Глава 52

Вечерело. Наконец-то Ричард услышал стук копыт и голос Паши, которая показывала дорогу. Он вложил меч в ножны.

– Бонни! – Ричард потрепал кобылу по холке. – Как поживаешь, девочка? – Лошадь ткнулась носом ему в грудь. – Я рад, сестра, что ты пользуешься обычными удилами, – заметил он, потрогав удила.

Сестра Марена подозрительно покосилась на него.

– Конюхи говорят, что не могут найти острые удила. Они все таинственным образом исчезли.

Ричард пожал плечами:

– Вот как? Не могу сказать, чтобы я сожалел об этом.

Паша тяжело дышала. Всю дорогу она шла пешком, стараясь поспеть за лошадью, на которой ехала сестра Марена. Видимо, последняя заставила послушницу идти пешком в наказание.

– Итак, Ричард, – сказала сестра, спешившись, – я здесь согласно твоему требованию. Чего ты хочешь?

Она прекрасно знала, чего он хочет, но Ричард решил не начинать с обострения.

– Все очень просто, – доверительно сказал он. – Верна должна снова стать сестрой. И ты должна вернуть ей дакру.

Она махнула рукой.

– А я-то думала, ты хочешь чего-то неразумного. Это действительно просто, и все уже сделано. Верна уже снова стала сестрой. Для меня это не столь уж важно.

– А если она спросит почему, – продолжал Ричард, – я не хочу, чтобы ей сказали, будто это из-за меня. Скажи, например, что ты сама передумала. Можешь сказать, что ты молилась этому вашему Создателю, чтобы он указал тебе путь, и тогда тебя озарило, и ты решила, что Верна должна снова стать сестрой.

– Это меня устроит, – улыбнулась сестра Марена. – Ну, теперь ты доволен?

– Да, перемирие восстановлено.

– Хорошо. Теперь, когда мы покончили с пустяками, покажи мне этого убитого медведя. Паша раззвонила по всему Дворцу, что ты, дескать, убил мрисвиза. – Сестра Марена бросила насмешливый взгляд на послушницу, которая, насупившись, смотрела вниз. – Эта глупенькая девочка всегда боялась замарать ножки. Она высовывает нос из Дворца, только когда в Танимуру привозят кружева. Кролика от быка не умеет отличить, а не то что… Что это за запах?

– Дохлый медведь воняет, – ответил Ричард.

Он жестом указал на мрисвиза. Паша с почтением отступила в сторону, и сестра Марена направилась к деревьям. Паша искоса поглядела на Ричарда, и когда сестра Марена вскрикнула от изумления, послушница подняла голову и заулыбалась.

Наконец сестра Марена, смертельно бледная, вернулась к ним.

– Ты сказала правду, дитя мое, – прошептала она. – Прости.

Паша присела.

– Разумеется, сестра Марена. Спасибо, что не пожалела времени засвидетельствовать мои слова.

Прежнее высокомерие сестры сменилось искренней тревогой. Она повернулась к Ричарду.

– Как умерла эта тварь? – Ричард полуобнажил меч, показал ей клинок, и снова вложил его в ножны. – Значит, это правда? Ты убил его?

Ричард пожал плечами:

– Я много лет провел в лесах. Я-то знаю, что это не кролик.

Сестра Марена вновь посмотрела на убитого мрисвиза.

– Я должна изучить его. Такая возможность не представлялась еще никому.

Паша сморщилась от отвращения, когда сестра принялась ощупывать рот и уши, а затем провела пальцами по черной коже чудовища. Осмотрев внутренности, сестра Марена повернулась к Ричарду:

– А где его покров? Паша говорила, что он был на месте.

Когда меч рассек чудовище, покров, напоминавший плащ, сам собой поднялся вверх и потому остался невредим. Поджидая возвращения послушницы с сестрой, Ричард изучил его и обнаружил одно удивительное свойство. Тогда он отмыл плащ от крови и повесил на дерево сушиться, а потом убрал в мешок. Он не имел намерения расставаться со своей добычей.

– Он у меня. Это мой трофей.

Сестра Марена удивилась.

– А как же… ножи? Разве мужчины не стараются завладеть именно такими трофеями? Зачем тебе понадобился покров?

– У меня есть меч, – ответил Ричард. – Зачем мне ножи, которые, как выяснилось, уступают моему мечу? А этот большой черный плащ мне еще пригодится, вот я и решил оставить его себе.

Сестра нахмурилась:

– Это что, тоже условие перемирия?

