Глава 33

– Тебе придется отрезать мне руку.

Зедд закатал Эди рукав платья. Эта рана никак не поддавалась исцелению.

– Сколько раз повторять, Эди: я не собираюсь отрезать тебе руку.

Он поставил лампу на стол рядом с подносом. На подносе лежал белый хлеб, тут же на столе стояло блюдо с недоеденным мясом ягненка. Зедд подошел к окну, раздвинул шторы и стал рассматривать морозные узоры на стекле. В большой столовой шумели гуляки, но у них в комнате было уютно и тихо.

Дела в гостинице «Бараний рог» шли хорошо, несмотря на зимнее время, а может, именно поэтому. Стояли морозы, а на большой дороге негде остановиться на ночлег. Но ведь торговля не может остановиться и переждать холода. Потому-то эта гостиница, как, впрочем, и другие гостиницы в Пенверро, не испытывала недостатка в постояльцах. Здесь было полным-полно купцов, возчиков и просто путешественников.

Зедду и Эди повезло с жильем. Впрочем, можно сказать, что это хозяину повезло с постояльцами: ведь мало кто мог себе позволить заплатить столько золота, сколько он запрашивал за лучшие номера.

Впрочем, Зедда это не слишком тревожило. Для волшебника первого ранга невелик труд заплатить золотом, сколько ни потребуется. У него были заботы посерьезнее. Рана от когтя скрина на руке Эди никак не заживала. И уже стало очевидно, что магия тут бессильна. Именно магия, похоже, и мешала делу.

Эди приподнялась на постели, опираясь на локоть.

– Послушай, старик, – окликнула она Зедда. – Ничего больше ты не придумать. Ты уже пытался ее залечить. Я ничего плохого не говорю про твое лечение, но если так дальше пойдет, то я умру. Что важнее: потерять руку или жизнь? А если ты боишься, то дай нож, я и сама справлюсь.

Он нахмурился:

– В этом-то я не сомневаюсь, милая. Но боюсь, что добра от этого не будет.

– Что ты хочешь этим сказать? – Голос Эди стал хриплым.

Зедд подошел к столу, взял с подноса кусок мяса и, немного подкрепившись, присел на край кровати.

– Послушай, Эди, – он взял ее здоровую руку, – ты знаешь кого-нибудь, кто разбирается в природе зла этих тварей?

– Что значит «добра из этого не будет»? – настойчиво переспросила она.

Зедд погладил ее по руке.

– Ответь на мой вопрос. Есть хоть кто-нибудь, кто что-то об этом знает?

– Надо подумать, – ответила Эди. – Не могу я сейчас вспомнить, но вряд ли кто-то из живых знать. Да ты ведь волшебник, кому и знать это, как не тебе? Волшебники всегда быть целителями. А что это ты сказал про мою руку: «Добра из этого не будет»? По-твоему, уже слишком поздно?..

Зедд отвел глаза. Он уже не раз все это обдумывал и понял, что, в сущности, выбирать ему не из чего.

– Попробуй все-таки вспомнить, Эди, – сказал он. – Я не знаю, что делать с этой раной.

Эди с тяжелым вздохом опустилась на подушки.

– Ну что ж, значит, я умру, – сказала она. – Ну, хотя бы теперь мой дух воссоединится с духом Пела. Поторопись, Зедд, не трать время попусту. Ты быть должен идти дальше, в Эйдиндрил. Я не хочу, чтобы из-за меня ты не сделал то, что быть должен сделать, и чтобы из-за меня случилось столько зла. Ты быть должен помочь Ричарду. А меня предоставь моей судьбе.

– Эди, я еще раз прошу тебя хорошенько подумать, кто мог бы помочь нам.

– Нам? – подозрительно спросила она.

Зедд с опозданием понял свою ошибку.

– Я только хотел сказать…

Эди схватила его за рукав и заставила снова присесть на кровать. Она повторила свой вопрос:

– Нам? Это еще что за тайны? Брось это, Зедд, к чему все эти игры?

