Глава 39

Город Тамаранг едва мог вместить всех желающих: их было слишком много. Люди, прибывавшие со всех сторон в поисках защиты и безопасности, наводнили предместья. Все новые хибарки и палатки возникали за городскими стенами, где раньше ничего не было. По утрам люди, расположившиеся на холмах, спускались вниз, на рынок, где пришельцы из других городов и деревень пытались продать свое добро, разложив его на самодельных стойках. Здесь продавалось все – от барахла до драгоценностей. Поражало обилие овощей и фруктов.

Были тут цирюльники и лекари, гадатели и художники, рисовавшие портреты, люди, лечившие пиявками и пускавшие кровь. Повсюду продавались вина и другие крепкие напитки. Несмотря на все страшные события, люди, казалось, находились в приподнятом настроении. Ричард подумал, что это из-за воображаемой защиты и обильной выпивки. Много было разговоров о чудесах отца Рала. В центре небольших групп стояли рассказчики, повествовавшие о последних убийствах. Потерпевшие стенали и жаловались на бесчинства вестландцев. В ответ слышались крики, призывавшие к мести. Здесь Ричард не увидел ни одной женщины с волосами до плеч.

Замок стоял внутри городских стен, на горе, окруженный крепостными стенами. На стенах замка на равных расстояниях развевались красные флаги с черными волчьими головами. Огромные деревянные ворота были заперты, очевидно, для того, чтобы держать сброд как в ловушке. Отряды конных воинов патрулировали улицы, и броня их сверкала на солнце среди шумного людского моря. Ричард видел, как один такой отряд под красными знаменами с волчьей головой проскакал по улицам. Одни приветствовали солдат, другие кланялись, но все спешили расступиться, давая дорогу лошадям. Солдаты не обращали на толпу ни малейшего внимания, и тот, кто не успел вовремя посторониться, получал удар сапогом по голове.

Но гораздо проворнее, чем перед солдатами, люди расступались, давая дорогу Кэлен. При появлении Матери-Исповедницы все разбегались, словно собаки, увидевшие дикобраза.

В белом одеянии, освещенная ярким солнцем, она шла, высоко подняв голову, словно была хозяйкой города. Она смотрела прямо перед собой, ни на кого не обращая внимания. От плаща она отказалась, сказав, что сейчас это ни к чему, никто не должен сомневаться в том, кто она. И никто в этом не сомневался.

Люди чуть не давили друг друга, давая дорогу Кэлен, кланяясь ей повсюду, где она проходила. В толпе шепотом повторяли ее титул. Кэлен не отвечала на поклоны.

Зедд, несший мешок Кэлен, шел рядом с Ричардом, в двух шагах позади нее. Оба они осматривались, проходя через толпу. Ричард впервые видел, чтобы Зедд нес мешок. Зрелище это показалось ему более чем странным. Ричард распахнул плащ, демонстрируя всем Меч Истины. Порой это вызывало изумленные взгляды, но нечего было и сравнивать с тем, как встречали Мать-Исповедницу.

– Так бывает всегда, когда она приходит? – шепотом спросил он у Зедда.

– Боюсь, что да, мой мальчик.

Кэлен, не задумываясь, направилась к большому каменному мосту, который вел к воротам. Охрана, стоявшая у входа на мост, просто расступилась перед ней. Ричард запоминал дорогу, на случай если потребуется быстро убраться отсюда.

Два десятка солдат у городских ворот наверняка имели приказ никого не пропускать. Теперь они беспокойно поглядывали друг на друга, явно не готовые к визиту Матери-Исповедницы. Некоторые попятились, натыкаясь друг на друга, другие замерли, не зная, что делать дальше. Кэлен остановилась, глядя на ворота, как на препятствие, которое надо устранить. Несколько солдат прижались спиной к воротам, искоса поглядывая на командира.

Зедд обошел Кэлен и выступил вперед, низко поклонившись ей, словно прося прощение за то, что вылез вперед. Затем он повернулся к командиру:

– Что с вами, вы что, ослепли? Отворите ворота!

Капитан растерянно смотрел то на Кэлен, то на Зедда.

– Я сожалею, но приказано никого не впускать… А ваше имя…

Зедд побагровел, и Ричарду с трудом удалось сохранить спокойное выражение лица. Голос волшебника больше походил на шипение:

– Вы хотите сказать, командир, что вам не велено впускать Мать-Исповедницу?

Взгляд офицера сделался неуверенным.

