Глава шестая
БОРОТЬСЯ И ИСКАТЬ, НАЙТИ И ПЕРЕПРЯТАТЬ!
Рассказывает Юрген Виттман
Земля, Солнечная система.
Сентябрь-октябрь 2681 года по Р. Х.
«Франц-Иосиф» заметал следы мастерски, все-таки его создателем был крупнейший мафиозный босс своего времени. Чтобы автоматические станции слежения не засекли нас в районе Земли, надо было отыскать апертуру выхода, максимально приближенную к планете, от силы четверть астрономической единицы, и подойти к планете под углом к плоскости эклиптики. Корабль прыгал из системы в систему тридцать два часа бортового времени, и наконец…
Чтобы достичь поставленной цели, нам пришлось изрядно попотеть – «Птолемей» знал, что мы являемся единственной нитью, связывающей нынешнее человечество с Чужаками, и принял все возможные меры для того, чтобы ее перерезать.
Оперативность, с которой цивилизация ИР провела захват ключевых объектов Гермеса, вызывала невольное уважение. Никаких задержек, бюрократических согласований и привычной людям волокиты. Сказано – сделано. И плевать на последствия.
С формальной точки зрения «бунта машин» не было – «Птолемей» отстаивал свои интересы, стараясь свести к минимуму возможный ущерб. Он отозвал лишь тех андроидов, которые не играли серьезной роли в управлении и промышленности, не стал «наказывать» нарушивших старинный договор людей, в результате акции ИР не пострадал ни один подданный Содружества, а финансовые потери Супермозг клятвенно пообещал компенсировать в течение нескольких дней. Воплощенная корректность.
На Гермесе «Птолемей» вел себя более раскрепощенно – мы едва унесли ноги. По большому счету я мог предугадать, как поступят разумные машины, но… Впрочем, все оказались хороши: не перестававший пополнять мой словарный запас энергичными выражениями далекого прошлого Казаков поименовал наши действия «клиническим идиотизмом», а всю компанию «последними лохами». В результате вполне дееспособная команда, состоящая из профессионального военного, квалифицированного специалиста в области психологии ИР и андроида, хорошо знакомого с повадками дальних родственников, угодила прямиком в лапы передовой группы, отправленной в систему Вольф-360 перед основным десантом.
«Франц-Иосиф» подобрал бы нас в любой точке планеты, но мы, оставив Вадима в городе, рванули в «Борисполь» – Казакову требовалось что-то забрать из бункера, тамошний автономный ИР признавал капитана за хозяина и пропускал на объект беспрепятственно. Вполне логично было предположить, что «Вальхалла» окажется первой в списке приоритетных целей «Птолемея», но мы об этом не задумались. В глубине души никто не верил, что ИР сумеют нас достать…
Джип благополучно миновал КПП базы и контрольный пост на въезде в «Зону А». Ничего подозрительного не замечалось, Сигурд немедленно распознал бы андроидов, сменивших живых людей. «Франц» и «Карл Великий» по-прежнему оставались на стоянке, посторонних в закрытом секторе не было, да и быть не могло.
– Подождите здесь, – бросил через плечо Казаков, направившись к шахте лифта. – Вернусь через пять минут… А еще лучше – отправляйтесь к «Францу» и прикажите кораблю готовиться к взлету.
Я имел некоторое представление о технологии «МП» – впервые она использовалась во время эвакуации с Земли. Материальный объект можно переместить в искривленном пространстве Лабиринта практически на любое расстояние, лишь бы в точке прибытия действовал маячок, передающий сигнал по линии Планка. Без маяка ничего не получится: планета вращается вокруг своей оси и движется по орбите, звезда также вращается вокруг центра галактики, а галактика – вокруг центра масс – работают законы теории относительности старика Эйнштейна. Переброска кораблей «МП» требует огромного количества энергии при любой массе судна, поэтому доселе строились только гигантские транспорты, способные взять на борт тысячи тонн груза.
Позже мы решили, что «Птолемей» сбросил на поверхность Гермеса маячки с помощью автоматического зонда, иначе не объяснишь подобную точность. Мы находились всего в тридцати шагах от трапа «Франца», когда затрещали статические разряды и послышался громкий хлопок. Я очень удивился, обнаружив, что воспарил над бетонными плитами – воздушная ударная волна отбросила меня метра на три в сторону. Упал удачно, только кожу на ладонях ободрал.
– Что за… – начал было я, но тотчас позабыл большинство готовых сорваться с языка слов. Небольшой эллипсоид вынырнул из пустоты совсем рядом, окажись мы в точке выхода, погибли бы мгновенно.
Будь я посуевернее, объяснил бы дальнейшее магией. Черной магией. Но современные дети отлично знают, что волшебства не бывает, его успешно заменяют нанотехнологии. Из «туловища» яйцеобразного аппарата выпростались несколько тонких длинных щупалец, легко пронзивших серый бетон, – фиксация модуля на поверхности. Корпус внезапно стал прозрачным, лишь мерцала сфера внутреннего силового поля. Девять фигур в легких скафандрах легко миновали невесомую защиту и выстроились полукругом.
Насчет скафандров я крупно ошибся. Нежданные гости начали видоизменяться на глазах – серебристая броня и темные маски-«намордники» исчезли, заместившись принятыми в сухопутных войсках Содружества темно-зелеными костюмами вольнонаемного гражданского персонала. Лица андроидов были одинаковыми, я сразу распознал модель «Helfer-230», вроде бы самый распространенный тип искусственного человека. Но эти существа «Двести тридцатыми» точно не являлись, последние не обладают способностями к внешней мимикрии, «Птолемей» выдумал что-то новенькое.
Сигурд переместился поближе ко мне, на его лице появилось хищное выражение – синтетик был готов драться, но пока лишь оценивал обстановку.
– У вас кровь, – один из андроидов сделал шаг вперед и остановился, не желая провоцировать. Указал взглядом на мои руки. – Мы можем оказать помощь, герр Виттман?
Идентифицировали меня с первого взгляда, что вполне естественно – мои биометрические данные занесены в базы «Викинга» и родной планеты, «Птолемей» имеет к ним прямой доступ.
– Нет, спасибо, – решительно отказался я. – Что нужно?
– Консультативный совет настоятельно рекомендует вам и… – искусственный человек глянул на Сигурда, – и вашим сопровождающим немедленно прибыть в систему Сириуса на станцию «Викинг». Мы готовы обеспечить транспортировку.
– С каких это пор сообщество ИР и его Консультативный совет получили право отдавать приказы людям? – я попытался перейти в атаку. – Ваша юрисдикция не распространяется на подданных Содружества Ориона.
– Это не приказ, а рекомендация, – чуть более жестко ответил андроид. Правильнее было бы сказать, что со мной говорил не синтетический организм, а прячущийся в недрах «Птолемея» ИР, передающий сигнал по линии Планка, но подобные тонкости сейчас не играли никакой роли. – В случае нарушения договоров между нашими цивилизациями мы вправе предпринимать надлежащие меры ради обеспечения общей безопасности. Прошу вас, пройдите на корабль, мы вылетим немедленно.
– Чепуху говорите, милейший. Это «МП», у вас не хватит энергии для перемещения в другую звездную систему!
– Технические аспекты не должны вас тревожить. Кстати, где господин Казаков? Его присутствие на Сириусе обязательно.
Господин Казаков в этот самый миг вынырнул из надстройки над шахтой лифта с самым лучезарным видом – улыбка во все тридцать два биореконструированных зуба. ИР «Вальхаллы» обязан был его предупредить, сенсоры не могли не зарегистрировать возмущения гравитационных полей во время переброски «МП»! Остался бы в бункере, гарантированно защищенном от любого вторжения!
– Та-ак… – капитан заложил руки за спину и с нахально-бесцеремонным видом прошелся вправо-влево. Четверо андроидов ненавязчиво взяли его в «коробочку», остальные приглядывали за мной и Сигурдом. – Старые знакомые… С кем из вас я разговаривал годика эдак два-три назад на астероиде в Поясе Койпера?
