Глава 5
Твердая вода Коридор и стены яхты неожиданно перестали дергаться
«Прошли астероидное поле»! — сообразил Заречнев, стараясь не запнуться о собственные ноги, которыми он «по привычке» все еще выделывал кренделя.
Землянин ввалился в помещение орудия, метнулся к креслу Диты. Бессмертная тяжело и ровно дышала, она «провисла» в кресле, была совершенно расслабленна, сидела, закрыв глаза. Её одежда — плотный черный топик и брюки — промокли так, словно она только что попала под настоящий ливень. Александр тронул её за руку. Элойка не шевельнулась. Землянин потянул бессмертную сильнее. С тем же результатом.
— О, Господи, да она же без сознания! — догадался, наконец, человек. — Что делать? — этот вопрос он адресовал всем, неожиданно вспомнив, что все, что он произносит, слышат и другие курсанты корабля.
— Тащи её в реанимацию! — первым подсказал, что делать, конечно, самый опытный офицер — Дягилев. — Аррах, тебе задача — принести в медпункт Машу. Мы с Ириной — в рубку. Нужно проверить, как дела у Демьяна.
Заречнев качнул элойку на руках, перехватил поудобнее, бегом, насколько позволяла искусственная гравитация корабля и теснота его коридоров, устремился в медотсек.
В тесном коридоре Сашку едва не сшиб с ног зеленый верзила, спешащий выполнить приказ Евгения.
Александр добежал до медицинского отсека, положил Диту в длинный и узкий пенал, выехавший тотчас же, как только он прикоснулся к панели управления реанимационно-сканирующим аппаратом
«Черт! — подумал он. — Она же одета! Вдруг машина не сможет определить, какие повреждения у неё внутри? Дрогнувшей рукой он стянул с элойки брюки. Нижнее белье среди бессмертных явно не пользовалось популярностью. Сашка несколько раз глазами обвел контуры тела любимой, потянул вверх топик….
Бессмертная не шевельнулась. Нагая, она еще больше поражала и привораживала его своим совершенством.
Землянин не удержался, кончиком пальца коснулся светло-коричневого соска.
— Руку сломаю! — прошептала Дита, не поднимая век. — Делай, что должен, и ничего не трогай руками. — Она едва заметно — краешками губ, улыбнулась.
Заречнев коснулся нужного рычажка. Пенал послушно поехал внутрь лечебного аппарата.
Вбежал Ар'рахх. Маша в его могучих руках была похожа на черную игрушку — измятую, испорченную, но пока еще живую.
— Давай сюда! — махнул рукой землянин, запуская второй реанимационно-сканирующий аппарат. Зеленый верзила бережно опустил жучиху на прозрачную поверхность узкого голубого стола, стоявшего посредине между массивными РСА, вдвоем с человеком они быстро и осторожно освободили богомолку от одежды, аккуратно переложили на пенал медицинской машины. Аппарат, не поперхнувшись, «скушал» и этого пациента.
— Что теперь? — Сашкин вопрос был адресован в общем-то, всем, но, главным образом, Дягилеву, как старшему офицеру.
— Бегите сюда, в рубку! Нужно помочь первому пилоту.
— Что, все так плохо?
— Да, нет, не все. Димка жив, разумеется, но этого бугая нам вдвоем с Ириной до медицинского центра не дотащить.
— Ты на себя сначала посмотри! — раздался в наушниках хрипловатый и обессиленный голос первого пилота. — Разъелся так, что в дверь скоро не пройдешь!
Все засмеялись. Демьян, очевидно, очень ревностно относился ко всем высказываниям по поводу своей внешности. Как же он мог пропустить такой «укол», даже если и находился в полубесчувственном состоянии?
Прошли сутки.
Олег и Стант закрылись в своей каюте, Дягилев и Никитина несли вахту в рубке, Заречнев на пару с другом оккупировали кресла носовых орудий корабля, сжигая редкие встречные камни, отблудившиеся от местного пояса астероидов.
— Я тут записи последнего боя обработал. Не хотите взглянуть? — предложение Дягилева застало Александра врасплох. Все его мысли были заняты совсем другим. Точнее, другой….
— А что, можно! — легко согласился зеленый верзила, которому уже изрядно наскучило однообразное расстреливание редких метеоритов.
— Тогда я вас всех жду в рубке минут через десять!
— Лучше — через пятнадцать! — поправил его голос Диты. — Я сейчас переоденусь и тоже буду.
— Ура!!! — закричали курсанты. Громче всех голосил, конечно, «непутевый».
— А чё вы так орете?
— Так, радуемся, что Вы снова с нами! — ответил за всех самый «политкорректный» — Дягилев.
— Рано радуетесь. Помогите-ка лучше Демьяна из аппарата выгрузить!
— Нечего меня выгружать! — сипловато пробурчал Паршин. — Сам все сделаю! Я себя чувствую вполне нормально! Хоть выспался, наконец! Все снова засмеялись.
Дита медленно прошла по кают-компании, осторожно опустилась в кресло командира корабля. На тонкой голубой тунике отчетливо пропечатались упругие соски. Заречнев вспомнил про свою вольность, густо покраснел.
— Сначала — о моем здоровье и состоянии Маши. Знаю, все равно ведь спросите.
