– Алло, это предприятие G-120? Мориса Мийо, пожалуйста.

– Мне весьма прискорбно сообщать вам, но мсье Мийо больше нет с нами, – горестным голосом ответил Леон, поглядывая, как Мийо складывает вещички в саквояж.

– Кто там в такую рань по мою душу? – хмурясь, Мийо слил в раковину воду из аквариума. Рыбки уже покоились в пакете.

– Кермак, – прикрыв трэк, одними губами ответил Леон.

– Кажется, Кермак найдёт меня и на том свете. И всегда он вовремя. Скажи ему, что рабочий день – с 11.00. И чтоб он околел.

– Да, увы, – продолжал Леон. – Он погиб в результате аварии, при форс-мажорных обстоятельствах. Да, то ужасное столкновение. Спасибо. Цветы к могиле? прах усопшего отправлен на Альту, к его бывшей супруге. Адрес? мы не даём адреса наших сотрудников…

– Какой утончённый цинизм! он мне цветы пришлёт!..

«Зато алименты больше не платить», – поразмыслив, Мийо нашёл-таки повод быть благодарным Кермаку. Фото на трэк тот прислал, изображая совершенно неуместное благородство. И с флаера не скинул, а ведь мог. Поязвил бы, позлословил – и в шею с высоты четыреста шестьдесят. Сам Мийо на его месте так бы и поступил.

– Контейнер? – удивлялся Леон тем временем. – Мы не принимали никакого груза на хранение, тем более у вас.

– Стоит на восьмом складе, – напомнил Мийо. – Отдай ему этот ящик, пусть подавится. У него в заначке наша база данных. Леон, ты же не станешь пачкать себе жизнь из-за коробки с мусором?..

– Выясню, мсье Кермак. Перезвоните после 11.00, – Леон схлопнул створки похожего на портсигар трэка. – Я надеялся, ты с комитетчиками обсудишь способ его устранения. Неразумно оставлять в живых такую гадину.

– Ты всех столичных новостей не знаешь, милый. Живёшь в глуши, погряз в делах. Френкель чем-то пуганул префекта и вытряс из него кучу денег за молчание. Буратини приказал пальцем не касаться кассы «Френкель Статис». А Кермак и Френкель – одна банда. Представь – шеф страховой компании содержит убийц! мирная профессия, чёрт подери.

– Для жертвы форс-мажорных обстоятельств ты прекрасно осведомлён.

– Говорю тебе – две недели прятался у комитетчиков, спал на диване в комнате дежурного по префектуре, – Мийо подумал и сгрёб в саквояж ещё кое-что. – Волей-неволей будешь в курсе событий.

– Ты взял мой блокнот, Морис.

– Правда? я не заметил. Они так похожи…

– И баночку кофе.

– Какой ты пристальный и наблюдательный… Тебе не стыдно? жалеешь положить такую мелочь на могилу друга? Чем подглядывать за мной, позвони на флаер – пусть запускают мотор, я выхожу. Помоги мне донести аквариум. Надо смыться, пока вся сволочь не проснулась.

– Мог бы оставить на память о Мийо. – Леон взглянул на портрет в чёрной рамке над шефским столом.

– Бедный Мийо. Такая жуткая смерть – погибнуть под обломками. Я не устану его оплакивать. Я близко знал его… – пригорюнился Мийо, поправляя свой портрет, чтобы висел ровнее.

– Значит, теперь ты – Гастон Дюбелле.

– Да; кличка – Дюбель. Третья префектура, пятый округ. Заезжай иногда, не забывай.

Ничего не случилось.

Не началась война Альты с Федерацией из-за тела Фортуната Кермака, поскольку мсье Бер Френкель представил в паспортный отдел префектуры неопровержимые документы, подтверждающие, что Ф. Кермак жив. Нотариальная контора приостановила, а затем вовсе отменила исполнение завещания Форта. Посмотрев в клинике последний римейк «Илиады», Форт про себя возвышенно сравнил несостоявшийся конфликт с битвой ахейцев и троянцев за тело Патрокла.