– Знаете… у меня приказ… я не то что…

– Отоприте ворота сейчас же! – рявкнул Зедд. – И немедленно обеспечьте подобающий эскорт!

Командир подскочил как ужаленный. Он начал выкрикивать приказы, солдаты бросились их выполнять. Ворота отворились, несколько конных поспешно выехали вперед, выстроившись в ряд впереди Кэлен и развернув знамена. Другие образовали такой же ряд позади нее. Пехотинцы поспешно построились по обе стороны, стараясь держаться подальше от Исповедницы.

Ричард впервые понял, как она живет. Куда только увлекло его сердце? С грустью и болью понял он, насколько она нуждалась в друге.

– Это что, по-вашему, подобающий эскорт? – вскричал Зедд. – Ну ладно, сойдет. – Он снова поклонился Кэлен: – Мать-Исповедница, прими мои извинения за наглость этого человека, как и за ту нерадивость, которую он проявил с почетным караулом.

Кэлен поглядела на него и слегка кивнула.

Ричард, хотя и знал, что не имеет на это права, чувствовал, как волнуется его кровь при взгляде на Кэлен в белом одеянии. Стражники, образовавшие эскорт, выжидательно смотрели на Кэлен и двинулись с места лишь тогда, когда она сделала первый шаг. Поднимая пыль, конный эскорт въехал в ворота.

Зедд шел рядом с Ричардом. Наклонившись к командиру, сказал:

– Ваше счастье, что Мать-Исповедница не знает вашего имени!

Ричард увидел, что командир обмяк от облегчения, когда они прошли. Ричард незаметно улыбнулся. Он сам хотел устроить в Тамаранге небольшой переполох, но ему и в голову не приходило, что это получится так здорово.

За городскими воротами все было столь же упорядоченно, сколь беспорядочно перед ними. На мощеных улицах, расходившихся от замка, располагались магазины с выставленными в витринах товарами. На улицах не было ни пыли, ни дурных запахов. Здесь были гостиницы, более приятные, чем те, что Ричард видел раньше, и не было такой тесноты. Кое-где у дверей стояли привратники в красных ливреях и белых перчатках. Над дверями красовались резные вывески: «Серебряный сад», «Коллинз», «Белый конь», «Постоялый двор».

Мужчины в красиво расшитых плащах и женщины в нарядных платьях со спокойной грацией прохаживались по улицам. Общего с людьми снаружи было лишь то, что и здесь все низко кланялись, завидев Мать-Исповедницу. Горожане расступались перед Кэлен и ее свитой, услышав стук копыт и лязг брони, хотя и не так поспешно, как простолюдины по ту сторону городских стен. В их почтении не было суетливости, но не было в нем и искренности. Во взглядах таился легкий оттенок пренебрежения. Кэлен не смотрела на них. Зато они обращали больше внимания на меч Ричарда, чем люди снаружи. Ричард видел, как смотрят на его меч мужчины, замечал надменные взгляды женщин.

Волосы у женщин были еще короткие, правда, у некоторых они достигали плеч. И это тоже выделяло Кэлен, у которой волосы ниспадали на плечи и спину. Никто не мог соперничать с ней. И снова Ричард порадовался, что не постриг ее, когда она просила об этом.

Один из всадников, получив соответствующий приказ, устремился к замку, чтобы доложить о Матери-Исповеднице. Кэлен сохраняла на лице непроницаемое выражение, хорошо знакомое Ричарду. Теперь он понял, что это связано с положением Исповедницы.

Они еще не достигли ворот, как трубы возвестили о прибытии Матери-Исповедницы. На стенах замка стояли множество воинов – копейщиков, лучников, меченосцев, – построенных в ряды. Все как один поклонились при приближении Кэлен и стояли, склонив головы, пока она не прошла через распахнувшиеся перед ней железные ворота. Внутри по обе стороны дороги также стояли ряды солдат, которые одновременно склонили перед ней головы.

На некоторых террасах красовались вазоны с цветами, на других еще зеленела трава и благоухали цветы, очевидно, выращиваемые в теплицах. Были там и живые изгороди, посаженные в строгом геометрическом порядке, были даже живые лабиринты из кустов. Ближе к замку росли кусты, обстриженные в виде различных животных. Парк казался огромным.

Перед ними возвышались величественные стены замка. Ричард никогда еще не видел вблизи таких громадных сооружений. Дворец Шоты был все же поменьше, да Ричард и не подходил к нему. Башни, башенки, балконы словно парили в вышине. Он удивлялся словам Кэлен, что это совсем незначительное королевство, и гадал, какими же должны быть замки в королевствах позначительнее.

