Глава пятьдесят восьмая
Когда фрегат оказался в системе Дальнего Алеута, главный ИскИн системы управления разбудил экипаж.
Риманов прыжок не вызвал изменений в пострелаксационном состоянии человеческого организма – то же самое невообразимое чувство голода, что и по окончании обычных прыжков. Но вот релаксационный сон на сей раз получился ненормальным.
Осетр уже настолько привык к тому, что после второго посещения Крестов, лежа в релаксаторе, находится в полузабытьи, что заподозрил: не лишился ли он опять своих вновь обретенных способностей? Кто их знает, эти римановы прыжки, какое воздействие они оказывают на человеческий… вернее, на организм Остромира Приданникова?
И чтобы проверить подозрение, пришлось, окончательно проснувшись, мысленно скомандовать себе: «Магеллановы Облака – достойные спутники нашей Галактики».
Вышедший из душа Найдён (он проснулся чуть раньше своего командира) тут же обратился в туманную фигуру с головой, перечеркнутой черной полоской ментального блока.
Только в этот момент Осетр сообразил, что все может закончиться смертью своего заместителя, и по-настоящему перепугался.
Если необычные способности утеряны, то ментальный блок погубит Найдёна!.. Но сказавший «А» должен сказать и «Б»… Вступать в схватку с врагами, не имея полного представления о собственных возможностях, – глупость, которой не может себе позволить даже кадет. К тому же, ржавый болт тебе в котловину, надо было думать о безопасности своего заместителя раньше! А теперь уже ничего не изменишь!
И потому остается начать допрос.
Осетр перевернулся на живот, чтобы видеть соратника обычным зрением, велел ему сесть в кресло и, когда тот выполнил приказ, спросил:
– Что вам известно о прошлом вашего нынешнего командира?
Черная полоска в туманной голове Мормышева тут же обернулась жуком. И Осетр с удовольствием убедился, что жук ему вполне по зубам – сидит себе в кулаке и даже не рыпается.
Между тем Найдён, пристально изучающий бесконечность за стенкой каюты, ответил:
– Капитан Остромир Башаров, он же Остромир Пушкарев… настоящее имя Остромир Владимирович Криворучко… родом с Малороссии, круглый сирота, родители которого погибли в результате несчастного случая семнадцать лет назад, а уцелевший ребенок был помещен в один из отдаленных приютов Южного континента. Позже был отобран селекционерами, закончил школу «росомах» номер один, что на Новом Санкт-Петербурге. Во время кадетства зарекомендовал себя очень грамотным и упорным. После сдачи экзаменов выполнил специальное задание начальника секретного отдела «росомах» полковника Засекина-Сонцева, которое было засчитано ему в качестве «суворовской купели». После выполнения задания Пушкареву было присвоено звание лейтенанта, и он был направлен в разведшколу на Новой Москве для подготовки к заброске в пределы Великого Мерканского Ордена в качестве резидента…
– Достаточно! – скомандовал Осетр.
Господа начальники не посчитали нужным сообщить Найдёну истинные сведения об Остромире Приданникове. И слава богу!
– Ваша задача в предстоящей операции.
– Моя задача – на время операции исполнять обязанности заместителя командира десантной роты специального назначения, а также всячески помогать Остромиру Башарову, который выполняет специальное задание начальника секретного отдела «росомах» полковника Засекина-Сонцева. В частности, ни в коем случае не допустить гибели капитана Башарова.
– Причина такого задания?
– Причина мне неизвестна. Полагаю, что капитана Башарова готовят к некоему очень серьезному заданию в будущем. Во всяком случае, мне приказано во время огневых контактов быть готовым прикрыть Башарова собственным телом.
Что ж, больше тратить силы было незачем.
И Осетр убрал свои туманные руки, отпустив Найдёна.
Тот перестал разглядывать бесконечность, перевел взгляд на товарища.
– Так и собираешься валяться в релаксаторе, командир? Жрать, что ли, не хочешь? Как я объясню всем твое отсутствие на завтраке?
Жрать Осетр хотел – необычный релаксационный сон на желудок воздействовал самым обычным порядком.
– Ничего тебе объяснять не придется. Да я просто умираю с голоду.
– Ну так подъем переворотом и в колонну по одному!
Осетр выскочил из релаксатора и, насвистывая, ринулся в санблок. Настроение его, несмотря на голод, мгновенно улучшилось.
Способности не утрачены – доказано на сто процентов. И с Найдёном теперь кое-что понятно. Как был парень эвакуатором, так эвакуатором и остался. Не в обиду будь ему сказано. Во всяком случае, в лепешку разобьется, а из переделки Осетра вытащит.
Глава пятьдесят девятая
После традиционного приема пищи, последовавшего за пробуждением, каперанг Приднепровский вызвал офицеров на мостик корабля, на очередное совещание.
– Что ж, господа. Должен вам сообщить, что «Святой Георгий-Победоносец» прибыл в район, определенный нам приказом Адмиралтейства, для проведения запланированной боевой операции. Посему прошу вас всех отнестись к исполнению своих обязанностей с должным тщанием. Учебные процессы закончены, и теперь от каждого из нас зависит живучесть нашего корабля и успешное выполнение приказа. – Он обвел присутствующих ясным взглядом, в котором читалось предчувствие успеха. – А теперь начнем совещание.
Первым слово было предоставлено Владимиру Колесову, главному специалисту системы разведки и целеуказания, высокорослому усачу со стрижкой бобриком, более похожему на мастера боевых единоборств.
– Пока экипаж фрегата принимал пищу, наша СРЦ произвела первичную разведку окрестностей центрального светила и планеты Алеут-три. Конечно, данные еще далеко не окончательные, но уже сейчас можно сказать, что пиратская база находится в Северном полушарии на расстоянии пять тысяч километров от экватора в умеренной климатической зоне. Природное окружение – смешанные леса. Равнинный тип местности. Кстати, очень странно. Выгоднее было бы спрятать базу в горах, которые на Алеуте-три имеются. На круговой орбите вокруг планеты крутится объект, идентифицированный системой как эсминец четвертого поколения. Государственная принадлежность – не установлена.
– Вряд ли тут могут быть корабли с официальной государственной принадлежностью, – сказал Приднепровский. – Это было бы крайне неосторожно. Думаю, это пиратское судно, пользующееся этой базой. Кстати, вместе с приказом я получил кое-какую информацию о здешней обстановке. Когда Адмиралтейство производило предварительную разведку планетной системы, каких-либо судов обнаружено не было. Видимо, наш эсминец в это время бегал куда-то по своим пиратским делам.
– Как бы то ни было, «Победоносцу» он помехой стать не сможет, – сказал кап-три Изяслав Перминов, главный специалист систем обеспечения безопасности. – Его артиллерийское вооружение не способно взломать наши защитные поля даже на стопроцентной мощности удара.
– Планетная база прикрывается стационарными установками, – продолжал Колесов. – Мощность их пока не определена, но отдаленно эти штуковины смахивают на модель «Грей дог».
– Еще что? – спросил Приднепровский.
– Пока ничего. Требуется более детальная разведка.
– Тем не менее сейчас мы должны с вами определить стратегию операции. Открыть ли нам свое присутствие с самого начала, опершись на мощь нашего вооружения, и разговаривать с ними с позиции силы? Или воспользовавшись защитными полями, скрываться до поры до времени и провести сначала детальную разведку.
– Что-то я не пойму, – сказал старпом, капитан второго ранга Воислав Свистунов. – Если наша основная задача – разгромить пиратскую базу, имеет смысл просто нанести прямой удар по эсминцу, потом подойти ближе к планете и мощным залпом уничтожить позиции базы. Что там, к дьяволу, детально разведывать? Шарахнуть пятидесятипроцентной мощностью – на месте базы один песок останется.
Приднепровский поднял руку, останавливая его:
– Видите ли, господа офицеры. Наша задача кардинально изменилась. В последний момент выяснилось, что на базе держат заложника, и мы должны вырвать его… вернее, ее, потому что это женщина… из рук пиратов. При прямом ударе велик риск, что она пострадает.
– Ах вот как! – сказал старпом, сдвигая фуражку набекрень. – Это меняет дело коренным образом!
– Так вот почему к нашему борту прикомандирована рота десантников! – воскликнул Петр Боровиков, главный артиллерист корабля. – А я-то думаю, зачем нам они? Разве что в обломках потом поковыряться, песочек попросеивать…
Похоже, Боровиков стремился унизить десантников, но Осетр не стал обращать на эту выходку внимания.
Конечно, артиллеристу хотелось бы, чтобы боевая задача выполнялась силами исключительно его подчиненных.
Артиллерия, как известно, бог войны еще с доисторических времен. С другой стороны, ни один вражеский город никогда не считался захваченным, пока его не занимала пехота. И любому артиллеристу приходилось с этим мириться.
– Тогда мне кажется, спешить незачем, – сказал главспец СРЦ. – Подойти к планете поближе, изучить обстановку, взять на абордаж эсминец, нанести удар по установкам планетной артиллерии и только потом сбросить десант. Тактика испытанная…
– Кстати, – добавил Перминов, – на «Георгии-Победоносце» стоит фогель-генератор такой мощности, что мы можем охватить коконом не только себя, но и противоборствующий вражеский корабль, со всеми вытекающими отсюда последствиями. В результате находящиеся на планете пираты даже не поймут, что в небесах над ними произошел бой, а их эсминец окажется в наших руках. После этого они обречены, поскольку даже теоретических возможностей для бегства у них не останется.
Затем Приднепровский выслушал доклады остальных специалистов фрегата и подвел итог:
– Что ж, спасибо всем! Я считаю, что спешка нам пока не нужна. Обнаруживать свое появление в системе мы противнику не будем. Самое время провести более детальную разведку, для чего приказываю капитану третьего ранга Колесову принять все меры. Поскольку нельзя исключить вероятность, что в системе Дальнего Алеута могут появиться гораздо более совершенные вражеские корабли, приказываю организовать дежурство по боевой готовности номер два с приведением экипажа и систем корабля в боевую готовность номер один в течение десяти минут. Десантному отряду капитана Башарова распорядок дня обычный. Продолжать работу по условиям мирного времени, но довести до бойцов информацию о возможной атаке фрегатом вражеского корабля с дальнейшим абордажем. В учебно-тренировочные занятия включить просмотр фильма о действиях абордажной команды во время операции на Красном Маке. Там найдется, чему поучиться. Старший помощник обеспечит вас учебным материалом… Есть ли вопросы?
Вопросов не оказалось, и офицеры были отпущены с мостика.
Глава шестидесятая
Когда Осетр явился в тренировочный отсек к своим десантникам, Найдён спросил, глядя в возбужденные глаза командира:
– Похоже, обстановка прояснилась?
Он хоть и не знал конкретностей предстоящего задания, но о том, что это задание неким таинственным образом связано с человеком, которого он эвакуировал с Новой Москвы и Кустаная, разумеется, догадывался. А может, и детали знал – ведь Осетр подробно его не допрашивал. Конкретность конкретности – рознь. Можно знать о существовании заложницы, не имея никакого понятия о ее связи с капитаном Башаровым. Если Дед посчитал такое знание необходимым для успеха операции. Полковник Засекин-Сонцев на несколько ходов вперед рассчитывает любой маневр…
Да, зря, видимо, Осетр не устроил Найдёну более детального допроса в «сером состоянии». С другой стороны, не настолько важны Найдёновы знания о предстоящей операции, чтобы еще раз прибегать к помощи «Магеллановых Облаков», рискуя новой потерей части обретенных способностей.
– Прояснилась.
Бойцы продолжали заниматься на тренажерах, и Осетр присоединился к ним. Старший лейтенант, видя неразговорчивость капитана, приставать к нему с расспросами прекратил.
Надо будет – сам расскажет! Порядок везде известный – начальник вовсе не обязан грузить подчиненного своими проблемами. Даже если они – по жизни друзья…
После занятий на тренажерах десантники отправились по кубрикам просматривать учебный фильм о действиях абордажной команды в районе Красного Мака. В кубриках жили повзводно.
Осетр отправился в кубрик первого взвода, к лейтенанту Ларионову. Мормышева он отправил во второй взвод, к Владимирскому. Угрюму Некрасову, командиру третьего взвода, пришлось в борьбе за получение знаний своим взводом полагаться исключительно на собственные силы. Впрочем, надо полагать, он не очень обижался на судьбу.
Устремления всякого нижестоящего в армейской иерархии по отношению к вышестоящему определились много веков назад: подальше от начальства – поближе к кухне. И перенесение боевых действий в космические просторы ничуть не изменило этого неписанного закона.
Сам фильм был не слишком информационноёмок. Были использованы записи с камер нескольких персональных тактических приборов, однако монтаж заставлял желать лучшего. В результате видеопласты демонстрировали мешанину оторванных друг от друга событий, а такого в бою просто быть не может – там все единоборства исключительно взаимосвязаны.
Вывод напрашивался сам собой: фильм делали не профессионалы. Он не принадлежал к продукции, которую выпускает центральная студия министерства обороны.
Видимо, каперанг Приднепровский очень дорожит памятью об операции на Красном Маке и постарался ее увековечить хотя бы вот в таких строго ограниченных пределах.
Ну да и бог ему судья! Вреда от фильма тоже не было, а атмосферу боя он передавал. Для необстрелянных десантников – тоже хлеб, тем более что для них бой именно таким и кажется. Случайным набором отдельных единоборств… Такова специфика ратного труда!
А потом Осетра вновь вызвали на мостик.
– Башаров! – сказал Приднепровский. – На ваше имя пришла шифрограмма из штаба РОСОГБАК. Я приказал скачать ее на комп в вашей каюте. Одновременно мне пришел от Адмиралтейства приказ согласовывать свои действия с действиями вашего подразделения. То есть, попросту говоря, с вами. Вы понимаете, что это означает?
Разумеется, Осетр понимал. Это означало, что операцией на поверхности планеты командует он, а вся мощь фрегата является всего лишь дополнением к физической силе и навыкам отряда специального назначения.
– Простите, господин капитан!.. Вам ведь, насколько я знаю, приходилось высаживать десант на планеты?
Приднепровский усмехнулся:
– Да, Башаров, приходилось. На Красном Маке был не только абордаж. Именно десант с моего прежнего корабля освобождал там заложников.
Осетр слышал об этой операции и до своего появления на «Святом Георгии-Победоносце».
Она преподносилась Адмиралтейством как образцовая, поскольку при освобождении погибли всего двенадцать заложников из ста пятидесяти семи.
