плазменный заряд. Три оставшиеся торпеды неслись за ним, оставляя среди облаков ярко-голубые шлейфы рассеянной плазмы и постепенно догоняя истребитель. Поднявшись до пятнадцати километров, Святобор щедро высыпал целую вереницу ловушек, а затем резко ушел в сторону, сбросил скорость и начал почти отвесное пикирование, вновь разгоняясь. Этот хитрый маневр заставил искусственный интеллект работать против самого себя — торпеды разделили между собой цели. Две торпеды пошли на ловушки, а третья начала менять траекторию, следуя за истребителем. Но вот снижать скорость она не умела, а потому не могла изменить направления полета под прямым углом, как это проделал Святобор. Потому ей все же пришлось делать петлю, разворачиваясь вслед за ним. Лейтенант спикировал до высоты в три километра, где выбросил еще пачку ловушек, резко затормозил и вышел из пике в горизонтальный полет на высоте меньше чем в один километр. Почти догнавшая его плазменная торпеда, хотя и обладала повышенной маневренностью, но не смогла повторить его маневр и яркой вспышкой взорвалась в болотной жиже, вскипятив болото в радиусе сотни метров от места своего падения и подняв облако зловонных испарений.

Вражеский истребитель оказался прямо по курсу на расстоянии всего в восемьдесят километров. Святобор выстрелил. Почти одновременно выстрелил и вражеский пилот, выпустив навстречу русскому истребителю еще пару плазменных торпед, прежде чем залп двух гиперлучевых пушек превратил его машину в мелкие обломки. Чтобы уйти от несущихся навстречу смертоносных сгустков плазмы, оснащенных нанотронными мозгами, Святобор высыпал ловушки и резко отвернул в сторону, одновременно набирая высоту. При этом ему предстояло пролететь над тем местом, где на находившейся в памяти бортового вычислителя карте был обозначен небольшой остров, вместо которого локатор показывал только какую-то странную дымку над поверхностью болота. Но думать над загадочным исчезновением острова не было времени, нужно было увернуться от пущенных практически в упор плазменных торпед.

Неожиданно заверещал сигнал предупреждения об атаке. На экране вспыхнуло изображение истребителя, под которым мигала красная дуга — нечто выбило защитное поле в нижней полусфере. Затем последовал резкий удар, машину тряхнуло, раздался истошный писк предупреждения о повреждениях, на экране почти половина изображения истребителя стала красной, побежали строчки с описанием повреждений. Понять, что произошло, Святобор не успел, ремни рывком притянули скафандр к креслу, и сработала система катапультирования. Кресло вышвырнуло из кабины метров на триста вверх, где оно зависло на антигравитации. Святобор глянул вниз, вслед удаляющемуся истребителю, и понял, что автоматика катапультировала его очень вовремя. Ярко-голубой молнией пронеслась под ним плазменная торпеда и, догнав обреченный истребитель, врезалась ему в хвост. И без того поврежденная машина исчезла во вспышке ярко-голубого плазменного огня.

Боковым зрением лейтенант увидел ярко-желтые вспышки внизу и понял, что истребитель был подбит с земли чем-то, что не смог засечь его локатор. Постепенно снижаясь в своем летающем катапультируемом кресле, Святобор осмотрелся вокруг. Там, где полагалось быть острову и где локатор обнаруживал ровную поверхность болота с какой-то смазанной дымкой, при визуальном рассмотрении было видно какое-то мутное пятно, через которое, однако, просматривались размытые очертания небольшого острова. Катапультируемое кресло не предназначалось для длительного полета, и нужно было выбирать место для посадки. До ближайшего нормального острова было достаточно далеко, да и то на нем базировались вражеские батареи плазменных орудий. Потому лейтенант решил лететь в направлении этой загадочной дымки.

