Книга: Сборник "Звездный патент"
Назад: ГЛАВА 2
Дальше: ГЛАВА 4

ГЛАВА 3

Те ещё были новости! Джокарт не разбирался в причудах политики, но даже он, человек неискушенный, понял, что за дышащими бодростью словами кроется какая-то недоговоренность. Может быть даже — недобрая весть. Вот только в чем она заключалась, он ещё не понимал.
А в зале нарастал ропот. То один, то другой офицер, сначала шепотом, качая головой, потом в полный голос кидались различными нелестными словами.
— Сволочи! — убежденно сказал кто-то слева.
— Идиоты! — выкрикнули справа. — Теперь точно погонят на убой!
Штурмовик, остававшийся бесстрастным на протяжении почти всего блока новостей, вдруг начал отбивать тяжелую дробь пальцами по подлокотнику.
— Прорыв уже близок! Тот час, когда внеземная нечисть будет загнана в самый глухой угол Галактики — недалек! — патетически вещал ведущий программы, известный на всю Солнечную Барри Гудман. — Новый сверхмощный флот, созданный на верфях Солнечной, готов нанести окончательный удар…
Бирюзовые запонки на его манжетах отчаянно блестели, когда он принимался жестикулировать. Может быть, из-за этого Джокарт так и не уловил, в чем именно крылась ложь, которую успели понять бывалые военные.
Когда в зале вновь зажегся свет и повсюду вспыхнули споры (в основном это были трактовки только что прозвучавших заверений в скорой победе), Джо-карт собрался было уходить, чтоб найти кого-нибудь из наставников, кто смог бы разъяснить суть возникшего недовольства. И тут сиплый голос остановил его, а на плечо легла кажущаяся свинцовой ладонь.
— Ну что, летун? Пойдём обмывать твои лычки?
Штурмовик, за весь сеанс так и не проронивший ни слова, неожиданно обратился именно к нему.
— Лычки? — переспросил Джокарт, на всякий случай обернувшись по сторонам — убедиться, что рядом нет никого другого.
— Пошли, пошли! — Штурмовик властно подтолкнул его к выходу. — Успеешь ещё наслушаться, этих разговоров на целую неделю теперь хватит.
Подчиняясь больше офицерскому званию, чем чужой воле, Джокарт пробрался вдоль свободного уже прохода, и штурмовик последовал за ним.
У выхода из видеозала им навстречу попался Спенсер Янг Ли, который удрученно вздыхал.
— Ну вот. Опять всё пропустил! О чём хоть сообщали?
— О скорой победе и обо всём неминуемом… — отвечал ему кто-то.
Пилот на секунду закатил глаза, издав обреченное «у-у-у!», а после заметил Джокарта и высившегося над ним пехотинца. Как оказалось, офицеры были уже знакомы.
— Привет, Балу! Не всех червей ещё передавил? — Они пожали руки.
А Джокарт подумал: «Балу… Балу… Что-то знакомое. Это, кажется, из мультфильма. Ну что ж. Подходяще!»
— Ты тоже ещё не отлетался, как я вижу!
— Как видишь, нет.
— И что, не нашлось ещё летуна-бессмертного, чтоб сбить твою «Стелу»?
— Только после вас… Когда там следующая вылазка?
Ну и шуточки у них, содрогнулся Джокарт, так же обменявшись предложенным рукопожатием.
— Куда этот медведь тебя тащит? — обращаясь к Джокарту, Спенсер Янг Ли как-то подозрительно скользнул взглядом с курсанта на штурмовика и обратно.
— Обмывать лычки…
— Вот так даже? — Пилот картинно хлопнул себя по лбу. — А я уже подумал о тёмных каптерках, учащенном дыхании и прочих атрибутах чистой мужской дружбы.
— Ка… ких к-каптерках? — поперхнулся Джокарт, ощущая внезапный страх и желание мгновенно очутиться в кубрике, рядом с храпящим Моджо.
— Оставь эти байки для сосунков с гражданки! — весело отмахнулся штурмовик.
— Байка — ложь, да в ней — намёк…
И штурмовик и пилот рассмеялись. Потом, увидев побледневшее лицо курсанта, поспешили его успокоить.
— Это такая страшилка для маменькиных сыночков — насчёт неразборчивости вкусов офицеров пехоты. Разновидность первичного отбора. Проняло, правда?
Джокарта действительно проняло. Потому что он слышал раньше подобные истории, но когда штурмовик пригласил его в бар, они все почему-то вылетели у Джокарта из головы.
— Э, постой! Какие лычки? Ты вроде только второй год здесь? Экстерната, насколько мне известно, для пилотов не существует.
— На втором, — согласно кивнул Джокарт.
— Тогда…
Вмешался Балу и всё разъяснил.
— Я же говорил — о скорой победе речь пошла Значит — что?
— Ты думаешь? — Спенсер Янг Ли недоверчиво потрогал мочку уха.
— Уверен. Скоро всех ваших курсантов посадят на истребители, и — вперёд, за Солнечную! Как там у вас? Летать и погибать!
— Летать. Побеждать или погибнуть, — вставил слово Джокарт.
— Во-во. Я и говорю… Погибать всех отправят. А как же погибать — без лычек?
Спенсера смела какая-то группа пилотов — истребителей, вовлекая в свой спор. Джокарт захотел улизнуть, но это ему не удалось.