Что ж, значит, Приднепровский не станет ревновать командира десантной роты и вставлять ему палки в колеса. Не самый худший вариант развития событий!.. Преподаватели в школе рассказывали, что случаются у флотских приступы ревности к «росомахам». Голубая кровь не терпит конкурентов…
– Ступайте, ознакомьтесь с шифровкой, – сказал Приднепровский. – А потом милости прошу ко мне, покумекаем над выполнением задания. Кстати, ответ на шифровку можете не сочинять. Мы находимся в режиме полного хивэмолчания и подадим голос только после окончания операции.
* * *
Найдёна в каюте не было.
Осетр подсел к компу, ввел пароль и открыл послание. Оно было от Деда.
Полковник Засекин-Сонцев напоминал капитану Башарову, что тот может доверять капитану первого ранга Приднепровскому как самому себе.
Осетр усмехнулся.
Было бы странно вести себя иначе, зная, что Приднепровский принадлежит к числу заговорщиков.
Отвечать на такое послание большой нужды, честно говоря, и не было.
Интересно, правда, за каким дьяволом Дед вообще записал это послание? Неужели боялся, что Осетр столь важную информацию забудет? Вряд ли…
Капитан еще раз прослушал запись.
Ничего нового там, естественно, не обнаружилось.
Но ведь какой-то смысл в послании должен присутствовать! Каперанг Приднепровский получает приказ о необходимости согласовывать свои действия со мной, а я – напоминание о том, что он из наших сторонников. Может, Дед хочет намекнуть мне, чтобы я не мальчишествовал и не зарывался. Использовав, так сказать, эзопов язык дипломатического письма.
А что? Все может быть. И потом, когда-нибудь, в императорском дворце на вручении каких-нибудь верительных грамот или еще чего-нибудь подобного маршал Засекин-Сонцев скажет императору Остромиру: «А помните, Ваше Величество, самое первое дипломатическое письмо, которое я отправил Вам, когда Вы находились в системе Дальнего Алеута?» И император ответит: «Как же, как же, маршал! Это был первый случай, когда я сообразил, что послание от знакомого человека может нести некий скрытый смысл!»
И маршал с императором понимающе усмехнутся друг другу…
А в общем, принадлежность Приднепровского к заговорщикам – штука, разумеется, весьма полезная. С капитаном можно быть откровенным. И кстати, он наверняка закодирован, так что никакой опасности в случае провала не будет. К тому же капитана военного корабля так просто не арестуешь. Разве что заманить попробуют куда-нибудь…
Осетр отправился на мостик. А оттуда вместе с Приднепровским в капитанскую каюту.
Оставшийся на мостике старпом, кавторанг Свистунов, проводил молодого «росомаху» удивленным взглядом.
Это кого там наш командир в приятели выбрал?
Оказавшись в своей каюте, Приднепровский первым делом попросил подать главный флотский напиток (на службе, разумеется) – свежезаваренный чай без сахара, но с лимоном.
А потом сказал:
– Я должен сообщить вам, капитан, подробности, связанные с предстоящей операцией.
Осетр в первый момент пожалел, что во время последней инициации не велел Деду, чтобы тот сообщал подробности только Башарову, но потом сообразил, что такая мысль удивила бы полковника Засекина-Сонцева.
С какого бы дьявола начальник секретной службы «росомах» начал действовать в обход капитана корабля, если оный капитан является своим до мозга гостей! Нет, все было сделано правильно.
– Вчера наши представители вступили наконец в контакт с похитителями. Княжна Чернятинская, по имеющейся у нас информации, находилась в это время на Алеуте-три. Адмиралтейство послало в эту систему малый разведчик со сканером для проведения предварительной разведки. Противником аппарат обнаружен не был – у него максимальное экранирование и не было никаких активных средств сканирования. Только прибор, улавливающий биоизлучение и сравнивающий его с эталоном. Вернувшись, ИскИн разведчика доложил, что объект с генетическим кодом Татьяны Чернятинской на планете отсутствует.
Осетр с трудом сдержал внезапно набежавшую дрожь.
Этого просто не могло быть! Дед не тот специалист, чтобы так грубо ошибиться! Под его началом работают не пальцем деланные!
– Правда, стопроцентной гарантии обнаружения конкретного человека не существует, – продолжал Приднепровский. – Если его пожелают спрятать, то спрячут без проблем. Достаточно заэкранировать биоизлучение, это известный прием. Как бы то ни было, с тех пор ни одно судно систему Дальнего Алеута не покидало, мы все время следим за пространством, окружающим местное светило. Нас они по-прежнему не обнаружили. – Приднепровский не смог сдержать удовлетворенной улыбки. – Не зря наши системы защиты – самой новейшей разработки, у террористов или пиратов вряд ли есть сканеры соответствующего уровня. Такие приборы могут быть установлены лишь на кораблях мерканского военного флота, да и то на тех, что только-только спущены со стапелей.
– Вы считаете, похитители решатся вывезти похищенную из системы?
Каперанг кивнул:
– Вполне могут попытаться. Правда, это будет для нас как раз наилучшим вариантом развития событий. Едва лишь они удалятся от планеты, мы настигнем их и применим кокон Фогеля. Как уже докладывал капитан третьего ранга Перминов, наш «Святой Георгий-Победоносец» вооружен фогель-генератором, который охватывает силовым полем пространство невиданных доселе размеров. Мы захватим вражеское судно в непроницаемый кокон, подавим их средства защиты, выведя из строя технику электромагнитным импульсом, потом применим стационарную станнерную установку и обездвижим всю команду. После этого захватить беглеца на абордаж – не проблема. Это будет задача как раз для ваших десантников. Процедура не сложная – высадиться на обшивку вражеского корабля, вскрыть ее, если не удастся открыть люк, и проникнуть внутрь. Активного противодействия никто оказать не сумеет. И на планете ничего о случившемся знать не будут. Ушел корабль в пространство и спрятался. Все вроде в полном порядке, ничего экстраординарного!
Он был наверняка прав.
Военные корабли, как правило, ходят по Галактике, применяя средства защиты от вражеских систем наблюдения.
Почему пираты должны вести себя иначе?
– Так что в этом случае план наших действий совершенно ясен. А вот если освобождать заложницу придется с поверхности планеты, тут надо сто раз подумать, прежде чем начинать боевые действия. Как вы полагаете, решатся ли они рисковать ее жизнью?
– Я бы не стал! – сказал Осетр.
– Я бы тоже. Она – их гарантия. Пока она жива, они могут надеяться на то, что им сохранят жизнь.
– Тут еще многое зависит от того, какие инструкции им дали заказчики похищения.
– Если они работают на кого-то из окружения Бедросо, вряд ли те дали команду убить заложницу. Им она нужна живой. С трупом на руках никого особо не пошантажируешь. Жертвы шантажа непременно захотят получить доказательства, что похищенная жива. Иначе торг попросту не состоится.
– А когда наши представители выходили с похитителями на связь, о чем шел разговор?
– Только о том, что конкретно похитители будут разговаривать с вами. И речь шла вовсе не об Алеуте-три. Собственно, речи о каком-либо определенном месте встречи вообще не шло. Они хотели встретиться с вами в принципе. Им было объяснено, что вы опасаетесь за свою жизнь и потому вместо вас выходят на связь другие люди. Но рано или поздно вы либо встретитесь с ними напрямую, либо все контакты будут прекращены. Они тут же предупредили, что случись какая-нибудь подстава, заложницу немедленно уничтожат. То же самое произойдет и в том случае, если контакты будут нашей стороной прекращены.
Осетр усмехнулся:
– Поторопились они. Им надо было потерпеть. Дождаться, пока я… – Он помедлил, подбирая выражение: – Стану государственным деятелем. Тогда бы им вообще не потребовалось выходить на связь со мной или с представляющими меня людьми. Обратились бы в средства массовой информации и выдвинули свои требования, познакомив с ними всю Галактику. И вместо гнусных пиратов стали бы благородными борцами с мерзким узурпатором.
Приднепровский тоже усмехнулся:
– Полагаю, их главное требование как раз и будет – заставить вас отказаться от… – И он помедлил, подбирая выражение: – От статуса государственного деятеля.
Он явно присматривался к молодому «росомахе».
– Поживем – увидим. – Осетр выдавил ложечкой лимон и взялся за чашку с чаем. – Это, конечно, самое первое, что они могут потребовать. Но какие у них будут гарантии, если они вернут девушку? Никаких. Их требования могут остаться неудовлетворенными, а у них уже не будет никаких рычагов воздействия на нас. Так что я полагаю, на самом деле целью похитителей является моя гибель. Иначе их действия очень нелогичны.
Обо всем этом Осетр думал уже много раз и другого объяснения поведению похитителей не находил.
Гарантии у них имелись только в случае, если местоположение Яны росским заговорщикам неизвестно.
Но разве могли быть уверены похитители, что ее местоположение удастся надолго сохранить в тайне? Тогда самым логичным вариантом стал бы следующий – заманить Осетра в ловушку, подбросив росским заговорщикам дезинформацию о том, что девушка находится на Алеуте-III, хотя на самом деле ее там и не было никогда. Но в этом случае непонятно, для чего пытаться встретиться с Осетром в другом месте. Или это просто усложненная интрига? Добиваться встречи с претендентом на трон и одновременно подбросить информацию о том, что Яну содержат на Алеуте. Чтобы все выглядело более правдоподобно…
– Очень не хватает определенности, здесь они прячут девушку или нет. – Осетр поморщился, словно отпитый из чашки глоток чая показался ему слишком кислым. – Кабы знать точно!
– Я приказал запустить вокруг планеты четыре пассивных биосканера. Вдруг девушка, если ее все-таки держат там, окажется на какое-то время за пределами экранировки. Но так можно ждать до морковкина заговенья. Рано или поздно похитители поймут, что их водят за нос. И тогда возможно все. – Каперанг, словно оправдываясь, развел руками. – Ждать такого исхода вряд ли стоит. Так что времени на принятие решения об активной фазе операции у нас немного.
Глава шестьдесят первая
Сигнал тревоги разнесся по отсекам «Святого Георгия-Победоносца» вскоре после обеда.
И хотя Осетр подспудно все время ждал его, показалось, что сигнал стал неожиданным.
Как положено по боевому расписанию, рота капитана Башарова построилась в транспортном отсеке, рядом с десантными катерами. На ближайшие минуты их главной задачей становилась погрузка в катера – быстро, спокойно, без бардака, не толкаясь и не наступая на пятки впереди идущему.
Осетр продолжал размышлять, как надежнее всего провести операцию, чтобы освободить Яну с наименьшим риском для ее жизни.
И по всему получалось, что устраивать тупое десантирование с орбиты на поверхность Алеута-III (интересно, почему планета даже не имеет названия?) – смерти подобно. Конечно, как уже говорил кто-то из флотских, если бы требовалось всего-навсего уничтожить базу пиратов-террористов, проблем бы не было – подавил планетную артиллерию, шандарахнул по базе из главного калибра, превратив ее в мешанину камня, металла и мертвой органики, и вся недолга!
Примерно так в свое время пираты обошлись с Медвежьим Бродом.
Правда, они знали, что Остромира Приданникова и его матери нет ни в военном городке, ни на артиллерийских позициях. Сканеры у них были что надо. У «Победоносца» сканеры тоже последней модели (да не забудем еще и про малый разведчик, отправленный сюда заранее!), но засечь местоположение Татьяны Чернятинской с орбиты пока так и не удалось, хотя за время, минувшее с прибытия фрегата в систему Дальнего Алеута, была несколько раз просканирована вся поверхность Алеута-III. И – ничего! Абсолютно!!!
– Внимание! – раздалось в говорильнике. – Десантному отряду специального назначения немедленно приступить к погрузке на транспортные средства!
Это вряд ли могла быть настоящая выброска десанта, ибо каперанг Приднепровский и капитан Башаров еще не выработали план активной фазы операции. Но бойцам этого знать было не надо, пусть тренируются. И Осетр сделал вид, будто скорость, с которой его люди поднимутся на борты десантных катеров, интересует их командира больше всего на свете.
Загрузились резво. Ног никому не отдавили и фингалов не наставили. Уселись на скамейки. Осетр проверил шесть катеров, занял свое место в седьмом и скомандовал:
– Надеть шлемы.
Головы бойцов оказались под защитой персональных тактических приборов.
– Рота специального назначения к десантированию готова! – доложил Осетр.
– Добро! – отозвался Приднепровский. – Отбой учебной боевой тревоги. Всем вернуться к занятиям согласно распорядку дня.
Осетр мысленно усмехнулся.
Все старшие офицеры одинаковы. Чем бы подчиненные ни занимались, лишь бы не бездельничали! Нет настоящей боевой тревоги, устроим учебную. Хоть и подмена, но свою задачу выполня…
Он замер.
Сидящий рядом Найдён снял шлем и повернулся к Осетру:
– Ты чего, командир? Поперхнулся? По спине не стукнуть?
Осетр мотнул головой, снова обретая дыхание.
Пришедшая к нему мгновение назад мысль так его поразила, что он вдохнул, забыв выдохнуть.
– Не надо, все нормально.
Он выскочил из катера, включил говорильник и снова вызвал мостик:
– Господин капитан первого ранга! Это капитан Башаров. Могу я прибыть к вам для решения срочного вопроса?
Приднепровский тут же отозвался:
– Добро! Жду вас немедленно, Башаров.
Каперанг прекрасно понимал, что случилось нечто экстраординарное – иначе бы капитан Башаров сразу после учебной тревоги на срочную аудиенцию напрашиваться не стал.
Глава шестьдесят вторая
Они снова уединились в капитанской каюте.
– Слушаю вас. – На лице Приднепровского родилось тоскливое выражение: будто он ждал смертельной опасности.
Правда, продержалось оно всего пару секунд – каперанг быстро справился со своими чувствами.
– Вот что мне пришло в голову… – Осетр не знал, как начать. – Вы знаете мою историю?
– В общих чертах? Я знаю, что вы – незаконнорожденный сын императора Владислава.
– Мне вдруг пришло в голову, что похитители пытаются шантажировать меня вовсе не жизнью княжны Чернятинской. А что если они шантажируют меня жизнью моей матери?
Приднепровский облегченно вздохнул, снял фуражку и поскреб затылок:
– А это вообще возможно?
Кажется, он не верил в такой оборот дела.
