Глава 11
Дальняя родня

Адмирал флотилии Шовит Визброй сильно гневался, и приближенные офицеры, включая Кузьму Петровича, вполне разделяли чувства командира. Накануне работники главной верфи закончили демонтаж машинного отделения «Зигейра Второго», и стало известно: двигатель разрушен столь капитально, что восстановить или отремонтировать механизм невозможно, а изготовить новый образец промышленность Ратула не в состоянии.

Пытаясь хоть как-то исправить положение, Шод Халай предлагал временно поставить на линкор двигатель меньшей мощности. Военных это, само собой, не устраивало, ибо в таком случае грозный «Император Зигейр II» превращался в тихоходный броненосец ближней обороны.

– Что мне прикажешь делать при скорости в восемнадцать узлов?! – гремел Визброй. – Моя бабушка быстрее бегала! Над нами вся Галактика будет потешаться. И правильно поступит, между прочим!

Стереоизображение Халая скорбно склонило голову. Выразив таким образом свое понимание сложной ситуации, промышленник деловито проговорил:

– Лично я вижу только одну возможность. Надо нелегально закупить у конфедератов списанный двигатель такого типа. Потолкуем на эту тему с Висадом – пусть поручит нашим торговцам на Чигаре.

– Толкуй с кем хочешь, но только сдай мне готовый корабль, а не брандвахту! – рявкнул адмирал, начинавший остывать. – Идея хорошая, только не слишком в это верится.

– Попробуем, – вздыхая, заверил Халай. – Как говаривал его величество Драйда Пятый Грозный, «попроб – еще не гроб»… Если не получится – будем монтировать на линкор сдвоенный движок от легкого крейсера. Тяга, конечно, упадет раза в полтора, но двадцать узлов на форсаже вытянешь.

– Рассказывай анекдоты своей секретарше, – посоветовал Визброй. – Линкор с двадцатиузловым ходом я засуну тебе под хвост. Кормой вперед!

– Не влезет, – натянуто улыбаясь, ответил промышленник.

– Ничего, если поднатужимся – влезет, как миленький. Еще и скипидаром смажем, чтобы лучше скользил.

На этом фейерверке военно-космического юмора разговор завершился. Адмирал отключил связь, жестом отпустил офицеров, но в последний момент, когда все вышли в коридор и готовились задраить люк салона, Визброй попросил Шестоперова задержаться.

– Вот что, Петрович, – задумчиво произнес Шовит. – Я плохо знаком с генералом Хаббадом, шефом Планетарной Безопасности. Наверное, будет лучше, если сначала ты побеседуешь с Наршадой и прозондируешь почву перед обстоятельным разговором. Думаю, не стоит брать у конфедератов списанный мотор, который уже отработал большую часть ресурса. Может быть, разведка сумеет по своим каналам приобрести новую машину… Ну, взятку там дадут кому-нибудь или еще чего – иногда у них получаются такие сделки.

Он добавил, что в прошлом году поступила важная информация: равабанский комбинат приступил к серийному производству движков для строящихся линкоров пятого поколения. Именно такой типоразмер почти идеально подходил для ратульского корабля. Если заполучим такую штучку, сказал Визброй, скорость у «Зигейра» будет не меньше тридцати узлов.

– Очень удачно получается, – обрадовался Шестоперов. – Я как раз собирался тебе сказать… Наршада звонила с космодрома – просит разрешения посетить «Лабиринт».

– Соскучилась, что ли? – Шовит подмигнул. – Ох уж мне этот перманентный асинтар, вы же только вчера расстались! Ладно, посылай катер. Послушаем, что нужно твоей красавице, а заодно и наш вопрос обсудим.

Встретив свою возлюбленную в ангаре рейдера, Кузьма Петрович предложил ей пройти в рубку, но таренийка ответила, что хотела бы сначала поговорить без посторонних. В его каюте Наршада тщательно проверила карманным прибором, нету ли подслушивающих устройств, и лишь после этого сообщила шепотом:

– Плохие новости, дорогой. Мне нужно срочно переговорить с Верховным.

– По-моему, не выйдет, – честно сказал Шестоперов. – Он слишком занят: через четыре дня подписание договора, а тут еще тинборская крепость возле Захру и подготовка звездомет к показательному выстрелу. Короче говоря, Висад и его помощники не покидают «Победу», не каждый министр может получить аудиенцию… А что случилось?

Наршада задумчиво помассировала виски и, запинаясь от волнения, ответила негромко:

– Даже не знаю, что делать. С одной стороны, снова напомнил о себе таинственный суперагент. С другой – разведка конфедератов открыто пытается связаться с Гаффаем.

По ее словам, в недрах Планетарной Безопасности возникла неожиданная версия: Гаффай и есть руководитель монархического заговора, а всю организационную работу ведет его близкий друг и непосредственный начальник Наршады генерал Эброт Хаббад. В таком случае становилось понятно, почему ратульская контрразведка не способна выйти на след заговорщиков – при поддержке директора Департамента вовсе не трудно было спрятать все концы в песок…

Поразмыслив, землянин выложил свои соображения. Во-первых, сказал он, когда версии начинают самопроизвольно плодиться в неограниченных количествах, это должно означать, что ни одна из них не имеет к истине даже отдаленного отношения. Во-вторых, монархическое подполье во главе с потенциальным Висадом Пятым не представляло угрозы для безопасности Ратула и Ратулора. По существу, речь шла о распространении идей Великого Ратула на все миры бывшей Маванорской Империи, так что беспокоиться должны были спецслужбы Конфедерации.

– Это еще не все, – буркнула Наршада. – Есть и другие подозрительные обстоятельства.

Засмеявшись, Шестоперов поцеловал ее и повел к Шовиту.

– Попытаемся все же связаться с Верховным, – сказал он. – Вдруг получится.

В командирском салоне, не дав Наршаде толком поздороваться, Визброй изложил свое предложение насчет двигателя. Обер-штабс-майор планетарной безопасности выслушала его доводы вполне благожелательно и предположила, что проблем с закупкой двигателя возникнуть не должно: за соответствующую взятку в Конфедерации можно было приобрести все, что угодно.