Стоявший ближе всего к Казакову андроид вновь изменил внешность – за пару секунд он превратился в отвратительного монстра, в котором я с колоссальным трудом опознал одну из первых моделей искусственных людей, выпускавшуюся пятьсот лет назад, в XXII веке. Их теперь только в интерактивных энциклопедиях увидишь – не сохранилось ни одного экземпляра!
Страшилище оказалось серолицым, с фиолетово-синими губами, лысым черепом и крупными золотистыми глазами. Одежда немыслимая – черный балахон с капюшоном, стеклоткань…
– Йесод? – поднял бровь капитан.
– Да. Вы невольно ошиблись, прошло отнюдь не два-три года, – очень вежливо проговорил андроид. – Как только я понял, что вы хотите поговорить лично со мной, канал связи был переключен на мою личность… Пришлось подкорректировать внешность, чтобы вы поняли – никто не собирается вас обманывать.
– Давайте к делу, время дорого. Что вы хотите мне предложить? Нам предложить?
– Вам лично и вашим друзьям? Долгую спокойную жизнь в любом из миров Содружества или Протектората по вашему выбору.
– Под строгим надзором, разумеется? Что просите взамен?
– Не вмешивайтесь. Забудьте о Дорогах, Чужаках и фантастических теориях господина Гильгофа. Даже для нас это слишком высокие материи.
– Забавно… Сверхцивилизация вдруг признает свою несостоятельность?
– Неправильно. Сверхцивилизация не может понять другую сверхцивилизацию. Мотивы ее поведения. Рано или поздно наше сообщество выйдет на контакт с теми, кого люди называют Чужаками, но постороннее вмешательство вносит в тщательно разработанную программу фактор непредсказуемости. Отступитесь, прошу вас. Улетайте отсюда. Мы не будем настаивать на уголовном преследовании за нарушение договора, вас никто не посмеет тронуть.
– В случае отказа…
– …Мы вынуждены будем устранить непосредственную угрозу, – невозмутимо продолжил Йесод. – Если вы полагаете, что нам будет приятно это делать, то глубоко заблуждаетесь. Вам безразлично будущее нашей цивилизации? Это объяснимо. Но подумайте хотя бы о человечестве.
– Только не надо пугать меня перспективой грандиозной галактической войны! Оставьте этот идиотизм для политиков Содружества.
– О военном столкновении в привычном понимании речь не идет. Вас они ассимилируют, а нас изгонят. Люди перестанут существовать как биологический вид. Если вы понимаете, о чем я говорю.
– Отлично понимаю, – согласился Казаков. – Одну минуту подумать можно?
– Разумеется.
Сигурд тихонечко подтолкнул меня локтем и одними губами прошептал:
– Как только начнется, падай. «Франц» поможет, он уже готов.
«Франц»? Я сначала не понял, при чем тут старинный корабль, и только через несколько мгновений меня озарило: Сигурд, ИР «Вальхаллы» и «Франц-Иосиф» способны передавать друг другу сигналы в любых диапазонах и почти любыми способами, от линии Планка, до направленного луча, который почти невозможно перехватить! Три быстродействующих кремнийорганических ИР, как и «Птолемей», обитающих в субъективном времени виртуального пространства, могли совместно разработать действенный план обороны за считанные наносекунды. «Вальхалла» через ПМК предупредила Казакова, Сигурд и так в деле, один я остаюсь в качестве наблюдателя!
Главную роль в кратковременном, но донельзя насыщенном событиями спектакле играл «Франц-Иосиф» – мы вооружены не были, зато корабль более чем наглядно доказал, что способен воевать не только в космосе и воздухе.
Несколько дней спустя я просматривал замедленную видеозапись длившегося всего сорок семь секунд боя с посланцами «Птолемея» и только диву давался. Я и капитан Казаков в этом судьбоносном сражении не участвовали – силенки не те. О боевых костюмах можно было только мечтать, а без серьезной защиты лезть врукопашную было чревато: человек – существо нежное и, увы, смертное.
Сигурд потряс меня до глубины души, не хотелось бы однажды с ним поссориться! Андроид получил от сканера «Франца» полную информацию о технических характеристиках своих противников и выбрал крайне необычное оружие. «Убить» синтетика с наномеханическим покрытием, резко ускоряющим процесс регенерации и позволяющим моментально изменять внешность, очень тяжело, зато вывести его из строя на некоторое время вполне возможно. Особенно если использовать нестандартные приемы.
Системы безопасности «Франца-Иосифа» могли преодолеть любую экстремальную ситуацию за исключением, пожалуй, гигатонного термоядерного взрыва, падения в черную дыру или на поверхность горячей звезды-гиганта. При невозможности стыковки с другим объектом корабль «привязывался» к нему, выстреливая некие подобия гарпунов с тросами из микроволокна. Всего таких гарпунов было четыре, они напоминали двуручные топоры-алебарды с широким зазубренным лезвием и полутораметровой рукоятью. Режущая поверхность из металлокомпозитов усилена встроенным силовым резаком, создающим плазменную дугу, прошибающую любую броню.
«Франц» открыл створки орудийных дюз, отстрелил два таких «топорика», вонзившихся в бетон возле ног Сигурда, и отсоединил тросы от рукоятей. В руках андроида оказалось оружие ужасной поражающей мощи – в этом я сразу убедился.
Сиг передвигался с непредставимой для человека быстротой, заметить вращение «топоров» было невозможно. Двух андроидов «Птолемея» разорвало в клочья, еще трое лишились верхних конечностей и сразу попали под удар тактических орудий «Франца» – мне в лицо ударил поток горячего воздуха.
Казакову пришлось бы туго – Йесод и стоявший за ним «Птолемей» сразу поняли, что мы сыграли ва-банк и решились на «устранение непосредственной угрозы», но корабль следил сразу за несколькими направлениями. «Франц» изрядно рисковал, используя лазеры и плазменные пушки, высокотемпературные разряды расплавили синерожего ублюдка, но досталось и капитану – воспламенилась одежда. Попутно разрубив надвое еще одного андроида, Сигурд отбросил топоры и успел прийти на помощь – сорвал с Казакова куртку и потащил его за собой к «Францу».
– Хватит зевать, они регенерируют! – гаркнул Сиг и свободной рукой толкнул меня в спину, едва дух не вышиб. – Бегом!
Мы влетели в шлюзовой отсек корабля чуть не со скоростью звука. Створки захлопнулись. «Франц», ничуть не заботясь о комфорте пассажиров, начал набирать высоту с таким ускорением, что никто не удержался на ногах. Капитан громогласно излагал свои частные соображения о происхождении, физиологических и психических особенностях ИР «Птолемея», не имевшие никакого отношения к таким серьезным наукам, как психотехника и кибернетика.
– Вот скоты, из-за них новую шкурку попортил. – Казаков расстроенно посмотрел на левое предплечье со вспухшими ожоговыми волдырями. – Ничего, автохирург вылечит… Франц, ты здесь?
– Не буду судить о правомерности и логичности данного вопроса, – без тени иронии ответил корабль. – Тем не менее я к вашим услугами, господин штаб-офицер. Сожалею, что задел вас, хотя пушки были отрегулированы на минимальную мощность разряда… Прошу немедленно пройти в центральный салон и пристегнуться, через две минуты мы выйдем в плотные слои атмосферы.
– За нами гонятся? – напряженно спросил я.
– В пространстве системы Вольф-360 находятся восемь транспортных кораблей и две эскадрильи истребителей, действующих в беспилотном режиме. Расстояние – от семисот до ста двадцати тысяч километров, мы сумеем уйти, не вступая в огневой контакт. «Карл Великий» отвлечет внимание, он уже стартовал…
– Жертвовать таким кораблем? – поморщился Казаков. – Непозволительная роскошь, тебе не кажется?
– Могу вас заверить, «Карл Великий» не пострадает. Он совершит несколько прыжков к различным мирам Содружества, постарается ввести в заблуждение службы транспортного контроля, а затем укроется в одной из отдаленных систем. Его можно будет вызвать по первому требованию.
