Глава четвертая
НЕ-ЧЕЛОВЕК ИЗ НИОТКУДА
Рассказывает Юрген Виттман
Гермес, система Вольф-360.
7-10 сентября 2681 года по Р. Х.
Кажется, я начинаю понимать всю глубину понятия «время», вроде бы такого знакомого и обыденного. Мы говорим: «встретимся через час» или «прошло два года», свободно оперируем историческими датами – «Первая мировая война на Земле началась семьсот шестьдесят семь лет назад», однако «годы» и уж тем более «столетия» чересчур абстрактны. Обычный человек редко задумывается над тем, какая немыслимая бездна отделяет его от тех или иных событий прошлого.
Колонизация Гермеса началась в 2170 году – тогда на планету прибыли «Первые Семьи», всего-навсего две тысячи четыреста поселенцев из России и Канады, решивших связать свою судьбу с новым и почти не изученным миром. Гермес, в отличие от Афродиты, никогда не пользовался особой популярностью у эмигрантов, люди привыкли к земному комфорту, уже тогда обеспечивавшемуся стремительно развивающимися технологиями и медиа-средой. Немногие были способны отказаться от непременных компьютеров, стабильного энергоснабжения или свободного доступа в общемировую информационную сеть, променяв достижения цивилизации Земли на сомнительные радости «бесперспективной планеты», где самостоятельно придется рубить дрова (обычным топором!), обороняться от хищников примитивным пулевым оружием или доить коров вручную.
Бесспорно, со временем в крупных поселках, затем превратившихся в города, появились удобства в виде водопровода и канализации, началась добыча нефти и газа в промышленных объемах, что дало толчок к развитию транспорта и низкотехнологичной индустрии, больше подошедшей бы веку двадцатому, чем эпохе Дальних Путешествий в космосе. Но перед Катастрофой Гермес заслужил прочную репутацию захолустнейшего сельскохозяйственного мирка, интересного только туристам, желающим ознакомиться с уникальной фауной планеты или поохотиться на гигантских варанов.
К 2283 году, когда в Солнечную систему вошла нейтронная звезда, численность постоянного населения Гермеса не превышала шестисот тысяч – это очень мало даже по современным меркам. Программа эвакуации предусматривала переселение в систему Вольф-360 около девяноста миллионов человек: цифра огромная, запредельная и почти фантастическая, особенно если учитывать затраты на транспортировку и обеспечение. Правительства России и Германии справились с задачей почти на сто процентов – снова поблагодарим «Птолемея», разработавшего корабли класса «МП», которые можно было перемещать по Лабиринту непосредственно с планеты на планету без выхода в открытый космос. ИР тогда спасли очень много человеческих жизней, забывать об этом не стоит.
Дальнейшая история Исхода скрывает чересчур много загадок, причем любые отступления от официальной версии тех событий весьма чреваты – исследования в этой области категорически не поощряются правительством Содружества, некоторым особо любознательным историкам затыкают рты обвинениями в «умышленной клевете на государство», а это считается тяжелым преступлением.
Только оказавшись на Гермесе и просмотрев множество документов тех времен, я понял, что во время Катастрофы и в первые годы после нее происходили донельзя странные вещи – начиная с реэвакуации двадцати семи миллионов человек с Гермеса на Афродиту и заканчивая решением тогдашнего руководства о полной блокаде вначале двух миров (Земля и Гермес), а затем и третьего (Восемнадцатая Скорпиона). Истина скрыта за семью печатями в самых секретных архивах, а возможно, все сведения о событиях 2283–2293 годов попросту удалены с информационных носителей. Уничтожены. Кое-какие отрывки сохранились только в памяти компьютера «Вальхаллы», но выстроить мозаику из этих осколков у меня пока не получается.
Ясно одно – от подданных Содружества четыре столетия скрывают какую-то очень неприглядную и грязную историю, связанную с Исходом. Настолько грязную, что все безумства Гитлера или шейха ибн-Сабади на Земле покажутся невинными играми младенцев. Нутром чую.
Впрочем, я слегка отвлекся. Вернемся к Гермесу.
Если брать за точку отсчета высадку на планету эмигрантов первой волны, «Первых Семей», то получается, что Гермес находится под властью человека целых пятьсот одиннадцать лет. Пятьсот одиннадцать, понимаете? Половину тысячелетия!
А ну-ка вспомним, что успели сделать предки-земляне за аналогичный период времени – допустим, с 1500 по 2000 год по стандартному счету «от Рождества». Реформация, Возрождение, исследование Ост– и Вест-Индии, колонизация Американского континента. Бурный рост промышленности. Несколько грандиозных технологических революций и не менее масштабных революций политических – от Французской до Русской. Две разрушительные и кровавые Мировые войны. Немыслимый технологический скачок второй половины ХХ века, выход в космос, создание предков современных ИР, мощнейшая динамика рождаемости, первые шаги в области нанотехнологий…
Миллионы, миллиарды больших и малых событий, повлиявших на эволюцию нашей цивилизации! Вот вам и абстрактные пятьсот лет! Но это была Земля, единственная и неповторимая планета, принадлежавшая человеку, – в реальность путешествий к другим звездам тогда никто всерьез не помышлял.
Хотите немного сухой статистики? Пожалуйста. За пять веков на Гермесе сменилось двадцать пять поколений, если первым считать родившихся здесь детей колонистов 2170 года и производить вычисления по принципу «пять поколений за столетие». Причем «насильственный демографический взрыв» 2282–2283 годов, вызванный прибытием на планету многих миллионов эвакуированных, можно не учитывать – это было вторжение в жизнь формирующегося этноса Гермеса.
Вынужденные переселенцы, однако, легко прижились – выхода другого не было. За четыреста лет количество городов на планете возросло в пятьдесят раз, число промышленных предприятий – более чем в триста раз. Когда-то на Гермесе жили шестьсот тысяч человек, но после чудес с эвакуацией и реэвакуацией этот мир начали считать своим домом шестьдесят пять миллионов бывших землян. Скоро здесь будут праздновать появление на свет младенца, который станет миллиардным жителем планеты.
Прошло ВСЕГО пятьсот лет.
«Первые Семьи» увидели на Гермесе лишь бескрайние саванны и насыщенные дикой жизнью густые леса, стада удивительных животных, протянувшиеся на тысячи километров реки и ласковый океан, разноцветных насекомых, нелетающих птиц, безобидных глиптодонтов и драконов-мегаланиев. А теперь любой желающий сможет добраться от восточного до западного побережья материка по железной дороге или, используя широченные автострады, на машине. Из аэропорта Юрги ежедневно отправляется сто два рейса. Не хотите лететь самолетом – в глухую провинцию вас доставит настоящий дирижабль.
Едете в отпуск? На океанских островах вас ждут прекрасные отели и золотые пляжи. Вы металлург по образованию? Прекрасно, квалифицированные рабочие и инженеры как воздух необходимы развивающимся предприятиям на севере, за «запретным поясом». Вы чувствуете, что главным призванием в жизни является военная служба? Нет проблем, оформляйте контракт – ВВС, пехота, танковые войска, военно-морской флот…
Одна беда – нет выхода в космос: Гермес не может себе позволить строительство космических кораблей и даже стационарных орбитальных станций. Но зачем нам нужен этот космос, когда и на земле
(Земле?)
дел невпроворот?
Прошло ЦЕЛЫХ пятьсот лет.
Я, признаться, вздрагиваю – абстракция исчезла, осталась реальность. Планета и до Катастрофы могла считаться относительно изолированной от цивилизации, но после кризиса 2283 года и «карантина» 2292-го гермесцы уберегли навсегда потерянное Содружеством ощущение причастности к…
Я не знаю, как правильно сказать. Скорее всего, причастности к погибшей цивилизации, олицетворением и символом которой была маленькая синяя планета в Солнечной системе.
Прямым и единственным настоящим наследником Земли оказался Гермес. Так мне кажется.
* * *
– Показалось – перекрестись, – Вадим смотрел на меня с отчетливым неодобрением. – Я, кажется, предупреждал? Все, теперь никакой самодеятельности. Будешь ходить в бункер только в моем сопровождении! Иначе окончательно спятишь. Давай лучше вечером поедем за город, костерок, шашлык, все такое… Хочешь, можем blyadei зазвать, отвлечешься.