Не прогремел скандал по поводу шахты G-120. Чудо-шахту пришлось (никуда не денешься!) рассекретить, но произошло это по идее Леона – «иначе, мягче». Комитет безопасности южных префектур после горячих и главным образом матерных консультаций с Уго Черубини разослал по заинтересованным госучреждениям и СМИ коммюнике о служебном расследовании. Всё объяснилось проще некуда – компьютерный сбой и путаница! Программу сглючило, и Буш-2 изменил курс, а шахту по ошибке слили в реестрах с геодезической лабораторией Бельведер, благодаря чему шахта изъялась из вещного мира и жила в мире запредельном, между небом и землёй. Виновные в сбоях и ошибках получили строжайшее «ай-яй-яй», им погрозили пальцем и лишили премий, а кое-кого понизили в должности.

– Всё совпадает, – сказал Форт Джифаренге, закончив переговоры с Леоном. – В точности, как ты разведал.

– Они всё-таки его прикончили?.. – Джифаренге расстроился. – Ну почему не я?!.. Невезуха, капитан. Как это погано – помереть от рук своих дружков! я ему, конечно, не желал добра…

– И продолжай в том же духе. Когда я звонил, он там рядом стоял и гнусно комментировал.

– Ка-ак?! Мийо – живой?

– Привыкай к тому, что некоторых надо трижды хоронить – их с одного раза не зароешь… – «…а мне так и пяти раз будет мало!» – усмехнулся про себя Форт. – Не думаю, что его призрак навестил рабочее место прежде, чем провалиться в пекло. Должно быть, он забыл в потайном ящике припрятанные деньги, вот и заехал.

– Ох, я его встречу!

– Планета большая, всю не облетишь. И не факт, что он продолжит службу на ПМ. У Альты миров и колоний много… Не горюй, Айкерт! С нашим свойством наживать неприятности мы надолго без врагов не заскучаем. Есть и хорошая новость – похоже, мы вернём контейнер!

Штетл пробуждался в искусственном утреннем свете. Пока ещё солнце взойдёт, и крыши откроются! а уже надо готовиться к дневным трудам. Из злачных мест вылезали полуночники, тупо и недоумённо озирая улицу в попытках позиционироваться и просчитать маршрут до дома. Тонкие женские руки вытряхнули из окна на головы дурных гуляк ворох обсосанных костей, обёрток, пробок и окурков. В муторной серости скупого освещения раздались первые ругательства – пока вялые, короткие и примитивные, а чья-то меломанская натура для разгона врубила музыкальный комбайн, да так, что окна завибрировали:

Трэк Форта откликнулся на модный шлягер обрывком альтииского гимна Давно пора заменить сигнал вызова на федеральный гимн «Свободой рождена».

– Свояк, я тебя не разбудил? Это Кайчеке.

– Что ты, свояк, звони всегда, я же сказал.

– Ты не озабочен множеством дел сейчас? Тогда ласково прошу прийти в наше жилище.

– Краснокожие приглашают, – пояснил Форт. – Схожу, поговорю. Цанцукэ своей «Ортой» все заявки не покроет; может, по-родственному сосватает нам пару заказов пожирней. Пора возвращаться в бизнес – сезон наваристый, знай вози; как раз к брюмеру деньжат поднакопим. А ты дзигай на флаеродром, погляди, как там «Центурион». Я велел усилить уплотнение на шлюзовых дверях – проверь, чтобы нам дрянь не поставили, как раньше. После уик-энда надо вклиниться и возить по-бешеному. Из-за шахты и простоя наша репутация подмокла… сам понимаешь, возрождать придётся.

– Есть выгодные предложения… – издалека начал Джифаренге, блудливо подмигивая, но Форт эти заигрывания пресёк на корню:

– Никакой контрабанды, Айкерт. По себе знаю – оступишься, потом год хромаешь, и всё время тянет влево. Хватит с нас подвигов, которые в налоговую декларацию не впишешь.

– Если деньга пойдёт, – с трудом оставив греховные помыслы, Джифаренге вернулся на путь истины, – можно нанять ещё кого-то. Из команды Буш-2, к примеру. Вы к ним присмотрелись; поди, приметили работящих.

– Возможно, – Форт решил не утверждать наверняка.