Всадники остановились у крепостного вала, и в замок гостей препроводили пехотинцы, по шесть человек в ряд с каждой стороны. Они прошли через огромные двери с бронзовыми украшениями, после чего развернулись, пропуская вперед Мать-Исповедницу со свитой.

Гости вошли в огромную залу, отделанную черным и белым мрамором, с гладкими каменными колоннами, такими мощными, что казалось, каждую из них не обхватишь вдесятером. Колонны, украшенные витыми каменными гирляндами, поддерживали длинный ряд арок.

Ричард почувствовал себя чуть ли не карликом. На стенах висели огромные гобелены, изображавшие сцены больших сражений. Ричарду уже случалось видеть гобелены: два было у его брата. Гобелены очень нравились Ричарду, и он считал их большой роскошью. Но гобелены Майкла выглядели рядом с этими как рисунок палкой на песке рядом с картиной художника. Ричард и не думал, что на свете существуют столь величественные творения. Зедд слегка наклонился к нему и прошептал:

– Перестань таращить глаза и закрой рот.

Ричард поспешно опустил глаза и стал смотреть прямо перед собой. Наклонившись к Зедду, он шепотом спросил:

– Такие места привычны для нее?

– Мать-Исповедница не раз бывала в местах и получше.

Ричард ошеломленно замолчал.

Они подошли к великолепной лестнице. Как показалось Ричарду, на центральной площадке мог поместиться его домик и еще осталось бы место. У входа на лестницу их ждала группа людей.

Впереди стояла королева Милена, пышная дама в шелковом платье кричащей расцветки и в мантии, отделанной пестрым лисьим мехом. Волосы у королевы были такими же длинными, как у Кэлен. Ричард сперва не разглядел, что у нее на руках, но, услышав тявканье, понял, что это собачонка.

При их приближении все, кроме королевы, преклонили колени и низко поклонились. Когда они остановились, Ричард во все глаза уставился на королеву – ведь он никогда прежде не видел королев, но Зедд незаметно пихнул его ногой. Ричард опустился на колени, последовав примеру Зедда, и склонил голову. Только Кэлен и королева не встали на колени и не кланялись. Ричард решил, что они не должны кланяться друг другу.

Королева уставилась на Кэлен, которая сохраняла спокойствие и достоинство и даже не смотрела на королеву. Все молчали.

Кэлен сделала легкое движение рукой, точно подавая знак, и королева помрачнела. Выражение лица Кэлен не изменилось. Ричард подумал, что если бы сейчас кто-нибудь мигнул, то и этот звук раздался бы по всему замку. Королева передала собачку стоявшему за ее спиной придворному в светло-зеленой паре, черном трико и красно-желтых панталонах. Позади королевы была целая толпа мужчин в такой же одежде. Собачонка злобно заворчала и тяпнула придворного за руку, чего он, по возможности, постарался не заметить.

Королева опустилась перед Кэлен на колени.

Тут же рядом с ней возник молодой человек в темном с подносом в руках. Он склонился, как мог, низко, держа поднос перед королевой. Та взяла с подноса небольшое полотенце, смочила его в серебряной чаше с водой, вытерла губы и положила полотенце обратно на поднос.

После этого королева взяла руку Матери-Исповедницы и поднесла ее к губам.

– Клянусь в верности Исповедницам короной, страной и жизнью.

Ричард редко слышал, чтобы люди так гладко врали.

Кэлен наконец соблаговолила опустить взгляд на склоненную голову королевы и произнесла:

– Встань, дочь моя.

«Она действительно выше, чем королева», – подумал Ричард. Он вспомнил, как учил Кэлен ловить дичь, читать следы, копать коренья, и почувствовал, что краснеет.

Королева Милена с трудом поднялась. Она улыбнулась одними губами, глаза ее не улыбались.

– Мы не вызывали Исповедницу.

– И все же я здесь. – От голоса Кэлен могла бы замерзнуть вода.

– О, конечно, это… замечательно, просто… замечательно. – Королева тщетно пыталась изобразить на своем лице радость. – Мы устроим в вашу честь прием. Я разошлю скороходов с приглашениями. Уверена, все мои подданные почтут за честь отужинать вместе с Матерью-Исповедницей. Это такая честь. – Она указала на придворных в красно-желтых панталонах: – Это мои советники. – Те снова поклонились. – Не помню их всех по именам. – Она указала на двоих в золотых одеждах: – Это Силас Танник и Брандин Гаддинг, главные королевские советники. – Те поклонились. – Это мой министр финансов статс-секретарь Рондел, а это мой астролог, придворная дама…

Ричард не обнаружил среди королевской свиты волшебника в серебряном балахоне.