Зедд вздохнул. Все равно ему не удалось бы и дальше скрывать горькую правду. Он закатал рукав своего роскошного камзола – на плече, на том же самом месте, где была рана у Эди, кожа его была испещрена черными кружочками, каждый размером с золотую монету, и плечо приобрело такой же трупный оттенок, как и у Эди. Она молча смотрела на его руку.

– Волшебники исцеляют людей с помощью магии причастности, – начал Зедд. – Мы берем на себя боль других. Мы прошли испытание болью и можем нести эту боль. Наш дар дает нам силу нести чужую боль, и мы можем использовать силу нашего дара, чтобы отдать часть этой силы тому, кто в этом нуждается. В этом-то и состоит магия целительства. Отдавая свою силу, мы тем самым восстанавливаем внутреннее равновесие, помогаем людям вновь обрести здоровье, выправляя то, что было искривлено болезнью. – Он погладил ее руку. – Но мы можем не все. Мы – ничто в сравнении с Создателем. Мы можем использовать наш дар во благо, но он небезграничен.

– Но… почему у тебя рука быть теперь, как у меня? – спросила она.

– Мы лишь берем на себя боль и последствия болезни, но не саму болезнь и не само увечье. Мы только передаем целительную силу другим людям. – Он снова опустил рукав камзола. – Яд скрина пересилил мои возможности целителя.

– Тогда мы оба должны лишиться рук, – с горечью сказала Эди.

– Нет, боюсь, это не поможет. – Зедд покачал головой. – Прежде чем браться за исцеление, надо точно выяснить источник болезни. – Он снова встал и повернулся к ней спиной. – Но теперь колдовской яд скрина, поразивший тебя, проник и в мое тело, – закончил он, понизив голос.

Снизу, из столовой, доносился приглушенный смех и веселая музыка. Какой-то менестрель пел о принцессе, которая переоделась служанкой. Отец-король хотел выдать ее за принца, но она этого принца терпеть не могла. И хотя на новой работе ее частенько кто-нибудь пытался ущипнуть, принцесса решила, что уж лучше быть служанкой. Публика бурно выражала одобрение, стуча кружками по столу в такт пению.

– Мы с тобой попадать в большую беду, старик, – услышал Зедд голос Эди.

– Это верно, – рассеянно кивнул он.

– Прости меня, Зедд, за то, что это все быть из-за меня. Это моя вина, – продолжала она.

Он только рукой махнул.

– Что сделано, то сделано. И это – не твоя вина, дорогая. Скорее уж это – моя вина, так как я применил силу магии, не подумав. Вот расплата за то, что я действовал по велению сердца, не послушав голоса разума. – Про себя он добавил: «И за то, что нарушил Второе Правило Волшебника». – Подумай хорошенько, Эди! – продолжал Зедд, повернувшись к ней. – Должны быть люди, которые знают больше о скринах, о природе этих злых чар. Не было ли таких людей среди тех, к кому ты обращалась прежде, когда интересовалась подземным миром? Вспомни хоть что-нибудь, пусть немного, но это поможет мне понять, как избавиться от такого проклятия.

Некоторое время она сосредоточенно молчала, потом заговорила:

– Я быть молодой, когда ходить учиться к ведуньям. А они все быть старыми. Теперь, должно быть, их уже нет в живых.

– А дочери с таким же даром у них были? – спросил Зедд.

Эди радостно улыбнулась:

– Да! У одной, как раз у той, что меня многому научила и от которой я узнала о скринах, быть три дочери. – Эди приподнялась, опираясь на локоть. – Да, их быть трое, и у каждой быть дар. Хотя тогда они быть еще маленькими… Они, наверное, еще не такие старые, как я. Мать-то, наверное, успела научить их ведовству.

Несмотря на боль, вызванную магией подземного мира, Зедд радостно оживился.