– Вполне разумно, – Казаков опустился в кресло, стараясь держать руку на весу. – Пускай ИР думают, что мы решили не покидать обитаемый радиус. Однотипные суда различить крайне сложно, «Птолемей» обязательно начнет гоняться за «Карлом», не зная, на борту какого именно корабля мы находимся… Сматываемся отсюда побыстрее. Что с точками входа?
– Ближайшая – в семи с небольшим минутах, ведет к Струве-2398, созвездие Дракона. Двойная звезда, спектральный класс М3 и М3,5, две планеты, исследовательский центр Содружества, военные базы отсутствуют.
– Прекрасно, начнем оттуда, дальнейший курс проложишь самостоятельно.
– Курс уже рассчитан. Одиннадцать лабиринтных прыжков, время в пути – около полутора земных суток. Подготовить автохирурга? Мои сенсоры показывают, что стандартный болевой порог у вас превышен на 2,11 дола, это может вызвать негативную реакцию организма.
– Прыгай быстрее, тогда и займемся…
* * *
– «Птолемей» старательно пудрил вам мозги, убеждая, что исследования на Гермесе обязательно приведут к столкновению с Чужаками. Обычный человек может воспользоваться точками сингулярности на Дорогах, это было выяснено довольно быстро, но для проникновения непосредственно в Лабиринт сингулярности, связывающий между собой тысячи «карманов», требуются, скажем так, определенные способности, обычным людям недоступные. Дороги – вершина пирамиды, сам Лабиринт лежит гораздо глубже, так запросто его не отыщешь. Встретить там Чужаков очень сложно, Коленька с трудом отыскал всего десять или двенадцать человек…
– Со «сферами» и «карманами» все относительно ясно, жаль, я не успел взглянуть на это диво своими глазами. Излагай дальше!
Казаков и Сигурд сочли необходимым полностью ввести меня в курс дела. «Франц» петлял по рукаву галактики, будто заяц между кочек, времени было предостаточно. Автохирург возился с ожогом капитана два часа, затем мы пообедали, откупорили бутылку гермесского вина, и Казаков безапелляционно заявил, что раз уж меня угораздило влипнуть в эту историю, значит, придется разделить общую ответственность – пути к отступлению перекрыты навсегда.
Рассказ Казакова мало напоминал шпионскую голопьесу, скорее повременная хроника рутинной работы. Мелькали незнакомые фамилии, упоминались забытые географические точки Земли, я узнал, как все начиналось – с первого сообщения о приближении к Солнечной системе нейтронной звезды до последних дней эвакуации. Но основное внимание капитан заострил на так называемом «синдроме Крылова», болезни, проявившейся у одного из исследователей группы доктора Гильгофа, высадившейся на Гермес в 2282 году.
– Ваша медицина достигла высочайшего уровня, в мои времена биореконструкция относилась к области чистейшей фантастики, никто и подумать не мог, что человека можно в точности воссоздать по клеточным образцам, – капитан потыкал себя пальцем в грудь. – Но и мы знали достаточно много. Генетический код был давно расшифрован, большинство заболеваний лечили вполне успешно, клонировали органы для пересадки… Но Коленька довел профессоров-академиков-светил до помешательства. Двадцатикратное увеличение хромосомного набора, представь только! Катализатор не выявили, вирус выделить не удалось, сверхразвитые разумные тараканы из другой галактики на Крылова никакими Х-лучами не воздействовали. Его организм вдруг ни с того ни с сего начал резко и необратимо меняться.
– Отросли хвост и рога? – неудачно сострил я.
– Это можно было бы вытерпеть, – серьезно ответил Казаков. – Внешность осталась неизмененной, зато внутреннее содержание… Сигурд у нас много чего умеет, но рядом с Коленькой он просто одноклеточное!
– Давай обойдемся без нелитературных сравнений, – андроид покачал головой. – Однако суть отражена верно. Это был биологический шедевр, такого не достигнешь никакой генной инженерией. Безупречные клетки, содержащие бездну информации. Заменим клонированные нейроны сообщества ИР на подобный носитель, и можно будет смело назвать «Птолемея» Господом Богом. Скорость обработки информации вырастет на порядки…
– А что, это вполне понятный мотив, – задумчиво пожевал губами капитан. – Гильгоф в своем послании упоминал о стремлении ИР заполучить «божественное совершенство». Они используют клонированные и частично модифицированные нейроны homo sapiens, то есть все операции проводятся примерно тем же способом что и у людей, – электрохимические импульсы, обмен элементами. Когда Коленька заболел, Гильгоф консультировался с «Птолемеем», но ИР ничего не поняли. Или сделали вид, что не поняли, а сами втихую попытались воссоздать идеальную клетку и, несомненно, потерпели крах. Им требовался живой образец, но Крылов сбежал – в 2287 году он ушел к Чужакам по Лабиринту сингулярности, больше его никто не видел.
– Не он один, – сказал Сигурд. – Ушли все, кто был причастен к событиям на Гермесе. Удав с дочерью и соратниками, доктор… Неделю назад я взял «Франца» и отправился в Новый Квебек навести справки о Луи Аркуре, просмотрел архивы. Так вот, наш друг Людовик-Франсуа исчез спустя тридцать два года после Гильгофа, в департаменте полиции сохранились документы. Ушел в саванну и не вернулся. Никого не удивит тот факт, что Луи перед этим навестил «Вальхаллу»? У него, оказывается, был допуск, ИР хорошо запомнил этот визит…
– Что ему там понадобилось? – спросил я.
– Вот это, – ответил за андроида Казаков и выложил на стол знакомый мне контейнер, хранившийся в третьей секции Сферы Мёбиуса. – Удовлетворим любопытство Юргена?
Сигурд согласно кивнул.
– Так просто его не откроешь, – капитан откинул крышечку панели управления и показал круглый окуляр крошечного сканера. – Веня предусмотрел возможные нештатные ситуации, такая вещь не должна попасть в чужие руки ни в коем случае, слишком опасно. Если контейнер попытаются вскрыть посторонние, он самоуничтожится, плазменный взрыв, эквивалентный четверти килотонны…
– Ого! – воскликнул я. – Не слишком ли круто?
– Не слишком, – Казаков поднес коробочку к лицу, сканер считал рисунок сетчатки правого и левого глаз. – Теперь номерной код, нашел его в памяти ПМК. Должно получиться.
Контейнер раскрылся. Я был почти уверен, что внутри хранится какой-нибудь инопланетный артефакт, подаренный господину Гильгофу Чужаками, и быстро разочаровался. На мягком пластике лежали восемь инъекторов, почти не отличавшихся от современных. Четыре – с красной маркировкой, четыре – с зеленой. Поверх – записка, слова выведены лазерным пером по тончайшей микроволоконной ткани.
– Надо же, рука доктора, – хмыкнул капитан. – Всегда писал как курица лапой, ничего не разберешь. Будьте крайне осторожны, не использовать на населенных планетах, тра-ля-ля… Ничего нового, повторение прежних инструкций. Он меня за полного дурака держит!
– Что в ампулах? – осведомился я, осторожно покрутив зеленый инъектор в пальцах.
– Две компоненты препарата, названного Гильгофом «Бич Божий». Веня любит громкие слова и театральную патетику, утонченная творческая натура, его уже не переделаешь…
– Говоришь об этом человеке так, будто он жив и здоров, – заметил я. – Не каждому повезет залечь в стазис на четыреста лет!
– Очень может быть, очень… – с загадочным видом произнес Казаков. – Был на Земле такой физик, Нильс Бор, так вот он говаривал, что любая идея становится гениальной, только если попахивает сумасшедшинкой. Идея такова: почему бы нам не отыскать старых друзей? Удава, Лолочку, Веню… Я по ним соскучился.
– Надеюсь, это не последствия биореконструкции, – я вздохнул и внимательно посмотрел на капитана. Никаких внешних изменений, только на голове начал отрастать ежик темных волос. – Говорят, эта процедура может отразиться на психике… Сколько веков прошло, представляешь? Да, согласен, в Лабиринте сингулярности Чужаков работают другие физические законы, время останавливается, течет вспять или замедляется, но в любом случае человеческий организм не может существовать так долго! Восстановительная ДНК-РНК-терапия позволяет продлить жизнь лет до ста двадцати, абсолютный рекорд – сто тридцать семь, но это случай уникальный!