– Дело в том, что я не видел свою мать мертвой. Ее увезли во время нападения на Медвежий Брод, когда погиб мой… мой отец. Человек, которого я считал отцом. И мать вполне могла провести все прошедшие годы во вражеском плену. А сейчас, когда погибший ребенок обнаружился, про нее вполне могли вспомнить. В сообщении похитителей ведь не называлось имя похищенной. Там было сказано «близкая вам женщина»…И если на Алеуте она, то и неудивительно, что биосканеры не находят княжну Чернятинскую.
Приднепровский пожал плечами:
– Я понимаю ваши чувства, но это все из разряда предположений. Проверить мы сможем только тогда, когда освободим заложницу. Другого варианта у нас с вами попросту нет.
– Но если генетический код моей матери где-нибудь сохранился… – Осетр замолк: у него опять перехватило дыхание.
«Боже мой! – подумал он. – Неужели моя мама жива? Неужели она сейчас совсем рядом?»
– Вы понимаете меня, Иван Петрович?
Капитан «Святого Георгия-Победоносца» покачал головой:
– Понадобится немалое время… Надо уйти за пределы планетной системы Дальнего Алеута, перепрыгнуть куда-нибудь, сообщить о вашей догадке полковнику Засекину-Сонцеву, дождаться, пока его люди отыщут и пришлют генетический код вашей матери, и снова вернуться сюда. За это время заложницу вполне могут эвакуировать из системы.
– А если рискнуть и нарушить режим хивэмолчания?
Осетр тут же пожалел о своих словах: такое предложение было откровенной глупостью.
Приднепровский посмотрел на подчиненного внимательным взглядом:
– Вы в самом деле готовы рискнуть таким образом?
– Нет, конечно! – быстро сказал Осетр. – Ни в коем случае! Извините, я ляпнул, не подумав…
Кап-раз молча кивнул.
Похоже, ему риск тоже казался не смелостью, а глупостью.
– Полагаю, надо срочно предпринимать активную фазу операции, – продолжал Осетр. – У нас нет другого выхода.
Кап-раз снова одобрительно кивнул.
– Вот только мне кажется, прямое открытое десантирование на базу противника – не самый лучший метод решения боевой задачи.
Взгляд Приднепровского снова сделался внимательным.
– У вас есть иное предложение?
Осетр на секунду задумался, еще раз анализируя обстановку.
Ну ладно, предположим, фрегат защитит своими полями баржу или катера от установок планетной артиллерии, и десант доберется до поверхности целым и невредимым. В это время система разведки и целеуказания засечет пушки, и высокоточными ударами плазменников их удастся вывести из боя. Далее должна последовать непосредственная атака базы. А там уже без жертв не обойдешься! Наземная база – это вам не корабль, ее даже стационарной станнерной установкой не прошибешь, не говоря уж про гасильники! А значит, ответный огонь будет вестись – как минимум, из индивидуальных огневых средств. Как минимум, ибо не факт, что командир базы не придержит до поры до времени какую-нибудь пушечку, и она переживет высокоточные удары, а потом кэ-э-эк шандарахнет по наступающим десантникам. И снимайте штаны, ребята, как говаривал капитан Дьяконов. Ее, конечно, тут же накроют, но выкосит она народа немало. А потом еще бои в помещениях базы, где одна укрепленная огневая точка удержит с десяток наступающих.
Да уж, та еще арифметика! Не много ли потерь ляжет вечным грузом на совесть командира? Ой много!.. Товарищи ведь погибнут – не враги!
– Я думаю, нужно отказаться от лобового столкновения, от непосредственного десантирования моей роты на базу. Иначе будут гигантские потери.
Приднепровский не перебивал.
– Вместо этого надо послать на поверхность планеты одиночку-диверсанта.
– Стоп! – сказал капитан первого ранга. – Если вы видите в роли диверсанта самого себя, то я категорически возражаю!
– Почему?
– Потому что это стопроцентная и неизбежная гибель. Они вас элементарно не выпустят.
– Конечно, не выпустят. Я сам оттуда выберусь. А вы мне поможете – всей боевой мощью фрегата.
– Вы думаете, это так просто?
– Не думаю. Зато таким образом мы узнаем, чего они добиваются.
– А каким же образом вы сможете донести полученную информацию до нас да еще остаться в живых?
Осетр выпрямился и сказал, приложив все усилия, чтобы в тон не проникла бравада:
– Господин капитан первого ранга, я – «росомаха», причем закончивший полный курс «школы росомах», а не двухмесячную учебку. Я «суворовскую купель» проходил на Крестах… на тюремной планете Угловка.
– Да, мне рассказывали о вашей везучести, Башаров. Полковник Засекин-Сонцев очень высокого мнения о ваших боевых качествах. Но если с вами случится страшное, мне попросту не простят!
И тут Осетр понял, как ему надо разговаривать с этим воякой…
– Простите, господин Приднепровский, но если страшное случится с близкими мне женщинами, вас никогда не прощу я! – Он сделал ударение на местоимении «я». – Так что выбирайте, какое непрощение вас более устроит!
Капитан первого ранга сдвинул фуражку на глаза и почесал затылок. Потом вернул головной убор к уставной форме ношения.
– Да, обошли меня со всех сторон. Куда ни кинь, повсюду нет выхода… Ничего не поделаешь, вынужден соглашаться с вами.
И Осетр подумал, что иногда примитивные угрозы действуют лучше инициированного внушения.
– Тем не менее, – продолжал Приднепровский, – на мой взгляд, надо прежде всего захватить вражеский эсминец и только после этого можно приступать к реализации вашего предложения.
Он хватался за соломинку – как утопающий.
А вдруг заложница окажется на борту эсминца? Тогда ее спасут безо всяких диверсантов. И волки станут сыты, и овцы останутся целы.
Впрочем, что касается захвата эсминца, то почему бы и нет? В конце концов, ребятам надо опыта боевых действий набираться. Да и нам с Найдёном не помешает растрясти косточки!
– Что касается захвата эсминца, я – за! Если, конечно, нет риска для заложницы…
– Увы, риск есть всегда. Вы же сами знаете. Я могу лишь гарантировать, что эсминец не сможет самоликвидироваться после применения установки электромагнитного импульса. Или разгерметизироваться. И то мои гарантии в последнем случае распространяются только на военный корабль, поскольку я знаю типовые системы доступа на борт. С гражданским кораблем я бы такую гарантию дать не смог. Вырубишь его с помощью ЭМИтера, а у него возьми и люки все пооткрывайся. Пиратские суда – как правило, списанные и проданные в частные руки военные корабли. Конечно, новые владельцы их конструкцию не изменяют. Какой смысл вкладывать средства? – Приднепровский поморщился. – К тому же похитители при абордаже все-таки могут убить заложницу.
Осетр снова задумался.
Ему тоже было понятно, что риск, пусть и минимальный, есть. Но риск будет всегда и во всех боевых ситуациях. Когда освобождают заложников, им никто никогда не может гарантировать полную неприкосновенность. Какой-нибудь наширявшийся наркоман может поступить вопреки всякой логике. Вот только на пиратских кораблях вряд ли служат наширявшиеся наркоманы. В этом случае у капитана корабля нет никакой гарантии, что его приказы будут надлежащим образом выполнены. А дисциплина – и у пиратов дисциплина. Без нее вступать в боевые действия все равно что садиться голой задницей на ядовитую змею…
– Хорошо, Иван Петрович, давайте возьмем вражеский эсминец на абордаж, – сказал он. – Я все-таки думаю, что убивать заложницу они не решатся.
«И вообще, главное – ввязаться в бой! – подумал он. – А там, по ходу дела, посмотрим!»
Глава шестьдесят третья
Окончательное решение, принятое на совещании двух капитанов, начали реализовывать немедленно.
По отсекам и коридорам корабля разнесся сигнал боевой тревоги. Экипаж быстро, но без суеты, занял свои рабочие места.
Каперанг отдал соответствующие приказы, включились соответствующие системы, пробудилась от спячки главная двигательная установка, и «Святой Георгий-Победоносец», обращавшийся вокруг Алеута-три по более удаленной орбите, чем вражеский эсминец, медленно пошел на сближение.
Пираты даже не подозревали, что их ждет в самом ближайшем будущем – сканеры эсминца были слишком несовершенны, чтобы обнаружить фрегат.
Каперанг Приднепровский велел капитану Башарову во время сближения находиться на мостике, а командование погрузкой десантников на катера поручить старшему лейтенанту Мормышеву. Что Осетр, повесив на пояс комбинезона персональный тактический прибор, и сделал.
На видеопластах центрального поста вражеский эсминец выглядел достаточно грозно.
Впрочем, это извечная прихоть дизайнеров – придавать военным машинам грозные контуры. А может, дело в людской психологии – ощущать угрозу, если догадываешься о реальной опасности.
Экипаж фрегата демонстрировал прекрасную выучку. Четко звучали приказы командиров и доклады подчиненных. Распоряжения исполнялись без промедления.
«Святой Георгий-Победоносец» неуклонно приближался к обреченному на захват врагу.
Никто командиру десантников, разумеется, ничего не объяснял, но Осетр и сам понимал, что должно будет произойти, когда сближение закончится. Придется на какое-то время отключить кокон Фогеля, чтобы силовые поля двух кораблей не столкнулись друг с другом, объявив всему миру о появлении в системе еще одного корабля и о начале схватки между ними – поток электромагнитного излучения, рожденный столкновением полей, можно было бы обнаружить даже невооруженным глазом, а уж про сканеры и говорить нечего.
Кап-три Перминов словно услышал мысли «экскурсанта». Он подошел к Осетру и пояснил:
– При сближении мы уменьшаем радиус кокона, так чтобы вражеское и наше защитные поля не коснулись друг друга. А потом переключим фогель-генератор в недавно разработанный режим. При постановке силового поля используется принцип нериманова прыжка на расстояние радиуса образуемого кокона. Таким образом защищенное пространство не просто расширяется, как в случае работы по старому режиму, что обязательно приведет к столкновению силовых полей нашего корабля и эсминца. При работе в новом режиме граница кокона словно возникает из ниоткуда, и вражеский корабль мгновенно оказывается внутри него.
Осетр посмотрел на него с удивлением.
С какой бы стати главный специалист систем безопасности вдруг начал давать разъяснения по работе своего оборудования командиру десантного отряда?
Но потом он сообразил: офицеры прекрасно заметили, что капитан фрегата совещается с Осетром один на один, и сделали для себя определенные выводы, сколь бы эти выводы ни были далеки от реального содержания ситуации…
– Расстояние до цели девять с половиной километров, – доложил один из специалистов с центрального поста.
Перминов оглянулся на Приднепровского.
Капитан молча кивнул.
– Внимание! – В голосе Перминова зазвучал металл. – Режим работы фогель-генератора – переключить! Граница прыжка – пятнадцать километров!
По фрегату разнесся короткий вой сирены, предупреждающий команду о том, что сейчас корабль сменит режим силового кокона и окажется на короткое время без защиты от средств нападения вражеского корабля.
Рев стих.
– Господин капитан первого ранга, режим работы фогель-генератора переключен! – доложил Перминов.
– Добро! – рыкнул Приднепровский. – Восстановите защиту фрегата!
– Поставить внутренний кокон! – скомандовал Перминов.
– Есть!
Прошла пара секунд, и последовал доклад:
– Внутренний кокон поставлен! Защита фрегата восстановлена!
– Начинайте взламывать силовую защиту цели, – распорядился Приднепровский.
На видеопластах ничего не изменилось.
Вражеский эсминец продолжал висеть на расстоянии девяти с половиной километров от фрегата.
Приднепровский в свою очередь подошел к Осетру.
– Сейчас они заволнуются. Как только обнаружат, что вокруг исчезла Вселенная. Наш силовой кокон для их сканеров непроницаем, и потому вражеский эсминец попросту ослеп.
Осетр понимающе кивнул. И вдруг поймал себя на мысли, что принимает объяснения капитана как должное.
Будто уже оказался на троне…
– Так точно, господин капитан первого ранга, – отозвался он.
– Через какое-то время они сообразят, что случилось, – продолжал Приднепровский, понимающе кивнув, – и расширят свой кокон, чтобы, наткнувшись на наше поле, хотя бы понять, где оказался противник. Однако сначала они наткнутся на внутреннюю поверхность внешнего кокона, и понимание этого открытия отнимет у них еще какое-то время. И только потом они смогут определить хотя бы направление, в котором находимся мы.
Прошло несколько минут и за эсминцем вспыхнуло сияние – это коснулись друг друга защитные силовые поля двух кораблей.
– Правую фронтальную установку – в режим острого луча! – скомандовал кап-три Боровиков, главный артиллерист «Святого Георгия-Победоносца».
Эсминец двинулся прочь от того места, где разливалось сияние. Оно потухло, но еще через какое-то время загорелось в новом месте, уже между двумя кораблями – эсминец наткнулся своим полем на внутренний кокон фрегата.
И тут же вся поверхность кокона, обращенная в сторону эсминца, вспыхнула звездочками. Это артиллерийские установки врага открыли огонь по тому месту, где, как определил командир эсминца, находится враг.
– Напряженность защитных силовых полей – двадцать пять процентов, – доложил Перминов. – Угрозы прорыва нет!
Устроившийся в кресле перед центральным видеопластом Приднепровский кивнул и скомандовал:
– Начинайте, Боровиков!
– Внимание, комендоры! – рявкнул главный артиллерист. – Правая фронтальная установка по цели – огонь! Режим – непрерывный!
И тут же вспыхнула звезда в том месте, где находилась граница кокона, прикрывавшего эсминец.
– Двадцать процентов максимальной мощности, – рявкнул Боровиков. – Двадцать пять процентов…
Звезда разгоралась, наливалась кровавым сиянием.
– Тридцать процентов… Тридцать пять…
От звезды круговыми волнами побежала по сторонам багровая рябь.
– Ага, – сказал Перминов. – Защитные системы врага постепенно приближаются к максимально допустимому уровню?
– Может, подключим левую фронтальную установку? – спросил Приднепровский.
– Можно, конечно, – сказал Боровиков. – Но хотелось бы проверить, справимся ли мы одной установкой… Сорок процентов максимальной мощности…
Рябь сделалась оранжевой, потом желтой.
– Сорок пять процентов…
Разбегающиеся от кровавой звезды волны позеленели, потом сделались голубыми.
– Пятьдесят процентов…
Волны стали фиолетовыми. А потом они словно взбесились. На основную амплитуду наложилась дополнительная. Уже вся обращенная к фрегату часть вражеского кокона стала фиолетовой. Она колебалась, словно раскачивало ветром подвешенный воздушный шарик.