– Нет, спасибо, – твердо ответил я, принципиально не обратив внимания на сленговое русское слово, означавшее не профессиональную проститутку, а скорее любительницу, работающую не ради денег – для удовольствия. – Кроме того, я не умею креститься.
– Сходим в церковь, научат, – невозмутимо пожал плечами Лесков. – Ответь, зачем ты поперся сюда в одиночестве и почему сидишь в «Вальхалле» целые сутки, не желая подышать свежим воздухом? Ты хоть спал? Спиртное употреблял?
– Не спал, – признался я. – Выпил немного водки из бара… С соком.
– Отсюда и галлюцинации, – вздохнув, заключил Вадим. – Что ты видел ночью? Можешь описать в деталях?
…Вчерашним утром я позавтракал в «Англетере», выбрал в гардеробе более скромную одежду – буро-зеленый костюм полувоенного образца – и спросил у фрау Бок, каким образом можно добраться до «Борисполя» не беспокоя Вадима, у которого наверняка есть и свои дела. Проблема была решена незамедлительно: горничная позвонила кому-то по телефону (никак не могу привыкнуть к этому древнему аппарату!), и спустя четверть часа к парадному подъезду отеля подъехал автомобиль с армейскими эмблемами. По-русски такая машина называется «vnedoroznik».
– Вы числитесь в штате, – сказала фрау Бок на прощание, – и можете в любой момент воспользоваться транспортом базы. Запишите номер телефона в ПМК… Герр Виттман, вас ждать к обеду?
– Скорее всего, ждать, – легкомысленно ответил я, не предполагая задерживаться в бункере «Вальхаллы» больше чем на несколько часов. – Всего доброго.
Меня доставили к уже знакомому КПП, дежурный сержант проверил документы и внезапно передал настоятельную просьбу господина коменданта зайти в здание администрации. Второй этаж, полковник Болдырев.
Беседа с господином полковником оказалась кратковременной и не слишком приятной. Разумеется, командование базы по каналам Управления Имперской Безопасности было предупреждено о прибытии «консультанта», но, оказывается, по принятому здесь военному этикету я должен был «представиться», хотя Вадим меня ни о чем подобном не предупреждал. Наоборот, военные не должны вмешиваться в деятельность Имперской Безопасности, в чьем ведении находится объект «Вальхалла». В том смысле я и высказался, вызвав отрицательную реакцию господина Болдырева, желавшего знать, что на вверенной ему территории делает незваный гость оттуда (палец в потолок). Я объяснил – работаю со старинным ИР. За подробностями можете обратиться к моему непосредственному начальству или связаться по линии Планка с Сириус-Центром.
Объяснения герра оберста не удовлетворили, и мы расстались с чувством взаимной неприязни. Настроение оказалось безнадежно испорчено. Полковника, конечно, можно понять – на Гермесе не слишком доверяют Содружеству, бросившему планету на произвол судьбы, но я-то здесь при чем?..
Спускаясь в бункер, я все еще продолжал мысленный диалог с грубым комендантом и отвлекся, только когда очутился в центре управления «Вальхаллы» – гостеприимный ИР включил мониторы и создал проекцию собственной личности: в соседнем кресле материализовался мужчина средних лет с внимательными серыми глазами, полуусмешкой на тонких губах и белесым шрамом над бровью. Одет в стандартный комбинезон ВКК без погон и нашивок. Искусственный разум, управляющий военным объектом, так и должен выглядеть – в меру мужественно и в меру значительно. Он должен вызывать чувство уверенности.
– Доброе утро, – проекция оказалась идеальной, голос исходил не из динамиков, расположенных под потолком зала, а непосредственно от фантома. Губы шевелились в такт словам, артикуляция безупречная. – Вчера не было времени познакомиться, но это не страшно. Я полностью осведомлен о вашей миссии, герр Виттман, и готов оказать любое возможное содействие.
– Ты… Вы… Гм. У вас есть доступ к «Птолемею»? – задал я самый важный вопрос.
– Вы хотите узнать, каковы границы моей автономии? Они абсолютны. К сообществу ИР «Птолемея» я не имею никакого отношения. Фактически они даже не являются моими родственниками, у нас разные предки. Связь с «Птолемеем» я не поддерживаю.
– Отлично. Когда вы… э… родились?
– Активация матрицы псевдоразума – 2282 год, 6 июня. Старичок, правда?
– Да уж, – кивнул я. – Вам известна моя специальность?
– Разумеется. Психотехника. Но я, подобно обычным людям, не очень люблю, когда копаются в моем сознании.
– А кто любит? – задал я риторический вопрос. – Не беспокойтесь, сейчас меня интересует нечто другое.
– Отдать приказ о начале расконсервации первого сектора Сферы Мёбиуса? Все системы работают в штатном режиме, возможность аварийной ситуации – один к тридцати миллиардам. Процесс займет двадцать три часа, еще несколько часов уйдет на активацию андроида – после стазиса восстановление продолжается гораздо дольше, чем после криогенной фуги.
– Начинай, – согласился я. – Поглядим собственными глазами, что за искусственных людей создавали четыреста лет назад. Однако есть еще один, не менее важный вопрос: что хранится во втором секторе? Признаться, я слегка шокирован. Живой человеческий мозг… Зачем?
– В XXIII веке еще не было технологий, способных воссоздавать человеческое тело по образцам ДНК. Равно как и реимплантировать клону органы, относящиеся к центральной нервной системе. Жизнь головного мозга поддерживает компактный автохирург, срок бесперебойной работы – до пяти лет, но после помещения в стазис…
– Оставим технические подробности, – перебил я. – Понимаешь, я никогда не видел ничего подобного. Мозг – очень нежный орган, нейроны начинают погибать после нескольких секунд кислородного голодания, следовательно, его отделили от… от туловища, когда человек был еще жив.
– Вывести визуальную информацию на центральный монитор? – невозмутимо поинтересовался ИР. – Полное досье по объекту.
Именно это мне и требовалось. Кому и для каких целей понадобилось хранить четыреста лет мозг живого человека вместе с кремнийорганическим андроидом? Мне такая форма «бессмертия» кажется отвратительной. Или, действительно, решили дождаться, пока не будут изобретены сравнительно надежные методы полного восстановления организма? Конечно, тогда ведь о нейроклонировании ничего не знали…
Экран голопроектора залился темно-синим цветом, в верхнем правом углу появилась эмблема русского Военно-космического корпуса. Вспыхнули красные буквы: «„Объект 278“. СТЕПЕНЬ СЕКРЕТНОСТИ А-000. Только для сотрудников Управления Имперской Безопасности, департаменты 1, 6, 7, 9. Допуск – по личному решению министра ИБ».
Круто, ничего не скажешь. Я, между прочим, «сотрудником Управления» формально не являюсь и с господином рейхсминистром никогда не встречался. Только с заместителем – адмиралом фон Шраттом. Но если адмирал решил, что мне – можно, будем удовлетворять любопытство за счет Конторы!
Вначале никакой особо ценной информации я не получил. Обычное досье офицера Генштаба. С фотографии на меня смотрел худощавый молодой человек с чуть монголоидным разрезом глаз и короткой армейской стрижкой. Некий Казаков С. В., 2256 года рождения, командное училище ВКК, довольно приличный послужной список – спецоперации на Земле и в Дальнем Космосе, русские и германские правительственные награды, перевод в оперативное управление ГРУ Генерального штаба Российской империи с присвоением внеочередного звания капитана (2281 г.). Затем, меньше чем через год (то есть перед самой Катастрофой!) – звание штаб-офицера. До 2284 года находился в личном распоряжении Имперского Регента – ого! Это значит, что господин капитан являлся доверенным лицом самого высокого руководства и выполнял крайне деликатные задания, скрытые под кодовыми наименованиями: операция «Инквизитор», операция «Клинок», операция «Суворов» и так далее.
Серьезный был парнишка, это очевидно – к двадцати семи годам заработал одиннадцать орденов, включая наши Железные Кресты первого и второго классов и русский «За храбрость» первой степени. Такие серьезные побрякушки просто так не навешивают.
