Глава 12
День исторических событий

Весь Ратул, как и прочие планеты Нейтральной Зоны, готовился к историческому событию – приближалась торжественная церемония подписания Федерального Договора. День был объявлен выходным, народ гулял, и только у огневиков хлопоты были отнюдь не праздничные.

Звездомет, кое-как смонтированный из наспех отреставрированных узлов, бил очень неточно, и орудийная прислуга третий день без перерыва пристреливала исполинское орудие. Звезд на это развлечение, естественно, не тратили – экономя энергию и матчасть, использовали в качестве снарядов блуждающие астероиды. Предыдущие два выстрела легли наредкость удачно, поэтому забрезжила надежда, что звездная пушка готова к демонстрации.

После большой войны в Нейтральной Зоне оставались обломки доброго десятка звездных пушек, каждая из которых в лучшие времена состояла из трех-четырех кольцевых блоков. Все они были вдребезги разбиты контрбатарейным огнем, а время довершило процесс разрушения. В итоге ратульским инженерам удалось набрать агрегатов лишь на один звездомет, да и тот пока получился урезанным – всего из двух колец.

Первое кольцо генераторов, укомплектованное деталями маванорского производства, придавало ядрам начальную сверхсветовую скорость. Второй блок, собранный из тинборских узлов, завершал разгон и осуществлял окончательную наводку на мишень. Третье кольцо, которое планировалось достроить дней через тридцать-сорок, должно было резко повысить скорость и дальнобойность снарядов, а также меткость стрельбы.

Увы, пока третьего кольца не существовало, а продемонстрировать огневую мощь Ратула требовалось именно сегодня.

– Огонь! – выдохнул командир орудия и сам же надавил пусковую клавишу.

Раструбы генераторов жадно впитывали энергию ближайших звезд, и на кольцах родилось чудовищной интенсивности поле тензорной гравитации. Астероид-ядро устремился к плоскости приемного блока, промчался между кольцами и, разогнанный до ста двадцати узлов, помчался к звезде, лежавшей на пути боевой планеты тайлонцев.

– Идет строго по расчетной траектории, – доложили с контрольного пункта. – Попадание в цель через девять часов.

Командир орудия, немолодой ремед в звании штабс-командора, облегченно вздохнув, доложил на Ратул, что испытание проходит успешно.

– Готовьте звездомет к показательной стрельбе, – распорядился Гаффай. – Когда сможете открыть огонь боевыми снарядами?

– Через полчаса.

– Это рано. Через час я соберу всех гостей, тогда и пальнем. Не подведите нас, командор.

Обрадованный внеочередным повышением, ремед вставил подчиненным здоровенный фитиль, и закипела работа. Технари прозванивали каждый генератор, выискивая и немедленно устраняя неисправности. Аппаратные и системные ошибки исправлялись дистанционной регулировкой и перепрограммированием, поврежденные узлы заменялись резервными.

Огневики тем временем вносили поправки для стрельбы боевым снарядом, в качестве которого был выбран лишенный планетной семьи голубой субкарлик. Использовать светила большего размера ратульские артиллеристы не могли – диаметр колец составлял чуть больше трех миллионов километров.

В хлопотах незаметно пролетел отведенный Верховным срок. Включилась система планетарной видеосвязи, которая транслировала на всю Нейтральную Зону голографическое изображение зависшего в пространстве звездомета и сцены деловитой работы на командном пункте САОМ. Хрипловатый голос Гаффая комментировал происходящее.

Не скрывая глубочайшего удовлетворения и гордости, Верховный Главнокомандующий объяснял гостям и остальным зрителям, что сейчас вооруженные силы Ратула впервые испытают самое грозное свое огневое средство, способное нанести неприемлемые разрушения и потери любому неприятелю, который осмелится посягнуть на мирную жизнь Федерации.

Для пущего эффекта объявили обратный счет времени, и в напряженной тишине зазвенело смутной угрозой: 100… 99… 98…

Спектакль был отрежиссирован на высоком профессиональном уровне, чтобы произвести должное впечатление на публику, которая не шибко разбиралась в военном деле. У большинства политиков и обывателей познания по этой части ограничивались сведениями, почерпнутыми из творений не слишком грамотных журналистов либо из лихих кинобоевиков на армейскую тематику. Понимая это, Гаффай потребовал от огневиков, чтобы «все было, как в кино». Проще говоря, при счете «ноль» звездный снаряд должен был войти в створ первого кольца, хотя практического значения данное обстоятельство, конечно, не имело.

Бесплотный замогильный голос произносил, четко выговаривая согласные: 22… 21… 20… Включившиеся в стандартный режим генераторы выплеснули первые волны поляризованных гравитонов. От силовых приемников потянулись к ближайшим звездам тахионные каналы, по которым хлынула на орудие чудовищная энергия кваркового синтеза.

13… 12… 11… Небольшая, но яркая голубая звезда сорвалась с орбиты, накатанной за миллиарды лет галактического вращения, и, медленно, постепенно набирая скорость, направилась в сторону сдвоенного кольца исполинского орудия.

9… 8… 7… Кузьма Петрович, следивший за полетом звезды через прицел своего орудия, радостно доложил в штаб:

– Снаряд набрал скорость в пять узлов и движется точно по оси звездомета! Скорость нарастает в полном соответствии с графиком. Уже шесть узлов… семь…

5… 4… 3… При счете «два» звезда аккуратно вписалась в геометрический центр первого кольца и, разгоняемая полями переключенных на форсаж генераторов, бешено рванулась вперед. Если разбираться чересчур пунктуально, то выстрел был произведен на полсекунды раньше нулевого отсчета, однако подобные нюансы остались незамеченными на фоне грандиозного всплеска эмоций.

Равнодушных не было. Сторонники идей Великого Ратула бурно восторгались, немногочисленные противники втайне злобствовали, но поделать ничего не могли. В этой части Галактики звездометы вполне заслуженно считались самым страшным оружием массированного уничтожения, и теперь всем стало ясно: Ратул превратился в третью сверхдержаву.

Восхищенные гости с дружественных миров гуськом потянулись подписывать договор.

Впрочем, когда Шестоперов вернулся на Ратул, наблюдавшая за этой церемонией Наршада рассказала ему, что одна особа все же сохранила полнейшую невозмутимость. Это была Аленгиль Нюссар, прибывшая в составе делегации от народа долоков. Видимо, слишком догадливая сенаторша сообразила, что для гостей разыгрывают спектакль.

Оставаться на рейдере больше не было причин. Свободным от дежурства было разрешено отдыхать, поэтому Кузьма Петрович и еще два десятка офицеров с разных кораблей вылетели к Ратулу на фрегате «Атака».