Королева махнула рукой в сторону стоявшего позади скромно одетого мужчины.

– А это Джеймс, мой придворный художник.

Ричард успел заметить, как напрягся Зедд. Джеймс поглядел на Кэлен глазами распутника и слегка поклонился. Ричард обратил внимание, что у него нет правой руки. Увидев, как он улыбается, Ричард инстинктивно схватился за меч, прежде чем сообразил, что он делает. Не глядя на Ричарда, Зедд схватил его руку и убрал ее с рукояти. Ричард оглянулся: не видел ли кто. Никто не видел. Все смотрели на Мать-Исповедницу.

Теперь Кэлен стала представлять свою свиту:

– Зеддикус Зорандер, гадатель по облакам, доверенное лицо Матери-Исповедницы. – Зедд картинно поклонился. – Ричард Сайфер, Искатель Истины, защитник Матери-Исповедницы.

Королева с кислой миной посмотрела на Ричарда.

– Прекрасная защита для Матери-Исповедницы.

Ричард никак не отреагировал на ее слова. Лицо Кэлен оставалось невозмутимым.

– Это разящий меч. Дело не в том, в чьих руках он находится. Голова Искателя может быть не очень сильной, но руки его сильны достаточно. Правда, он слишком любит пускать меч в ход.

Королева, кажется, не очень поверила ее словам. В это время по лестнице неторопливо спустилась девочка, одетая в розовое атласное платье и увешанная украшениями, явно предназначенными для взрослой женщины. Волосы ее были длинными.

Не поклонившись Кэлен, девочка стала рядом с королевой.

– Моя дочь принцесса Виолетта. Виолетта, деточка, это Мать-Исповедница.

Принцесса Виолетта недовольно посмотрела на Кэлен:

– У тебя слишком длинные волосы. Пожалуй, тебе следует их постричь.

Ричард поймал чуть заметную довольную улыбку на лице королевы и решил, что пора бы опять заставить ее беспокоиться.

Он обнажил Меч Истины, и лязг клинка прозвучал громче обычного в каменных стенах. Ричард поднес меч почти к самому лицу принцессы, дав волю гневу ради большего устрашения.

– Поклонись Матери-Исповеднице, – прошипел он, – или умрешь!

Зедд выглядел слегка раздраженным. Кэлен спокойно ждала. Никогда еще Ричард не видел таких широко открытых глаз, как глаза принцессы, смотревшей на острие меча. Она опустилась на колени и склонила голову. Вставая, она все еще смотрела на Ричарда, словно спрашивая, все ли она сделала правильно.

Ричард зло усмехнулся:

– И попридержи язык, не то в следующий раз я его отрежу.

Принцесса молча кивнула и вернулась к матери, став как можно дальше от них.

Ричард вложил меч в ножны, низко поклонился Кэлен, которая даже не удостоила его взглядом, и вернулся на место.

Демонстрация эта произвела на королеву должное впечатление, голос ее сразу стал ласковым и приятным.

– Как я уже говорила, я чрезвычайно рада вас видеть. Сейчас мы проводим вас в наши лучшие покои. Вы, должно быть, устали с дороги. Может быть, вы захотите отдохнуть перед ужином. А после ужина мы с вами сможем долго и приятно…

Кэлен перебила королеву:

– Я здесь не для того, чтобы есть. Я желаю осмотреть темницу.

– Темницу? – Королева поморщилась. – Там очень грязно. Вы уверены, что не предпочли бы…

Но Кэлен уже собралась идти.

– Я знаю дорогу.

Ричард с Зеддом последовали за Кэлен. Она остановилась и обратилась к королеве:

– Подождите здесь, пока я не закончу осмотр.

Королева поклонилась в знак согласия. Кэлен повернулась и, шурша платьем, удалилась.

Если бы Ричард не знал ее слишком хорошо, он бы до смерти перепугался. Впрочем, он и так, кажется, был близок к этому.

Кэлен повела их вниз, через залы, которые становились все меньше и все проще. Ричарда поражали размеры замка.

– Я надеялась, что Джиллер окажется там, – сказала Кэлен. – Это избавило бы нас от необходимости заниматься темницей.