Машина показала, что крупных повреждений — переломов, разрывов сосудов, отрывов внутренних органов ни у кого нет. Мелкие разрывы сосудов и растяжения, сотрясение мозга — не в счет. Что лично меня просто поражает. Ни разу в жизни — а вам даже представить сложно, сколько времени я уже живу — мне не доводилось попадать в такой переплет. Если бы не Маша…. Нас всех давно уже не было бы в живых. В общем, когда посмотрите, все поймете сами!
Запись событий, происходивших с кораблем, велась изнутри и с трех внешних точек яхты — спереди, сзади, и посредине. Я запустила программу реконструкции событий…. Вы все увидите как бы со стороны, в трехмерном изображении.
Времени на последнюю, окончательную обработку данных даже нашему чудо-мозгу потребуется минут десять-пятнадцать. Я предлагаю это время потратить на то, чтобы послушать наших, так сказать, «диверсантов» — курсантов Заречнева и Арраха. Ну-с, кто начнет? Бывшие гладиаторы переглянулись.
— Наверное, я. — отозвался землянин. — Ар'рахх внутрь корабля попасть не смог — его габариты не совпали с размерами входного люка.
— А кто его обнаружил?
— Люк? Люк обнаружил Ар'рахх! Если бы не он, я эту чертову дверюку искал бы и искал!
— А что было потом, после того, как Аррах увидел секретный вход?
— Мы пристыковались. Я полез вниз, то есть в переходной отсек. Рукояток, или чего-то другого, похожего, на двери не было. Я стал ощупывать заклепки…. Две из них — в правом верхнем от меня углу — маленько придавались. Я их нажимал, нажимал…. Без толку. Ар'рахх подсказал мне, чтобы я их покрутил.
В общем, когда я их отвинтил, обнаружилось отверстие. В нем — кнопка. Я на кнопку ножиком нажал — дверка и окрылюсь!
— Долгонько вы возились с дверью. Не находишь?
— Согласен. Это я чё-то затупил поначалу. Потом было легче. За люком — комната. Небольшая. Два на три, где-то так. В комнате — еще одна дверь. Да, чуть не забыл сказать — все двери — на механике.
— В смысле?
— То есть заперты на механические замки, электрического нет ни одного. Так вот, за второй дверью — коридор.
Александр вытащил из нагрудного кармана листочек с бумажкой, положил перед собой, аккуратно разгладил его на столе.
— Что это? — поинтересовалась бессмертная.
— Этот — план той части судна, в которой находится резервный вход. Мне его Маша нарисовала.
— А она-то откуда знает?
— Сказала, что на ихнем, богомольном крейсере — такое же расположение проходов. В коридорах довольно темно….
— Стоп! Без этих подробностей, пожалуйста! Расскажи, что ты видел внутри двигательного отсека?
— А нету там никакого такого отсека. Там просто комната, с одной прозрачной стеной. За стенкой — какая-то хрень, ну, типа большой стекляшки размером с бочку из-под солярки. По поверхности этой штуковины, и в её глубине, все время бегают огоньки. Много огоньков.
— Что ты сделал?
— Прикрепил пластит. воткнул взрыватель. удалился на безопасное расстояние. использовал детонатор.
— И — что?
— А ничего! Стена осталась неповрежденной!
— Что было дальше?
— Я там, в коридоре, железяку нашел — здоровую такую, типа разводного ключа. Стал долбить этой штуковиной по прозрачной стене, чтобы разбить, значит.
— Разбил? — Сашка не расслышал легкого ехидства в голосе Дягилева.
— Не-е. Не смог. Крепкая, падла.
— И что ты сделал дальше? — очередной вопрос задала бессмертная.
— Там посредине комнаты, на полу — что-то вроде узора. В самом центре мозаики — лючок. Хитро так замаскированный, сразу и не поймешь.
— А ты-то как догадался? — снова «поддел» курсанта Дягилев.
— Жить захочешь — догадаешься! — без вызова, сделав вид, что не заметил подначки, ответил Заречнев. — Ар'рахх так вопил, что все вот-вот погибнут, что у меня мысли не то, что зашевелились — забегали по мозгам. Все заулыбались.
— В общем, в лючке — скоба. Я за неё дернул.
— Был взрыв?
— Нет. Взрыва не было. А вода из дыры полилась. Или не вода — не знаю точно. Но жутко холодная. Вот, на руку немного попало — до сих пор болит.
— А эта «штуковина», за стеклом, что с ней стало?
— Да ничего. Огоньков как-то поменьше стало, а потом они и вовсе исчезли. Потом свет в коридоре потух. Там куча народу в комнатку ломилась. Так они после того, как электричества не стало, обратно свалили. Не знаю, что еще рассказывать? Остальное вы знаете.
— А что это была за вода? — Женьку Тимофеева этот вопрос мучил, видимо, больше других.
— Это не вода. — ответила вместо Заречнева Дита. — Специальная охлаждающая жидкость для искусственного разума. Температура — минус сорок, по Цельсию. При работе столь мощной вычислительной системы, как главный компьютер крейсера, выделяется очень много тепла. Его нужно ведь как-то отводить. Вот, для этой цели и используется такая незамерзающая жидкость. Про антифриз все слышали? Ну, вот, это что-то типа него, только на принципиально иной основе.
— Ихний мозг — того? Погиб? — спросил бывший гладиатор.