Что же было дальше? Август 2283 года – внезапный перевод с Гермеса на Афродиту вместе с подчиненным спецподразделением (на Гермесе Казаков вроде бы участвовал в обеспечении операции «Одиссей-Дельта», сиречь в армейском прикрытии плана эвакуации с Земли). Сириус-Центр тогда не мог похвастаться стабильностью, после Исхода началось множество вооруженных конфликтов за более удобные и богатые территории Афродиты, воевали всерьез. Там штаб-офицер Казаков и попал в донельзя неприятную историю. А ля гер, ком а ля гер, что называется…
От нескольких видеозаписей и фотографий, услужливо продемонстрированных ИР, меня едва не стошнило. Съемка велась тактической камерой, установленной на шлеме одного из парамедиков санитарной службы ВКК. Утренние сумерки, ожесточенная стрельба, дым, развороченный танк на магнитной подушке – отказали защитные силовые поля? Вой, галдеж, непрекращающийся поток непереводимых русских ругательств, шипение энергетических разрядов, взрывы мин – боже мой, даже в университетском курсе истории говорится лишь о «незначительных столкновениях» на Афродите в первые три года Изгнания! А тут – документальные съемки Апокалипсиса!
Кадр сменился, и я заставил себя не отводить взгляд. Человека будто пропустили сквозь мясорубку – осколки костей, разорванные мышцы, все это в смеси с желтоватой глиной и обрывками ткани полевого камуфляжа. Темно-красная кровь, брызги из тонких артерий попадают на окуляр камеры и стекают капельками; парамедики оглушительно матерятся, запрашивают по рации вертолет с автохирургом, снова стрельба и розовые вспышки…
Ничего себе «незначительные столкновения»!
Казакова эвакуировали в тыл живым. Вернее, живым на десять процентов. Автохирург взял на себя поддержание работы мозга и попытался начать восстанавливать невосстановимое. Ничего не вышло. Я слабо разбираюсь в медицине, но понимаю, что пятьдесят два осколочных ранения, ожоги третьей-четвертой степени сорока процентов поверхности кожи, повреждение воротной вены, брюшной аорты и сердечной мышцы с жизнью несовместимы категорически. Жутковатая смерть, особенно если учитывать, что капитан находился в сознании вплоть до помещения в капсулу автохирурга.
Смерть? Нет. Не смерть. Врач-человек обязательно отдал бы автохирургу приказ о прекращении реанимационных мероприятий, но вмешалась третья сила – с базовой станции русского флота «Кронштадт» пришел категорический приказ отправить то, что осталось от капитана Казакова, в госпиталь БСФ и любой ценой не допустить смерти мозга. Уже в космосе лучшие хирурги-люди с помощью ИР сохранили единственную не погасшую искорку жизни, и по распоряжению Кого-то Самого Главного «биоматериал» погрузили в стазис – дожидаться тех времен, когда человек или «Птолемей» раскроют тайну эликсира бессмертия. Подобные опыты раньше проводились только на животных, однако Казакову повезло – функции мозга не нарушены, массовой гибели клеток не отмечено.
Такая вот история. Одно непонятно, почему именно он?
Дополнительный вопрос звучит следующим образом: является ли совпадением или случайностью то, что кремнийорганический андроид типа «ErwinII», носящий личное имя «Sigurd» (идентификационный номер в каталоге «Вальхаллы» KО0032), оказался в Сфере Мёбиуса ровно через пять суток после «ненастоящей смерти» Казакова? Не заметить совпадение невозможно.
– Ты можешь устроить разговор с адмиралом фон Шраттом? – Я развернул кресло и уставился на фантом ИР «Вальхаллы». – В реальном времени, по линии Планка. С гарантией, что «Птолемей» не перехватит сигнал?
– Две минуты, – незамедлительно ответил ИР. – Точнее, две минуты до настройки на приемо-передающий центр «Викинга».
На самом деле прошло минут десять – адмирала или не могли найти, или вызов переадресовывался в другую звездную систему – фон Шратт мог оказаться в любом из миров Содружества.
– Виттман? – его высокопревосходительство появился на мониторе. Заспанный и недовольный. – С ума сошли? У нас четыре утра!
– Вы сами приказывали связываться в любой момент при возникновении чрезвычайных обстоятельств.
– Господи… Что вы там натворили? За двое суток?
– Ничего особенного, герр адмирал. Мне требуется технологическая поддержка. Немедленно.
– Можно подробнее?
– Аппаратура нейроклонирования. «Объект 278». Если вы знаете о нем, то поймете смысл моей просьбы.
Вернер фон Шратт шумно выдохнул и посмотрел на меня (точнее, в камеру приемника Планка) действительно как на душевнобольного. Помолчал. И…
– Спецгруппа высадится на Гермесе в течение тридцати двух часов. Я извещу. Еще что-нибудь?
– Благодарю, ваше высокопревосходительство.
– Будьте скромнее, Виттман. Что я отвечу, если завтра вы потребуете императорскую корону?
– Простите, что разбудил, герр адмирал.
Связь прервалась, а я эмоционально хлопнул в ладоши. Сработало! СРАБОТАЛО! Значит, я и впрямь не пешка в этой игре, а как минимум…
Не конь, это точно. Но и не ферзь. Нечто среднее.
* * *
Я настолько увлекся, что не заметил, как наступил вечер, – биологические часы отказали. ИР несколько раз советовал отдохнуть, получая в ответ стандартное «отцепись» или «не мешай». В прошлом я не испытывал особой тяги к изучению истории, но сохранившаяся в памяти компьютера «Вальхаллы» информация оказала на меня почти гипнотическое воздействие. Документы, видеозаписи, приказы, статистические данные – богатство-то какое! И разумеется, у меня появилось множество новых вопросов. Скажу откровенно: вопросов неприятных и опасных.
Массовая эвакуация проводилась с 17 сентября 2282 года по 31 августа 2283-го, из двадцати миллиардов жителей Земли вывезли шестьсот двадцать пять миллионов, то есть 3,125 процента от общей численности. На долю Русско-германского союза пришлась половина эвакуированных – начали раньше и техника была получше, чем у всех остальных. Второе место в этом печальном соревновании поделили Объединенная Европа и США, далеко позади за ними остались Китай, Бразилия и Азиатский Дракон, прочие государства ограничились спасением от двух миллионов до нескольких тысяч подданных. Очень многие страны не спасли никого.
…Все это замечательно, но что случилось с оставшимися на Земле 96,875 процента? По официальной версии, жизнь на планете была полностью уничтожена импульсами нейтронной звезды еще до наступления 2284 года, систему закрыли для полетов немедленно по завершении плана «Одиссей», но до 14 сентября 2283-го там еще находились военные корабли. Затем поступил приказ «Аттила» (в чем он заключался – сведений нет) и был введен тотальный карантин – любое судно, проникшее за орбиту Плутона, объявлялось вне закона и уничтожалось ВКК (зарегистрировано семнадцать прецедентов). Кстати, из-за столь жесткой политики Империй на Афродите начались конфликты между Русско-германским союзом и США, но первое серьезное столкновение произошло еще на орбите Земли.
В теории эвакуацию можно было продолжать и после 31 августа – «аномалия» оказывала на планету лишь ограниченное воздействие, но 14 сентября произошло нечто, заставившее нас и русских полностью блокировать Солнечную систему. Что стряслось? Столкновения нейтронной звезды с Солнцем или Землей не было, в ноябре она приблизилась к планете на минимальное расстояние в пять с половиной миллиардов километров и начала удаляться, а через полгода ушла в межзвездное пространство. Почему, когда миновала непосредственная опасность, мы не вернулись и лишь усилили блокаду? Ведь некоторые могли выжить, например люди, спрятавшиеся в хорошо защищенных убежищах? Земля находилась под непрерывным «обстрелом» энергетических и гамма-импульсов всего три-четыре месяца, я сомневаюсь, что они накрыли всю поверхность планеты, каждый квадратный миллиметр.
