Интермедия-II
КУПИТЬ ДРАКОНА
Рассказывает Николай Крылов
– Я всегда знал, что вы душевнобольной, Николай. Какой-какой коридор, говорите?
– По вашей классификации – семь-омикрон-восемь-пять-лямбда-три. Общая задержка во времени – тысяча триста шесть лет, четыре месяца и восемь суток с минутами. Обратный прыжок через девятнадцать точек, погрешность – сто сорок часов плюс-минус десять.
– Ого! Сами высчитали?
– Конечно, нет. Пришлось подключать ИР «Юлия Цезаря», четыре дня сидели…
– И как долго вы там развлекались?
– Пять с половиной земных лет. Экзотика!
– Вы однажды шею себе свернете, честное слово! И никакая моментальная регенерация не поможет! Рискованно!
– Говорят, будто риск дело благородное. Кроме того, всегда можно надеяться на помощь Урода.
Борис Валентинович подозрительно оглядел валявшегося у моих ног громадного пса и только головой покачал. Я знаю, что Удав относится к собаке неодобрительно, считает Урода «отходом от традиций» и даже «мерзкой тварью». Как здоровый консерватор, он полагает, что нельзя настолько извращать природу – разве это мыслимо, превращать зверя в… в… сам не знаю во что! Хотя нет, знаю: «в собаку, обладающую способностями, превышающими стандартные». Именно так характеризуют своих мохнатых детишек биотехнологии с Граульфа. Корректность формулировки исключительная, но в целом верно.
Удав полагает, что «жить красиво» – это не прихоть, а насущная необходимость, причем для любого человека. Дом должен быть удобным и просторным, пища – вкусной и обильной, вино – ароматным, обстановка умиротворяющей. Милые безделушки тоже не повредят. В число таковых безделушек старик записал галактику Большое Магелланово облако – вид по ночам открывается шикарный, никакого сравнения с бледной полоской Млечного Пути на Земле или Гермесе! По куполу неба раскидывает крылья колоссальная желто-оранжевая бабочка туманности с яркими пятнами звезд всех известных спектральных классов – красных, синеватых, золотых. После полуночи восходит здешняя «луна», вернее газовый гигант цвета морской волны с лазурными разводами, вокруг которого вращается планета Лаций, избранная Удавом своей постоянной резиденцией около четырех столетий назад.
Да, к худу или к добру (понятия не имею, откровенно говоря), выводы доктора Гильгофа об «универсальности» измененных клеток подтвердились: они делятся не сто – сто двадцать раз, как у обычного homo sapiens, а до пятисот или даже шестисот. Старение организма резко замедлено – мне намедни стукнуло четыреста двадцать три стандартных, и это никакая не шутка, Борис Валентинович полагает, что «библейское совершенство» позволит нам протянуть эдак пять-шесть стандартных тысячелетий.
Не верится? Мне тоже поначалу не верилось, а потом привык. В общем-то «бессмертия» как такового мы не получили, измененного «Аттилой» человека можно убить, а рано или поздно (все-таки скорее поздно…) он умрет – законы энтропии ради нас никто отменять не собирался. Но сколько всего можно успеть за это время, особенно если ты знаешь, что не ограничен пределами одной-единственной планеты или нескольких обжитых миров! И если ты умеешь пользоваться металабиринтом пространства-времени!
Я умею. И пользуюсь вовсю. Таких разгвоздяев, как я, в нашем сообществе не слишком много, большинство предпочитает тихую, устроенную жизнь, а в Лабиринт заглядывают исключительно для перемещений в пространстве без потерь в объективном времени. Зайти в гости к приятелю, живущему в соседней галактике, – в порядке вещей, достаточно заучить соответствующий алгоритм прыжков. Гораздо сложнее перемещаться по временн 'ым потокам, войдешь и не выйдешь – многовариантные линии развития сплетаются в немыслимую паутину, потеряться навсегда можно запросто.
Вернемся, однако, в настоящее, а именно на Лаций. До появления здесь Удава планета была необитаемой, дорогу в это захолустье старик нашел с помощью Дорог Гермеса незадолго до установления полной блокады системы Вольф-360. Мир замечательный – развитая углеродная жизнь (общие законы углеродной эволюции не изменишь, даже в Магеллановых облаках зверюшки и растения близки к привычным земным), геологическая эпоха более походила на земной олигоцен, на экваторе, как и положено, жарко, на полюсах холодно, четыре материка, соленый океан, гигантские млекопитающие и прочие достопримечательности.
Одно неудобство: планета вращается не вокруг звезды, а является спутником газового гиганта, отчего период обращения, год Лация, равен всего четырем тысячам тремстам шестидесяти часам, зато местные сутки длятся тридцать два часа с учетом «больших затмений», когда газовый гигант закрывает от нас солнце – уютную желтую звездочку класса G4.
Я сбежал в глубины Лабиринта сингулярности в 2287 году, когда Удав только начал отстраивать на Лации маленькую колонию и пока не помышлял об эвакуации с Гермеса. Долго мыкаться не пришлось – за прошедшие годы я успел перезнакомиться с несколькими Чужаками, которые сразу посоветовали мне спрятаться от чрезмерно назойливого «Птолемея» у хороших друзей и изучать Лабиринт постепенно, не рискуя оказаться в полном одиночестве там, куда Макар телят не гонял. Предложили на выбор: система Граульф, система RKF-505, система Юнона-II. Там живут люди, основное направление развития субцивилизаций – биология и биотехнология, что соответствует моим интересам и моему образованию. У них можно будет кое-чему научиться. Для вашего субъективного восприятия там – будущее. Как оно?
Вначале я согласился, получил координаты (вернее, схемы перехода) всех предложенных систем, а затем плюнул и отправился к Удаву – помогать строить «новый мир». В конце концов, Лолита мне симпатизировала, да и с ребятами из ее команды я был неплохо знаком. У Чужаков я чувствовал бы себя не слишком уютно. Единственно, попросил Удава и Лолочку никому и никогда не говорить о том, где я нахожусь; никому, даже Вене Гильгофу, – недоверчивость вошла в привычку, а доктор сам рано или поздно не выдержит и переберется к нам…
Прошу извинить за пошлейший литературный штамп, но годы шли действительно незаметно – их просто никто не считал. Работы было много, Лаций постепенно населялся, появилась столица (эстетствующий Удав, придерживаясь древнеримских традиций, разместил город на семи холмах у реки, названной, разумеется, Тибром). К нам стекались люди, причем многих нашел я и притащил на Лаций с Земли, но об этом можно рассказать потом…
Думаете, так просто создать собственную цивилизацию? Нет, это очень и очень непросто! Однако у нас было много времени и солидные возможности. Когда Удав перебросил на новую планету эвакуированные с марсианской «Кидонии» производства и постепенно восстановил технологические цепочки, позволявшие нам производить кремнийорганических андроидов, дело пошло быстрее – искусственные люди были незаменимыми помощниками. Иногда я гулял по знакомым участкам Лабиринта сингулярности, встречался с Чужаками, пытался освоить тонкости обращения с «новым» организмом… Впрочем, это дела старые.