Из лайгитского дома Форт вышел в тревоге и тяжёлой задумчивости. Ох уж эти причудливые, эти ясные и откровенные отношения с отважными земноводными малютками! Хоть стой, хоть падай. Хороши малютки, ничего не скажешь… Порой от них такие бесхитростные признания услышишь, что не знаешь, куда броситься бежать.

Услышанные им слова занозой засели в душе. И что теперь делать? Лучше молчать.

«Может, они проверяют меня – не доносчик ли? – прежде чем довериться в деле, – успокаивал себя Форт. – Надо вести обычную жизнь».

Отзвонился Леону. Контейнер нашёлся. Сговорились о его доставке в Купер-Порт. Заглянул в пару контор по сдаче жилья внаём, дотошно изучил предложения и все отверг. Пока не налажен бизнес, не стоит замахиваться на приличные квартиры; Биндюшник оставался самым приемлемым вариантом. Сходил в стол транспортных заказов. Конъюнктура подходящая, хоть сейчас бери пакет заявок.

14.40. Ноги сами принесли Форта к офису «Френкель Статис». После возвращения он так и не поговорил толком с Руной. И она вроде не стремилась общаться; была пара поверхностных, сухих бесед по нескольку минут, после чего оба разбегались кто куда. Не зайти ли рассказать анекдот? о том, как Цанцукэ выспрашивала: «Я знаю, что сестра – законница, но как она добывает средства к жизни?» – «Она очень важный человек – оценивает стоимость цанц и прочих частей тела».

– Привет, Руна!

– Форт, ты пришёл неудачно. – Руна смотрела с неприязнью. – У нас напряжёнка, я кручу десятком человек и госпиталем, оторваться некогда.

– Что-нибудь экстренное?

– Более чем. Рухнул дом и потянул за собой герметичную крышу. Слава богу, здание ещё в эксплуатацию не сдали, но двоих всё же ушибло. А дом застрахован у нас! компания «Строим на века», знаешь?

– Спасибо; я запомню, в чьих домах нельзя селиться.

– Мало того, что есть травмы – так свежий воздух просочился: сотен шесть народа надышалось до кровотечения из носа, пока ремонтники восстановили герметичность. Конечно, все ринулись взыскивать за ущерб здоровью, а горе-строители хотят расплатиться нашими деньгами. Назревает тяжба на шестьсот персон, вот и кручусь.

Руна выглядела сердитой и задёрганной, хотя её выправка и офисный костюмчик были безупречны. Несколько раз она строго взглянула на Форта, сдерживая в себе что-то, но в конце концов её прорвало:

– Послушай, зачем ты вообще явился? если есть дело, выкладывай – или, пожалуйста, дай мне спокойно поработать!

– Я просто с визитом, в смысле поболтать.

– Если очень хочешь, своди меня пообедать в перерыв, а до этого…

– Осталось всего ничего: сейчас 15.07.

– Я могу провести оставшиеся тридцать восемь минут по своему усмотрению?

– Хорошо; посижу пока в холле.

– На! прочти от нечего делать! – Вдруг, с надрывом повысив голос, Руна рывком открыла ящик стола, выхватила и с силой припечатала перед Фортом какой-то толстый, будто картонный, лист, раскрашенный до нелепости пёстро и ярко, покрытый строками золотисто-синих знаков.

– Тебе должно понравиться! – Руна чуть не всхлипнула от злости. – Это ты меня втравил, ты!.. зачем ты потащил меня в Биндюшник? я тебя не просила!! как теперь это отменять?!.. читай, читай!

Удивлённый её взрывом, Форт взял негибкий лист. Верхняя половина была написана на неизвестном ему языке, нижняя – на латине.

– Удружили вы мне – и ты, и сестричка! – Руна схватила, потом отбросила степлер.

– Ну и что, – пробормотал Форт, – подумаешь, бумага. Крепкая; пергамент, должно быть.

– ТЫ НЕ ВИДЕЛ, ЧТО ТАМ НАПИСАНО?! – завопила Руна.

– Я ничего против не имею. Избрала так избрала. У лайгито многомужество – вещь обычная. Я твою свободу ущемлять не собираюсь. Выходи за парня по альтийскому закону, а я буду за стенкой жить. Если надо будет что-то починить – стучи. Не понимаю, из-за чего ты расстроилась? это имеет силу на Хэйре и Унте, не больше.