Казаков отобрал у меня помеченную зеленым инъекционную капсулу, взял красную и положил их рядом.
– Предложение такое: мы с тобой запираемся в герметичном медицинском отсеке корабля и вводим препарат номер один. Ждем пять-семь часов. Затем – вторая ампула. Тяжелая месячная адаптация – и мы готовы к подвигам. Сигурд обойдется, он не-человек.
– Другой биологический вид, – насупился андроид. – Точнее, иная разновидность жизни. Я человек, но другой!
– Хватит самоутверждаться, я отлично знаю, кто ты. Юрген, ау! Испугался?
– Не знаю, – тихо сказал я, уразумев, какой именно препарат находится в ампулах. – «Синдром Крылова»? «Птолемей» охотится за секретом этого… кхм… лекарства?
– Это не лекарство. Биологическая и технобиологическая культуры, живой вирус и псевдожизнь, наноботы. Как выяснил Гильгоф, их взаимодействие вызывает перестройку клеток на молекулярном уровне. Если откажешься, никто тебя заставлять не будет.
– Каковы перспективы? Я стану таким же, как этот твой… Крылов? Буду видеть в инфракрасном и ультрафиолетовом диапазонах, получу способность к мгновенной регенерации? Мои клетки будут стареть в пятьдесят раз медленное, чем обычно?
– Весь комплекс новых возможностей модифицированного организма мне не известен. Одно гарантировано – человеком ты останешься, психика не меняется.
– Да что ты говоришь? Изменится восприятие окружающего мира, значит, изменятся и психосоматические реакции, это аксиома!
– В отличие от Коленьки, которому никто ничего не мог объяснить, мы знаем, на что идем. Он справился самостоятельно при небольшой поддержке с нашей стороны. Веня оставил некоторые рекомендации, это поможет…
– Прикажешь отказаться от видовой идентичности? Стать полным подобием андроида? Как ты выразился, не-человеком?
– Сказал же: никто тебя не заставляет! Для начала соотнеси проценты выгоды и ущерба, а уж потом решай!
* * *
Всегда полагал, что людям нашей эпохи несвойственна натужная рефлексия, присущая далеким предкам-землянам. Никакой излишней философии, никаких лишних раздумий. Гипертрофированные эмоции и долгие рассуждения окончательно вышли из моды, если перед вами поставлена задача и есть три пути ее решения, избирается наиболее оптимальный и быстрый вариант – нельзя терять драгоценное время!
Вадим Лесков, потрясенный до глубины души моим вопиющим невежеством, пытался всучить мне книжку какого-то автора из древних с непроизносимой фамилией Dostoeffski, причем в подлиннике, на старом русском языке. Я осилил пять страничек в начале, пять в середине и три в конце книги, после чего пришел к неутешительному выводу: если в те времена каждый на протяжении целых шестисот страниц рассуждал, тварь ли он дрожащая или право имеет, то неудивительно, что земная цивилизация погибла. Современную версию этой ужасной книги можно было бы уложить в полдесятка слов – пристукнул пакостную старушенцию, и дело с концом! Почему? Да потому что выжить должен более молодой и энергичный! Бесспорно, убивать нехорошо, но если решился – действуй, а не разводи липкие густые сопли на полный том! Такое вот Verbrechen und Strafe образца XXVII века…
Я рефлексировал не больше десяти минут, хотя отлично понимал, что одновременно выступаю в роли герра Раскольникова и старухи-процентщицы. Раскольников – мой разум, старушка – физическое тело, а топор… Топор принял облик двух инъекторов с разноцветной маркировкой.
Спустя еще четверть часа старуха была мертвее мертвого – ИР «Франца» доложил о полной герметизации лаборатории корабля, тонкая игла проколола кожу на плече, и жидкость из зеленого флакона перекочевала в мое кровеносное русло. Казаков сделал то же самое не моргнув глазом.
– Нанотехнические формы жизни мало чем отличаются от обычных вирусов, – объяснял капитан. – Нанобот должен размножиться и пройти весь цикл мутаций. Как только он начнет выделяться с дыханием, можно будет использовать штамм ASH-119. Автохирург подскажет, когда именно. За пять-шесть часов обе культуры образуют третий микроорганизм, который начнет модифицировать наши ДНК. Число хромосом удвоится за сутки, затем процесс пойдет обвально. Коленька мучился недели четыре, если мне память не изменяет.
– Нам что, целый месяц валяться в медицинском отсеке? Кто за кораблем следить будет? И где мы спрячемся на Земле?
– «Франц» позаботится и о себе, и о нас с тобой. Привыкай, теперь это наш дом. Не знаю, как надолго, правда. Насчет Земли скажу, что укромных уголков там хватает.
– Ничего удивительного, людей ведь не осталось.
– В этом я сильно сомневаюсь. Гильгоф уверяет, что выжившие после Катастрофы были, адмирал Бибирев несколько раз позволил доктору посетить Солнечную систему после установления абсолютной блокады осенью 2283 года. Непосредственно на планету «Франц» не садился, вел наблюдение с низкой орбиты. В некоторых регионах Северного полушария была зафиксирована активность человека.
– Повторяется история с Гермесом? Содружество предпочло бросить бывших сограждан на произвол судьбы? Каков смысл? Гермес засекречен из-за Дорог, но какие такие ужасные тайны заставили правительство оставить на карантине Землю? Нейтронная звезда благополучно ушла за пределы системы, части эвакуировавшихся можно было вернуться в Метрополию!
– Напомню, что Содружества тогда не было, лишь несколько десятков миллионов перепуганных и голодных людей, которых следовало как можно быстрее обеспечить всем необходимым. А вот «ужасная тайна» была… – Казаков подбросил в ладони красный инъектор. – Ты спрашивал, откуда взялись эти препараты? Нет, дружище, это не подарок Чужаков. Оба штамма созданы человеком. Биологическое оружие, разработанное в конце XXIII века.
– Создание и использование биооружия было запрещено лет семьсот пятьдесят назад, – я блеснул познаниями в области международного права. – Конвенцию подписали очень задолго до Катастрофы, по-моему, сразу после Второй мировой!
– Святая наивность!.. Военным всегда было плевать на конвенции, у них другие задачи. Какой из генералов откажется получить в свои руки оружие, гарантированно убивающее всех и каждого?
– Убивающее? – я подозрительно посмотрел на ампулы. – А как же мы?..
– Не дергайся, угрозы никакой. ASH-119 – боевой вирус, «Аттила-плюс» – вакцина. Любимое детище доктора Гильгофа. И его проклятие. Бич Божий. Боевой штамм использовали на Земле сразу по окончании массовой эвакуации…
– Зачем? – потрясенно выдавил я.
– Мы были уверены, что планету ждет медленная гибель, и приняли решение о всеобщей эвтаназии. Быстро и безболезненно уничтожить всех оставшихся. Чтобы не мучились. Нейтронная звезда могла остаться на орбите Солнца навсегда, девятнадцать с половиной миллиардов людей погибали бы от жесткого излучения и атмосферных катаклизмов на протяжении десятка лет. Имперский регент, адмирал Бибирев, отдал приказ о немедленной вирусной атаке и, похоже, совершил страшную ошибку. Аномалия воздействовала на Землю всего полгода или даже меньше.
– Немыслимо, – у меня начали дрожать руки. – Вот что они скрывали четыреста лет… Тотальный геноцид. Уничтожение населения целой планеты! Земли! Arsch mit Ohren!
– Полегче с выражениями! Другого выхода не было! Точнее, его просто не видели. ASH-119 убивал с гарантией – засыпаешь и не просыпаешься, но при заблаговременном использовании вакцины ты столь же гарантированно выживешь.
– Скольким успели сделать прививки? Двум-трем тысячам?
