Глава 23
Проект «Сапфир-Х»
Дверь кабинета Стоцкого оказалась заперта изнутри. Об этом недвусмысленно свидетельствовала тускло светящаяся зеленая полоска индикатора на механизме замка.
Антон вставил идентификационный ключ в разъем двери, но никакой реакции не последовало. Он подождал с минуту, потом произнес:
– Замечательно. Уж не застрелился ли ты, братец?
Отстранив Аню в сторону, он вытащил из кобуры мокрый пистолет.
– Антон… – испуганно прошептала она.
– Ничего не бойся, – подмигнул он ей, стряхивая с оружия капли воды.
Затем снял пистолет с предохранителя, перевел в режим автоматической стрельбы и дал по замку короткую очередь. В следующий миг от удара ноги дымящаяся, в лоскутьях пластика дверь распахнулась, и они ворвались в кабинет.
Стоцкий сидел за столом и отрешенно смотрел в стену напротив.
Когда Антон и Аня появились в кабинете, он поднял голову, бросил на них пустой взгляд и снова уставился невидящим взглядом перед собой. Несколько следящих мониторов на стенах кабинета работали, но Стоцкий не обращал на них никакого внимания. Казалось, что ему было абсолютно все равно, что происходит вокруг.
Антон подошел к столу и встал перед Стоцким.
– Дождались?! – выдохнул Антон и оперся рукой на стол. – Вы этого хотели, Стоцкий?! Этого?!
Стоцкий не прореагировал.
– Отвечайте! – рявкнул Антон.
– Что вы от меня хотите?.. – безразлично проговорил Стоцкий, не поднимая на него взгляда.
– Я спрашиваю, вы этого добивались, черт бы вас побрал?!
– Что за чушь вы несете?.. – после паузы произнес Стоцкий. – Прекрасно же все понимаете…
– Я прекрасно понимаю только то, что станции с минуты на минуту придет конец! – крикнул Антон. – Полный конец! Что исследованиям на Ае… и вообще истории колонизации тоже настала крышка, по всей видимости!.. Вот что я понимаю! Ведь крышка, Стоцкий, а?!
– Может быть, и так… – отозвался Стоцкий. – Рано или поздно это должно…
– Вам придется за это ответить! – рявкнул Антон. – Именно вам!
Стоцкий наконец оторвал взгляд от стены напротив и покосился на пистолет в руке Антона.
– Вы что, пришли меня застрелить? – равнодушным тоном спросил он.
Он поднял глаза, и Антон не увидел в них ничего, кроме обреченного смирения и усталости. Лицо Стоцкого было бледным и одновременно спокойным.
– Ну уж нет!.. – Антон убрал пистолет в кобуру. – На это не надейтесь. Я бы с удовольствием еще понаблюдал вас на скамье подсудимых.
– Тогда что вам от меня надо? – сухо осведомился Стоцкий. – Оставьте меня и уходите, пока еще не поздно. Или вы думаете, что я пойду с вами под дулом пистолета? Не выйдет этого, Сапнин! Или стреляйте, или проваливайте…
– Ой-ой, вы посмотрите!.. – скривился Антон. – Хотите умереть здесь вместе со станцией? Чтобы не смотреть людям в глаза? Не отвечать за свои дела, да? Конечно, это же проще всего…
– Слушайте-ка! – повысил голос Стоцкий. – Избавьте меня и сeбя от этой словесной шелухи! Бессмыслица какая-то…
– Я не стану вас тащить на себе, – сказал Антон. – Хотя при ином раскладе я бы это сделал. Хотите остаться – черт с вами!.. Оставайтесь! Только ответьте на несколько вопросов! Я хочу знать правду.
– Правду… – Стоцкий покачал головой. – Опять он про правду… И что вам с этой правды?
– Без словесной шелухи, Стоцкий! – резко сказал Антон. – У нас очень мало времени.
Стоцкий промолчал, слегка пожал плечами.