– Резонанс начался, – восхищенно сказал Перминов. – Всего на пятидесяти процентах резонанс начался! Сейчас защитная автоматика отрубит кокон, чтобы вражеский генератор вразнос не пошел… Эсминец не заденете, стрелкиґ? – обеспокоенно спросил он Боровикова.
– Нет, луч направлен в сторону… А у тебя поле внешнего кокона обоюдополяризованное?
– Разумеется! Не волнуйся, луч ваш за пределы кокона не вырвется!
И тут фиолетовый воздушный шарик лопнул. Точнее, не лопнул, а просто исчез.
– Силовая защита противником утрачена! – доложил кап-три Колесов, главный специалист системы разведки и целеуказания.
– Применить установку электромагнитного импульса! – скомандовал Приднепровский.
Боровиков тут же продублировал приказ.
Фрегат не содрогнулся. И эсминец тоже.
Но чей-то голос объявил:
– Залп ЭМИтером произведен!
Приднепровский встал и повернулся к Осетру:
– Ну что ж, Башаров… Ваша очередь браться за дело! Приказываю десантному отряду взять вражеский корабль на абордаж. Сейчас мы в придачу угостим их ударом станнеров. Так что вы вряд ли столкнетесь там со сколь-нибудь организованным сопротивлением.
– Есть взять вражеский корабль на абордаж! – отозвался Осетр, с трудом сдерживая рвущееся в голос ликование.
Глава шестьдесят четвертая
Сам по себе абордаж происходил очень обыденно.
Когда Осетр примчался в транспортный отсек, десантники давно уже погрузились в катера. Старлей Мормышев одиноким перстом маячил между машинами. Увидев командира, подскочил, доложил о готовности отряда к операции.
Загрузились в головной катер, надели на головы персональные тактические приборы.
Осетр сообщил на мостик о том, что отряд в порядке, и получил приказ начинать операцию.
Открылся десантный люк, и катера один за другим начали покидать борт фрегата.
Вскоре все семь устремились к висящему в отдалении эсминцу.
В шлеме Осетра раздавались голоса, ведущие переговоры между мостиком и пилотами.
– «Крабы» с первого по седьмой! Система защиты взяла вас на контроль!
Все семь пилотов сообщили, что поняли.
– Можете высаживаться на обшивку цели! Стрельбы по вам не ведется!.. «Орел-один»! Готовьтесь к началу абордажа!
«Орел-один» – это был позывной Осетра.
– «Орел-один» понял готовиться к началу абордажа! «Орел-два»! «Орлы» с третьего по пятый!.. Получен приказ готовиться к началу абордажа!
Найдён и командиры взводов доложили о том, что приказ понят.
Все почувствовали легкий толчок – перед касанием обшивки эсминца нейтралины катеров отключились.
– «Орлы», на выход! – послышался голос пилота.
Открылся десантный люк катера, и Осетр ринулся наружу. Однако Найдён решительным жестов преградил ему путь и покинул катер первым.
Выполняет приказ парень – подставить грудь под смертельный удар вместо Осетра!.. Ладно, пусть старается, у каждого своя боевая задача…
Поскольку автоматика вражеского корабля была выведена из строя электромагнитным импульсом, то и гравитатор эсминца не работал, и потому, покинув катера, десантники тут же оказались в невесомости. Передвигаться по обшивке теперь можно было только с помощью присосок.
Персональные тактические приборы десантников тут же переключились на режим боя, показывая на внутренней поверхности шлемов голубые фигуры своих товарищей. Красных фигур противника, разумеется, не наблюдалось. Если кто из пиратов и защитился от удара стационарного станнера с помощью индивидуального энергопоглотителя, он находился сейчас под обшивкой корабля.
– Минеры, вперед! – скомандовал Осетр.
Минеры всех трех взводов выдвинулись на заранее распланированные точки и заложили мины направленного действия в тех местах, где разрушение обшивки не должно было угрожать эсминцу разгерметизацией. Быстро, насколько позволяли присоски, удалились от точек подрыва.
– Мины подорвать!
Расплылись в пространстве три дымных фонтана – это в пробоины вынесло мусор и мгновенно охлаждающийся, насыщенный влагой воздух из вскрытых помещений.
– «Орлы», вперед!
В течение нескольких последующих минут происходила настоящая кутерьма.
Десантники один за другим ныряли в пробоины, начав проникновение под обшивку сразу в трех точках. Перепонки, защищающие внутренности эсминца от разгерметизации, то и дело чпокали. Надо было проскочить внутрь прежде, чем обшивка зарастет и окрепнет, ликвидировав пробоину.
Вскоре оказался на борту эсминца и Осетр. Первый взвод, в составе которого ему надлежало вести бой, оказался, как и было запланировано, в транспортном отсеке вражеского корабля. Тут работало лишь аварийное освещение, но и его персональным тактическим приборам вполне хватало, чтобы окружающая обстановка была бойцам предельно ясна.
Солдат противника вокруг не наблюдалось.
Надо было поторапливаться, пока ИскИны систем эсминца не начали восстанавливать работоспособность подопечных схем – ЭМИ-установки фрегата не могли работать беспрерывно, потому что нанесли бы удар по нанотехнике собственных солдат.
Когда пробоина в обшивке окончательно заросла, один из десантников нашел пульт ручного управления люком, ведущим во внутренние помещения вражеского корабля, и привел его в действие.
Через пару мгновений поток бойцов хлынул в коридор.
Здесь начали попадаться первые парализованные враги. На внутренней поверхности шлема их фигурки помечались красным цветом. Пираты валялись тут и там – с оружием в руках, но в большинстве своем без комбинезонов и персональных тактических приборов.
Все-таки атака «Святого Георгия-Победоносца» оказалась для противника слишком неожиданной.
Тот, кто попал под действие станнерной установки, был отключен минимум на час, поэтому лежащие в коридоре враги не волновали десантников. Сейчас в первую очередь требовалось захватить мостик – там могли найтись дееспособные противники, ибо индивидуальные поглотители электромагнитным импульсом из строя не выводятся.
Перестрелка вспыхнула только в одном месте, на перекрестке двух коридоров, но и та была чрезвычайно короткой.
Открывшего стрельбу врага угомонили залпом сразу из десяти «дикобразов». Двое десантников схватили висящие на стене огнетушители и принялись тушить труп врага, а заодно и разгорающийся пожар – не все выстрелы пришлись во вражеского солдата, досталось и внутренней корабельной переборке. Дым она выделяла весьма густой, и Осетр порадовался тому, что никто из десантников не снял шлема.
В пылу боя могли и схулиганить, не дожидаясь приказа. А травануться в такой ситуации – как два пальца обмочить!
Оставив «пожарников» в тылу, остальные десантники продолжили движение к мостику. Больше стрельбы в коридорах не было – встречались только обездвиженные вражеские бойцы.
Бойцы второго и третьего взводов, судя по докладам лейтенантов Владимирского и Некрасова, занимали помещения эсминца также без серьезных столкновений.
Тем не менее Осетра начало донимать нехорошее предчувствие. Это не было «росомашье» чувство тревоги, которое в космосе не работает, это было именно предчувствие какой-то неудачи.
Наконец, судя по плану, выданному системой разведки и целеуказания еще перед началом десантирования, они достигли мостика.
Здесь вполне могли присутствовать дееспособные защитники, поскольку мостик наверняка был защищен от станнерных ударов. И, в свою очередь, господа обитатели центрального поста вполне могли быть вооружены гасильниками. Правда, энергопоглотители, защитившие их от удара, не позволяли нанести и ответный удар. А отключить энергопоглотители – значило подвергнуть себя риску попасть под гасильники захвативших эсминец десантников. А потому худшее, что могло ждать впереди, это перестрелка с помощью лучевиков.
В коридоре замигали лампы основного освещения – похоже, системы связи ИскИнов эсминца с подопечными механизмами начинали выходить из электромагнитного ступора. Надо было открывать доступ на мостик, пока эсминец не восстановил контроль над механизмом запора.
Снова помог пульт ручного управления. Открыли люк и заблокировали доступ управляющей автоматики.
Тут же из распахнувшегося зева вылетела молния – кто-то из осажденных саданул в коридор из лучевика.
Переборка напротив оказалась невоспламеняемой – пожара не случилось!
Осетр переключил акустическую систему персонального тактического прибора на режим громкой связи и рявкнул на галактосе:
– Внимание! Предлагаю защитникам мостика сдаться. В случае сдачи гарантирую жизнь.
Он хотел определить, нет ли на мостике заложницы, а это можно было определить только в ходе переговоров, но не перестрелки.
– Это кто это там гавкает? – тут же ответили на росском.
Осетр тоже перешел на родной язык.
– С тобой, собака, не гавкает, а разговаривает капитан Башаров, командир десантного отряда специального назначения. – И вновь вернулся на галактос, потому что вряд ли среди пиратов было много людей, понимающих по-росски. – Предлагаю вам сдаться. Только в этом случае вы можете рассчитывать на сохранение жизни.
– А если нет?
– А если нет, вы будете уничтожены.
Защитники мостика наверняка видели с помощью камер видеонаблюдения, какие силы осаждают мостик.
Прорваться через нападающих было попросту невозможно. И если заложница на мостике, речь о ней сейчас пойдет.
Но нет, речь пошла совсем о другом.
– Ладно, капитан, мы сдаемся, – сказал все тот же голос по-росски. – Не стреляйте!
– Тогда выходите по одному. Оружие возле люка бросать на пол. При первом же подозрительном движении открываем огонь на поражение.
Найдён тут же вышел вперед, прикрывая Осетра от тех, кто мог появиться в зеве люка с недобрыми намерениями.
Осетр хотел отодвинуть его, но опять передумал. По той же причине – зачем мешать человеку исполнять долг?
В коридор потянулись кандидаты в пленники. На полу начала расти кучка лучевиков и гасильников. Разоружившихся пиратов отводили в сторону и тщательно обыскивали.
Осетр почему-то ждал, что они окажутся небритыми личностями, одетыми во всякий хлам, однако пираты чисто брили подбородки и носили военную форму – разве что без знаков отличия. Наверное, на какой-то из атакованных планет им удалось ограбить склад амуниции. Или продала какая-то сука из каптенармусов…
– Кто старший?
Из кучки врагов выдвинулся высокий тип со шрамом на левой щеке. Сказал по-росски:
– Я.
– Росс?
– Был когда-то россом. Ну уже двадцать пять лет живу человеком без гражданства.
– Имя!
– Оно вам, капитан, все равно ничего не скажет. Когда я его носил, вас еще и в проекте не было.
Пират был прав, и Осетр не стал настаивать.
– Хорошо, живите пока без имени.
– А кличка не нужна? Как у вас говорят, погоняло.
Погоняло его Осетру не требовалось.
Но если устанавливается диалог с противником, всегда появляется возможность получить от него дополнительную информацию.
– И как же вас зовут друзья? Или правильнее будет сказать «соучастники преступлений»?
– Соучастники? – Пират усмехнулся и коснулся шрама на щеке. – Соучастники преступлений зовут меня Меченым. Думаю, объяснять почему – не надо?
Он был на удивление болтлив.
– Не надо. Посторонние на борту корабля имеются?
Пират опять хмыкнул:
– Мы все тут теперь посторонние.
Юмор висельника, ржавый болт тебе в котловину!..
– Я имею в виду тех, кто не является членом экипажа.
– Я понял, капитан. Нет, посторонних нет.
– А заложница? Женщина?
Пират покачал головой:
– На борту моего эсминца никогда не было женщин, капитан. Даже проституток я сюда не позволял водить. Баба на корабле – главный источник опасности!
Осетр мысленно поморщился.
Вот оно, нехорошее предчувствие… Конечно, пираты не стали держать заложницу на борту военного корабля. На планете ее нужно искать, больше негде. Или вообще под небом с другим солнцем!
Впрочем, вряд ли люди Деда скушали дезинформацию. Здесь она должна быть, Яна!
Или мама?…
– Пленных в какой-нибудь трюм! – скомандовал он лейтенанту Ларионову. – Только не забудьте сменить код на замке. Парализованных – туда же! – Он повернулся к Найдёну. – А мы возьмем отделение десантников и устроим обыск.
Через два часа он окончательно убедился, что нехорошее предчувствие его не подвело.
Никаких заложников на борту эсминца так и не нашли.
Глава шестьдесят пятая
– И все-таки, полагаю, захват вражеского эсминца был осуществлен не зря, – сказал Приднепровский.
Они вновь уединились с Осетром в капитанской каюте.
Экипаж эсминца был пленен и помещен в один из трюмов своего бывшего корабля. ИскИнов перепрограммировали, строго подчинив центральному посту «Святого Георгия-Победоносца». Тем не менее часть экипажа фрегата пришлось отправить на эсминец в качестве призовой команды, и это офицерам «Победоносца» не нравилось. Пошли даже разговоры о том, что захват эсминца был ошибкой, что надо было попросту уничтожить вражеский корабль вместе с экипажем.
– Мы проверили системы фрегата на серьезных режимах, – говорил Приднепровский Осетру. Как будто отвечал своим людям. – Это раз. Ваши десантники худо-бедно побывали в бою. Это два. Адмиралтейство получает в пользование боевой корабль. Небольшая модернизация, и он еще послужит. Это три. Да, возникли определенные сложности, поскольку мы не можем уйти из системы немедленно и увести с собой захваченное судно. Нам еще предстоит выполнить приказ.
– Вот-вот, – сказал Осетр. – Предстоит… И чем скорее мы выполним этот приказ, тем лучше.
– Вы так спешите в шкуру диверсанта? – Каперанг улыбнулся.
– Я спешу освободить из плена заложницу, – не согласился Осетр. – И вот что мне пришло в голову после захвата вражеского эсминца. – Его душу вдруг охватило волнение, и он стиснул зубы, чтобы успокоиться. – Когда мы брали на абордаж эсминец, – сказал он потом, – нас ждала неизбежная схватка с пиратами, находящимися на мостике. Не сдайся они, мы бы все равно одержали верх и захватили эсминец. Но наверняка победа стоила бы нам крови и потерянного времени. А им бы она стоила жизни, и потому они предпочли сдаться. – Он задумчиво посмотрел на Приднепровского, словно сомневался, что каперанг понимает росскую речь.
– Продолжайте, капитан! – сказал тот, не моргнув и глазом.
– И мы в любом случае одержим верх над вражеской базой, расположенной на планете. Это всего-навсего вопрос времени. Но время теперь становится решающим фактором. Захватив эсминец, мы лишились свободы маневра, и если к пиратам придет помощь, вероятность того, что мы не сможем освободить заложницу живой, резко возрастет. И потому я считаю, что на планету надо посылать вовсе не диверсанта, а парламентера.