Записав просьбу адмирала, таренийка сказала:

– Шовит, мне срочно нужен Висад. Только не говори, что он ужасно занят – это я и без тебя знаю. Постарайся связаться с шефом по своему личному каналу.

На лице адмирала флотилии можно было без труда прочитать сомнения в успехе, однако он все-таки набрал код на пульте. Как ни удивительно, Гаффай ответил тотчас же.

– В чем дело, Наршада? – спросил он. – Прошу простить, у меня мало времени.

– На ваше имя поступило письмо с Чигара. Обратного адреса нет, но президент Динат просил срочно передать пакет лично в руки. По его словам, автор – знакомый вам генерал тайной полиции конфедератов. Кроме того, появилась кое-какая информация, которая вас, несомненно, заинтересует.

Гаффай задумался, затем махнул рукой и сказал, что вылетает. Вскоре на обзорной голограмме появился катер, направлявшийся от «Победы» к «Лабиринту».

Прошло совсем немного времени, и Верховный вошел в свои бывшие апартаменты. С Визброем он поздоровался совершенно по-дружески, и Шовит, сразу заулыбавшись, бросился заваривать кивемон.

– Много серьезных дел? – сочувственно спросил Шестоперов.

– Чрезвычайно серьезных! – Висад фыркнул. – Вы не представляете, как я обрадовался, когда появилась возможность сбежать оттуда. С самого утра обсуждаем цвета национального флага и денежных купюр Федерации, а после ужина назначено прослушивание вариантов государственного гимна.

– А ты предложи «Бессмертие Славы», – посоветовал Визброй и, просвистев несколько тактов вступления, запел хриплым рокочущим басом: – «Пусть волны времени бурлят неумолимо, возвышая и стирая в прах…»

При первых звуках неизвестной землянину песни Наршада переменилась в лице. Еще сильнее «Бессмертие Славы» подействовало на Гаффая: при первых звуках гросс-адмирал рефлекторно принял строевую стойку. Впрочем, он быстро опомнился и, расслабившись, шутливо погрозил пальцем старому боевому товарищу.

Посмеиваясь, Шовит предложим гостям напиток собственного приготовления.

– Умеет же старый бандит заваривать! – блаженно простонал Висад, просмаковав трехлитровую чашку крепчайшей заварки. – Давай, Наршада, письмо.

Он принял из рук таренийки послание и, расписавшись в получении, недоуменно повертел пакет в руке. Затем, сломав печати, вытащил сложенный вчетверо листок голубоватой бумаги. Глянув на подпись, гросс-адмирал удовлетворенно заурчал и быстро пробежал глазами текст.

По его лицу стало понятно, что Верховный удивлен. Даже не зная содержания, все свидетели этой сцены понимали, что письмо должно быть важным. Обычно документы пересылались шифрованной гравитосвязью или в электронном виде на дисках голографической записи. И лишь в исключительных случаях послания писали, как в древности, – на бумаге.

После продолжительного раздумья Висад подошел к пульту связи и, вызвав начальника Главного Штаба, распорядился:

– Эскадра в составе всех дежурных крейсеров экстренно выдвигается в куб Дрор – одинадцать – Мце – ноль восемь. Я остаюсь на «Лабиринте». Скорость – максимальная.

Нахмурив лоб, он снова перечитал письмо. Тем временем с флагмана поступили указания по курсу, походному ордеру и графику скоростей. Визброй, согласно уставу, попросил разрешения отбыть в рубку, чтобы заступить к управлению кораблем, но Гаффай остановил его:

– На переходе навигаторы управятся и без тебя. Я хочу, чтобы вы все знали, о чем говорится в этом письме. Слушайте…

Верховному Главнокомандующему

Вооруженными Силами Ратула,

Председателю Верховного Распорядительного Комитета

Гросс-адмиралу Висаду Гаффаю.

Ваше Высокопревосходительство!

Грозные события, которые неотвратимо надвигаются с оконечностей Спирального Рукава, повелительно ставят на повестку дня вопрос о тесном боевом сотрудничестве между нашими державами. Ни Ратул, ни Конфедерация Долоков не способны поодиночке противостоять неизбежной агрессии Тинборда, тогда как, объединив усилия, мы могли бы не только остановить, но и обратить вспять экспансию членистоногих варваров.

Обстановка требует быстрых и решительных действий. Как вам, разумеется, известно, в начале текущего года тинборы практически подавили сопротивление повстанцев Галактической Окраины и приступили к демонстративной передислокации своих вооруженных сил к границам Нейтральной Зоны. Недавняя победа партии войны на выборах в Конгресс Республики Тинборд не оставляет надежды на мирное разрешение кризиса.

Довожу до Вашего сведения, что патриотическое крыло высшего военно-политического руководства Маванора, Сонсо-Вэцара и Крандуара готово заключить Пакт о союзе и взаимной помощи с Федерацией Ратулор. В случае Вашего согласия текст документа будет передан на Ратул по официальным каналам. Мы гарантируем ратификацию этого соглашения Сенатом Конфедерации даже при самом активном противодействии депутатов-дембусов.

В связи с этим прошу дать согласие на участие маванорской делегации в торжественной церемонии подписания Федерального Договора между государствами Нейтральной Зоны. За два дня до назначенной даты церемонии на Чигар прибудут посланцы долоков во главе с одним из высших военачальников, уроженцем Мавана. Руководитель нашей делегации уполномочен парафировать текст Пакта о союзе и взаимной помощи.

Вторая моя просьба носит более деликатный характер. В ближайшее время наш новый линкор «Мститель» будет выполнять разведывательную миссию в окрестностях планеты Ошлог, на которой тинборы монтируют свои линейные корабли пятого поколения. Прежние попытки Конфедерации провести разведку Ошлога были сорваны обороной противника, поэтому мы вынуждены использовать для этой цели боевой корабль высшего ранга Сегодня «Мститель» – единственный наш корабль, способный проникнуть в район Ошлога и вернуться на Маван. Трасса полета «Мстителя» изображена на прилагаемой звездной карте.

