Из гиперпортала я вывалился уже на знакомой мне поляне. Огляделся. Блин, мог бы и поближе высадиться. Ведь дом Стива я уже знаю где находится. Ну ладно, пешая прогулка тоже хорошо. Но не успел я пройти и половину расстояния, как меня окликнули. Я обернулся. На просторной поляне ребята играли в какую–то игру, но теперь все они с любопытством смотрели на меня.

– Альвандер, – замахал рукой один из них, срываясь с места. – Ты к отцу? Но его нет. Он по каким–то делам уехал и будет только послезавтра.

– Да нет, вообще–то я к тебе.

– Ко мне? – искренне удивился Гарнер. – Ладно, подожди, я сейчас.

Он тут же умчался к своим друзьям и что–то им сказал. Так же быстро вернулся обратно.

– Идем.

Дома он тут же прошел в свою комнату и махнул мне рукой, выбирай мол, куда тебе удобнее сесть. Я огляделся. Поглядеть здесь действительно было на что. На всем свободном пространстве где только можно стояли, висели, лежали модели космических кораблей. Некоторые типы я даже узнал – вчерашнее изучение чертежей не прошло даром. Тут были и баржи и рейдеры, и десантные корабли. Но одна модель, достаточно здоровая, стояла чуть в стороне от остальных на подставке. Кажется, ее специально поставили так, чтобы она сразу притягивала взгляд. Я подошел поближе, чтобы лучше рассмотреть корабль. Что–то хищное было в его силуэте. Почему–то он мне напоминал орла, стремительно пикирующего на добычу. Хотя спроси вот меня почему сложилось такое впечатления, ответить ничего не смогу.

– Нравится? – улыбнулся Гарнер.

– Это ведь военный корабль?

– О–о… – мальчишка с любопытством посмотрел на меня. – Линкор последней войны. Класс «Неукротимый». Специалисты до сих пор считают его шедевром военной мысли тех времен. Кстати, считается, что война могла бы повернуться по–другому, появись такие корабли у Земли на год–другой раньше. А так их просто не успели наделать в достаточном количестве. Но даже те, что уже выпустили сумели многое.

– Вот как? А чем он так хорош?

– Ну если тебе интересно, – Гарнер ухмыльнулся. – Прежде всего у него уникальная система управление энергией. На других типов кораблей использовали несколько энергетических установок. Но всегда была проблема синхронизации их.

– Поставили бы одну.

– Могли бы, поставили бы. У тех установок чем больше мощность – тем больше размер. Причем с увеличением мощности размеры возрастали очень сильно. Поэтому для достижения нужной мощности ставили несколько реакторов и каждый из них отвечал за обеспечение своей части работы. Один за жизнеобеспечение корабля, второй за вооружение. Конечно, в нужный момент энергия перераспределялась, но проблемы синхронизации энергоустановок не давали использовать всю возможную мощность. А вот на этом линкоре проблему синхронизация реакторов впервые успешно решили.

– Понятно. И тогда этот корабль всегда мог направить почти всю энергию на то, что для него требовалось в данный момент. Значит, хороший корабль должен иметь возможность быстро перераспределить ресурсы для конкретной задачи. – Это стоит запомнить. Первый пункт есть. Уже не зря я сюда пришел.

– А ты пришел, чтобы услышать лекцию о линкоре эпохи империи?

– Не поверишь, но именно за этим. – Мне доставило огромное наслаждение то ошарашенное выражение, появившееся на лице Гарнера. – Точнее, конечно, не о линкоре. Я ведь даже не знал о его существовании, пока не пришел. Мне просто нужна информация о кораблях той эпохи. И я вспомнил, что ты говорил, будто хочешь стать конструктором кораблей. А значит, ты наверняка, должен знать об их устройстве.

Гарнер отвернулся и стал смотреть в окно. Я удивился, но ощущая его тоску, пока молчал.

– Я хочу проектировать корабли для полета в галактику, а не те корыта, что сейчас мотаются по Солнечной. Корыта! – прервал уже готовые мои возражения мальчишка. – Обычная пустая бочка с двигателем. Комфортабельная бочка, – тут же поправился он.

Интересно… Я достал инфокристалл с чертежом того эсминца, что изучал дома и снова взглянул на него.

– Скажи, а зачем в тех кораблях проводили несколько энерговодов?