За четыреста лет придумано множество красивых объяснений категорическому запрету на посещение Солнечной системы – мол, «не следует беспокоить прах предков», незачем «осквернять могилу цивилизации» и так далее. Ныне этот запрет воспринимается как нечто само собой разумеющееся, никто не хочет задавать неудобных вопросов – прошлое осталось в прошлом, мертвое мертво. Но почему не было отправлено ни одной экспедиции, пускай даже секретной, только ради того, чтобы взглянуть на помянутую «могилу цивилизации» и положить букет цветов на мраморную плиту? Никто не решился проверить, что осталось от Земли. Нельзя, и все тут!
14 сентября 2283 года. Очень, очень странная дата, вызывающая сотни новых «почему?».
Ближе к полуночи я все-таки спустился в кают-компанию, чтобы приготовить легкий ужин и слегка передохнуть – от переизбытка информации разболелась голова. ИР доложил, что расконсервация андроида идет в обычном режиме, никаких отклонений. И вдруг компьютер осекся на полуслове, проекция моргнула и исчезла. По помещениям бункера прокатился низкий гул, похожий на отдаленное гудение реактивного двигателя.
– Эй? – позвал я. – В чем дело?
Молчание. Автоповар заморгал тревожными красными индикаторами и тоже отключился. Мгновение спустя погасли лампы, лишь мерцали голубым светом аварийные биолюминесцентные панели.
– Хватит шутить, перезапусти систему! – громко сказал я, обращаясь к ИР и стараясь подавить тяжелый приступ клаустрофобии, мне вроде бы несвойственной. Черт побери, только вчера мы с Вадимом обсуждали возможность аварийной ситуации на объекте! – Ау?
Появилась мелкая вибрация, в шкафчике над автоповаром зазвенела посуда. Землетрясение? Тектоническая активность на Гермесе невелика, Юрга находится вне зоны континентальных разломов, а кроме того, окружающие бункер силовые поля должны компенсировать подземные толчки любой мощи… Или генераторы полей перестали работать?
Ориентируясь по аварийным указателям, я выбрался в коридор, поднялся по лестнице и споткнулся на пороге конференц-зала – я физически почувствовал чужой взгляд. Что-то (кто-то?) находилось совсем рядом, за моей спиной. Клянусь, я услышал чужое дыхание!
Страшно-то как, а? Вадим говорил, что бояться не стоит, здешние призраки вреда не причинят… Но все равно страшно! Хочется орать в голос.
Я обернулся. Никого нет. Или какая-то тень метнулась в дальний угол? Та-ак, а это что еще за чудеса?
Внизу, за лестничным пролетом, появился колеблющийся золотисто-оранжевый свет – солнечный? Очень похоже, но лучи солнца не могут проникнуть под многометровую толщу гранита и базальта а также за многослойную защитную оболочку бункера!
Я замер на верхней ступеньке, наблюдая. В стене образовался арочный проем, заклубился туман, потянуло запахом сухой травы – откуда? Спустя мгновение к сияющей арке подошел вынырнувший из темноты невысокий человек, с вполне непринужденным видом шагнул вперед, и видение тотчас исчезло. Гул и вибрация прекратились, настала тишина.
Лампы моргнули и вспыхнули режущим глаза голубоватым светом.
– Прошу прощения. – Мое сердце пропустило два удара, когда послышался бодрый голос ИР. – Сбой в системе продолжался две минуты четырнадцать секунд, провожу диагностику…
– Заткнись, – выдавил я и расстегнул ворот рубашки. – Хотя нет… Что это было?
– Пока неизвестно. Кратковременное отключение, вызванное внешним воздействием. Источник неидентифицирован, приблизительная аналогия – сигнал, поступивший по линии Планка, но мой передатчик Планка неактивен.
– Независимые датчики что-нибудь зарегистрировали, пока ты был без сознания?
– Без сознания?
– Это психотехнический термин, зануда! Отвечай на вопрос!
– В течение минуты пятидесяти пяти секунд в пределах внутреннего периметра находился объект массой свыше семидесяти двух килограммов. Объект хаотически перемещался в «быстром времени», но, поскольку я был отключен, отследить его не удалось.
– Такое случалось раньше? – спросил я и понял, что сморозил глупость. Конечно, случалось!
– Перечислить даты появления аномалий в течение последнего года? – осведомился ИР.
– Не надо, – я вытер пот со лба. – Надеюсь, Сфера Мёбиуса не пострадала?
– Процесс расконсервации не прерывался. Вывести данные на монитор в концеренц-зале?
– Давай попозже… В бункере найдется спиртное? Я бы с удовольствием пропустил стаканчик.
– Посмотрите в баре кают-компании.
* * *
Если подходить к проблеме беспристрастно, призрак, неожиданно посетивший «Вальхаллу», не причинил мне ровным счетом никакого вреда. Легкий стресс можно не упоминать. Впечатления, конечно, малоприятные – охватившее меня чувство присутствия в бункере Чужака, нахлынувший волной непреодолимый ужас, странные звуки, вздрагивание пола под ногами… ИР потом заметил, что, по данным детекторов массы и движения, неведомый «объект» «наследил» в девяти отсеках. Выныривал из пустоты, несколько секунд оставался на месте, затем мгновенно перемещался в соседнем блоке. Из «быстрого времени» во время объективное он перешел только перед самым исчезновением – недаром я видел человеческий силуэт!
Сущая чертовщина. Материальные (тем более – биологические!) объекты не могут существовать в «быстром времени», это привилегия обитающих в виртуальном мире ИР. Но если Чужак действительно обладает столь уникальными способностями, получается, что он провел в бункере не две с небольшим минуты, а несколько часов или даже суток: вспомним теорию относительности, которую еще никто не отменил и не опроверг!
Бессонную ночь я провел в центре управления, приказав компьютеру заблокировать шлюзы и предупреждать о любых странностях. В девять утра заявился Лесков, со снисходительной ухмылкой выслушал мой красочный рассказ и сказал, что запрещает работать с ИР больше восьми-девяти часов в сутки – вредно для здоровья, как физического, так и психологического.
– …Никаких особых отличий от предыдущих посещений. – Вадим заставил меня подняться на поверхность, усадил в джип и повез завтракать в один из ресторанчиков на океанской набережной. Разговоры по дороге вертелись только вокруг ночного происшествия, как Лесков ни старался сменить тему. – Своими глазами я гостя раньше не видел, но ощущения знакомые: страх, появление необычных запахов и источника света, вибрация… Тебе как новичку повезло – успел разглядеть Чужака. Говоришь, человек?
– Фигура однозначно человеческая, а не человекоподобная, – ответил я. – Все пропорции соблюдены, на инопланетянина-гуманоида, какими мы их себе представляем спокон веку, не похож. Знаешь, о чем я подумал? Вернее, о ком?
– Подумаешь, бином Ньютона! О Хозяевах Дорог? Старая версия. И единственно правдоподобная… Но для чего представителям гипотетической сверхцивилизации понадобилась «Вальхалла»? Что они там забыли?
– Воруют технологии, – соригинальничал я, вызвав у Лескова приступ скептического веселья. – Ничего смешного, вдруг у них нет своих компьютеров или они не знакомы с методикой рециркуляции пищи?
– Не забудь, Чужаки никогда не оставляют следов – никаких вещественных доказательств их присутствия на объекте за все эти годы получить не удалось. Когда-то Сириус-Центр интересовался призраками «Вальхаллы», прилетала команда Охотников спецотдела Имперской Безопасности… Ни единого волоска, ресницы, ни одной пылинки! Чужаков регистрируют только примитивные, а потому безотказные детекторы массы и движений.
– Охотники? Не понял?
– Не знаешь о них? Крутые профессионалы, основное направление – поиск чужого разума и артефактов инопланетного происхождения. Блоки «Вальхаллы», помеченные латинской единицей, принадлежат их ведомству, между прочим. Охотники трижды устраивали засады в бункере, но каждый раз оставались с носом – поймать Чужака не удалось.
– Ничего себе, – я почесал в затылке. – Засады? Поймать? Для чего?
– Начальству с Сириуса виднее, – индифферентно ответил Вадим. – Соглашение 2283 года касается только Дорог, в нем ничего не говорится о Чужаках, которые могут появиться за пределами запретной зоны. С этой точки зрения Охотники правы, но инопланетянам, думаю, решительно плевать на юридическую сторону вопроса. Человек им безразличен, главное, чтобы люди не подходили близко к Дорогам.