Ещё через несколько минут, промчавшись две дюжины уровней на скоростном лифте, Джокарт очутился вместе с Балу посреди большого овального зала.
В стены здесь были вмонтированы огромные аквариумы, в которых посреди колышущихся водных растений мелькали стаи разноцветных рыб. Звучала музыка: тихо, чтоб не мешать разговорам, ведущимся за столиками. Сами столики — разноразмерные, от двух до десятиместных — были расставлены в сложном порядке. Так, чтоб оставить свободным небольшое пространство в центре зала. Там имелась овальная эстрада, повторяющая очертания зала, подсвеченная снизу. Сейчас эстрада была пуста, но нависающий над ней видеокуб и ведущие на неё ступеньки говорили о том, что здесь иногда происходит какое-то действо.
— Виски? Джин? Водка? — начал перечислять подскочивший неведомо откуда официант.
И запнулся, увидев рядом с офицером молодого курсанта. Но едва он начал раскрывать рот (видимо, для того, чтоб напомнить Джокарту причины, по которым его не должно быть в этом баре), штурмовик проделал некоторую манипуляцию сразу с двумя кредитными картами, после чего нотаций не последовало и бармен удалился — так же быстро, как и появился.
— Первая карта — оплата услуг заведения, — пояснил Джокарту офицер. — Вторая — оплата услуг официанта. Смекаешь?
Джокарт смекнул. И решил больше ничему не удивляться, а также не задавать лишних вопросов.
Затем они заняли столик на двоих в центре, у самой эстрады, и Балу, прищелкнув пальцами, указал куда-то в глубину зала.
— Видишь, ещё несколько курсантов. Разумеется, в сопровождении офицеров. Так что ты не один такой случайный гость в этом заведении.
Джокарт присмотрелся и действительно разглядел в сумраке парочку столов, за которыми сидели трое курсантов пехоты КС. Значит, решил он, сегодня имеется повод для нарушения порядков Крепости. Как известно, появление курсантов в офицерских заведениях не то чтоб запрещено или считалось нарушением пиетета, а, как бы это сказать… Оно было невозможным. Джокарт пребывал в уверенности, что в любой другой день официант ни за что не обратил бы внимания на сложные пассы, которые проделывал Балу второй кредиткой.
— Удивлён?
— Ну да. Конечно, удивлен, — ответил Джокарт, ещё не определившись, каким тоном ему следует разговаривать с новоявленным знакомым.
Балу хохотнул, обнажив набор белых, без изъяна, зубов.
— Я тоже удивлялся семь лет назад, когда меня, ещё молодого курсанта, привели в этот же зал…
Джокарт, знавший о майорском звании Балу, услышав про семь лет, вспомнил, что в пехоте в звании растут быстро. Правда, погибают ещё быстрее .
— Кстати, то были офицеры — пилоты. Поэтому я и решил нарушить традицию пехотного братства.
— Извините, а что все-таки за повод? И в чём тут связь?
— Хороший вопрос, курсант. Только ты, оказывается, не научился вдумчиво слушать и правильно понимать услышанное… Там. В видеозале.
— Это как читать между строк? Нет. Наверное, не научился ..
— Я тебе объясню, как объясняли мне когда-то те летуны. Семь лет назад срок подготовки курсантов штурмовых отрядов был уменьшен до двух лет Раньше обучение продолжалось три с половиной года. И мне повезло, потому что в то время я как раз заканчивал обучение по трехлетней программе. Иначе, и скорее всего, мы с тобой сегодня бы не беседовали. То есть для тебя такая беседа могла состояться, но — уже не со мной
— И тогда, семь лет назад, по видеосвязи…
— Ага! Уловил? Да, именно это. Тоже прошел блок новостей. И хлыщ с напомаженным для съемок лицом, может быть даже тот же самый, что и сегодня, передал обращение Правителей Солнечной… Дело было перед штурмом Большого Кометного… Тоже вещали на всю Галактику о близкой победе и всякой другой чепухе. Спустя два-три дня срок обучения был сокращен, еще через год, когда было подготовлено двойное пополнение, последовали жуткие бои на Пламенной и Следящей Сейчас мало кто помнит все события А ведь там нас сбрасывали прямо в штурмовых СВЗ. Без всяких ботов и групп орбитальной поддержки. Тридцать процентов десанта бессмертные уничтожили именно при сбросе, СВЗ — не слишком маневренная упаковка.. Еще процентов двадцать мы теряли в первый миг после контакта с поверхностью, когда нужно было переводить скафандры с полетного режима в боевой И уже в схватках гибло ещё сорок процентов десанта. Такая вот статистика…
Уже потом, когда мы выбили Бессмертных с Пламенной, — Следящую они отдали почти без боя, — оказалось, что из оставшихся десяти процентов только каждый шестой — пехотинец, обучавшийся по новой, укороченной программе..
— Значит, скоро и нам предстоит…
— Предстоит. С большой вероятностью… Как тебе новость?
— Ещё не знаю. Как-то пока не верится… Мы даже не делали тренировочных вылетов, не то чтоб — в бои.
— За этим дело не станет. С «водяными матрёшками» пришлось уже повозиться?
Вот. Опять! Кто-то уже упоминал при Джокарте эти загадочные матрёшки. Ах, да! Инструктор по настольным играм! И пообещал, что это окажется увлекательным занятием…
— Нет. Не пришлось. Наверное, о них знает вся крепость. Кроме меня одного.
