38
На обед пришли припозднившись, когда уже никого в столовой не было.
— Валентина, ты у ж извини, не могли раньше.
— Все знаем, — ответила она, — мало людей на обеде было, все или на зачистке у реки задействованы или на работах на ЖД. Все горячее, недавно подогревали, садитесь за стол. Сегодня суп с говядиной, рагу с говядиной… Австралийской правда.
— Откуда?
— Вчера два вагона-рефрижератора раскопали на запасных путях, а там мясо.
Есть выражение — за ушами трещит, вот примерно такой «хруст» и стоял над нашим столом.
— Фантастика, — нахваливала Наталья суп, наяривая ложкой.
— Точно, — согласился Вовка, — сколько уже жидкого не ели нормально.
— Надо будет в дорогу мяса выпросить у Григорьева, — сказал я отставив пустую тарелку, и пододвинув к себе другую, с рагу, — сказал же что б не стеснялись, вот и не постесняемся… в пленку какую замотать и все.
— Угу… вариант, — кивнул Вовка.
— Не помешаю? — мы не заметили, как в столовую зашел Пал Палыч, так были увлечены чревоугодием.
— Конечно, присаживайтесь, — немного подвинулась Маша.
— О, а что такое? Эти два раздолбая обижают? — чуть наклонился Палыч и посмотрел на Машу и Наталью, — вы девчата мне жалуйтесь, я их быстро научу Родину любить.
— Что вы нет, — еще больше покраснела Маша и опустила глаза, — мы… мы просто волновались.
— Ну дочка, сейчас такие времена, что для волнений поводов очень много, — сказал Палыч, расставляя перед собой тарелки.
— Это они с вами собираются за какой-то там техникой? — спросила Наталья.
— А что, собираются? — улыбнулся Палыч.
— Да они с поисковиками полдня голову ломали как да что. Одних мы их больше не отпустим, и точка!
— Сказала, как отрезала, — хмыкнул Палыч, — ну, посмотрим, пара лишних глаз не помешает в любом случае.
— Вот, — сказала Наталья и показала нам язык, — а Маша, так вообще, снайпер!
— Надо же! — удивился Палыч, — и сколько на счету снайпера врагов?
— Четыре банки из-под краски, — с серьезным лицом ответил Вовка, не отвлекаясь от тарелки.
— А ты даже не попал ни разу по этим банкам, — вступилась за Машу Наталья.
— Далеко, я дальше ста метров не стрелок.
— Вот и не придуривайся!
— Это они всегда так? — спросил меня Палыч.
— Ага, милые бранятся — только тешатся, — ответил я.
— Я все думаю, — нахмурил брови Палыч и стал серьезным, — как два «Витязя» перегонять-то?
— А куда кстати их перегнать можно если что?
— Можно к блокпосту на «лидере», ребята там знакомые у меня, думаю, не будут против приглядеть за техникой, но это второй вопрос, перегонять-то как?
— Ну, у нас снегоходы есть. Оставить к примеру Наталью со снегоходом на блокпосту, перегонишь одну машину, пересядешь на снегоход и обратно. Он быстрый, маневренный, Наталья уже наловчилась на нем ездить… ну это если оба «Витязя» удастся завести.
— Заведем, за это не волнуйся, главное чтобы в процессе нам не мешали.
— Вот про это и поговорим с поисковиками и все спланируем.
— Ну добре, где найти меня знаете. Приятного аппетита, пойду отдыхать, ноги гудят просто.
— Спасибо, — ответили мы почти хором, а Палыч составил пустую посуду на поднос и вышел из-за стола.
После обеда я пошел на экзекуцию в санчасть, где Марта и еще две женщины носились как заведенные среди легко раненных, лежащих и в палатах и в коридоре прямо на полу. В вручив мне перевязочный материал, и несколько пузырьков выпроводила со словами:
— Думаю справитесь уже сами, видите что у нас тут твориться? Хорошо, что тяжелых хоть в «областную» вывезли. Так справитесь?
— Справлюсь.
— Вот и хорошо.
Побрел обратно в комендатуру.
— Андрей, — окликнул меня кто-то басом.
Я повернулся и увидел, как меня догоняет Василий, из группы поисковиков… автомат, разгрузка, грязный маскхалат, лицо уставшее…
— Уф… — остановился он около меня, наклонившись и уперевшись ладонями в колени, — только из-за речки, со вчерашнего вечера там на пузе ползал, вокруг этой рембазы.
— А Михаил?
— Так в рейде же они, завтра только к утру будут. Мы же, как от вас тогда вышли, он меня и послал «осмотреться» там.
— И?
— Нормально, если крюк небольшой сделать, и с востока зайти, то по-тихому можно подойти, а там уже думать надо, как временную оборону выстроить, пока с этой техникой возится будут.
— Ясно… ты отдыхать шел бы, а завтра, когда группа вернется приходите к нам, будем уже мозги напрягать.
— Не, я сначала пожрать…
— В столовке, кстати, и первое и второе… все из говядины.
— Да ты что!
— Ага.
— Ну ладно, побегу, — Вася развернулся и действительно побежал, эдаким гризли в маскхалате… Вот «машина» блин, он наверное и веса-то своего не чувствует, а его в нем килограмм сто двадцать, не меньше.
А на перевязке мои друзья надо мной издевались…
— Фу, да тут ранка-то, — язвила Наталья, когда я сидел на столе без штанов поставив раненую ногу на стул.
— Надо ногу побрить! — с умным видом заявил Вовка, держа фонарь и стоя позади сидящей на стуле Маши, которая промывала рану, — мне, когда аппендицит резали, все хозяйство обрили… чудаки, где хозяйство и где аппендицит?