«Путешествовать» всерьез я начал не столь уж и давно, когда Удав разработал относительно стройную и непротиворечивую классификацию «коридоров», выводящих человека в необходимую точку пространства-времени. Тогда-то мы и поняли, насколько глубоко и далеко можно забраться; непредставимо далеко, аж дух захватывает! А если учесть гильгофовскую теорию «бесконечного множества событий», то можно понять, какие перспективы перед нами открывались…
Вернее, передо мной. Удав сразу поставил диагноз: у вас, юноша, инородное тело в кормовой части. Сиречь шило в заднице. Что вам на месте не сидится? Понимаю, интересно. Но…
«Никаких „но“, – сказал я тогда, хотя и сформулировал отказ оставаться на Лации в более вежливой форме. Возможности есть? Стало быть, ими надо пользоваться! В любом случае я вернусь сюда. „Если вернетесь“, – уточнил Удав и проворчал что-то на тему свободы воли, которую никто не собирается ограничивать. Отправляйтесь навстречу приключениям. А лучше – убейте себя с разбегу. Чтобы не доставлять неприятности себе и другим.
Я помнил о печальном опыте любопытной Варвары, которой неизвестные злодеи оторвали нос на базаре, располагал мутными сведениями насчет кота, сгубленного любопытством, но ничего поделать с собой не мог. Не будь у определенных исторических личностей помянутого шила в заднице, никто и никогда не увидел бы Австралию, не побывал на берегах Новой Гвинеи и не открыл, прости Господи, Америку.
Вперед. Цель номер один – система Граульф, которую мне рекомендовали особо настоятельно.
И недалеко – всего семь прыжков: пять в пространстве, два в разных временн 'ых потоках.
* * *
Граульф, звездная система и одноименная планета, находится в соседнем рукаве галактики Млечный Путь, сиречь буквально за углом. Предками жителей Граульфа оказались скандинавы, финны, немцы из северных областей Германской империи и частично русские с северо-запада – в этих районах правительства двух Империй оставили зоны чрезвычайного командования, откуда и распространился «Аттила-плюс». Поначалу община была небольшой, всего-то двенадцать тысяч человек, сбежавших с Земли через несколько лет после Катастрофы, зато теперь субцивилизация Граульфа насчитывает больше ста миллионов людей и не-людей, за девять веков развития они построили биотехнологическое общество, да какое!..
Будущее. В прежние времена уверяли, что будущего не существует, а оно, однако, есть. Цветет и пахнет. Причем к гостям из прошлого здесь относятся положительно и вполне терпимо. Не ко всем, конечно, кое-кого могут выставить взашей… Меня приняли с доброжелательностью, знали, что я – один из Первых, хотя и стал таковым благодаря сущей нелепости.
Я был готов к необычностям, но в первый же день едва с ума не сошел. Нет-нет, очень многие понятия остались привычными: идите прямо, там Университет, вас ожидают на кафедре биотрансформации. Общение – ментальное, хотя говорить голосом не возбраняется. Первый же встреченный человек знал, кто я, откуда взялся и что мне здесь нужно. Фантастика…
У них все живое. Жилые здания, так называемая «техника», даже дороги в городе с биопокрытием. В первые часы я шарахался от самых невероятных существ удивительного облика, исполнявших вообще-то вполне привычные функции: уличные уборщики, ретрансляторы, некие подобия распределителей энергии, столики в кафе, наконец – листья растений… Буйство ярчайших красок, необычные звуки, мерцание незнакомых огоньков, крабообразные твари, спешащие по неведомым мне делам. И люди. Самые обычные homo sapiens, решительно не обращающие внимания на копошащуюся вокруг жизнь. Жизнь очень привычную и очень необходимую – необходимую для существования этой субцивилизации. «Железные» машины здесь тоже найдутся, но особой популярностью они не пользуются.
– Можешь выбрать любое интересующее направление, – втолковывала мне высокая брунгильдистая дева, отвечавшая в Университете за работу с новичками. – Если человек не заинтересован в деле, которым занимается, ничего толкового не выйдет… Одно плохо – ты совершенно не разбираешься в обстановке, с тобой будет трудновато. Ничего, поможем. Методика обучения у нас самая разная – от вполне традиционной до недавно разработанных перспективных схем. Но для начала – обследование, придется выяснить, на что ты способен.
Оказалось, что способен я весьма на многое. Никогда бы не подумал, что модифицированный организм обладает настолько широкими возможностями. Зрение в различных диапазонах, регенерация, энергетические ресурсы клеток, распознавание всех известных волн и излучений, от рентгеновского до гравитационного, – это все ерунда, примитивные фокусы, которыми в мирах Чужаков владеют даже детишки.
Оказывается, я могу приспосабливаться к любой атмосфере и силе тяготения, выделять кислород из воды, трансформировать любые ткани организма, накапливать информацию в химической форме и затем передавать инфопакеты другим людям, по необходимости впадать в состояние самоанабиоза, приостанавливая или вообще отключая функционирование тканей и органов, регулировать возрастной облик – с этим я забавлялся особенно долго, хотелось увидеть, как я буду выглядеть лет эдак в семьдесят стандартных…
Об изменении внешности я вовсе не говорю: активируешь какой-нибудь ген, когда-то принадлежавший эволюционным предкам-рептилиям, и запросто покрываешься чешуей, которую не пробьешь никаким ножом. Неудобно, правда, да и процесс сравнительно долгий. В конце концов я получил полную расшифровку собственного генома (тьма-тьмущая информации, запомнил с трудом, хотя память у меня теперь что надо!), осознал и понял: экспериментировать можно всю оставшуюся жизнь. Брунгильда (на самом деле ее звали показательно: Ева) посоветовала особо не увлекаться, мол, человеком быть и привычнее, и приятнее.
Через несколько месяцев я наконец-то выбрал самый, на мой взгляд, любопытный курс – биоскульптуру и поселился на «мифологическом» факультете, как неофициально именовался отдел, занимающийся конструированием нестандартных организмов, сиречь тварей, которые не могли появиться на свет в результате естественной эволюции.
Чужаки были весьма оригинальным народом с очень богатой фантазией. Учтем, что в те времена (примерно плюс девятьсот сорок лет от Катастрофы) они расселились по доброму десятку тысяч систем. На мой предвзятый взгляд воспитанника техногенной цивилизации, некоторые сообщества будто соревновались друг с другом в экстравагантности, граничащей с легкой сумасшедшинкой.