В пути коротали время возле видеосистемы, по которой транслировалась пышная церемония подписания договора. Желание присоединиться к Федерации изъявили даже посланцы колебавшихся до последнего дня цивилизаций Темо, Бирну и Хацры. Никто не сомневался, что лидеры этих стран приняли такое решение, главным образом, под влиянием неотразимой аргументации в виде тяжелых крейсеров и особенно звездомета.

Не прислала своих делегатов лишь одна карликовая держава Нейтральной Зоны – Захрумская Федерация. Впрочем, все ратульские и чигарские аналитики давно предсказывали, что правители этого двухпланетного государства намереваются демонстративно порвать с Ратулом.

Когда фрегат приблизился к столице новорожденной Федерации, Шестоперов по достоинству оценил мастерство, с каким командование расставило на орбите корабли. Вокруг планеты-крепости были сконцентрированы все свободные от патрулирования боевые единицы, включая недавно возвращенный в строй чигарский «Разбойник».

Два тяжелых и восемь легких крейсеров, монитор, рейдеры, фрегаты и корветы производили весьма внушительное впечатление. В то же время недостроенные линкоры были упрятаны в крытые доки: рекламирование собственной силы ограничивалось пределами разумной достаточности.

Выйдя из шлюза «Атаки» на среднюю палубу орбитального причала, Кузьма Петрович почувствовал себя не у дел. Все знакомые либо сидели в банкетных залах, либо праздновали на кораблях или в семейном кругу. Шестоперов же оказался в ситуации несколько двусмысленной: с «Лабиринта» его уже списали, а на «Зигейра Второго» экипаж еще не переселился. Поразмыслив, он решил связаться с Наршадой.

– Лети ко мне в Департамент, – предложила она. – Я предупрежу охрану, чтоб тебя пропустили. В коридорах самого секретного ведомства планеты Шестоперов без конца замечал косые взгляды: своим парадным мундиром он резко контрастировал с одетыми в штатское сотрудниками Планетарной Безопасности, которая в любую минуту могла превратиться в Департамент Федеральной Безопасности.

Кабинет обер-штабс-майора Миран был затемнен, светилось только трехмерное изображение. Приглядевшись к голограмме, Кузьма Петрович понял, что видит передачу с тайного объектива, установленного в кабинете Председателя Верховного Распорядительного Комитета. Сам гросс-адмирал вел очередное заседание высшего органа власти.

– Садись, – негромко сказала Наршада. – Смотри и слушай. Это достаточно интересно.

– Ваша контора следит даже за правительством? – спросил изумленный землянин. – Не боишься, что Висад узнает и рассвирепеет?

Похоже, наивность его недоумения потрясла Наршаду. Молодая таренийка ответила с не менее удивленным выражением лица:

– На Ратуле не существует никого и ничего, свободного от нашего надзора. В тотальном контроле контрразведки – залог безопасности планеты, а теперь и всей Федерации. Иначе нас давно бы уничтожили – ведь заговоры всегда зарождаются среди властных структур.

– Тоже верно, – вынужден был признать Шестоперов, вспомнив множество примеров из земной и маванорской истории.

В стереокубе он видел сидевших за столом: полтора десятка долоков, столько же гуманоидов и по одному квазигуманоиду с Фитакло, Аксару и Висклафа. Среди долоков Шестоперов, к своему немалому изумлению, узнал Манора Гаффая, который, будучи офицером Конфедерации, вроде бы не имел права присутствовать на этом заседании.

Ну, ладно бы только Манор – он хотя бы родственник Верховного. Однако рядом с ним сидел еще один конфедерат – старик в мундире фельдмаршала. Наршада объяснила, что это сам Драйда Шамбай – начальник Генштаба Конфедерации, маванец по рождению, имперский шовинист по убеждениям, и вдобавок его отец когда-то был дружен с Висадом.

Выступал как раз фельдмаршал:

– Пушки главного калибра из разбитых башен «Мстителя» переданы Ратулу в уплату за ремонт бортовой брони линкора. Надеюсь, вы сумеете установить их на свои корабли. На тех же основаниях вы получаете запасной двигатель.

– С этим вопросом разобрались. – Висад Гаффай кивнул. – Шод, как скоро эти пушки окажутся на «Мафтинде»?

– Орудия в неважном состоянии, – сказал тарениец. – Готовы к бою только две.

– Работай, – сурово произнес гросс-адмирал.

Он заговорил о нарастающей угрозе тинборской агрессии, перечисляя наиболее тревожные события последних дней.

Тинборд с лихорадочной скоростью возводил опорные базы в Нейтральной Зоне. Тинборд построил первую серию из пяти линейных крейсеров и заканчивал монтаж пятерки еще более мощных линкоров, которые по тактико-техническим характеристикам превосходили любой корабль, стоявший на вооружении Ратулора или Конфедерации Долоков. Генеральный штаб потенциального противника утвердил план грядущей войны, а из вооруженных сил Тинборда вычищены сторонники миролюбивой политики сосуществования с долоками. Правящий партийный блок развернул в средствах массовой информации Тинборда ожесточенную милитарист кую пропаганду, призывая к силовому пересмотру итогов Пятой Галактической войны.

– В район границы с Федерацией Ратулор выдвинуты два из четырех тинборских звездометов, – сообщил гросс-адмирал. – Причем один из них развернут в секторе сильно укрепленной планеты Вунруш и направлен в сторону Ратула. По достоверным данным, в глубине территории республики Тинборд ведется сооружение еще шести звездных пушек, которые будут готовы к употреблению примерно через год. Тогда же вступят в строй вторые серии новых линкоров и линейных крейсеров.

Включив видеосистему, Висад продемонстрировал таблицы и диаграммы соотношения сил. Уже сегодня Тинборд был раза в полтора сильнее объединенных флотов Ратулора и Конфедерации, но год спустя это превосходство станет почти трехкратным, даже если долоки успеют к тому времени достроить всю серию линкоров пятого поколения и три звездомета, на которые Сенат пока даже средств не выделил.

– Одна надежда, что их новые корабли слабо защищены, – задумчиво провозгласил фельдмаршал Шамбай. – Ведь вы, со своими слабенькими «Победами», смогли довольно легко расстрелять два их линейных крейсера четвертого поколения.

– На нашем счету лишь один, которого мы разнесли только благодаря взаимодействию с вашим «Мстителем», – хохотнул Визброй. – Да и того – имею в виду «Президента Инфи Тира» – мы не уничтожили, а всего лишь серьезно повредили.

Шамбай удивленно поднял надбровья:

– Кто же тогда расклепал на запчасти «Гросс-адмирала Мегза Форо»?