— Узнаешь. И очень скоро.
Штурмовик словно сквозь воду глядел Всё-всё сбылось именно так, как он говорил ..
Балу помахал кому-то, ему, наверное, ответили, потому что офицер улыбнулся и несколько раз кивнул. Вот только — с кем он обменивался приветствиями, Джокарт, как ни старался, разглядеть не смог. Свет у эстрады словно опускал полог, вырисовывая правильный круг на пять-шесть шагов, за которым всё тонуло в сумраке.
— Кстати! Из-за этих всех новостей тебе перепало кое-что приятное! Сейчас мы увидим и услышим Лиин. Знаешь, кто это?
Джокарт не знал и отрицательно крутанул головой.
У эстрады возникло некое оживление. Кто-то из обслуги бара установил старомодный микрофон на изящной черной стойке. Свет усилился, а после померк, в зале раздались аплодисменты.
Официант как раз подал на стол напитки: водка для офицера и два бокала свежевыжатого сока — непозволительная роскошь в Крепости! — для Джокарта.
Лучше бы он принес обыкновенной воды, подумал Джокарт, и тихо охнул. Причиной была вовсе не баснословная дороговизна натуральных продуктов. Последний раз он пил нечто подобное несколько лет назад, когда все еще были живы, и они в семейном кругу праздновали Рождество на Плутоне…
С минуту Джокарт ошарашенно смотрел, как оседает на стеклянное дно мякоть, и чувствовал, будто на него надвигается скоростной экспресс, вовсю сигналя, но возможность сойти с монорельса пропала. Перестала быть возможной. Глупо, глупо, глупо! — кричало что-то внутри Джокарта… Но было поздно. И мякоть уже осела.
К горлу подкатил предательский комок. Джокарт ощутил в пальцах знакомую дрожь и захотел уйти. На трек. В «чёрный колодец». Куда-нибудь. Лишь бы не видеть и не осязать играющий сейчас перед ним цветом этот осколок минувшего счастья.
— Э-э, друг мой… Такой взгляд я видел не раз. Чёртовы воспоминания?
Попадание в точку ускорило процесс. И Джокарт трудно сглотнул, готовый в следующую секунду пустить слезу. Мысленно он понимал, что очередной срыв, скорее всего, заставит руководство курсов серьёзно задуматься над его пригодностью к дальнейшему обучению. Но плакать готово было сердце, а ему, как известно, не прикажешь…
— Я… пожалуй, пойду… — сумел выдавить из себя Джокарт, поднимаясь из-за стола.
Редкое чувство, но, к сожалению, многим знакомое — знать, что делаешь что-то не так, но быть не в силах что-либо изменить.
Офицер сориентировался мгновенно.
— Бармен! — выкрик в сторону барной стойки, сопровождаемый замысловатым жестом над головой.
Это потом уже Джокарт понял, что так посетители всех публичных заведений Крепости просят о конфиденциальности. Столик, за которым они сидели, мгновенно оказался окружен тубусом розового мерцания. Звуки исчезли, всё происходящее извне казалось теперь отражением в кривом зеркале.
— Держи! Только пей залпом…
Джокарт, словно заводной автомат, опрокинул стакан водки, протянутый штурмовиком. И в следующий миг почувствовал, как по щекам побежали слёзы.
Беззвучные. Едва весомые.
— Держи ещё!
Стакан вновь полный. И вот уже — пустой. Теперь, казалось, слёзы бегут и изнутри.
Штурмовик между тем неспешно прикурил сигарету, откидываясь на спинку кресла, деликатно предлагая не стесняться нахлынувших чувств. Он словно перестал интересоваться тем, что происходит с его собеседником, смешно открывая рот, выпуская кольца дыма — по три: два сквозь одно, и, морщась, тёр переносицу. Будто решал какую-то отвлеченную сложную задачу. Говорить он начал только через минуту.
— Знаешь, я всегда считал, что самое опасное в человеке — то, что живёт глубоко внутри. То, с чем вольно-невольно приходится жить.
Боец, оплакивающий потерю — это не страшно. Нормально, если так можно сказать… У каждого должен быть клапан, что не позволяет мучительной боли сожрать нас изнутри. Ты, наверное, слышал, что пехотинцы не умеют плакать человеческими слезами, делают это только вынужденно и исключительно по необходимости… Это не так. Мы тоже плачем. Считаем потери, вспоминаем о ком-то и плачем.
Мы плакали раньше и будем делать это потом. Л слёзы там или не слёзы — другой вопрос. Всей военной медицине никогда не сделать из нас бесчувственных чурбанов, как бы они ни старались…
Потом, в неуловимое мгновение оказавшись лицом к лицу с Джокартом, пристально заглядывая ему в глаза, штурмовик спросил:
— Кто?
Спросил так, будто утверждал, констатировал… Знал, что Кто-то был.
— Все… Семья… — выдохнул Джокарт, с удивлением и благодарностью обнаруживая, как уходит боль.
Всё. Ушло. Словно отхлынувшая волна, оставляющая после себя мокрый, холодный песок и корчащуюся на нём в предсмертных судорогах и шипении морскую пену — всю в прожилках разорванных водорослей.
— Денеб? Вега? Пламенная, Барьерный Риф, Каверна Титлиновой… — последним прозвучал Плутон.