Однажды меня отправили на Меркуриум (не путать с Меркурием в Солнечной системе!) – уточнить план заказа, причем Ева-Брунгильда мимоходом упомянула, что они там… ну… слегка того. Ни о чем беспокоиться не следует, тебя сразу проводят в представительство Граульфа, там работают наши сотрудники. Не упусти заказ, это ценные клиенты!
Задание ответственное, тем более что я впервые отправлялся в другой мир по направлению Университета. И разумеется, испытал жуткое потрясение. Впору вспоминать любимую фразу доктора Гильгофа – «Так не бывает!».
О Меркуриуме мне сообщили только общие сведения: численность населения колеблется в пределах двух миллионов человек, государственное устройство неофеодальное, экономический тип аграрный, развитая система гуманитарного образования. Природные условия – 9,7 по десятибалльной шкале, социальные – 10 ровно. Последнее звучало маловероятно, поскольку даже на благополучнейшем Граульфе социальные условия, то есть совокупность доступных каждому благ, не превышала 8,4 балла, а приснопамятный Гермес времен до Катастрофы я оценил в 4,2! У них там что, коммунизм построили? Тогда при чем здесь какой-то загадочный «неофеодализм»? Кстати, планетарных баз данных на Граульфе нет – Чужакам они просто не нужны, они и так все обо всем знают.
Очутившись на Меркуриуме за два прыжка, я вывалился из промежуточного «кармана» Лабиринта в глухую холодную ночь и нешуточно растерялся. Во-первых, где обещанные встречающие? Во-вторых, что это за место такое? В-третьих – здесь сыро!
Я и впрямь вымок до нитки за первые же несколько секунд – с небес щедро поливало ледяным дождем, низкие черные облака прошивали молнии, грохотало так, что земля тряслась. Во вспышках молний я различил широкую реку, на берегу которой находился, справа – крутой холм или скалу, на вершине которой расположилось очень внушительное строение, подозрительно смахивающее на крепость или замок с несколькими бастионами.
Пришлось «включить» инфракрасное зрение, иначе после первого же шага споткнешься и нос расквасишь. Регенерация регенерацией, а неприятно.
Заключение первое и пока единственное – готический роман. Именно в таких декорациях должны обитать прекрасные принцессы, заточенные злодеями в неприступные башни, доблестные рыцари, мудрые волшебники, монахи-пропойцы и прочие робин гуды. Только обнаружив несколько источников электромагнитного излучения, находившихся непосредственно в замке и зданиях окружавшего скалу городка, я слегка успокоился – цивилизация!
– Извините за опоздание. – Всадника, направлявшегося ко мне со стороны крепости, я увидел задолго до того, как он осадил коня и спрыгнул с седла. Лошадь самая настоящая, без «нестандартных способностей». – Мы зарегистрировали гравитационный всплеск на точке перехода… Я раньше вас не видел. Вы ведь с Граульфа?
– Оттуда, – кивнул я. – Может, пойдем куда-нибудь? Не на дороге же разговаривать.
– Конечно, конечно…
Отрекомендовались, познакомились. Представителя Университета звали паном Щепаном (в имени сразу угадывались западнославянские корни), трудился он при лаборатории здешнего алхимика (?!), подвизающегося при дворе его светлости. Какой-какой светлости? А вам разве не рассказали? Узнаю нашу очаровательную Еву, посылает новеньких и ничего им не объясняет! Его светлость – коронный электор Дольни-Краловицкой области князь Якуб Стржык. Хозяин сего гостеприимного замка. Я все вам растолкую. Эй, на воротах, отворяй! Не обращайте внимания, это клоны, а что грозно выглядят – так оно страже положено… Тут лестница, поднимайтесь за мной.
Я твердо решил не удивляться вообще ничему и бодро потопал наверх по каменным ступеням.
* * *
– Вы свидетель той далекой эпохи, должны знать, – добродушно гудел пан Щепан, одновременно шинкуя внушительным ножом хорошо прожаренного гуся. Обстановка располагала к неторопливым беседам: снаружи, за деревянными ставнями, шумел дождь, а комнате было тепло, пылал камин, светились тусклым золотом корешки книг в огромных шкафах и колебались огоньки свечей. Электричества в замке не было. – Признаться, ни в жизнь бы не поверил, что вы один из Первых… Меркуриум – мир традиций и редкостного консерватизма, здесь хорошо помнят историю. Именно историю, а не легенды, которыми она обросла с течением времени. На Земле перед Катастрофой зоны чрезвычайного командования располагались в крупнейших городах Российской и Германской империй, так?
– Так. Механовирус мог распространиться по довольно широкой полосе от Рейна до Тихого океана.
– Вот видите? Естественно, что абсолютное большинство выживших были европейцами, русскими и, частично, азиатами-монголоидами с Востока. Чехия тогда входила в состав Кайзеррейха, Силезию и часть Померании германцы вернули себе после реставрации монархии, а там хватало славянского населения… Сообщество Меркуриума создано выходцами из Центральной Европы – немцы, поляки, чехи, немного венгров. Большинство были военными, их не успели эвакуировать, плюс семьи, часть гражданских, которым посчастливилось заразиться. А теперь вспомните, кто составлял основной костяк армии Германской империи? Дворянство, как наследственное, так и титульное, жалованное, – монархия предпочитала опираться на определенное высшее сословие, на урожденную или искусственно созданную после всех революций элиту. Элита и уцелела. Потом началось формирование нового общества, расселение по иным мирам. Хотите, я покажу вам книги, наши хроники? Узнаете много интересного о первом постапокалиптическом столетии…
– Давайте в следующий раз. Меня гораздо больше интересует, почему Меркуриум стал именно таким. Нарушены все известные законы социального развития, реэволюция, если угодно, возврат к архаичной и доказавшей несостоятельность незнамо сколько веков назад общественно-политической формации!..
– В новых условиях прежние схемы не годятся. Изменился срок жизни, а значит, и демографическая ситуация. Детей рождается значительно меньше, численность стабилизировалась, – как думаете, почему нас так мало, всего два миллиона с небольшим? Учитывайте, что природа любит баланс, равновесие, – если бы новое человечество плодилось с такой же быстротой, как и наши уважаемые предки, возникли бы проблемы. Но нет, репродуктивная способность женщин изменилась, овуляция не чаще чем раз в пять лет, хорошо хоть срок беременности прежний. Вот вам одно из последствий «библейского совершенства». То же и с социологией в различных мирах – каждое сообщество живет так, как ему нравится, и так, как наиболее удобно. Меркуриум остановился на идеальной феодальной схеме. Все люди, homo sapiens, только дворяне. На полях работают клоны или андроиды.
– И у вас не возникает моральных терзаний насчет того, что эксплуатировать других разумных существ несколько неэтично?
– Эти разумные существа изначально запрограммированы на выполнение определенных функций. Нашим клонам-крестьянам нравится пасти коров или выращивать хлеб. Они выполняют эти обязанности с радостью.
– Но полноценными людьми не считаются?