– Может, и так.

Она вздохнула и махнула рукой.

– Ну да это, пожалуй, не важно. Важна сама тварь, а не ее покров. Я должна изучить эти останки получше.

Она вернулась к убитому чудовищу, а Ричард приторочил к седлу мешок, лук и колчан, а затем и сам сел верхом на Бонни.

– Не оставайся в лесу до заката, сестра Марена! – крикнул он.

Она обернулась.

– Это моя лошадь! Ты не можешь оставить меня без лошади!

Ричард виновато улыбнулся:

– Я подвернул ногу, когда сражался с мрисвизом. Ты же не хочешь, чтобы ваш новый ученик всю дорогу шел, прихрамывая? Я могу упасть и разбить голову…

– Но…

Ничего не говоря, Ричард схватил изумленную Пашу за руки и усадил ее на лошадь позади себя.

– Прошу вас, сестра Марена, ни в коем случае не задерживайтесь в Хагенском лесу до вечерней зари! Я слышал, это очень опасно! – крикнул он.

Паша не смотрела на сестру, но Ричард, сидевший впереди нее, почувствовал, что она беззвучно смеется.

– Хорошо, хорошо, – ответила сестра Марена, поглощенная изучением мрисвиза. – Возвращайтесь во Дворец. Вы оба поступили правильно. А я займусь останками этого чудовища, пока их не сожрали звери.

Паша так крепко держалась за Ричарда, что ему трудно было дышать. Ее упругие груди прижимались к его спине, и это отвлекало его. Видимо, она очень боялась упасть с лошади.

Когда они выехали из леса, Ричард пустил Бонни шагом и убрал руки Паши, но она тут же снова схватилась за него.

– Ричард! Я упаду!

– Не упадешь. Держись свободно, двигайся в одном ритме с лошадью, старайся держать равновесие. Тебе вовсе не обязательно цепляться за меня, чтобы уцелеть.

– Хорошо, я попробую, – ответила Паша.

Солнце уже садилось, когда они спустились с холмов и поскакали по дороге, ведущей к городу. Ричард все вспоминал поединок с мрисвизом и неожиданно поймал себя на мысли, что его почему-то опять тянет в Хагенский лес.

– Ты ведь не подвернул ногу? – после долгого молчания спросила послушница.

– Нет.

– Значит, ты солгал сестре. Ричард, разве ты не знаешь, что лгать – скверно? Создатель ненавидит лжецов.

– Сестра Верна тоже так говорила.

Ричарду надоело, что Паша постоянно цепляется за него. Он спешился и повел Бонни в поводу. Паша пересела в седло.

– Зачем же ты лжешь, если знаешь, что это нехорошо?

– Я просто хотел, чтобы сестра Марена обратно шла пешком. Она ведь заставила тебя всю дорогу до леса идти пешком в наказание за то, в чем ты была не виновна.

Паша тоже слезла с лошади и пошла рядом с Ричардом.

– Это очень мило с твоей стороны, – сказала она, коснувшись его руки. – Надеюсь, мы с тобой подружимся.

Ричард сделал вид, что ему зачем-то надо быстро оглянуться, и как бы невольно сбросил ее руки.

– А ты можешь снять с меня этот ошейник?

– Рада-Хань? Нет, конечно. Только настоящая сестра может снять его. Я даже не знаю, как это делается.

– Ну, значит, не подружимся.

– Но ты ведь рисковал ради сестры Верны. Выходит, с нейто ты подружился? Обычно такие вещи делают ради друзей. Ты позаботился о том, чтобы я ехала обратно верхом. Это – тоже по-дружески.

– Сестра Верна мне не друг, – ответил Ричард. – Я поступил так только потому, что с ней по моей вине обошлись несправедливо. А поскольку я хочу избавиться от ошейника, друзьями мне могут быть только те, кто поможет мне в этом. Сестра Верна ясно дала мне понять, что не намерена мне помогать. Настанет время, и если она помешает мне, я убью ее, как убью любого, кто попытается остановить меня.

– Ричард! – воскликнула послушница. – Ты же только ученик. Тебе не следует так похваляться своим могуществом. Тебе не следует даже шутить такими вещами. Я не верю, что ты способен не то что убить, но даже просто ранить женщину.

– Значит, ты заблуждаешься.

– У большинства молодых людей поначалу бывают трудности, но я верю: ты будешь доверять мне, и мы станем друзьями.