— Не думаю. Система защиты у аресян, видимо, выстроена по иному принципу, нежели у нас. Они не уничтожают вышедший из строя искусственный разум, они его просто «оглушают». Риск — больше. Но и затраты на ремонтно-восстановительные операции существенно ниже. Впрочем, это — их дело.
Зачем мне понадобился столь подробный рассказ Заречнева? Я хочу понять, насколько серьезен ущерб, который мы нанесли им своими действиями, а главное — сколько у нас времени до того, как они снова могут появиться в нашем тылу.
— И сколько?
— Максимум — десять дней. Но я думаю, что на практике это время не превысит недели. Почему? Их родная планета — практически рядом, по космическим меркам, разумеется. Пару дней на то, чтобы купить и доставить на крейсер необходимые блоки, взамен тех, что вышли из строя. Еще три дня — на то, чтобы их поменять. День уйдет на обновление программного обеспечения. Плюс день — на непредвиденные трудности. Да, дней через семь крейсер будет способен продолжить преследование.
— А Вы уверены, что оно будет? — подала свой тихий голос Ирина.
— Практически не сомневаюсь в этом. У этого корабля была всего одна задача — уничтожение нашей яхты. И уверена, он не отступит от неё, пока не выполнит приказ. Словом, если у кого-то еще есть сомнения — смотрите все сами! — она отошла в сторону, открывая изображение, появившееся на мониторе компьюзера.
«Режиссер показа» — искусственный разум корабля — заботливо покрутил картинку, показывая её со всех сторон, как бы с позиции стороннего наблюдателя, удаленного от места событий на несколько километров.
Первое, что сразу бросалось в глаза — это рубленая глыба военного корабля аресян. Свою яхту — крошечную серебристую черточку у левого края экрана, курсанты заметили не сразу — настолько велика была разница в размерах между преследователями и преследуемыми.
Почти сразу после появления «в кадре» двух кораблей от большего стали отделяться ярко горящие светлячки. Некоторые из них сразу летели в сторону «малыша», другие начинали кружиться вокруг по замысловатым траекториям.
«Светлячки», отделившись от «матки», почти сразу исчезали во вспышках — небольших и неярких — с такого расстояния. Но затем картина боя стала быстро меняться.
Яркие точки вылетать из большого корабля не по одному, а целыми стаями, по восемь — десять или даже двенадцать штук. Они огибали темные щербатые камни, быстро приближались к одинокой яркой «мухе» с краю экрана, норовя «ужалить» её. Однако число вспышек, в которых исчезали «светлячки», всегда совпадало с их количеством и ни одно смертоносное «насекомое» к маленькому кораблю близко не прошло.
Но потом от «матки» отделился «трутень» — большой и длинный, похожий на окурок от сигары. «Трутень», прячась за разнокалиберные астероиды, стороной обошел маленький корабль, улетел далеко вперед. Потом он, словно притянутый сильным магнитом, встретился с большим — почти как корабль-«матка» — камнем. «Окурок сигары» взорвался, раздробив «магнитный» астероид на мелкие куски.
Маленький корабль стал выделывать в пространстве такие кренделя, что у Сашки закружилась голова. А потом с той стороны суденышка, где расцвел смертоносный цветок, появилась сплошная стена огня. Она, как колпаком, прикрыла маленькое зернышко жизни. В этой стене сгорали и сгорели все осколки раскаленного космического камня, лавиной хлынувшие после взрыва «трутня».
Заречнев вытер о футболку влажные ладони, покосился на других рекрутов. Все словно оцепенели, потрясенные увиденным. Спустя какое-то время курсанты задвигались, стали пытаться обменяться впечатлениями.
— Как вообще такое возможно? — спросил… Дягилев. — Пусть — всего секунд десять, но это было нечто.
— Я сама не понимаю! Маша стреляла из орудия со скоростью двадцать — двадцать пять выстрелов в секунду, и заметьте — каждый выстрел находил свою цель.
— Как авиационная пушка! — послышался из динамиков приглушенный голос первого пилота. Оказалось, что он еще не спал и все слышал.
— А с какой скоростью стреляешь ты? — наклонив голову, спросил у Диты Заречнев.
— Обычно — до пяти залпов в секунду. Но сегодня…. Впрочем, а сама поражена. Да что говорить — смотрите! — она включила фрагмент записи, сделанный мозгом яхты с камер позади её «рабочего места». Смотреть было страшно.
Прочное черное кресло с высокой спинкой и с намертво зажатой в нем элойкой металось по помещению, словно одинокая молекула воздуха в герметичной банке, из которой насосом откачали воздух. Размашистое броуновское движение кресла бессмертную мотыляло так, что складывалось впечатление — голова у неё отвалится прямо сейчас. Сашка сжал кулаки, наклонил голову….
— Надеюсь, что такое больше никогда не повторится! — произнесла она, прекращая демонстрацию «фильма ужасов». — Мне кажется, что еще раз такой нагрузки я не выдержу. А ведь можно было до предела не доходить. — с легкой укоризной сказала она. — Если бы кто-то пошустрее шевелил мозгами во время выполнения важного задания. Впрочем, вы, «диверсанты», все равно молодцы. Если бы не вы, сейчас мы все летали по Вселенной в виде мелких замороженных фрагментов плоти. Так что вместе с моим замечанием, от лица всего экипажа я объявляю вам благодарность. Александр снова покраснел. Курсанты сдержанно похлопали.