– А что, в любом другом феодальном обществе смерды полноценными людьми считались? Они прекрасно живут, в чистоте и сытости, не мыслят ни о чем другом кроме изначально предназначенного им труда. Кроме того, полноценные люди – это мы с вами, а эти… Они всего лишь рабочая сила, призванная обеспечить элиту всем необходимым.
– В мои времена вас обвинили бы в социальном расизме.
– К счастью, мы живем в другие времена. Вы находитесь на Меркуриуме всего два часа, а уже делаете далеко идущие выводы? Не судите да не судимы будете. Помните, кто это сказал?
– Помню. Я не собираюсь судить, пан Щепан. Просто это немного… необычно.
– Конечно, у вас совершенно другое мировоззрение. Хотите посмеяться? Сообщество Меркуриума в настоящем виде появилось благодаря шутке. Игре. Когда-то здесь хотели построить цивилизацию, почти аналогичную земной, – высокие технологии, обмен информацией… Несколько умников, родившихся уже после Катастрофы и воспитанных в духе дворянских традиций сгинувшей Империи, решили усугубить эти традиции, довести их если не до абсурда, то до крайности, кажущейся нелепой. Они предложили: а давайте поиграем в летописное Средневековье? Со всеми необходимыми атрибутами?
– И что они выдумали?
– Очень просто. На базе биофабрик создадим клонов, которые построят нам несколько замков в самых живописных местах, на Граульфе или Юноне-II нам сделают чудовищ, мы наденем доспехи и начнем спасать прекрасных дам от людоедов и драконов… Сначала это было всего лишь игрой нескольких десятков маргиналов. А потом начали втягиваться все остальные – интересно же! Игра с ненулевым результатом, поскольку нет никаких гарантий, что дракон тебя не сожрет.
– Ни-че-го себе, – сказал я и потянулся к серебряному кубку, наполненному вкуснейшим ягодным вином. – Это же надо было суметь так заиграться!
– Игра со временем превратилась в обыденную жизнь, – усмехнулся пан Щепан. – Людям это понравилось, и понравилось всерьез. У нас несколько тысяч дворянских семейств, девять стран со статусом королевства! Не надо думать, что все и каждый сломя голову гоняются за чудовищами или освобождают девиц из плена: есть наука, самую малость высокотехнологичных производств, лучшие учебные заведения, – причем изучают там классические дисциплины, о которых в других мирах давно забыли! Философия, схоластика, риторика, христианская теология… Интересующиеся приходят учиться в наши университеты и школы с других планет, многие остаются очень надолго или навсегда. Если принимают правила игры, конечно…. Меркуриум может подарить человеку мечту – идеальное, а не идеализированное Средневековье.
– Идеальное? – усомнился я.
– Ну хорошо, почти идеальное – неприятных инцидентов тоже хватает. Здесь каждый найдет свое место. Хочешь быть студентом? Содержателем кабака или, прошу прощения, борделя? Священником? Хочешь заняться ремеслом или повоевать? Извольте. Достаточно лишь знать законы и выполнять их. Выполнять правила игры, которая, повторюсь, постепенно стала реальной жизнью. Мы уже не мыслим себя без сказочно-мифологического антуража. Это прочно и навсегда вошло в сознание общества, в менталитет. Вы знаете, пан Николай, какой менталитет наиболее силен и стоек? Всегда?
– Скорее всего, именно социальный.
– Неправильный ответ! Мифологический! Нет ничего сильнее атавистических страхов предков, унаследованных нами генетически. Реальны эти страхи или нет, существовали тысячелетия назад сказочные существа, которых боялись люди, или нет – это детали! Важно то, что мы воссоздали мифологический мир с помощью биотехнологий наших коллег из других систем. Все искренне полагают, что здешняя чертовщина неотъемлема и обязательна, даже сравнительно бестолковые клоны! Первопоселенцы, второе и третье поколения Меркуриума, относились к этому как к игре. А все следующие – уже как к реальности. Я вас рассмешу, но девяносто девять процентов обитателей планеты верят в искусственно создаваемую сказку!
– А последний процент?
– Последний процент эту сказку создает. И мы с вами в этом числе. Так что вы имеете сказать по поводу заказа его милости князя Университету Граульфа? Давайте обсудим.
– Давайте. Теперь я понимаю, почему Ева говорила о том, что жители Меркуриума – ценные клиенты.
– Весьма, весьма ценные, пан Николай!
* * *
Раньше я не имел никакого представления о понятиях «ограниченная разумность», «корректированная разумность» или «управляемая разумность», непосредственно относящихся к живым существам. Век живи, век учись…
Утро оказалось солнечным, мрачноватое настроение, вызванное ночной грозой, улетучилось. Пан Щепан уложил меня спать в гостевой комнатке при «резиденции алхимика», каковая занимала двухэтажную пузатую башню, нависшую над самым обрывом, – проснувшись и первым делом открыв ставни, я увидел далеко внизу голубую ленту реки, лесистые холмы и очаровательный, ну прямо игрушечный, городок с черепичными крышами и несколькими церквями: у них тут вполне веруют в Господа Бога (какая-то разновидность католицизма). Щепан упоминал даже про местного архиепископа. Очень надеюсь, что восстановить инквизицию обитатели Меркуриума не додумались, – я в такие игры не играю!
Заявились двое слуг, принесли завтрак и новую одежду. Мой наряд был чересчур вызывающ, на Граульфе любят эргономичный костюм и яркие цвета, на фоне беленого холста и темных суконных плащей эпохи «неофеодализма» я выглядел бы сущим попугаем. Неприлично-с…
Одеждой я остался доволен – мягкая тонкая кожа, натуральные ткани, только покрой необычный и пуговиц на курточке три десятка. Но гораздо больше меня заинтересовала прислуга. Значит, вот какие они, клоны Меркуриума!
– Что новенького? – с легкой развязностью осведомился я у клона, расставлявшего на деревянном столе плошки и чашки. Выглядел он совершенно как обычный человек, никаких внешних отличий.
На своего собрата, застывшего у дверей, клон походил лишь весьма отдаленно – во время ночной беседы со Щепаном я выяснил, что «люди с корректированной разумностью» (надо же, и у феодалов политкорректность в ходу!) не должны быть одинаковы внешне. Эдак можно с ума сойти, увидев толпу абсолютно идентичных пейзан – приближение к реальности должно быть максимальным (хотя я никак не мог разделить «приближение» и непосредственно «реальность», в этом мире вся жизнь – игра). Эмбрионы клонов еще до рождения подвергаются РНК-коррекции, что отражается на их внешности, темпераменте и характере, – на Земле любой пламенный борец за права человека скончался бы на месте от инфаркта, услышав о столь злодейском попрании означенных прав и циничном надругательстве над всеми возможными и невозможными общечеловеческими ценностями и свободами личности – клоны все-таки разумны, хоть и «ограниченно». А мы даже к андроидам относились как к полноценным людям!