– Я же говорил. Каждый реактор обслуживал свои задачи. Значит к каждому шли свои энерговоды. Еще для надежности. Если какой–то выходил из строя, то в дело вступал другой. Ведь хотя реакторы и выполнял каждый свою часть работы, но энергетическая система корабля единая. А что это у тебя? – Гарнер подошел ко мне и стал рассматривать кристалл.

– А, ерунда. Чертеж какого–то эсминца. Изучал дома. Ничего не понял, вот и пришел к тебе.

Мальчишка быстро глянул на меня, потом взял инфокристалл.

– Класс «Стремительный». Не очень удачная конструкция. Слишком маленькое соотношение общей мощности и возможной к использованию.

– Это как?

– Ну я же говорил тебе. Общая мощность – это совокупная мощность, которую способны выдавать все реакторы корабля. Возможная к использованию, или, если правильно, используемая мощность – это мощность, которую может задействовать корабль одновременно. В идеале этот показатель должен составлять единицу, но это, понятно, недостижимо. Так вот, у этого корабля соотношение ноль двадцать восемь. У «Неукротимого» ноль восемьдесят девять. Что и сделало его лучшим кораблем той эпохи. Следующий корабль после «Неукротимого» по эффективности показывал соотношение всего ноль сорок пять. Теперь понятно? В любой момент времени этот линкор мог затратить в три раза больше энергии в единицу времени, чем его соперник. Что и позволило ему вести огонь и одновременно поддерживать щиты. Раньше такое считалось невозможным.

– Это так сложно?

– Мощности не хватало. Либо стреляй, либо защищайся. Если кто–то пытался сделать и то и другое, то выходило только то, что мощность залпа падала в два раза, а эффективность защиты в три.

Мда. Оказывается, тут все не так просто. И, догадываюсь, что это не единственный подводный камень. Если начать разбираться самому… Блин!!!! Да где я столько времени возьму?! Я снова изучил модель линкора.

– Слушай, Гарнер, а какие вообще требования выдвигались к космическому кораблю для межзвездных полетов?

– Ну первое и самое главное – надежность. Все узлы, которые могли выйти из строя обязательно должны либо дублироваться, либо иметь возможность починить их силами экипажа.

– Но…

– Конечно, не всегда такое возможно. Не всякий узел продублируешь и не всякий починишь, – прервал меня Гарнер. – Я тебе просто говорю требования, к которым стремились в идеале. Остальные требования в зависимости от назначения корабля. К гражданским одни, военным другие, к исследовательским третьи.

– А какие к исследовательским.

– Опять–таки смотря каким. Одно дело вести научные исследования внутри уже известного сектора космоса, а другое лететь в неизведанное. Такие корабли вооружались лучше иного крейсера. Правда, упор делали на защиту.

Тут Гарнер вдруг замолчал и подозрительно уставился на меня. Я поспешно поставил какую–то модельку, что разглядывал до этого на место и убрал руки за спину. Вроде ничего и не трогал. Однако, похоже, вовсе не это послужило причиной такого подозрительного взгляда.

– Ты чего? – на всякий случай поинтересовался я, тщетно пытаясь прощупать его эмофон. Закрывается он почти так же хорошо, как моя сестра.

– А зачем тебе все это нужно?

– Просто хочу разобраться кое в чем. Мне это нужно для некоторых опытов для твоего отца.

– Моего отца никогда не интересовали межзвездные корабли, – отрубил эту попутку Гарнер.

– Так ты знаешь, чем занимается твой отец? – удивился я.

Мальчишка усмехнулся.

– Дерри, ты всерьез полагаешь, что отец что–то мог скрыть в семье? А тут, кстати, если ты еще не понял, все селение связано с военными. Так что в этом месте можешь тайну не хранить. Я даже знаю, на каких условиях ты принят в армию.

И что тут скажешь?

– Верно, ничего говорить не надо. – Ну вот, второй сестренки мне и не хватает для полного счастья. Та тоже насквозь меня видит.

– Ну вот. Я должен разработать новые кристаллы для армии…

– А причем тут требования к космическим кораблям?

– Ну я хочу переделать существующие истребители и мне нужно понять, что необходимо изменить.

– С каких это пор изменением конструкций кораблей занимается мастер–кристалловед?

В логике Гарнеру не откажешь. И тут выбор невелик – или все ему рассказать или пытаться во всем этом разобраться самому.

– Я не собираюсь ничего менять. Я просто хочу разобраться, что действительно важно в корабле.