— На этом — все! Очередную вахту у нас несут…. — она обвела рекрутов глазами. — А где у нас наши, так сказать, навигаторы?
— В каюте, разумеется! — ответил Дягилев.
— Замечательно! Евгений! Вахту сдашь им! А вы все — отсыпаться, отдыхать, приводить себя в порядок. Демьян, это — приказ! — с нажимом в голосе повторила она, заслышав в динамиках недовольное бурчание первого пилота. — Не нужно ничего бояться. По меньшей мере, неделю аресянам будет не до нас.
— А если они пошлют еще один крейсер? — не согласился Паршин.
— Сомневаюсь. Судя по нехарактерной для воинства этой планеты тактике — это частная инициатива. Мне неизвестны лица, в чьем владении было сразу два галактических корабля такого размера.
— Мне — тоже. Но времена меняются. Нужна завеса….
— Хорошо, уболтал, чертяка! Я поставлю «облако спрута».
— Что это такое? — не удержался от вопроса Ар'рахх.
— Знаешь, как осьминог скрывается от своих врагов? Нет? Он выбрасывает целое облако чернил. И пока его враг пытается в этой черни ухватить спрута, осьминог «делает ноги», то есть скрывается.
Драк выразительно посмотрел на Заречнева. Тот перехватил его взгляд, испуганно сказал: — Что ты на меня так смотришь? Думаешь, я тоже умею делать «облако спрута»? Ответ зеленого верзилы потонул в дружном хохоте курсантов.
Прошло несколько дней. Машу тоже «выписали из больницы». У входа в медицинский центр её встречали все новобранцы. Черный хитиновый покров богомолки, от чудовищных перегрузок треснувший в некоторых местах, затянулся. Желтовато-коричневая соединительная ткань образовала замысловатый рисунок на её теле. К жучихе подошла Ирина, подушечками пальцев провела по одной из желтоватых линий.
— Больно? — спросила она, глядя в большие фасеточные глаза жучихи.
— Сейчас — уже не очень. — честно ответила молодая богомолка. — Но сначала боль была просто невыносимая. У нас, на планете или в корабле, если такое случается, мы обречены.
— Почему?
— Жизнь одного существа не стоит ничего. Имеет значение только Улей. Ценность имеет только жизнь Царицы Улья. Жизнь и существование всех остальных…. Нас слишком много, чтобы дорожить жизнью отдельного индивидуума. А второе — у нас нет такого оборудования, как здесь. Богомол, получивший такие повреждения, какие получила я, быстро погибает.
— И ты это знала? Выходит, ты сознательно пошла на это?
— Да. Это так.
— Но почему? Ведь мы — люди, ваши враги….
— Вы — мой Улей. И кроме вас, у меня больше никого нет. Я должна защищать свой Улей даже ценой своей жизни.
У Ирины на глаза навернулись слезы. Юрий, как пушинку, подхватил на руки Машу, понес её в каюту.
Вечером, уже после «официального отбоя» в каюту бывших гладиаторов заглянул Тимофеев.
— Чё, дрыхнуть собрались? — довольно фамильярно сказал он, обращаясь, разумеется, к землянину. — Придется это дело отложить. Вас все ждут.
— Кто — все? И где ждут?
— Пойдемте с нами, все узнаете.
Сашка, заинтригованный заговорщицким тоном Евгения, спрыгнул на пол, быстро натянул брюки и футболку. Драк проделал то же самое.
— Оружие — не брать! — через плечо бросил Тимофеев, направляясь к выходу. Сашка и Ар'рахх переглянулись, улыбнулись.
В тренажерном зале собрался весь экипаж яхты, включая богомолку. Не было только бессмертной и «так, сказать, навигаторов» — Олега и Станта.
Люди и жучиха собрались в одном из углов помещения, что-то живо обсуждали.
— Ну, вот, все в сборе! — воскликнул Дягилев, как только троица пересекла порог зала. Он махнул рукой, Самочернов наклонился, достал из угла что-то довольно большое и круглое, из серебристого металла.
— Прошу всех к столу! — шутливо произнес Юрий, довольно похлопывая по серебристому боку пузатенькой емкости.
Люди, богомолка, драк расселись вокруг верзилы на мягкие татами. Откуда-то появились стаканчики, хлеб, консервы…. «Для полноты картины не хватает только свеженарезанного зеленого лучка». — подумал Александр, присаживаясь у «стола». Рядом опустился драк, за его спиной тенью пристроилась Маша.
— Друзья! — булдаковским голосом произнес Юрий, добровольно беря на себя роль ведущего этого явно не санкционированного «праздника». — Повод сегодняшнего собрания вам всем хорошо известен. Мы сегодня официально, так сказать, принимаем в наш коллектив трех новых членов. Все заулыбались, кто-то даже похлопал.
— События, которые произошли совсем недавно, дают нам право сказать, что…
— Слышь, Юрик, хорош базарить! — оборвал его Тимофеев. — Лучше наливай! А то у всех горло уже пересохло! Земляне одобрительно загудели, подтверждая правоту его слов. Металлическая емкость пошла по кругу.
Сашка, на пробу, плеснул себе немного в стакан, осторожно понюхал. Пахло… самогоном.
«Ну, да. Все правильно»! — негромко пробурчал он себе под нос. — «Там, где водка — там и Россия»!