Жуть берет, чесслово! Умельцы с Меркуриума запросто создали еще одну человеческую (скорее – псевдочеловеческую) расу – расу прислуги. И не испытывают никаких угрызений совести, так, мол, и надо, все довольны. Вот и объяснение, почему по социальной шкале планета набирает десять баллов – «настоящие люди» обеспечены всем, а «не-настоящие» на них пашут.
Впрочем, лезть в здешний монастырь со своим уставом я не собираюсь, это не мои проблемы.
– Сегодня отличная погода, сударь, – вежливо сказал клон. – Пан Щепан просил передать, чтобы вы после завтрака спустились вниз, в лабораторию. Если угодно, я вас провожу…
Есть не хотелось, я выпил горячий травяной отвар с медом, игравший здесь роль утреннего чая, прожевал кусочек холодного мяса, вытер руки услужливо поданным полотенцем и встал со стула:
– Пойдем, покажешь, что где находится. Ночью я ничего толком не разглядел.
Для начала прогулялись на двор и посетили удобства. Вполне цивильные удобства, замечу – неистребимый аромат выгребной ямы присутствует, но не раздражает. Они про канализацию нарочно забыли? Ради исторической достоверности? Точно, психи!
Замок, сложенный из огромных базальтовых глыб и желтоватого кирпича, нависал надо мной слегка угрожающе – очень внушительная постройка, прямо-таки эпическая! Попозже надо будет осмотреть крепость более детально. К естественным запахам двора примешивалась и откровенно химическая вонь, тянуло со стороны пристроек, расположившихся у подножия башни. Спросил у клона, чем пахнет. Получил четкий ответ: ихняя милость колдун или его подмастерья опытами занялись с утра пораньше.
– Колдун? – Я произнес это слово вслух, пытаясь взять в толк, что конкретно имеет в виду слуга. Весело они тут живут, дышат полной грудью, что называется. Впрочем, какой феодализм без колдовства?
Клонам вход в лабораторию был запрещен, мне лишь указали на нужную дверь. Вошел. И раскрыл рот.
Вот это «антураж», это я понимаю! Хоть кино снимай! Ряды колб и реторт на длинных столах, полыхают синим огнем горелки, булькают отвратительные видом и запахом жидкости, на полках – коллекция разнокалиберных хрустальных шаров и каких-то амулетов, чучело крокодила под потолком, пучки сушеных трав, черепа неизвестных мне животных, которых при жизни вполне можно было бы назвать «чудовищами». Стопки зачитанных фолиантов на полу, креслах и подоконниках, неподъемные тома в деревянных обложках с золотыми и цветными камушками…
– Нравится? – Пан Щепан, в берете с пером и фартуке, вынырнул из-за стойки и расплылся в довольной улыбке. – Все гости из других миров слегка ошалевают, увидев эдакую красотищу…
– Но зачем?.. – Я бессильно опустился на лавку и с трудом подавил смех. – Каков глубинный смысл этого балагана? Философский камень ищете?
– Ничего подобного. Обстановка, бесспорно, архаичная, но под внешним камуфляжем прячется вполне современная техника. Отсюда мы наблюдаем за обстановкой в радиусе до тысячи километров, прислеживаем за вашими кошмарными творениями…
– Почему же кошмарными? – обиделся я. – Знаете, сколько с ними возни?
– Гораздо лучше, чем вы, – фыркнул пан Щепан. – Я учился на Граульфе и не имею особых предрассудков, но остальные-то верят, причем искренне. Некоторых ваших питомцев вполне можно приравнять к биологическому оружию массового поражения.
Я знал, о чем говорил пан, – полночи условия нового контракта обсуждали! Заказец был порядочный, самый крупный за последние годы. В Университете постоянно вздыхают насчет того, что неофеодальные миры можно по пальцам пересчитать, нормальные-то люди нашими «экспериментальными образцами» мало интересуются. То ли дело «мифологический менталитет», требующий драконов, мантикор, метаципленариев и прочих безобразных страшилищ, которых мы поставляем оптом и в розницу романтическим идиотам! Биоскульптура – наука перспективная!
– Пан Щепан, как вы отнесетесь к одной маленькой просьбе? – решился я. – Можно пожить у вас подольше? Хотелось бы освоиться, приглядеться…
– Правила игры, друг мой, – помощник алхимика покосился на меня хитро. – Правила игры! Будете ходить в церковь на мессу? Кланяться его светлости? Бузить в кабаках с вагантами?
– Последнее мне особенно нравится.
– Оставайтесь. Только предупредите Еву. Ваша помощь в работе с новыми образцами будет незаменимой!
* * *
Коммерции в чистом виде у Чужаков нет. Людям, которые владеют всеми богатствами Вселенной, не нужны деньги. Основа межзвездной экономики – обмен. Наш Университет получает генетический материал и необходимые технологии более чем из пятисот систем, взамен поставляя уникальную биологическую и нанотехническую продукцию, аналогов в мирах Чужаков не имеющую.
Надеюсь, вы поняли, чем конкретно мы занимаемся. Отдел биоскульптуры, в котором трудится уйма народу (причем практически все – ради идеи и удовольствия), экспортирует наших уродцев в самые отдаленные системы. Спектр запросов у клиентов огромен. Ребенку нужна собака-сопровождающий, которая может вместе с ним ходить по Лабиринту сингулярности. Кому-то требуется биокомпьютер в виде домашнего животного, своеобразный зверь-секретарь. Военные с Xi Sco-A хотят получить боевых тварей для испытательных полигонов (далеко не все Чужаки являются пацифистами, да и близкое соседство с настоящими чужаками, «зелеными человечками», вынуждает заботиться о безопасности). Другие желают заказать искусственных хищников, которым придется противостоять хищникам обыкновенным, – в мирах наподобие Ассура хватает клыкасто-когтистых эндемиков, не отличающихся ангелическим нравом.
И так далее. Меркуриум, ранее ничем не отличавшийся от большинства планет с углеродной жизнью, развивавшейся по одному из «дарвиновских» типов, со временем был заселен таким количеством биоконструкторской нечисти, что я только диву давался, листая каталог, хранившийся у пана Щепана. За столетия непрерывного внешнего воздействия на естественную биосферу планеты сформировался уникальный живой мир, многие твари могли размножаться.
Менталитет «сказки» требует, чтобы сказка сопровождала человека постоянно, этого же требовали и сами обитатели Меркуриума, вернее, та их небольшая часть, которая руководила созданием «мира легенд» – несколько десятков высших дворян, старейших, тех, кто первым начал эту невероятную игру. Есть пруд? Значит, в нем должен обитать водяной. Да и какой лес без лешака, а гора без кобольдов? Домовые? Ничего особенного, берем низших приматов, на генетическом уровне изменяем внешность, повышаем IQ, РНК-программируем на выполнение определенных функций (лошадь расседлать или выпавшую из камина головешку погасить) – и пожалуйста, заказ готов, примите и распишитесь.
