Глава 25
Рев баззеров боевой тревоги сбросил Полубоя с койки. Он вскочил с кровати и сделал шаг вперед, руки привычно рванули рычаг пирамиды. Поворот влево. Дзин! Разомкнулись замки, удерживающие в нише боевой скафандр. Клац! Звонко сощелкнулись пряжки кирасы и ножных лат. Пш-пш… прошипели доводчики замков шлема. Касьян шумно втянул носом воздух. А фильтры-то пора менять… Слева у виска моргнул и засветился ровным синеватым светом экранчик внутришлемного монитора, показывая, что боевой скафандр полностью исправен и активирован. Полубой хрустнул перчаткой и протянул руку к лучевику, но в последний момент отчего-то ухватил пальцами ребристую рукоять плазмобоя. К чему бы? Что так, что этак, применять энергетическоое оружие было нельзя, реакторы корабля работали в маршевом режиме, но плазмобой был не в пример тяжелее… Однако Касьян привык доверять своим предчувствиям и потому привычным движением вогнал плазмобой в спинной замок и последними прищелкнул к поясу ножны с саблей. Из-под койки, цокая уже выпущенными когтями, вылезли риталусы и, усевшись на задние лапы, подняли на Касяьнасвои умненькие мордочки. Тот хмыкнул: вот ведь шельмы, уже чуют схватку… и хлопнул ладонью по замку двери.
Коридор встретил его грохотом матросских башмаков, разбегающихся по своим постам, и приглушенным светом ламп. Разгоняющиеся в боевой режим реакторы сейчас остервенело насыщали энергией орудийные накопители…
В отсеке уже все было в порядке. Бойцы уже в боевой броне выстроились у лифтовой шахты, пронизывающей весь корабль сверху донизу. Старгородский четко вскинул руку к обрезу шлема, но Полубой махнул рукой, и готовый сорваться рапорт замерз на губах взводного. Лейтенант окинул командира цепким взглядом и также глазами указал на висящий в спинных зажимах плазмобой. У остальных из-за плеча выглядывала иглы лучевиков. Касьян молча кивнул. Он ВСЕГДА доверял своим предчувствиям.
— Взво-од, сменить стрелковый комплекс! — рявкнул Старгородский, и лифтовой холл огласился дробным грохотом башмаков. Касьян удовлетворенно кивнул и пробурчал лейтенанту:
— Ладно, я в рубку, узнаю в чем дело…
Полубой был уже у дверей рубки, когда эсминец слегка тряхнуло. Касьян притормозил и чуть согнул колени, восстанавливая устойчивость, а затем качнул головой. Эсминец сделал первый залп, да еще главным калибром, во что же они вляпались?..
Рубка была заполнена возгласами операторов:
— Цель на 24–13, одиночная, удаление 25–50, курсом сближения, скорость 67, время контакта 45 секунд.
— Индентификация…
— Цель на 13–22, одиночная, удаление 29–00, курсом сближения, скорость 59, время контакта — минута сорок…
— Индентификация…
— Цель на 68–12, двойная, удаление 28–50, курсом сближения, скорость 55, время контакта — минута тридцать…
— Индентификация…
Конечно, вся информация высвечивалась на экранах и пускалась в обработку еще до того, как последние слова доклада покидали губы оператора, но традиция устного доклада свято соблюдалась почти во всех флотах мира.
— Цель на 24–13 идентифицирована! Класс — корвет, производство Лига, серия 45–70, принадлежность — «свободное владение»…
Касьян, уже успевший добраться до командного уровня и пристроиться за спиной Кирилла, хмыкнул… таким образом обозначались корабли, принадлежавшие частным лицам, а боевой корабль в частных руках практически однозначно являлся пиратским…
— …название «Рыжий гном».
— А Одноглазый Свен что тут делает? — недоуменно пробормотал Небогатов. — Он же всегда пасся в Желтом треугольнике (так называли сектор пространства, освоенный выходцами из Китая, Кореи и Японии).
— Цель на 13–22 идентифицирована! Класс — вооруженный транспорт, тип — «Махкум», производство — султанат Регул, принадлежность…
Кирилл слегка расслабился, сдвинул на затылок шлем-гарнитутру и, осознав, что за спиной кто-то стоит, обернулся к Полубою.