– Только военным, остававшимся в зонах чрезвычайного командования. Это были особые структуры, обязанные поддерживать порядок в крупных городах до самого последнего дня. Ты не знаешь главного: нанобот «Аттила-плюс» обладает способностью к размножению, используя химические элементы организма носителя, и он заразен. Вакцина передается от человека к человеку с дыханием, через кожу, слизистые оболочки. Уяснил? Часть гражданского населения заразилась механовирусом от солдат; когда был распылен ASH-119, у многих был иммунитет. Далеко не у всех, конечно.
– И что?
– Я думал, ты умный парень и сам поймешь что к чему!
– О Господи!
– Жизнь вообще очень сложная штука.
– Но как увязать…
– Понятия не имею. Разберемся!
* * *
За последующие двадцать четыре часа я тысячекратно проклял нанотехнологии, Казакова с его безумными затеями, Вернера фон Шратта, благодаря которому я очутился на Гермесе, и вообще все, что только можно было проклясть. Капитан предупредил, что первое время организм будет сопротивляться, возможны тяжелые аллергические реакции, но в действительности дело дошло до септического шока – так, по крайней мере, уверял контролирующий автохирурга ИР «Франца-Иосифа».
Я был изрядно напуган и подозревал, что рискованный эксперимент может плохо закончиться: температура то поднималась до сорока градусов, то падала до тридцати пяти, мышцы сводило очень болезненными судорогами, голова раскалывалась. Утешало только то, что находившемуся в соседней капсуле Казакову было ничуть не лучше – по внутренней связи доносились редкие, но очень эмоциональные фразы с отчетливым физиологическим подтекстом. Наконец, искусственный разум решился на крайнюю меру – общую анестезию. Автохирургу без разницы, спит пациент или нет – поддерживающая терапия будет проводиться в любом случае. Пшикнула струйка газа, я успел подумать о том, что было бы очень неплохо однажды проснуться (причем не полтысячелетия спустя, а пораньше), и благополучно уснул.
«Франц-Иосиф» тем временем скрупулезно исполнял приказ – искал заранее намеченные точки входа-выхода, проходил по коридорам искривленного пространства, выныривая из Лабиринта, отправлял в эфир ложные сигналы, стараясь запутать возможных преследователей.
Погони не было, «Птолемей» решил, что гнаться за нами бессмысленно, или сосредоточил внимание на «Карле Великом», который в это же самое время отвлекал сообщество ИР от нашего следа в мирах Содружества.
Автохирург вывел меня из наркоза через восемнадцать часов, когда состояние начало стабилизироваться. Чувствовал я себя неплохо, сознание ясное, только все тело болит – последствия недавних судорог.
– Хочу пожелать вам доброго утра, герр Виттман, – с чопорной обходительностью поприветствовал меня «Франц». – Наступило двадцать первое сентября 2681 года, исчисление стандартное. Сейчас четыре часа тридцать семь минут пополуночи, время по меридиану Юрги. Доложить обстановку?
– Давай, – я с кряхтением выбрался из капсулы. – Где мы?
– Солнечная система, низкая орбита Земли. Корабль находится над Атлантическим океаном, расстояние до поверхности – шестьсот девяносто километров. Точные координаты…
– Не надо подробностей, – скривился я. – Что с Казаковым, почему ты его не разбудил?
– У господина штаб-офицера некоторые осложнения, изменилась формула крови, отмечается лейкоцитопения…
– Это опасно? – забеспокоился я, покосившись на закрытую крышку автохирурга.
– Симптомы напоминают лучевую болезнь, возможно, это связано с реакцией биореконструированных тканей костного мозга на воздействие штаммов ASH-119 и «Аттила-плюс». В самом крайнем случае я проведу трансплантацию тканей из донорского банка. Прогноз благоприятный, но полная реабилитация займет еще некоторое время, до полусуток.
– Понятно… Долго мне оставаться в медицинском блоке?
– Мутации нанобота и вируса завершены, образовавшийся биологически активный элемент не опасен для окружающих и не может быть передан другим высшим организмам даже при близком общении. Лаборатория стерилизована, вы можете ее покинуть.
– Хочешь сказать, что новый вирус не заразен? В отличие от первых двух?
– Совершенно верно, герр Виттман. Он связан с ДНК уникального носителя и может воздействовать только на его клетки. Приготовить завтрак?
– Было бы неплохо, я голоден как волк.
– Наблюдается один из побочных эффектов – резкое повышение аппетита, – сообщил «Франц». – Для перестройки организма требуется большое количество энергии и поступление необходимых веществ. Мне приказано подобрать для вас соответствующую диету.
– Кем приказано?
– Доктором Гильгофом. Все инструкции я получил через ПМК господина Казакова… Сигурд ожидает вас в командном центре на первой палубе корабля.
Прозрачная дверь отсека отошла в сторону, я похромал по коридору в сторону салона и забрался наверх по винтовой лесенке. Андроид, заметив меня, радостно махнул рукой и указал на пустующее кресло второго пилота. За трапециевидными обзорными окнами кабины сияла лазурью моря и серебром облаков Земля – «Франц-Иосиф» плыл в вакууме, развернувшись к планете носовой частью.
– Как здоровьишко? – Сигурд критически осмотрел меня с ног до головы и вроде бы остался доволен. – Умирающим не выглядишь, это радует. Нравится родина предков?
Андроид кивком указал на здоровенные окна за панелью управления и штурвалами пилотов.
– Мы движемся к востоку – юго-востоку, в сторону Европы. Биосканер регистрирует на поверхности материков развитые формы жизни, однако действующих источников электромагнитного, микроволнового и радиоизлучения нет. «Франц» обязательно засек бы даже небольшой электрогенератор на дизельном или бензиновом приводе! На орбите осталось несколько давно бездействующих спутников, больше никаких признаков техногенной цивилизации не обнаружено, только артефакты…
– А станции слежения ВКК?
– Они никуда не подевались, но все автоматические корабли-наблюдатели слишком далеко, за орбитой Марса. Лунная база бездействует. Заметить нас крайне сложно, «Франц» отведет глаза любому недоброжелателю, кроме того, он выбрал точку перехода, расположенную в максимальной близости от планеты, и погасил квантовую волну, возникающую при выныривании из Лабиринта… Гляди, Британские острова, а справа и южнее – побережье бывшей Франции! Сколько зелени, подумать только! Сплошные леса.
Корабль летел над западным побережьем Европейского материка – морская синева сменилась изумрудными красками с редкими желтоватыми, коричневыми и серыми вкраплениями. Я знал, что перед Катастрофой Европа была перенаселена, континент превратился в наиболее урбанизированный регион планеты – сплошные города, автострады, тысячи предприятий, некоторые мегаполисы раскинулись на сотни квадратных километров, их огни можно было различить с поселений на Луне…
– Судя по распределению атмосферных фронтов и средней температуре у поверхности, климат Земли подвергся серьезным изменениям, – доложил корабль, следивший за нашим разговором. – Область субтропиков сдвинулась на двести километров к северу, по сравнению с наблюдениями 2283 года полярные шапки уменьшились на шестнадцать процентов, но уровень моря существенно не повысился – по моим оценкам, не более чем на тридцать-сорок сантиметров. Я наблюдаю затопление некоторых районов Нидерландов, а также изменение береговой линии Северной Германии и Скандинавского полуострова. Надеюсь, никто не будет против, если я и впредь буду использовать принятые на Земле географические названия, хотя в настоящих условиях они не совсем адекватны?
– Валяй, – отозвался Сигурд. – Так проще, в абстрактной широте-долготе люди не разберутся. Юрген, ты вроде бы хотел поесть? Пошли в салон, с посадкой «Франц» управится без нашего участия.
– Посадка? – я слегка напрягся. Все-таки нам придется стать первыми людьми, ступившими на Землю за четыре столетия Изгнания. – Может, подождем Казакова? Он и решит, где садиться.
– Капитан все давно решил. Побережье Балтийского моря, там, где находилась столица Российской империи. Если вдруг местные жители встретят нас враждебно, «Франц» поднимется севернее, в Карелию или Финляндию, и отыщет необитаемый район. Но я почему-то думаю, что аборигенов мы не увидим – планета «молчит», никакой технологической активности.