Мы опасаемся, что при обратном прорыве неизбежен огневой контакт с аналогичными боевыми единицами противника. Поэтому прошу вас не позднее 7-го дня 28-й декады текущего года послать в сектор Дрор-11 – Мце-08 эскадру для прикрытия возвращающегося из разведрейда линкора. Командир «Мстителя» имеет секретный приказ: в случае невозможности прорваться к Мавану просить убежища у правительства Ратула. Думаю, если уйти от погони не удастся, линкор пересечет ратульскую границу в секторе патрулирования фрегата «Луч».

Учитывая чуткость маванцев к семейным традициям, ставлю Вас в известность, что вторым пилотом на «Мстителе» служит Манор Гаффай, внук Вашего двоюродного брата Гинада Гаффая.

Примите искренние заверения в величайшем почтении. С надеждой на скорую встречу и плодотворное сотрудничество наших держав.

Шеф главного аналитического управления

Министерства Безопасности Конфедерации

бригадный генерал Гиндор Нахрай.

– Быстро растут долоки в тайной полиции, – ухмыльнулся Визброй. – Совсем недавно он был всего лишь вице-шефом отдела в звании командора.

– Продвинули за успешный перехват сенатора Нюссар, – предположил Кузьма Петрович.

– Да, скорее всего… – Верховный медленно сложил письмо и спрятал в конверт, который отправился во внутренний карман адмиральского кителя. – Что вы об этом думаете?

На лице Визброя заиграла торжествующая ухмылка. Командир «Лабиринта» прорычал:

– Случилось то, чего мы так долго ждали! Конфедераты наконец-то смекнули, что не смогут обойтись без нашей помощи!

– Похоже на то. Ну и хорошо… – Гаффай мельком посмотрел на курсовой монитор. – Пусть прилетают – потолкуем по всем пунктам. Глядишь, до чего-нибудь договоримся.

– Двигатель для «Зигейра» пусть продадут, – сварливо напомнил Шовит.

– И не только для «Зигейра», и не только двигатель. – Гаффай подмигнул. – Мне еще позарез требуется синхронизатор к линкору четвертого поколения… Наршада, вы хотели сказать мне еще что-то?

Таренийка невольно покосилась на Шовита, и тот, моментально сориентировавшись, снова заторопился в рубку. Гросс-адмирал остановил его шевелением ладони, сказав, что не имеет секретов от старых сподвижников.

– Это приятно, – проворчал Визброй. – А то я думал, что на меня до сих пор сердятся…

– Поговори у меня! Слушаю, Наршада.

Женщина молча покусывала губы, не решаясь начать. Словно в поисках поддержки, она метнула взгляд на величественный пейзаж плывущего навстречу звездоворота. Наконец промямлила: дескать, поступило сообщение, что главное командование Республики Тинборд сместило с прежней должности и перевело в резерв адмирала Мадара Пори.

– Плохая новость, означающая скорую войну, – сказал Гаффай. – Но мне сообщили об этом еще вчера. Полагаю, обер-штабс-майор, ты собиралась поделиться более важными сведениями. Смелее, девочка.

– Хорошо, я скажу, – пролепетала Наршада.

Понимая неловкость своего положения, она говорила не всегда связно, но все-таки сумела изложить подозрения насчет участия в заговоре гросс-адмирала и собственного шефа. Слушая ее аргументацию, Визброй сначала посмеивался, потом пару раз ругнулся, а затем изредка улыбался – впрочем, весьма натянуто. Большую часть сказанного он наверняка считал кощунственным нарушением субординации. Верховный же хохотал долго и от души.

– По-моему, вы у себя в Департаменте совсем голову потеряли от страха, – сказал он минут пять спустя, вытирая выступившие от безудержного смеха слезы. – Не можете поймать одного агента – вот и беситесь… Ну как убедить тебя в собственной невиновности? Хочешь, разрешу провести допрос на детекторе правды?

Шовит осуждающе покачал головой, но Наршада уже вытаскивала из сумочки миниатюрный прибор. Дрожащими руками она торопливо – видимо, опасаясь, как бы гросс-адмирал не передумал – прикрепила к вискам Висада датчики биотоков, проверила детектор контрольной программой и стала задавать вопросы.

Гаффай отвечал спокойно и уверенно. Чувствовалось, что процедура эта лишь развлекает старого флотоводца. На всем протяжении допроса дробные числа на табло приборчика колебались в интервале от 9 до 10. Немного растерявшись от подобных результатов, Наршада объяснила, что величины выше 8,5 соответствуют вполне правдивым утверждениям, тогда как ниже 3,0 расположена «зона вранья».

– Убедилась? – иронично осведомился Верховный. – Или остаются какие-то сомнения?

Наршада была готова разрыдаться, однако упрямо мотнула головой:

– Остаются, гросс-адмирал. Все нити по-прежнему ведут на «Лабиринт». Несколько дней назад появилась новая улика. Помните, ваша эскадра устроила салют на окраине скопления «Крыло Птицы»? Сигнальная торпеда, выпущенная с этого рейдера, почему-то не взорвалась, но улетела в Черную Сферу и там, вместо пиротехнического фейерверка, выпустила кодированное сообщение в диапазоне сверхвысокочастотной гравитации.

– Было такое, – подтвердил растерянный Шестоперов. – Сбилась с курса и улетела. Дня за три могла добраться…

Долоки сильно разволновались и устроили бурное обсуждение, выясняя, кто имел возможность подменить боеголовку торпеды. Получалось, что любой член экипажа, знавший о предстоящем салюте, запросто мог проникнуть в отсек, где хранились сигнальные снаряды. Сделано это было, скорее всего, когда «Лабиринт» стоял возле Ратула с отключенной системой охраны.

– Уже серьезно. – Помрачнев, Гаффай порывисто встал с кресла. – Что ты намерена предпринять?

Потупив взгляд, обер-штабс-майор смиренно попросила санкции на допрос адмирала флотилии Визброя. Шовит аж подпрыгнул на месте и долго кричал, что полицейский допрос адмирала является неслыханным нарушением воинской этики и что он своей долгой и безупречной службой Маванору и Ратулу заслужил, как ему кажется, право на доверие.

Гросс-адмирал грубо прервал командира рейдера:

– Помолчи. Если не чувствуешь за собой вины, то не должен опасаться детектора правды.