— Касьян…
Полубой молча отдал честь. Губы Небогатова тронула легкая улыбка. Друг, как всегда, был готов прикрыть спину.
— Твои ребята, скорее всего, не понадобятся. С этими четырьмя разделаемся и без прямого контакта. У них всего один корвет пятьдесят лохматого года, а остальные…
Он не успел закончить фразу, как все изменилось. На командном экране вспыхнули еще четыре строчки, и напряженные голоса операторов скороговоркой забормотали:
— Цель на 16–70, одиночная, удаление 33–20, курсом сближения…
— Цель на 57–13, одиночная, удаление…
— Цель на 88–33, двойная…
— Цель на…
Кирилл глухо выругался, надвинул шлем, и его пальцы забегали по капитанской консоли. В следующее мгновения эсминец задрожал от частого огня главным калибром. Касьян ухватился за поручень ограждения командного уровня.
Одна из строк на экране пару раз мигнула, удлинилась на несколько слов, а затем погасла, а на обзорном экране одновременно вспыхнула яркая белая точка, и тут же голос оператора радостно отрапортовал:
— Цель на 13–22 — контакт потерян.
— Нам и остальных хватит, — зло буркнул Небогатов, но в голосе его явно ощущалось удовлетворение, — комендору — благодарность от капитана!
— Служу России! — весело рявкнул лейтенант Зурабишвили, а в следующее мгновение эсминец снова задрожал от частых залпов…
— Касьян, — раздался в наушниках голос Небогатова, у которого не было времени даже повернуть голову к другу, — теперь увернуться не получится. Это «звездочка» (так называемая «звездная атака», когда противники атакуют с нескольких направлений, как по лучам звезды). Так что нас так и так достанут. Бери под свое начало мою абордажную партию.
Касьян тихо буркнул:
— Принял, капитан, — и, с лязгом захлопнув забрало юевого скафандра, движением языка переключил гарнитуру в сеть-3, на которой согласно «Наставлению по организации связи в бою» осуществлялись все взаимодействия абордажных команд.
— Здесь майор Полубой. Абордажному наряду занять контрольные точки противодействия абордажу. Взводу «медведей» — назначаю в резерв. Место дислокации, команда «А» — верхняя батарейная палуба, команда «Б» — второй тамбур реакторного отсека. Сам буду находиться с командой «А». Как приняли?
Его ребята ответили сразу же:
— Старгородский, принял, выдвигаемся.
— Команда «А» приняла, выдвигаемся.
Абордажники эсминца чуть замешкались… но ненадолго. Касьян выслушал доклады, хмыкнул, повернулся к двум ящеркам и, напрягшись, попытался внушить им мысль: «Оставаться здесь! Охранять капитана!». Судя по тому, что, когда он уже выходил из рубки, риталусы все еще оставались на месте, что-то такое они таки поняли…
Следующие пятнадцать минут их нещадно трясло и швыряло. Время от времени где-то звонко взрыкивал баззер, обозначая, что очередной залп нападающих какой-то частью своей мощности пробил силовое поле и корпусу эсминца нанесено повреждение. Но сразу вслед за этим слышался грохот ботинок матросских рабочих скафандров, и спустя некоторое время все стихало. Аварийные партии у Кирилла хорошо знали свое дело. Затем в наушниках раздался голос Небогатова:
— Касьян, боты пошли…
— Принял, — сухо отрапортовал Полубой и вывел на внутришлемный экран схему эсминца. Несмотря на то что обшивка была уже изрядно потрепана, сейсмодатчиков было еще вполне достаточно, чтобы быстро локализовать точки прорыва, вот со второй волной будет сложнее…
Пираты ворвались внутрь эсминца в шести точках, причем на батарейную палубу обрушилось аж три абордажные группы. Впрочем, это было объяснимо. Нападающим позарез необходимо было как можно скорее вывести из строя орудия эсминца, а сделать это проще всего было как раз с батарейных палуб. В крайнем случае из реакторного отсека. Именно поэтому Касьян поставил там своих ребят.