Чем ближе он подлетал, тем более четко проступали очертания острова, хотя они и оставались смазанными. При этом датчики скафандра показывали всякую хрень, как будто они вышли из строя. Святобор опустился до высоты метров в пять и полетел над поверхностью болота. Вскоре он достиг берега и опустился на влажный серо-зеленый мох. Лейтенант отстегнул ремни и выбрался из кресла, держа наготове автомат. Осматриваясь вокруг, Святобор увидел, что все, что расположено близко, видно достаточно четко, предметы, находящиеся в отдалении, выглядели несколько размытыми, а дальше вообще все терялось в дымке непонятной природы. И причиной этого явления был вовсе не моросящий дождик, который по меркам вечно дождливой Кукуевки считался хорошей погодой.

Лейтенант попытался вызвать по гиперсвязи своих, но обнаружил, что связь отсутствует, хотя аппаратура вроде бы работала. Он включил самотестирование систем скафандра и с удивлением обнаружил, что все системы работоспособны, но только не могут почему-то ничего видеть и слышать более чем на несколько десятков метров. Иного варианта действий, кроме обследования острова, у Святобора не оставалось.

Развернутое в боевое положение плазменное орудие Святобор увидел раньше, чем датчик, встроенный в шлем скафандра, засек его как противника. Это была антантовская пушка «Виккерс-Файрбол Мк.12». Лейтенант присел в заросли мхов и стал осматриваться по сторонам, изготовив свой автомат к стрельбе. Караула рядом не было видно, и это несколько успокоило. Святобор стал вспоминать то, что учил в училище про наземные средства противовоздушной обороны. Пушки такого типа действовали, как правило, в составе батарей, численностью от трех-четырех до двенадцати орудий, либо интегрировались в комплексные системы обороны. Управлялись они дистанционно по помехозащищенным беспроводным каналам связи с командного пункта. В случае если орудия объединялись в батарею, использовался штатный командный пункт контейнерного типа. Кроме командно-штабного контейнера, в состав батареи должны были входить от одного до четырех контейнеров с радарами, данные с которых поступали на командный пункт, а также несколько контейнеров со вспомогательными системами и агрегатами.

Значит, где-то рядом находились еще несколько орудий, командный пункт и радары. Конечно, самым простым действием было вывести из строя орудие, а затем заняться поисками командного пункта. Но как только с орудием что-то случится, об этом тут же станет известно на командном пункте, и противник пошлет к орудию своих солдат. А если возникнет подозрение, что выход орудия из строя является результатом диверсии, то на батарее будет объявлена тревога. Потому более разумно было бы найти командный пункт, уничтожить его, а затем уже разделаться с орудиями и радарами, которые не смогут функционировать без командного пункта.

Святобор решил подойти ближе к орудию и посмотреть на примятость мха, ведь к орудию должны были время от времени подходить техники, следы которых могли бы привести к командно-штабному контейнеру. Но, к своему удивлению, лейтенант обнаружил толстый черный кабель, который шел от орудия куда-то в глубь острова. То, что противник вместо более современной беспроводной системы управления и автономного источника питания использовал такой анахронизм, как кабель, лейтенанта несколько удивило. Но с другой стороны, это здорово облегчило его задачу поиска командного пункта.

Святобор пошел вдоль кабеля и, пройдя примерно километр, вышел к коричневому контейнеру, закрытому маскировочной сетью. К этому контейнеру подходило еще несколько кабелей, лежащих среди мхов. Святобор осторожно осмотрелся вокруг, насколько позволял странный оптический эффект, визуально размазывающий удаленные предметы. Убедившись, что рядом с контейнером никого нет, Святобор достал гранату и, кинув ее к входной двери, тут же залег в мох. В тишине острова взрыв плазменной гранаты откликнулся причудливым резонирующим эхом. Входную дверь разнесло в лохмотья, а края дверного проема даже оплавились. За разнесенной дверью, внутри командного поста батареи горел свет, мерцали экраны аппаратуры, метались испуганные операторы. Не дожидаясь, пока враги придут в себя от неожиданности, лейтенант бросил внутрь контейнера еще одну гранату и побежал к дверям с автоматом наперевес.