– Я – тебя – не хочу! – Руна вскипела, её даже приподняло над креслом. – Ты всё подстроил нарочно!

– О, как я забыл – это ведь я затащил тебя на оргию. С умыслом.

– Нечего меня шпынять случайными ошибками! Я ничего не затевала и не добивалась!

– Разве тебе не нужен в хозяйстве трудолюбивый и неприхотливый муж?

– То есть ты хочешь свалить на меня всю ответственность?!

– Разумеется. Командуй, ты ведь женщина, – ввернул Форт лайгитский афоризм.

– Ах, так! Ну тогда… – Руна несколько остыла, а может, услышала нечто важное для себя. – Форт, ты… проныра! Смотри, ты сам навязался! У меня барахлит кое-что из бытовой техники. И если ты согласен с документом…

– Кажется, я нашёл квартиру. – Форт, не скрывая улыбки, глядел, как рассерженное лицо Руны становится лукавым и весёлым. – Надо справиться в законах Хэйры, должна ли жена предоставлять мужу жильё.

– Я подумаю. – Руна величаво кивнула. – Для начала почини всё, что неисправно, а после… погляжу, какой из тебя муж.

– Очень покладистый. Вместо медового месяца ты отправила меня на заработки, а я и словом не возразил.

– Разве поездка прошла впустую?

– Так мы пойдём обедать?

– Быстро, раз-два – и я бегу обратно. Френкеля нет, а все дела надо держать на контроле.

– Куда он подевался?

– Устранился от забот, – махнула рукой Руна. – Его пригласили на царскую охоту с префектом; в 16.00 улетают. Похоже, это загул на неделю. Бер не стрелок и не охотник, но ему нужны такие встречи – поддерживать связи в верхах…

– О, дьявол! – Форта выбросило из кресла, он стремительно стал набирать номер.

– Зря, не дозвонишься. Удирая из фирмы, он отключает трэк.

– Руна, он не должен ехать! ни в коем случае!!

– С какой стати?!

– Долго объяснять. Я успею. – Форт сверился со временем. 15.25. – Эх, они вылетают с VIP-площадки… как туда пройти? придумай, живо!

– Запросто. – Попихав в конверт какие-то бумаги из стола, Руна проворно опечатала пакет, приложила штемпель «СРОЧНО! ЛИЧНО!» и нажала несколько клавиш на принтере. – Вот пропуск курьера, с ним пройдёшь. Обязательно верни! фирменный бланк с защитой от подделки, их нельзя терять.

– Если я не проберусь к площадке, бланки больше не понадобятся, – бросил Форт в дверях. – Прости, но тебе придётся обедать одной.

И он понёсся, лавируя между прохожими.

Групповой выезд на природу – это обязательно заминки, опоздания, неразбериха. Раньше шестнадцати с третью охотники не должны отбыть.

16.02!

– Как обычно, Десью заставляет всех ждать, – сварливо брюзжал Черубини у трапа. – Гад вертлявый, я ж специально отпуск ему дал, чтоб он с нами полетел! будет пить штрафную из ведра. Энцо, а ты что, в трезвяке?! не прикидывайся пьяным, по глазам вижу. Ну-ка, сними намордник, я тебя понюхаю. Что, попался? га-га-га!

Участники царской охоты на монстров захохотали, вторя Большому Боссу. Всходило солнце, начинался жаркий день, а впереди был рейс до охотничьей базы, обед с локой, доклад егерей и осмотр оружия. Десью знаменит тем, что может есть сырое мясо и любые внутренние органы – Уго обожал смотреть, как он это проделывает, поэтому и брал Десью на каждую охоту.

Все ещё до рассвета заправились локой – немножечко, для бодрости. Как Энцо сумел не приложиться к спиртному?.. налить ему! когда пьёт префект, каждый должен быть под градусом!

А вот Френкель ни в одном глазу – явление обычное. Локу он не потреблял (возражала поджелудочная железа), лишь изредка пил водку особой очистки, по старинному рецепту сделанную на Старой Земле – 250 Е бутылка! Интеллигент и гурман, одно слово.

– Сам поведу, – объявил Уго. – Давно, знаешь, за штурвалом не сидел.