Офицер перечислил цепочку человеческих трагедий, и Джокарт ужаснулся — насколько она длинна. Но тут штурмовику в точку попасть не удалось. Он забыл ещё одно звено…
— «Хванг».
Теперь Джокарт уже не плакал. Кусая губы и оттирая глаза, он проклинал свою недопустимую, неуместную слабость! Выпитое спиртное напомнило о себе, и искаженные силуэты за оптико-акустическим барьером задвигались быстрее, а мерцание светового тубуса потеряло цвет, превратившись в блеклые шторы, провисающие причудливыми складками.
— Из-за этого и решил стать пилотом? — откуда-то издалека донесся голос Балу.
Джокарт кивнул, решив не вдаваться в подробности. Вместо стыда появилась злость на собственную несдержанность.
— А не боишься? Я уверен, что кто-то из наставников уже обсуждал с тобой эту тему, но всё же… Не боишься, что эти мысли и это состояние настигнут тебя прямо посреди боя? Я такое видел однажды… Не сказать, что парень погиб зазря, — всё-таки он достал своего червя, добив его в упор. Но…
— В бою мне навряд ли предложат апельсиновый сок. А фотографии я спрятал. И у меня есть цель! — С каждой новой фразой голос Джокарта набирал силу, будто он грозил кому-то невидимому, но потом, когда такое крещендо достигло апогея, звучание его речи снова пошло на спад, словно угасло. — И с глупыми мыслями покончено. Осталось только это. Извините…
— Извиняю, — штурмовик сделал пару затяжек, — я-то извиняю, но как смотрят на всё твои наставники? Как вообще ты жил эти два года? Неужели — снова и снова?
Джокарт пожал плечами, потому что ответ был очевиден. Теперь, когда сознание было окружено мягкой пленкой алкогольного опьянения и подкатила тошнота, желание уйти стало ещё сильнее. Чтоб офицер не увидел другого его позора. Джокарту стыдно было признаться, но последний раз (он же первый и единственный) ему довелось напиться целую вечность тому назад — ещё на первом курсе Плутонианского института.
— Значит так… У вас, летунов, свои медпроцедуры, у нас, у «Диких» — свои… — Балу предостерегающе поднял ладонь, словно говорил «не спорь!». — Завтра после занятий подойдёшь на палубу Зет-14, найдёшь медблок пятого штурмового отряда, там скажешь, что я тебя направил. Посмотрим, на что способны наши эскулапы. А пока — прими вот это.
В руках офицера появилась маленькая красная капсула. Джокарт знал, что это такое, но не мог предположить, что действие будет настолько быстрым и эффективным. Едва он проглотил капсулу, запив её треклятым соком — фреш, как всё стало опять на свои места.
Стол. Два кресла. В одном — опозорившийся курсант, в другом — офицер пехоты КС, почему то отказавшийся замечать его позор. Мерцающий тубус таял, и на эстраде оказалась грациозная девушка, певшая — и, по-видимому, уже давно — чудный блюз.
Балу вновь развалился в кресле, закинув ногу за ногу и затягиваясь ароматным табачным дымом. Народу в зале заметно прибавилось, и все они — о, чудо! — смотрели мимо Джокарта. Туда, на эстраду.
Это и есть Лиин, подумал Джокарт. Ещё он подумал: «Ах, какой глубокий грудной голос!» Блюз был прекрасен, а певица — очаровательна. Но всё же его не сразу покинули невесёлые думы. И о том, что надо что-то делать и что завтра он обязательно найдёт палубу Зет-14 и посетит медблок штурмового отряда. Пусть делают с ним что угодно, решил Джокарт, хуже всё равно не будет! Лишь бы груз прошлого не утянул его снова на дно.
— Нравится?
И тут Джокарт понял, что вольно или невольно штурмовик коснулся ещё одной щекотливой темы, где Джокарта, ко всем прочим его недостаткам, мог ожидать ещё один позор, таблетки от которого, насколько он знал, ещё не изобрели.
Он панически боялся женщин!
Какие-то обрывочные знакомства во время учёбы в институте — не в счёт. Близость, по-студенчески горячечная, — да, имела место, но являлась скорее обоюдными экспериментами. Лиин на сцене выглядела богиней, о которой нельзя задавать подобные вопросы…
Понравилась ли она Джокарту? Бог мой, подумал он, за два года жизни в Крепости я видел женщин только по видео, и только пару раз — вблизи и живьём. Первый — когда инструктор по маджонгу вынужден был отлучиться по неотложным делам, и его заменяла какая-то старая карга.
Второй раз это оказалась офицер-психолог, показавшаяся после случая в глубоководном бассейне фурией, решавшей его судьбу! И всё, что он запомнил — чувство облегчения, когда она это решение приняла. После удачно провалившейся попытки суицида, из всей внешности психолога Джокарт запомнил только ярко накрашенные губы, которые диктовали рекомендации по лечению. Теперь он вряд ли даже мог ответить на вопросы о её возрасте и внешности. Чёрт возьми! Тогда ему было абсолютно наплевать — блондинка она или брюнетка, не говоря уже о том — какой длины была на ней форменная юбка и насколько стройные из-под неё выглядывали ноги.
— Хочешь познакомиться?