Другое дело – звери опасные. Я со смеху подыхал, когда Щепан рассказывал о первом опыте с настоящим драконом. Как выбирали подходящую пещеру, нарочно чеканили тысячи золотых монет и закупили установку для огранки драгоценных камней (изготовили в общей сложности несколько тонн!). Как груду сокровищ перевозили на место, потом транспортировали с Граульфа дракона – многотонный биоконструкторский шедевр через стандартную точку сингулярности не перетащишь, надо запрашивать у технически развитых соседей грузовой космический корабль.
Нет нужды упоминать, что данная авантюра проворачивалась в обстановке строжайшей секретности, никто не должен был узнать про этот невинный обман! Людей разочаровывать нельзя! А когда все декорации и единственный актер-ящер были окончательно подготовлены, начались безобразия.
Дракона вселили в пещеру, доверху забитую самыми настоящими сокровищами. Считалось, что в поведенческой схеме-программе предусмотрено все – зверюга большую часть времени должна спать, охраняя свой «клад», и лишь изредка покидать укрытие, чтобы поесть и поразмяться, все-таки рептилия была живой. А жизнь, будь она искусственной или самой обычной, всегда найдет способ обойти установленные людьми законы.
Понятно, что чудище с аппаратом огнеметания (специальные органы в нижней челюсти вырабатывали горючий газ, воспламенявшийся от электрической искры) иногда хотело покушать, причем много – весил ящер около пяти тонн и должен был еще подрасти. Крупных животных в округе немного, и охотиться за ними затруднительно – сплошной лес. Рептилия нашла простейший путь решения трудностей с пропитанием и начала атаковать стада домашних животных, разводимых клонами. Появились первые жертвы среди «людей с корректированной разумностью», слухи поползли нехорошие.
Только когда погибли семь дворян, отважившихся бросить вызов монстру (он их попросту сожрал или спалил – программа личной защиты предусматривала использование огнеметания), образец был отозван. Вернее, на Меркуриум прибыли специалисты Университета и убили дракона без всяких мечей-топоров-алебард – встроенные нанотехнические контроллеры получили сигнал о прекращении подачи крови к мозгу, и злосчастный летучий динозавр благополучно скончался. Голову забрал рыцарь из близлежащего замка, обнаруживший издохшего дракона, но не пещеру – ее слишком хорошо запрятали.
Драгоценности остались бесхозными до времени, пока с Граульфа не доставили новый экземпляр – более адаптированный к условиям планеты. Весил он поменьше и лишней агрессивностью не отличался, в результате чего стал первой жертвой меркурианских благородных донов, забивших чудовище гурьбой в сорок два тяжеловооруженных латника. При поддержке баллист. Золото честно поделили.
Не верите? Я тоже до поры до времени не верил, пока не взялся за каталог Университета, составленный специально для Меркуриума, и не уяснил: созданием сказки тут занимаются решительно и увлеченно, не считаясь с потерями и расходами. Тысяча двести сорок два вида биосконструированных тварей – представляете себе? Из них девятьсот семьдесят размножаются!
– …Давно подозревал, что коллеги с Граульфа втихомолку используют Меркуриум в качестве своеобразного полигона, – ответил на мой вопрос невозмутимый пан Щепан. – Цель – создание искусственной биосферы с преобладанием существ, имеющих повышенный интеллект. Русалка или речной хозяин не могут быть тупыми, как рыба, допускается псевдоразумность… Что вы на меня так смотрите, Николай? Людям нравится!
– Но как это согласуется с вашей верой в Бога? – нешуточно озадачился я. – Клоны, псевдоразумные не-люди… Вы хоть понимаете, что творите?
– Да, мы творим. Творим. Сиречь расширяем и усугубляем многообразие истинного, божественного творения. Или вы хотите сказать, что человек не имеет права на собственное малое творение? Ну тогда отправляйтесь на улицу Святого Стефана, дом Под Красным Петухом. Там с вами разберутся.
– В смысле – разберутся? Кто?
– Sanctum Officium, Святейшая Инквизиция. Разбор дел об отходе от доктрины веры. Хотите?
– Вы серьезно?
– Вполне. У нас тут строго. Привыкайте.
– И что, жгут?
– Только излишне ретивых клонов. Иногда. Дворяне предпочитают быть лояльными.
* * *
Ева-Брунгильда отпустила меня без возражений – времени у нас предостаточно, краткосрочные каникулы не помешают. И я начал всерьез знакомиться с Меркуриумом. Начал по разумному совету пана Щепана со студенческих кабаков, где ощутил всю безмерную глубину понятия «предрассудки».
Меркуриум населен Чужаками, но они предпочитают не путешествовать – традиционные домоседы, им вполне хватает собственного мира. Воспитание у местной молодежи соответствующее. Поговорить о чем-то любопытном можно только с вагантами из других миров, и то в ограниченной компании. Правила игры, чтоб их демоны зеленые побрали!
Чем больше я узнаю подробности страшноватого бытия этой странной планеты, тем неуютнее становится. Заигрались ребята, как есть заигрались! Причем так серьезно, что цена жизни разумного существа на Меркуриуме снизилась до совершенно неприемлемых (с точки зрения землянина, которым я все-таки номинально остаюсь!) границ. Пускай с клонами можно обращаться чуть не как со скотом, хотя и среди них есть большие различия – прислуга в замке стоит на много ступеней выше сиволапых деревенщин. Однако и «настоящие люди» тоже не пользуются абсолютной неприкосновенностью.
Гостя с другой планеты здесь могут убить, он не защищен никакими международными (оговорился – межпланетными) договорами, дипломатических представительств других миров на Меркуриуме нет и не было. Будь ты хоть десять раз Чужаком, но, когда тебе отрубают голову или сжигают на костре, смерть неизбежна, особенно если рядом нет точки сингулярности и сбежать невозможно! Тебя могу защитить исключительно дворянское происхождение и кровное родство с графами-герцогами-маркизами, владеющими миром, где главенствует суровый (а вовсе не идеальный!) неофеодализм.
Неужто даже происшедшая с Землей Катастрофа и появление новой цивилизации не отбили у людей желание мучить и убивать друг друга? Выходит, не отбили. После этого заключения вновь появляются нехорошие мысли о будущем человечества.
Не получилось идеала, увы. Что бы там ни выговаривал мне пан Щепан. Ладно бы драконы, но меркурианцы допускают существование абсолютно невозможных тварей, предназначенных только для убийства! Ради дополнительной остроты ощущений. А Университет Граульфа им потворствует, кстати. Нас не интересуют намерения заказчика, только конечный результат – новая жизнь. Чужак еще сумеет отбиться от подобного новшества, а клон?
«Чужой монастырь, – повторил я себе. – Чужой монастырь с уставом, который меня не касается. И точка».
