13
Лично, секретно.
Сыну Пророка, Великому шейху Аснутдину.
«В результате штурмовых операций, промышленные мощности ФДС, расположенные в системе Килато, уничтожены полностью. Производственные предприятия корпораций блокированы до окончания военных действий силами Российского флота. Таким образом, ремонт, восстановление и пополнение флота новыми кораблями невозможны или сопряжены с большими трудностями. На сегодняшний день флот ФДС обладает 405 единицами кораблей, из которых:
Кораблей внекатегорийного класса, включая орбитальные базы, — 4 ед.
Кораблей первого класса, включая несущие крейсера и носители, — 12 ед.
Кораблей второго класса — 231 единица.
Остальных кораблей — 158 единиц.
Учитывая, что большинство из кораблей второго и третьего класса являются быстросборными конструкциями с облегченной силовой установкой и минимальной броней, флот РИ имеет определенное тактическое преимущество. Кроме того, существует неустановленное количество кораблей новейших серий, собранных вне зон контроля наших разведслужб. Существуют неподтвержденные сведения о значительном участии в конфликте инопланетной цивилизации и даже отделившегося сто пятьдесят лет назад анклава России.
Таким образом, можно уверенно прогнозировать разгром флота ФДС в течение ближайшей недели…
…Рекомендуем приостановить операции «Возмездие“ и «Гнев Аллаха“ до окончательного разрешения ситуации».
Тахир эль Ислами, начальник 3–го сектора
аналитического управления.
Прояснялось сознание медленно. Словно всплывая с большой глубины под тревожный женский голос.
— Низкое давление в системе охлаждения, блокирована двигательная функция скафа. Навесное оружие блокировано.
— Час от часу не легче… — Уже вполне очнувшийся Алексей рассматривал рабочие индикаторы брони под голос речевого информатора. Шея противно ныла, будто по ней прошлись палкой, а ноги и руки застыли ледяными колодами.
— Чем же это меня?
— Тип парализующего излучения не установлен. Восстановление двигательной активности организма предположительно через три минуты.
Сквозь бронестекло шлема был виден потолок, кусок стены и то появляющийся, то исчезающий мужчина, суетящийся рядом.
— Какой хороший каар, — бормотал мужчина, бегая вокруг распятого на каменной глыбе Алексея. — Князь будет доволен.
Цепи, окутавшие бронескафандр, были толщиной в руку взрослого мужчины, и порвать их приводами экзоскелета было совершенно нереально. Алексей, как мог, приблизил лицо к стеклу, чтобы разглядеть окружающее пространство, но особого результата это не принесло. Входящие в комплект ремонтного комплекса скафа микроботы, конечно, рано или поздно перегрызут кандалы, но для этого нужно, чтобы им никто не мешал.
По какой–то прихоти судьбы, цепи, обмотавшие скаф, не только не давали сдвинуться ни на сантиметр, но и заблокировали все навесное оружие, кроме ракетного пенала. Однако самоубийство пока не входило в планы Алексея.
Он пошевелился внутри стального кокона, проверяя подвижность, и был в целом удовлетворен результатом. Оставалось придумать, как выбраться из этой ситуации.
Выбраться! — Алексей даже дернулся так, что цепи, связывавшие его, зазвенели.
— Эту цепь тебе не порвать. — Мужчина, явно собиравшийся вскрыть скафандр с помощью короткого лома, улыбнулся, но когда из плечевого пускового устройства вылетел небольшой пластиковый цилиндрик, улыбка мгновенно сменилась выражением ужаса. Парализующий состав мгновенно заполнил все помещение, и несостоявшийся взломщик рухнул на каменные плиты пола.
Звука падающих в коридоре охранников Белый уже не слышал. Досчитав до двадцати, он дождался, пока состав разложится на безвредные элементы, и дал команду на открывание брони.
Негромко матерясь сквозь зубы, капитан, будто бабочка, несколько минут выбирался из своего кокона, протискиваясь в щель между цепями.
Наконец ему удалось выбраться, и первым делом он заклинил дверь изнутри, подперев ее металлической кочергой, выпавшей из рук мужчины.
Тонкий термокомбинезон и обувь, к счастью, хранились под ракетным контейнером и вытащились без труда. А вот с оружием было совсем плохо. Металлическая кобура, где лежал «Рокот», была смята, и пистолет заклинило накрепко. Такая же история постигла штатный «Грач». Из всего богатейшего арсенала остались лишь здоровенный тесак да несколько гранат.