— В, общем, так! — сказал Дягилев, обращаясь к Заречневу и Ар'рахху. — С боевым крещением вас! И — тебя, Маша! — Он приподнял свой стаканчик, наклонился в сторону жучихи. Все залпом выпил. Сашка сделал то же самое.
«Крепкая, блин! — отметил Заречнев, морщась и цепляя кусочек хлеба. — И где они, её, черти, гонят-то»?
— Погоди, Жень! — сипловато пробасил Паршин, меланхолично закусывая выпитое. — Я думаю, нашим новобранцам нужно кое-что объяснить.
— Валяй! — легко согласился Евгений.
— Знаешь, почему мы сегодня все вместе выпиваем, и все поздравляют вас с боевым крещением? — обратился Демьян к Александру. — Мы хотим, чтобы именно ты знал и понимал, что есть граница, за которой ваш личный успех или неуспех не имеет никакого значения. Не морщься! Да, я знаю — тебе это не очень приятно слышать. Но ты должен это услышать. Ребята не видели, а я смотрел почти все твои приключения на планете твоего друга. Не скрою, некоторые моменты были очень даже занимательными. Тебе не откажешь ни в личном мужестве, ни в сообразительности.
Но здесь — совсем другая ситуация. Раньше от твоей ошибки, от твоего успеха или неуспеха зависела только твоя жизнь, иногда — жизнь твоего друга. Теперь цена твоей ошибки возросла во много раз. Ты должен понимать, и понимаешь, конечно, что если ты, я, Евгений, Юрий — да кто угодно…. Любой из нас, если он ошибется, ставит под угрозу жизнь всех остальных. Мы — коллектив. Улей, как говорит — вот она! И оружие у нас — коллективное. Ты и твой друг должны понять, что игрушки, вроде Игр Богов или Дня Патруля, закончились. Здесь, во Вселенной, все по-настоящему, все по-взрослому. Здесь нет схваток один на один. Здесь, если воюют, то корабль на корабль, звездолет на звездолет. Один человек, один драк, один богомол — это ничто, пылинка…. Выстоять может только группа, коллектив, команда. Улей, если угодно.
Каждый из нас на своем месте должен делать и делает максимум, на что он способен, и даже больше. Только так мы сможем выстоять. Проще говоря — остаться в живых. Вселенная — не самое приятное место. Иногда она становится слишком тесной даже для двух кораблей. И тогда — сам видел, что происходит.
Я хочу выпить за то, чтобы вы, как и каждый из нас, всегда помнили и осознавали ответственность за всех остальных. За меня, за Женек, за Юрика, за Машу, за самих себя. Ваш визит в крейсер аресян показал, что вы — на правильном пути. За вас, мужики!
— За нас! — нестройным хором повторили тост земляне, сдвинули стаканчики над центром «стола».
— Тебе это Дита попросила сказать? — спросил Заречнев, наклонившись почти к самому уху Демьяна.
— Нет, не она. Она и не знает ничего о нашем «фуршете». Ей сейчас не до нас. Закрылись в рубке с компьютерщиками, кажется, чевой-то раскопали в своих файлах. Я её знаю — до утра там просидят.
— А что именно?
— Не говорят….. Не переживай, придет время — все скажут. И задание получишь, и опять на смерть пойдешь.
— Да меня это не сильно-то и пугает.
— Я — заметил. Это и плохо. Должен же ты, наконец, понять, что ты — не один. Если погибнешь ты — по глупости, или из-за ложного героизма, можешь потянуть за собой кого-то из нас. Хорошо — если не всех. Нужно не жертвовать собой, а добиваться результата. Пусть за свою родину погибнут наши враги. Усек?
— Усек! Емкость опустела только после полуночи….
— Демьян! А-у! Демья-ан! — бессмертная недовольно покрутила головой, отвернулась от видеофона, с трудом разлепив веки, посмотрела на часы, на всякий случай потерла глаза. Морфей, Бог сновидений, сын Бога сна Гипноса — никак не хотел её отпускать.
— Ты почему не отвечаешь? Скоро полдень! Ты что, опять «упражнялся»?
— Да, было немного…. — хриплый голос первого пилота подтвердил догадку Диты.
— Что, как обычно — отмечали боевое крещение?
— От тебя ничего не утаишь, командир. А что делать — традиция! — притворно вздохнул на другом конце провода первый пилот.
— Ну, ну…. А кто эту традицию выдумал?
Паршин крякнул, но ничего не ответил. Крыть было нечем — «традицию», причем очень давно, придумал именно он.
— Все, наверное, спят, как сурки?
— Ну…. Не все. Аррах и Маша несут вахту, например.
— Ага! Всю службу свалили тех, кто не пьет ваше вонючее русское пойло, которое вы все называете этим странным словом — самогнатка.
— Самогонка…..
— Вот-вот… Самогонка. А если бы на нас напали? Тогда — что?
— Мы бы дыхнули на них. Все разом….. Элойка рассмеялась. Сон после общения с первым пилотом от неё ушел окончательно.
«Теперь — завтракать. Или обедать? Да какая разница? Одним словом — кушать»! — думала бессмертная, забравшись под прохладный душ. — «Сегодня Стант обещал мне первые результаты «просеивания». Интуиция подсказывает — «улов» будет не бедным. Еще вчера, во время просмотра одной группы файлов я заметила кое-что очень интересное. Нужно будет заняться этим, как только я разберусь с записями, относящимися к последней экспедиции мамы».