Всё ясно, понял Джокарт. Он не совпал с офицером-штурмовиком по фазе. Так выражались в учебном отряде, когда возникали противоположные взгляды. Третий раз за столь короткое время Балу умудрился повергнуть Джокарта в уныние.
— Я… Мне… Скоро вечерняя поверка… Может быть — завтра?
С богинями не знакомятся. Их пожирают взглядами, утрамбовывая при этом усилием воли прочие мысли. А потом вспоминают о них в волнующих снах…
— Кто знает, где мы окажемся завтра и что нас ожидает, — философски заметил Балу, притушив наконец-то сигарету о край пепельницы.
Потом он подал официанту очередной загадочный знак, и на столе появилась чашка кофе, нарезанные дольками яблоки, шоколад… Л рядом с их столом, словно из ниоткуда, возникло ещё одно кресло.
— Неужели это для… — начал, да так и не закончил свой вопрос Джокарт.
— Привет, мальчики!
Нимб над её головой, созданный световой игрой миниатюрных юпитеров над эстрадой, исчез. И она оказалась милой, симпатичной девушкой лет двадцати двух — двадцати трёх. За неимением жизненного опыта Джокарт плохо разобрался в оценке возраста новой собеседницы, несомненным было только, что она чуть старше его. Вздернутый нос, слегка полные губы, изящные руки, обнаженные от самого плеча…
— Я, пожалуй, пойду — затянул старую песню Джокарт, увидев, как штурмовик поцеловал певице руку.
Но сам Балу никак не отреагировал на слова Джокарта и заговорил, перебивая его, обращаясь к певице.
— Позволь представить тебе моего юного друга. Это Джокарт. Будущий пилот экстракласса. Не ты ли недавно говорила, что желаешь познакомиться с кем-нибудь из пилотов помоложе? Джокарт, это Лиин. Без неё жизнь в Крепости для многих стала бы окончательно пустой! — запросто сказал Балу, одновременно двинув под столом ногу вконец потерявшегося курсанта.
— А… Очень приятно! — выдавил из себя Джокарт, и вслед за этим попытался изобразить галантного кавалера, тоже решив поцеловать её руку.
И сразу вспомнилось, что дорога в ад вымощена благими намерениями, а дурной пример — всегда заразителен. Чашка была сметена со стола его неуклюжим движением, на грудь и на руки певицы выплеснулся обжигающий кофе. Она вскрикнула.
— Извините! — Он успел подумать и про безнадёжно испорченный вечер. — Я сейчас…
Балу, казалось, едва не умер от смеха, когда Джокарт попытался вытереть салфеткой то самое место, где темнело кофейное пятно — чуть ниже выреза её платья.
Глаза Лиин стали абсолютно круглыми, Она даже не пыталась протестовать. А когда Джокарт, вконец смутившийся, осознавший свои действия, сказал, — не вытирается, надо бы солью попробовать, — штурмовик загрохотал в полный голос.
Лиин при этом быстро переставила прибор с солонкой в сторону, а Джокарт, вдобавок к прежним несчастиям, умудрился, убирая руки, опрокинуть свой стакан с соком — опять ей на платье. Тут штурмовик издал неожиданно тонкую заливистую трель: и-и-ха! А Джокарт ляпнул ещё одну несуразицу.
— Я только хотел поцеловать ручку…
— Ага! А заодно… а заодно… — казалось, штурмовик сейчас уляжется на пол и начнёт кататься, — а заодно проверить — всё ли там натур… Ой!
Одно мгновение Лиин находилась на перепутье рассмеяться ли вместе со штурмовиком, обращая произошедшее в шутку, или…
Она выбрала второе.
— И ты, и твой друг — хамы! — сказала, как отрезала она, после чего порывисто вскочила и убежала.
— Ну вот. Испортил ей платье… — бормотал Джо-карт, проклиная собственную неловкость, воспринятую как похабную грубость.
— Как ты сказал? Ты сказал — платье? — И веселью Балу вообще не стало пределов.
А картина теперь несколько изменилась.
Стол. Три кресла: одно пустое. В двух других — дважды опозорившийся курсант — сосуд скорби, и офицер — фонтан смеха. Да ещё унылая без своей богини эстрада.
К ним подошел официант с весьма выразительным укоризненным взглядом. Предупреждая любые его слова и возражения, Балу успел выдавить между приступами смеха:
— Двойной натуральный рислинг… Розовое шампанское, ещё шоколад, кофе и всё, что она пожелает… И смотри, неси всё это осторожно, чтобы… чтобы…
Джокарт сидел мрачнее тучи. Официант тоже не разделял веселья штурмовика.
— И-и-ха! Чтобы снова не… Скажите, что курсант извиняется! Я, кстати, тоже!
Официант стоял неподвижно, словно прикидывая что-то в уме, и Балу пришлось вновь достать две кредитки, одной из которых он провел над магнитной полоской, прикрепленной к нагрудному карману официанта, после чего выражение лица обслуги сменилось на более приветливое.
— Лиин выглядела очень расстроенной. Кажется, она расплакалась. Но если всё случившееся — просто какое-то недоразумение, рекомендую также передать букет цветов. Удовольствие не из дешевых, но того стоит… Всё-таки это Лиин! — и снова эта обвиняющая укоризна!
— Откуда цветы в Крепости? — Балу потрогал кончик носа, постепенно утихомириваясь.
— Курьерским «Номо» привезли кому-то из комендантского управления целый цветник. Так что могу организовать.