Включив режим авторемонта, Алексей несколько секунд стоял, контролируя запуск процесса, а потом отошел к двери.
Собранная из крепких дубовых плах, она уже успела немного рассохнуться, и в образовавшиеся щели кто–то едва слышно сопел, прислушиваясь к тому, что творилось внутри.
Отбросив ударом ноги железку, Белый рывком распахнул дверь и оказался лицом к лицу с незнакомым мужчиной, одетым в черные доспехи.
— Ап! — Тяжелый клинок вошел мужчине между глаз, и не успел тот упасть, как чуть придержавший его Алексей вытер лезвие о меховую накидку.
Арбалетчики, стоявшие в коридоре, начали стрелять, как только любопытный охранник начал падать, и большинство стрел попали в уже мертвое тело. Только одна из них прошла впритирку с головой Алексея, обдав неприятным ветерком лицо.
Капитан сдвинулся к стене, уходя от возможных выстрелов, и прыгнул вперед, сокращая дистанцию. Острый как бритва клинок косой прошелся по сгрудившимся в узком коридоре людям, не давая ни малейшего шанса. Лишь последний попытался вскинуть что–то похожее на пистолет, но только выбил каменную крошку из стены, когда нож вошел ему в сердце.
Взяв трофейное оружие в левую руку, Алексей тихо двинулся дальше по коридору. Два охранника, уже приготовившиеся к стрельбе, не ожидали, что противник высунется из–за угла у самого пола. Доли секунды им не хватило, чтобы опустить оружие вниз, и оба упали, гремя доспехами и чуть пованивая паленым мясом.
Дверь, которую охраняли воины, вела в точно такую же камеру, где очнулся Алексей, только вместо каменной глыбы с распятым бронескафом в углу ворочался замотанный в сети ревун.
— Не дергайся, а то порежу. — Алексей, перехватив веревки, стал пилить их ножом, но, к его удивлению, они не поддавались. Пришлось воспользоваться лучевым пистолетом охранников, и через полминуты Малыш, злобно порыкивая, уже выбирался из плена.
— По–моему, нам пора сыграть в одну старинную русскую народную забаву под названием «зачистка». Не находишь?
— Ррр!
— Вот и славно.
— Увидишь того, кто нас подстрелил, рви без команды.
После полного уничтожения флота Таннух и ударной группировки альянса, война России с Демсоюзом и Небесной перешла в позиционную фазу. Несколько раз руководство Демсоюза пыталось выйти на контакт с Россией, но разъяренный бессмысленной и варварской бомбардировкой Одессы, Хабаровска и Калининграда император неторопливо и уверенно сосредоточивал силы для штурма Новой Европы и Небесной империи.
Вооруженные силы альянса были вынуждены отступить из системы Килато, но довольно прочно закрепились в Асканде за счет спешно вырытых подземных убежищ. Кроме того, у Демсоюза оставался один, но довольно серьезный довод. Из–за предательства замдиректора по административной части института геофизики РАН один из его филиалов не был эвакуирован из зоны боевых действий и в полном составе, включая обслуживающий персонал и детей, попал в плен и был вывезен в неизвестном направлении. Теперь руководство Демсоюза намекало, что примет к ним жесткие меры, если Россия решится на агрессивные действия. То, что агрессия была начата именно со стороны Демсоюза, их совершенно не смущало.
Поисками людей занимались все от внешней до армейской разведки, но тщетно. Случайно рейдовая группа флота напоролась на укрепленный, словно орбитальный форт, объект в поясе астероидов одной из планет Тавры, считающейся нейтральной зоной, но на деле ставшей полем схватки трех противоборствующих флотов. Диаметром более километра, шар, утыканный противоабордажными и противокорабельными орудиями, был сам по себе довольно интересным объектом, а учитывая суету вокруг него, еще и перспективным в плане получения тактической информации.
Разрабатывавший десантно–штурмовую операцию штаб двадцать восьмой бригады уже вторые сутки прокручивал штурм во всех вариантах развития событий, и во всех вариантах потери были слишком велики. Генерал очень не любил терять людей, и это было прекрасно известно штабным офицерам. Наконец итоговый документ поступил на командирский планшет, и штаб замер в ожидании высочайшего вердикта.