На завтрак (или обед?) вышли все — Демьян наверняка успел предупредить всех, что патронесса уже встала. Но лучше бы он этого не делал. Дита со смешанным чувством брезгливости и негодования смотрела на своих курсантов. Их помятые лица не оставляли никаких сомнений в том, что вчерашний «фуршет» был долгим и «насыщенным».
«Ну, ладно — Женьки, Юрий, Сашка — все-таки мужики. — думала Дита, пытаясь проглотить пищу, которая после позавчерашних «каруселей» никак не хотела перемещаться изо рта в желудок. — Но — Ирина? Судя по её внешнему виду, девушка явно не отставала от парней». Она перехватила взгляды, которыми обменялась девушка и Самочернов.
«И даже превзошла их кое в чем. У нас, кажется, наметился очередной «служебный роман». — раздраженно подумала она, увидев, как Ирина наклонила голову на плечо Юрия. — «Только неплановой беременности мне еще не хватало. Сегодня же заставлю эту потаскушку принять противозачаточное средство. И что Николай в ней нашел? Или вот теперь — Юрий. Мне она совсем не нравится».
Она отставила от себя тарелку с едва тронутой пищей, взяла в руки кружку с кофе. Робот-повар специально для неё заварил самый крепкий кофе, из тех, которые были заложены в его программе. Курсанты, глядя на командира, тоже потянулись к своим стаканам.
«Что, голубчики? — слегка позлорадствовала бессмертная. — Головка бо-бо? В следующий раз думать будете, где и сколько пить».
Я — рубку! — отрывисто бросила она, не глядя ни на кого из подчиненных. — Вечером в кают-компании — брифинг. Быть — всем! А пока….. Занимайтесь самоподготовкой.
Юрий и Женьки облегченно вздохнули. Видимо, ожидали от элойки совсем других распоряжений.
— Хочу вас порадовать: медленно, но неуклонно мы приближаемся к цели нашего путешествия! — говорила Дита, заложив руки за спину и, как обычно, прохаживаясь по кают-компании. — Нам со Стантом и Олегом наконец удалось расшифровать часть файлов, относящихся к последнему путе…. Э-э… К цели нашей экспады. Нам придется повторить маршрут одного космического корабля, только в обратном порядке. Примерно в месяце пути отсюда находится крохотная планетная система. Система непростая, что-то вроде Пояса Ареса, только для тех, кто не очень ладит с законами Содружества. Не скрою — если появиться близ этой планетки, да еще с крейсером аресян на «хвосте» — вряд ли местные обитатели воспримут это как дружественный акт. Однако выхода у нас, в общем-то, нет. Будем придерживаться нескольких простых правил при общении с обитателями Пиратских Миров. Вам важно знать и понимать, что, хотя галактический сброд практически не организован, зато он имеет что-то вроде «кодекса чести». На Земле. в России его называют этим странным словом. — Она запнулась, выразительно посмотрела на Дягилева.
— Понятия! — не очень охотно подсказал бывший «браток».
— Вот только придерживаются они этих правил, как правило (прошу прощения за тавтологию) только между собой. Мы для них — беспечные туристы, жаждущие приключений. Лакомая добыча, так сказать. Но…. повторяю, выхода у нас нет. Полезем в это осиное гнездо.
С сегодняшнего дня я требую усилить бдительность. По моим расчетам, крейсер аресян мог уже восстановить свой компьютерный центр и продолжить преследование обидчиков, то есть нас с вами. Беспечность, как вы понимаете — недопустима. Один промах — и мы можем заказывать по себе заупокойную.
— Лучше — памятник! — неожиданно зло бросил со своего места Заречнев. Дита обожгла его взглядом, возразила:
— Нет, только молитву. Если крейсер нас догонит и застанет врасплох, не будет ни могилок, ни похорон. От нас вообще ничего не останется. Только прах. Мелкий серый прах между звездами. А тебе, Заречнев, нужно зайти в медицинский блок, взять противопохмельные пилюли — это такие большие желто-зеленые штучки, со вкусом огуречного рассола — и выпить пару штук, натощак. А то еще немного, и ты на меня с кулаками бросаться начнешь. Разве не так?
— Ну, с кулаками, конечно, не начну. А таблеточка точно не помешала бы.
— Тогда — иди! И возвращайся быстрее.
— Мне захвати! — шепнул Дягилев.
— И — мне! — со всех сторон доносился возбужденный шепот курсантов.
Прошла еще неделя. Старший вахтенный офицер и двое курсантов-новобранцев — Ар'рахх и Заречнев — несли обычную восьмичасовую вахту. Дягилев, офицер более опытный и искушенный в таких вопросах, как монотонная череда дежурств, в пору которых ничего не происходит, регулярно придумывал какие-то «испытания бдительности»: то ложную цель обнаружит и заставит обоих рекрутов потеть за компьютером, чуть не в ручную определять её координаты, направление и скорость, то неожиданно по курсу окажется «скопление обломков», опять же, при ближайшем рассмотрении оказывавшихся компьютерным фантомом, к тому же запущенным в вычислитель самим Евгением.