Первую башку он снес еще до того, как ноги ее обладателя успели коснуться палубного настила. Тому не повезло пробить обшивку всего в паре шагов от головы майора. Полубой слегка загрубил внешние микрофоны шлема, чтобы не оглохнуть от взрывов, выхватил саблю и, слегка качнувшись на полусогнутых ногах от срабатывания вышибного заряда, задействовал мышечные усилители. Его сильное тело плавным движением скользнуло вверх, навстречу скользнувшему в пробитую в обшивке дыру телу. Короткое движение клинком… и на палубу рухнул уже обезглавленный труп. Касьян крутанул саблей, отбивая замах следующего абордажника, нырнувшего в ту же дыру, а затем развернул лезвие келимитовым острием к оружию нападающего и провел укол. Клинок с келимитовым напылением снес умело (надо сказать) подставленный клинок пирата и с легким хрустом вошел в пластколевую броню прозрачного забрала. Прямо между двух изумленно выпученных глаз. Ну еще бы, оружие с келимитовым напылением до сих пор больше считалось легендой, чем чем-то реально существующим, уж больно дорого оно было, так что пират совершенно не ожидал, что его клинок будет легко срезан почти у рукояти, то есть там, где у него была наибольшая толщина…
Он успел приземлиться на палубу и окинул взглядом открывшуюся картину. Бой шел по всем трем батарейным палубам, но эсминец продолжал вздрагивать от орудийных залпов. Это означало, что главную задачу нападавшие выполнить не смогли. Но если верхняя палуба, где сосредоточились его ребята, была уже практически очишена от нападающих, то на нижних схватка еще была в самом разгаре. Касьян щелкнул языком (отчего все «медведи» тут же развернулись в сторону старшего, ибо щелчок языком на их боевом коде означал, что старший будет ставить задачу жестами) и, подняв четыре пальца на левой руке, правой указал вниз, на нижнюю палубу. Там оборонялась только аварийная команда отсека под командой боцмана Опанасенко, и ребятам сейчас приходилось туго. В следующее мгновение первые четыре номера группы «А» молчаливыми ястребами ринулись вниз…
Очередная партия вывалилась из шахты второго вентиляционного контура. В принципе Касьян ждал их именно оттуда. Судя по распределению абордажных групп первой волны, абордажем явно руководили из единого центра. И этот самый руководитель явно сделал правильный вывод из того, что сосредоточенная атака трех абордажных групп на батарейные падубы не привела к прекращению огня эсминцем. А значит, надо было изменить тактику.
На этот раз схватка длилась не в пример дольше, ибо нападавшие подкопили силы и навалились большой толпой. В принципе атака имела все шансы на успех, обороняйся здесь обычный абордажный наряд эсминца, вкупе с аварийными командами, но тут были еще «Бешеные медведи»…
Когда все закончилось, Касьян окинул взглядом заваленные трупами палубы, скользкие от крови трапы и хрипло приказал на корабельной волне:
— Батарейный отсек, рассчитаться и доложить о потерях!
И тут же перешел в свою сеть.
— Старгородский, как у тебя?
— Двое ранены, — тут же отозвался лейтенант и после короткой паузы добавил, — а абордажный наряд выбит на две трети.
Полубой покосился на нижние палубы и шумно вздохнул. У него дела были не лучше. Еще одна волна и… в этот момент внезапно умолкли орудия. Это могло означать только одно…
— Держать реактор, лейтенант, — рявкнул Касьян и, взмахнув саблей над головой, созывая своих, сиганул вниз.
Рубка была залита кровью. Большой обзорный экран треснул, будто в него ударили чем-то тяжелым. Трап, ведущий на командный уровень, был завален трупами нападавших. Причем, судя по характерным рваным разрывам на некоторых боевых скафандрах, тут поработали чьи-то маленькие свирепые челюсти. Из всей смены в живых оказалось только двое. Пожилой старшина с напрочь снесенной левой рукой, который сейчас как раз перетягивал культю собственным брючным ремнем, и тяжело со всхлипами дышащий лейтенант Зурабишвили. Его тяжелое дыхание стало понятно сразу же, как Касьян подошел ближе. Живот лейтенанта оказался рассечен надвое, причем, судя по всему, настолько глубоко, что был задет и позвоночник. Вываливающиеся кишки комендор придерживал левой рукой, а правой что-то набирал на своей консоли, упрямо закусив губу и смаргивая скатывающиеся со лба на ресницы капли пота. Похоже, он даже не слышал, что в рубке появился кто-то еще. Касьян повернулся к старшине.
