10

Наконечник ударился о мостовую и высек из нее искры.

Я, каким-то чудом умудрившись не выронить бормоталку, так и застыл, удивленно разглядывая стрелу, валявшуюся от меня шагах в пяти.

Зрение у меня хорошее, и благодаря этому я прекрасно разглядел, что стрела — самая настоящая, стопроцентная боевая, с острым стальным наконечником. Не промахнись неведомый стрелок, она запросто могла пронзить меня насквозь. Неведомый стрелок...

Я повернулся и посмотрел в ту сторону, откуда прилетела стрела.

Ничего особенного там не было. Очередная толпа ряженых, какие-то платформы, стоявший особняком оркестр во главе с капельмейстером, одетым в мундир, расшитый золотом так, что рябило в глазах. И шум, и крики, и музыка.

Вот только мой стрелок не мог там находиться, не должен был там быть. Конечно, прятаться в толпе гораздо удобнее. Особенно в толпе ряженых. В ней арбалет в руке не вызовет недоуменных вопросов. И даже если ты из него выстрелишь, то во всеобщей сутолоке никто не заметит, куда полетит стрела, да и окружающие, скорее всего, посчитают выстрел какой-нибудь экзотической шуткой. По крайней мере, препятствовать твоему бегству они не будут.

Есть, правда, одно большое неудобство. Хорошенько прицелиться в толпе не удастся. Плюс к тому риск, что в тот момент, когда ты будешь жать на курок, кто-то может толкнуть тебя локтем в спину, и это приведет к промаху.

Собственно, может, поэтому стрелок промахнулся? Интересно. Что он сейчас делает? Готовится к новому выстрелу или пустился наутек? Что, если первое?

Выхватив «кольт», я неторопливо затрусил к толпе. Спешить не имело смысла. Если стрелок кинулся наутек, то он уже наверняка скрылся. А вот если он сейчас готовится к еще одному выстрелу, то разумнее всего бежать не спеша, быть наготове, для того чтобы отскочить в сторону или упасть на мостовую, если из толпы вылетит еще одна стрела.

И она вылетела.

Она вылетела из середины толпы и устремилась в небо по крутой дуге, набирая высоту, поблескивая отточенным наконечником. Не сводя с нее взгляда, я сделал шаг в сторону, а потом, к тому времени когда стрела миновала вершину дуги и устремилась вниз, казалось, точнехонько мне в грудь, я сделал еще один.

Преступнику приходилось стрелять навесом потому, что мельтешащая перед ним толпа делала прямой выстрел невозможным. И все же он выстрелил, не побоялся, хорошо понимая, чем этот риск ему грозит.

А чем, собственно? Не буду же я в него стрелять? И спрятаться в толпе гораздо проще. Значит, не очень-то он и рисковал, а просто обладает достаточно крепкими нервами.

Стрела ударилась о мостовую в шаге от меня, и я тотчас взглянул на толпу, надеясь хотя бы увидеть, как стрелок удирает.

Увидел.

Один из ряженых, в какой-то нелепой шляпе с узким, длинным перышком, резко, рывками дергаясь из стороны в сторону, ломился сквозь толпу. В руках он что-то держал, и это что-то, хотя я и не мог увидеть его полностью, здорово смахивало на арбалет.

Зачем же он его не бросил, идиот? Зачем вообще убегает? Единственное, что требовалось от стрелка в такой толпе, это бросить арбалет на мостовую и сделать вид, будто он к стрельбе не имеет никакого отношения. И никто не докажет, что это не так.

Но нет же, не бросил. Почему? Может, не желает терять арбалет? Может, рассчитывает использовать его еще раз? Кстати, а почему и нет? Избавившись от арбалета сейчас, он может другого оружия и не достать.

Я почувствовал, как во мне пробуждается злость. Все-таки какой наглец! Решил унести ноги вместе с арбалетом, для того чтобы иметь возможность снова меня подкараулить и пальнуть еще раз. Впрочем, такая наглость вполне наказуема.

Стараясь не упустить из виду беглеца, я стал огибать толпу по периметру. Если мне хоть немного повезет и стрелок меня не заметит, то шансы перехватить его значительно увеличатся. Кроме того, поблизости не было ни одного сооружения, вроде той башни, свалившейся на меня во время моей прошлой погони за ирмурянином. Ирмурянин?

Я не смог хорошенько рассмотреть беглеца, но мог бы поклясться, что это ирмурянин и есть. А кому еще могло понадобиться меня убивать?