– И теперь вы спешите в шкуру парламентера, – сказал Приднепровский. На сей раз без улыбки.
– Да, спешу. Парламентером должен быть именно я. Любому другому они начнут пудрить мозги, пытаясь тянуть время.
– А вам не начнут?
– Я им не позволю. У меня есть право принимать кардинальные решения, а это изрядно развязывает руки, не правда ли?
Приднепровский посмотрел на него так, словно и в самом деле не понимал росскую речь.
– Отговорить вас не удастся? – сказал он. – Вы уже приняли решение?
– Не удастся. Только потеряете время. Все мои аргументы вы уже слышали, но я могу повторить их вновь.
Каперанг вскинул руки, сдаваясь:
– Не надо, капитан. Я готов пойти навстречу вашему желанию. Поступайте, как знаете. Надеюсь, господь не оставит нас без своего призрения. И вас, прежде всего… Вы отправитесь на планету в одиночку?
– Да, конечно. Зачем же рисковать еще чьей-то жизнью?
Глава шестьдесят шестая
И тем не менее, расставшись с Приднепровским и поразмыслив, Осетр решил спуститься с орбиты не один.
Теперь предстояло определиться с напарником.
Он поговорил с Найдёном, рассказал о том, что собирается совершить. Не раскрывая личных тайн, разумеется.
Мормышев выслушал командира внимательно, однако физиономия его осталась непроницаемой, и было совершенно непонятно, как он относится к неожиданному предложению соратника.
– Я совершенно уверен в успехе этого вояжа! – сказал Осетр. – И только так мы можем сохранить жизни наших бойцов.
– Действительно уверен? Или лапшу мне на уши вешаешь?
– Действительно уверен!
Найдёна можно было только уговорить, поскольку угрожать ему, увы, было бессмысленно. Нечем! Разве что пообещать понизить в звании… Так Найдён без колебаний пойдет на это, лишь бы Осетр отказался от своей опасной задумки.
Еще и добавит: «Ты понизишь, а Дед повысит!»
– Что ж, тогда я тоже поучаствую в намечаемом предприятии? – Найдён позволил себе легонько усмехнуться. – Надоело уже топать по корабельным полам. Хочется по земле пройтись. Да и интуиция подсказывает мне, что все будет в полном порядке.
Может, он и не обманывал, но Осетру интуиция почему-то не подсказывала ни словечка.
Скорее он верил «вещему» сну, в котором мама обещала, что он еще спасет ее. Ну и словам Наполеона Бонапарта.
Главное ввязаться в бой! А там посмотрим…
Боевые навыки у Найдёна были на должном уровне. Осетр провел с ним пару тренировочных боев. Счет остался равным. В первом бою свернули шею Осетру, во втором – Найдёну. Третьего боя благоразумно проводить не стали.
Разве важно, кто победит? Они ж не гладиаторы! Уважение друг к другу появилось, а этого вполне достаточно для дружбы и службы.
Если Найдён и догадывался о необычном статусе Осетра на «Святом Георгии-Победоносце», то вопросов не задавал. Наверное, тоже давно уже убедился, насколько справедлива поговорка работников любой спецслужбы «Меньше знаешь – лучше спишь!»
А вот каперанг Приднепровский, наверное, будет сегодня спать плохо. Мучиться станет – не ошибся ли? Но все равно придет к выводу, что будущее благорасположение Осетра важнее, чем соратников по заговору. Вот тогда только и заснет!..
В общем, Осетр с удовольствием взял бы с собой Найдёна.
Но. Во-первых, десантная рота специального назначения не должна оставаться без командира. А во-вторых, если он возьмет напарником Найдёна, тот все время будет пытаться прикрыть командира своей грудью. А такая помощь парламентеру требуется меньше всего.
– Нет, – сказал он. – Ты – не поучаствуешь! Ты останешься на борту фрегата и будешь поддерживать боеспособность отряда десантников на должном уровне.
Возмущению Найдёна не было предела. В следующие пять минут он вывалил на Осетра ворох аргументов, почему непременно должен оказаться среди парламентеров. У него хорошая квалификация и отличное «росомашье» чутье, он уже принимал участие в переговорах с преступниками, пусть и не на высоком уровне, и вообще именно он и должен пойти вниз парламентером, а Осетр заниматься поддержанием боеспособности десантников, как ему и положено по должности…
– Нет! – коротко сказал Осетр.
– Но…
– Нет! – повторил Осетр. – Ты останешься здесь, а я оправлюсь на планету. Это, старший лейтенант, приказ, который обсуждению не подлежит! С собой возьму сержанта Концевого.
Сержант Концевой был одним из трех богатырей-чемпионов, с которыми Осетр вступил в схватку, зарабатывая себе авторитет среди десантников.
– А если я через твою голову обращусь к капитану первого ранга Приднепровскому?
– Можешь обращаться хоть к дьяволу! С Приднепровским я уже все решил. А ты получишь от меня взыскание.
Осетр усмехнулся про себя: до угроз все-таки дело дошло… Хоть и до обоюдных и донельзя нелепых…
И Найдён понял, что его сопротивление бессмысленно.
– Подчиняюсь грубой силе, – сказал он. – Но когда вернемся из этого рейда, я подам рапорт Деду.
– Это твое право. Но к тому времени будет действовать закон: «Победителя не судят!» Так что твой рапорт положат под сукно… А теперь пришли ко мне сержанта Концевого. Обсудим с ним план действий.
* * *
Когда план действий был обсужден, сержант Концевой спросил Осетра:
– Скажите, господин капитан, почему ваш выбор пал именно на меня? Потому что я оказался среди чемпионов по рукопашному бою?
– Нет, – сказал Осетр. – Потому что вы отказались метать нож мне в спину. Там, куда мы отправляемся, вполне возможно придется защищать спины друг друга. Ну и ваше чемпионство по рукопашному бою тоже окажется при деле.
В первый момент Концевой подумал, что командир шутит.
Однако глаза капитана Башарова были совершенно серьезными. И было видно, что командир не ждет от сержанта ответа.
Глава шестьдесят седьмая
Высаживаться решили в стороне от терминатора, когда на территории базы будет царить белый день.
– А может, лучше ночью, командир? – спросил Найдён Мормышев.
– С какой стати? Мы же не диверсанты!.. Для парламентеров нужен минимум скрытности. Во всяком случае, на решающем этапе. Десантироваться-то можно и скрытно от врага, но потом они обязательно и заблаговременно должны нас обнаружить. Если мы неожиданно окажемся перед самым оборонительным периметром базы, нас точно примут за диверсантов, и разговор может оказаться очень коротким.
– Да эту орбиту я секу, – сказал Найдён.
Он и в самом деле все понимал.
Просто мозги у него работали так, чтобы найти варианты развития событий, при которых Осетру будет угрожать наименьшая опасность. И Осетр в очередной раз порадовался, что не берет заместителя с собой.
Кстати говоря, ночная высадка вовсе не означает, что к базе будет проще подобраться. Сканеры работают что ночью, что днем – без спецтехники их вокруг пальца не обведешь. Но лазутчики всегда действуют ночью, потому что в это время суток люди спят, а кто не спит, тот устал и чувствует себя не столь зорким и внимательным, как днем. Парламентерам же как раз требуются внимательные.
Чтобы сдуру не подстрелили…
Тем не менее поскольку парламентеров с требованием к защитникам базы сдаться присылает полностью уверенная в своей победе сторона, то решили: будет в самый раз продемонстрировать пиратам, что пространство над базой они ни в малейшей степени не контролируют. Уже одно это отобьет у защитников базы желание упорствовать в своих заблуждениях.
О принципах демонстрации Осетр и каперанг Приднепровский договорились заранее и обстоятельно.
Для спуска на планету решили воспользоваться старыми добрыми «шайбами». Одно из таких транспортных средств употребил Осетр, когда высаживался в первый раз на Кресты.
Хорошая штуковина! Приземляться на ней, что называется, дешево и сердито. Скрытно и безопасно. И маскируется прекрасно, и назад, на орбиту, может человека, при соответствующей надобности, вытащить.
Последние часы перед высадкой капитан Башаров и главный артиллерист фрегата провели за изучением полученных системой разведки и целеуказания данных по дислокации вражеских оборонительных сил.
На первый взгляд, база была укреплена весьма неплохо. С воздуха ее можно было только уничтожить. Для взятия требовалось атаковать с земли. Но по периметру пояса обороны явно стояли полукапониры. А может, и капониры – космические средства разведки не позволяли определить тип укреплений более точно.
Впрочем, если будет решено провести подготовленную атаку живой силой, более детальную разведку непременно произведут. Требуемого уровня техника на вооружении «Георгия-Победоносца» имеется.
А на заключительной стадии подготовки Осетр еще раз согласовал свои действия с капитаном Приднепровским.
Теперь каждый знал, что ему делать.
– Ох, не сносить мне головы, если что! – сказал каперанг. – Подведете вы меня под монастырь, Башаров!
– Ничего, господин капитан первого ранга, прорвемся! – отозвался Осетр. – Обязательно прорвемся! У «росомах» не принято говорить о неудачах в предстоящих операциях. А у меня пока неудач и не было вовсе.
– У флотских – тоже не принято. И у меня тоже не было неудач.
– Вот и прекрасно! Коли и сверху, и снизу действуют те, у кого прежде наблюдались одни удачи, с какой стати теперь окажется по-другому?
Два капитана посмотрели друг на друга и хором рявкнули:
– Сплюньте!
Рассмеялись и трижды сплюнули через левое плечо.
Глава шестьдесят восьмая
Осетр и сержант Концевой остановились в пятидесяти метрах от опушки леса.
Если сканеры вражеской базы и обнаружили высадившихся, внешне это никак не проявилось. Не выскочили из ближайших кустов желающие схватить нарушителей законов войны – ведь у парламентеров принято пересекать фронтовую полосу в открытую. Не просвистел над головами глайдер с группой захвата.
В лесу царила тишина, только пели птицы.
Интересно, кто именно проводил терраформирование этой планеты, если она находится в нейтральном секторе?
Впрочем, разве сейчас это важно?
«Шайбы» остались в пятнадцати километрах отсюда. Найти их можно было, только точно зная место, где машины затаились.
От места посадки до кромки леса добирались на МАГАх – малых антигравитационных аппаратах. Каждая «мага» была оборудована генератором кокона Фогеля, и обнаружить ее не мог ни один пиратский сканер. Теперь требовалось спешиться и наконец-то открыть себя сопернику.
Концевой, правда, предложил вообще подобраться к самой линии обороны, но Осетр не согласился.
– Если пираты обнаружат нас совсем рядом со своими укреплениями, они слишком сильно перепугаются. А чтобы с противником вести переговоры, он должен чувствовать себя достаточно уверенно. Иначе может наделать глупостей, которые нам совершенно не нужны.
Концевой, похоже, согласен с этой мыслью не был, но противоречить не стал.
В конце концов, его дело сержантское. Скажут сидеть тихо – сиди и сопи в две дырки, скажут атаковать – вставай и хватайся за лучевик…
Осетр посадил свою «магу», загнал ее под пушистую елку с низко расположенными лапами, перевел фогель-генератор в режим чисто оптической невидимости, уменьшил диаметр кокона и вышел наружу. Огляделся.
Наверное, Концевой еще не добрался до этого места. Либо занимался тем, что напарник минуту назад уже завершил.
Осетр встал за ствол соседней сосны, поднял к глазам фотоумножитель – парламентеры спустились на планету без персональных тактических приборов – и принялся изучать окрестности вражеской базы.
Под базу пираты приспособили огромный, начисто лишенный травы холм.
В горах, конечно, прятаться лучше. Но, с другой стороны, вырубать помещения в скальных массивах – дело нелегкое и дорогое. Землю ковырять проще.
На срезе холма, обращенном в сторону Осетра, были хорошо видны огромные ворота. Судя по их размерам, на базе может скрываться малый транссистемник модели «Иволга» или мерканский «Блэкбёд».
Для такого корабля не требуются шаттлы и «шайбы», он способен стартовать прямо с поверхности планеты. И экипаж для обслуживания ему требуется минимальный. Этакая космическая яхта…
Ну и где же ты, дроздилло? На базе или в полете? Впрочем, если ты и на базе, то за четверть часа тебя к старту не подготовишь. А и стартуешь, так тебя «Святой Георгий-Победоносец» быстренько закогтит!
– Ну что там, господин капитан?
Осетр оглянулся.
Концевой стоял в трех шагах позади.
Ржавый болт ему в котловину, походка словно у стопроцентного «росомахи»! Черта с два услышишь!
– Да вот думаю… Судя по размеру ворот, у них на базе малый транссистемник может оказаться… Интересно, там он или нет?
– А не все ли равно?
Осетр снова поднес к глазам фотоумножитель. Осмотрел укрепленные точки.
Воздух между ними чуть дрожал.
Видимо, защитное силовое поле включено. Опасаются ребята чего-то. Тогда, наверное, все-таки заложницу держат тут. На всякий случай стерегутся. Тогда и транссистемник должен быть здесь. Хотя Концевой прав: не все ли равно?
Против фрегата даже старой модели ни один пиратский корабль не выстоит. А уж против «Георгия-Победоносца» и целая флотилия малых судов бессильна. Здесь тот самый случай, когда кодла зайцев льва вовсе не уделает… Даже броситься на амбразуру геройствующему зайцу не удастся! Просто не подпустят тебя, заяц, к амбразуре…
– Ну что, господин капитан? – продолжал Концевой. – Не пора ли обнаруживать себя?
Осетр отнял фотоумножитель от глаз и достал из кармана белый носовой платок. Привязал его к отломанной от дерева ветке.
– Пора.
Поход с белым флагом, конечно, отдавал театральщиной, но на это Осетру было наплевать.
Пусть пираты поржут вдоволь. Хорошо, как известно, смеется тот, кто смеется последним.
Капитан и сержант осмотрели друг друга – как будто это что-то могло изменить! – и пересекли границу леса.
Судя по тому, что под ногами не стало травы, предполье, подобно холму, было обработано какой-то гадостью. Скорее всего флорофагом – такая корка на почве образуется именно после применения подобных химических веществ. Вид, конечно, у предполья безрадостный, зато к укрепленным точкам, скрываясь в зарослях, не подберется враг.
Парламентеры прошли всего метров десять, когда со стороны базы донесся рев сирены.
И тут же в душе Осетра родилась «росомашья» тревога, старое, доброе, знакомое чувство.