— Где капитан?
Тот вытер правым рукавом пот с усов и хрипло доложил:
— Кирилл Владимирович-то… В реакторный отсек пошли, — он улыбнулся, и его лицо засветилось гордостью. — В русском флоте завет капитана Остен-Сакена помнят!
Полубой изменился в лице и рванулся к выходу из рубки. В этот момент Зурабишвили наконец закончил и, зло оскалившись, заорал что-то по-грузински. Корабль дрогнул, и одна из строчек на большом экране, обозначавшая какай-то из нападавших кораблей, мигнула и погасла. Но Касьян этого уже не видел…
До реакторного отсека он добрались, когда бой там уже затихал. Из всей команды «Б» на ногах остался один Старгородцев, который как раз рубился на трапе у распахнутой двери отсека. Впрочем, судя по количеству пиратов, которые лезли но трапу вверх, шансов продержаться больше минуты у него не было…
Первым, кто встретил их в реакторном отсеке, оказался «дед» Трегубов. Вернее, первым они заметили жерло плазмобоя, высунувшееся из-за пульта управления реактором, а уж следом за ним нарисовалось и сердитое лицо Трегубова.
— Ты чего «дед», — рявкнул Полубой, — с глузду съехал? Реактор-то в рабочем режиме!
— А все одно, — хмыкнул облегченно выдохнувший Трегубов, — сабельками-то махать я не шибко обучен, а так глядишь минуту-другую Кириллу Владимировичу и сберегу…
Касьян недоуменно покосился на него, а затем на его лице нарисовалось понимание, и он добродушно хмыкнул:
— Ну злыдень… капитан-то где?
— А вона, — Тругбов мотнул подбородком в сторону внутренней переборки, — с лейтенантом там маракует, — и виновато пригорюнился, — меня не пустил. Там почти две тысячи рентген и ионизация бешеная, говорит, а мне помощник, а не обуза нужен. Староват, мол, я.
Полубой зло выругался и прямо с мостика сиганул в проем, образованный снятыми панелями внутренней переборки.
Кирилл, с откинутым забралом и снятыми перчатками ковырялся во внутренностях реактора, лейтенант Титов держал плечом крышку, а в руках какие-то инструменты, прислушиваясь к словам капитана.
— …был послан адмиралом принцем Нассау-Зигеном в Кинбург, где находился генерал Александр Васильевич Суворов, для получения указаний о дальнейших действиях. Выполнив поручение, Остен-Сакен возвращался на пристань Глубокую, когда неожиданно появился многочисленный турецкий флот. Несколько турецких кораблей, отделившись от эскадры, начали преследовать Остен-Сакена и нагнали его в устье Буга. Не желая попасть в руки врага, Остен-Сакен взорвал свой корабль и погиб вместе с командой, подорвав вместе с собой еще четыре турецких галеры. И с тех пор турецкие корабли, наводившие ужас на все европейские флоты именно свирепостью своих абордажных команд, НИКОГДА не рисковали брать на абордаж русские корабли. Так геройская смерть одного сохранила жизни многих… — Услышав шум, Кирилл разогнулся и обернулся: — А-а Касьян, а я вот лейтенанту Титову истории рассказываю…
В этот момент из проема вновь донесся остервенелый рев новой волны абордажников. Касьян рявкнул:
— Ты скоро?
— Все уже, — спокойно ответил Небогатов, — осталось перезапустить реактор и…
Касьян было высунулся из проема, но затем замер и, вырвав плазмобой из спинных зажимов, бросил:
— Перезапустить… а ну-ка выруби его.
Кирилл мгновение ошалело смотрел на друга, а затем его лицо расплылось в улыбке, и он рванул контроллер. Полубой тут же заорал в микрофон, не шибко, впрочем, надеясь, что его услышат где-то, кроме реакторного отсека:
— Всем, циркулярно — готовность к огневому бою, — и, почувствовав, как пол реакторного отсека уходит из под ног (с отключением энергии перестали действовать установки искусственной гравитации), включил магниты в башмаках, высунул из проема ствол плазмобоя и нажал на спуск.