— Организуй. Обязательно… С извинениями, наверное, нам стоит повременить. Ты уж придумай что сказать, хорошо?
Официант исчез. На его месте появился другой персонаж: огромная фигура, нависающая теперь над столом, словно башня, скрипучим голосом осведомилась у Джокарта:
— Что, сосунок? Решил над Лиин поиздеваться? Так?
Имя Лиин у него прозвучало коротко, как «Лин», что автоматически отметил Джокарт, одновременно начиная осознавать, какой грандиозный скандал может случиться из-за его оплошности. Наверняка Лиин тут знали все. И не кто-нибудь, а сплошь офицеры элитных подразделений Крепости.
— Остынь, Тор! — вмешался Балу.
Ему всё-таки удалось проглотить смех, и теперь он говорил обычным голосом. Торами же, насколько знал Джокарт, именовались все лейтенанты групп штурмовой пехоты.
— Простите, не заметил вас… Ферзь!
Ферзями называли действующих в составе штурмовых групп майоров. Тех, кто пребывал в майорском звании, но занимался общей координацией боя с орбитальных баз, называли Королями. Но это — сугубо в разговорах между собой. И в допустимости такого обращения к старшему по званию в личной беседе Джокарт абсолютно не был уверен. Тут же выяснилось, что сомневался он не напрасно.
Зрачки Балу опасно сузились, Джокарт физически почувствовал, как напряглись мышцы у обоих штурмовиков. Но старший, как известно, на то и старший, чтоб всегда оставаться на высоте.
— Присядь!
В следующую секунду не успевший отреагировать на молниеносную подсечку лейтенант очутился в третьем, свободном кресле. Ещё мигом позже у него в руках оказался бокал с водкой.
— Новости по видео слышал? — самым непринужденным тоном осведомился Балу, одновременно протягивая к сигарете во рту лейтенанта свою зажигалку.
Джокарт протёр глаза. Потому что такого ещё не видел и ни о чём подобном слышать ему не приходилось. Он готов был поклясться чем угодно — когда лейтенант подошел к их столу, водка не была налита в бокал. И уж тем более подошедший не держал в губах сигарету.
Три секунды длилась пауза. Наконец лейтенант, согласившись с явным превосходством Балу, сделал глубокую затяжку, а после, не выпуская дыма из лёгких, опрокинул внутрь предложенное спиртное.
— Слышал. Хреновые новости…
— Вот то-то. А про то, о чём только что подумал — забудь. В жизни разное случается. И если кто-то всерьёз обидит Лиин, я лично ему пасть порву. Ты согласен?
— Согласен.
— Уже хорошо. Но раз уж ты всё-таки успел подумать… Всякое нехорошее… Принимай теперь задание… Тор! — Балу явно брал реванш за невежливое обращение лейтенанта, пусть даже продиктованное праведным желанием вступиться за певицу, — мы сейчас уйдём, а ты доведёшь до сведения всех интересующихся, — да смотри, никого не пропусти! — что произошел некий курьёз, — и это правда! Что ни я, ни курсант, кстати, находящийся здесь по моему приглашению, ничего плохого никому не желали, жутко переживаем по поводу случившегося и уже отправили Лиин кучу извинений. Официант подтвердит. Дошло, правдолюбец?
— Прошу извинить, но со стороны всё выглядело…
— Знаю. Извиняю. Так получилось, и мы раскаиваемся. Даже перед Тобой, — снова в голосе зазвенел металл. — Так получилось, и мы оба раскаиваемся. Ты ведь раскаиваешься, курсант?
Джокарт кивнул.
— Вот, видишь? Он раскаивается…
Лейтенант попытался что-то возразить, но Балу игнорировал эту попытку.
— …а потому — принимай второе задание. Все твои объяснения должны быть настолько убедительными, чтобы больше ни у кого и никогда по этому поводу не возникало никаких вопросов. И ещё я хочу, чтоб у моего юного приятеля была долгая и счастливая жизнь. Насколько это, конечно, возможно в истребительном флоте. Усекаешь? — Лейтенант сидел — мрачнее тучи, а вот Джокарт как-то сразу не уловил, что имел в виду Балу, говоря о долгой и счастливой жизни, но уже после следующих слов штурмовика ему всё стало понятно. — Значит, с этим неповинным ни в чём молодым человеком в ближайшем будущем не должны произойти никакие, не дай бог, несчастия. Это понятно?
— Да, ком.
— Ну всё. Мы побежали, тебе же желаю ничего не забыть из того, что я тут говорил. — Балу неожиданно сместился чуть в сторону. — Восемнадцатая группа? Соединение славного Гиршина? Чудно!
Лейтенант сделал инстинктивный жест, стараясь спрятать плечо с нашивкой от взгляда майора, но опять — запоздало. Поэтому ему ничего не осталось сделать, кроме как кивнуть, соглашаясь.
— Да, ком.
— А сам Гиршин случайно не здесь? Давно не болтал с ним по-приятельски…
— Нет. После информационной программы убыл по неотложным…
— В «Разврат после возврата», напиваться с летунами. Одобряю. Ну, бывай. Обмани смерть, лейтенант!
Стандартное пожелание удачи в бою прозвучало сейчас несколько двусмысленно, но Джокарт, хотя и обратил на этот оборот внимание, думал совершенно о другом. В его голове вертелось всего одно слово: чёрт, чёрт, чёрт!