Итак, круг замкнулся – мы вернулись к исходной точке.
Дороги Гермеса. Восемь трасс, ведущих строго с юга на север, каждая длиной девяносто два километра. Построены из квадратных плит размером два на два метра, уложенных по две в ряд. Материал ранее известен не был: сочетание кремния, силикатов и металлов. Все Дороги расположены в реликтовых лесах, произрастающие там деревья-гиганты не являются эндемиками Гермеса, а завезены с других планет – это доказал генетический анализ.
Обнаружили Дороги в июне 2282 года, когда на Земле уже знали о приближающейся «аномалии» и начали подготовку к эвакуации. Небольшая экспедиция, обязанности которой заключались в оценке пригодных для заселения людьми земель на континенте Новый Квебек и расстановке маячков-ориентиров, случайно наткнулась на Дорогу, вытянувшуюся по семьдесят третьему градусу западной долготы. Вскоре нашлись и оставшиеся семь дорог – их обнаружили из космоса. Больше всего потряс тот факт, что экспедиция использовала хорошо мне знакомого «Франца-Иосифа», следовательно, в памяти ИР корабля должны остаться подробные сведения об этой истории (обязательно пообщаюсь с кораблем на эту тему!).
Вплотную исследовали Дороги вплоть до зимы 2283/84 года привлекли департамент биологический безопасности и неких «частных лиц», упоминаний о которых я больше нигде не нашел. Затем было заключено Соглашение. Об этом уникальном договоре стоит рассказать чуть подробнее, поскольку мы имеем дело с первым и единственным зарегистрированным случаем осмысленного контакта человека с иной цивилизацией.
Понятно, что Гермес вызывал у руководства серьезные опасения: если на планете найдены столь впечатляющие артефакты искусственного происхождения, значит, Чужаки могут посещать Гермес или скрытно живут в этом мире. Пока колонизация носила ограниченный характер, люди Чужаков не раздражали – их было слишком мало, да и северные области обоих материков поселенцев не привлекали, они предпочитали жить на побережье океана и в наиболее пригодных для сельскохозяйственной деятельности степных районах южнее экватора. Но что скажут Хозяева Дорог, когда на планету высадится многомиллионная орда эвакуированных и они начнут расселяться по всему миру? Незваных гостей или вежливо попросят убираться подобру-поздорову, или Чужаки начнут войну – человек поступил бы именно так.
Какому-то умнику в чине подполковника ГРУ пришла в голову оригинальная идея: установить рядом с Дорогами мощные ретрансляторы и всеми доступными способами – через широкополосную, мазерную, радио– и планкову связь непрерывно транслировать одно-единственное уведомление как на основных языках Земли, так и зашифрованное двоичным кодом: Дороги останутся неприкосновенны; власти создадут «санитарные кордоны» по двадцатой и тридцатой параллелям; строго определят транспортные коридоры (как наземные, так и воздушные) для связи с севером, отклоняться от которых будет строжайше запрещено; нарушителей режима секретности будем ловить или отстреливать; в обмен требуем гарантий ненападения и полного нейтралитета.
Никто не ожидал, что попахивающая откровенным безумием затея сработает: вскоре на приемники линии Планка поступило краткое сообщение. Всего две фразы: «Согласны. Срок действия договора неограничен». Источник сигнала определить не удалось.
Все работы на Дорогах были незамедлительно свернуты, за несколько лет вдоль параллелей возвели настоящие оборонительные валы, а в 2292 году Гермес «закрыли», предварительно выселив на Афродиту множество технических специалистов, необходимых будущей столице Содружества. План «Grйnze» («Граница») очень напоминал введенную девять лет назад блокаду Солнечной системы.
…За триста восемьдесят девять лет на Гермесе не было зарегистрировано ни единого инцидента, связанного с Дорогами, – опасения не подтвердились. Тем не менее планета остается в полной изоляции, «Птолемей» убежден, что отсюда исходит реальная угроза как человечеству, так и сообществу ИР, с которым люди издавна живут в сытом симбиозе. Конфликт со сверхцивилизацией мы не переживем, следовательно, незачем раздражать своей навязчивостью не желающих знакомиться с человеком братьев по разуму.
Это вся доступная информация, которую я сумел раскопать в памяти компьютера «Вальхаллы». Еще несколько сотен файлов помечены грифами «совершенно секретно», «допуск по категории „А0I“, „только для начальников департаментов“, „степень секретности A-000“ – прямо-таки кладезь загадок, несбыточная мечта любого уважающего себя историка!
– Что такого жуткого они скрывают? – Я сидел за столиком и, подперев щеку кулаком, смотрел на море. Поданный к десерту горячий шоколад давно остыл. – Большинство электронных документов хранится в единственном экземпляре, копий файлов нет даже на Сириусе, я уж не говорю про открытые базы данных планетарных инфосфер. Я обратил внимание на даты: сведения относятся только к периоду эвакуации и последующих восьми-девяти лет.
– Меньше знаешь – крепче спишь, – поучающим тоном заметил Вадим. – Занимайся своим делом и поменьше ломай голову над тайнами прошлого. Ну скажи, что ты сможешь изменить? Четыре века прошло, Катастрофа и Исход превратились в легенду, в страшную, но красивую сказку со счастливым финалом. Человечество выжило, образовались две новых линии развития – Гермес и Содружество, люди если не победили, то обхитрили слепые силы природы… Я, между прочим, читал ваши учебники истории, нарочно сделал запрос по линии Планка – картина самая радужная и умиротворяющая. Что и кому ты докажешь своими изысканиями? Кого научишь думать по-другому?
– У меня нет желания что либо доказывать или кого-то учить! – чуть более резко, чем следовало, ответил я. – Работа с документами той эпохи входит в круг моих обязанностей, изучение среды обитания автономных ИР…
– Ты сам веришь в то, о чем говоришь?
Долгая пауза. Над океаном летали белые птицы – не ДНК-реконструированные чайки Веймара, а какая-то местная разновидность пернатых.
– Нет, не верю… – поостыв, сознался я. – Любопытство погубило кота, так ведь говорят? Клянусь, попрошу фон Шратта дать мне полный допуск!
– Смысл? Адмирал или откажет, или ты навеки останешься здесь, на Гермесе. В почетной ссылке. Третий вариант – убьют. Нравится перспектива?
– Почему убьют? – заинтересовался я.
– Потому, что людям, обладающим властью и огромным влиянием, не нравится, когда роются в их грязном белье. Или в грязном белье их предшественников. Опорочить систему государственного управления, принципы преемственности и легитимности? Поставить под сомнение славу великих героев эпохи Исхода, спасших человечество от неминуемой гибели? Позволить усомниться в их самоотверженности и благородстве? Опровергнуть исторические догмы? Ты спятил?
– Я не собираюсь делать ничего подобного! Просто хочу понять…
– Понять? Отлично! Предположим, завтра ты узнаешь, что в XXIII веке группа генералов и чиновников договорилась с «Птолемеем» о следующем: цивилизация ИР одаривает заговорщиков технологией создания искусственной нейтронной звезды, которую можно использовать как инструмент для захвата абсолютной власти. В эвакуационные списки заносятся только родственники и друзья плюс некоторое количество технорабов, способных обеспечить существование нового общества, возглавляющие комплот деятели получают в руки все нити управления, а «Птолемея» в обмен официально «легализуют». Сам знаешь, до Катастрофы сотрудничество с ИР было ограничено. И вот благодаря пытливому изыскателю величайшая тайна всех времен может быть раскрыта, авторитет власти рухнет, начнется хаос… Что с тобой сделают, как думаешь? Чтобы предотвратить огласку настолько неприятных фактов?
– Ты серьезно? – потрясенно ахнул я. По спине пробежал холодок. – Не может быть…
– Успокойся, я эту версию только что придумал. Но ведь правдоподобно? Заодно мы получили объяснение, почему так много документов доселе засекречено.
– Ф-фу, – я помотал головой и утер салфеткой выступивший на лице липкий пот. – Хватит пугать меня до полусмерти!