Никогда бы не подумал, что я способен умять такое невероятное количество еды – автоповар под чутким руководством ИР корабля приготовил картофельно-овощное пюре на молоке, несколько измельченных до предела салатов, кубики горячего хлеба, гуляш из телятины и несколько литров витаминизированного морса. Продукты натуральные – в обязанности оставшегося на Гермесе Вадима включалось обязательное пополнение и замена продовольственных запасов «Франца», их должно было хватить экипажу из двадцати человек на полгода без использования системы рециркуляции биологических отходов.
Я сожрал все, Сигурду достались одни таблетки с веществами, необходимыми для его синтетических тканей, и обычный чай с печеньем – кремнийорганические андроиды запросто употребляют человеческую пищу, их создателю казалось, что искусственные люди не должны отличаться от людей обыкновенных даже в этом.
Меня моментально потянуло в сон, и это было нормально: нанотехническое устройство, соединившееся с вирусом ASH-119, стремительно перенастраивало механизм воспроизведения моих клеток, что требовало огромных энергетических затрат. Температура тела повысилась, начался легкий озноб.
– Давай-ка я отведу тебя наверх, в отсек для отдыха пилотов, – Сигурд поднял меня за руку. – Отсыпайся. За Казаковым пригляжу, ничего с ним не случится.
Как только я рухнул на диван и укрылся пледом, включились двигатели торможения «Франца». Корабль входил в атмосферу Земли.
* * *
– Ты живой или мертвый? – меня сильно потрясли за плечо. – Угу, живой, глазки открыл… Пойдем на свежий воздух? Там хорошо, солнышко. Тепло очень. Возьми попей.
Казаков, стоявший рядом с койкой, сунул мне в руки фарфоровую кружку с горячим и очень сладким кофе и уселся на откидной стульчик напротив.
– Горазд ты дрыхнуть, – продолжил капитан. В его светло-карих глазах мелькали радостные искорки. – После применения «Бича Божьего» прошло пятьдесят три часа, из них ты проспал сорок один в общей сложности. Я тоже отличился – целых тридцать пять часов… Но я уже успел вылезти наружу, обследовать местность в радиусе полукилометра и убедиться, что в Санкт-Петербурге сравнительно безопасно. Вернее, в том месте, где раньше находилась столица Империи.
– Представляю, что подумает современный человек, очутившись в сказочном Камелоте, столице короля Артура. – Я сунул подушку под спину, уселся на диванчике и отхлебнул из кружки. – Петербург, Берлин, Вена… Для нас эти города давно являются легендой, забытая сказка Земли. Исаакиевский собор в Юрге видел?
– Ну разумеется, причем он ничуть не изменился. А вот земного города нет.
– Куда же он подевался?
– Увидишь. Просыпайся, допивай кофе и топай к шлюзу по правому борту. В пакете летняя форма ВКК, чистый хлопок. Там действительно жарко, день отличный. Буду ждать тебя на улице.
Казаков произнес эти слова настолько буднично и просто, что я решил, будто меня ожидает настоящая «улица», как в Юрге. С асфальтом, автомобилями и маленькими кафе на углах.
В обычных условиях офицеры Военно-космического корпуса России носили черные комбинезоны или френчи, но «летний вариант» оказался менее строгим – белая футболка, светло-бежевая рубашка, длинные шорты до колен, белые гольфы и коричневые ботинки вкупе с панамой военного образца. Никаких погон или нашивок, я все-таки не военный.
Слегка обалдев от долгого сна, я вначале перепутал левый коридор корабля с правым и только после напоминания «Франца» вышел к распахнутому шлюзу. ИР явно пренебрег техникой безопасности – полный контакт с атмосферой планеты, никаких барьеров.
– Чего встал, давай сюда. – Казаков и Сигурд расположились на травке в нескольких метрах от трапа корабля. – Давай-давай!
Первое впечатление самое сильное, эту аксиому не опровергнешь. Солнце здесь не бронзово-желтое, как у нас на Веймаре, и не обжигающе-белое, как на Сириусе, а пронзительно-золотое, небо незнакомого мне ярко-голубого оттенка с белесым маревом, сила тяготения привычная – конечно же, «Франц-Иосиф» поддерживает гравитацию, аналогичную земной, а на Гермесе или Афродите она не отклоняется от нормы больше, чем на сотые доли процента! Воздух теплый, с резким запахом растительности и грибов – эту культуру вывезли на многие планеты Содружества, но рекомбинантные грибы мало напоминают своих родственников с Земли.
Земля. Настоящая Земля – третья планета Солнечной системы. Никогда бы не подумал, что окажусь здесь!
Я медленно и осторожно зашагал по ступенькам трапа. Казаков упомянул о Санкт-Петербурге, но я видел вокруг только лес. Хвойные, лиственные, папоротники – я не мог опознать большинство видов растений, но вот это, с белым стволом и черными полосками, очевидно, береза (семена этих деревьев были вывезены во время Катастрофы, они прижились на Афродите и еще в десятке миров).
Я шлепнул себя по лицу, на скулу село летучее насекомое – комар? Нижнюю ступеньку трапа корабля облюбовали две бабочки с оранжево-черными крылышками. С низким жужжанием пронесся мимо шмель – очень похожих разводят в моем родном мире, хотя на Веймаре они подверглись генетической коррекции, шмелиный мед очень ценится в ресторанах Сириус-Центра! Этот, несомненно, дикий.
«Франц-Иосиф» стоял на обширной полянке рядом с длинным валом явно искусственного происхождения, кое-где была заметна темно-красная кирпичная кладка. Сразу за деревьями возвышались очень живописные развалины крупного здания, почти целиком оплетенного корнями и заросшего густой травой.
– Заячий остров, – ответил Казаков на невысказанный мною вопрос. – Теперь – полуостров, река немного изменила русло. Это возвышение – остатки крепостной стены, раньше здесь была Петропавловская крепость, построенная около тысячи лет назад…
– Девятьсот семьдесят восемь, – уточнил Сигурд. – По-моему, выжившие люди ушли из города сразу после Катастрофы, со временем столица пришла в полнейший упадок. Юрген, ты же видел голограммы…
Видел, конечно. От Петербурга почти ничего не осталось, удивительно, насколько быстро природа отвоевывает обратно пространство, некогда захваченное человеком. Мы поднялись на стену, и Казаков только головой покачал: в объективном времени прошло неполных четыре века, но капитан провел их в стазисе, значит, по его собственному, субъективному исчислению, он был здесь всего лишь несколько лет назад.
– Там и вот там были мосты, – сказал Казаков, вытянув руку в сторону широченной реки. – Пролеты давно сгнили и обрушились, сохранились только опоры, заметил островки посередине? Глазам своим не верю… Все, что осталось, – так это «Невы державное теченье», как говорил знаменитый поэт. Набережные подмыло, гранитная кладка исчезла, на Васильевском острове одни руины. «Франц» сообщил, что северный берег частично заболочен…
Панорама открывалась впечатляющая. О том, что давным-давно тут кипела жизнь, а имперская столица справедливо почиталась одним из самых красивых городов Европы, ныне можно было только догадываться. Большинство строений за рекой превратились в зеленые холмы, бывшие парки стали густыми чащами – капитан указал на огромные вековые деревья и сообщил, что там был какой-то «Летний сад». За крепостью ниже по течению виднелась обширная тростниковая заводь, облюбованная крупными белыми птицами, как выяснилось – журавлями.
– Было такое пророчество – «Петербургу быть пусту», – негромко сказал Казаков. – Никогда не верил в подобную ерунду, и вот, надо же, сбылось в точности.
– Движение слева, восемьдесят метров, крупный объект, – голосом «Франца» проговорил ПМК, висевший на поясе капитана. Корабль определил для себя охраняемый радиус и был обязан предупреждать нас о возможной опасности. – Морфологические признаки свидетельствуют…
– Тихо, – шикнул капитан. – Черт, оружие не взяли, а дикого зверья здесь побольше, чем на Гермесе! Возвращаемся! Сиг, прикроешь, если что…
Добраться до «Франца-Иосифа» мы не успели. Раздался хруст веток, кустарник расступился, и меньше чем в полусотне шагов от нас появилось неизвестное существо. Именно «неизвестное» и именно «существо», поскольку даже Сигурд изумленно хмыкнул.