– Господин префект… – попробовал что-то сказать пилот, но секретарь поднёс ему стакан локи, а Уго милостиво похлопал по плечу:

– Пей! у тебя сегодня выходной.

– Если позволите, я пока не буду. – Беспокойный пилот увернулся от стакана. – Я рядом посижу, когда вы будете вести.

– Так и быть, посиди, поучись. Бер, а ты поросёнок! обещал, обещал – а теперь шмыг в кусты! ведь заранее условились!

– Дела, Уго, дела! – Френкель быстро и как бы рассеянно поглядывал на нервного пилота, на шумно дышавшего носом Уго.

– У тебя всегда дела! Наплюй – и полетели! К сиесте девочек доставят, толстеньких, каких ты любишь.

– Не могу, и не проси. Вон, смотри – это ко мне! – показал Френкель на человека, машущего пакетом у поста охраны. Он узнал его. – Эй, там! пропустите!

– Мсье Френкель, срочно! – протянул Форт тяжёлый конверт.

– И так каждый день, – сокрушённо ссутулился Френкель, вскрывая пакет. О, какая важная корреспонденция! черновики, рекламные листки, счета-фактуры двухмесячной давности, опять черновики со следами кофейных чашек… полкило макулатуры. Руна совала что ни попадя – и не затем, чтобы он читал. Надо посоветовать ей разгружать стол от бумажной дряни более традиционным способом, а не отсылать всё надоевшее курьерской почтой. Френкель даже респиратор приспустил – пусть Уго видит, как он озабочен.

– Кошмар. Дом обвалился, шестьсот пострадавших, уже пишут исковые заявления. Я должен разобраться лично!

– Если пишут, значит, не особо пострадали. – Уго не терял надежды увлечь Бера на охоту. – Брось! без тебя разгребут!

– Ещё мадемуазель Ле Бург просила передать вам кое-что устно. – Форт глазами показал Френкелю: «Отойдём».

– Чего ради ты сюда прибежал? – спросил Бер, когда они немного отдалились от охотников.

– Не лети с ними. С ними нельзя лететь.

– Ммм, не улавливаю суть. А если яснее – в чём дело?

– Особых причин нет, – Форт поглядел на скучившихся у трапа. – Просто не надо.

– Я и не собираюсь.

– Тебе что-нибудь известно?..

– Мне? ничего, кроме статистики авиационных катастроф. Воздушное судно с нетрезвым пилотом – это братская могила. А что известно тебе? – Глаза Френкеля глядели остро и въедливо.

– Плохой сон приснился. Будто компания начальников – и ты с ними – полетела на охоту и… это очень плохо кончилось.

– Может, ты что-то недоговариваешь?

– Нет, я всё сказал. Но мои сны сбываются. Значит, ты точно не едешь?..

Френкель пытался прочесть, что таится в непроницаемом взгляде артона. Зачем он лжёт? что скрывает? Плохой сон?.. откуда вдруг такое ясновидение? У Форта немало странных, даже подозрительных знакомств. Судя по словам Руны, он лихо ориентируется в сетях, а некоторые события заставляют предположить, что он не постесняется в своих интересах подрегулировать чужую программу. И такой умелец начинает верить снам, раздобывает у Руны пропуск и пакет-обманку, бежит, чтобы предупредить…

– Я остаюсь, – ответил Френкель. – Не хочу на охоте стать дичью.

В лице артона ничто не дрогнуло. Попробуй догадайся, что у него на уме. Отключение мимических контракторов позволяет ему быть внешне бесстрастным не хуже хэйранца

– Честно говоря, остальным тоже лететь не следует. Может, стоит их предостере…

– Тссс, – зашипел Френкель, схватив Форта ниже локтя. – Ты их насмешишь, и только. Представь, что ты подошёл к Уго и сказал: «Я видел скверный сон. лететь не надо». Соображаешь, куда он тебя пошлёт? Он всех считает слугами, а мнением слуг можно пренебречь.

– Всё-таки надо их… – Форт вновь взглянул в сторону охотников.

– Ни-ни! Не вмешивайся, когда высшая сила мечет жребий, – тихо и строго одёрнул его Френкель неожиданно жёстким голосом.