Увидев, что курсант замешкался, штурмовик сгрёб его за плечо одной ладонью и повёл к выходу. Уже на пороге заведения Джокарт услышал, как в зале раздаётся речь лейтенанта, которому предстояло поработать адвокатом, оправдывая в глазах остальных случившееся между Джокартом и Лиин.
Потом был лифт, он проваливался куда-то вниз, унося Джокарта и Балу в зону обитания обслуги Крепости. Там Джокарту не доводилось бывать ещё ни разу. Пустынные коридоры пестрели предупреждающими табличками. Он и не думал, что в Крепости есть такие места.
Зона сброса температуры! После сигнала немедленно покинуть коридор!
Криогенные генераторы. Вход только обслуживающему персоналу…
Отсек автоматики вывода спасательных капсул. Перед посадкой проверьте наличие коммутационных адаптеров!
И так далее.
— Куда это мы попали? — Полный недоумения, Джокарт озирался по сторонам, пытаясь понять, зачем Балу его сюда притащил.
— Сейчас. Познакомлю тебя кое с кем, раз уж с Лиин ничего не вышло…
— То есть — с другой какой-нибудь женщиной?
На этот раз Джокарта посетил непередаваемый испуг, перед которым блекло и недавнее происшествие, и прочие напасти, которыми был наполнен этот вечер. От подобных знакомств Джокарт бежал бы, скорее всего, даже под хохот своих собратьев курсантов, не говоря уже об офицере штурмовой пехоты. Но всё оказалось гораздо проще. И вскоре они попали в другое небольшое кафе, где имелось всего пять круглых столиков, из которых четыре были пустыми.
За пятым же столом сидели двое мужчин в синих комбинезонах, испещренных застёжками и молниями. Обслуга всех этих криогенных и прочих генераторов, догадался Джокарт. Они встали, увидев новых посетителей и поприветствовали их. В большей степени, разумеется, это относилось к Балу, которому оба техника пожали руку, в сторону Джокарта было сделано два вежливых кивка.
— Знакомьтесь, это Джокарт. Курсант истребительного флота.
После этого техники проявили к нему больше благосклонности.
— Очень приятно, курсант. Я — Хийси, это — мой напарник Тонк. Группа радиационного контроля отсека холодного термояда.
— Знаешь, почему ты здесь? — обратился к нему Балу, присаживаясь на стул и подтягивая ещё один для Джокарта.
Вначале Джокарт решил дать самый правдивый и очевидный ответ, что он не имеет ни малейшего понятия. Но потом передумал, и, коротко поразмыслив, сказал.
— Точно не уверен, но, скорее всего, те два пилота, о которых вы говорили, привели вас после офицерского зала именно сюда. Нет?
— В точку. Именно так всё и было. Они сказали мне, что здесь — самое защищенное место во всей Крепости, и случись что-нибудь плохое, выживут именно те, кто окажется вблизи этого уровня. Хотя в этом утверждении есть множество несостыковок. Вспомогательный реактор термоядерного синтеза… Криогенные генераторы, служащие для охлаждения реактора, ещё какие-то механизмы. Но! — Тут он поднял указательный палец вверх: — Совсем рядом и обойма спасательных капсул.
Техники дружно закивали, соглашаясь со штурмовиком, Джокарт тоже кивнул, показывая, что согласен и противоречий никаких не видит, но всё же он не мог понять — какого чёрта офицер притащил его сюда — в самую глубину Крепости, едва ли не к зоне «ГГГ» — Главного Гравитационного Генератора Крепости.
— Ты всё ещё не видишь никаких особенностей этого места?
Теперь уже Джокарт не стал раздумывать, отвечая отрицательно.
— Ну а всё же?
Место как место. Находись оно рядом с курсантским отсеком, даже внимания на него не обратил бы… Тихо, безлюдно, техники — не в счёт, наверняка допьют сейчас свой кофе и убегут на пост. Вот, даже бармена нет…
— Стоп! — Наверное, он почти выкрикнул это самому себе, но вся троица — Балу и Хийси с Тонком, поощрительно заулыбалась. — Где же бармен?
Едва он это сказал, как тут же заметил отсутствие барной стойки, вообще какого-либо предмета, который бы напоминал здесь об официанте.
— Правильно, Джокарт. Здесь никого нет. Только тот, кто сюда заходит. Всё остальное время — тишина и покой. Ты что-нибудь слышишь?
Тут только до него дошло, что помимо официанта в этом месте отсутствуют всяческие звуки.
— А знаешь, почему мы сейчас смогли сюда войти? Потому что Хийси не заблокировал изнутри дверь и не вывесил снаружи коричневый флажок — знак того, что кому-то захотелось побыть в одиночестве. Ну или…
На лице Балу молнией мелькнула короткая усмешка, но Джокарт уже отметил место, куда офицер стрельнул взглядом: в углу помещения находилось мягкое раскладное кресло. Сейчас оно было сложено, но в случае необходимости превращалось в уютный диван. А если ещё отодвинуть в сторону столы и стулья… И какая-то дверь…
— Это душевая. — Теперь уже штурмовик проследил за взглядом Джокарта. — Если нужны подробности — она двухместная. В стенных шкафчиках — кофеварка, бокалы… Ещё где-то был музыкальный процессор. Тут скрытое кондиционирование…
— Не понимаю, — коротко резюмировал увиденные и описанные достоинства комнаты Джокарт, — зачем было сюда приходить?