– Я тоже надеялся, – проворчал Зедд. – Ты сейчас быстренько осмотри все, спроси, не хочет ли кто исповедаться, а когда они скажут, что нет, возвращайся и требуй встречи с Джиллером. – Он улыбнулся: – Ты великолепна, дорогая. А ты, Ричард, не связывайся с этим художником Джеймсом.

– Почему это? Он может меня плохо нарисовать?

– Прекрати ухмыляться. С ним не следует связываться, потому что он может нарисовать против тебя заклинание.

– Заклинание? Да зачем же его рисовать?

– Потому что в Срединных Землях много разных языков, хотя главный – тот же, что и в Вестландии. Чтобы заклинание подействовало на человека, надо, чтобы он понял его. Не зная языка, нельзя и наложить заклятие. Но рисунки понятны всем. А Джеймс может начертить заклинания почти против всех, не считая нас с Кэлен. Может и против тебя. Так что лучше оставь его в покое.

Они спускались по каменной лестнице, и эхо усиливало звук шагов. Здесь, под землей, стены были мокрыми, а в некоторых местах – скользкими.

Кэлен указала на массивную дверь.

– Сюда.

Ричард дернул за железное кольцо, и дверь со скрипом отворилась. Они пошли по узкому коридору, освещенному факелами. Потолок здесь был таким низким, что приходилось нагибаться. Пол устилала солома. Пахло гнилью. Они остановились в конце коридора перед железной дверью с решеткой. Сквозь решетку глядели чьи-то глаза.

Зедд наклонился вперед:

– Мать-Исповедница явилась к вам для встречи с узниками. Открой двери.

Ричард услышал, как ключ повернулся в замке. Приземистый тюремщик в грязном мундире открыл перед ними дверь. У него на поясе висели топор и связка ключей. Ни слова не говоря, тюремщик провел их через комнатку за дверью, где он сидел за столом и ел перед их приходом, и впустил в очередной темный коридор, заканчивавшийся новой железной дверью. Он забарабанил в дверь кулаком. Двое стражников, изумленные появлением Исповедницы, молча поклонились. Стражники и тюремщик вытащили факелы из стенных подставок и повели посетителей по следующему коридору еще к одной железной двери, и опять пришлось нагибаться, чтобы пройти через нее.

В мерцающем свете факелов они увидели, что находятся в коридоре, по обе стороны которого за железными решетками сидят люди. Когда они вошли, заключенные стали жаться по углам, заслоняя руками глаза от внезапного света. Кэлен тихо окликнула Зедда, показывая, что ей от него что-то нужно. Тот, кажется, понял ее и, взяв факел у одного из стражников, понес его перед Кэлен так, чтобы видели все, сидящие в железных клетках.

Судя по удивленным возгласам, ее узнали.

Кэлен обратилась к одному из стражников:

– Сколько здесь приговоренных к смерти?

Тот потер небритую щеку.

– Да все.

– Все?.. – переспросила Кэлен.

Он кивнул:

– За преступления против короны.

Она отвернулась от стражника, оглядывая узников.

– Все ли вы совершили серьезные преступления?

После минутного молчания вперед пробился человек с ввалившимися щеками. Схватившись за решетку, он плюнул в сторону Кэлен. Она перехватила руку Ричарда, прежде чем тот успел что-то предпринять.

– Пришла делать грязную работу для королевы, Исповедница? Я плюю на тебя и твою грязную королеву!

– Я пришла сюда не ради королевы, а ради Истины.

– Истина, говоришь? Вот тебе Истина: никто из нас ничего такого не сделал, разве только выступал против этих новых законов. А разве это преступление, если люди не хотят, чтобы их семьи голодали и мерзли? Королевские сборщики налогов отобрали у меня большую часть урожая, оставили только, чтобы не подохнуть. А когда я продал те немногие ценности, что сберег, они сказали, что я занимаюсь лихоимством. Цены на все сейчас сумасшедшие, я только хочу выжить, а они говорят, что я взвинчиваю цены и обманываю людей. Да все, кто тут сидит – крестьяне, торговцы, купцы, – ни в чем не виноваты. Мы все должны умереть за то, что пытались заработать себе на хлеб.

Кэлен посмотрела на узников в углу.

– Кто-нибудь желает исповедаться, чтобы доказать свою невиновность?

Они начали шептаться. Потом вперед вышел изможденный человек. Он поглядел на Кэлен, и в глазах его застыл ужас.

– Я хочу. Я ничего плохого не сделал, но мне должны отрубить голову, а моя семья будет брошена на произвол судьбы. Я готов исповедаться. – Он протянул через решетку руку. – Выслушай меня, Мать-Исповедница.