– Никто тебя не пугает, просто я хотел дать наглядный пример того, насколько опасны могут быть некоторые секреты, – Лесков понизил голос. – Я не исключаю, что во время Исхода допускались очень серьезные просчеты, стоившие многих жизней – миллионов, а может, и миллиардов. Это простительно. Эвакуация продолжалась всего один год, возникали накладки, случались аварии, новые технологии переброски не были испытаны, у населения Земли возрастали панические настроения. Даже один перепуганный до мокрых штанов человек представляет определенную опасность, а если их сто или триста миллионов? Множество обезумевших людей, которыми руководят только страх и неконтролируемый инстинкт самосохранения, трансформированный в инстинкт разрушения? Ты занимаешься психологией разумных машин, но должен иметь какое-то представление и о человеческой психологии!
– Стихийные бунты? – Я понял, о чем толкует Вадим. – Неуправляемые толпы, желание прорваться на спасательные корабли любой ценой? Чтобы поддерживать минимальный порядок, потребуются войска, усмирение мятежников, жесткие репрессии. Конечно, эвакуация не могла пройти без эксцессов, историки Содружества упоминают о беспорядках во многих странах Земли, однако никаких подробностей не приводят. А ведь там царил настоящий ад, никаких сомнений…
– Теперь ясно, какого рода документы могут храниться в «Вальхалле» и почему их никогда не опубликуют? Забудь про допуск и адмирала фон Шратта. Зачем травмировать нежную психику обитателя благополучного и богатого Содружества давно забытыми кошмарами? Мне здесь невротик не нужен.
Опять эти грубоватые шуточки! Надоело!
– Допустим, про фон Шратта не смогу я забыть при всем желании. – Сделав вид, будто слова Вадима меня совершенно не задели, я обратился к насущной тематике. – Его высокопревосходительство должен связаться с нами в ближайшее время. Искусственный разум «Вальхаллы» перенаправит сигнал на мой ПМК.
– Ты о чем?
– Вчера вечером я запросил помощь с Сириус-Центра. Полное восстановление «Объекта 278» путем нейроклонирования. Корабль вскоре прибудет.
Лесков откинулся на спинку пластикового стульчика, изумленно округлил глаза:
– Занятно… И зачем это тебе?
– Понятия не имею. Наитие. Объекты, хранящиеся в Сфере Мёбиуса, взаимосвязаны, достаточно взглянуть на даты их помещения в стазис. Я начну работать в сфере контакта с ИР, а тебе наверняка будет интересно пообщаться с человеком, умершим… почти умершим четыреста лет назад. И последнее: жизнь всегда являлась главной ценностью. Если нейроклонирование пройдет неудачно, «Объект 278» умрет навсегда и избавится от унизительного существования в виде «хранилища информации». Если у нас все получится, он станет вполне полноценным человеком. Представь, что тебя усыпили и засунули в пробирку на четыреста лет. Гадость какая…
– Не предполагал, что ты эдакий гуманист, – Вадим протянул руку к давно опустевшей кофейной чашке и сразу поставил ее на место. – Неужто адмирал согласился по первому требованию нарушить технологический карантин и прислать сюда автономный медицинский центр, рискуя «засветиться» перед «Птолемеем»? Есть многое на свете, друг Горацио, что неизвестно нашим мудрецам…
– Чего?
– Это цитата. Шекспир. Я тебе потом книжку подарю. Интересные времена настают…
Я сразу подумал о том, что похожую фразу слышал всего два дня назад от милейшей фрау Бок.
* * *
Подозреваю, что конструкторы, проектировавшие «Франца-Иосифа» и однотипные рейдеры, имели не только техническое, но и художественное образование – идеальные формы корабля так резко контрастировали с угловатым транспортом, прибывшим с Сириуса, что я невольно вспомнил древний афоризм о спасающей мир красоте. В прежние времена любому, даже самому крошечному, катеру давали имя, а большинство наших кораблей скрываются под неуклюжими аббревиатурами – так удобнее. На борту транспорта значилось: MS-040/SZ-W, что означало понятное любому кретину «Medizinschiff, Sirius-Zentrum, „Wiking“». Специализация, звездная система, порт приписки, номер в каталоге Центра Транспортного Контроля – до предела просто и невыносимо скучно. Впрочем, если бы это страшилище назвали «Хагеном», «Нибелунгом» или какой-нибудь «Марией-Терезией», вышло бы еще хуже: такие корабли недостойны носить собственное имя.
Ранним утром 9 сентября прилетевший «оттуда» уродец коснулся посадочными опорами мокрого от дождя бетонного покрытия в «Зоне А» военной базы на окраине Юрги. Встречающих было немного: я, Вадим, красный от праведного гнева комендант «Борисполя» и незнакомый господин в штатском из ведомства генерал-губернатора. Последний выглядел совершенно невозмутимо, будто встречал корабли Содружества по десять раз на дню, но полковник Болдырев разве что не рычал и не кусался – его подняли с постели, предупредили о нежданном визите за сорок минут до посадки корабля и дали понять, что на ЕГО базе будет проводиться спецоперация Управления Имперской Безопасности. Ладно бы в ней участвовали свои, гермесцы, – в Юрге действуют собственные спецслужбы, обеспечивающие спокойствие колонии! – но приказ поступил с Сириуса! От людей, которые связаны с жителями Гермеса только фактом принадлежности к одному биологическому виду!
С приказом губернатора, однако, не поспоришь; его превосходительство подчинен (пускай только на бумаге) имперским властям и командует всеми вооруженными силами Юрги, о неподчинении и речи быть не может! Посему господин полковник злился втихомолку, бросал на нас яростные взгляды и мок под дождем – погода ночью резко испортилась, со стороны моря нанесло облаков.
Адмирал фон Шратт оказался человеком слова: из обещанных тридцати двух часов прошло всего двадцать девять, корабль вошел в пространство системы Вольф-360 и благополучно приземлился в Юрге. Медицинский центр, отчасти напоминавший ощетинившегося бесчисленными антеннами и датчиками зондов квадратного ежа, вошел в атмосферу Гермеса, затормозил, отключил маршевые двигатели, вплоть до самой посадки бесшумно перемещался с помощью электромагнитных генераторов. Не думаю, что горожане Юрги заметили гостя – слишком низкая облачность и туманная дымка обеспечили скрытность, а навигационные огни транспорт не включал.
Экипаж оказался немногочислен – капитан военно-медицинской службы и два техника моего возраста. Обвитая змейкой чаша в петлицах и кадуцей на рукаве меня не обманули: обычных спецов на Гермес не отправят, эти трое принадлежат к высшей касте. Скорее всего, департамент биологической безопасности или даже особое подразделение лейб-гвардии. Капитан был высок, худощав и сдержан, говорил тихим суровым голосом и всем своим видом показывал, что мы оторвали его от каких-то других, куда более важных дел.
Комендант базы слегка подобрел, выяснив, что командир корабля этнический русский, хотя на немецком языке он говорил так же безупречно, как и на родном: двуязычие в Содружестве вещь самая привычная. Звали его Дмитрием Калягиным, но он предпочитал сухое «господин капитан». Техники скромно отмалчивались и не выходили на первый план, пока господин Калягин беседовал с губернаторским чиновником, которому были переданы внушительный пакет и контейнер с ДНК-носителем – значит, военным медикам пришлось поработать курьерами. Интересно, какие распоряжения правительство и Имперский Сенат отдали наместнику? Очень надеюсь, что меня они не касаются.
– Это вы Юрген Виттман? – капитан наконец-то соизволил обратить внимание на мою персону. – Мне поручено разобраться с вашим делом. Поговорить можно на борту корабля, здесь сыро.
Конечно, сыро. Дождь усиливался, ветер еще не достиг штормовой силы, но задувало изрядно.
– Это необязательно, – подал голос Вадим. – Вам разрешен доступ непосредственно на объект. Предлагаю спуститься в бункер и ознакомиться с… с материалами.
– Материалы? – хмуро повторил Калягин. – Изящная метафора. Идемте.
Один скупой жест, и техники молча исчезли в шлюзе транспорта. Пока их помощь не требовалась. Капитан небрежно козырнул коменданту, давая понять, что общаться с ним не собирается, и мы быстро зашагали к шахте.
Болдырев сплюнул, развернулся на каблуке и потопал в сторону КПП. Для него чужаками были мы.