Не касается? Как же! Мужчине в городе и замке Дольни-Краловице (и вообще везде) непременно следует носить головной убор. Обязательны посещение церкви, исповедь и причащение Святых Таинств. Высокими технологиями имеет право пользоваться только ограниченный круг, всем прочим недоступно даже электричество. Можно привести сотни примеров раздражающих бытовых мелочей.
Просвещенное студенчество насквозь пропитано духом эпохи. Рождаемость на Меркуриуме выше, чем в других мирах Чужаков, – молодых людей хватает. С игрой-жизнью они знакомятся с пеленок; каждый знает, как защититься от ведьминого сглаза, чем убить оборотня или в какие ночи вампиры особенно опасны. Человек с разноцветными радужками глаз обязательно колдун. Освященная облатка защищает от злых чар. Призраки, суккубы и демоны существуют. Если оборотень-ликантроп в животном обличье уестествит волчицу, то родится два обычных щенка и два человеческих детеныша. Гадание хоть и греховно, но позволяет узнать будущее. Мне стало нехорошо, когда знакомый студент с кафедры теологии на спор перечислил около сотни видов гадания – от аксиномантии (по семенам) до омфиломантии (по форме пупка, подумать только!) и цефалономантии (используется жареная ослиная голова). Обалдеть.
Более всего меня поразило то, что обитатели Меркуриума не желают развивать свои сверхспособности и пользуются ими весьма сдержанно. Причиной служит точка зрения церкви, осуждающей подобное «колдовство», а также общее убеждение дворян в недопустимости занятий «неблагородным» делом. Любой мало-мальски образованный человек запросто объяснит тебе законы построения силлогизмов и будет наизусть цитировать отрывки из Аристотеля на греческом, однако не имеет и малейшего понятия о термоядерном синтезе или теории относительности – «большая наука» Меркуриуму не нужна, ей не найти применения. Зато демонологию изучают на полном серьезе.
– …Бесспорно, наш опыт уникален, – вздыхал пан Щепан, которому я периодически жаловался на местные порядки. – Субцивилизацию Меркуриума можно обвинить в сверхконсерватизме, возвращении к теократии, отсутствии стимулов к развитию, самоизоляции… Все это есть, и, возможно, нам однажды придется расплачиваться за возвращение на тысячелетия назад. Больше всего я опасаюсь не за людей, а за экосферу планеты. Как думаете, что произойдет, если искусственная жизнь выйдет из-под контроля? Чудища-страшилища давно начали вытеснять аборигенов, часть эндемичных видов животных истреблена пришельцами, некоторые искусственные уродцы начали мутировать…
– Вполне предсказуемая экологическая катастрофа, вот что произойдет. Катастрофа глобального масштаба. Мало вам не покажется!
– Специалисты Университета Граульфа уверяют, что поводов для беспокойства нет, но я отчасти сомневаюсь в их искренности. Природный дисбаланс налицо, но мы с тупым упрямством продолжаем насыщать мир все новыми и новыми организмами, по большому счету не имеющими права на существование. Между прочим, очередной транспорт с Граульфа приходит сегодня. Поможете?
– Конечно. Что на этот раз?
– Нестандартная морская фауна. Два детеныша кракена.
– Хищники?
Пан Щепан посмотрел на меня недоуменно:
– А как, по вашему, легендарные кракены, гигантские головоногие моллюски, были травоядными?
* * *
В общей сложности я провел на Меркуриуме чуть больше стандартного года, после чего был вынужден сбежать обратно на Граульф: по дурости влип в пренеприятнейшую историю, о которой сейчас нет времени рассказывать, событий на целую книжку хватит. В Университете пришлось выполнять прежние функции, работать с заказами и поставлять диковинных зверюшек в другие системы – одним словом, менеджер. Тогда-то я и заполучил в личное пользование Урода.
При всех невероятных достижениях в области биотехнологий брак в нашей работе был неизбежен. Одно дело класть кирпичи, и совсем другое – возиться с генетикой, хромосомами, программированием нейронов, наноорганизмами и прочими тончайшими материями. Ничтожная ошибка способна погубить все дело, на свет появится нежизнеспособный мутант или существо с нарушенной психикой, которое будет представлять угрозу для человека. Бракованные образцы обычно «утилизировались», но не всегда.
Чужаки являются необычным народом, а значит, и домашние животные им нужны необычные. Университет много лет назад разработал несколько стандартных серий. Сельскохозяйственные животные для планет с тяжелыми природными условиями (слишком холодных или, наоборот, очень жарких миров), многие твари могли сопротивляться радиации и жесткому излучению звезд. Хватало специализированных охотничьих зверюг, для водных миров специально вывели несколько видов послушных человеку китообразных и морских рептилий, некоторые хотели получить биотехнических существ для работы в вакууме.
Отдельно производилось биологическое оружие, только это были не вирусы или бактерии, как на Земле, а крупные и невероятно агрессивные зверюги, обладающие полным комплексом средств защиты и нападения. Я вспомнил, что когда-то давно капитан Казаков рассказывал мне о своем приключении на LV-426 и Геоне, когда его команде пришлось столкнуться с жуткими кремнийорганическими тварями, приблизительно описал их внешность Еве-Брунгильде и несказанно удивился, узнав, что этих хищников создали по эксклюзивному заказу на Граульфе, только перевозивший их транспорт исчез – вероятнее всего, потерпел аварию в лабиринте. Пришлось объяснять, чем вызван мой интерес.
– …Обязательно сообщу руководству, – заключила Ева, выслушав. – Вот как оно получилось, никогда бы не подумала. Корабль переместился во времени, разбился, а груз обнаружили люди, жившие до Катастрофы! Ваше счастье, что животных истребили, иначе земная цивилизация окончила бы свое существование и без нейтронной звезды. Неуправляемые звери с их способностью в кратчайшие сроки удваивать численность популяции и уничтожать все живое, встречающееся на пути, не оставили бы вам никаких шансов!
– Но зачем они были нужны? При одной мысли о таком «биооружии» у меня мурашки по спине стадами бегают!
– Поверь, Николай, во Вселенной можно встретить существ, гораздо более опасных, и многие субцивилизации людей обязаны от них защищаться. Будь столь любезен, запиши потом эту информацию и отошли в ректорат, у них будет повод поразмыслить над показаниями живого свидетеля и принять меры к тому, чтобы ничего подобного не повторилось… Кстати, я давно хотела сделать тебе небольшой подарок, – если я ничего не путаю, в вашу эпоху за добросовестную работу следовало вознаграждать? Деньгами? На Граульфе нет денежного эквивалента труду или товару, зато найдется кое-что другое.
– Вы и так кормите меня до отвала, а о таком роскошном доме в прошлом я и мечтать не мог!
– Чепуха, каждый сотрудник Университета обеспечивается всем необходимым. Ты должен получить что-то особенное. Пошли покажу.