– Об этом позвольте сказать чуть позже. – Гаффай нахмурился. – Резюмирую. Имеющиеся сведения не оставляют сомнений: уже через год Тинборд будет иметь достаточное превосходство в силах и средствах, чтобы развязать к успешно провести войну против Конфедерации.

Он добавил, что большому конфликту, безусловно, будет предшествовать локальный, в ходе которого членистоногий враг постарается отработать оперативные вопросы и создать плацдарм для развязывания 6-й Галактической войны. С этой целью тинборы должны были осуществить молниеносное сокрушение Ратула с последующей оккупацией Нейтральной Зоны.

В этой ситуации, продолжал гросс-адмирал, у нас остается единственное средство сохранить мир – немедленное заключение договора о военном союзе с выводом части флота Конфедерации на тинбордо-ратульскую границу. Кроме того, Гаффай предложил развернуть несколько звездометов на участках, откуда можно было бы обстреливать центральные планеты, включая столицу Конпыш. По его мнению, реальная угроза истребления половины населения могла отрезвить противника и заставила бы тинборов отказаться от агрессии.

– Наши военные круги поддерживают идею такого союза, – сказал Шамбай. – Совет верховных военачальников дал правительству настоятельную рекомендацию по этому вопросу. В частности, на днях Сенат должен отменить древнее постановление об объявлении вне закона гарнизона крепости Ратул. Параллельно министр обороны и ваш покорный слуга отдали приказ о расконсервации и достройке двух линкоров четвертого поколения, которые по боевой силе не уступают новейшим кораблям Тинборда. Решено, что несколько крупных кораблей Конфедерации будут постоянно находиться в Нейтральной Зоне под предлогом визитов вежливости. И наконец, в порядке дружеской взаимопомощи, Совет решил, не дожидаясь подписания договора, передать Ратулору комплект гравитаторов – теперь на вашем звездомете будет не два, а три кольца.

Сообщение вызвало бурный восторг ратульцев. Обсуждение продолжалось при полном единодушии пополам с взаимопониманием. Буквально за полчаса удалось набросать основные положения будущего договора. Все участники совещания согласились с мнением Визброя: если станет ясно, что война неизбежна, то лучше начать ее сейчас, упредив превентивный удар Тинборда.

– В настоящий момент стороны имеют по четыре звездомета – число, установленное договором о космических вооружениях. – Адмирал Радден почти дословно повторял недавние аргументы Шовита. – Начнись война в ближайшую сотню дней, потери не превысят одной шестой всего населения даже у проигравшей стороны. Однако договор стал анахронизмом, так что через год количество звездных пушек превысит два десятка. В таком случае неизбежно истребление по меньшей мере двух третей жителей проигравшей стороны и до половины населения державы-победительницы. Мы обязаны помнить, чем завершилось выяснение отношений между тайлонцами и так называемыми «темными монстрами».

Шеф федеральной безопасности генерал Эброт Хаббад заметил, что тинборы наверняка должны учитывать вариант взаимного уничтожения, но тем не менее продолжают подготовку к войне. Следовательно, сделал вывод главный контрразведчик новорожденной державы, противник заведомо убежден, что Конфедерация не сможет оказать полномасштабного сопротивления.

Чигарский президент Динат напомнил бывшему сослуживцу данные своей разведки: после оккупации Нейтральной Зоны тинборские звездометы окажутся поблизости от Кранду и Мавана, тогда как САОМ долоков лишится позиций для обстрела Конпыша, Ошлога и других важных планет противника.

– Помню, – кивнул Хаббад. – Но есть и другие опасения.

По его мнению, агрессор уже заручился твердой поддержкой бустафонских сепаратистов. Удар превосходящих сил Тинборда при содействии тайного саботажа или даже открытого вооруженного выступления дембусов позволил бы сокрушить государство долоков без больших потерь для членистоногих. Если бы дембусы открыли неприятелю дорогу через свою территорию, вражеские эскадры могли без единого выстрела прорваться чуть ли не к самому Мавану.

– Такая проблема существует, – признал Шамбай. – К сожалению, наше министерство безопасности бессильно – ведь главные заговорщики надежно защищены парламентской неприкосновенностью. Боюсь, если ситуация станет совсем напряженной, военным придется силой распустить Сенат, но такая акция может еще сильнее расколоть и без того шаткое общество Конфедерации.

Они прикинули несколько наиболее очевидных и вероятных вариантов развития событий в случае военного переворота. Благоприятных среди них не оказалось. После короткой сумбурной дискуссии военачальники решили внимательно следить за действиями правителей Тинборда и Бустафонира, чтобы в случае явной опасности успеть принять экстренные меры предосторожности.

Решение было не ахти какое, но на большее пока не хватало силенок. Понимая это, многие откровенно сожалели, что нет в их секторе других крупных держав, с которыми можно было заключить союз. Обитатели Дальних Скоплений на эту роль явно не годились. Фельдмаршал признался, что конфедераты даже пытались установить связь с найрухами, но успеха не добились.

«Все так и лезут в Третий Рукав, – подумал Шестоперов. – Нет, братцы, без нас не обойдетесь».

– Увы, – продолжал Шамбай. – После разгрома, учиненного имперским флотом, найрухи не подают признаков жизни.

– Ерунда эти ваши найрухи, – фыркнул Гаффай, презрительно скривив губы. – Видали мы их технику – позапрошлый век! А вот насчет союзников…

Он поведал о загадочной цивилизации, которую на Ратуле назвали «Четвертой Силой». Еще гросс-адмирал рассказал о странном поведении фошкоров, которые, видимо, выдрессированы кем-то и теперь умеют выполнять специальные задания этого самого кого-то – вероятно, все той же «Четвертой Силы». Та же цивилизация, добавил он, скорее всего, уничтожила и линейный крейсер Тинборда.

– Тайлонцы вернулись? – охнул Шамбай.

– Не знаю. Но у меня есть веские основания подозревать, что с «Четвертой Силой» тесно связан присутствующий здесь Вуметон Динат. Ответь, дружище: кто они, эти таинственные союзники?

Под пристальными настороженными взглядами президент Чигара затравленно поежился и проговорил тихим, почти жалобным голосом:

– Поверьте, я этого не знаю. Вот уже больше года у меня на столе непонятным образом появляются пакеты с приказами. Наши ученые полагают, что эти послания могут быть доставлены только через иные измерения или так называемое гиперпространство… В первом же письме меня строго предупредили: если ослушаюсь – они телепортируют бомбу. Ознакомившись с текстом, я обязан немедленно уничтожить письмо.

– Какие именно указания вы получали? – вкрадчивым тоном осведомился директор Департамента Безопасности.