Но обладающий более полной информацией о ситуации во флоте комбриг внес свои изменения. Кроме четырех кассет беспилотных штурмовиков, которые обеспечивали первоначальную обработку объекта, он запросил у командующего флотом три эскадрильи уже успевших прославиться штурмовиков «Хана». Так русские люди по–своему переиначили название алатских машин «Хамао».
Верткие и мощные машины пошли в атаку уже вслед за второй волной беспилотников, добивая внешние контуры обороны на штурмуемом участке. Неожиданно для атакующих оборона крепости оказалась намного мощнее, чем предполагалось. Комбриг Савкин уже собирался отзывать технику и людей, когда то один, то другой сектора крепости стали вдруг прекращать ответный огонь, давая возможность кораблям выжечь наиболее опасные рельсовые пушки «Таран». В обстановке все увеличивающегося хаоса штурмодесантные модули смогли подойти ближе и, вцепившись в обшивку магнитными захватами, начать высадку десанта.
Как только дыра расширилась до нужного размера, в нее посыпались дроны, обеспечившие первоначальный плацдарм. Со всех концов сектора к месту проникновения уже спешили охранные роботы, но локальный численный перевес штурмующих не давал защитникам возможности отбить нападение. Первыми после роботов в провал проникли десантники в тяжелой броне, обеспечивающей повышенные шансы на выживание. За ними, после расширения зоны высадки, пошли основные ударные группы, целью которых был захват центров контроля боевых систем, систем жизнеобеспечения и связи.
Находящиеся на острие атаки подразделения двигались следом за волной тяжелых дронов, выжигавших стационарные турели и резавших переборки. Рота под командованием Виктора Петровича уже пробилась на второй уровень, на котором находились системы обеспечения боевых комплексов, и занималась более или менее планомерным их уничтожением, когда офицер связи переключил на него запрос от пилота штурмовика.
— Здесь «Пламя–двадцать один». Прошу помощи. Прошу помощи в секторе девять–шесть.
— Здесь «Факел–четыре». — Виктор отодвинулся в сторону от командного планшета, передавая управление боем Винь Хо. — Нахожусь в девять–шесть.
— Меня прижали беспилотники. — Спокойный механический голос монотонно, словно список покупок, перечислял все свои беды. — Главный ходовой поврежден, катапультный модуль поврежден. Иду на аварийную посадку.
— Мы встретим тебя, «Пламя». Иди на зеленый.
— Понял. Посадочный — зеленый.
— Хо, принимай команду. — Виктор кивнул корейцу. — Я прогуляюсь наверх, встречу пилота. Первое отделение, за мной!
Не утруждая себя поисками кратчайшего пути, Виктор отошел в смежный коридор и показал бойцу на потолок:
— Пробивай!
Луч плазменного резака вспыхнул ярче солнца, и через несколько секунд круг диаметром в полтора метра тяжко рухнул на пол.
— Пошли!
Взорвав по дороге какой–то агрегат, отделение выбралось наружу. Установка радиомаяка и световых сигналов заняла совсем немного времени, когда на бреющем, почти касаясь короткими плоскостями надстроек, выскочил небольшой истребитель необычных форм. За ним как привязанные скользили шарообразные тела дронов–перехватчиков, ведя шквальный огонь по удирающему кораблю. Заметив посадочный сигнал, пилот заложил немыслимый вираж, прижавшись совсем низко, снес остатками крыла антенную башенку и, крутанувшись на брюхе, замер рядом с десантниками.
— Клещ, Гром — небо! Кабан, выковыривай пилота!
Здоровенный, словно гора, офицер подошел к штурмовику и, пробив руками перфорированную снарядами пушек обшивку, вырвал аварийный люк с кусками брони.
Тут же наружу, извиваясь ужом, вылез пилот в тонком гермокомбинезоне и не успел сделать шага, как Кабан одним движением уронил его на пол и вскинул у него над головой обе руки, выпрямляя разгонные стволы.
Поток десятимиллиметровых пуль тут же превратил тройку внезапно выскочивших с другого направления дронов в облако мусора.
— Уходим!
К месту расположения временного штаба роты добрались без приключений. Штурмовавшие космическую крепость другие подразделения уже частично достигли поставленных целей, и капитуляция защитников была только делом времени.
— Командир! — Офицер связи кивнул на свой планшет, на котором отслеживал ротную сеть. — Вызов от комбрига. Переключаю.