«Идти» пришлось бы далековато, километров десять-двенадцать – технологические линии находились в стороне от основного комплекса Университета. Помогли растения, модифицированные лианы-гиганты, чьи полые ветви двухметрового диаметра были приспособлены искусниками Граульфа под транспортную сеть. Забираешься в живой тоннель светло-салатного цвета, усаживаешься на лист-левитатор и мчишься себе вперед до точки назначения. В нужном месте мягкий листочек размером с небольшой ковер приземляется, выбрасывает псевдокорни и прицепляется к материнскому растению, от которого получает питание. С виду – просто, а на самом деле одна такая лиана является титаническим организмом, расползшимся на пространстве в несколько тысяч квадратных километров. К этому чуду Граульфа я привык почти сразу, не пешком же ходить?
Автоматическая фабрика биопродукции была колоссальна – нескончаемые капсулы с эмбрионами, виноградные гроздья прозрачных инкубаторов, с низким жужжанием летают неприятно смахивающие на крупных кусачих насекомых биороботы-помощники, надзирающие за процессом производства. Раскрываются шлюзы-лепестки, мерцают люминесцентные сигнальные огни, ползают уборщики, хотя в цеху почти стерильно. Словом, жизнь бурлит, как лава в жерле вулкана; нелюбимого на Граульфе «железа» здесь практически нет, только самые необходимые узлы, которым не найти биотехнологической замены.
– Взгляни, – Ева незаметным жестом распахнула шлюз, ведущий в помещение для персонала. – Серия «Бортан», собака-компаньон, таких обычно приобретают для детишек. Экземпляр выбракован, слишком крупный, любого ребенка невзначай задавит. Аномально высокие навыки личной охраны и неприемлемая самостоятельность в принятии решений – коэффициент интеллекта на двадцать шесть баллов выше. Надеюсь, тебе, как человеку взрослому, это подойдет. В противном случае – утилизация.
– Утилизация? – негодующе заорал я. – С ума сошла? «Бортаны» – это ведь штучная продукция! Однозначно беру!
«Бортан» проснулся и уставился на меня темно-карими глазками. Назвать это существо «щенком» у меня язык не поворачивался. Конечно, благодаря пушистой серо-желтой шерсти он выглядел крупнее, но… Он уже был размером с земного датского дога, по крайней мере в холке. Встал, подошел, ткнулся мокрым носом в ремень брюк. Повилял обрубком хвостика. Сразу начал скулить – голодный, что ли?
– Значит, ты бракованный? – Я осторожно почесал зверя за ухом. Теперь вилял уже не хвост, а вся задняя часть собаки стала похожа на пропеллер. Щенок щенком, хоть и огромный. – Урод? Не-ет, на утилизацию тебя возьмут только через мой труп!
– Решение принято? – улыбнулась Ева. – Я знала, что тебе понравится, ты любишь животных. Остается настроить вживленные собаке нанотехнические устройства на твою личность и задать основные правила поведения. Нейропрограммирование не занимает много времени. Займемся прямо сейчас? Нужная аппаратура – под рукой.
Так в мою жизнь вошел Урод – собака, достойная языческих богов и героев. Представляю, что сказал бы Луи Аркур, сам невероятный собачник, узрев это воплощенное чудо. Достаточно упомянуть, что пес не один раз спасал мою шкуру во время последующих странствий по Лабиринту сингулярности, показав себя с наилучшей стороны. Только ради него я готов простить ученым мужам (и девам) Университета Граульфа их немыслимую гордыню и чрезмерную самоуверенность, вскоре приведшие тот же Меркуриум к непредставимому бедствию, о котором, уж простите, я расскажу в другой раз…
* * *
С чего я начал? Да, верно, с моего возвращения в объективное время, возвращения на благополучный зеленый Лаций. Даже у такого любителя путешествий (или, как говорит Удав, болезненно-увлеченного непоседы) иногда появляется желание отдохнуть, отоспаться и некоторое время ничего не делать. Так напрямую я и высказался.
– Отдохнуть? – Удав расхохотался, щеки затряслись. Пускай он смеется очень заразительно, но я не решился поддержать старика. Чувствовал, что он веселится не просто так. И оказался прав.
– Нет, драгоценнейший Николай Русланович, отдохнуть у вас не выйдет, – успокоившись, сказал Удав. – Хватит развлекаться, пора заняться делом. Делом, которое я имею вам поручить.
– Подробнее можно?
– Можно. Время наступило. Найдите всех наших. Всех, поняли? Где бы они ни находились. Найдите и соберите всех вместе. Круг должен замкнуться.
– Но как? – оторопел я. – Каким образом? Представляете, сколько времени прошло?
– Отлично представляю. Но ведь для нас время не преграда, верно? А пространство – тем более. Слушайте внимательно, я дам некоторые наводки, это обязательно поможет…
– Наводки, – передразнил я. – Когда вы только забудете криминальную терминологию?
– Не вам меня учить, – строго прикрикнул Удав. – Некоторые привычки остаются на всю жизнь. Будете слушать?
– Буду, – обреченно кивнул я, поняв, что отвертеться не выйдет. Да мне и не хотелось. – Что вы опять придумали?
– Первым делом следует обратить внимание на Гермес. Я там иногда бываю, приглядываю за бренными останками капитана Казакова, хранящимися в бункере военной базы. Так вот, я узнал, что Сферу Мёбиуса намедни расконсервировали, а указанные останки… С ними начали работать.
– В каком смысле?
– В прямом. Есть подозрение, что вскоре мы увидимся с господином капитаном. Ваша задача – обеспечить это свидание!
«Другие измерения – это обычное дело в научной фантастике; там без них и в самом деле почти невозможно обойтись, потому что иначе, из-за того что, согласно теории относительности, нельзя двигаться быстрее света, путешествия среди звезд и галактик происходили бы немыслимо долго. Идея научной фантастики заключается в том, что можно как-то сократить путь, пройдя через лишнее измерение.
Но почему же мы не замечаем все эти дополнительные измерения, если они действительно существуют?
Почему мы видим только три пространственных и одно временнуе измерение? Возможно, причина кроется в том, что другие измерения свернуты в очень малое пространство размером порядка одной миллион миллион миллион миллион миллионной доли сантиметра. Оно так мало, что мы его просто не замечаем: мы видим всего лишь одно временнуе и три пространственных измерения, в которых пространство-время выглядит довольно плоским. То же самое происходит, когда мы смотрим па поверхность апельсина: вблизи она выглядит искривленной и неровной, а издали бугорки не видны и апельсин кажется гладким. Так же и пространство-время: в очень малых масштабах оно десятимерно и сильно искривлено, а в больших масштабах кривизна и дополнительные измерения не видны. Если это представление верно, то оно несет дурные вести будущим покорителям космоса: дополнительные измерения будут слишком малы для прохода космического корабля…»
Стивен Хоукинг