Толпа шумела, корчилась, пела и плясала. Временами откуда-то со стороны доносились истошные вопли режиссера, и тогда толпа вздрагивала, словно животное, ощутившее укус овода, на какое-то краткое время ее структура несколько менялась, становилась более упорядоченной. Но длилось это недолго. Как только вопли смолкали, толпа снова начинала расползаться. Ряженые либо прекращали танцевать и, закурив, принимались обсуждать какие-то свои, более важные, чем подготовка к карнавалу, дела, либо продолжали танцевать, но все более и более теряя ритм. Что-то у них сегодня не ладилось, не было желания работать совместно, превратиться из толпы в команду единомышленников, делающих одно, общее дело.

Стараясь не столкнуться с отдельными то и дело покидавшими толпу и возвращавшимися в нее ряжеными и одновременно пытаясь не потерять из вида убегавшего врага, я старательно работал ногами, жалея лишь о том, что не могу сейчас активизировать симбиота. Имей я такую возможность, стрелок был бы уже пойман.

Я ухмыльнулся.

Впрочем, можно поклясться, что если стрелок именно ирмурянин, а это наверняка так, то он сейчас тоже жалеет о том, что растратил силы своего симбиота и не имеет возможности скрыться от меня со скоростью скаковой лошади.

И все-таки, несмотря на все мои надежды, он меня заметил. Случилось это сразу же после того, как ирмурянин, теперь я его хорошо разглядел, вынырнул из толпы. Сделав это, он на мгновение приостановился и быстро огляделся. Не заметить меня, находившегося от него к тому времени шагах в пятидесяти, он не мог. И заметил.

Не сбавляя хода, я помахал ему рукой и крикнул:

— Не торопись! Все равно не уйдешь!

— Как же... жди... — осклабился ирмурянин.

Арбалет он так и не бросил. Это внушало мне некоторую надежду. Арбалет был сделан под старину, со всякими там медными штучками, и, конечно, весил немало. По идее, такая тяжелая штука должна была здорово замедлить бег моего низкорослого противника.

По идее...

Вообще-то, несмотря на нее, двигался он довольно шустро. Преступник кинулся вдоль по улице, я устремился вслед за ним. Пробежав несколько кварталов, я убедился, что расстояние между нами не сокращается. Правда, оно и не увеличивалось, но это меня не сильно обнадеживало. Я понимал, что в случае нужды ирмурянин может все-таки бросить арбалет, и вот тогда оторваться от меня для него не составит большой проблемы.

Кстати, а почему он его все же не бросает? Скорее всего, потому, что не рассчитывает в ближайшее время разжиться каким-нибудь другим оружием. И это действительно так. Клинок его остался у Марноу, причем сам ирмурянин даже об этом не подозревает, поскольку в тот момент, когда я передавал его оружие хозяину ресторана, находился в отключке. Другого оружия у него, похоже, не было.

Да и где он мог достать его на Бриллиантовой? Магазинов, целенаправленно торгующих оружием, на планете не существовало. Аборигенам, в соответствии с давно принятым законом, его не продавали. Каких-либо экспедиций в глубь материка никто с самого начала освоения планеты не предпринимал, особенно после того, как стало более-менее ясно, кем являются аборигены и на что они способны. Таким образом, ни одного магазина, торгующего снаряжением для прогулок по джунглям, на планете тоже не было. А одиночки, которые, подобно крабианину Имлуку, осмеливались на недалекие вылазки за пределы инопланетного района, имели при себе оружие, купленное и привезенное на Бриллиантовую с других планет. Так же как охрана банков и магазинов. Эти вообще покупали оружие только на заказ, да и то в магазинах солидных, известных фирм, где-нибудь, например, на планете Невинных развлечений.

Так где же этот центурионофоб подцепил арбалет? В какой-нибудь сувенирной лавчонке? А что, вполне возможно, Подцепил и, прекрасно понимая, что второго экземпляра раздобыть не удастся, цепляется за него, словно богач за свою всекредитную карточку.

Ирмурянин свернул в какой-то переулок, и я, конечно. последовал за ним. Шагов через сто преследуемый остановился и стал заряжать арбалет. Он изрядно торопился, но к тому времени, когда на меня нацелилось острие стрелы, я сумел сократить разделявшее нас расстояние до тридцати шагов. Но тут пришлось остановиться и мне. Подходить ближе к вооруженному арбалетом убийце было опасно. Я не успею среагировать и шагнуть в сторону, если ему вздумается выстрелить.

— И правильно делаешь, — сказал ирмурянин.

В переулке не было ни души. Возможно, он решил, что настало время обменяться несколькими словами.