– Я хочу знать прежде всего, что произошло на этот раз!? – спросил Антон. – Причины, вызвавшие потоп?!
Стоцкий взглянул на него, уголки его рта чуть дрогнули и вернулись обратно. Он медленно откинулся на спинку кресла.
– Говорите! – с угрозой произнес Антон. – Иначе я вышибу вам зубы. И умирать вам придется в мучениях. Так что не заставляйте меня повторять.
– Я не знаю… – глухо проговорил Стоцкий.
– Что вы не знаете, черт побери?! Что вы плетете?!
– Не знаю я!.. Не понимаю, почему так произошло! Можете мне не верить. Ничего другого я вам не скажу. Не знаю!
– Ладно!.. Проводились ли эксперименты с цветами в последнее время?
– Ничего нештатного… – пробормотал Стоцкий. – Был запущен стандартный цикл. Стадия «опыления» прошла успешно, «цветение» заканчивалось… а это достаточно стабильная стадия… Безобидная, я бы сказал. В общем, я не понимаю. Никаких внутренних причин не было.
– Значит, были внешние?
– Получается, что так… Но мне они неизвестны, к сожалению.
– Но это так или иначе связано с цветами?
– Скорее всего. Других зон в этом районе нет. Удовлетворяет вас такой ответ, Сапнин? Другого я вам не дам, хоть пристрелите.
Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза.
– Расскажите о сути проекта «Сапфир-Х».
Стоцкий вздохнул, задумался на миг, потом прикрыл веки. Антон было подумал, что он станет молчать, но тот заговорил, не открывая глаз. Монотонно и сухо, тоном, полным безразличия:
– Идею выдвинул Зордан. Еще когда мы только начинали на Ае. Я его предложением заинтересовался, и мы решили провести ряд локальных экспериментов на материале «Сада». Тогда это была наука в чистом виде, ни о каких заказах с Земли и речи не было. Несколько месяцев мы экспериментировали с цветами, результаты были впечатляющие. Ну а потом…
– Постойте, так в чем была идея Зордана? Только так, чтобы я понял.
– Эмоциональное воздействие на зону. Изучая Банн-феномен «поляны», Зордан в первый же год обнаружил, что зона чрезвычайно чувствительна к эмоциональной сфере людей, находящихся вблизи. Улавливаете суть? – вяло спросил Стоцкий, по-прежнему не открывая глаз.
– Вполне, – ответил Антон. – Дальше.
– Все знали о чувствительности айских зон к ментальному полю разумных. А вот о чувствительности к эмоциональному полю и о том, что эта чувствительность на порядок выше, тогда не знал никто! На порядок выше! Это было настоящее открытие.
– И его сразу засекретили?
– Безусловно. Никогда не знаешь, что тебе может принести открытие, тем более такое… – Стоцкий сделал паузу, пожевал губами, потом продолжил: – Мы идею стали разрабатывать. Очень скоро убедились, что подобным образом дело обстоит на всех колонизированных зонах материка. Акценты экспериментов стали смещаться в сторону использования воздействия с помощью Э-полей. Да еще с применением нестандартных схем воздействия. Результаты мы получали совершенно удивительные. Потрясающие! Особенно у цветочков.
– А что такое нестандартные схемы?
Стоцкий открыл глаза и изменил позу в кресле.
– Ну… не знаю, как вам объяснить…
– Ничего, вы попытайтесь.
– Гм-м… Скажем, для упрощения… Стандартные схемы не манипулировали с Э-полем человека. Борис же выдвинул идею нестандартных схем. Основаны они на… м-м… специальной подготовке «опылителей». С целью изменения… скажем, некоторых показателей их Э-полей. Меняем показатели, меняется воздействие, и добиваемся в результате новых качественных эффектов. Которые в обычных схемах не реализуются. Так вас устраивает, Сапнин?
– Устраивает. Подробнее о спецподготовке «опылителей».