– Я никогда никого и ничего не боялся, но это же позор! – бушевал Визброй. – Полицейские ищейки совсем распоясались. Сегодня они нас допрашивают, а завтра пытать начнут!

– Я тебе приказываю, – мягко произнес Гаффай. – Даже не приказываю, а прошу. В виде исключения и в качестве личного одолжения.

Визброй поперхнулся на полуслове, потом отчаянно махнул рукой – что, мол, с вами поделаешь – и обреченно наклонил свою громадную голову, чтобы Наршаде сподручнее было прицепить присоски датчиков. Когда детектор заработал, адмирал флотилии произнес недовольным тоном:

– Ладно, фиг с вами, во всем признаюсь – что было и чего не было… Только объясните сначала, в чем меня подозревают – наверное, в связях с какой-нибудь разведкой?

– Примерно так, – кивнула Наршада. – Статья пятьдесят пятая уголовного кодекса: преступная связь с разведывательными органами иностранного государства.

Шовит вздохнул, усмехнулся и произнес немного смущенно:

– В свое время, вы правы, я сотрудничал с ведомством принца Войшара. Но в те годы Ратул был частью Империи, то есть меня нельзя обвинить в шпионаже в пользу иностранного государства.

– С другими разведками дела не имел? – нахмурившись, осведомился Гаффай.

– Никак нет. Всегда работал лично на Войшара.

Табло детектора дисциплинированно выдало результат больше восьми, то есть не оставалось сомнений, что командир «Лабиринта» говорит правду.

Не дожидаясь вопросов Наршады, Визброй поведал, как много лет назад – наутро после грандиозного банкета по случаю окончания Академии – его вызвали в Министерство Имперской Безопасности к самому фельдмаршалу Войшару Маванорскому. Принц объявил, что накануне, проявив неожиданное внимание к командору Гаффаю, Император тем самым дал понять, что признал своего старшего внука законным членом Маванорской фамилии. С этого момента особа Висада стала священной и нуждалась отныне в постоянной охране и всяческой защите. В качестве одного из негласных охранников было решено избрать фрегат-капитана Шовита Визброя – близкого друга потенциального крон-принца.

– Я регулярно докладывал Войшару о всех событиях, происходивших вокруг Висада, – закончил адмирал флотилии. – После переворота моя связь с Имперской Безопасностью, естественно, прервалась.

– Телохранитель, за хвост тебя… – издевательски фыркнул Гаффай. – Значит, когда «Безжалостный» принял бортом торпеду, предназначавшуюся моему «Смертоносному», – ты выполнял приказ дядюшки Войшара?

– Я и без всякого задания делал то же самое! – обидчиво огрызнулся Шовит. – Может, слышал, как «Зигейр», где я был старшим офицером, подставил борт, прикрыв «Маванор»? Потом, когда меня отозвали на крейсер, этот дурачок Аргал, сынок Войшара, попытался повторить мой маневр, но подставил не то место – вот мы и получили линкор с развороченным движком!

– Ладно тебе, – Гаффай махнул обеими руками. – Кузен Аргал всегда был немного растяпой. Говорят, Драйда, его младший брат, – тот действительно подавал надежды… Говоришь, ты был «одним из тайных телохранителей». Значит, были и другие?

– Были. Я точно знаю, что такое же задание получил тот парень, который был у тебя флагманским штурманом. Меня вернули в твою флотилию из-за того, что он погиб в бою возле Сорала…

Вежливо прервав потоки воспоминаний, Наршада спросила, известно ли Визброю что-либо о монархическом подполье на Ратуле или в Конфедерации. После долгих размышлений (детектор все это время, словно бешеный, показывал самые разные цифры) долок ответил с достоверностью около девяти единиц:

– Имперские группы и партии существуют как на Ратуле, так и на некоторых планетах Маванора. Я с этими политическими организациями не связан, хоть и знаком с некоторыми членами Имперской партии Ратула. Насколько мне известно, ратульская и маванорская партии поддерживают между собой полулегальные отношения. В частности, они обмениваются курьерами через Чигар, координируют пропаганду и так далее.

– Это вы заложили передатчики в мусорный контейнер и сигнальную торпеду?

– Нет!

Правдивость – 9,3.

Наршада сделала паузу, обдумывая тактику дальнейшей беседы, но Визброй решительно заявил, что должен наконец вернуться в рубку, поскольку в боевом рейде командир обязан находиться у систем управления. Выходя из каюты, он мимоходом глянул на хронометр и напомнил Шестоперову, что через три с половиной часа тому предстоит сменить Рина и заступить на дежурство.

Козырнув, Шовит вышел.

– Я ему верю, – задумчиво проговорил Гаффай. – А что касается его связей с Имперской Безопасностью, то меня, признаюсь, подобные подозрения посещали и прежде. Шовит всегда был великолепно информирован о самых неожиданных событиях… Впрочем, дорогая Наршада, сотрудничество с ныне покойным Войшаром не является преступлением и не может быть поставлено в вину на основании пресловутой пятьдесят пятой статьи.

Обер-штабс-майор ничего не ответила, только вздохнула, а землянин подумал: не исключено, что Визброй был все же не вполне искренним. По части главного обвинения Шовит принялся отвечать, не дожидаясь вопросов, и это позволило ему переиграть следователя: он сказал не то, что интересовало Наршаду, но – лишь то, что хотел сказать сам.

Так же и потом, когда Наршада спросила о монархическом заговоре, Визброй ловко изменил тему и отвечал о другом – насчет Имперской партии, которую ни в коем случае нельзя было назвать заговорщической. Как известно, имперские шовинисты действовали на Ратуле и в Конфедерации вполне легально.

Конечно, Шестоперов был абсолютно уверен, что его новый командир – простой честный долок, которому нечего скрывать. Однако он долго сотрудничал с ведомством Войшара, то есть должен был научиться правилам конспирации. Поэтому вполне могло оказаться, что Шовит Визброй – великолепно подготовленный агент, и кто-то специально обучил его приемам, позволяющим обмануть глупую электронику детектора…

«Кажется, волна шпиономании захлестнула и меня, – подумал Кузьма Петрович. – Подозреваю Визброя, как совсем недавно подозревал Бата». Он грустно улыбнулся.