Кто-то, сидящий в отдалении, взял непрошенных пришельцев на прицел и был готов в любой момент нажать кнопку открытия огня.
Впрочем, надо думать, что автоматические установки на укрепленных точках (вряд ли там дежурит в подобной ситуации живая сила) уже давно держали господ парламентеров в секторе поражения, и их ИскИнам требовался только приказ открыть огонь. Возможно, появись нарушители среди ночи, по ним бы открыли огонь и не дожидаясь приказа.
Капитан и сержант в форме росского космического десанта продолжали шагать в сторону базы.
Потом оттуда донесся нарастающий свист, и вскоре над головами нарушителей пронесся глайдер.
– Вы находитесь в запретной зоне! – рявкнул чей-то голос на галактосе, но с ужасным акцентом. – Приказываю немедленно остановиться! Оружие положить на землю! Сделать десять шагов назад! Лапы держать на виду!
Осетр тут же поднял руки. Концевой последовал его примеру.
Никакого индивидуального оружия, кроме малых лучевиков «игла», они с собой не взяли. Да и то исключительно потому, что идти на базу совсем без оружия означало бы проявить к противнику глубокое неуважение.
Осетр осторожно вытащил из кобуры «иглу» и положил на землю. Через мгновение рядом с ней оказался лучевик Найдёна.
– Десять шагов назад! – скомандовал голос с глайдера. – Повторяю: лапы держать на виду!
Капитан и сержант послушно совершили предписанный маневр.
После этого глайдер пошел на посадку, из него высыпало около десятка вооруженных людей. Двое держали в руках гасильники. Незваных гостей тут же взяли на мушку.
– Что вам здесь надо? Кто вы такие? Как попали на планету?
– Мы – парламентеры, – сказал по-меркански Осетр.
Вот когда пригодились уроки языка в разведшколе…
– Передайте вашему командиру, что я – тот, кого он хотел бы видеть больше всего на свете. По крайней мере, сейчас. А как попали на планету, догадаться нетрудно. Были высажены с росского военного корабля. Мы хотим встретиться с вашим руководством.
Наступила пауза.
Видимо, командир группы захвата докладывал о гостях в штаб базы.
А потом атмосфера резко изменилась. Члены группы захвата мгновенно подобрались, напряглись. От них повеяло откровенной угрозой, и Осетр понял, что приказ о захвате получен.
Он был уверен, что против них с Концевым применят гасильник.
Ну просто не могут не применить! Врага всегда хочется уязвить, и нет ничего хуже для таких вот типов, чем приказ взять незваных гостей, не попортив им шкуру. А гасильник позволяет и в живых противника оставить, и унизить по полной программе. Приятное для садиста оружие…
– Не боись, сержант прорвемся! – шепнул он Концевому.
Желания группы захвата уже были прямо-таки нарисованы на физиономиях. Предвкушение и довольство…
Парализуют, ей-богу парализуют! Просто не способны не парализовать. Пиратам это как бальзам на раны, как манна небесная…
И тут же Осетра скрючило.
Глава шестьдесят девятая
Он пришел в себя оттого, что его осторожно толкали в плечо. Открыл глаза.
Вокруг была кромешная темнота и сырость.
Как на болоте ночью, разве что под боком не хлюпает. Куда это их занесло?…
Осетр прислушался к себе.
Слегка мутило.
Гасильник на сытый желудок – то еще удовольствие! Хорошо, что не вырвало. Лежал бы сейчас в перепачканной и воняющей одежде…
– Эй, господин капитан! – Осетра снова толкнули в плечо.
– Да?
– Очнулись?
Тошнота быстро проходила. Так что можно было даже пошутить. Проявить, так сказать, бодрость духа перед подчиненным…
– Не знаю, очнулся ли, сержант… Но в себя пришел.
Концевой весело хрюкнул.
– Рад, что станнер не выбил из вас чувство юмора.
– Ну… Меня как-то уже угощали этой штукой. Так что не привыкать! Ощущения не скажу что привычные, однако знакомые.
На сей раз хрюканье оказалось не столь веселым.
– А мне вот до сих пор на своей шкуре испытывать не приходилось.
– Как видите, это и в самом деле несмертельно, – сказал Осетр. – Так что боевое наставление не врет. Живым остаться вполне возможно. – Он подтянул ноги и сел. Повел вокруг рукой.
Пустота…
– Мы тут давно?
– Не знаю, – сказал Концевой. – Я сам только-только оклемался.
Осетр коснулся правой рукой запястья левой.
Браслета с говорильником, компасом и часами не было.
Сняли, сволочи, с бесчувственного. Мародеры проклятые!
Ну ладно, это я вам припомню, ублюдки! Врага ты можешь не любить, но уважать обязан. Впрочем, это ведь не строевая часть, это пираты. Среди них отребья – пруд пруди!
Он усмехнулся своему возмущению.
Ишь разошелся, вояка!.. Правильно и сделали, что отобрали. Пленным компас и часы ни к чему. А говорильник и вовсе противопоказан.
– Вот так, – сказал он. – Назвались мы с вами, сержант, парламентерами, а стали пленными.
– И что делать будем? – отозвался Концевой.
Растерянности в его голосе не ощущалось.
– Ждать. – Осетр пополз на голос, и скоро соратники коснулись друг друга. – Тут стены-то есть?
– Не знаю. Я не искал.
– Так давайте поищем.
Они поднялись на ноги и, насвистывая, чтобы слышать друг друга, медленно двинулись в противоположные стороны, проверяя пространство перед собой вытянутыми руками, готовые в любой момент наткнуться на препятствие.
– Нашел стену, господин капитан! – воскликнул через минуту Концевой. – Такое ощущение, будто каменная. Гладкая и холодная.
– Давайте на ощупь вдоль нее, направо.
– Ага…
Через четыре шага Осетр тоже нащупал гладкую и холодную стену. Осторожно провел по ней ладонью. Нащупал стыки.
Похоже, кладка. Вырыли в земле яму и обложили со всех сторон каменными кубиками, чтобы укрепить стены и потолок. А потом засыпали землей. Кое-где до сих пор строят из камня. Где нет деревьев, а из местного камня строить дешевле, чем из синтепора и псевдомрамора.
Он тоже пошел направо, беспрепятственно добрался до угла – стена оказалась пустой, – прошел еще метров пять и наткнулся на дверь. Обычная дверь, с ручкой, никаких тебе дематерилизующихся перепонок.
– Кажется, я нашел выход, сержант.
Толкнул дверь от себя, потянул за ручку.
Заперто, ржавый болт им в котловину!
– Точнее, дверь нашел. Потому что выхода нет. Выход на замке.
Юмор висельника…
Пленники сошлись в одной точке и снова устроились на полу, привалившись спинами к стене.
– Интересно, сколько они нас будут здесь мариновать? – спросил Концевой. – Чего ждут?
– Возможно, пытаются связаться со своими. Доложить о случившемся и получить инструкции. Никто, думаю, не ожидал, что к ним парламентеры заявятся. – Осетр усмехнулся. – Вот только связаться у них не получится. Даже если у пиратов имеется хивэпередатчик, аппаратура «Святого Георгия-Победоносца» собьет остронаправленный луч с нужного направления. Но не похоже, чтобы у них был хивэпередатчик. Для него нужна чертова прорва энергии, которой в этом мирке в удобной для потребления форме попросту нет. Иначе наши сканеры ее бы обнаружили. Так что полагаю, господа пираты просто тянут время, чтобы мы подумали, что они пытаются связаться со своими. А они в это время наверняка ищут корабль, с которого мы высадились на Алеут-три. Они же понимают, что он находится где-то в системе. Но что это за корабль? Какого он класса? Какая от него может исходить угроза? Каковы его намерения? Думаю, они бы дорого дали, чтобы узнать это. Было бы ясно, как с нами вести торг. Но, прямо скажем, времени у них очень немного. Мы с капитаном первого ранга договорились, что если через восемь часов после высадки мы не выйдем на связь, «Георгий-Победоносец» нанесет удар по одной из пиратских артиллерийских установок. Продемонстрирует, так сказать, силу. И тогда господам пиратам сразу станет ясно, что намерения у нашего корабля весьма серьезны. Тем более что они наверняка уже не раз попытались вызвать свой эсминец, а он почему-то не отвечает. Думаю, у главаря пиратов сейчас очень и очень неспокойно на душе. – Осетр устроился на полу поудобнее. – Давайте-ка попытаемся поспать, сержант. Сон полезнее станнерной отключки… И потом, кто знает, что нас ждет впереди! Когда еще удастся выспаться…
– Да, пожалуй. – Концевой зашевелился рядом, также подыскивая более удобную позу. – Делать-то все равно больше нечего!
Наступила тишина.
Потом Концевой повернулся на другой бок и сказал:
– И что они предпримут, когда фрегат начнет стрелять по их артиллерийским установкам?
Осетр усмехнулся:
– А сами-то как думаете?
– Думаю, либо убьют нас, либо начнут с нами договариваться. Других вариантов вроде бы нет!
– А сами бы как поступили? Если бы оказались на месте пиратов…
– Я бы начал договариваться.
– Я бы тоже, – сказал Осетр. – Потому я и затеял эту высадку. Так что мы можем спокойно спать.
Он почему-то подумал, что ему приснится «вещий» сон. Но не приснилось ничего – будто в бездонную яму провалился.
Глава семидесятая
Проснулись они оттого, что в помещении загорелся свет.
Когда глаза привыкли, капитан и сержант осмотрелись.
Помещение оказалось здоровенным пустым ангаром, в котором не было никаких следов былого использования – ни деталей от машин, которые здесь хранились прежде, ни куч мусора в углах…
Светильники висели под потолком и представляли собой метровой длины тонкие трубки, из которых и лилось голубоватое сияние.
Какие только технологии не используют люди для того, чтобы обжить выбранные места!
– Кажется, кому-то не нравится, что мы спим, – сказал, зевнув, Осетр. – Они бы хотели, чтобы мы мучались неизвестностью предстоящего. Терзались в сомнениях: что впереди? Тогда на нас проще будет давить. Методы психологического воздействия, устоявшиеся в веках…
Однако он ошибся.
Уже через минуту выяснилось, что это вовсе не психологическое воздействие. Просто за ними пришли.
Со скрипом открылась дверь. Не дематериализовалась, а именно открылась – технологии здесь и в самом деле использовались прадедовские. Вошли четверо вооруженных типов в штатском. Двое с лучевиками, двое с гасильниками…
Осетр поморщился.
Неужели опять начнется процедура унижения?… Демонстрация садистских наклонностей…
Один из четверых подошел к сержанту и скомандовал на галактосе:
– Встать, дерьмо!
Концевой поднялся на ноги.
То же сделал и Осетр, но на него никто и не взглянул.
Концевого ткнули стволом лучевика под ребра.
– Идем с нами!
И увели.
Осетр облегченно вздохнул.
На сей раз обошлось без применения гасильника.
Интересно, почему начали с Концевого? Похоже, местные обитатели и не догадываются, кто попал к ним в руки. Впрочем, какая разница? До него, Осетра, тоже очередь дойдет.
Концевой ведь пиратам ничего интересного поведать не сможет. Собственно, истинное положения вещей сержанту вообще не известно, от него просто ничего не добьешься. Даже с помощью пыток. Разве что расскажет о захвате эсминца. Так это только на пользу делу. Ну о заложнице может поведать… Так и это совсем не страшно. В любом случае, Осетр и сам бы завел о ней речь.
Шаги за дверью постепенно стихли, Свет в помещении погас, и Осетр снова устроился на полу.
Да, единственную важную информацию, которую может выдать сержант под пытками, – это сказать, что о целях операции знает только Осетр. И все замкнется на Осетра. Как и планировалось с самого начала. А Осетр к вашим услугам, господа пираты! Жаль только, сержант зря будет мучиться. Впрочем, думается, у местного главаря хватит ума обойтись без пыток. Пока, по крайней мере, он не соизволит выслушать обоих парламентеров.
Глава семьдесят первая
Когда снова загорелся свет, Осетр решил, что привели Концевого. И оказался прав.
Концевой вошел в камеру спокойно, не прихрамывая и не баюкая раненую руку. На лице его не было следов побоев, и он не вздрагивал затравленно.
Похоже, до пыток дело и в самом деле не дошло.
Он даже что-то хотел сказать Осетру, но один из конвойных тут же рявкнул на галактосе:
– Не разговаривать, уроды!
Ну не разговаривать так не разговаривать!.. Почему бы и не пойти навстречу хорошим людям? Тем более что все важные слова свои Осетр приберег вовсе не для них!
Теперь стволом по ребрам угостили его.
– Идем с нами!
Вышли в коридор. Заперли дверь. Двинулись – двое спереди, двое сзади, Осетр в центре этого маленького каре.
Интересно, сразу в резиденцию главаря приведут? Или сначала допрос будет проводить некая мелкая сошка? Какой-нибудь начальник местной службы безопасности – такие люди без памяти любят громкие названия занимаемых ими должностей.
Идти, к удивлению Осетра, оказалось недалеко.
Хотя что в этом странного? Ведь холм, под которым размещается база, не слишком велик…
Помещение, в которое его привели, показалось слишком маленьким, чтобы быть резиденцией главаря. Скорее это была кладовая, только без складских ячеек.
Те, у кого не хватает денег на приобретение синтезаторов, вынуждены покупать вещи впрок и хранить их. К тому же на таких планетах, как Алеут-III, нет синтезаторной сети, так что и сами синтезаторы здесь без толку. Вот и заводят люди склады и кладовки…
Скорее всего, помещение предназначалось для проведения допросов, поскольку Осетра посадили на стул, залитый прямым сиянием какого-то светильника, так что все остальное попросту было невозможно рассмотреть.
Некоторое время в помещении ничего не происходило. Потом вдруг раздался довольно приятный мужской голос:
– Вы назвали себя парламентером. Почему?
Речь звучала по-меркански.
– Я и в самом деле парламентер.
– И что же вы хотите предложить, парламентер?
– А с кем я разговариваю?
– С хозяином здешних мест.
– Я хочу предложить хозяину здешних мест сохранение жизни. Как известно, пираты находятся вне закона и могут быть уничтожены без суда и следствия.
Откуда-то из-за слепящего сияния донесся понимающий смешок.
Крепкие нервы у гада! Ведь должен трястись сейчас от неведения и тревоги, ан нет!..
– Но за это, как я понимаю, хозяин здешних мест должен сделать вам ответный подарок?
– Несомненно!
– И какой же?