Техники засмеялись, тот, который представился Тонком, просительно взглянул на штурмовика. Дождавшись ответного кивка, он пояснил:
— Видишь ли, парень, это место целиком и полностью наша задумка. Ну то есть не моя лично с Хийси, конечно, другие тоже приложили к этому руку. Но только ни на одной из схем Крепости ты не найдёшь здесь обозначенной комнаты отдыха. Такой же, кстати, как и в каютах высших офицеров. Л числится всё это как вспомогательное помещение для складирования пробников. Это такие штуки для…
— Чтобы не вдаваться в подробности, — перебил его Хийси, — достаточно сказать, что здесь бывают только посвященные лица. Те, кому эту комнату показали. Если я всё правильно понимаю, у вас что-то вроде наставнической вечеринки. Братство по оружию, преемственность поколений, какие-нибудь воинские традиции и всё такое… Наверное, Балу решил посвятить и тебя. Была, видимо, причина… Дай-ка попробую угадать… Девушка? Ведь у вас тот самый возраст, когда есть с кем, но — нет где. Тогда это место подойдёт вам как нельзя кстати.
Джокарт молчал, обдумывая услышанное. Потом пытался слабо протестовать насчёт «есть с кем…», но этот протест утонул в хохоте.
— А мне показалось, что она тебе всё же понравилась, — с наигранной укоризной сказал штурмовик.
— Кто?
— Как — кто?! Лиин, конечно… Да-а, умеет ваш брат курсант с девицами знакомиться.
— Да я же…
— Тише, парень. У Лиин знаешь сколько поклонников? Но никто ещё не умудрился сделать ничего подобного.
— Я не хотел…
Но Балу не слушал его возражений, а техники навострили уши, ожидая услышать свежую историю, что в Крепости всегда было редкостью.
— Хотел — не хотел. Какая теперь разница. — Балу отвлёкся, и, удовлетворяя любопытство Хийси и Тонка, вкратце рассказал им о произошедшем в офицерском зале. Поэтому продолжение разговора следовало под аккомпанемент смеха, — будь уверен, теперь она надолго тебя запомнит. Так что лови момент, как говорится.
— Ну а как же другие? — зардевшись и совершенно смутившись, Джокарт пытался доказать (наверное, больше себе самому) невозможность продолжения знакомства с очаровательной певицей.
— Другие могут и в «Разврат после возврата» сходить.
Хотя он услышал это название не впервые, всё равно его передернуло. Балу поспешил разъяснить.
— Ресторация послеполётная Вип-класса. Болван какой-то назвал так… А «Разврат…», ну так намного лучше звучит. А главное — честнее… Или совсем уж в крайнем случае — ЭР-ПЭ-ВЭ.
— А что там такого?
— Подрастёшь — узнаешь. Но лучше попробуй познакомиться с Лиин. Мне показалось, что вы друг другу подойдёте.
— Да уж…
Снова взрыв смеха, теперь засмеялся и Джокарт.
— Не вздыхай. Поживёшь с моё и всё равно в женщинах разбираться не научишься. Непредсказуемые они. Сегодня — одни, завтра — другие. Так что найди способ встретиться с Лиин. Уверен, ты сможешь объясниться. А там, глядишь — поближе познакомитесь… Вот комната эта и пригодится.
Джокарт вспыхнул, но ободряющие взгляды техников остудили его юношеское возмущение.
Потом уже, выпив по чашке кофе и разговорившись о разных отвлеченных вещах, Балу признался ему, что до смерти не любит похабников среди молодёжи.
— Представляешь, сопляк сопляком, а ведёт себя как прожженный Дон Жуан. Одного такого мы свели с некой персоной женского пола… Мадам Рози. Не слыхал? Нет? Ну и не надо. Видел бы, как тот мальчишка убегал от неё… Пет, Джокарт, что-то в тебе есть. Рад я, что именно с тобой в офицерский зал сходил. Мне ведь, понимаешь, всё равно было, кому долг чести отдавать. Любого курсанта-летуна был готов пригласить Тут ты подвернулся. Думаешь, не заметил я, как ты лычки мои разглядывал? А потом пробирался между рядами, чтоб рядом оказаться… ещё спасибо за то, что не полез с дурацкими вопросами — рассказать да показать… как я с червями воевал, что нащёлкал два десятка. Ненавижу такие разговоры А то, что на слёзы тебя пробивает, — палуба Зет-14. Медблок. Получится с Лиин — теперь будешь знать, где время провести можно. Я ведь тоже — как не вернётся со штурма пять-десять человек из тех, кого близко знал, — сразу сюда бегу. Коричневый флажок — он в душе валяться должен — снаружи на дверь, и всё. Звукоизоляция тут полная, но можно включить оповещатель. Здесь как бы промежуточное пространство: чуть выше — обычные жилые уровни, чуть ниже — уже зоны ограниченного доступа, царство технарей, ядерщиков и гравиоников. Так что…
Такой вот выдался Джокарту вечер.
Потом была поверка. Отбой. Полуночный палиндром под рулады Моджо. На удивление никаких переживаний о прошлом — Джокарту приснилась Лиин…
Назад: ГЛАВА 2
Дальше: ГЛАВА 4