Блеснула еще одна плазменная вспышка, после которой свет внутри контейнера погас, так же, как и экраны приборов. Святобор осторожно заглянул туда через дверь. В командно-штабном контейнере, слегка освещаемом одинокой лампочкой аварийного освещения да вспышками закороченной проводки, царил полумрак. В контейнере клубился дым, сквозь который было видно четыре тела в обгоревших комбинезонах и разбитую аппаратуру с оплавленными корпусами. На всякий случай, чтобы сделать восстановление командного поста невозможным, Святобор немного пострелял из автомата по основным блокам аппаратуры. Напоследок главный пульт полыхнул снопом искр и загорелся. Удовлетворенный проделанным погромом, лейтенант решил заняться орудиями.

Ведь именно эта батарея обстреляла и сбила его машину. Сидели бы тихо, не стреляли бы по удирающему от плазменных торпед истребителю, так остались бы живы. А так получилось, что сами в гости пригласили, сами напросились, значит — сами и виноваты. Всего в составе этой батареи оказалось шесть орудий, которые стояли на удалении в один-два километра от командного центра и на расстоянии в полкилометра друг от друга. Конечно, сложно было полностью уничтожить при помощи гиперлучевого автомата и ручных плазменных гранат эти весьма немаленькие установки, да еще и имеющие бронирование наиболее уязвимых узлов. Но в броне имелись люки для обслуживания различных систем орудий. Люки, разумеется, были закрыты на замки. Но замки можно было расстрелять из автомата, открыть люки и расстрелять блоки наведения, гидроприводы и обмотки электромагнитов генераторов плазмы. Разделавшись с орудиями, лейтенант вернулся к командному центру, чтобы, пройдя вдоль кабелей, разыскать радары и разделаться с ними.

Первый радар нашелся быстро. Он стоял всего в восьмистах метрах от командного центра и представлял собой платформу, на которой были смонтированы блоки с аппаратурой и восьмиметровая телескопическая мачта, увенчанная трехметровым шаром колпака, защищающего антенну радара от атмосферного воздействия. Лейтенант поднял автомат, прицелился и выпустил по колпаку длинную очередь, от которой тот разлетелся на куски, открыв сложную конструкцию радарной антенны. Вторая очередь разнесла на куски саму антенну. Затем подобная участь постигла и смонтированные на платформе аппаратные блоки, с той лишь разницей, что их корпуса были прочнее, и стрелять в них пришлось несколько дольше. Напоследок Святобор расстрелял телескопическую мачту, которая рухнула в мох.

Решив, что с радаром покончено, лейтенант развернулся, чтобы идти на поиски другого радара, и только тогда увидел смутные тени, приближавшиеся к нему широким полукольцом. Увлекшись расстрелом радара, он совсем забыл об осторожности, так как за последний час, когда он занимался разгромом этого зенитного комплекса, здесь не встретилось ни одного караульного, если не считать четырех операторов, которых он застиг врасплох и уничтожил в командном центре. А система обнаружения противника и предупреждения об опасности, которая в летном комбинезоне и без того гораздо слабее даже обычной пехотной, на этом странном острове работала вообще не более, чем на расстоянии в тридцать-сорок метров, когда противника можно было увидеть и собственными глазами.

Святобор вскинул автомат и выстрелил в ближайшую тень. Вокруг тени на пару секунд вспыхнул фиолетовый ореол защитного поля, который погас, а тень приобрела более четкие очертания, и Святобор увидел, что это вражеский боевик в массивном черно-красном бронескафандре, вооруженный тяжелым плазмометом. Но ни защитное поле, ни броня ему не помогли, следующая очередь, выпущенная из гиперлучевого автомата, пробила его панцирь. Все же не зря лейтенант опять взял в полет не штатный укороченный и облегченный автомат, положенный ему как пилоту, а специальную версию пехотного автомата. Убитый боевик медленно осел в мох, выронив оружие.

Стреляя от бедра, Святобор метнулся под прикрытие радарной платформы. Вокруг засверкали и загрохотали выстрелы тяжелых ручных плазмометов. На том месте, где он только что стоял, яркими шарами начали вспыхивать плазменные разрывы. Тяжелые плазмометы были мощным оружием, но слегка медлительным. Потому, будучи очень хороши для стрельбы по укрытиям или боевой технике, они не отличались особой эффективностью против подвижных целей, а тем более — в ближнем бою. Зато Святобору удалось за счет великолепно работающей системы самонаведения своего автомата зацепить еще двоих вражеских боевиков. Одного он, похоже, уложил наповал, а второго только задел.