За ним стали выходить вперед и другие узники, прося о том же. Вскоре уже все теснились у дверей, упрашивая Кэлен исповедать их. Кэлен и Зедд обменялись мрачными взглядами.

– За всю мою жизнь лишь три человека сами просили меня об этом, – шепнула она волшебнику.

– Кэлен! – окликнул знакомый голос из клетки с другой стороны коридора.

Кэлен ухватилась за решетку.

– Сиддин? Да, Сиддин! – Она повернулась к стражникам: – Все эти люди исповедались передо мной. Я нахожу, что все они невиновны. Откройте клетки!

– Нет, постойте, я не могу их всех выпустить.

Ричард вытащил меч из ножен, и клинок сверкнул в темноте, рассыпая искры. Он повернулся, ударом ноги закрыл дверь за спиной озадаченных тюремщиков и наставил на них меч, не давая возможности снять топоры.

– Откройте двери, или я разрублю вас и сам возьму ключи!

Дрожащий тюремщик с ключами побежал выполнять повеление.

Двери открылись, и Кэлен бросилась в темную клетку. Вернулась она, прижимая к себе Сиддина. Кэлен шептала мальчишке слова утешения, а тот в ответ лопотал что-то на языке Племени Тины. Она улыбалась, успокаивая его, и он улыбался ей. Тюремщик уже отпирал следующую дверь. Продолжая одной рукой обнимать Сиддина, другой рукой Кэлен схватила за воротник тюремщика.

– Мать-Исповедница установила, что все эти люди невиновны. – Голос ее среди этих железных решеток тоже казался железным. – Их всех я приказываю выпустить на свободу. Вам троим следует вывести их из города и обеспечить безопасность. И если вы не выполните приказ, то будете держать ответ передо мной.

Тюремщик энергично закивал:

– Да-да, Мать-Исповедница! Все будет сделано, как вы велели. Ручаюсь вам.

– Ручаешься жизнью, – уточнила Кэлен.

Она отпустила его. Узники повалили из клеток в коридор, падая перед ней на колени, плача, целуя край ее платья. Кэлен прикрикнула на них:

– Ну хватит! Займитесь своими делами. И помните: Исповедницы не служат никому. Они служат только Истине.

Они поклялись, что не забудут этого, и заторопились вслед за стражниками к выходу. Ричард заметил, что многие были в лохмотьях, запачканных кровью. На спинах заключенных виднелись рубцы.

Перед тем как войти в залу, где ждала королева, Кэлен передала Сиддина Зедду. Потом она пригладила волосы, поправила платье и, глубоко вздохнув, помассировала лицо.

– Помни, Мать-Исповедница, ради чего ты здесь, – сказал волшебник.

Она кивнула и, подняв голову, вошла в залу, где ее на том же месте ожидала королева Милена со свитой. Королева бросила взгляд на Сиддина.

– Все в порядке, Мать-Исповедница?

Лицо Кэлен оставалось спокойным, но голос ее был ледяным:

– Как этот ребенок попал в вашу темницу?

Королева развела руками:

– Ох, я точно не знаю. Кажется, его поймали на краже и посадили, пока не найдутся родители. Могу вас заверить, ничего другого за этим не стояло.

Кэлен бросила на нее холодный взгляд.

– Я выяснила, что все узники невиновны, и велела отпустить их. Я уверена, вы рады тому, что я спасла вас от казней невиновных людей, и позаботитесь, чтобы их семьи получили возмещение за эту «ошибку». Если подобная «ошибка» повторится в следующий раз, когда я вернусь, то опустеет не только ваша темница, но и ваш трон.

Ричард знал, что это не просто зрелище, организованное Кэлен, чтобы достать шкатулку. Она выполняла свой долг. Для этого волшебники и создали Исповедниц. А она была Мать-Исповедница.

На лице королевы выразился испуг.

– Не говорите так!.. Да, конечно, я все сделаю. Знаете, у меня есть военачальники, которые иногда самоуправствуют. Должно быть, тут виновны они. Я и понятия об этом не имела. Благодарю вас… что спасли нас от такой тяжелой ошибки. Я сама позабочусь обо всем, как вы и сказали. Конечно, я и сама могла бы все это сделать, если бы…

Кэлен резко оборвала королеву:

– А сейчас нам пора уходить.

Услышав это, королева испугалась.

– Уходить? Какой ужас! Мы все так ждали чести пригласить вас на ужин! Мне жаль, что вам пора уходить.

– У меня есть другие неотложные дела. Но прежде чем я уйду, мне следует поговорить с моим волшебником.

