32
Феникс Старк уснул неожиданно для самого себя. Видимо, старые солдатские привычки дали о себе знать, и организм брал свое, несмотря ни на какие возможные трудности, готовясь к их преодолению. Проснулся Старк от побудной сирены. Капитан быстро заправил койку, сел на стул возле небольшого столика и впервые осмотрел свою камеру при ярком свете.
Это была обычная камера: две койки, два стула со столиком, унитаз с раковиной. Вот и все. Из неформального, вроде картинок с голыми девками или фотографий родных, ничего не было, это запрещалось администрацией. Тут вообще много чего запрещалось администрацией.
К капитану подсел сосед по камере. Это оказался пожилой человек лет шестидесяти, седой и с небольшим шрамом над левой бровью, понимающему человеку говорившим о многом.
– Здорово, я…
– Привет. Мы вчера знакомились, ты – Рудольф Болдин.
– И то верно.
«А вот не подсадная ли ты утка, вот в чем вопрос», – подумал Старк.
– Ну и на чем ты погорел, Феникс?
– На неудавшемся штурме…
– Ты штурмовик?! – оживился Рудольф.
– Ну да… – пожал плечами Старк. Все-таки для него эта ситуация была новой, и он никак не мог сориентироваться, как себя вести. – Напали не на то судно, нас повязали, кого не перебили, вот и весь рассказ.
– Ну а почему вас сюда сунули, а не на рудники, как с подобными вам поступают?
– Не знаю. Может быть, из-за того, что наш капитан артефактами чуми интересовался… – ответил наугад Феникс и по изменившемуся лицу сокамерника понял, что попал в точку, и решил развивать успех: – Вот, наверное, они и думают, что я могу что-то знать о них.
– Да… федьки охочи до артефактов, – согласно покачал головой Болдин. – Тут многие… большинство из-за них сидят, и ведь не только пираты.
– То есть?
– Есть вполне законопослушные граждане, но тоже сунули свой нос не туда, видели какие-нибудь развалины, побродили по ним, об этом узнало КЕК, и вот они все здесь маются.
– Ну а ты из-за чего тут мотаешься?
– Все потому же… Поисковик я, охотник за артефактами, имел свое судно и рыскал по дальним окраинам. Федьки дорого за них платят даже пиратам, правда, тут нужно провернуть удачную комбинацию, чтобы получить свои деньги и не попасться…
– И как я понимаю, – не сдержавшись, улыбнулся Старк, – в последнем случае тебе эта комбинация не удалась.
– Да, захомутали меня… Решил немного сэкономить на посредниках, детишкам на молочишко… вот и сэкономил.
Собеседники немного помолчали, каждый думая о своем, наболевшем.
– Ну а каковы условия освобождения? – спросил Старк, понимая, что оно, какие бы условия ни были, ему все равно не светит и гнить ему в этой тюрьме до скончания своих дней. Но надежда все равно жила, очень хотелось верить: «А вдруг?»
– С этим плохо, парень. Больше освобождаются ластами вперед.
– Что, так плохо?
– Очень. Ну а если тебе все же повезло, то полного освобождения все равно не будет. Всех, кто побывал здесь и больше не представляет ни ценности, ни опасности, могут поселить на фермерской планете, под присмотром, конечно… даже жену из таких же, как мы, могут дать. Ну а в нашем случае… я ведь тоже в прошлом… хе-хе… не только за артефактами охотился, а в нашем случае светят только рудники разной степени вредности.
– Ясно. В общем, сгнием тут в любом случае…
– Это точно…
– Все на выход! – зазвучало из громкоговорителя. – Получайте жратву!
– Пойдем, новичок…
Еду раздавали, как в дешевых фильмах про тюрьмы. В одном окошке выдавали пластиковый поднос со стаканом, в другом окне несколько раздатчиков поварешками накладывали еду бесформенными кусками, шлепая со смачным звуком на поднос. Только жидкость, то ли компот, то ли сок, выдавал автомат – стоило поднести стакан к носику. Но и он барахлил, выдавая всем разные порции: кому-то полный стакан, да так что через край лилось, кто-то получал лишь половину нормы.
«Бедлам», – подумал Феникс. По крайней мере, ему повезло, и стакан заполнился на две трети.
Старк подошел к своим людям, которые уже столпились в кучку и ели.
– Привет, парни.
– Здорово, командир.
– Как устроились? – спросил Феникс, кивая на Генриха, у которого виднелся небольшой порез на щеке.
– Нормально, – хохотнули те, кому пришлось силой отстаивать свое достоинство и авторитет.
– Никого не убили?
– Нет…
Дальше разговор продолжался в том же духе.
«Флибустьеры» рассказали друг другу все, что узнали об этом месте у сокамерников. Кто ничего не узнал, жадно слушал о местных порядках, законах и всем прочем, что могло пригодиться.
– Мой сосед, когда я заикнулся о побеге, сказал, что ни единого случая еще не было. Оно и понятно: кто переходил за красную линию, сразу же лишался головы, – рассказывал лейтенант Боос. – Некоторые, кто не выдерживает, пытаются так покончить с жизнью… Разбегаются – и сразу за красную линию. Но только не всем это удается.
– Почему? – заинтересовался Старк.
– Оказывается, с момента пересечения линии до взрыва проходит около пяти секунд, и оператор может отменить программу на ликвидацию. И тогда дергающегося в судорогах зека охранники отпихивают обратно за желтую линию.
– Вот как…
– Да. Но тут все зависит от реакции оператора или его желания. На это суицидники и надеются, что оператор не успеет остановить программу ликвидации или не захочет.
– Надеюсь, никто не хочет выкинуть этот номер? – спросил капитан, оглядев своих солдат.
– Конечно нет, командир.
– Это хорошо. Нам нужно держаться до конца…