– Тогда мы должны отправиться к ним! А где они жили?

Эди снова улеглась и укрылась одеялом.

– В Никобарисе, – ответила она. – В дальней части Никобариса.

– Проклятие! Но это далеко отсюда, и нам туда не по пути, – пробормотал волшебник. – А может, ты вспомнишь кого-то еще?

Эди тихонько забормотала, загибая пальцы:

– У этой – только сыновья… Эта ничего не знала про скринов… А у этой не было детей. Прости, Зедд, но те три сестры, которые живут в Никобарисе, только и могут помочь нам.

– А не помнишь, у кого училась их мать? – спросил он. – Может быть, нам отправиться к ее наставнице?

– Это знает только Свет, – прошептала старая колдунья. – Я никого не знаю, кроме тех, кто живет в Никобарисе.

– Ну так поедем туда!

Эди посмотрела на него с беспокойством:

– Зедд, там Защитники Паствы. Там сохранилась память обо мне. Не слишком-то добрая память.

– Это было страшно давно, Эди, два царствования назад.

– Ну и что?

Волшебник задумался.

– Ну что ж, никто ведь не знает, кто мы такие на самом деле. Мы скрываемся от Владетеля и можем по-прежнему выдавать себя за двух богатых путешественников. Знаешь, если уж мы напялили на себя эти наряды, почему бы нам не разъезжать в экипаже?

Эди пожала плечами:

– Видно, нам ничего другого не остается. Надо – значит надо. – Она снова попыталась подняться. – Ну, раз так, пора собираться.

Зедд замахал руками.

– Ты слишком слаба, тебе требуется отдых. Я займусь поисками экипажа.

Эди увидела, что он смотрит на себя в зеркало. На нем был красивый багряный камзол с черными рукавами, отделанный серебристой парчой, с золотым шитьем на воротнике и на груди. Пояс красный, атласный, с золотой пряжкой. Это одеяние казалось Зедду настолько нелепым, что он едва не застонал.

– Ну, как я выгляжу? – спросил он.

Эди взяла с подноса кусок черного хлеба.

– Вид на редкость дурацкий.

Зедд погрозил ей пальцем:

– Надеюсь, ты не забыла, что сама выбирала этот наряд?

Она пожала плечами:

– Это я тебе так отомстила. Ты ведь выбирать одежду для меня.

Зедд в ответ пробормотал, что ей-то грех жаловаться.

– Ладно, ты отдохни немного, а я пойду поищу экипаж, – сказал он наконец.

– Шляпу не забудь, – напомнила Эди, продолжая жевать.

Зедд остановился:

– Проклятие, я что, еще и шляпу должен носить?

Прожевав наконец хлеб, Эди пояснила:

– Тот человек, что продавать нам эти наряды, сказал, что вся знать умрет от зависти.

Волшебник тяжело вздохнул, взял со столика у двери мягкую красную шляпу и натянул на голову.

– Так лучше?

– Перо поправь, – посоветовала Эди.

Зедд сжал кулаки. Поправив павлинье перо на шляпе, он раздраженно посмотрел на нее:

– Теперь ты довольна?

Она улыбнулась, но тут же успокоила его:

– Я сказала, Зедд, что у тебя дурацкий вид, только потому, что ты так хорош собой, что любая одежда будет выглядеть не так хорошо, как ты сам.

– Весьма признателен, сударыня. – Он усмехнулся и отвесил поклон.

– И вот что, Зедд, будь осторожен. – Он вопросительно посмотрел на нее. – В этом наряде, – пояснила она, – многие захотят пощипать тебя, совсем как ту принцессу из песенки.

Зедд игриво подмигнул:

– Я не позволю всяким бабенкам посягать на мое достояние.

Сдвинув шляпу набекрень, напевая веселую песенку, Зедд

вышел из комнаты. «Надо бы еще обзавестись тростью покрасивее», – подумал он. Знатному щеголю, кажется, полагается иметь трость.