– Идите уж, – сказал Гаффай. – У тебя, Петрович, будет нелегкая вахта. Имеешь шанс принять участие в настоящем космическом сражении.

В каюте Шестоперов все-таки высказал свои соображения вслух. Наршада ответила, что те же мысли возникли и у нее, но теперь уже поздно что-либо изменить, потому как никто не даст санкцию на повторный допрос. И вообще, сказала она беззаботно, не время думать о постороннем – ведь в их распоряжении меньше трех часов.

С этими словами она точно рассчитанным движением расстегнула главный магнитный шов на его комбинезоне.

В общем, оставшееся время они использовали с толком и на вахту отправились весьма утомленные, но веселые и счастливые. Настроение испортил только встретившийся в коридоре пггурман-ремед. Увидев Наршаду, он поздоровался чересчур уж нежным голосом, и землянин снова испытал обжигающее чувство дикой ревности.

– Бедняга, – промурлыкала таренийка, когда Туб покинул зону слышимости. – Кажется, он все еще влюблен в меня.

– Вот оторву ему хвост, и тебя этим хвостом выпорю! – пообещал Шестоперов.

– Не ревнуй, любимый, – Наршада ласково обняла его и, прижимаясь всем телом, поцеловала. – Это было слишком давно. Я же не попрекаю тебя прежними твоими партнершами.

– Их здесь нет, – буркнул Кузьма Петрович, потихоньку остывая. – А этот постоянно на глаза попадается.

Приняв огневой пост, он тщательно проверил оборудование и немного потренировался в быстром перенацеливании орудия и торпедных аппаратов. Работа отвлекла от ненужных мыслей, а затем началось главное, когда совершенно не осталось времени на личные переживания.

Локаторы оповестили о приближении сдвоенной цели. Определить на таком расстоянии государственную принадлежность кораблей было затруднительно, однако ратульцы предположили, что один из них – «Мститель». Гаффай приказал прибавить тягу и двигаться навстречу.

Вскоре с патрульного фрегата «Луч», который находился далеко впереди, возле самой границы, поступило сообщение: первым идет действительно «Мститель», а преследует его тинборский линейный крейсер 4-го поколения «Президент Инфи Тира». Дистанция между кораблями превышала пока дальнобойность артиллерии 13-го и 14-го калибра, которыми, согласно официальным данным, были вооружены оба корабля. Однако тинборы, имевшие заметное превосходство в скорости, неуклонно настигали конфедератов, так что часа через два-три могла завязаться схватка.

– К тому времени наши тяжелые крейсера окажутся не дальше пяти световых лет от «Мстителя», – прокомментировал Шестоперов. – Это все равно слишком много для пушек двенадцатого калибра – у них дальнобойность около двух световых…

Следующий час обстановка менялась медленно и не принципиально. Легкие крейсера, развив полный ход, приблизились к границе, присоединившись к «Лучу». «Победа» и «Триумф», обогнав отряд рейдеров, делали не меньше 28 узлов.

Выслушав пояснения землянина, Наршада понимающе закивала, не отрывая взгляда от голограммы, потом спросила возбужденным голосом:

– Насколько «Лабиринт» отстает от главных сил?

– У нас скорость почти на четыре узла меньше. Каждый час отстаем почти на световой год… Ого! Уже открыли огонь!

Линейный крейсер Тинборда выпустил носовым орудием сгусток бледных тахионов. Светящийся шар разрушительных частиц стремительно пересек расстояние, разделявшее оба корабля, пробился сквозь внешний слой силовой защиты «Мстителя», однако был остановлен внутренним защитным полем.

– Огневики, дайте дистанцию между комбатантами, – потребовал из рубки Гаффай.

Быстро выполнив необходимые измерения, Кузьма Петрович отрапортовал:

– Три целых и семь десятых светового года… – Он осекся, потрясенный. – Командир, это превышает дальнобойность тринадцатого калибра! Шовит был прав – на их линейном крейсере установлен по меньшей мере пятнадцатый. А может, даже восемнадцатый!

– Гады! – прошипел Гаффай, не обратив внимания, что землянин по старой памяти назвал его «командиром». – «Мститель» обречен, если мы не вмешаемся.

Орта Хуру сообщил, что, согласно данным его приборов, на линкоре Конфедерации обнаружили приближение ратульских кораблей. Как бы подтверждая его слова, «Мститель» резко развернул вектор своего движения и полным ходом устремился к эскадре Гаффая. Теперь, на встречных курсах, расстояние сокращалось значительно быстрее, однако и «Президент Инфи Тира» перешел на форсаж.

В считанные минуты дистанция между линкором и линейным крейсером сократилась до трех световых лет, и «Президент» открыл беглый огонь из всех тринадцати крупнокалиберных орудий. Смертоносные импульсы все увереннее трепали четырехслойное защитное поле «Мстителя», нанося первые – пока незначительные – повреждения.

Преследуемый линкор, развернув к корме свои восемь двухорудийных башен, начал отстреливаться, однако для пушек 14-го калибра, которыми был вооружен «Мститель», дистанция оставалась слишком большой. Залпы долоков практически не причиняли вреда противнику, почти все разрывы ложились с недолетом, и лишь малая часть импульсов пробивала силовую защиту. Тинборы же явно не стремились сокращать расстояние, намереваясь сначала ослабить линкор долоков расстрелом с максимальной дальности.

Хирин Гзуг, уже занявший место у первого орудия, деловито произнес:

– Командиру конфедератов следовало бы выполнить разворот на месте и устроить дуэль на контргалсах. В таком случае слабость меньшего калибра будет скомпенсирована превосходством в количестве стволов.

– Пушки будут бить почти в упор. – Шестоперов покачал головой. – Неизбежны страшные обоюдные разрушения и потери.

– На то и война, – хладнокровно откликнулся жестокосердый фитаклид. – Потерь бояться – в бой не ходить.

Тем временем чужие корабли – сначала «Мститель», а за ним и «Президент» – пересекли плоскость границы Нейтральной Зоны, автоматически превратившись в нарушителей. Как полагалось в таких случаях, Гаффай потребовал от обоих немедленно застопорить ходовые реакторы, но никто его, естественно, не послушался.