– Бер, ты с нами или как?! – окликнул Уго.

– Я – в офис! Счастливо, Уго! всем удачи! до встречи!.. – Френкель потряс рукой на прощание. – Не думал, что так приятно видеть обречённых, – прибавил он для Форта. – Если сон окажется вещим, скоро в верхушке префектуры произойдёт большая смена кадров. Это шанс наладить нормальное страхование без подтасовок.

Подбежал опоздавший Десью; ему немедля подали штрафной кубок локи. Компания, похохатывая и выкрикивая что-то мужественное и скабрезное, начала загружаться во флаер. Вскоре заработали моторы, от машины стала распространяться давящая сила гравитора, и вот – шасси оторвались от бетона. Царская охота началась.

– «Кровожадные и коварные не доживут до половины дней своих», – процитировал вслед Бер. – Чем ты мне нравишься, Форт, – знаешь много, говоришь мало. Полезное качество. Я даже не надеюсь разузнать, что за сон посетил тебя в прошлую ночь. Меня это злит, но я доволен. Кое-какие вещи должны оставаться неизвестными…

– Мужья, я убедилась, что неправедный и беззаконный царь префектуры не оставляет замыслов продолжить подлое сотрудничество сЛаБиндой. Трижды увы! унтийская разведка не ошиблась – это не случайный эпизод межпланетной купли-продажи, а далеко ведущий план проникновения ЛаБинды на Планету Монстров. Биндэйю всюду стремятся внедрить искусство истребления лесов. Хвала Звёздам и Духам, что федеральные властители отвергли предложение купить сжигатель для Аркадии!

– Аркадия нам не подходит, – промолвил Кайчеке, принц-консорт, боевой вождь и полевой командир. – Там холодно. С неба падает кристаллизованная вода.

– Не всюду, – возразил Бисайюге, принц-жрец, разведчик и планетолог, – лишь возле оси вращения. А на экваторе достаточно тепло.

– Аркадия – вне обсуждения, – остановила их спор жена, восьмижды правнучка Матери Тайн. – Слишком сухая планета. На неё посягают ихэны; пресмыкающимся там уютнее. Мы им мешать не станем! Наша цель – ЭТОТ мир. Коль скоро царь Уго будет расширять закупки машин-сжигателей… Вы знаете экстраполяцию аналитического ведомства царицы Улькиличе – если поставки с ЛаБинды не прекратятся, через триста местных лет климат и состав воздуха изменятся непоправимо. Мало финансировать Зелёную церковь – они нам друзья, но на крайности не решатся. Итак, я предлагаю… – по обычаю, слов, означающих войну и битву, женщина не произнесла, но жест её сказал о предельно жёстких мерах. – Благо случай идёт нам навстречу.

– Мы готовы, – согласился Кайчеке. – Сейчас начнём сборы. Вылетим следом.

– О, свояк, входи глубже! У нас для тебя добрые новости, – Кайчеке испробовал остроту лезвия кончиком пальца. – Царь здешней земли собрался на охоту со своими присными; мы это знаем наверняка из перехвата радиопочты. А мы задумали…

– Вы напились асаэ? или чего покрепче?..

– Нет, перед резнёй мы не пьём возбуждающие зелья. Убивать надо на трезвую голову, всецело сознавая суть своих поступков…

– Я буду иметь их цанцы сегодня. Я перед тобой в долгу, свояк – ты закрыл меня от пули, я люблю тебя. Ты можешь выбрать любую цанцу из нашей добычи.

– Но – почему?.. – Форт никак не мог понять их мотивацию.

– По многим причинам. Царь подл и полон всяческой скверны. Он корыстен без меры, развратен и нагл. Он намерен уничтожить леса, а хуже этого – лишь покушение на жизнь женщины. Поэтому он умрёт. Звёзды и Духи хотят этого. Так повелела наша милая жена, и так будет. Солнце зайти не успеет, как цанца Уго Черубини станет вместилищем его нечистой души. Не усомнись – мы мастерски обрабатываем цанцы; ни одна из них не обратится в супая.

– Вас перебьют. – Форт попытался вразумить лайгито. – Если префект едет на охоту, с ним будет охрана.