– Отдать женщину, которую недавно похитили с Нового Санкт-Петербурга.
– А почему вы решили, что она здесь?
– Я не решил. Я это знаю.
Невидимка опять усмехнулся:
– А если я скажу вам, что вы ошибаетесь?
– Я вам отвечу, что не ошибаюсь. Я вам отвечу, что в вашей планетной системе находится фрегат нового поколения, который при необходимости не оставит от вашей базы камня на камне. И как вы понимаете, будет приказ «Пленных не брать». Думаю, судьба вашего корабля, находящегося на орбите, также будет незавидной.
– А если я позволю себе вам не поверить.
– Это была бы глупость. Вы можете себе представить, каким образом на Алеуте Третьем появились двое парламентеров, если вы даже не догадывались, что уже не являетесь единственными хозяевами этой планетной системы? А точнее – вообще не являетесь ее хозяевами. – Осетр позволил себе сдержанную улыбку, совершенно спокойную и полную уверенности. – Впрочем, пока вы можете мне не верить. Но сейчас я скажу, что вас ждет. Через шесть часов после нашего задержания, если мы не выйдем на связь со своим командиром, начнется операция по захвату вашего эсминца.
Послышалось какое-то шевеление. Наверное, пират смотрел на часы.
Осетр с Приднепровским изначально решили не сообщать ведущему переговоры, что эсминец уже захвачен.
Пусть понервничает в неведении. Наверняка ведь попытается связаться со своим кораблем. А система разведки и целеуказания проанализирует имеющиеся в распоряжении пиратов средства связи…
– Кстати, – продолжал Осетр, – эсминец четвертого поколения не продержится против нашего фрегата и часа. Таким образом, в вашем распоряжении больше не будет судна, на котором можно было бы спастись. На малый транссистемник, находящийся на территории вашей базы, я бы тоже не слишком надеялся – ему попросту не дадут уйти от планеты. Заарканят, словно оленевод оленя. – Осетр снова сдержанно улыбнулся. – Как видите, я не скрываю того, что нам многое о вас известно. Я даже не стану от вас скрывать, что бессмысленно надеяться на то, что вы сможете позвать кого-либо на помощь. Ваши средства связи будут тут же нейтрализованы…
Хозяин помещения хмыкнул:
– Вы блефуете!
– Попробуйте связаться со своими и убедитесь… Я продолжу. Далее, ровно через два часа после захвата эсминца будет нанесен удар по установкам вашей планетной артиллерии. У вас там «Серые собаки» ведь стоят, правильно?… Для начала фрегат ударит по юго-западной «собаке», а потом, через каждые два часа, и по остальным. После этого на ваши позиции будет сброшен десант и весь личный состав базы уничтожат.
Последовала минутная пауза. Потом пират спросил:
– А если я вам отдам женщину, вы нас отпустите на все четыре стороны?
«Никак дяденька начал пугаться? – подумал Осетр. – Да нет, скорее всего прощупывает меня…»
– А вот это, извините, не получится. Все, что я могу вам обещать, – это справедливый суд. Каждый из ваших парней получит по заслугам.
– Тогда с какой стати я должен отдавать вам женщину?
– Хотя бы для того, чтобы сохранить жизни людей, преступления которых не заслуживают смерти.
– Да, их жизни меня, конечно, волнуют чрезвычайно. – В голосе невидимого собеседника прозвучал откровенный сарказм. – Жизни вонючих скотов, у которых единственное желание – грабануть кого-нибудь, а потом оттянуться по полной программе. Меня просто потрясает ваше человеколюбие!
– Все они божьи чада и будут держать ответ перед Всевышним, когда придет время.
Невидимый собеседник расхохотался:
– Э-э, так вы, оказывается, верующий христианин? Боюсь, мы с вами разговариваем на совершенно разных языках. Тем не менее я подумаю над вашим предложением.
По-видимому, он дал какой-то сигнал своим людям, потому что сзади послышался звук открываемой двери.
– Проводите пленного!
И Осетра, так и не увидевшего лицо собеседника, вывели прочь.
Глава семьдесят вторая
– Ну как? – спросил Концевой, когда за конвойными закрылась дверь.
Осетр сел на пол и с облегчением привалился к стенке:
– Ультиматум предъявлен. Я разъяснил главному пирату безвыходность. Тот взял время на размышление.
У него чуть-чуть дрожали пальцы на руках.
Все-таки напряжение, которое он испытывал во время допроса, было велико. Прежде ему казалось, что, оказавшись в руках врага, он будет более спокоен.
Эх, молодо-зелено!
Юношеские фантазии живут в душе каждого молодого человека, но жизнь быстро расставляет все по местам. Даже если молодому человеку этого не хочется…
В помещении снова стало темно.
– Как думаете, господин капитан?… Примет главарь пиратов наш ультиматум или нет?
– А дьявол его знает, сержант! Я его даже не разглядел, светильником глаза слепили.
– И мне тоже. Я все время говорил, что всего лишь сопровождаю вас и мне ничего не известно.
– Думаю, он прекрасно понял, что намерения у нас весьма серьезные. Так что будем ждать. Ничего другого нам все равно не остается.
Они ждали, пока вокруг не содрогнулась земля и на головы им не посыпался какой-то мусор.
– Ну вот и каюк юго-западной артиллерийской установке, – сказал Осетр. – Время размышлений закончилось. Пора господину главному пирату принимать какое-то решение.
Через пять минут загорелся свет, и в помещение вошли конвоиры.
Видно, господин главный пират принял решение.
Однако из камеры увели опять одного Концевого.
Глава семьдесят третья
И еще дважды содрогнулась земля.
Осетр терпеливо ждал, но камеру, похоже, превратили в одиночку – сержанта назад не приводили.
Вскоре после третьего удара по очередной «серой собаке» загорелся свет, и открылась дверь.
Конвоиры вошли, однако Концевого с ними не было.
– Следуйте за нами!
– А где мой напарник?
– Следуйте за нами!
Осетр вскочил и принял боевую стойку:
– Я без напарника никуда не пойду!!!
– А придется! – Один из надсмотрщиков вытащил из кобуры гасильник и угостил Осетра импульсом. – Не хочешь, научим; не можешь, заставим!
Мощь импульса была не настолько велика, чтобы Осетр отключился полностью. И потому он мог прекрасно наблюдать, как принесли антигравитационные носилки, как погрузили полупарализованного пленника на них и отправились в путь по подземным коридорам базы.
После удара по второй установке Осетр начал предполагать, что главный пират рискнет улететь с планеты на малом транссистемнике.
Так оно и оказалось. Это стало ясно, когда надсмотрщики пригнали носилки в помещение, которое явно было ангаром.
Судно занимало добрую его половину, но по сравнению с военными кораблями это был самый настоящий малютка.
Надсмотрщики сняли Осетра с носилок, схватили под мышки и заволокли внутрь транссистемника, протащили по коридору и втянули в люк помещения, в котором любой бы узнал рубку управления.
Большой видеопласт на стене, под ним пульт управления, несколько кресел. Пульт уже жил своей жизнью, мигая разноцветными огоньками. Над видеопластом – триконка с надписью «Montain Egle».
– А вот и вы, многоуважаемый парламентер! Правда, теперь вам больше подходит звание «пленник», не так ли? – послышался легкий смешок, свидетельствующий о прекрасном расположении духа говорившего. Или о его прекрасной выдержке. – Приветствую вас на борту «Горного Орла». Это, как вы, наверное, уже поняли, малый транссистемник. Впрочем, вы с самого начала знали, что он у меня есть. А если и не знали, то догадывались, правда?
Осетр сразу узнал этот голос. Он принадлежал хозяину пиратской базы.
– Внимание, капитан, – сказал новый голос. – Реактор на полной мощности. Система безопасности включена. Антигравитатор на расчетной мощности. Фогель-генератор вышел на режим. Борт к старту готов.
Судя по всему, это был ИскИн корабля. Говорил он по-меркански.
– Принято! – отозвался главный пират.
Осетра усадили в кресло рядом с ним.
– Сейчас мы с вами предпримем на моем кораблике весьма любопытное космическое путешествие.
– Вас… у… нич… то… жат, – с трудом проговорил Осетр.
Неполный паралич позволял шевелить языком.
– Ошибаетесь, многоуважаемый пленник… Я скажу вашим друзьям, что вы находитесь тут, рядом со мной! И они не рискнут наносить смертельный удар. А все прочие я выдержу.
Надсмотрщики что-то делали с Осетром, но понять было невозможно – он почти ничего не ощущал. Ни мышцами, ни кожей…
Впрочем, гадать тут было нечего – на их месте он бы лишил пленного свободы не только станнерным ударом, но и подручными средствами типа обездвиживателя. Скорее всего, именно этим конвоиры и занимались.
– Устраивайтесь поудобнее, многоуважаемый. Вы ведь господин Остромир Приданников, не так ли? Собственной персоной, так сказать… Господа, помогите нашему гостю увидеть меня.
Осетра повернули, и он наконец смог рассмотреть предводителя пиратов.
Очень крепкий мужчина лет пятидесяти с совершенно добродушным лицом, голубоглазый, коротко стриженный.
Такому самое место – где-нибудь в детском учреждении. К примеру, в летнем лагере воспитывать юных скаутов, ходить с ними в походы, разжигать костры, рассказывать на сон грядущий о битвах, выигранных великими предками…
– Это вы ко мне удачно заскочили, господин Приданников. За вас обещаны такие деньги, что я бы пол-Галактики облетел, чтобы отыскать вас. А тут вы, мой любезный друг, сами ко мне заглянули. Вот удача-то! – Пират хрюкнул и в удовлетворении потер руки.
«Веселись, веселись… – подумал Осетр. – Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела!»
– Вы свободны, господа! И знаете, что делать!
За спиной Осетра послышались звуки многочисленных шагов, потом чпокнула перепонка люка.
Видеопласт перед пиратом ожил. Появилось изображение открывающихся ворот: в рубке стало заметно светлее.
Похоже, «Горный Орел», чтобы сбежать с Алеута-три, даже не собирался дожидаться ночи.
Уж очень уверен в себе его капитан! Что-то тут не так!..
– Значит, приманка все-таки сработала! – Пират оторвался от сенсоров пульта и вновь радостно потер руки. – Никто, правда, и надеяться не мог, что вы появитесь здесь собственной персоной. Вас должны были заманить в другое место. Никто надеяться не мог, кроме меня. А я, как видите, предполагал, что вы захотите сами поучаствовать в этой операции. И, как видите, оказался должным образом подготовлен к вашему здесь появлению!
Широко открытые ворота придвинулись, ушли за пределы видеопласта, и маленький кораблик окунулся в дневной свет. Открылась панорама окружающего базу предполья. Впереди и справа появилась низинка, с которой ветер поднимал облако пыли. По-видимому, еще недавно это была одна из «Серых собак», которую пушки «Святого Георгия-Победоносца» попросту растерли в порошок.
Впрочем, приятная глазу панорама быстро исчезла внизу, и на видеопласте появилось голубое небо. Послышался характерный легкий шум заработавших нейтралинов.
Определенно, «Горный Орел» намеревался стартовать с планеты, и сам черт ему был не брат.
– Вы сказали: приманка… – Паралич понемногу отпускал, и произносить слова стало уже легче. – Значит, похищенной женщины на базе не было?
Руки пирата летали по сенсорам.
– Почему же не было? – Он опять удовлетворенно хрюкнул. – Как раз была. Уж если ее похитили, значит, где-то должны были содержать. Вот на моей базе и содержали. Просто вы об этом не должны были знать. Но я предусмотрел с вашей стороны такую возможность. И, как видите, не ошибся: вы и в самом деле знали. – Пират снова потер руки. Он просто упивался собственной предусмотрительностью.
– И где она сейчас?
– А где же ей быть! Этажом ниже нас. Спит себе, посапывает в ожидании конца нашего путешествия.
– Мама… – прошептал Осетр непослушными губами.
Они были непослушными не от последствий паралича – они просто давно забыли, как произносится это короткое слово.
Небо на видеопласте постепенно становилось фиолетовым – «Горный Орел» стремительно покидал атмосферу своего пристанища.
– Внимание, капитан! Пространство вокруг планеты чисто, – доложил ИскИн. – Вражеских кораблей система разведки не обнаружила.
– Принято!
– Я хочу ее видеть, – сказал Осетр.
Пират опять хрюкнул:
– Увидите, какие ваши годы! Вот прилетим к месту назначения, и обязательно увидите. Если, конечно, позволят те господа, что будут вас встречать. Кстати, я сказал, что сообщу вашим друзьям, что у меня здесь вы… Я вас ввел в заблуждение, господин Приданников. Полагаю, они нас попросту не заметят. Генераторы, создающие кокон Фогеля, имеют свойство улучшаться в конструкции, как и любая техника. Так что мы уйдем от Дальнего Алеута тихонько и не торопясь. И только когда слегка содрогнется космос после нашего прыжка, ваши друзья сообразят, что птичка улетела. Но будет поздно. Я взорву пространственную бомбу, и вход в риманов туннель будет уничтожен. А после этого ищи нас по Галактике!..
Он настолько был доволен собой, что Осетр даже зубами заскрипел.
«Черта с два ты у меня что-нибудь взорвешь!» – подумал он.
Пусть парализованы руки и ноги, но мозги-то у него не парализованы.
Небо на видеопласте стало совсем фиолетовым и начало чернеть. За бортом уже был космос.
– Система защиты на вашем фрегате отличная, – сказал пират. – Мои сканеры не могут его зафиксировать. Но и на «Горном Орле» техника будь здоров! Я выложил за его модернизацию немалую сумму. Зато его теперь тоже не обнаружишь, пока в прыжок не уйдет. А это будет уже поздно. Тут до входа в туннель всего полчаса лета.
«Черта с два ты у меня в туннель уйдешь!» – подумал Осетр.
– Внимание, капитан! Борт покинул атмосферу, – доложил ИскИн. – Время начинать подготовку к прыжку.
– Начинайте! – Пират повернулся к Осетру. – Вот так-то, господин Приданников! Береженого, как говорится, Святой Рон бережет.
Он определенно был мерканцем, этот самовлюбленный дядька. И потому был врагом вдвойне.
– Не напрягайтесь так, господин Приданников! – Пират продолжал смотреть на Осетра, совершенно не заботясь о том, что происходит с индикаторами на пульте.
Впрочем, раз борт покинул атмосферу, самая сложная часть полета уже завершилась и внимание капитана уже не требуется, системы корабля и сами прекрасно справятся.