— Я редко поступаю неправильно, — промолвил я. — И благодаря этому до сих пор жив. А вот ты, мне кажется, делаешь ошибку за ошибкой. И конечно, бесследно это для тебя не пройдет. За подобные ошибки рано или поздно приходится платить. Для тебя время расплаты уже не за горами.

— Сомневаюсь, — промолвил ирмурянин.

— А не сомневайся, — заверил его я. — Неужели ты рассчитываешь бегать от меня вечно? Рано или поздно я тебя поймаю. Кстати, учти, покинуть планету тебе не удастся. Таким образом, у тебя нет выбора. Либо ты слаться в руки закона, либо тебе придется весь остаток жизни прятаться в джунглях, среди аборигенов. Да и те, если им хорошенько заплатить, выдадут тебя за милую душу. Понимаешь?

Ирмурянин улыбнулся, и улыбка мне его совершенно не понравилось. Слишком она была у него уверенная. Такая самоуверенная улыбка бывает у таких типов, как этот ирмурянин, только тогда, когда все идет в полном соответствии с их планами. Скверно. Очень скверно.

— Счас, — сказал Кроун-ар-зоп. — Жди и радуйся. У меня к тебе встречное предложение.

— Да неужели? — промолвил я. — Ну, говори. С удовольствием послушаю.

— Предложение. Я два раза безуспешно пытался тебя убить. Третий, вполне возможно, окажется удачным. Однако более тратить время на тебя я не желаю. Поэтому ты сейчас отправляешься в космопорт, покупаешь там билет, садишься на первый же попавшийся космолет и прощаешься с планетой Бриллиантовая. Сегодня и завтра тебя на ней не должно быть. Потом можешь делать что угодно. Можешь даже вернуться обратно на планету, если, конечно тебе этого так захочется. Согласен?

— Ты спятил.

Я покачал головой, Ну, видел я, конечно, наглецов, но таких...

— Ничуть, — промолвил ирмурянин. — Это не пустые угрозы. Если ты не примешь мое предложение, я тебя точно убью.

— Из этой допотопной штуковины? — Я кивнул на арбалет.

— Зачем? Где угодно и тем методом, который мне придет в голову. Пойми, инопланетный район — мой, и я все равно сделаю с ним все, что пожелаю. Просто для того, чтобы нейтрализовать путающегося у меня под ногами центуриона, мне придется совершить несколько лишних движений. А мне бы этого не хотелось. Если ты не одумаешься, я их сделаю, но прежде мне бы хотелось дать тебе шанс на спасение.

Он не шутил. Какие там шутки? Он говорил это так спокойно и уверенно, словно зачитывал по учебнику одну из математических аксиом.

— Ну, хорошо, хватит разговоров. Брось эту штуку и подними руки вверх. С такого расстояния ты неизбежно промахнешься, а я — нет. И поскольку сейчас наши симбиоты не активизированы, увернуться от пули ты не сможешь. Понимаешь? У тебя в руках оружие, я имею полное право выстрелить первым.

Сказав это, я взял его на мушку.

И конечно, я обманывал. Не стал бы я стрелять в него первым. Но почему бы не попытаться перехитрить противника, если он ведет себя так нагло? Кто мешает мне ответить на его блеф — таким же блефом? Ирмурянин вздохнул:

— Ты, кажется, так и не понял, с кем имеешь дело.

— А с кем я имею дело? — спросил я.

— Бесполезно объяснять. Это нужно понять самому.

— Может, все-таки объяснишь?

— Я же сказал — бесполезно. Но все-таки даю тебе время до вечера. Возможно, ты еще сумеешь сообразить, в какую игру ввязался. Учти, если до вечера не уберешься с Бриллиантовой, тебе придется худо, так худо, как еще не бывало.

Вот наглец!

— Ладно, хватит трепать языком, — промолвил я. — Бросай свою деревяшку и подними руки повыше. Ты арестован.

Ирмурянин скорчил гримасу, очевидно означающую, что мои слова для него не имеют никакого значения.

Я выстрелил.

Пуля ударилась о мостовую у самых его ног и с визгом унеслась в небо.

— Подумай, — сказал ирмурянин.

Он швырнул арбалет на мостовую и кинулся наутек. Преследовать его не было никакого смысла. Теперь, освободившись от тяжести арбалета, он запросто мог от меня оторваться. Да и какой смысл был пытаться его догнать, если я мог остановить его при помощи «кольта»?

Я вскинул ствол револьвера повыше и прицелился в убегавшего преступника. Самое главное сейчас попасть ему в ногу. И лучше бы с первой пули, а не со второй или с третьей. Если он сообразит, куда именно я целюсь, то начнет петлять, и попасть в него станет труднее. Да и увеличивающееся все время расстояние...