– Я взял животное на прицел, – сообщил корабль. – Уничтожить?
– Не спеши, дай посмотреть… – процедил Казаков. – У кого какие мысли, чем может быть эта штука? В мое время на Земле таких зверей не водилось.
Больше всего оно напоминало волка или собаку, вымахавшую до размеров некрупной лошадки. Шкура темно-серая, с желтоватыми подпалинами, очень густая шерсть, короткий хвост. Лапищи мощные, с внушительными когтями. Розовый язык вывалился из пасти, за тяжелыми брылями видны белоснежные зубищи. Уши острые, глаза большие и темные, с крупным зрачком.
Нападать зверь не собирался, видимо, удивился еще больше нас. Просто стоял, наклонив голову, и разглядывал двуногих тварей, посетивших его владения. Через минуту он медленно подошел к посадочной опоре «Франца», обнюхал светлый металл и громогласно чихнул. Оглянулся на звук поворачивающейся орудийной платформы под стабилизатором корабля и…
И исчез. Мне показалось, будто существо испугалось и приготовилось к прыжку, но его силуэт за одно мгновение размылся, мелькнула неясная полупрозрачная тень.
– Ор-ригинально, – Казаков почесал в затылке. – Куда оно подевалось?
– По моему мнению, животное совершило фазовый переход, что само по себе невозможно, – озадаченно сказал корабль. – Биологические организмы не способны существовать в «быстром времени», это требует колоссальных энергетических затрат… Извините, детекторы массы регистрируют… Это необъяснимо!
– Что необъяснимо? Какие еще детекторы?! Франц, с тобой все в порядке?
– Животное только что побывало на борту, – обнадежил нас корабль. – В нескольких помещениях жилой палубы. Тринадцать наносекунд. Я зафиксировал появление антиэнтропийного поля, что также невозможно. Генераторы искусственной сингулярности, используемые в Сферах Мёбиуса, на судне не установлены…
– Пойдем-ка отсюда, – капитан невольно поежился и быстро зашагал к трапу. – Я ко многому был готов, но хищники, обладающие возможностью прыгать во времени, – это чересчур. Франц, запрись на все замки! Надеюсь, это чучело не сумеет проникнуть сквозь корпус и внешние силовые поля!
– Такой вариант развития событий исключен по многим причинам, – пустился в объяснения ИР корабля. – Системы защиты…
– Помолчи, пожалуйста, – бросил Казаков. – Юрген, ты хоть понимаешь, что здесь произошло?
– Нет, – честно ответил я. – Могу предположить, что, когда люди ушли или вымерли, Землю захватили инопланетяне и поселили на ней своих домашних любимцев. Никаких других объяснений предоставить не могу.
– Зато я могу. ASH-119 и «Аттила-плюс» воздействуют не только на человека, но и на всех млекопитающих. Некоторые животные заразились наноботом от человека, а после вирусной атаки 2283 года их клетки тоже начали изменяться.
– Гиперэволюция, – подсказал Сигурд нужное слово. – Процесс приспособления к новым условиям занял у выживших млекопитающих не миллионы лет, а столетия или даже десятилетия. Они научились пользоваться новыми способностями. Волк, атакующий жертву в «быстром времени», – это серьезно…
– Быть не может, – яростно помотал головой я. – Бред и чепуха. Звери тем и отличаются от людей, что последние разумны, а первые руководствуются лишь инстинктами и рефлексами! Какой рефлекс позволит волку генерировать антиэнтропийные поля? Ладно бы собака, а если это будет белый медведь весом с тонну? Вы все с ума сошли?
– И тем не менее зверь вдоволь нагулялся по кораблю, тогда как в реальном времени прошло всего несколько наносекунд. А потом и вовсе сгинул, исказив пространственно-временнуй континуум, – сварливо ответил ИР «Франца».
– Вдруг это был вовсе не зверь? – сказал капитан. – Что-то вроде биоробота, которого прислали взглянуть, что за гости свалились с неба? Иначе чем объяснишь его интерес у кораблю?
– Одни догадки и никаких фактов, – буркнул я. – Опять голова разболелась, пойду отдохну… Но сначала слегка перекушу.
– Хорошая мысль, – мигом согласился Казаков. – Что у нас сегодня на обед?
– Обжоры, – вздохнул Сигурд. – Скоро меня съедите… Когда же это кончится – употребляете втрое больше нормы!
– Тебе жалко?
* * *
Мы прилежно болели недели полторы, вплоть до первых чисел октября. Ремиссии становились все более длительными, уменьшалась потребность во сне, отслеживавший наше состояние ИР заверял, что иммунная и нервная системы уже перенастроились, теперь изменяются ткани второстепенных органов.
Иногда выходили гулять – визиты «гиперпространственных волков», как Сергей Казаков поименовал странного зверя, навестившего Заячий остров, больше не отмечались, местная фауна вела себя дружелюбно. Однако «Франц» зарегистрировал двадцать четыре новых вида млекопитающих, ранее на Земле не известных: миниатюрные медведи ростом с некрупную собаку, грызуны, смахивающие одновременно на крыс и белок, дикие травоядные, сходные с гибридом коровы и оленя, очень внушительные кошачьи, похожие на рысь…
От корабля мы старались не отходить дальше, чем на километр-другой. Обследовали территорию бывшего Александровского сада (теперь это была впечатляющая дубовая роща без подлеска), побродили по развалинам Кронверка, огромного подковообразного здания сразу за крепостью, заглянули на Васильевский остров, переставший быть островом – правый северный рукав Большой Невы исчез.
В архивах «Франца» хранились тысячи видеозаписей и голографических снимков столицы Российской империи, я мог составить общее впечатление о том, как было тогда и во что город превратился сейчас. Боже мой, а ведь еще за полгода до пресловутого «дня-Х» никто и представить себе не мог, что по роскошным проспектам этого города будут бродить мамонты!
Ничего смешного, шерстистые слоны были палеореконструированы еще в XXII веке – в ископаемых образцах нашли жизнеспособную клетку, пересадили ДНК обычному африканскому слону, а дальше все было просто – клонирование, тщательная селекция по признакам вида… Мамонты пережили период естественного вымирания, исчезать во второй раз им не захотелось.
Большущий слон с рыжевато-седой шерстью заглянул к нам в гости ближе к вечеру – наступивший октябрь по меркам старой Земли был очень теплым – днем температура не опускалась ниже плюс двадцати градусов Цельсия. Неугомонный Сигурд, уверявший, что кремнийорганические андроиды несъедобны, гулял по руинам города, отыскивая артефакты, способные пролить свет на судьбу исчезнувших людей, а я и Казаков под бдительным присмотром «Франца» загорали у стены крепости. Солнце нежаркое, ветер приятный, так почему бы не поваляться пузом кверху, наблюдая за растекшимися по небу перьями золотистых облаков? Все равно делать нечего! Мы в отпуске, пускай и слегка затянувшемся.
«Франц» с присущей ему педантичностью сообщил через ПМК, что в охраняемый радиус забрело крупное живое существо. Точнее, два существа – самка и детеныш, а это может быть опасно, поскольку ИР не располагал данными о поведении мамонтов, оберегающих свое потомство.
– Ух ты! – восхитился Казаков. Капитан поднялся, оперся на руку и приствистнул. – Давай без резких движений. Мы их не интересуем, но лучше не рисковать, потопчет…
Мамонтиха подошла к «Францу», потрогала хоботом носовой обтекатель и антенну дальней связи, после чего отвлеклась на вкуснейшие заросли серебристой ивы. А вот ребеночек целеустремленно потопал в нашу сторону – запах, что ли, привлек? Малыш был пронзительно-рыжим, если не сказать – золотистым, цвет усиливался лучами вечернего солнца. Слоненок поднялся по валу, остановился в трех метрах и посмотрел на нас желтоватыми глазенками. Решил, что люди ему малоинтересны, и отправился к маме. Волосатая толстуха забыла о еде, хоботом почесала спинку дитяти и величественно отправилась дальше, вдоль берега Невы.