Линкор Конфедерации наконец изменил курс, немного сократив при этом дистанцию. Сбросив ход и прикрываясь безымянной беспланетной звездой, «Мститель» довел огонь до максимальной интенсивности, несколько раз чувствительно поразив противника. Тот, в свою очередь, тоже затормозился до десятых долей узла, и теперь корабли-поединщики неторопливо маневрировали, держась по разные стороны от красного гиганта и эпизодически обмениваясь сосредоточенными залпами.

В пространстве разгоралась бурная полемика. Спешившие к месту действия ратульцы настаивали на немедленном прекращении канонады и безоговорочном интернировании обоих нарушителей границы. Находившийся в затруднительном положении «Мститель» соглашался сдаться на милость пиратов, однако ссылался на непрекращающийся обстрел со стороны тинборов. Членистоногие же, считая противостоящие силы несерьезными, вовсе не собирались вступать в переговоры с ратульскими адмиралами.

Ожидавший именно такой реакции Гаффай удовлетворенно изрек в микрофон дальней связи:

– Линейный крейсер «Президент Инфи Тира», не вынуждайте нас принимать крайние меры. Немедленно прекратите огонь и допустите на борт досмотровые отряды нашего флота.

Поскольку тинборы по-прежнему не отвечали, он приказал «Победе» и «Триумфу» сократить дистанцию до двух световых лет и обстрелять несговорчивого нарушителя. Тяжелые крейсера двинулись на сближение, заходя с фланга, но «Президент» огрызнулся бортовым залпом. Хотя орудийные импульсы были ослаблены расстоянием и смягчены защитными полями, потоки бледных тахионов ощутимо опалили корабли Ратула, и адмиралу Раддену пришлось отвернуть, не достигнув рубежа, с которого можно было пустить в дело двенадцатый калибр.

– Спасая конфедератов, мы рискуем потерять собственные корабли, – заметил Верховный. – Может, атаковать всеми силами с разных направлений? Легкие крейсера наверняка способны прорваться сквозь зону заградительного огня и выйти на торпедный выстрел. Хотя…

– Вот именно! – хмыкнул мрачный Визброй. – Выйти-то они выйдут, успеют ли выстрелить? Сделаем проще – снова, как в молодости, поиграем в «прятки со смертью». Только прикажи остальным, чтобы не мешали.

Узнав, что замышляется, штурман попытался возражать, красиво говорил про смертельную опасность. Долоки приказали ему выйти вон и не возвращаться в рубку, пока не закончится бой. Места за пультом заняли по старинке: Гаффай – командирское, а Визброй – пилотское. Штурманское кресло осталось пустым.

Ветераны работали четко и уверенно, впервые за многие годы применяя на практике опыт, накопленный в академии, а позже закрепленный на пространстве грандиозных сражений. Этот опыт оказался бесполезным во времена, когда пираты развлекались, наводя ужас на слабосильные флотилии планетарных тиранов. Теперь наконец-то настал момент вспомнить весь багаж тактических приемов.

«Лабиринт», сопровождаемый крейсером «Зловещий», стремительно лавировал среди густо расположенных звезд этого скопления, скрытно приближаясь к месту артиллерийской дуэли. Тем временем остальные легкие крейсера, по приказу гросс-адмирала, присоединились к тяжелым, создав своими силовыми генераторами дополнительный, третий слой защитного поля вокруг «Победы» и «Триумфа». Под прикрытием этого тройного щита Радден вновь направил группировку в сторону «Президента», однако двигался нарочито медленно, не торопясь подставить корабли под вражеский огонь, и лишь имитировал атаку, всячески отдаляя момент броска на форсаже.

Расстояние между рейдером и «Мстителем» сокращалось, и сквозь усилители прицела Шестоперов видел, как страшно пострадал в бою линкор долоков. В бортах зияли проплавленные вражескими попаданиями пробоины, из четырех орудийных башен верхней палубы неповрежденными оставались только две.

Большую часть времени «Мститель» скрывался позади красного диска звезды, лишь ненадолго выдвигаясь из-за укрытия, чтобы выпустить очередной залп. Как огневик, Кузьма Петрович понимал, что этих коротких секунд совершено недостаточно для тщательного прицеливания, поэтому пучки тахионов ложились преимущественно мимо цели.

Когда дистанция между кораблями Ратула и тинборским линейным крейсером сократилась до трех с половиной световых лет, Верховный вызвал на связь командира долоков.

– Здесь «Мститель», – отозвался голос с линкора. – Кто меня вызывает?

– «Лабиринт», рейдер Ратула. Способны ли вы продолжать бой? Я намерен дать вам наводку.

Облаченный в скафандр долок, голограмма которого транслировалась с линкора, обрадованно охнул и попросил наводить в носовую часть вражеского корабля. Он добавил, что «Мститель» должен первым же залпом уцелевших одиннадцати стволов накрыть именно этот участок, где у тинборов расположена башня главного калибра.

– Сделаем, – заверил его Гаффай. – Между прочим, с кем я говорю? На вашем скафандре нет командирского значка.

Долок на линкоре мрачно ответил:

– Командир, старший офицер и первый пилот погибли в самом начале, когда их выстрелы разворотили рубку. А я – второй пилот. Принял на себя управление, как старший по званию из оставшихся офицеров.

– Родственник, значит, – проворчал гроес-адмирал. – Прикажи своим канонирам быть наготове.

До сих пор звезды, расположенные впереди по курсу, заслоняли рейдер от наблюдателей тинборского линейного крейсера, но теперь ратульцам предстояло выйти в пространство, открытое для всех видов обзора. Чтобы точно определить координаты вражеского корабля, требовалось некоторое время оставаться в зоне прямой видимости, то есть противник мог спокойно расстрелять «Лабиринт». Не зря этот тактический прием был назван «Прятки со смертью».

Гаффай решительно опустил руки на клавиатуру пульта, послав корабль в атаку по замысловатой траектории. С дистанции в четыре световых года – чуть больше часа полета на полной скорости – Шестоперов и Рин сфокусировали прицельные устройства на передней части «Президента».