Я нажал на курок. Боек сухо щелкнул, но выстрела не последовало.

Ну и ну! Все-таки это оружие меня подвело. И неудивительно. Место ему в музее.

Но как некстати!

Я ошарашено взглянул на револьвер. Если бы я мог знать, что он сломается в самый ответственный момент. Хотя, может, это всего лишь осечка?

Я нацелил «кольт» в небо и еще раз нажал на курок. Тотчас грохнул выстрел.

Так и есть — это была всего лишь осечка. Ну, сейчас... Ирмурянин, оказывается, двигался даже быстрее, чем я рассчитывал. К тому времени, когда я повторно взял его на мушку и попытался прицелиться ему в ногу, он был так далеко, что шансы на точный выстрел были невелики. А уж чего-чего, но убивать ирмурянина мне пока не хотелось. Может быть, с точки зрения того, каким я был полтора года назад, он этого и заслуживал, но только не с позиций центуриона инопланетного района.

Пусть бежит. Главное — я теперь знаю, с кем имею дело, и, значит, его песенка спета.

Я подобрал арбалет и, разрядив его, задумчиво взвесил на руке.

Ничего себе — сувенир. Точная копия боевого арбалета. И очень тяжелый. Как такими воевали в древности? Хотя, в общем-то, такая штуковина может отправить кого-нибудь на тот свет и до сих пор. Надо только вовремя спустить курок.

Закинув арбалет на плечо, я медленно пошел прочь. Ну вот, будем надеяться, что более покушений не будет. Возможно, мой противник остался без оружия. Сумеет ли он раздобыть в ближайшее время другое? И если не сумеет, то каким образом тогда рассчитывает претворить в жизнь свои туманные угрозы? Имеет ли смысл обращать внимание на этот его треп? Имеет.

Я вдруг понял, что и в самом деле — имеет. Боле того, здесь, в этом переулке, ирмурянин, по сути дела, признался мне, что в инопланетном районе и в самом деле произойдут какие-то важные события. Если, конечно, я им не сумею помешать.

И скорее всего, кража в мастерской Прайдера и Чадовина тоже его рук дело. Вот только когда он успел ее подготовить? Совершить кражу, раздобыть арбалет, проследить за мной и попытаться меня из него подстрелить. Не слишком ли лихо? Даже если учесть, что ирмурянин достаточно шустрый мыслящий.

Нет, нет, дело о краже, скорее всего, не имеет отношении к моему злопыхателю, все время пытающемуся меня пристроить на небеса то с помощью черного клинка, то посредством допотопного арбалета. И это — плохо. Это значит, что сейчас по инопланетному району бродит еще один преступник. Причем если ирмурянина я знаю в лицо и он никуда с планеты деться не сможет, то второй голубчик пока неизвестен, его еще предстоит установить и поймать.

О-хо-хо... а может, и вправду плюнуть на Бриллиантовую, сесть на ближайший космолет и махнуть куда-нибудь подальше, на какую-нибудь тихую, аграрную планету? Денег у меня, если к ним относиться экономно, хватит надолго. Обведу федеральных агентов вокруг пальца, как мне уже случалось проделывать, куплю себе ферму и буду остаток дней разводить каких-нибудь местных животных, женюсь, обзаведусь детишками...

Я усмехнулся.

А как же долг центуриона? Как же инопланетный район, который находится под моим попечением? Бросить его в один из самых тяжелых моментов? Поддаться на пустые угрозы какого-то ирмурянина? Да не будет этого. Вот все успокоится, тогда... может быть... если захочу...

Ну-ну, нечего валять дурака. Все это будет когда-нибудь потом. А сейчас не лучше ли мне прикинуть, как, например, поймать все того же ирмурянина? И вообще, кто сказал, что он не может покинуть нашу планету? Если хорошенько подумать, то по крайней мере одна возможность все же сыщется. Та самая, которую я ранее не учитывал. И между прочим — зря.

Я вышел из переулка и быстро огляделся.

Где-нибудь поблизости вполне мог оказаться все тот же ирмурянин, на этот раз с еще более экзотическим оружием, причем нацеленным точнехонько на меня. А что? С него вполне станется.

Ирмурянина поблизости не было. Вместо него я увидел человека, приближающегося ко мне уверенным, четким, чуть ли не строевым шагом. Лицо у него было волевое, спокойное и в достаточной степени мужественное.

Я знал, у служащих какого ведомства бывают такие лица, и вполголоса выругался. Кого-кого, но так быстро появления представителя этой конторы я не ждал.

Немного погодя стало ясно, что этот человек направляется прямиком ко мне. Моего самочувствия это не улучшило.