– Их было много. Однажды прислали список суперсложных электронных деталей повышенной мощности и потребовали, чтобы рейсовый планетолет доставил контейнер с этим грузом в определенное место на окраине нашей системы. Я распорядился, и это было сделано, хотя оборудование пришлось покупать на Чилду. Потом командир планетолета божился, будто контейнер унесла стая фошкоров.

– Ты оплатил закупки из собственного кармана или за счет казны? – ухмыляясь, осведомился Визброй.

– Мне обещали возместить расходы, поэтому я приказал выдать одной торговой фирме кредит Госбанка. Спустя неделю пришел толстый пакет, набитый голографическими пластинами. Там было письмо с благодарностями и техническая документация – описание технологического процесса, при помощи которого мы освоили выпуск супермикроскопической фотоэлектроники на основе белковых полимеров. Полученный доход многократно окупил все затраты…

Перебив президента, глава Ассоциации Свободной Космической Торговли захохотал и поведал остальным, что пресловутое оборудование выпускается заводами, принадлежащими родне президента Дината.

– Выгодное сотрудничество, – согласился, пряча улыбку, Гаффай. – Еще что-нибудь расскажешь?

– Куда мне деваться… Например, недавно неизвестный отправитель сообщил, что в системе звезды с непроизносимым названием – гросс-адмирал Гаффай знает, о чем я говорю, – находится «Император Зигейр Второй». От меня требовалось уговорить власти Ратула поскорее расконсервировать крейсер «Разбойник», чтобы экипаж гуманоидов отбуксировал линкор к Черной Сфере… А вчера, перед самым вылетом на Ратул, я получил очерёдное письмо, содержание которого должен пересказать Верховному с глазу на глаз.

Гаффай слегка изменился в лице, однако, поразмыслив, сказал: мол, вопрос слишком важен, чтобы вспоминать о самолюбии. Тем более, добавил гросс-адмирал, повестка совещания исчерпана.

Все двинулись к выходу, но Висад попросил гостей с Мавана задержаться. Когда остальные вышли, он вручил Манору и фельдмаршалу по коробке с ампулами вакцины «Миран-40».

– Сделайте омолаживающие инъекции себе и своим близким, – сказал Висад. – Впрочем, Манору делать укол пока не стоит, а не то, внучек, станешь пятилетним малышом.

Старенький Шамбай принял лекарство, рассыпавшись в благодарностях, но Манор Гаффай, выразительно поморщившись, осведомился:

– Правда ли, что эти гормоны, возвращая молодость, отнимают… как бы лучше выразиться… мужские способности?

Висад удивленно посмотрел на внучатого племянника, расхохотался и объяснил, что подобный побочный эффект у старой вакцины действительно был, но теперь все в порядке.

Фельдмаршал Шамбай тоже посмеялся – не без облегчения. Потом, сделав задумчивое лицо, произнес:

– Между прочим, если Ратулор согласится экспортировать вакцину молодости для долоков, то симпатии к вашему государству сразу возрастут стократно. Политика политикой, а долго жить каждому хочется.

– Мы думали об этом… – Верховный хотел что-то добавить, но его сбил с мысли сигнал коммуникатора.

Адъютант доложил, что в приемной ждет аудиенции депутат Сената Конфедерации госпожа Нюссар. Скорчив неопределенную гримасу, Висад ответил, что примет сенатора, как только закончит разговор с президентом Чигара. Затем посоветовал обоим маванцам выйти через боковую дверь – не стоит бустафонцам знать, что армейские чины приватно беседовали с предводителем Ратула.

Наконец, когда Гаффай и Динат остались наедине, президент гуманоидов негромко проговорил:

– Велено передать тебе следующее. Государство, именуемое вами «Четвертой Силой», искренне поддерживает политику Ратулора и намерено впредь, как и прежде, оказывать при каждом удобном случае тайную помощь. Однако «Четвертая Сила» не может пока открыто вмешаться в борьбу, поскольку не накопила необходимой военной мощи. К тому же такое преждевременное выступление противоречило бы их стратегическим замыслам. «Четвертая Сила» появится на галактическом ристалище лишь в должный момент и лишь для осуществления собственных глобальных замыслов… Далее нам советуют не допустить установки тяжелой артиллерии на орбитальных базах вокруг Захру и активнее использовать противоречия между Захру и Сти. По мнению моих абонентов, лидеры Сти больше тяготеют к Ратулору, тогда как центральное правительство захрумов откровенно ориентируется на Тинборд. Советуют также любой ценой нормализовать отношения с патриотическими кругами государства долоков, для чего можно было бы начать поставку препаратов гормона молодости.

– И без них додумались, – проворчал Гаффай. – Что еще?

– Еще… В знак дружелюбия «Четвертая Сила» готова оказать посильную помощь в реставрации «Императора Зигейра Второго». Завтра следует послать в Черную Сферу корабль, которому будет передан контейнер с запалами для пушек шестнадцатого калибра. Взамен они просят как можно большее количество ампул вакцины «Миран-двадцать два», «Миран-семнадцать» и «Миран-сорок».

– Проще говоря, им нужны препараты для омолаживания долоков, гуманоидов и фитаклидов, – резюмировал Верховный. – Теперь мы, по крайней мере, можем догадываться об этническом составе потенциальных союзников… Это все?

Сделав виноватое лицо, Динат развел руками. Несколько минут Гаффай молчал, устремив взгляд на стоявшие в углу макеты линкоров и машинально покручивая когтями какую-то безделушку. Похоже, Висад обдумывал ситуацию. Затем он неопределенно пожал плечами и разрешил президенту идти.

Весьма довольный, что легко отделался, Динат стремительно рванулся к выходу, но возле самой двери неожиданно замедлил шаг и, повернувшись лицом к хозяину кабинета, проговорил:

– Чуть не забыл. Может быть, это имеет значение… Один из первых приказов «Четвертой Силы» гласил: Чигар должен иметь в постоянной готовности к экстренной переброске не меньше десяти бронепехотных дивизий, оснащенных самым современным оружием и обученных тактике боя в городе и противоповстанческих действий. О времени прибытия транспортов, пунктах доставки войск и конкретных боевых задачах они обещали сообщить дополнительно.

– Сообщили?

– Пока нет.

Мрачно оскалясь, Гаффай заметил, что за последний год Чигар выторговал у Военного Департамента колоссальные количества оружия – хватило бы для вооружения не десяти, а двух-трех десятков дивизий.

– Старался, – тихо сказал президент.

Когда за Динатом закрылась дверь, долок медленно подошел к коммуникатору и распорядился впустить через десять минут сенатора Нюссар. Оставшееся время Гаффай потратил на то, чтобы тщательно разгладить складки на парадном мундире, долго поправлял узел галстука, отряхивал с кителя невидимые соринки.