— Капитан Иванов?
— Так точно, товарищ генерал.
Виктор, видевший комбрига Савкина в виде проекции на лицевой пластине, кивнул, хотя собеседник мог видеть только его глаза.
— Слушай меня, капитан. Со мной тут связался начальник этого клоповника. — Комбриг помедлил. — У них наши люди. Примерно триста человек, включая женщин и детей. Требуют на переговоры офицера без брони и без оружия. Я так полагаю — тянут время.
— А имеет смысл?
— Нет, — отрезал генерал. — На подходе наша особая крейсерская группа, а у них там два десятка скоростных тяжелых кораблей. Так что никакие спасатели им не помогут. Но я боюсь, что как только они поймут, что шансов нет, начнут убивать заложников. Сможешь ПРОВЕСТИ БЕСЕДУ?
— Сделаем, тащ генерал. И побеседуем, и поспрошаем.
— С Бадмаевым пойдешь?
— Так точно. Он большой знаток подобных разговоров.
— Давай. — Савкин кивнул. — И знай, если что, я этих деятелей ломтями нарежу и фаршем на родину отправлю. Пусть потом разбираются, кто где. Если вытащишь людей, я твой должник.
Аварийный шлюз между третьим и четвертым уровнем был настолько узким, что они вдвоем едва сумели развернуться, чтобы снять скафы.
На выходе их уже ждали два демовских морпеха в легкой броне и после торопливого обыска молча проводили до центра управления, где находился командующий «двадцать третьим фортом» коммандер Джон Валентайн двенадцатый.
«Двенадцатый» означало, что уже двенадцатое поколение Валентайнов служит во флоте, и официально являлось частью имени, чтобы не путать его, во–первых, с другими Джонами Валентайнами без таких давних традиций, а во–вторых, чтоб различать их между собой, так как продолжали служить Джон Валентайн одиннадцатый и Джон Валентайн десятый.
Как и подобало офицеру со столь давней родословной и чтущему традиции славного Британского и Американского флотов, он ни на мгновение не задумался, отдавая приказ об уничтожении заложников, потому что жизни русских дикарей ничего не стоили по сравнению с его жизнью.
Двое русских, вошедшие в центр управления, были словно карикатура. Огромный медведеподобный капитан славянской наружности и маленький щуплый азиат с нашивкой старшего лейтенанта.
Поскольку дипломатический протокол в данной ситуации был не к месту, коммандер Валентайн начал без предисловий:
— Я даю вам полчаса, чтобы убраться из моего форта. В противном случае я начну убивать заложников. Каждый час десятерых. При малейшей попытке начать штурм мы перекроем доступ кислорода в отсек, где содержатся ваши люди. Их смерть будет на вашей совести.
Коммандер предпочел умолчать, что часть заложников сумела вскрыть потолок тюремного отсека и добраться до главной энергоцентрали. Именно поэтому пошли секторные отключения противокорабельных пушек, и русские смогли начать штурм. Беглецов, конечно, уничтожили и даже для умиротворения остальных прикончили еще два десятка, но диверсия привела к печальным последствиям. И теперь командующий фортом собирался выжать из оставшихся в живых все возможное в данной ситуации.
Два «малых шомпола» для прочистки каналов охлаждения плазменного резака, из состава ремкомплекта «Ратника–12», представлявшие собой заостренные стержни десять сантиметров длиной и два миллиметра толщиной, попали конвоирам, стоявшим у дверей, точно в приоткрытые забрала шлемов, нанеся «повреждения, не совместимые с жизнью». Точно такие же, как оставила пластина клапана топливной смеси от ранцевого огнемета, с хрустом перебившая гортань офицера, стоявшего сбоку. Последним упал помощник начальника форта, поймавший грудью «ершик универсальный для регламентных работ».
Не успевший отреагировать на изменение обстановки коммандер Валентайн только хлопал глазами, когда его уронили в кресло и привязали так, что он не мог даже шелохнуться.
Пока Виктор собирал оружие и готовился отражать нападение спасательных команд, Винь Хо, доставший из тел погибших все железки, тщательно вытер их о китель коммандера и, воткнув «малый шомпол» на пару сантиметров в ногу офицера, спокойно поинтересовался на чистом английском расположением помещений, где держат заложников.