– Это не игра, Паша! – зло сказал Ричард. – Если придет такая пора, что ты встанешь на моем пути, я перерублю твою хорошенькую шейку.

Она улыбнулась притворно застенчиво.

– Ты действительно находишь, что у меня красивая шея?

– Это я так, для красного словца, – проворчал Ричард.

Он пошел дальше, ведя Бонни в поводу. Паша ускорила шаг, чтобы не отстать от него. Некоторое время они шли молча. Ричард был не в лучшем настроении. Разрядка, наступившая, когда он убил мрисвиза, вновь сменилась напряженностью. Вернулись тоска и злость.

Между тем лицо Паши прояснилось, и она снова улыбнулась ему:

– Я ведь ничего о тебе не знаю, Ричард. Почему бы тебе не рассказать что-нибудь о своей жизни?

– Что тебя интересует?

– Ну, например, чем ты занимался до того, как попал во Дворец? Было у тебя какое-нибудь ремесло?

– Я был лесным проводником.

– Да? А где?

– У себя на родине, в Оленьем лесу. В Вестландии.

– Боюсь, я не знаю, где это, – сказала Паша. – Я вообще ничего не знаю про Новый мир. Когда-нибудь, если я стану сестрой Света, мне, возможно, придется отправиться туда, чтобы помочь мальчику. – Ричард ничего не ответил, и она, помолчав, продолжила. – Значит, ты был лесным проводником? Это, должно быть, страшно? Ты не боялся лесных зверей? Я бы испугалась.

– Почему? Если, к примеру, заяц выскочит из-за кустов, ты можешь запросто испепелить его своим Хань.

Она засмеялась.

– А мне все равно было бы страшно. Мне больше нравится в городе. – Паша поправила волосы и посмотрела на Ричарда. У нее была забавная манера морщить носик. – У тебя была… ну, девушка, возлюбленная?

Вопрос застал Ричарда врасплох. Он открыл рот, но не нашелся, что ответить. Он не собирался говорить с Пашей о Кэлен.

– У меня есть жена, – наконец выговорил он.

Паша чуть не оступилась.

– Жена? – Голос ее стал каким-то детским. – Как ее зовут?

– Дю Шайю, – ответил Ричард, не глядя на нее.

– А она хорошенькая?

– Да. У нее густые черные волосы, подлиннее, чем твои, красивая грудь… Ну и вообще она весьма привлекательная женщина. – Он заметил, что Паша покраснела. Голос ее стал холодным, и она пыталась показать, что ей это безразлично.

– А вы давно с ней знакомы?

– Несколько дней.

– То есть как? Как же ты тогда мог жениться?

– Когда мы с сестрой Верной пришли в землю маженди, а это было несколько дней назад, эту женщину держали в оковах. Ее хотели принести в жертву духам. Они пожелали, чтобы убил ее я. Сестра Верна сказала, что я должен исполнить желание маженди, чтобы они пропустили нас через их землю. Но я не послушался и выстрелил из лука в их Королеву-Мать. Стрела пригвоздила ее руку к столбу. А людям маженди я сказал, что, если они не отпустят Дю Шайю и не помирятся с бака-бан-мана, следующая стрела убьет их Королеву. Они проявили благоразумие и приняли мое предложение.

– Твоя жена – из племени дикарей?

– Она из народа бака-бан-мана, и она – мудрая женщина, а не дикарка.

– Значит, она вышла за тебя, потому что ты спас ей жизнь?

– Нет. Чтобы прийти сюда, нам с сестрой Верной надо было пройти и через их землю. На их земле я убил пятерых ее мужей.

Паша схватила его за рукав.

– Да ведь бака-бан-мана лучшие фехтовальщики! Неужели ты убил пятерых?

– Нет, я убил тридцать человек. – Паша ахнула. – А среди тех тридцати были и ее пять мужей. Дю Шайю – женщина, посвященная духам, и она сказала, что теперь я должен стать вождем их народа. А раз она – женщина, посвященная духам, а я их вождь, Кахарин, стало быть, мы с ней должны стать мужем и женой.

Паша снова улыбнулась:

– Значит, ты ей не настоящий муж. Она просто рассказала тебе очередную байку про духов. У этих дикарей… то есть у бака-бан-мана таких баек много.

Ричард ничего не ответил. Паша снова нахмурилась.

– Но откуда же тогда ты знаешь, какая у нее грудь… и все остальное? – Она фыркнула. – Наверное, эта женщина вознаградила тебя за твое мужество?