– …Я частично ознакомлен с проблемой, – отрывисто говорил капитан, пока корзина лифта медленно ползла вниз, – однако процесс полного клонирования личности мы провести не сумеем. Для этого требуются информационные накопители, предоставить которые может только «Птолемей» с его огромными резервами. Мне строжайше приказано не выходить на связь с сообществом ИР и справляться своими силами.
– Минуточку, – я недоуменно посмотрел на капитана. – Восстановление организма и личности человека, чей мозг хранится в стазисе, невозможно? Но я же просил его высокопревосходительство о…
– Вы не дослушали, господин Виттман, – резко перебил меня Калягин. – Учитесь терпению, пригодится в жизни. На обсуждение выносятся три варианта. В нейронах, как вам известно, записывается информация – воспоминания, чувства и субъективные ощущения человека, начиная от зубной боли до жмущих ботинок или неудобного кресла. Каждую наносекунду мозг получает и «записывает» тысячи впечатлений от окружающего мира, за сутки – сотни миллиардов и триллионы бит. Вам нужно что-то конкретное, я прав? Отсеять не представляющую интереса информацию мы не сможем, следовательно, придется считать с нейронов весь комплекс впечатлений за определенный период и затем выделить требуемое. Процесс длительный, но вполне надежный.
Мы вышли в тоннель, ИР идентифицировал ДНК и пропустил за охраняемый периметр. Обосновались в кают-компании. Вадим, ненавязчиво исполняя долг хозяина, заказал автоповару чай и бутерброды.
– Первый вариант годится только в случае, если вам необходимо получить воспоминания человека, относящиеся к тому или иному отрезку времени продолжительностью не более года – аппаратура корабля на большее не рассчитана, – продолжал втолковывать капитан. Он был невероятно краток, но как уверенный в своих знаниях профессионал рассказывал легко и доходчиво. – Вероятность номер два: мозг имплантируется в тело неактивированного андроида. Периферическая нервная система и жизнеобеспечивающие органы формируются методом генозамещенного партеногенеза. Такой человек, правильнее сказать – такое существо, проживет около двух-трех лет, пока не начнется реакция отторжения. Первое время сознание будет ясным, вы сможете общаться. Затем – аллергическая деменция, слабоумие, смерть. Мы еще не умеем соединять естественные ткани с искусственными без тяжких последствий.
– Еще хуже, чем обычное считывание информации с нейронов, – только и сказал я.
– Снова торопитесь, Виттман. Есть третий вариант, наиболее сложный, но и вполне перспективный, – биореконструкция. На основе оригинальных ДНК организм восстанавливается в исходном виде. Мозг, как носитель информации, хирургическим путем переносится в новое тело. Вероятность успеха пятьдесят на десять, где десять – летальный исход.
– Как пятьдесят на десять?
– Именно. Если биореконструированный организм «оживет», сорок процентов отдается на сбои в работе центральной нервной системы. Человек останется непроходимым дебилом. Навсегда. Выбирайте. Каждый способ имеет свои преимущества.
Шикарный выбор, ничего не скажешь.
– Герр Виттман, когда вы примете решение? Лучше бы поторопиться.
– Третий… – это слово вырвалось у меня непроизвольно. Снова наитие? – Третий вариант. Каковы сроки?
– Пять-семь стандартных суток с учетом времени, затраченного на вывод из стазиса.
* * *
Целый день я прилежно делал вид, что занимаюсь невероятно важными делами, а в действительности изнывал от нетерпения и с уныло-сосредоточенным видом продолжал копаться в базе данных «Вальхаллы», через каждый час заглядывая на нижний уровень комплекса – проверить Сферу Мёбиуса. «Машина времени» никуда не сбежала, и призраки ее не утащили – слишком громоздкая и тяжелая. Вовсе наоборот, на операционной панели появлялось все больше зеленых и синих индикаторов, свидетельствовавших, что техногенный монстр работает исправно, псевдосингулярность в двух отсеках уже не действует, силовая защита постепенно ослабляется, а несколько часов назад криогенная фуга с андроидом переключилась в активный режим, «размораживая» объект.
Лесков тем временем устроил для господина Калягина и его помощников экскурсию по Юрге, заявив, что пора увольняться из Конторы и переквалифицироваться в гиды. Вернулись туристы перед самым закатом, и я не без злорадства оценил их вытянувшиеся лица – такая планетка кого хочешь приведет в замешательство!
– Много странного в жизни видел, – признался капитан. Кажется, его проняло всерьез. – Бывал на Вейстере и Денебе-4, однако… Начинаешь всерьез задумываться о корректном использовании понятия «параллельная цивилизация» – мы так называем «Птолемея», – хотя следовало бы применить этот термин к Гермесу.
– Все обжитые миры, включая независимые планеты и Протекторат, не могут существовать вне сферы влияния Содружества, – ответил я. – Обмен технологиями, торговля, культурная общность… А здесь – четыреста лет саморазвития. Поверьте, я испытал аналогичные чувства, когда прилетел на Гермес.
– Оставим чувства и вернемся к делам насущным, – Калягин недолго пребывал в философическом настроении, вернув себе привычный облик чуждого эмоциям сурового прикладника. – Вы торчали в бункере целый день, Виттман. Какими успехами порадуете?
– Вас лично порадовать пока нечем, господин капитан, – под стальным взглядом Калягина у меня появилось непреодолимое желание вытянуться во фрунт. – Работать с «Объектом 278» можно будет только завтра, зато мой андроид вернулся в реальное время, если подойдет такое определение. Я ждал вашего возвращения из города.
– Одному боязно? – поддел меня Вадим. – Давайте посмотрим, что за неведомая зверюшка народилась.
– Зверюшка? – озадачился я.
– Снова цитата. Такое впечатление, что в Содружестве вообще разучились читать – никакого представления о классической литературе Земли!
– На такую ерунду мы не отвлекаемся, – вполне серьезно ответил Калягин, выходя к лестнице. – Литературой пусть занимаются специалисты-культурологи, у нас другие задачи.
– Узкие специализации? – понимающе кивнул Вадим. – Не понимаю этот образовательный принцип. Человек может оказаться прекрасным специалистом в области биологии, но не сумеет решить простейшего уравнения или перепрограммировать ПМК, поскольку для первого существуют математики, а для второго – компьютерные техники.
– Зато каждый знает свое дело, – отрезал капитан, – а не рассуждает о высоких материях, в которых ровным счетом ничего не смыслит.
Мы с Лесковым переглянулись. Прикажете воспринимать эту фразу как завуалированное оскорбление?
– Первая секция Сферы Мёбиуса не активна, – подал голос ИР, когда мы оказались в Блоке-II. – Состояние объекта удовлетворительное. Выдвинуть криогенную фугу?
В металлопластиковой оболочке корпуса Сферы появилась узкая щель, из которой брызнул ровный белый свет, разошлись лепестки внешнего шлюза, зашуршали сервомоторы. Спустя полминуты капсула с прозрачной крышкой выползла из чрева стазис-комплекса.
– Очень древняя модель, – сдвинул брови Калягин. – Таких фуг уже не осталось, по крайней мере я ни разу не видел. А выглядит как новенькая.
– Она и есть новенькая, – проворчал Вадим, проводя ладонью по гладкому куполу. – Благодаря стазису и отсутствию потерь во времени. Слава богу, никаких сбоев, хотя я всерьез беспокоился – очень большой срок, техника имеет свойство изнашиваться. Могло жахнуть так, что на месте «Борисполя» осталась бы воронка километрового радиуса. В случае отказа внутренних силовых полей Сферы Мёбиуса псевдосингулярность могла вырваться на свободу – было бы очень неприятно оказаться в нескольких метрах от микроскопической искусственной черной дыры! Она распадется в течение двух-трех наносекунд, но за это время успеет притянуть все вещество в ближайшем радиусе и превратить его в энергию.
– Необычный способ самоубийства, – капитан скривил рот в некоем подобии улыбки. – Показывайте ваш артефакт…
Фуга распечаталась, крышка отошла в сторону. Вадим удивленно крякнул.
– Обещали андроида, а здесь, оказывается, человек, – сказал он. – Ошибка в документах?