Наблюдая за его действиями, Наршада шепнула землянину:

– По-моему, эта дама произвела на него просто неизгладимое впечатление. Или, вернее, неотразимое.

– Думаешь, Висад попытается ее раздеть?

Наршада шаловливо хихикнула и поведала, что асинтар, то бишь брачный период, начнется у долоков дней через сорок и продлится ровно тридцать суток Начедрема, то есть около двадцати шести ратульских. До этого срока долоки способны лишь на платоническую любовь, так что сенаторской непорочности ничто не угрожает.

Висад встретил Аленгиль у двери, приветствовав гостью церемонными жестами, рожденными в стародавние рыцарские времена. Долокесса ответила тем же. Затем, сев в предложенное кресло, произнесла со снисходительной усмешкой:

– Оказывается, ваши таланты не исчерпываются полулегендарным военно-стратегическим дарованием. Вы еще и прекрасный режиссер.

Гаффай сделал удивленное лицо, но бустафонка продолжала прежним насмешливым тоном:

– Вы блестяще разыграли представление с этим выстрелом из звездомета и с размещением легких сил на орбите. Как говорится, лучше один раз увидеть, чем трижды почувствовать на собственной шкуре! На обывателей, не слишком знакомых с воинским делом, подобные зрелища всегда действовали очень сильно… – Она изобразила издевательскую усмешку: – Поздравляю с успехом – ваши артиллерийские доводы превозмогли логику нашей пропаганды.

– Разумные народы неизбежно отвергают сепаратизм. Наша победа – по крайней мере, в этом вопросе – была неизбежна.

Запальчиво перепутав кабинет с митингом, сенатор принялась агитировать за полную самостоятельность планетарных государств. По ее мнению, только абсолютный суверенитет позволит малым народам добиться подлинного расцвета местных культур и экономик.

Висад слушал, посмеиваясь. Когда Аленгиль сделала паузу, чтобы передохнуть, он сказал:

– Приятная вещь – полный суверенитет. Каждое племя коллапсирует в собственной пещере… Нет, правда, интересная мысль, надо попробовать. Только хорошо бы сначала найти цивилизацию, которой не жалко, и на ней испытать вашу концепцию пещерного сепаратизма. – Гаффай хохотнул. – Давайте, сенатор, испробуем эту теорию на Бустафонире, разделим Четвертое Царство на шесть планет! Или, еще лучше, предложите своим тинборским приятелям испытать на себе теорию планетарных суверенитетов. Как полагаете, согласятся они с вами? Ведь могло бы получиться весьма забавно.

– Оставим этот бесплодный спор, – поморщилась Аленгиль. – Мы не сможем переубедить друг друга.

– Да уж, ваша наивная вера в миролюбие Тинборда…

Аленгиль Нюссар запальчиво выкрикнула:

– Нелепые домыслы о тинборской угрозе необходимы лишь оголтелым фанатикам милитаризма вроде вас или фельдмаршала Шамбая! Заверяю вас, что Республика Тинборд скрупулезно соблюдает условия договора!

– И потому строит дополнительные звездометы, а на новых линкорах ставит пушки двадцатого калибра…

– Это неправда!

– А если мы представим вам доказательства?

Сенатор нарочито отчетливо расхохоталась и пообещала, что в таком случае она готова будет выполнить любые три желания Висада. Адмирал, тоже развеселившись, сказал, что ловит ее на слове, и предложил вернуться к вопросу о «любых желаниях» спустя известный срок, когда у долоков начнется асинтар.

Поначалу Аленгиль была оскорблена «глупыми непристойными намеками», как она выразилась, но затем вдруг успокоилась и, презрительно усмехаясь, произнесла:

– Напрасно бравируете, адмирал. Всей цивилизованной части Галактики известно, что долоки, прошедшие омоложение по методу академика Мирана, навечно прощаются с асинтаром.

– Поменьше верьте вздорным слухам, – посоветовал Гаффай назидательным тоном. – И вообще избавляйтесь от предрассудков – как в бытовой, так и в политической сферах. Надеюсь, вы не станете отрицать, что ваши коллеги-дембусы намерены создать собственную армию и с этой целью наладили преступное сотрудничество с Тинбордом? Говоря по-простому, Бустафонир готовит братоубийственную войну. Кстати, вы помните, наверное, как те же самые коллеги пытались устранить некую госпожу Нюссар, которая отказалась содействовать этим предательским замыслам?

Такой оборот беседы явно не был приятен долокессе. Опустив взгляд, она невнятно пробормотала:

– Да, тут вы правы. Экстремистское крыло нашей партии готовит какую-то неумную акцию. Мы, умеренные, пытаемся их урезонить.

– И вы так спокойно об этом говорите?! – взорвался гросс-адмирал. – Вас хотели убить за отступничество, а вы молчите! Дембусы пытаются овладеть супермонитором тайлонцев – а вам это безразлично! Ваши партийные боссы готовятся открыть фронт противнику, то есть откровенно планируют геноцид долоков Мавана, а вам опять-таки наплевать!

Уперев локти в стол, Аленгиль сжала виски ладонями – когти ее при этом погрузились в пышные локоны прически – и произнесла усталым глухим голосом:

– Мы боремся с экстремистами, но порой их доводы звучат слишком весомо. Внутри Конфедерации сложился зловещий союз трех автократий, направленный против Бустафонира, а Чилдешир выжидает, соблюдая нейтралитет. Наверняка рассчитывают присоединиться к победителю…

– Сомневаюсь, чтобы маванцы планировали расстрелять Бустафон из звездных пушек!

– Мы не знаем, чего ждать… На сегодняшний день в рядах вооруженных сил практически не осталось бустафонцев, если не считать ничтожной горсточки адептов имперской и либерально-прогрессивной партий, то есть сторонников того же Маванора. А теперь ось Маван – Кранду – Сонсо-Вэца, внезапно удлинившись, протянулась к Ратулу. В такой ситуации Бустафониру, возможно, и в самом деле следует добиваться полной самостоятельности, хотя лично я не могу одобрить действия сепаратистов.

– Интересная логика, – насмешливо проговорил Гаффай. – Сначала дембусы разрушили Маванорскую Империю, а когда оказалось, что возглавить возникшее государство не получается, – решили и вовсе сбежать. Если бы вы знали, как я сожалею, что Аргал Четвертый нерасчетливо отправил на фронт все дивизии гвардейской пехоты. Будь они в тот день на Маване, история могла повернуться совсем иначе!