Поняв, что жертва спряталась за радарной платформой, враг принялся стрелять по ней. Плазменные взрывы начали сжигать платформу и смонтированное на ней оборудование, разбрасывая вокруг обломки. Очередной взрыв отбросил механизм гидропривода антенной мачты, который сбил с ног Святобора и придавил к земле, почти полностью накрыв его собой. Лейтенанту еще повезло, что скафандр хотя и несколько деформировался под тяжестью механизма, но все же выдержал. Иначе Святобора бы просто раздавило.

Теперь лейтенант уже не мог ничего сделать. Автомат он выронил от удара, и хотя оружие лежало совсем рядом, дотянуться до него было невозможно, равно как и вытащить находящийся в кобуре на поясе лазерный пистолет. Была, конечно, надежда, что враги решат, что упавший механизм раздавил Святобора насмерть, и не будут добивать. Но с другой стороны, еще неизвестно, что лучше — быстрая смерть от выстрела из плазмомета или медленная смерть от голода и жажды, лежа в измятом скафандре под огромной железякой. Если на этом острове не действовала гиперсвязь, то это означало, что сигнал его аварийного передатчика не смогут принять свои и выслать поисково-спасательную группу. Но в училище его, как имперского офицера, приучили никогда не сдаваться и бороться до последнего, используя любой, даже самый невероятный шанс. Потому Святобор постарался не шевелить руками и ногами, торчащими из-под придавившего его к земле механизма, чтобы враг принял его за мертвого. При этом лейтенант пытался сообразить, что можно предпринять в такой ситуации.

Что удивительно, несмотря на деформацию, системы скафандра продолжали работать, и на экранчике в шлеме появились красные точки, обозначавшие вражеских боевиков, окруживших обездвиженного лейтенанта. Враги постояли пару минут, один из них поднял с земли упавший автомат лейтенанта, двое других попинали его ногами, вероятно, пытаясь определить, жив он или нет. Но Святобор старался не реагировать, притворившись мертвым. Затем четверо боевиков прижали его руки и ноги, а еще шестеро приподняли и оттащили обломок механизма, который придавил лейтенанта.

Теперь Святобор мог разглядеть своих врагов. Они были одеты в механизированные бронескафандры с усиленной защитой. Вокруг скафандров мерцало фиолетовым свечением какое-то защитное поле, которое, вероятно, делало их плохо видимыми на расстоянии. Все они были вооружены тяжелыми ручными плазмометами. Раньше Святобору попадались только боевики в более простых скафандрах, без всяких полей, да и вооружены они обычно были лазерными, а реже плазменными винтовками. А вот о подобных вражеских подразделениях не было никаких сведений, из чего напрашивался вывод, что лейтенант оказался в руках какого-то элитного вражеского отряда, да и сам остров, скрытый какими-то полями, делавшими его невидимым, тоже был необычен.

Тем временем боевики сняли у Святобора с пояса кобуру с лазерным пистолетом, ножны с лазерным ножом и подсумки с гранатами. Затем связали ему руки и ноги прочным шнуром из нановолокна, сняли с головы шлем, завязали глаза, подняли и куда-то понесли. Несли его недалеко, всего пару километров, судя по всему, куда-то в глубь острова. Там его внесли в какое-то сооружение, в которое пришлось подниматься по лестнице. Размеры сооружения Святобор не мог увидеть, так как глаза были завязаны. Внутри сооружения проходы и двери были узкими, потому пленника поставили на ноги, сняли с него скафандр, опять завязали руки и, подталкивая тычками в спину, повели узкими петляющими коридорами. Идти пришлось недолго, и вскоре Святобора остановили ударом в живот. Послышалось шипение сервопривода открываемой двери, чья-то рука в металлической перчатке резким движением развернула лейтенанта. Затем сильный удар в поясницу сбил его с ног и швырнул в небольшое помещение, где он больно ударился головой о противоположную стену и потерял сознание.