– Никакой ошибки, – прозвучал голос ИР «Вальхаллы». – Сканирование подтверждает искусственное происхождение организма. Результаты Ядерно-магнитного резонанса, данные биосканера и рентгеновского обследования – на пятом мониторе, вы можете убедиться.
Убедились. Эндоскелет и структура внутренних органов разительно отличаются от строения человека – андроиды хотя и производились «по образу и подобию», но их анатомия и физиология были совершенно другими. Десятки необычных органов: вместо легких и сердца – пористая масса, из которой выходят магистральные сосуды, некое подобие кишечника, невероятно разветвленная нервная система, на позвоночном столбе укреплены загадочные технические устройства. Все ткани созданы на основе кремниево-белковых соединений.
Выглядит жутко. Настоящий инопланетянин – никогда не подумаешь, что этот андроид создан человеком.
– Как такое может жить? – спросил Вадим, но ответа не получил.
Внешне, однако, этого андроида не отличишь от настоящего живого человека, Лесков недаром обманулся. Все на месте, включая первичные и вторичные половые признаки, – по-моему, конструкторы-биотехнологи здесь перестарались. Можно понять их желание создать не ходячую и говорящую куклу-робота, а почти полную аналогию homo sapiens, но, простите, зачем синтетику копулятивный аппарат?
– Только не говорите, что они умели размножаться естественным путем, – фыркнул Вадим, видя мое замешательство. – Упоминаний о женщинах-андроидах этой модели я не видел, хотя чем черт не шутит? Юрген, так что насчет гендерного позиционирования? Какой материал пропадает!
– Сам дурак, – огрызнулся я. – Интересно, когда он очухается?
– Температура тела объекта – плюс двадцать четыре по Цельсию, постепенно повышается, – бесстрастно докладывал ИР. – Начались устойчивые метаболические процессы в тканях, регистрируется электрическая активность нейронной сети, активирован внутренний источник энергии. Объект восстанавливается гораздо быстрее, чем я рассчитывал.
– Ему нужна одежда, – твердо сказал я и посмотрел на Лескова. – Неприлично же!
– Схожу поищу на складе… Размер у него какой?
– Откуда я знаю? Вообще-то, он здоровый…
– Рост – метр восемьдесят два сантиметра, – любезно подсказал ИР. – При массе тела сто двадцать шесть килограммов. Очень тяжелый скелет, содержание молекул металлов в тканях превышает…
– Отцепись!
– Принято.
* * *
Вечер прошел идиллически: нелюбопытный капитан Калягин убыл наверх, готовить аппаратуру корабля к предстоящему «воскрешению», а я вместе с Вадимом общался с «объектом», немедленно потребовавшим обращаться к нему по личному имени, Сигурд, для друзей – Сиг.
Предполагаемый «объект исследования» буквально за четверть часа привел меня в состояние, близкое к истерике. Его поведенческая схема не укладывалась ни в какие стандарты, принятые в современной психотехнике. В отличие от хорошо знакомых мне андроидов с внешним управлением «Птолемея» – они всегда подчеркивают свою независимость и принадлежность к иной цивилизации! – этот синтетик полностью копировал людей. Манера разговора, жестикуляция, нестандартные оценки, гибкое восприятие действительности, мимика, наконец…
Быть такого не может! Он живой! Он обладает неповторимой индивидуальностью, присущей только человеку, тогда как его сородичи, порожденные «Птолемеем», вполне предсказуемы, их потуги на своеобразие в сочетании с ужасающим самомнением вызывают лишь улыбку. Виртуальные личности сообщества ИР никогда не обладали такой невероятной коммуникабельностью, это я утверждаю как профессионал!
– Холодина какая. – Это были первые слова, произнесенные андроидом, и в моей голове сразу щелкнуло: синтетики не должны реагировать на перепады температуры, им плевать на жару и холод! Затем Сигурд приподнялся на локте, левым кулаком протер глаза (сугубо человеческий жест!), обвел взглядом обширный зал, повернулся к нам и почти без паузы:
– Сколько лет прошло?
– По… Почти четыреста, – заикнулся я. Сразу выдал глупость: – Вы хорошо себя чувствуете?
– Нормально. Можно на «ты», я не гордый… Четыреста, значит? Ничего себе поспал. Дайте одеться.
Вадим полчаса назад приволок комбинезон ВКК достаточно большого размера, но обуви не нашлось – в результате андроиду пришлось ходить босиком. Ничего, полы в бункере чистые, а хорошие армейские ботинки отыщем в городе или на складах «Борисполя».
– А теперь, други, расскажите, кто вы такие и чего мне от вас ждать, – с некоторой развязностью сказал Сигурд, и я вновь насторожился: человек может скрывать под иронично-агрессивным поведением или смущение, или склонность к доминированию, но ИР – никогда! Искусственный интеллект в любой ситуации предпочтет быть тактичным, это беспроигрышно и не вызовет раздражения. – Мы на Гермесе, верно? Газо-воздушная смесь и сила тяготения идентичны.
– Э-э… Да, на Гермесе.
– Извини за дурацкий вопрос, я и так знал. Общие сведения о положении дел на планете мне передал ИР комплекса «Вальхалла», – легко кивнул Сигурд. – Ребята, здесь на самом деле холодно. Проявите гостеприимство! Представьте, что кого-нибудь из вас заморозят на четыре столетия, а потом даже не угостят горячим чаем! Вы знаете, что такое «чай»? Не забыли?
– Конечно, – Вадим первым овладел ситуацией. – Здесь мало что изменилось. Давай за мной.
Я побрел в арьергарде, размышляя о специфике энергообеспечения андроидов. Искусственные люди последних моделей не едят и не пьют, метаболизм в органических тканях обеспечивается путем рециркуляции активных веществ. Никто из отпрысков «Птолемея» не попросит напоить его чаем. Это исключено.
«Бунт машин… Эта „проблема“ десятилетиями, еще со времен Азимова, привлекает внимание всего прогрессивного человечества. Причина понятна – люди еще не забыли, как превращали в рабов себе подобных (а кое-где в Африке и Юго-Восточной Азии рабство существует до сих пор). Вот и волнуются лучшие умы: а не захотят ли компьютеры из наших рабов превратиться в господ? В многокилометровой шеренге написанного на эту тему бреда стоят такие „выдающиеся“ творения, как серия про Железного Шварца ака Терминатора, „Матрица“ с продолжениями (о которой можно писать отдельные статьи) и многие, многие, многие другие. Так и хочется посоветовать авторам этих творений – да расслабьтесь же, ребята, все совсем не так.
Почему бунтуют рабы? Да потому, что бесправны, унижены и периодически оскорблены, в том числе действием. У стадного животного человека стремление пробиться из нижней части пирамиды на вершину заложено в генах: вожаки вкуснее и сытнее едят, имеют много красивых самок в качестве подружек да и вообще наслаждаются жизнью. Инстинкты же выживания и продолжения рода – два столпа, на которых зиждется человеческая психика. Поэтому даже самый сытый и довольный раб всегда может неожиданно взбрыкнуть и попытаться стать фараоном.
У компьютеров такие мотивы полностью отсутствуют. Род за них продолжает человек, да и о сохранности дорогих железяк заботится он же. Наверняка рано или поздно появятся роботы, в которых встроены программы воспроизведения, но это не изменит положение дел кардинальным образом. Как и ранее, основным мотивом животной биомассы останется заполонение собой всех доступных ареалов, а электроники – обрабатывать электрические сигналы. Защитно-воспроизводственные программы же вряд ли кто-то в здравом уме станет писать в ущерб людям. Нет, конечно, психопаты всегда найдутся, но таким проще сбросить на кого-нибудь ядрену бомбу, чем заниматься долгими исследованиями с сомнительной перспективой. Случайные же нежелательные мутации программного обеспечения и недочеты программирования надежно предотвратят простейшие предохранители. Если же речь пойдет о боевых системах, в которые изначально будет заложена возможность убивать людей, то они никогда не останутся без присмотра со стороны человека (хотя бы просто на случай технических проблем). Так что нажать на кнопку (или дернуть за рубильник) в случае неожиданно опасного для человека поведения программы найдется кому».
Евгений Лотош, первая половина XXI в.