Линейный крейсер тинборов тоже был изрядно потрепан: одну из боковых граней его кубического корпуса украшала рваная пробоина – результат взрыва орудийной башни.

В компьютерных сетях рейдера заработали программы внешнего наведения. Информация о расположении в пространстве «Президента Инфи Тира» потекла на пост управления огнем «Мстителя», и теперь артиллеристам-долокам не нужно было тратить время, чтобы точно прицелиться в противника. Когда линкор выдвинулся из-за звезды, его пушки были направлены точно в то место, где находился вражеский корабль. Последовал виртуозный, как на показательных учениях, залп.

Одиннадцать огненных точек обрушились на усеченную пирамиду носовой части «Президента», вдребезги разворотив броню и орудия. Из внутренностей линейного крейсера, потрясенного страшным ударом, вырвалось ослепительное пламя атомного взрыва.

Вражеский корабль был тяжело подбит, однако переборки расположенных в глубине отсеков еще держались, и тинборы продолжали отстреливаться из оставшихся шести стволов 15-го калибра. Впрочем, интенсивность огня заметно снизилась – видимо, были поражены важные узлы жизнеобеспечения.

– Торпедная атака! – скомандовал Гаффай. – Нечетные залпы – «Лабиринт», четные – «Зловещий». Тяжелым крейсерам выйти на дистанцию прицельного огня.

– Дистанция – два и восемь, – деловито сообщил напарнику Рин. – Целься по средней части и следи за сигналами. Первая пара торпед – твоя.

Рейдер стремительно сокращал расстояние, приближаясь к «Президенту», на котором многое стволы малого и среднего калибров были выведены из строя удачными выстрелами «Мстителя».

2 световых года… 1,8… 1,6… 1,4… 1,2… Тинборы уже развернули одну из больших пушек в сторону «Лабиринта». В этот момент на мониторе загорелась долгожданная команда ОГОНЬ.

Кузьма Петрович нажал педаль, выпустив по линейному крейсеру две торпеды. С небольшим интервалом после его залпа пошли на цель пять торпед со «Зловещего», еще через четверть минуты разрядил свой пускатель Рин, и только потом легкий крейсер выпустил смертоносные сигары из второго пятитрубного аппарата.

Первые самонаводящиеся снаряды разорвались вдалеке от «Президента», остановленные внешним слоем защитного поля. Сила взрывов пробила в энергетическом щите обширную брешь, сквозь которую проникли следующие волны торпед. Точно так же разрывы боеголовок нейтрализовали среднюю и внутреннюю зоны силовой защиты, и наконец три торпеды ударили в борт линейного крейсера.

Распухающие огненные шары нанесли тяжелейшие повреждения внешним конструкциям, и одновременно в «Президента» попали тахионные залпы «Мстителя», «Победы» и «Триумфа». Бледные тахионы буквально смели с корпуса несколько орудийных башен, украсив тинборский корабль глубокими пробоинами. Разрушения были столь сильны, что на «Президенте» отключился один из рубежей силового поля. По существу, начался расстрел беззащитного линейного крейсера, который быстро превращался в груду обломков.

Наршада, на всем протяжении боя тихо сидевшая в уголке, выдохнула:

– Красиво ж его бьют.

– Калибр у наших слабоват, – сокрушенно сообщил Хирин Гзуг. – Шестнадцатым мы б их на куски раскололи!

На этом бой, собственно говоря, закончился. Тинборы наконец-то прервали молчание и сообщили, что предпочитают плен гибели. Впрочем, орудийные башни «Президента» были катапультированы и взорвались, отлетев от корабля на несколько сотен километров. Очевидно, членистоногие не желали, чтобы их новые пушки попали в руки ратульских инженеров.

По распоряжению гросс-адмирала командир дивизии тяжелых крейсеров занялся трофейным кораблем. Сам же Верховный вызвал на «Лабиринт» временного командира «Мстителя».

Родственники встретились тепло, хотя Манор Гаффай явно чувствовал себя не в своей тарелке. Шестоперов понимал парня: за минувшие десятилетия именем Висада Гаффая в Конфедерации только что детей не пугали. Да и самому Висаду неожиданное появление внучатого племянника доставило немало горьких переживаний. Ведь все маванорские долоки, которых он когда-то знал, давно состарились и покинули этот мир, поскольку не могли воспользоваться омолаживающей вакциной.

Обняв маванского офицера, гросс-адмирал осведомился с неловкой улыбкой:

– Много ужасов про меня рассказывают?

– Раньше пропаганда была, конечно, круче, но в последнее время как-то поутихли борзописцы… – Манор оскалился. – Сейчас другие проблемы появились, не до вас.

– Небось, надоело народу слушать, как продажные щелкоперы проклинают «кровавых пиратов Ратула», – удовлетворенно сказал Визброй. – Ну а вообще, что долоки с нас думают, какими словами поминают?

– Да по-разному. Никто же ничего толком не знает. И еще, повторяю, теперь поспокойнее стало. По-моему, большинство долоков уже не видит в вас врага. Обвинение в измене автоматически погашено в связи с истечением срока давности, а крейсерскую операцию на линии Ратул – Сорал изучают в Академии, как классику.

Визброй заявил, что по такому случаю стоит выпить, и разлил коньяк. Задумчиво помассировав нижнюю челюсть, Висад осторожно спросил:

– Как ты думаешь, согласится ли правительство Конфедерации на совместные с нами действия против Тинборда?

– Должны согласиться, если не все мозги пропили, – убежденно сказал Манор. – Через год тинборы станут вдвое сильнее нас, а кроме Ратула серьезных союзников не существует. Правда, бустафонская мразь наверняка устроит в Сенате скандал, только кто их слушает… Всем ведь известно, что дембусы до самого кончика хвоста продались тинборам!

Три долока в командирском салоне опрокинули стопки за встречу. Тут же прозвучал второй тост – за возрождение великой державы.

В огневом отсеке Наршада тихонько шепнула землянину:

– Висад и Манор очень похожи, не правда ли? Лоб, глаза, скулы… Не одно лицо, конечно, но сходство заметно.