Стоцкий скривился, но все же ответил:
– Там много чего есть… Вы уж точно не поймете. Но то, что вас интересует… В частности, туда входил отказ от приема биоблокаторов. Или же, наоборот, прием специально разработанных препаратов, которые катализируют в человеке те или иные эмоции. Если я вам сейчас начну рассказывать детали, вы уснете.
Он умолк словно ожидая, что Антон не станет настаивать, но Антон холодно приказал:
– Говорите.
– Ну, например, «опылители» принимали так называемое «молочко»… Вас же интересовало, что это такое? Так вот, это продукт деятельности цветов, собранный на определенной стадии их созревания. Субпродукт, так сказать…
– Хорошо, пили они «молочко»!.. Что это давало?
– Да такие эффекты, что ранее никому и не снились! – Стоцкий даже взмахнул рукой. – Зордан считал, что с помощью приема «молочка» мы заранее настраиваем Э-поле «опылителя» на синхронизацию с процессами, протекающими в зоне планеты. В момент же воздействия возникает своеобразный резонанс полей, что и дает качественно иные эффекты в результате. Мы называем этот механизм «раскачкой». Дальше продолжать или, может, хватит об этом?
– Отчего же! Очень интересно. Умеете же вы подобрать обычные слова для объяснения, если захотите!
– Я ничего не хочу, Сапнин. Это вы все чего-то…
– Ладно-ладно, не отвлекайтесь! Значит, управляя «раскачкой», вы выжимали из цветов те или иные вещества? Которые другим способом получить было нельзя? Так?
– Ну да, – сказал Стоцкий и снова поморщился. – Хотя слово «выжимали» я бы не стал употреблять…
– Неважно! – перебил его Антон. – Правильно ли я понимаю вас, Стоцкий, что, используя нестандартные, как вы их назвали, схемы воздействия, вы все-таки знали, что подвергаете опасности стабильность на Ае? И жизнь колонии в частности?
Стоцкий подался в кресле вперед.
– Замечу, что как ученые мы…
– Плевать я хотел на вашу ученость! Отвечайте на вопрос! Знали или нет, что проводили опасные для колонии эксперименты? Стоцкий, даже я знаю ответ на этот вопрос. Есть у вас смелость, черт вас возьми?!
– Мы подозревали. Сначала…
– А потом уже знали наверняка, не так ли?! – воскликнул Антон. – Да, конечно же! Потом-то вы, разумеется, поняли, куда влезли! Да нельзя было уже остановиться! Земля не разрешала, да? Она же просит «доить» цветочки как можно чаще! Деньги-то немалые, правильно"?
Стоцкий не ответил, только в очередной раз скривился.
– И вы плюнули на все, что у вас было человеческого, – продолжил Антон. – А ведь могли бы отказаться от всего этого дерьма и остаться человеком. Но вы сделали другой выбор.
– Слушайте… Зачем вы читаете мне проповеди? – фыркнул Стоцкий. – Что вы вообще понимаете… в науке? Какое вы, сыщик, имеете право… Да вы даже не представляете… а… да что говорить…
Он замолчал и отрешенно уставился взглядом в угол кабинета.
– Итак, в чем именно заключался эксперимент по проекту «Сапфир-Х»? – осведомился Антон. – Вы не ответили.
Стоцкий вздохнул.
– В том, что Э-воздействие с использованием эффекта «раскачки» проводилось на нескольких зонах одновременно. Борис рассчитывал получить в результате массу материала для анализа. Это был уникальный эксперимент!.. Я, честно говоря, боялся. Что-то внутри противилось этому, риск был велик. Но он убедил меня. Как ученый ученого… Вам этого никогда не понять!
– Да уж. Убедил, да малость не рассчитал, – процедил Антон. – Только почему-то вы не сочли нужным спросить мнение людей! Тех самых людей, которых вы убили своим экспериментом… Вы же убили их, Стоцкий! Не планета, а вы!
– Я ученый, Сапнин!.. – Стоцкий метнул на него раздраженный взгляд.