Словом, когда где-то далеко-далеко, практически за границей чувствительности бортовой аппаратуры Ар'рахх практически случайно обнаружил едва слышимый сигнал бедствия, оба они — и драк, и человек, почти сразу решили, что это — очередная уловка неугомонного Дягилева. Проверяет бдительность, так сказать.
Драк тщательно записал координаты сигнала, передал их человеку. Сашка, которому изрядно осточертела, как он считал, бестолковая игра в ложные опасности, решил «уесть» старшего офицера. Он ничего не сказал ему о том, что его напарник засек сигнал бедствия и, пользуясь тем, что в таких экстренных случаях субординация позволяла обращаться «через голову», то есть непосредственно к командиру, бегом помчался в рубку.
Евгений проводил его удивленным взглядом, но не остановил — мало ли что у человека? Может, ему по-большому приспичило?
Дита удивилась еще больше, когда увидела чем-то довольное улыбающееся лицо «непутевого».
«Наверняка какую-нибудь гадость придумал, лишь бы увидеть меня»! — подумала она, вспомнив, что всю прошедшую неделю она намерено выстроила график свой и человека так, чтобы им нигде не пересекаться. Учитывая маленькие размеры яхты и малочисленность его команды, это было настоящим фокусом.
— Что у тебя? — с металлом в голосе спросила она, «намекая», что не забыла его вольность в медицинском центре, и то, что больше никаких «сюси-пуси» она не потерпит.
— Вот! Сигнал бедствия! — радостно сообщил ей землянин, как будто речь шла не о чрезвычайной ситуации, а том, что где-то недалеко на орбите обнаружился кремовый торт размером с дом.
Элойка забрала планшет с координатами сигнала, открыла доступ в мозг корабля.
— Да, был такой сигнал! Молодец, курсант! Это ты его обнаружил?
— Я? Не совсем…. — ответил обескураженный Александр, сообразив, наконец, что сигналы не всегда бывают учебными. — Это Ар'рахх. Это он засек.
— Молодец курсант Аррах! Лишняя порция баланды на ужин!
— Что-о? — опешил Сашка. — Лишняя порция — чего?
— Баланды. — ответила Дита, не оборачиваясь (она уточняла направление, откуда пришел сигнал). — То бишь тюремной похлебки. А что, Заречнев, мне разве нельзя пошутить? Вы вот шутите, шутите…. А мне, выходит таки-нельзя?
Звездный рекрут открыл рот. Постоял так несколько секунд. И закрыл его. Он так и не нашелся, что ответить.
— Вот что! — сказала Дита. — Даю команду дежурному офицеру корабля: изменить курс судна. Следующая точка нашего маршрута имеет такие координаты: Она ввела в бортовой компьютер три столбика цифр.
— Ты чё сразу к ней побежал? Выслужиться захотел? — зло прошипел Дягилев, направляя яхту по новому маршруту. Ты же мне должен сначала докладывать обо всем.
— Да…. Я думал, это опять — учебная тревога. Проверка, на которые ты горазд…
— Ага. И решил меня таким образом слегка подставить? Да? Сашка вздохнул, помолчал.
— Ну…. Получается, что — да! Я, в общем-то, не со зла…. Так, хотел пошутить.
— Понятно, что не со зла. А отчего? От лени?
— Выходит — он неё.
— Слышь! Мне нравиться твоя самокритичность! Мне, может, мне у тебя прощения попросить?
— За что?
— За то, что спать вам во время вахты не давал. Так — как?
— Ладно, забудем, а? Ну, виноват. Больше так не будет! Хорошо?
— Хорошо! И вот что. Иди в каюту к Юрику и Женьке, разбуди там всех, включая сладкую парочку! Я говорю про эту, как её, Ирину! Потом все пойдете на склад, выберете себе или подгоните из имеющегося одежду.
— Какую одежду? Зачем?
— Подожди, не перебивай! Зимнюю одежду, горно-зимний вариант. Зачем, спрашиваешь?
Координаты, которые ввела Дита — это туристическая планета. Разумной жизни там нет. Только растительность, кое-какие животные, снег и горы. Очень много снега и очень много гор. Настоящий рай для любителей горных восхождений и путешествий по белому безмолвию.
— Ты там бывал?
— Нет, слава Богу, Он меня миловал от какой «чести».
— Тогда откуда ты все это знаешь?
— А читать надо уметь! — Евгений сделал шаг в сторону, показывая информацию, высветившуюся на экране. Сашка улыбнулся. Если с ним шутят, значит — обиды не держат.
— Ну, вот, прибыли! — Дита в последний раз сверила координаты, из которых был послан сигнал бедствия, с теми, которые высветились в правом углу экрана — здесь отмечались параметры орбиты, на которой «остановилась» яхта бессмертной. — Планета эта называется у разных народов по-разному. Выходцам с Геи, то есть вам, землянам, почему-то больше всего нравится имя Айсхаус. Хотя кое-кто из русских именует эту белую планету Снегурочкой. Вы — как?
— Мне все равно! — отозвался Паршин. — Хоть Антарктидой назовите. Лишь бы поскорее убраться из этого «гостеприимного» места.
— С чего это ты так озлобился на эту прелестную снежную планетку?
— Планета здесь ни при чем. Ловушка это! Если здесь есть туристы, которые послали сигнал бедствия, то где их орбитальный корабль? Не могли же они на челноке пересечь чуть ли не половину Галактики! Я почти уверен, это — аресяне. Сбросили маячок в расщелину и теперь ждут, когда мы «клюнем» на этот «спиннинг».