– Я знаю это потому, что, когда маженди хотели, чтобы я убил ее, она была прикована цепью к стене. Голая. Чтобы любой, кто захочет, смог ее изнасиловать. – Паша снова отвела взгляд. – Сейчас, – продолжал Ричард, – она ждет ребенка. Ребенка от насильника. Людей приносят в жертву, сажают на цепь, надевают на них ошейник, а сестрам наплевать, что случится с людьми, на которых надели ошейник.

– Это неправда, – тихо сказала послушница.

Ричард не стал спорить. Уже смеркалось, но было еще тепло.

Паша казалась замкнутой и отчужденной, но через некоторое время она снова посмотрела на него и улыбнулась.

– Так расскажи о себе. У тебя ведь есть дар. Значит, у твоего отца тоже был дар? Говорят, дар передается по наследству?

У Ричарда снова ухудшилось настроение.

– Да, у моего отца был дар.

– А он сейчас жив?

– Нет, его недавно убили.

– О, мне очень жаль, Ричард.

– Его убил я.

Паша остановилась как вкопанная.

– Ты убил отца? Родного отца?

Ричард одарил ее гневным взглядом.

– Он захватил меня в плен, надел на меня ошейник и стал пытать. Я убил молодую, красивую женщину, которая творила все это со мной по его приказу. А потом я убил его.

Паша смотрела на него и понимала: все, что он говорит, – правда. И это было страшно. У нее задрожали губы. Разрыдавшись, она побежала прочь. Ричард вздохнул и привязал лошадь к скале. Он потрепал Бонни по шее:

– Будь умницей. Жди меня здесь.

Паша сидела на камне и плакала. Ричард подошел к ней и хотел заговорить, но она отвернулась. Плечи ее вздрагивали.

– Уходи! – проговорила она сквозь слезы. – Или ты пришел убить меня?

– Паша!..

– Ты только и думаешь, что об убийствах!

– Это неправда. Я хочу только, чтобы убийства прекратились.

– Ну конечно! – вскричала Паша. – Поэтому ты только и говоришь, что об убийствах.

– Но это только потому…

– Я столько ночей молилась о том, чтобы наконец наступил этот день. Я так хотела быть наставницей. Я всегда мечтала стать сестрой Света. Сестры помогают людям. Я тоже хотела, как они. – Она разрыдалась еще сильнее. – Теперь я никогда не стану сестрой.

– Как это не станешь? Конечно, станешь!

– Благодаря тебе? Ты же все время грозишься всех нас перебить. Только об этом и говоришь с самого начала.

– Паша, ты меня не поняла!

Она подняла голову.

– Разве? Мы устроили в твою честь праздничный ужин. Более пышный, чем в честь сбора урожая. Мы так хотели показать тебе наше гостеприимство. А потом я пришла одна и сказала всем, что ты плохо себя чувствуешь. Видел бы ты, как они на меня глазели. Другим послушницам достаются мальчики, которые хотят учиться. Бывало, мои подружки жаловались, что их подопечные приносили им лягушек или пауков. Ты подарил мне мрисвиза!

– Но сестра Марена говорила, что мы поступили правильно. Она редко кого-то хвалит, а если говорит такие вещи, то не зря, – возразил Ричард.

– Ты обошелся с ней жестоко. Сколько себя помню, она была старшей наставницей послушниц. Да, она строгая, но это потому, что она заботится о нас и о нашем воспитании. – Паша снова всхлипнула. – Когда я была совсем маленькая, в самый первый день во Дворце мне было так страшно! Сестра Марена нарисовала тогда для меня картинку. Она сказала, что нарисовала Создателя, положила картинку мне под подушку и успокоила меня. Она говорила, что Он будет оберегать меня ночью и что мне нечего бояться. – Паша безуспешно пыталась справиться со слезами. – С тех пор я храню эту картинку. Я хотела подарить ее мальчику, которого буду учить, когда он придет, чтобы ему не было страшно. Когда я вчера увидела, что ты совсем взрослый, я подумала, что глупо было бы дарить ее тебе. Но я решила: пускай это не мальчик, как у других послушниц. Зато Творец послал мне самого красивого мужчину, которого я видела в жизни. Я так обрадовалась. Я надела самое лучшее свое платье. А ты обозвал меня уродиной!

– Паша, прости меня! – воскликнул Ричард. – Мне так жаль.