– С вашим волшебником?! – Королева невольно метнула взгляд куда-то вверх. – Но… боюсь… это невозможно.

Кэлен наклонилась к ней:

– Так сделайте это возможным. Быстрее.

Королева побелела:

– Прошу вас, поверьте, Мать-Исповедница, вы сами не захотите увидеть Джиллера в его нынешнем состоянии.

– Немедленно, – отрезала Кэлен.

Ричард потянулся к рукояти меча, просто чтобы привлечь внимание.

– Хорошо, – сказала королева. – Он… наверху.

– Подождите здесь, пока я не встречусь с ним.

Королева опустила глаза.

– Конечно, Мать-Исповедница. – Она повернулась к одному из придворных в полосатых панталонах: – Проводите ее.

Придворный проводил их по парадной лестнице на верхний этаж, потом провел по длинным коридорам, затем – по винтовой лестнице в верхнюю комнату в башне. Наконец он остановился в растерянности у тяжелой деревянной двери. Тут Кэлен отпустила его. Он поклонился, довольный, что может уйти. Ричард отворил дверь, они вошли в комнату, и он закрыл дверь.

Кэлен ахнула и уткнулась лицом в плечо Ричарда. Зедд прижал к себе Сиддина, чтобы тот не смотрел.

Комната была совершенно разрушена. Крыши не было, словно ее сорвал ураган. Осталось только несколько балок. На одной из них висела веревка.

Голое тело Джиллера было подвешено за ногу на крюке вниз головой. Если бы сюда не поступал свободно свежий воздух, вонь была бы просто невыносимой.

Зедд передал Сиддина Кэлен и, не обращая внимания на мертвеца, обошел круглую комнату, сосредоточенно нахмурившись. Останавливаясь, он касался рукой обломков мебели, впечатавшихся в стены, словно стены были из масла, а не из камня.

Ричард не сводил глаз с тела Джиллера.

– Ричард, пойди-ка сюда, – подозвал его Зедд.

Волшебник показал Ричарду одно из больших черных пятен на стене. Их было два, и они находились рядом. Оба напоминали черные силуэты людей, стоявших навытяжку, словно люди исчезли, оставив вместо себя тени. Чуть повыше локтя виднелись золотистые металлические полоски, вплавившиеся в стену.

Зедд сказал, обращаясь к Ричарду:

– Волшебный огонь!

Ричард был поражен.

– Ты хочешь сказать, что здесь стояли живые люди?

Зедд кивнул:

– Их отбросило к стене, и они сгорели. – Он попробовал на вкус черную копоть и улыбнулся: – Но это был не просто обычный волшебный огонь.

Ричард нахмурился. Зедд показал ему на темное пятно.

– Попробуй-ка сам.

– Зачем?

Зедд слегка постучал костяшками пальцев по лбу Ричарда.

– Чтобы кое-чему научиться.

Поморщившись, Ричард соскреб со стены черную копоть и лизнул ее.

– Сладкая!

Зедд удовлетворенно улыбнулся:

– Да, это не простой волшебный огонь. Джиллер вложил в него свою жизненную силу. Это – Огонь Жизни волшебника.

– Он умер, создав этот огонь?

– Да. И вкус сладкий. Это значит, что он отдал жизнь, чтобы кого-то спасти. Если бы он сделал это только ради себя, например – чтобы избежать пытки, – вкус был бы горьким. Джиллер пожертвовал собой ради кого-то другого.

Зедд подошел к телу Джиллера, отогнал мух и наклонился, чтобы рассмотреть лицо. Потом он выпрямился.

– Он оставил знак.

– Какой знак? – спросила Кэлен.

– На лице в момент смерти застыла улыбка, а это означает для тех, кто может понять, что он не выдал то, чего от него требовали.

Ричард подошел поближе, когда Зедд показал на отверстие в животе мертвеца.

– Посмотри-ка, – сказал волшебник, – на этот разрез. Он выполнен тем, кто занимается антропомантией – чтением по внутренностям живых людей. Даркен Рал делает все, как его отец.

Ричард вспомнил своего отца, с которым Рал сотворил то же самое.

– Ты уверен, что это Даркен Рал? – спросила Кэлен.

Зедд пожал плечами:

– А кто же еще? Даркен Рал – единственный, кому не страшен Огонь Жизни волшебника. Кроме того, это видно и по разрезу. Видите, вот здесь он начал загибаться.

Кэлен отвернулась.

– И что из этого?