Спустя десять секунд все было закончено. «Медведи» не подвели и среагировали мгновенно. Троих оставшиеся в живых после залпа абордажников добили клинками. Касьян жестом подозвал прихрамывающего Старгородцева.
— Как ты?
Тот ухмыльнулся.
— Ну… долго и счастливо жить в таком состоянии не получится, но оторваться по полной еще сумею…
— Ну что ж, друзья, — Небогатов, вместе с лейтенантом так же выбравшийся из-за внутренней переборки, окинул взглядом семерых оставшихся в живых членов экипажа, и поднес руку к пульту управления реактором, — как говорится, с Бо… — и рухнул на пол от удара тяжелой бронированной перчаткой по затылку.
— Господин майор… — ахнул лейтенант Титов.
— Мне ваши флотские заморочки по барабану, — хмуро произнес Полубой, — капитан, мол, погибает вместе с кораблем… Ну и пусть погибает. Только не Кирюха Небогатов, и не на том корабле, где есть я. Ему еще дочку растить. Так что лейтенант — капитана на хребет и вперед к ангару ботов, вслед за лейтенантом Старгородским.
— За мной? — вскинулся лейтенант «медведей».
— Да, — отрезал Полубой, — слушай боевую задачу: капитана вытащить! Возьмешь ребят, прорвешься к ангару и… как хочешь, понял?
Тот кивнул, а потом не удержался и спросил:
— А ты?
— А у меня есть СВОЯ боевая задача, — зло отрезал Полубой, но затем слегка смягчился. — Первое правило спецназа помнишь?
— Никогда не сдаваться, — буркнул Старгородский, — только я и второе помню — своих не броса…
— Цыц, — рявкнул Полубой, — у ТЕБЯ боевая задача, лейтенант! Выполнять! Пошел! — но, увидя, как тот зло набычил голову, пояснил: — Вот дурила! Мне теперь любой из вас не в помощь, а в помеху. Я теперь если и справлюсь, то только один, понял?
Старгородкий пару мгновений буравил его взглядом, но затем нехотя кивнул.
— Ну так чего задерживаешь? Новой волны ждешь?
Лейтенант в последний раз окинул командира сумрачным взглядом и, повернувшись к двум оставшимся в живых «медведям», ткнул в стороны двери растопыренной пятерней. Те молча скользнули в дверной проем.
Касяьн повернулся к Трегубову.
— «Дед»…
— Все понятно, майор, — успокаивающе кивнул тот, — не боись, не подведу.
Касьян молча кивнул в ответ и, отстегнув свой собственный шлем, сдернул таковой с одного из валявшихся трупов абордажников. Для того, что он задумал, собственный шлем был только помехой. Не так сложно снять идентификационные данные и настройки с коммуникатора. А замки и разъемы, подсоединяющие шлем к остальному скафандру, уже давно были стандартизированы.
— Дай мне сорок секунд, — бросил он «деду», — если сможешь, конечно… — и, выскользнув из отсека, выключил магниты и сильным толчком послал свое тело вверх, к одной из дыр, пробитых в обшивке вышибными зарядами абордажников, на ходу торопливо просматривая установки коммуникатора подобранного шлема, принадлежавшего абодажнику с «Рыжего гнома», и срезая с себя все нашивки и шевроны. «Ребятки мои, — позвал он про себя, в сумасшедшей надежде, что дикуши его услышат, — выбирайтесь отсюда. На любой корабль, на любой бот или модуль. Я найду вас». Надо было еще как-то добраться до какого-нибудь пиратского корыта, впрочем, на обшивке должно было находиться неслабое количество абордажных ботов…
Он успел прилепиться к обшивке какой-то посудины, разомкнуть замок и ввалиться в бот. Он даже успел задраить люк, когда капитан-лейтенант Трегубов включил подачу энергии к реактору.
Он уже не видел, как взрыв разметал эсминец, как лопались корабли пиратов, расшвыривая ошметки корпусов и тела экипажей…