– Освободиться вам, господин Приданников, все равно не удастся. Даже когда паралич пройдет!
Вроде бы ничего не происходило, но в душе Осетра нарастала тревога. Это было не совсем то, привычное «росомашье» чувство, которое рождается при непосредственной угрозе жизни, когда тебя хотят убить, и непременным условием для появления которого является пребывание «росомахи» на какой-нибудь планете. Это была угроза отдаленная, но не менее смертоносная. Развитие нынешней ситуации несомненно должно было привести Осетра к гибели, и надо было что-то предпринимать, чтобы изменить вектор развития событий.
Вот только где гарантия, что изменение вектора не окажется тем самым, смертоносным направлением в будущее, которого и хочется всячески избежать?
Увы, никакой гарантии не было!
И Осетр, с одной стороны, понимая, что давно пора брать ситуацию в свои руки, все-таки колебался.
Нелегко выбирать между жизнью и смертью, когда не знаешь, куда какая дорога ведет. Это тебе не сказка, где перед носом камень, а на нем надписи: «Направо пойти – богату быти, налево пойти – убиту быти, а прямо пойти – женату быти»! Впрочем, там, в сказке, тоже не все так просто, как написано…
«Магеллановы Облака – достойные спутники нашей Галактики», – сказал себе Осетр, закрывая глаза.
И свершилось привычное.
Возникла серая фигура, в реальности бывшая командиром пиратской базы. В голове серой фигуры присутствовала знакомая угольно-черная полоска ментального блока, и Осетр тут же, протянув «руку», ущучил ее, обратив в копошащуюся внутри «кулака» букашку. Вторая туманная рука сцапала пирата и зажала его, в свою очередь, в кулак. Тоже как букашку…
Вы букашечки, вы милашечки,
Тара-тара-тара-тара-таракашечки!
Помнится, мама читала в детстве какую-то сказку, где были такие слова… Мама! Как ты там внизу? Спишь или дрожишь от страха? Но сейчас совершенно нет времени, прости меня, я потом о тебе подумаю…
Осетр открыл реальные глаза.
– Как вас зовут? – спросил он.
Пристально смотрящий в пространство за видеопластом пират слегка встрепенулся:
– Алекс Сильверстоун.
Ишь ты, какая фамилия у мужика! Сильверстоун… Серебряный камень… И куда же ты, камушек, прикатился? Ты ведь даже не к смерти своей прикатился, не дам я тебе умереть. Но выжму я тебя, как мокрый носовой платок! И никуда ты не денешься! Нет у тебя таких сил, чтобы оказать мне сопротивление.
– Выведите ИскИн «Горного Орла» из режима автопилота! Немедленно!
Пират поморщился:
– Это невозможно.
– Что значит – невозможно? – опешил Осетр. – Как это – невозможно?
– У ИскИна задействована программа аварийной эвакуации. Такой режим существует для спасения корабля в момент крайне серьезной опасности. Будучи запущенным, он не может быть отключен до полного окончания программы. Что бы ни происходило с экипажем, он ни в коем случае не попадет в лапы врага. Даже трупы не попадут.
Если бы Осетр не был прикован к креслу обездвижником, он бы вскочил. Так ему, по крайней мере, показалось…
– А когда закончится действие программы?
– Когда транссистемник уйдет в риманов туннель и будет взорвана пространственная бомба, отрезающая противнику возможность догнать корабль.
– Но кто-то ведь должен остановить ИскИн, когда программа закончится!
Это была непозволительно глупая реплика, но ведь растерянность не прибавляет человеку ума.
Даже если этот человек – будущий император. Даже если этот человек – «росомаха»…
– Когда программа будет выполнена, ИскИн отключится самостоятельно, – равнодушно сказал пират. – И, если не осталось живых членов экипажа, отправит сигнал СОС в сторону ближайшей дружественной планеты. Таковы изначально запланированные предосторожности.
«В котловину тебе эти предосторожности!» – подумал Осетр.
Похоже, испытанное им чувство тревоги касалось именно этого вектора развития событий. И как его избежать, было совершенно непонятно.
Продолжая удерживать одной рукой букашку-блок, Осетр повел второй рукой вокруг. Словно слепой, потерявший свою палку, ищущий, на что бы опереться, за что бы зацепиться, как бы сориентироваться… И с удивлением обнаружил вокруг себя, помимо туманной фигуры пирата, множество других фигур, не имеющих ничего общего с человеческими.
Их вообще невозможно было идентифицировать и классифицировать, они не были шарами, кубиками или параллелепипедами, формы их были изменчивы, размеры – непостоянны, и можно было с полной уверенностью сделать только один-единственный вывод – от них веяло смертельной угрозой. А значит, они были противниками… Потом одна из фигур начала уворачиваться от Осетровой руки, и тут же стало ясно, что ее непременно требуется поймать, но тут в реале зашевелился пират. Этот тип еще не понимал, что происходит – а в принципе и не должен был понимать; как и помнить, что произошло, – но тут к Осетру пришло собственное понимание. Он вдруг с полной уверенностью осознал, что изменчивые фигуры вокруг – это факторы, от которых зависит его, Осетра, жизнь и благополучие, и с этими факторами надо было что-то делать, но рук совершенно не хватало, и пришлось выпускать из «кулака» букашку-блок, после чего пират в реале тут же обмяк в своем кресле, но теперь было уже не до него, потому что среди остальных факторов, которые – к Осетру пришло новое понимание! – были не просто факторами, а мыслящими конструкциями, но от них все равно зависели жизнь и благополучие, и стало совершенно определенным, что это не просто конструкции, это люди и ИскИны, существующие в окружающем Осетра пространстве, их были сотни, но разбираться кто есть кто уже не было никакой возможности, потому что одна из конструкций представляла для него большую угрозу, и Осетр понял, что это ИскИн «Горного Орла», выполняющий заложенную в него программу эвакуации, и попытался оседлать его, как оседлывал несколько мгновений назад пирата, но ИскИн не поддался, а потом рядом осталось всего несколько конструкций, а остальные унеслись в безумную даль, и среди этих унесшихся находилась теперь самая угрожающая, но это был вовсе не ИскИн малого транссистемника, это был – вновь пришло понимание! – ИскИн пространственной бомбы, и Осетр попытался оседлать его, тянулся к нему все удлиняющимися и удлиняющимися «руками», но скоро понял, что заставить действовать эту конструкцию под своим контролем ему не удастся, и больше не оставалось ничего, кроме как схватить туманную форму и спрятать у себя на груди.
А потом это скопище тумана сделало грандиозный грозный выдох, и Осетр обволок его своим податливым телом, не давая уйти, не давая расшириться, не давая заполнить туманом окружающее, напрягаясь в попытке удержать, и снова напрягаясь, и опять напрягаясь, напрягаясь почти бесконечно, но тут выскочила откуда-то по-настоящему бесконечная темнота и пожрала его сознание…
Глава семьдесят четвертая
Когда Осетр пришел в себя, его изучали два глаза.
Откуда в темноте могли быть глаза, он не знал. Ведь о ней, темноте, в первую очередь известно то, что она всегда безглаза. Иначе это уже не темнота, во всяком случае не бесконечная темнота, ведь в бесконечности просто не может быть человеческих глаз!
А изучающие его глаза были человеческими. И, кажется, знакомыми. И ситуация казалась знакомой… Лежал он вот так уже где-то, не понимая, где находится и что случилось.
И тут он понял, что никакой темноты вокруг нет.
Нормальный дневной свет заливал окружающее – разве что искусственный. Потом он узнал человека, который смотрел на него.
Это же капитан третьего ранга Константин Сибирских, начальник медицинской части «Святого Георгия-Победоносца».
Но какого дьявола Осетр делает на фрегате? Ему давно пора быть на Крестах, восстанавливать свои способности…
– Как вы себя чувствуете, капитан Башаров?
Какой, к дьяволу, капитан Башаров? Кто это капитан Башаров? Это я, что ли? Кажется, капитан Башаров – командир десантной роты особого назначения, приписанной к «Георгию-Победоносцу». Это я, что ли, командир десантников?…
Ну да, я! А кто же еще?
– Спасибо, капитан третьего ранга, жить буду.
– Ну раз шутите, значит, все в порядке! – Сибирских улыбнулся.
Это я пошутил? Да не шутил я. Просто раз глаза открыл, значит, жить буду. Это известно… А откуда это известно?…
Подождите, но если я – командир десантников, какого дьявола я валяюсь в медчасти «Победоносца»? Я же должен быть на Алеуте-Три, брать на абордаж пиратскую базу… Или кто-то из десантников ранил меня во время тренировочной схватки?
Он поднял правую руку и сфокусировал на ней взгляд.
Рука была цела.
Нет, подожди, подожди!.. Какой, к дьяволу, абордаж пиратской базы! Базы на абордаж не берут, базы захватывают наземной атакой или уничтожают артиллерийскими ударами… Мы ее уничтожили?
– Мы ее уничтожили?
– Кого? – спросил врач.
– Не кого, а что! Пиратскую базу.
– Нет. Зачем?
Ага, не уничтожили. А почему?…
И тут он вспомнил.
Конечно, не уничтожили. Зачем, к дьяволу, ее уничтожать, если мы хотели, чтобы ее защитники сдались. Именно с этой целью мы с сержантом Концевым и высадились на планету. Если есть возможность обойтись без крови, нужно обходиться без крови. Если есть шанс, что парламентеров выслушают, надо посылать к противнику парламентеров.
– Концевой? Где сержант Концевой?
– Погиб сержант, – сказал врач.
Осетр прикрыл глаза и стиснул зубы.
Концевой все-таки погиб. То есть вообще без крови не обошлось. Но если один погиб для того, чтобы уцелели сотни других, то он погиб не зря.
Искусство государственного человека и состоит в том, чтобы пролилось меньше крови, чтобы было меньше жертв. Если вообще без них не получается…
Это была мысль, которую он знал еще со времен школы «росомах», но сейчас она показалась ему совершенно новой, только-только выстраданной, за которую пришлось многим заплатить. В том числе и частью собственной души…
Глава семьдесят пятая
Приднепровский действовал именно так, как два капитана запланировали с самого начала.
Через восемь часов после того, как парламентеров захватили пираты и от Осетра не поступило никаких сообщений, фрегат принялся методичными ударами уничтожать наземные артиллерийские установки, защищающие базу. Пираты безмолвствовали. То, что с планеты стартовал малый транссистемник, оказалось полной неожиданностью для Приднепровского и Колесова. Система разведки и целеуказания не смогла обнаружить пиратское судно.
К счастью, о существовании входа в риманов туннель в пространстве системы Дальнего Алеута было известно – тут разведка поработала, поэтому момент, когда «Горный Орел» ринулся в туннель, был зафиксирован, и командир «Святого Георгия-Победоносца», поняв, что пираты его провели, отдал приказ немедленно устремиться следом. Конечно, если бы пираты взорвали пространственную бомбу, вход в туннель оказался бы закрыт, и фрегат остался бы несолоно хлебавши. Однако по какой-то причине пиратам не удалось захлопнуть за собой риманову дверь, и «Георгий-Победоносец» ворвался в туннель следом за пиратским трансситемником и на выходе из туннеля настиг его.
Пилоты и безопасники сделали свое дело.
Транссистемник блокировали с помощью кокона Фогеля, заарканили силовыми полями и осуществили пленение, затащив в причальный трюм фрегата. Корабль казался совершенно безжизненным. Сканеры ничего не показывали – обшивка любого корабля блокирует биоизлучение. Однако инженерной службе удалось вскрыть замок, запирающий выходной люк. Правда, предварительно пришлось угостить ИскИн транссистемника электромагнитным импульсом, чтобы он не вздумал обороняться от незваных гостей. Когда пиратский корабль оказался в трюме, применить ЭМИ было уже безопасно – даже если бы из-за возможного сбоя в системах жизнеобеспечения произошла разгерметизация транссистемника, утечки воздуха бы уже не случилось. Модернизированный фогель-генератор, как и в случае с эсминцем, создал такой кокон, который напрочь лишил ИскИн пиратского корабля всякой информации об окружающем пространстве.
А так кто его знает, что бы случилось, начни россы захват «Горного Орла» без применения кокона? ИскИн мог быть запрограммирован на самоликвидацию. В общем, решили уменьшить риск до минимума…
И выиграли.
Удивительно только одно – почему ИскИн не смог взорвать пространственную бомбу?
Осетр усмехнулся про себя.
Ему это было не удивительно. Он еще в тот момент, когда прижимал к «груди» исчезающую смертоносную конструкцию, с полной отчетливостью понимал, что происходит.
Пространственная бомба взорвалась.
Но он, Осетр, сумел сколлапсировать выделившуюся энергию в какую-то неведомую форму, которая не уничтожила «Горный Орел» и не заперла туннель. Превратил себя в… так скажем, энергопоглотитель. Принцип оружия защиты, известный с незапамятных времен. Как, скажем, тот же щит против стрелы…
Вот только теперь оставался открытым вопрос: не произошло ли с ним снова то, что случилось ранее? И не придется ли опять лететь на Кресты, чтобы восстановить утерянные возможности?
Может, вообще организовать резиденцию инсургента на Крестах? Вот только толку там с необычных возможностей – как с козла молока! Мертвяков гонять?…
Ну да ладно, об этом мы подумаем потом. А сейчас… Что-то ведь еще должно быть сейчас… Зачем мы вообще прилетели в систему Дальнего Алеута?
И тут он вспомнил все. Окончательно.
– А заложница? – спросил он с замиранием в голосе.
– Не волнуйтесь, капитан! – сказал Приднепровский. – Жива заложница.
«Мама… – подумал Осетр. – Мама, неужели я тебя нашел? И даже не потребовалось отыскивать твой генетический код…»
Он сбросил одеяло и уселся на кровати.
Капитан корабля посмотрел на главного медика.
Тот махнул рукой: «Можно!»
И Приднепровский улыбнулся, как никогда не улыбается при подчиненных капитан боевого корабля.
Глава семьдесят шестая
Возле входа в нужную каюту висела триконка:
Помещение для особых нужд.
Посторонним не входить!
Он не был посторонним и имел право на вход. В конце концов, он имел на это полное право…
Перепонка люка дематериализовалась, открыв доступ в каюту, куда так стремилось сердце.
Осетр шагнул вперед и замер.
Она сидела на диванчике, исхудавшая и перепуганная. Услышав его шаги, она подняла голову. Глаза ее расширились.
– Бог мой, Остромир… – прошептала она. – Где же ты пропадал так долго?
Конец второй книги