— Держи нормально фонарь, — сказала Маша, — и щедро замазав рану левомиколью, что вручила мне Марата, забинтовала ногу.
— Ну что доктор, долго еще эта дырка зарастать будет? — спросил я, натягивая штаны.
— Эм… — смешно нахмурила тонкие брови Маша, — думаю, еще недели две — три, при условии, что перевязываться с мазью надо все-таки два раза в сутки.
— Схожу тогда, выпрошу еще этой вонючей мази.
— Ты еще это… — немного покраснела Наталья, что я думал с ней вообще не может происходить, — спроси у этой…
— Марты?
— Да. Попроси у неё пожалуйста марли… если есть.
— Заче… а, понял, спрошу.
— По пути, если будет где возможность замародерить аптеку, сметем все, — одевая бушлат, сказал Вовка, — черт его знает, что еще может приключиться, какая хворь… пойду, покурю.
А я улегся на матрас и уснул — сытный обед поспособствовал лени и принятию горизонтального положения.
До ужина проспал, а после ужина поперся в санчасть попрошайничать. Марту застал в коридоре, где она, склонившись над раненым, лежащим на носилках на полу, пыталась попасть ему иглой в вену…
— Посветить? — спросил я, достав из кармана фонарь включил его и направил на руку раненного.
— Если не трудно, спасибо, — ответила она, не оборачиваясь, и наконец-то попав в вену, начала медленно вводить препарат.
— Не трудно.
— А, это вы, — сказала Марта поднявшись, с лотком в руках, — раз не трудно идемте, мне еще одного больного прокапать надо, а в той палате лампочка сгорела, вон они как мигают, не мудрено.
— Пойдемте.
— Я девчонок отпустила, поспать хоть немного, совсем они умаялись.
— А вы что же, железная?
— Да, — чуть улыбнулась она, — именно так меня тут и называют — Железная Марта. У меня фамилия соответствует — Эйзен.
— Не понял…
— Эйзен — железо, на идиш.
— Теперь понял.
— А вообще, привыкла просто уже за эти месяцы, и хватает нескольких часов выспаться.
Справившись с капельницей, мы вышли из палаты, точнее это был какой-то небольшой кабинет, где на нескольких столах, застеленных матрасами и бельем, лежали четверо больных.
— А что так много раненных?
— Минометы… китайцы успели несколько залпов сделать «в слепую», пока на них ГБР не вышла, вот и осколочных ранений много.
— Понятно.
— Вы перевязаться? Идемте в процедурный.
— Нет, мы справились, я хотел спросить еще этой мази, ну в дорогу нам с собой, того пузырька что вы дали, может не хватить.
— Хорошо, сейчас принесу.
— И это… ну, для девушек наших, ну вы понимаете… марли, если есть конечно.
— Для девушек?
— Да.
— Марли?
— Ну да…
— Идемте, — вздохнула Марта.
Пришлось спуститься в подвальное помещение, где было холодно и темно, единственная лампочка «сороковка» наверное, тускло горела в конце подвала. Вдоль стен были стеллажи с матрасами, бельем и какими-то ящиками.
— Сюда посветите… Ага, вот… Держите, — протянула она мне две больших упаковки женских прокладок, — подарок от меня вашим женщинам.
— Спасибо большое.
— Пожалуйста, — ответила она, потом взяла с полки небольшую картонную коробку, — идемте со мной, светите.
Прошли вдоль стеллажа и она покидала в коробку какие-то пузырьки, упаковки с таблетками, бинты, шприцы, какие-то еще коробки, несколько АИ-шек и индпакетов и развернувшись ко мне вручила коробку со словами:
— Я слышала, вы далеко поедете, вот, держите… а то мало ли.
— Спасибо вам большое Марта.
— Не за что, и не болейте.
Притащив все к себе сказал:
— Вот вам подарок от Марты.
— Ого! — поразилась Наталья, — и за что такая милость?
— Да человек она просто хороший, — ответил я.
— Ммм, — поджала губы Наталья, — наверное… ну если увижу ее, обязательно поблагодарю.
— Уж будь добра.
— Я тогда из этого всего соберу каждому аптечку что ли, — сказала Маша копошась в коробке и перебирая упаковки с препаратами… во что только сложить?
— Да пока просто кучками разложи, — сказал Вовка, — потом придумаем что-нибудь.
Маша подтянула свой матрас к моему, практически сразу, как только Вовка встал на табуретку и выкрутил лампочку. Я замер, а она, забравшись под одеяло, приподняла мою руку, легла головой мне на плечо, и громко выдохнув мне в щеку горячим воздухом, сказала:
— Ты не против?
— Нет, — ответил я и хотел чуть повернуться и обнять ее, но она остановила меня, мягко, по-кошачьи, положив руку на грудь.
— Я тебе скажу, обязательно… когда буду готова, мне нужно время, понимаешь?
— Понимаю, — принял я прежнее положение.
— А пока давай просто будем рядом, — прошептала она.
— Угу, и так теплее, — ответил я, а сам подумал, — вот же… понимать-то я конечно понимаю, с детства понятливый, ага… и где столько силы воли теперь взять на это понимание, и на это «просто рядом»? Охренеть испытание… хорошо хоть еще спим в одежде.
А просыпаться было приятно… обняв меня рукой и ногой, как будто мы спим вместе уже не первый год и все из себя такие родные, Маша тихо сопела, положив мне голову на грудь. Открыл глаза, и поняв что мужское естество готовится выполнить команду «встать смирно!», от запаха женщины и прочих мягкостей, осторожно выбрался сначала из-под Маши, потом из-под одеяла и, пошарив рукой нащупал берцы с портянками. Усевшись на стул стал обуваться, затем подошел к двери и подставил циферблат под луч света бьющий из замочной скважины — почти семь утра.