Кузьма Петрович кивнул в знак согласия и одновременно дернул плечом: не мешай, дескать, слушать. Между тем в апартаментах Визброя включился видеокуб, выдавший голограмму адмирала Раддена. Командир соединения тяжелых крейсеров сообщил, что правительство Тинборда принесло официальные извинения в связи со случайным вторжением своего корабля в Нейтральную Зону. Власти Конпыша объявили о разжаловании в рядовые всех оставшихся в живых офицеров линейного крейсера, а также известили о готовности выплатить Ратулу положенную компенсацию.

– Что-то тинборы в последнее время больно быстро с денежками расстаются. – Верховный с веселым недоумением покачал головой. – Ладно, отпускай эту дырявую коробку. Еще взорвется у нас под боком.

Козырнув, Радден отключился.

– Тинборы боятся, как бы мы не принялись разбирать «Президента» на кусочки, потому и башни подорвали, – задумчиво проговорил Манор Гаффай. – Если хорошенько покопаться в чертежах, может ведь всплыть кое-что интересное.

– Например? – насторожился Висад.

– Все ясно, – безапелляционно заявил Визброй. – Я когда еще предупреждал: они поставили на новые линейные крейсера пятнадцатый калибр, то есть превысили мощность, разрешенную этим дебильным договором.

– Если бы только пятнадцатый, – вздохнул Манор. – Дела обстоят гораздо хуже.

Он объяснил, что Генштаб и военная разведка долоков, получив тревожные сведения от агентуры, направили «Мститель» в тайный рейд к планете Ошлог, на стапелях которой тинборы сооружали свои крупные корабли. Рейд полностью подтвердил самые неприятные опасения: Тинборд действительно нарушил договор об ограничении космических вооружений. На линкорах пятого поколения были смонтированы по двенадцать орудий 18-го калибра в пирамидальных барбетах, а на передней плоскости был установлен кубический каземат, в котором помещалась сверхмощная «двадцатка».

Обнаружив корабль Конфедерации, тинборы бросили в погоню новейший линейный крейсер, построенный по той же конструктивной схеме: дюжина «пятнашек» в бортах и одна пушка 18-го калибра – в носовой части. По огневой мощи «Президент» превосходил «Мстителя» втрое. Если бы не помощь ратульского флота, линкор долоков был бы, несомненно, уничтожен.

– Поганенько, – резюмировал гросс-адмирал. – Значит, как только вступят в бой новые корабли Тинборда, весь флот Конфедерации автоматически становится грудой бесполезного в бою металла.

– Это означает скорую войну. – Манор тяжело опустился в кресло. – Плохо.

Визброй глубокомысленно заявил:

– Если война неизбежна – стало быть, мы должны сами выбрать удобное для нас время и место первого удара.

По его мнению, через год противник будет слишком силен, поэтому все жизнеспособные осколки Маванора должны забыть старые взаимные обиды и стать плечом к плечу, чтобы противопоставить врагу объединенную силу. Пусть лучше война начнется сегодня, изрекал адмирал флотилии. Лучше сегодня, когда противники имеют по три-четыре звездомета и по полтора десятка линкоров и линейных крейсеров, чем завтра, когда количество оружия удвоится, а огневая мощь вырастет десятикратно.

– Сегодня, – заключил он, – можно начинать войну с надеждой на победу, тогда как через год война будет означать взаимное истребление обеих цивилизаций.

Они принялись подсчитывать суммарный состав флотов постмаванорских государств с учетом быстрой реставрации «Мафтинда», «Драйды» и «Зигейра». Соотношение сил получалось довольно шатким.

Незначительное превосходство в числе тяжелых кораблей у долоков с лихвой компенсировалось обилием у тинборов артиллерии сверхкрупного – выше пятнадцатого – калибра. Правда, Манор Гаффай напомнил, что в глубине маванорской территории стоят на консервации два мощнейших, хоть и недостроенных линкора четвертого поколения: «Звездный Владыка» и «Властелин Космоса».

– При желании, – сказал молодой пилот, – их можно было бы очень быстро ввести в строй.

– Попытайтесь, – без воодушевления откликнулся Висад. – Может быть, добьетесь разрешения от своих властей. Хотя не верю я почему-то в благоразумие нынешних лидеров Конфедерации.

Ответом было печальное молчание. Все участники разговора полностью разделяли мнение Верховного.

Когда тишина сделалась зловещей, Висад предложил разлить еще по одной. Потом предложил внучатому племяннику посетить назначенную на ближайшие дни церемонию подписания договора о Ратулоре. Манор радостно согласился, но тут же, помрачнев, помянул бедственное состояние своего линкора.

– Иди малым ходом на Ратул, – разрешил гросс-адмирал. – Устроим «Мстителю» экстренный ремонт и подлечим раненых. Я договорюсь с президентом… – Он добавил, подмигнув: – Только, извини, заберу у тебя пару пушек главного калибра.

– Хоть три!

Пользуясь удобным случаем. Визброй напомнил о своих проблемах:

– Нам позарез нужен движок от линкора типа твоего «Мстителя». Наверняка у вас на базе завалялся какой-нибудь… Помоги купить – никаких денег не пожалеем.

– Зачем же покупать, если можно конфисковать? – Манор засмеялся. – У меня в трюме лежит запасной комплект – десять дней, как с завода, еще в масле. Прибудем на Ратул – сразу же перегружу, только транспорт подайте.

С яростным воплем: «Спаситель! Благодетель!» – несдержанный Шовит бросился тискать в объятиях оторопевшего пилота. Старший Гаффай посмеивался с блаженной улыбочкой. Эта идиллия была прервана срочным вызовом с Ратула.

Дежурный по Военному Департаменту доложил, что час назад в систему Отирама ворвалась огромная – до сотни голов – стая фошкоров. Космические хищники окружили Таретифо, некоторое время беспорядочно носились вокруг планеты-гиганта, а затем столь же стремительно покинули систему.

Ничего необычного в этом не было, если бы не одно обстоятельство. Персонал орбитального исследовательского комплекса якобы наблюдал, как фошкоры доставили к Таретифо и сбросили на планету несколько эллипсоидальных контейнеров неизвестного предназначения.