– Это крючок, то есть должен был быть крючок. Произносятся заклинания, и вырезается такой крючок, который связывает допрашиваемого с допрашивающим. И тогда те, кого допрашивают, волей-неволей отвечают на вопросы. Но поглядите: крючок остался недоконченным. – Зедд грустно улыбнулся: – В этот момент Джиллер претворил свою жизнь в огонь. Он дождался, пока Рал почти уже закончил свое дело, и в последнее мгновение лишил его возможности получить желаемое. Возможно, Рал хотел узнать имя человека, у которого сейчас шкатулка. А по внутренностям мертвеца Рал не может узнать ничего.

– Я и не думала, – прошептала Кэлен, – что Джиллер способен на такой самоотверженный поступок.

– Зедд, – робко спросил Ричард, – как это Джиллер мог терпеть такую дикую боль – и сохранить улыбку?

Зедд глянул на Ричарда так, что у него мурашки побежали по коже.

– Волшебники должны хорошо знать, что такое боль. Они слишком хорошо знают это. Ради того, чтобы избавить тебя от подобного урока, я даже готов с радостью принять твой выбор – отказ от магии. Это испытание могут пройти лишь немногие.

Ричард почувствовал горечь, увидев застывший взгляд Зедда, вспомнившего о чем-то тяжком.

Зедд ласково погладил щеку Джиллера.

– Ты был молодцом, ученик. Достойный конец.

– Представляю себе ярость Даркена Рала, – сказал Ричард. – Зедд, не лучше ли нам отсюда уйти? Уж слишком это похоже на наживку на крючке.

Зедд кивнул:

– Где бы ни была шкатулка, ясно, что она не здесь. Давай мальчика, Кэлен. Нам следует уйти отсюда так же, как и пришли. Они не должны догадаться, зачем мы приходили на самом деле.

Зедд прошептал что-то на ухо Сиддину, и мальчик засмеялся, обняв его за шею.

Королева Милена была все так же бледна и теребила край мантии, когда перед ней появилась Кэлен, решительная, но хладнокровная.

– Спасибо за гостеприимство, – сказала она королеве. – Мы вас покидаем.

Королева поклонилась:

– Всегда рада вас видеть, Мать-Исповедница. – Любопытство пересилило страх. – А как… с Джиллером?

Кэлен холодно успокоила ее:

– Сожалею, что вы не так меня поняли. Я хотела бы только проделать это сама или хотя бы при этом присутствовать. Но важен результат. Это за неповиновение?

Краски вернулись на лицо королевы.

– Он украл у меня одну вещь.

– А, понимаю. Надеюсь, вы вновь обретете потерянное. Всего хорошего.

Она шагнула было к выходу, но обернулась:

– Да, королева Милена, я вернусь и проверю, призвали ли вы к порядку своевольных военачальников, чтобы те не казнили невиновных.

Кэлен гордо удалилась. За ней последовали Ричард и Зедд с Сиддином.

Всю дорогу, пока они шли среди кланявшихся людей к выходу из города, у Ричарда в голове была полная сумятица. Куда же идти теперь? Шота предупреждала, что шкатулка будет у королевы недолго, и она оказалась права. И где же теперь шкатулка? Ясно, что у Шоты об этом уже не спросишь. Кому ее мог передать Джиллер? Как ее теперь отыскать? Ричард почувствовал, что бессилен найти ответ, и его охватило отчаяние. По понурому виду Кэлен он понял, что она сейчас думает о том же. Все трое молчали, говорил только Сиддин, но Ричард не понимал его.

– Что он говорит? – спросил Ричард у Зедда.

– Говорит, что был храбрым, как наказывала Кэлен, но он рад, что пришел Ричард-с-Характером, который отведет его домой.

– Я его понимаю. Но что теперь будем делать, Зедд?

Зедд удивленно воззрился на Ричарда:

– Откуда мне знать? Ведь ты – Искатель Истины.

Великолепно! Он сделал все, что мог, и все же они не получили шкатулку. Но от него по-прежнему ожидают, что он, Ричард, отыщет ее. Ричард почувствовал себя так, словно на бегу ударился о стену, о которой не знал заранее. Они шли вперед, но Ричард уже не знал, куда направиться дальше.

Заходящее солнце позолотило облака. В этот момент Ричард что-то заметил вдали. Он подошел поближе к Кэлен. Та смотрела в ту же сторону. Дорога к ночи стала пустынной.

Вскоре, однако, он понял, что это такое. Четыре лошади неслись по дороге прямо к ним. Только на одной сидел всадник.