33

На следующий день, после завтрака, Феникса забрали два охранника. Открыв дверь, один из них выкрикнул:

– Заключенный одиннадцать двадцать на выход!

– Это он тебе, – подсказал сокамерник.

– И правда, – кивнул Старк, поглядев на свой номер «1120».

Вместе с ним вели еще одного «флибустьера», лейтенанта. Солдаты, видя, что их командиров уводят, прыгали на решетки, пытаясь достать конвоиров, но те близко к решеткам не подходили, ошпаривая протиснутые между прутьев руки электрошоковыми дубинками. Иногда попадали, и тогда мат стоял совсем уж семиэтажный.

Не желая сдаваться просто так и терять достоинство, Феникс резко дернул одного охранника на себя, врезав локтем в челюсть, и хотел поднырнуть под второго, но немного не рассчитал, и дубинка прошлась по плечу, дав такой разряд, что рука отнялась. Потом посыпался целый град электрических ударов обозленных охранников. Досталось и лейтенанту, который также огрел одного из своих сопровождающих. Так что как он оказался в кресле, Старк вообще не помнил.

Сам допрос Феникс помнил смутно. Лишь какие-то обрывки. Его посадили в кресло, что-то вкололи из пневматического шприца и все… сознание поплыло. Потом были какие-то вопросы и весьма и весьма подробные ответы. Поначалу Старк из злобы хотел сопротивляться, молчать, но против сыворотки не пойдешь. Он добился лишь того, что самописец показал его сопротивление, и долбануло током так, что в голове вообще поплыл туман.

Его с лейтенантом вернули в камеры только к обеду. Охранники притащили их под руки и бросили на пол. Следующие несколько часов Феникс не отходил от унитаза. Рвотные позывы скручивали желудок, а когда наконец отпустило, Феникс лежал без движения до самого ужина.

– Круто они за вас взялись, – посочувствовал Рудольф и, протянув поднос с ужином, что раздавали прямо в камерах, посоветовал: – Ты ешь, а то совсем загнешься.

Старк и сам понимал, что нужно есть, но максимум, что смог, так это выпить содержимое из кружки.

– Слушай, Рудольф, – протянул Феникс, – а отсюда точно никак не сбежать?

– Нет, парень. Я тут, можно сказать, старожил. Дольше меня сидит только Чокнутый из сто тридцать седьмой камеры, да, может, еще Профессор из шестьсот второй… и ни одной удачной попытки.

– А сколько их было?

– Три.

– И что за попытки? Я имею в виду, как пытались бежать?

– Довольно просто… а потому глупо, тут по-другому никак.

– Как?..

– Во время подхода транспорта, раз в полгода привозящего жратву, воду и кислород, поднимали бунт, иногда удавалось захватить пару охранников, но дальше дело не шло. Всех валило на землю током. Кого-то забивало насмерть, только обугленные корочки оставались.

– Идиотизм… ошейники надо сначала снять.

– Надо-то оно, конечно, надо, но вот никак не снять. Порвешь, и через пять секунд взрыв, сносящий тебе бестолковую черепушку, и даже оператор уже ничем не поможет.

– Дерьмо какое…

– Да, продумано все, что ни говори.

Ночь прошла в кошмарах. Снился этот ублюдок Шалом Мажимель. Во сне казалось, что именно он задавал ему вопросы во время допроса, но кто это делал на самом деле, Старк не видел. Мало ли ублюдков служит в КЕК?

На следующий день после завтрака, который вошел в него гораздо лучше, чем ужин, он снова принялся ждать истязателей, но их не было. Заметив настроение своего соседа, Рудольф пояснил:

– После первого допроса они дают на отдых минимум два дня.

– А что так? Гуманизм?..

– Какой, к чертям, гуманизм… просто если делать это каждый день или даже через день, то человек не протянет и месяца.

Сокамерник был прав. К тому же зачем изматывать одного человека ежедневными допросами, если у тебя таких десять? Снова раздались крики, и, прижавшись к решетке, Старк разглядел, что уводят двух его солдат. Они так же, как и Феникс, сопротивлялись, хотя и понимая всю тщетность. Наверное, просто из непримиримости. Их, уже готовые к такому развитию событий, охранники, так же как и Старка, огрели дубинками, заковали в наручники и поволокли в камеры для допросов.

– Сволочи… А тебя давно допрашивали?

– Да вот уже как три месяца не трогали… Наверное, в шахту скоро, – погрустнев, пояснил Бол-дин. – Узнали, суки, все, что хотели, проверят и спишут.

– Не весело…

Заняться в тюрьме было нечем. Все места в ремонтных мастерских и прочих службах были давно заняты, многие заключенные хотели отвлечься от повседневности работой. Тем, кто был «свободен» от работы, не оставалось ничего другого, как бесцельно шататься по территории, огороженной полосами желтого и красного цвета.

На территории имелись даже площадки для занятий спортом и тяжелой атлетикой. Так что зэки тягали тяжести или, разбившись на футбольные и баскетбольные команды, гоняли мяч. Больше делать было нечего.

Те, кто не играл и не занимался спортом, смотрели за процессом и делали ставки на то, чем разрешалось владеть заключенным, или на то, чего по каким-то причинам всегда не хватало, начиная от сигарет и заканчивая рулонами туалетной бумаги…

На одну из таких групп Феникс обратил внимание из-за шума.

– Это нечестно! – кричал один из зэков писклявым голосом. – Ты должен мне три штуки!

– Ни хрена я тебе не должен!..

Слово за слово, и вскоре вспыхнула драка. И тут же другой букмекер стал принимать ставки, завалит ли старый букмекер Пискуна или же Пискун завалит букмекера. Охрана наблюдала за дракой с минуту, чему-то ухмыляясь, после чего дерущихся ударило током, и они попадали на пол, схватившись за ошейники.

– Разойтись! – кричали охранники, одаривая непонятливых ударами дубинок, пробираясь к пускающим слюни недавним драчунам.

Их подхватили и поволокли.

– Куда их? – поинтересовался Старк, наблюдая за процессией. – В карцер?

– Если бы… – вздохнул Рудольф, видимо не понаслышке зная, через что предстоит пройти потерявшим над собой контроль зэкам. – Их посадят в Кресло.

– В Кресло?

– Да, такая штукенция… вколют что-то, а потом запустят эту вертушку… Ощущения, я тебе скажу… – Рудольф Болдин даже вздрогнул.

– Неужто хуже, чем после допросов? – не поверил Феникс.

– В десятки раз, парень… в десятки раз… каждая клеточка твоего организма чувствует… Нет, это не передать словами.

– Ты меня прямо-таки заинтриговал!

– Не советую…

– Не буду.

Провинившихся заволокли в один из коридоров, огражденных желтой линией, – протаскивая их, ошейники отключали. По соседству находился еще один коридор, и, как знал капитан, его огораживали уже две запрещающие линии.

«Интересно, что там такое?» – раздумывал Феникс. Он подумал о том, чтобы спросить у своего товарища по несчастью, но отбросил эту мысль. Неизвестно, вдруг их прослушивают или сокамерник все доложит начальнику. Лучше уж как-нибудь узнать самому, не привлекая внимания кого бы то ни было…