Совершенно деморализованный мгновенной и кровавой гибелью своих людей коммандер только и смог проблеять про шестой уровень, сектор «С» и выпасть в осадок.
— Витя, шестой, эс.
— Понял. — Виктор уже набирал на табло передатчика код «открытого канала» эскадры.
— Тащ комбриг?
— Я здесь, капитан. Поговорили?
— Если господин коммандер не врет, что сомнительно, то наши на шестом, сектор «С».
— Сами как?
— Минут десять продержимся. — Виктор с подозрением оглядел дверь командного отсека и совсем тихо произнес: — А может, пять.
— Я уже отдал команду. Твои выдвинулись. Если успеют, постарайся этого деятеля доставить к нам.
— Есть доставить.
В отсутствие приказов руководства фортом сопротивление защитников превратилось в череду стычек на разных уровнях. Уже успевшие облачиться в свою броню, Виктор и Винь Хо вели роту по кратчайшему пути на шестой, сметая хлипкие заслоны ураганным огнем, стараясь успеть как можно быстрее. Самое ожесточенное сопротивление оказали военные полицейские, охранявшие заключенных. Виктор со своими бойцами и пилотом, воевавшим, несмотря на легкую броню, наравне со всеми, оказался в коридоре прямо над тюремным сектором.
— Давай! — Встав в круг, образованный зарядами взрывчатки, он кивнул саперу и в облаке взрыва провалился на нижний уровень.
Два скорострельных «Шелеста» в руках командира роты обрушили на охранников настоящий огненный шквал. Опустевшие магазины на сто патронов еще не коснулись пола, как новые заняли свое место.
Пока бойцы спускались через дыру, Виктор оглянулся. Кроме солдат, убитых им, в углу, сваленные, словно поленья, лежали трупы явно гражданских людей.
— Командир!
Виктор обернулся.
Рядом стоял, переминаясь, сержант Гарь из второго взвода.
— Тут эти… заперлись в комнате. Говорят, что сдаются. Требуют представителя Красного Креста и чего–то еще. — Он смущенно улыбнулся. — У меня с английским не очень.
— На хер всех.
— Что?
— Я говорю, на хер всех. Ты что, и по–русски не понимаешь? — Виктор хмуро посмотрел сержанту в глаза. — Я спрашиваю, с русским у тебя все нормально? Пойдем, преподам краткий курс.
Остановившись перед дверью, за которой спрятались уцелевшие охранники, Виктор кликнул штатного сапера первого взвода старшину Климова:
— Клим, сделай мне дырку, вот такую. — Виктор руками показал величину отверстия.
Не отвечая на крики из небольшого окошка, больше напоминающего бойницу, дождался короткого хлопка взрыва и, сняв с подвески гранатный пенал и поставив детонатор «на удар», забросил в дыру. На этот раз взрыв прозвучал гораздо солиднее. Пять оборонительных гранат превратили спрятавшихся в комнате людей в одно месиво.
— Теперь понятно?
Сержант кивнул.
— Понятно!
Когда Виктор вернулся в тюремный блок, бойцы уже стаскивали трупы демовцев в одну камеру, а своих упаковывали в пластик и поднимали лифтом наверх, где их принимала бригадная мед–служба. Только потом начали открывать двери, и синюшно–бледные заложники стали потихоньку выбираться из камер. Кто–то плакал в истерике, кому–то оказывали первую помощь, кто–то пил предложенную бойцами водку. И только одна маленькая трехлетняя девочка все ходила среди людей и что–то спрашивала. И как по волшебству глаза взрослых становились из радостных тоскливо–печальными. Они что–то пытались объяснить, но девочка все шла дальше, провожаемая сочувственными взглядами. Наконец она остановилась возле обессиленно сидящего у стены пилота.
— А где моя мама?
Пилот поднял голову в большом серебристом шлеме и склонил влево, словно пытаясь что–то понять.
— Ты не знаешь, где моя мама?
Вокруг уже собралось около двух десятков людей — и солдат, и бывших заложников, сжимающих в бессильной ярости кулаки. Кто–то уже успел рассказать, что маму маленькой Верочки расстреляли в назидание остальным за предпринятую частью группы попытку диверсии.
Путаясь трясущимися руками в застежках шлема, пилот отсоединил манжету и сдернул шлем с головы, выплеснув на плечи волну серебристо–белых волос. Огромные миндалевидные глаза, каких не бывает у человека, словно мерцали неземным светом. Тисса ком Равой встала на колени перед девочкой:
— Найо ем сато. Камо лайа, Лайа сем нао.