Уязвленная его выпадами Аленгиль заявила в ответ: дескать, не надо обвинять в коварстве других, когда сам скрываешь за пазухой камушки столь колоссального размера. Недоумевающий Гаффай, помассировав надбровья, подозрительно осведомился, на что она намекает. Сенатор ответила, многозначительно улыбаясь:

– Мы получили от тинборских либерал-демократов информацию о том, что Ратул намерен извлечь обломки старинного линкора из глубин какой-то гигантской планеты. Также мы знаем, что в трюме этого корабля хранится некое супероружие – по всей вероятности, звездомет повышенной мощности. Кроме того, нам известно, что вы совершили тайный рейд в Третий Рукав – искали там населенную дикими гуманоидами планету, на которой еще в имперские времена была основана военная база… Ищете союзников, адмирал?

– Чушь, – решительно заявил Гаффай. – Никаких имперских баз там нет. Одни найрухи. Если, конечно, это найрухи…

Не дослушав, сенатор закричала:

– И вы, конечно, сговорились с ними! Ну-ну… А как же насчет сверхсекретного груза, похороненного на планете-гиганте? Не надо темнить, адмирал! Посетив базу в Третьем Рукаве, вы узнали о тайном оружии Маванорской Империи, и поэтому готовитесь поднять старый линкор. Нам все известно!

Ошеломленный градом диких и бессмысленных обвинений сенатора, Висад не мог произнести ни слова. Потом попытался объяснить, что она ошибается, но успеха не имел. В глазах Аленгиль его сумбурные оправдания послужили лучшим подтверждением бустафонско-тинборских домыслов.

Так и не выслушав его ответа, убежденная в собственной правоте долокесса двинулась к выходу, вызывающе покачивая бедрами и кокетливо шевеля оттопыренным хвостом. Впрочем, попрощалась она с Висадом вполне доброжелательно и даже сказала: мол, искренне сожалеет, что их разделяют столь принципиальные разногласия.

– Полностью разделяю ваши чувства, – буркнул Гаффай. – Надеюсь, встреча во время асинтара позволит нам существенно сблизить позиции.

Презрительно фыркнув, Аленгиль демонстративно громко захлопнула за собой дверь кабинета.

– Кажется, последнее слово осталось за нами, – заметил Кузьма Петрович.

Отмахнувшись, Наршада проворчала:

– Дембусов не переубедить. Упрямы, как насекомые.

Между тем Висад долго сидел без движения, односложно отвечая на видеофонные звонки. Ясно было, что Верховный напряженно размышляет. Затем, прошипев неразборчивое проклятие, адмирал пересел к терминалу и надел на лоб кольцо телепатического интерфейса.

Его общение с электронной памятью всепланетной Сети продолжалось не менее получаса. Лишь однажды Гаффай сделал короткую паузу, приказав адъютанту разыскать и вызвать адмирала флотилии Шовита Визброя. «Даже если он окажется мертвецки пьяным», – грозно уточнил Верховный.

Проконтролировать компьютерные изыскания Гаффая не была в состоянии даже волшебная аппаратура Департамента Безопасности. Диктатор Федерации воспользовался сверхзащищенным каналом обмена информацией.

От вынужденного безделья Наршада расслабилась и неожиданно пустилась в рассуждения: как, дескать, не повезло Висаду в личной жизни. Первая его жена, мать Мафтинда и Зензилапа, погибла во время эвакуации с Тарена. Вторично Висад женился уже в достаточно почтенном возрасте, от этого брака родилась Седанар, но вскоре, получив инъекцию препарата «Миран-9», всесильный глава Верховного Распорядительного Комитета лишился известных способностей, и супруга его попросту бросила.

Та история произвела на Гаффая ужасное впечатление, у омолодившегося долока случился нервный срыв. Адмирал оставил руководство планетой и превратился в рядового командира рейдера. Лишь совсем недавно, пройдя повторное омоложение вакциной «Миран-40», он снова обрел мужские качества и выбрал в жены Лебронор – девочку очень красивую и порядочную, однако не обремененную избытком интеллекта.

В кабинет, слегка покачиваясь, вошел адмирал Визброй, весело осведомившись:

– Вызывал, отец-командир?

– Садись, я как раз заканчиваю, – сказал Гаффай, не отрываясь от терминала. – Ознакомься пока с этой записью.

В пространстве перед Шовитом засветилась голограмма: Аленгиль Нюссар произносит обвинительную речь насчет базы в окрестностях Солнца и секретного оружия в глубинах Таретифо. Сняв телепатический обруч, гросс-адмирал с интересом следил за приятелем.

– Глупости, – сказал Визброй, просмотрев отрывок до конца. – Обычные бредни тинборских спецслужб. Извини, конечно, дорогой командир, я понимаю твои чувства к этой особе, но баба она не слишком умная. Неврастеничка и все такое.

– От старой девы многого и нельзя требовать, – проворчал Гаффай. – Давай конкретнее.

– Ну, начнем с того, что «Императора Галактики» мы поднимаем не ради его груза, о котором мало что знаем, да к тому же и в Третьем Рукаве никаких старых имперских баз мы не встретили.

– Не встретили, – согласился гросс-адмирал. – Но вот что удивительно: ты с потрясающей точностью вывел «Лабиринт» к Земле, словно давно знал координаты Солнечной Системы.

– Допустим, знал. Какие из этого выводы?

Тяжелый взгляд Верховного он выдержал совершенно невозмутимо, всем своим видом давая понять, что не чувствует за собой вины. Сбитый с толку Висад нетерпеливо поторопил:

– Я жду объяснений.

Визброй вздохнул, подняв глаза к потолку, и сказал:

– Ты никогда не интересовался, где я служил до Академии?

– Как-то проглядывал твой послужной список, – неуверенно проговорил Гаффай. – Если память мне изменяет не слишком сильно, ты был пилотом на каком-то эсминце.

– Именно. Только в документах скромно умалчивается пикантный фактик: эсминец «Огненный» был приписан к Министерству Имперской Безопасности и частенько выполнял кое-какие секретные задания.

Понизив голос, Шовит добавил, что побывал в Третьем Рукаве за три года до большой войны, когда разведка получила сведения, что найрухи просачиваются в Дальние Скопления. На высоком уровне было решено обследовать тот сектор Галактики, и принц Войшар организовал глубокую разведку. С базы в Дальних Скоплениях отправились два корабля – «Огненный» и танкер, под завязку загруженный «звездным пеплом».

– Значит, базу не обустраивали? – уточнил Гаффай.

– Такого задания не было. Мы обшарили огромный сектор Третьего Рукава, закартографировали многие миры, населенные найрухами, а попутно обнаружили Землю и еще одну цивилизацию, совсем слаборазвитую.