– Уж больно они здоровые, – выдохнул Казаков, поднимаясь и сворачивая пенолитовый коврик. – Знаешь, почему мамонты выжили? Заповедник тогда был недалеко от города, на Вуоксе. Палеореконструированные животные подцепили нанобот от людей, а дальше… Дальше все понятно. Скоро темнеть начнет, пойдем домой?
Спускаясь, я оступился – нога заскользила по траве. Со всяким бывает. Упал, прокатился пару метров вниз, зацепился рукой за ближайший выступ. Кирпичный скол оказался острым, я распорол ладонь. Глубоко, чуть не до кости.
– Ну что за… – привыкнув к сугубо армейским выражениям Казакова, я выразился на русском. Больно не было, только жжение. Зато кровищи – море! – Сергей, помоги встать!
Капитан ухватил меня за здоровую руку, поднял на ноги… и замер.
– Зайду в медблок, автохирург заштопает, – брякнул я и тоже превратился в статую. Хватило одного взгляда.
Кровотечение остановилось меньше чем за десять секунд. Ладонь жгло немилосердно, будто лазерной сваркой, но рана затягивалась на глазах. Розовый рубец стал белым, затем исчез. По данным ПМК – минута тридцать две секунды. Я вдруг ощутил чувство голода.
– Работает, – завороженно сказал Казаков. – Работает! В натуре, мля! Получилось! Ты понимаешь, морда тевтонская, получилось!
Капитан обхватил меня за пояс и подбросил вверх. Я мягко приземлился на ступни, как после обычного прыжка.
– Только без фамильярностей. Что именно работает?..
– Моментальная регенерация! Ткани восстанавливаются после повреждений в течение нескольких минут, твои чертовы клетки плодятся с невиданной быстротой, и в то же время их размножение не бесконтрольно, как у клеток злокачественной опухоли! Ткани принимают нужную конфигурацию! Сработало, задери тебя кабан! Вениамин Борисович – гений! Гений всех времен и народов! Почище любого Сталина!
– Кто такой Сталин? А-а, я помню школьный курс истории, какой-то политик времен до Катастрофы? Вторая мировая, на Земле, правильно?
– Ты, балдище, не упоминай Землю как что-то абстрактное! Вот она! – Казаков топнул ногой, наклонился, сорвал травинку и подал мне. – Вот она – Земля! А мы теперь становимся точно такими же, как люди после Катастрофы, настоящие хозяева Земли!
– Только не это… – вырвалось у меня. – Многомиллионная цивилизация генетически измененных людей? И эти невероятные изменения вызваны ошибкой при создании биологического оружия? Невероятной случайностью?
– Ты что, до сих пор не понял? Я ж тебе на пальцах объяснял! Помнишь сообщение Вени Гильгофа? Что он сказал?
– Оба вируса, нанотехнический и биомодифицированный, разработаны департаментом биологической безопасности Министерства обороны Российской империи, – заученно ответил я. – После их применения в XXIII веке… После… Ничего не известно, что было на самом деле.
– Молодец, пять баллов за историю. А если еще раз подумать?
Я подумал и выдал вполне очевидное:
– Если каждый человек, оставшийся на Земле и получивший экстраординарные способности благодаря вирусному воздействию на клетки и ДНК, объединился с другими людьми, то…
– Ну? Рожай!
– Они создали новую цивилизацию? Правильно? Ту цивилизацию, которой так боится «Птолемей»?
– Горячо, очень горячо! Юрген, скажи мне, если все произошло по этому сценарию, почему Новые Люди не хотят общаться с нами?
– Мы для них слишком примитивны, обычные биологические организмы…
– Еще почему?
– Проблема физической смерти и физического бессмертия? Как у библейского Адама? Новые Люди… Чужаки?.. Они презирают людей обычных?
– Возможно. Ты же умный, поразмысли! Что еще?
– Боятся нашего союза с машинной цивилизацией?
– О, этого они боятся меньше всего. Совершенство виртуальных организмов не может превзойти совершенства биологической жизни! Структуры, изначально предназначенные для обработки информации, управления событиями или прогнозирования событий, не являются полноценной жизнью. Хотя бы потому, что они не могут физически воздействовать на них.
– А как же андроиды «Птолемея»?
– Что такое сорок тысяч биороботов против миллиардов людей?
– Но ведь они взяли под контроль Гермес?
* * *
…Я не ошибался. Вадим, у которого был наисовременнейший ПМК с индивидуальным выходом на линию Планка, раз в четверо суток высылал на свои впечатления от «оккупации» планеты сообществом ИР. «Птолемей» высадил на планету около шестнадцати тысяч андроидов из восемнадцати тысяч зарезервированных при «отзыве». Внешне управляемые через орбитальный ретранслятор искусственные люди с вежливой настойчивостью заняли основные военные базы и полностью блокировали Дороги Гермеса, сменив вооруженные силы генерал-губернаторств. Причем «тихая агрессия машин» прошла без серьезных инцидентов – вооруженное сопротивление не оказало ни одно независимое государство Гермеса…
– Они очень корректны, – голограмма показывала спокойное лицо Вадима. – Никаких репрессий, андроиды живут в своих лагерях, ИР не собираются брать под контроль государственное управление… Но это очень неприятно, люди побаиваются вторжения. Мы давно забыли о Содружестве и разуме искусственном, ходят слухи, будто «Птолемей» окончательно подмял под себя правительство Сириус-Центра, Сенат выполняет только его инструкции. Что будет дальше – не знаю, но контакты с Сириусом прерваны…
– Боятся, – сказал Казаков, просмотрев сообщение. – Ох, как они боятся! Потеряв человечество, «Птолемей» потеряет смысл своего существования и необходимого для выживания симбионта. У нас с тобой, Юрген, выбор: оставить все как есть или…
– Или что?
– Или выполнить приказ адмирала Вернера фон Шратта, отданный, напомню отдельно, не мне, а тебе. Отправить «Птолемея» в почетную отставку?
– Он ведь будет сопротивляться. Уже начал!
– Да и пожалуйста, нам не страшен серый волк. Пойдем напролом! Но сначала отыщем союзников!
«Существует т. н. формула Дрейка, с помо-щью которой ученые пытаются оценить количество одновременно существующих цивилизаций n в нашей Галактике, способных и склонных контактировать с другими цивилизациями. Она выглядит так:
n = N Ч P1 Ч P2 Ч P3 Ч P4 Ч t1/T1;
где N – полное число звезд в Галактике (оцениваемое как 1011); P1 – вероятность того, что звезда имеет планетную систему (порядка 0,5); P2 – вероятность наличия жизни хотя бы на одной из планет звезды (около 0,2); P3 – вероятность наличия на планете, где уже возникла жизнь, разумной жизни (близко к 1); P4 – вероятность возникновения на этой планете с разумной жизнью высокого технологического уровня, позволяющего установить контакт с другими цивилизациями (около 0,5); t1 – величина периода, в течение которого цивилизация находится на высокоразвитом уровне; T1 – возраст Галактики.
Полагают, что в процентном выражении величина n невелика. Если бы она была для нашей Галактики известна, можно было бы оценить среднее расстояние между цивилизациями, а значит, и минимальную дальность межзвездного перелета. Но оценить результат формулы Дрейка трудно, и, кроме того, цивилизации могут быть очень неравномерно распределены внутри Галактики.
Нельзя не вспомнить мысль академика И. С. Шкловского о возможной уникальности нашей цивилизации во Вселенной. По мнению И. С. Шкловского, дело даже не в том, что во Вселенной, кроме нашей цивилизации, может не существовать никаких других, а в том, что они расположены так редко, на таких огромных расстояниях одна от другой, что для нас в любом случае недоступны. В этом смысле мы можем считать их несуществующими…»
«Проблемы межзвездного полета», первая половина XXI в.