– Неправда! – всхлипывала она. – Ты просто зверь! Мы так ждали тебя! Мы отвели тебе лучшие покои во Дворце, но тебе на это наплевать. Мы дали тебе много денег, чтобы ты ни в чем не нуждался, а ты повел себя так, словно мы тебя оскорбили. Мы приготовили для тебя лучшую одежду, а ты воротишь от нее нос! – Она вытерла слезы, но они снова потекли из ее глаз. – Я первая готова признать, что у нас есть сестры, которые слишком много мнят о себе. Но большинство такие добрые, даже мухи не обидят. А ты показал всем окровавленный меч и поклялся, что убьешь их!

Она снова зарыдала. Ричард положил руку ей на плечо, но она сбросила ее.

– Паша, прости меня! Я понимаю, что должен выглядеть, как…

– Я тебе не верю! Ты говоришь, что хочешь снять Рада-Хань, но ведь мой долг – научить тебя овладеть даром. А когда ты овладеешь своим даром, с тебя снимут ошейник. Но ты сам этого не хочешь. А без ошейника ты бы погиб. Две сестры пожертвовали жизнью ради тебя. Их подружки плакали потихоньку, а когда ты пришел, они улыбались тебе. В благодарность за то, что мы пытаемся помочь тебе, спасти тебя, ты угрожаешь всех нас убить!

Ричард осторожно погладил ее по голове.

– Паша…

– Я никогда не стану сестрой. Мне достался не мальчик, который хочет учиться, а безумец с мечом! Надо мной весь Дворец смеяться будет. Девушкам будут говорить, чтобы они вели себя хорошо, если не хотят кончить, как Паша Маес! Все мои мечты погибли.

Ричарду было больно смотреть, как горько она рыдает. Он бережно обнял девушку. Паша попыталась было оттолкнуть его, но, когда он положил ее голову к себе на плечо, перестала сопротивляться и только продолжала горько плакать. Ричард гладил ее по спине, пытаясь успокоить.

– Я всего лишь хотела помочь тебе, Ричард, – повторяла она, всхлипывая. – Я хотела учить тебя.

– Знаю, знаю, все будет хорошо, – успокаивал он ее.

– Не будет!

– Будет, вот увидишь. – Он обнимал ее, ожидая, пока она успокоится. – Ты действительно думаешь, Паша, что сможешь научить меня, как овладеть даром, и сестры Света снимут с меня этот ошейник?

– Это же моя работа, – сквозь слезы ответила послушница. – Меня ведь учили этому. Я так хотела показать тебе благость Создателя, который наделил тебя такими способностями! – Она вдруг обняла Ричарда и прильнула к нему. Он погладил ее по голове. – Ричард, вчера, когда я почувствовала твой Хань, это приоткрыло для меня твои чувства. Я знаю, что тебя жжет острая душевная боль. Мне самой было больно, даже когда я ненадолго почувствовала это. – Она робко погладила его по шее, точно желая успокоить. – Я не знаю, что причинило тебе такую боль, Ричард. Я не спрашиваю, смогу ли я заменить ее.

Ричард закрыл глаза, и его голова бессильно опустилась ей на плечо. Он сглотнул комок в горле. Теперь уже Паша гладила его по голове.

Через некоторое время Ричард смог говорить.

– Может, я все-таки смогу иногда надевать что-нибудь из этих ваших нарядов.

Паша посмотрела на него заплаканными глазами:

– Может быть, мы пойдем сейчас поужинаем вместе с сестрами?

Он пожал плечами:

– Почему бы нет? Ты сама выбери, во что мне одеться. Я в нарядах не разбираюсь. – Он заставил себя улыбнуться. – Я ведь лесной проводник.

Ее лицо прояснилось.

– Тебе очень пойдет красный плащ.

– Почему обязательно красный?

Она коснулась эйджила, висевшего у него на шее.

– Нет, Ричард, не обязательно красный. Я только подумала, что он будет хорошо смотреться на твоих широких плечах.

Он вздохнул.

– Все равно у меня будет дурацкий вид.

– У тебя будет совсем не дурацкий вид, ты будешь красивым. – Она улыбнулась. – Все женщины будут глазеть на тебя. – Она взяла в руки эйджил. – Ричард, что это?

– Просто безделушка. Ты готова возвращаться домой? Думаю, что тебе действительно надо начать учить меня. Чем скорее ты меня научишь, тем скорее я смогу снять ошейник. И тогда мы оба будем счастливы: ты станешь сестрой Света, а я стану свободным.

Он обнял ее за плечи, а она его – за талию, и они пошли туда, где Ричард привязал Бонни.