— Хорошо! Твоя точка зрения понятна и она принята. Кто еще думает также?
Поднялось три руки — Дягилева, Тимофеева и Самочернова. Через пару секунд к ним присоединилась четвертая — Никитиной.
— Та-ак! Понятно. Кто думает иначе?
Из людей руку поднял только Заречнев. Дита посмотрела на поднятые клешню и руку драка и богомолки, подняла свою тоже. Паршин шумно выдохнул, поднялся.
— Все понятно. Иду готовить челнок к вылету.
— На планету в предполагаемом районе нахождения радиопередатчика спустятся трое: Заречнев, Самочернов и Тимофеев. Вы у нас — сибиряки, к морозам — не привыкать. Снаряжение и одежду, как я уже вижу, вы получили. Подготовились…. Молодцы! Кто надоумил? Дягилев? Ты смотри — растешь прямо на глазах!
— Ну, так пора бы уже. Чай, не первый год с Вами летаю.
— Ну, да. Осталось только добавить — знаю, как облупленную. Все зашевелились, стали гримасничать, пряча ухмылки.
— А можно нам? — тихонько проскрежетала Маша.
— Что — нам? — Дита даже не сразу сообразила, чего именно от нее добивается жучиха.
— Нам с Аррхм тоже спуститься вниз, на планету — можно?
— Нет. Это исключено. Температура у поверхности — минус десять, ночью — до минус двадцати. Это на двадцать градусов меньше, чем точка замерзания воды. То есть вода на планете в точке посадки находится в твердом состоянии. В виде льда и снега. Вы погибнете не позже чем через полчаса.
— Разве такое возможно — твердая вода? Никогда не слышала о таком. А люди? Почему они — не погибают?
— Люди, как и элои — теплокровные существа. Их организм сохраняет постоянную температуру тела вне зависимости от температуры окружающего воздуха. Иногда для этого, правда, приходится носить теплую одежду…
— А что значит — сиб'ряки? Они не совсем такие люди, как другие? Они, что, любят холод и твердую воду?
— Насчет любви — не знаю, пусть они сами тебе об этом расскажут, когда вернутся с задания. Насчет другого. Юрий, оба Евгения и Александр жили на своей планете в таком месте, где половину года лежит снег, то есть твердая вода. Они привыкли к таким условиям.
— И много чел'век живет в таком месте?
— Много. По численности — несколько ваших Ульев.
— Нам никогда не говорили, что на их планете есть места, где половину года вода — твердая. Наши Учителя всегда внушали нам, что Хррм — так мы называем эту планету — прекрасное место для обитания богомолов. Там очень тепло, воды и пищи. Это — не так?
— На Гее, или Хррме, действительно, много места, где именно такие условия, о которых говорили ваши Учителя. Но еще больше других — таких, где жаркий сезон сменяется холодным, а вместо дождя с неба падает твердая вода.
Маша недоуменно покрутила головой, не в силах смириться с тем, что твердая вода может падать с неба. Как же она там держится? — хотела спросить она у бессмертной, но решила, что время расспросить поподробнее о таких планетах еще будет.
— Виток по орбите наш корабль совершает за один час, примерно. — продолжала инструктаж элойка. — Здешние сутки короче земных. Часов восемнадцать, если мне не изменяет память, если не меньше. Так вот. Экипаж челнока стартует к планете через час. В этот момент мы будем ближе всего к точке, откуда посланы сигналы бедствия. Через сутки, то есть через восемнадцать часов, яхта вновь пройдет над этим местом. Если за это время вы не обнаружите источник сигнала, ваша миссия продляется еще на сутки. Если через тридцать шесть часов вы ничего не найдете, шатл возвращается на базу — с вами или без вас.
— А чё так жестко? — не выдержал «непутевый».
— А вот так. Чтобы там сопли не жевали, а занимались делом. Искать будете в квадрате размером двадцать на двадцать километров, то есть площадью примерно четыреста квадратных километров. К сожаленью, точнее координаты определить не удалось, а источник сигнала бедствия молчит.
— Снегоходы будут?
— Ага, размечтался! Лыжи, палки, палатка, очки, фонари, запас еды — вот и все ваше снаряжение.
— Дайте хотя бы бластер!
— В кого вы там собрались стрелять? В туристов, пославших сигнал бедствия?
— А вдруг, это на самом деле — засада?
— Ну, хорошо, хорошо, возьмите. И не забудьте ваши коммуникаторы. Это ваше единственное средство спасения, если что. Все, на этом брифинг закончен! Через пятнадцать минут все должны быть в челноке. Вылет — через полчаса. Вниз, к планете вас «повезет» Демьян.
После высадки, во избежание ненужного риска (а вдруг Демьян — прав?) шатл вернется на корабль.
И сильно там не расслабляйтесь. Помните — мы все время наблюдаем за вами с орбиты.
«Ага»! — хотелось съязвить Сашке. — «Особенно внимательно — тогда, когда яхта — на другой стороне планеты». Но он вовремя вспомнил взгляд, которым его «наградила» сегодня бессмертная, решил обстановку пока не накалять — кто знает, что у этой элойки на уме. Не дай Бог, не на шутку обидится…»