– То есть ты давно знал дорогу?

– Приблизительно. Карты, как ты понимаешь, остались в архиве Имперской Безопасности. Я даже не был уверен, что смогу отыскать эти планеты. Так и вышло: Землю нашел, а вторую – забыл.

– Понятно.

– Ни хрена тебе не понятно! – неожиданно взорвался Визброй. – Варварские планеты я забыл, но сохранил координаты миров, где жили найрухи. Помнишь выжженную планету?

– Мы посетили ту систему первой…

– Она самая. Прежде там была столица крылатых. После Пятой галактической войны кто-то солидно постарался, приводя найрухов в первобытное состояние. Как ты понимаешь, это были не земляне. И не те слаборазвитые рептилии, которых я на этот раз не обнаружил.

Покачивая головой и хвостом, Гаффай обдумывал услышанное. Потом два адмирала прикидывали, сколь сильной могла быть деградация найрухов после уничтожения центральной планеты. Заодно Верховный заметил: дескать, надо будет найти тех крутых ребят, которые столь сурово разобрались с крылатой расой.

Покончив с этим делом, Висад осведомился, не желает ли Шовит рассказать еще что-нибудь о рейде в Третий Рукав. Командир «Зигейра» задумался, после чего энергично закивал и продолжил:

– Мы забрали двух офицеров, земляков нашего Петровича. – У них там была морская война с какой-то островной империей, и мы вытащили обоих буквально с того света – их собирались сожрать огромные зубастые рыбы. На Маване землян передали в научный центр Витлака, и выяснилось, что у этих гуманоидов феноменальные военные способности. Вот у тебя, например, какой Индекс?

– Десять и две десятые.

– И это ты, один из лучших долокских стратегов! У меня, одного из лучших командиров, девять и четыре. Если помнишь, у Петровича, рядового военного Земли, Индекс почти такой же.

– И что?

– А то, что один из офицеров, вывезенных на «Огненном», имел Индекс, намного превышающий десятку.

Потрясенный Гаффай прошептал, что такого не может быть. Очень даже может, возразил Шовит, и поведал совершенно жуткую историю.

Наршада, бедненькая, даже забеспокоилась о самочувствии своего возлюбленного – так побледнел от услышанного Кузьма Петрович.

– Витлак, наш бог от генной инженерии, разумеется, не мог упустить такую возможность, – невозмутимо говорил Визброй. – Его сотрудники исследовали хромосомы землянина, вроде бы обнаружили источник военных талантов – то ли в генах, то ли в мозгу. На этом они, само собой, не успокоились и продолжали экспериментировать. Кажется, землянину добавили способность к предвидению, усилили аналитические цепи мозга. В результате всех этих издевательств Индекс у парня вырос чуть ли не до двенадцати с половиной, а то и выше.

– Вот тут ты врешь! – Гаффай тихонько рассмеялся. – Двенадцать и шесть было только у таренийца по имени Никулар Орлой. – Во время войны он служил в оперативном управлении Генштаба. Если не ошибаюсь, в чине бригадного генерала.

Вежливо покивав, Шовит признал, что память у Висада работает отменно, зато по части сообразительности наличествует явный пробел. «Это был гуманоид, но не тарениец, – назидательно произнес Визброй. – И звали его похоже, но как-то по-другому. Просто его земное имя из соображений конспирации переделали на похожее таренийское». После этих объяснений Шестоперов подумал, что моряка, спасенного маванорцами в годы русско-японской войны, звали, видимо, Николай Орлов.

Гаффай пожал плечами и раздраженно заметил:

– История, может, и занимательная, но к теме нашего разговора отношения не имеет. Зачем ты мне об этом рассказываешь?

Упрямо мотнув головой, Визброй возразил:

– Имеет отношение, причем самое непосредственное. Когда бустафонские гниды свергли Империю, этот Орлой, или как там его на самом деле, угнал легкий корабль – кажется, корвет – и махнул обратно на Землю. Потом я встречал на Чигаре одного земляка, который прежде служил в имперской разведке. Он сказал, что топлива в баках корвета не хватило бы на весь путь, так что последние полсотни световых лет Орлой мог преодолеть только в релятивистском режиме, то есть долетел бы домой совсем недавно, хотя это уже действительно неважно…

По его словам, важно было другое: бустафонцам и тинборам известно, что Имперский флот ходил в Третий Рукав и что в конце войны туда же ушел по крайней мере один боевой корабль. На основе этих вполне достоверных фактов тинборы и сделали совершенно неправильный вывод, будто в тех краях имеется старая база. Отсюда, предположил Шовит, и берет начало смешная легенда о Новой Империи.

Обдумав его слова, Гаффай признал, что такая версия напоминает правду. Гросс-адмирал явно успокоился, но внезапно его лицо снова сделалось озабоченным.

Два гуманоида, слушавшие разговор долоков, вполне разделяли подозрения Верховного. Какая-то доля истины могла содержаться и в обвинениях сенатора Нюссар насчет супероружия на борту «Императора Галактики».

Выслушав соображения старого друга и командира, Визброй немедленно сделал отрицающий жест, но потом задумался и неуверенно проговорил:

– Погоди-ка, дай вспомнить. – Он зажмурился, наморщив лоб. – Кажется, в последние дни перед падением монархии прибыл на Ратул веселый старичок, конструктор линейных кораблей, в том числе «Императора Галактики». Старик прилетел, чтобы помочь экипажу с ремонтом и наладкой синхронизатора… Он еще рассказывал что-то о своем замысле по части линкоров следующего поколения – фантастические, скажу тебе, были проекты.

Верховный наклонил голову, показывая, что помнит визит конструктора. «Кажется, именно тот старикашка подарил мне макет будущего линкора, вооруженного пушками двадцатого калибра», – сказал Гаффай. Резко встав, он подошел к стеллажам и достал небольшую, с метр длиной игрушку, похожую на огурец, к которому прилепились полушария орудийных башен. Шестоперов подумал, что подобных конструкций он прежде не видел.

Между тем Шовит, ободренный поддержкой Висада, признался, что у него сохранилось смутное – все же столько лет прошло – воспоминание. Когда выяснилось, что отремонтировать движок линкора удастся не скоро, именно старый конструктор руководил эвакуацией и даже потребовал для сопровождения крейсер.

– Совершенно верно, – подтвердил Гаффай. – Я нашел в архиве приказ начальника Имперского Генштаба: передать крейсер «Безжалостный» в полное распоряжение генерального конструктора академика Ирлога Замрая.