– Жизнь или смерть – какая разница? – пропел Кайчеке, глядя на своё отражение в зеркале клинка. – Важно одно – чтобы о тебе сложили песню.

– …но порой ты слишком, слишком скрытен! Почему, когда мы встретились, ты не сказал, что Мошковиц – твой родственник?

Форту показалось, что под ним земля разверзлась. Вот что называется – сюрприз! Всё пропало! столько старался – и лишь затем, чтобы все усилия сохранить тайну пошли прахом!! Что делать?! незаметно придушить Френкеля и удрать? а охрана VIP-площадки? Но Френкель оставался мил и дружелюбен. А следом пришла мысль-избавление: «Мошковиц, ха!.. он теперь – Даглас! ты Мошковица днём с фонарём не сыщешь, Бер!»

– Дальний, очень дальний родственник, – совладав с собой, как можно спокойнее ответил Форт. – Ты что, заглянул в моё завещание?

– Естественно. Для страховщиков не существует ни семейных секретов, ни святости бумаг, опечатанных нотариусом. Если надо, мы всюду пролезем… А я-то ломал голову – откуда столь глубокие познания в религии предков?

«А к какой религии принадлежат киборги? большой богословский вопрос для мудрецов». – Оставив поиски ответа на потом, Форт решил не разубеждать Френкеля.

– …Мне следовало сразу догадаться, что завещательное распоряжение – подложное. Наш человек непременно оставил бы родне денег на похороны. Слушай, Форт, почему бы тебе не поработать у меня?

– И что ты предлагаешь?

– Страховое дознание. У тебя это получится, я уверен. Четыреста в неделю…

– Мийо обещал мне шестьсот.

– …и десять процентов возвращённых сумм. Ты уже имеешь чистоганом шестьдесят пять тысяч Е за прошлую акцию; неплохо, верно?

– Пятнадцать процентов.

– Форт, это грабёж!

– Знаешь, я взглянул на ситуацию с твоей стороны, как ты советовал раньше.

– И что?

– Мне тоже страшно захотелось поиметь оставшиеся восемьдесят пять процентов.

– Ладно, тринадцать!

– Число нехорошее; однажды я на нём обжёгся. Пятнадцать.

– Ты меня убедил! итак, по рукам?

– Погоди. Мне понадобятся расходные, сколько скажу.

– Зачем?!

– Для найма внештатных агентов. Есть люди, которых можно привлечь к работе.

– Хорошо, но… получать будешь по отдельной ведомости на каждую акцию, с обоснованием целесообразности расходов по пунктам.

– …а также явки, адреса, пароли, имена и ИНН. Бер, тебе нос маслицем не помазать?

– Сдаюсь. Едем в офис, подписываем контракт. Кажется, никто из нас не прогадает. Форт, в свете предстоящих перемен, – Френкель бросил взгляд на небо, где растаял флаер обречённых, – мне чрезвычайно нужен следователь с железной хваткой и острыми зубами. Слишком много вранья в префектуре, пора начинать генеральную уборку. В полномочиях ограничивать не стану. Как у тебя с правом ношения оружия?

– Я его восстановил.

– Вот и чудненько; может, придётся применять. Хотя по большей части работа тебя ждёт рутинная – условия труда, вредности, техника безопасности, даже питание. По документации тебе поможет Руна. Я хочу заставить всех барыг платить за риск их работников – или пусть раскошеливаются на улучшение условий. А они, чтобы ты знал, не хотят ни того, ни другого. Будут противиться, вплоть до расправы. Сам знаешь – у меня дознаватели не задерживались…

– Я не уйду. – Форт вспомнил молодую женщину с шахты, рабочих в чреве агрегата Так больше продолжаться не может. – Между прочим, Бер, я случайно выяснил ещё о четырёх скрытых объектах…

– Так и думал, что наша деловизна одной шахтой не ограничится, – потёр ладони Френкель. – Мы займёмся ими! А то им понравилось скрывать доходы и драть с меня за покойников! Только, Форт… будь осторожен, береги себя.

– Пусть они себя поберегут.

– Не храбрись, дружок; ты не бессмертный.

– Может быть. Но я помню пословицу: «Рождённый один раз умирает дважды, а рождённый дважды – не умрёт никогда».