– Вы убийца! Вы совместили несовместимые вещи. Как вам спится по ночам? Вот чего мне никогда не понять, а вовсе не ваших научных теорий!..
– Перестаньте же… – бросил Стоцкий устало. – Ей-богу… Бессмыслица..
– Мне никогда не понять, почему, несмотря на «черный март», вы продолжали свою деятельность. Стиснули совесть в железный кулак, Стоцкий, да? И как ей там, голубушке, в кулаке? Не жмет?
– Слушайте, вы!..
– Трагедия четырнадцатого года вас не остановила. И ничему не научила.
– Это ложь!..
– Да неужели?!
– Остановила! – выпалил Стоцкий. – И мы сделали массу выводов, массу! Да, мы не прекратили работы на «Саде»! И вы прекрасно знаете, что мы не могли их прекратить!.. Кто бы нам дал?! Вы же не будете это отрицать, Сапнин?! Но экспериментов такого масштаба, как «Сапфир», больше не было!
– Тогда в чем причина третьей трагедии, черт вас побери?!
Стоцкий умолк, несколько мгновений моргал, облизывая губы, затем произнес, возвращаясь в спокойно-равнодушное состояние:
– В Саймоне. Ни в чем и ни в ком больше.
– Конкретнее.
– Любое Э-воздействие на зону должно проходить под контролем! А этот болван потащился на «поляну» во время «шторма»!.. Да, Саймон согласно программе подготовки не принимал биоблокаторы. В таком состоянии нервной системы не то что на «поляну» – из станции выходить нельзя! И уж тем более во время «шторма»! Это же бочка с порохом! А этот кретин поперся… Ну и вызвал эффект резонанса. С зонами такие шутки весьма опасны. Планета начинает входить в синхронизм с источником возмущения, понимаете, о чем я?
– То есть Ая испытывает схожие ощущения?
– Уж не знаю, что там она испытывает!.. Это не совсем корректное определение. Но ряд феноменов нами зафиксирован. На этом, собственно, во многом и строилась наша работа с Э-полями. Понимаете, разные виды эмоций приводят к разным эффектам! Посему с эмоциями в зонах надо аккуратнее. И уж тем более никакая самостоятельность недопустима! Потому как, если ты трясешься со страху, то и Аю может затрясти с великой долей вероятности. А Саймон… – Стоцкий сделал паузу и вздохнул. – Он знал реальную опасность своего состояния, но был бессилен, чтобы сопротивляться. Просто – слабак. Но это не вина его – это его невезение. И мой просчет, если угодно. Я недоглядел, не учел… Саймон оказался слабым звеном. Его и в «опылители», по идее, нельзя было брать.
– Но тем не менее вы покрывали его.
– А разве у меня был выбор? Мы слишком сильно зависели друг от друга.
– Выбор есть всегда, Стоцкий. Это вы помогли ему с подделкой медпротоколов и редактурой записей аварийного регистратора?
– Да, пришлось.
– Я правильно понимаю, что онны не знали о ваших работах с Э-полями?
– Правильно. Узнай они об этом, все бы кончилось значительно раньше и совсем не так…
– Тогда почему они ушли? Почему, черт возьми?! Кто-нибудь скажет мне это?!
– Сомневаюсь, – хмыкнул Стоцкий. – Думаю, что ответа доподлинно не знает никто. Можно лишь обладать гипотезами, но знать наверняка всю подноготную оннов… Не-ет… Вряд ли.
– А ваша гипотеза?
Стоцкий качнул головой, помассировал виски костяшками пальцев.
– Я думаю так… Онны поняли одну очевидную вещь. Что планетой уже нельзя управлять так, как они управляли ею раньше. Ее больше нельзя использовать с предсказуемым результатом. Онны не любят сюрпризов, не переносят неопределенности – так уж они устроены. Наверное, поэтому они покинули Аю. Хотели, чтобы финал был хоть как-то предсказуем.
– А это действительно финал?
– Понятия не имею.