– Точно-точно, именно так его и звали, – обрадовался Визброй. – По требованию старикашки мы смотались на десяток световых лет к Оралу, где перегрузили с транспорта… э-э-э… как его… кажется, кораблик назывался не то «Оранжевый рассвет», не то «Багровый закат»… В общем, транспорт был тяжело поврежден и потерял ход. Мы приняли на борт его экипаж и груз – несколько пломбированных контейнеров. А сам «Багровый рассвет» добили торпедами, чтобы не достался тинборам.

Он добавил, что на другой день после ухода «Безжалостного» противник бросился на штурм, потерял линкор и пару крейсеров, но все-таки разрушил часть оборонительных сооружений Сорала. После этого флот Тинборда блокировал планету-крепость, и Ратул попал в первое окружение, но вскоре подоспели «Зигейр II», «Мафтинд Великий», «Драйда», и членистоногих погнали до самого Захру.

В комнате, расположенной на восьмом этаже Департамента Безопасности, Наршада завороженно прошептала: «Что случилось с теми контейнерами?» Одновременно с ней Гаффай задал Шовиту именно этот вопрос.

– Контейнеры были переброшены на «Императора Галактики» и вместе с ним погрузились под аммиачные облака известной тебе планетенки. А чуть позже подошел «Аргал Второй» и эвакуировал конструктора.

– Что было в контейнерах? – хмуро спросил Висад.

Сделав унылое лицо, Шовит поведал, что штабс-командора Визброя о таких вещах никто не информировал, да и время тогда было не самое подходящее для проявлений любопытства. «Во всяком случае, звездомет бы в тех трех контейнерах не поместился», – заверил Визброй.

Гаффай задумчиво побарабанил когтями по столу, затем снова пересел к монитору и послал в архив очередной запрос.

– Есть, – сказал он наконец. – Твои слова, как будто, подтверждаются.

– Ну и хорошо, – оскалился Шовит. – А то я боялся, что сейчас меня потащат в камеру пыток.

Не обращая внимания на его иронию, Верховный зачитал информацию. Транспорт «Алая заря» прибыл на планету-крепость Сорал такого-то числа из системы Темо. Ввиду тяжелых повреждений и в связи с ожидаемым наступлением противника уничтожен торпедным залпом крейсера «Беспощадный».

– А я что говорил! – Грузный адмирал флотилии шумно перевел дыхание. – Значит, груз они брали на Темо… Кристаллы, наверное, что же еще можно с Темо возить.

Продолжавший хмуриться Гаффай признал, что других предположений он представить не может. Потом, посмотрев на часы, переключил видеосистему на первую общепланетную программу и достал из тайничка пузатую бутылку.

Такие сосуды Шестоперову уже доводилось видеть – в них разливали марочные чилдеширские вина – не менее чем тридцатилетней выдержки. Долоки взяли в руки наполненные до краев бокалы и застыли, выжидательно поглядывая на голограмму.

На трехмерном изображении было видно, как выпущенная звездометом звезда медленно – по галактическим, конечно, меркам – приближается к красному гиганту, лежавшему на пути потерявшей управление боевой планеты. Через три дня потерявший управление тайлонский супермонитор должен был врезаться в этот грандиозный шар плазменных вихрей и сгореть в его огненных безднах. Однако снаряд, разогнанный ратульской звездной пушкой, неотвратимо двигался к мишени, и торжественно приподнятые голоса дикторов ежеминутно извещали зрителей, что промаха быть не может.

Наконец исполинский снаряд, мчавшийся со скоростью около девяти узлов, ударил точно в центр мишени, и обе звезды, слившись в бесформенный клубок термоядерного пламени, согласно закону сохранения импульса, размазались по изгибам вселенской метрики. Теперь на траектории боевой планеты оставались лишь облака остывающего газа, совершенно не опасные для надежно бронированного супермонитора.

Звонко сдвинув бокалы, Гаффай и Визброй принялись ублаготворенно смаковать рубиновый напиток. В здании Департамента Федеральной Безопасности, сладко потянувшись, Наршада сообщила возлюбленному, что ее дежурство вот-вот закончится, скоро придет сменщица, и тогда они смогут со спокойной совестью отправиться к землянину и там по-своему отпраздновать сегодняшние торжества.

– А потом я сообщу тебе кое-что интересное, – проворковала она, сверкнув многообещающей улыбкой.

Прерывая их поцелуй, прогудел сигнал коммуникатора. Звук этот возник так неожиданно и настолько не ко времени, что влюбленные не сразу сообразили, где раздался сигнал – здесь или в кабинете Гаффая. Оказалось, что все-таки у Гаффая. Адъютант доложил Верховному, что просит аудиенции генерал Эброт Хаббад. «Пусть заходит», – разрешил Висад, ставя на столик вторую бутылку и третий бокал.

Отхлебнув добрый глоток, шеф Федеральной Безопасности блаженно закатил глаза, допил вино до последней капли и перешел к делу.

– Только что получено сообщение из Конфедерации, – начал он.

– Бустафонир провалился в черную дыру, – предположил Визброй.

– Почти. – Контрразведчик улыбнулся. – На сессии Сената выступил генеральный председатель Имперской партии, огласивший подлинный текст последнего манифеста Аргала Четвертого.

Оказывается, в этом документе престарелый монарх отрекался от престола вовсе не в пользу бустафонской династии, как утверждали организаторы путча. В роковые минуты, когда остатки батальона гвардейской охраны пытались сдержать натиск мятежников, Аргал подготовил документ о передаче власти законному наследнику Маванорской короны. Естественно, захватившие дворец бустафонские предатели скрыли от народа подлинный текст манифеста, заменив документ заранее изготовленной фальшивкой.

– Законным наследником был Висад! – первой догадалась Наршада. – Ой, что сейчас начнется…

Однако сам наследник не понял, в чем соль этого сообщения, и флегматично произнес:

– Ничего нового, друзья. Я и прежде знал, что бустафонцев надо вешать через одного… Поймите вы оба: это было слишком давно, никого из тех заговорщиков уже нет в живых. Захвативший власть Царь Бустафонский недолго оставался императором – республиканцы свергли его на другой год… Какой нам сегодня толк от этой старой бумажки?

Комнату сотряс хохот Визброя. Соратники смотрели на развеселившегося адмирала с заметными признаками осуждения во взглядах. Кое-как успокоившись, Шовит проговорил торжественно:

– Дорогой ты мой! Эта «старая бумажка» коренным образом меняет твой нынешний статус! Пойми, дружище: вот уже шестьдесят четыре с половиной маванских года ты являешься законным Императором Маванора! Вот так-то.

Потрясенный Гаффай, широко раскрыв глаза, привстал с кресла, растерянно переводя взгляд с Визброя на Хаббада и обратно.