— Ну где ты так долго! — Девочка шагнула вперед и, обняв алатку, устроилась головой на ее плече, не обращая внимания на обожженный и покореженный пластик.
— Сеа. Наро кон та. Каса ком лайа. — Алатка гладила девочку по голове, а из глаз ее сплошным потоком лились слезы. — Карао сен тами. Он кано де сато лайа.
— А он большой?
— Ганао. — Пилот кивнула. — Ен сана ким тарсо. Ром танао сайа имквано.
— Такой огромный? А мы там не заблудимся?
— На харо. Рам твани ем квато, сани еллсао радо.
— Настоящие феи! — Девочка на мгновение покинула такое уютное плечо и посмотрела Тиссе в глаза.
— А почему ты плачешь? — Девочка начала вытирать ручками слезы, оставляя на мраморно–белой коже алатки грязные полосы.
— Айнаро ем саати лайа. — Тисса улыбнулась и, поймав губами маленькую ладошку, несколько раз торопливо поцеловала ее.
— Не плачь. Я ведь с тобой.
Пробившийся сквозь толпу мужчина осторожно коснулся плеча алатки:
— Уважаемая, я должен забрать ребенка. Малышке требуется психологическое кондиционирование и…
— Мы ее заберем, — раздался сбоку женский голос. — Галя была моей подругой…
Пилотесса, уловив в словах человека угрозу, поднесла шлем к уху и сдвинула ползунок транслятора, прослушивая последние реплики. Не выпуская малышку из рук, одним текучим движением она встала и коротко, с поворотом пробила коленом в грудь мужчине. Затем, поймав пытающегося сползти по стене человека за горло, стала мерно его бить головой о стену.
— Каран хани гемм ирон. Карам хани! Гемм хани! — Звонкий голос ее, казалось, отдавался эхом по всей станции.
— Мама, да отпусти ты дядю. Никто меня не заберет.
Отпущенный дядя рухнул как раз в момент появления очередного действующего лица. Командующий эскадрильей штурмовиков «Хана», которого никто до сих пор не видел живьем, несколько секунд смотрел на девочку и, прошипев нечто вроде, похожее на «пи…ец маскировке», обернулся. Найдя глазами одного из солдат, произнес сухим, обезличенным динамиком шлема голосом:
— Мне нужно видеть вашего командира.
— Так вот он. — Десантник кивнул в сторону человека, одетого в нестандартно–большой бронескаф.
Алат поднял забрало шлема и молодцевато отдал честь.
— Командир эскадрильи подполковник Сарри эм Эват.
— Капитан Иванов, — ответил на приветствие Виктор и осторожно пожал протянутую руку.
— Мы можем поговорить?
— Да не вопрос.
Отойдя в сторону, Алат снял шлем и, не обращая внимания на удивленные глаза собеседника, спросил:
— Давно в войсках?
— Да уж, наверное, лет тридцать. Или сорок. Не считал как–то. — Виктор пожал могучими плечами.
— Тисса потеряла дочку десять лет назад. Это было на Кэрсу. Ваши ребята их освобождали, но часть заложников таннухи успели расстрелять. — Сарри говорил неторопливо, словно доказывая что–то, а его собеседник слушал, не отрывая взгляда от алатки.
— Когда у нас закончилась война, она все металась по подразделениям, словно надеясь поймать свою смерть, но тут прошел слух о возможности поквитаться с таннухами окончательно. Я не мог ей отказать. Можно как–то устроить, чтобы их не разлучали? Хоть первое время?
— Посмотри. — Виктор кивнул на оживленно переговаривающуюся о чем–то пару. — Возможно, для них эта встреча единственный шанс не лишиться разума и обрести друг друга. Ну кто их разлучит? Если надо, я до самого императора дойду, но вопрос решу. Девка–то твоя вообще огонь. С парнями вместе шла. Пулям не кланялась. Да за нее мои любому отнимальщику пасть порвут.
— Я рад, что вы меня поняли.
— Тоже мне, теорема великой пустоты. — Виктор улыбнулся. — Давай забирай обоих, командиру я доложусь. А если что, ссылайся на меня. Дальше Кильки не пошлют, меньше взвода не дадут.