– Но почему же люди не ушли вместе с ними, а?! – выпалил Антон. – Почему не собрали манатки и не свалили домой? Г Раса, которая построила здесь все это, нашла в себе силы уйти, а мы, получается, не смогли, да? Как всегда обстоятельства оказались выше нашей воли!
– Да не все так просто, поймите же, Сапнин! Это было невозможно в тех условиях…
– Да нет! Все очень просто! – крикнул Антон. – Не надо усложнять! Все было возможно, Стоцкий! Только нужно было найти в себе мужество плюнуть на деньги, да-да, на эти очень большие деньги! Мужество пожертвовать будущими гениальными открытиями!.. Да, в конце концов, мужество поставить на карту свою карьеру! Вот просто взять и плюнуть на все это и драпать. Драпать! Не торгуясь с собственной совестью, Стоцкий! Неужели все это дерьмо не стоит того, чтобы остаться человеком?!
– Идиот!.. – застонал Стоцкий. – Моралист… Да ты же ничего не понимаешь!.. Да ты… дурак!.. Куда драпать?! Откуда?.. Отсюда?! Если бы ты знал…
Он осекся и вдруг посмотрел на Аню. Она буквально сверлила его взглядом, и лицо ее было какое-то каменное.
– Что вы имеете в виду? – спросил Антон.
– Ее спроси!.. – Стоцкий выбросил палец в сторону Ани. – Может, она тебе расскажет, чем их комиссия занималась столько времени!..
Антон непонимающе посмотрел на Аню. Жесткость быстро сошла с ее лица, и она нахмурилась, о чем-то размышляя.
В этот момент освещение в кабинете погасло. Аня ойкнула и впилась пальцами Антону в плечо. Затем свет зажегся, но на этот раз он был заметно тусклее. Возникло ощущение, что кабинет похож на склеп.
– Советую вам уходить как можно быстрее, – проговорил Стоцкий. – Основной генератор отключился. Ничего хорошего это не предвещает.
Словно в подтверждение его слов в следующую секунду мощный удар сотряс станцию. Они не устояли на ногах и полетели в угол кабинета. Истошно взвыли сирены, переходя на критический режим. Аня тонко вскрикнула. Сердце Антона упало. Он вскочил на ноги и прыгнул к ней.
– Ты цела?! – Он испуганно схватил ее и стал ощупывать. – Анечка…
– Все в порядке… – отозвалась она.
Он поднял ее на ноги и обнял.
Раздался второй толчок, слабее первого. По полу кабинета пробежала крупная дрожь, и они ощутили ее всем телом: от подошв до макушек. Дружно погасли мониторы, но аварийное освещение еще работало.
– Убирайтесь! – захрипел Стоцкий из-под стола. – Убирайтесь же отсюда немедленно!.. О себе подумайте!
Его голова показалась над опрокинутым стулом. Он тяжело вставал, морщась от боли и держась за локоть. По бороде из разбитой губы текла кровь.
Антон схватил Аню за руку и шагнул по направлению к изуродованной двери.
– Все-таки предлагаю вам пойти с нами, Стоцкий, – сказал он с порога.
– Хотите заполучить ценного свидетеля? – осклабился Стоцкий. – К сожалению, это не входит в мои планы.
– А вам так не терпится встретиться с Зорданом? – бросил Антон. – Впрочем, как хотите. Прощайте.
Стоцкий не произнес больше ни слова. Он так и остался стоять неподвижно, под тусклыми сводами своего склепа, опираясь рукой о поверхность стола, большой и грузный, похожий на изваяние, с приоткрытым, окровавленным ртом и глазами, в которых не было ни капли страха – лишь обреченная усталость.
Антон отчетливо увидел в его взгляде, что тот уже никуда и никогда не выйдет из своего кабинета, и гаснущие, холодные стены станут последним его пристанищем… И Антон с Аней, исчезающие в дымящемся проеме, – последние представители стремительно удаляющейся жизни, в которой ему более нет места.