Гарнер неторопливо прошел по комнате и взял тристих, который я положил на первую попавшуюся полку, как только вошел. Рассмотрел его.

– Что это?

– Выполнение договора, который я заключил с твоим отцом. Случайно взял. Называется тристих. – Честно говоря, я был немного озадачен сменой разговора. Я думал, что Гарнер будет до конца настаивать. Но он, похоже, целиком увлекся изучением тристиха.

– Он не работает.

– Работает. Я просто изменил стандартные ключ–запросы.

– Зачем?

– Потому что опасно.

– Гм…

Я послал ему один из ключ–кодов, ничего не поясняя. Гарнер покосился в мою сторону, сжал тристих и послал мысленный запрос. В тот же миг Гарнера подкинула вверх так, что он едва не стукнулся об потолок. В попытке затормозить, он отчаянно замахал руками, чем сделал только хуже – теперь он метался по всей комнате от стены к стене. Несколько раз он весьма чувствительно приложился о кровать и кресло. Наконец он сообразил отключить тристих и рухнул на пол.

– Свинья ты, – беззлобно выругался он, поднимаясь с пола и залечивая полученные ссадины.

– Это еще не самое опасное, что в нем есть, – утешил я его. – Другая функция спалила бы тебя на месте, вздумай ты направить тристих на себя.

Гарнер поспешно положил тристих на место.

– Оружие?

– В том числе. А вообще, это универсальная штука. Кстати, раз уж я его все равно притащил, передай его отцу, пожалуйста. Поскольку тристих экспериментальный, то в нем вставлен инфокристалл с подробной инструкцией. Лови ключ–код для доступа. – Я послал мысленный импульс. Гарнер кивнул, сообщая, что принял и запомнил. – Только я тебя прошу, не пробуй им пользоваться даже прочитав инструкцию.

– Тоже опасно?

– Тоже, – отрезал я. – Пока не научишься контролировать свою силу. Когда я сказал тебе ключ–код, то вовсе не предполагал, что ты начнешь летать по всей комнате. Я думал тебя просто откинет.

– Да ладно, я же не совсем глупый. Я знаю, что такое оружие. Уберу я твой тристих. А тебе… – Гарнер вышел из комнаты но тут же вернулся с пеналом с инфокристаллами. – Вот. Держи. Тут очень хорошо написана история кораблестроения начиная от первых ракет и заканчивая межзвездными кораблями. Если тебе нужны только общие сведения, то это как раз то, что нужно.

– Спасибо, – искренне поблагодарил я его. – Ты не представляешь как мне помог.

– Ну полагаю, ты бы не пришел ко мне, если бы это не было для тебя так важно.

Я распрощался с Гарнером и с инфокристаллами вышел на улицу. Обернулся. Почему–то я чувствовал себя крайне неловко. Словно обманул кого. Гарнер ведь действительно помог мне. Помог искренне, не настаивая, чтобы я все рассказал. Но и сказать правду я тоже не мог. Вот ситуация.

Чувствуя себя не самым лучшим образом, мне совершенно не хотелось возвращаться домой. Неторопливо идя по дороге, я свернул на какую–то тропинку, ведущую в лес, решив просто немного прогуляться. Тропинка вывела меня к небольшому озеру. Устроившись на нависающей над водой веткой дуба, я задумчиво разглядывал балет, что устроили водомерки. Вздохнул и достал пенал. Раскрыл. Один из инфокристаллов выпал из пенала. К счастью почти у самой воды я успел поймать его и пролевитировал в руку. Торопливо убрал обратно в пенал, а тот покрепче вколотил в развилку. Не хватало еще потерять чужие вещи. Снова устроился поудобнее на ветке, но на этот раз я просто размышлял на тему того, что будет с Землей, если все–таки удастся преодолеть Барьер. Постепенно мысли приняли более практическое направление.

– Вась, как там у вас?

– Нормально, – тут же отозвался Васька в ответ на мой телепатический призыв. – Занимаемся математикой и физикой. Пока мы проходим основы, но если Крис продолжит учиться такими темпами, то уже через месяц он сможет читать лекции.

– Ну так а чья душа в нем?

– Дерри, твое самомнение порой, бывает безграничным. Однажды ты из–за него попадешь в какую–нибудь историю.

– Да ладно тебе. Я же пошутил.

– Правда?

Я промолчал. Блин! Да что же сегодня за день такой?!!!

– Занимайтесь. Не буду вам мешать. Я тут еще немного погуляю, – буркнул я.

Домой я вернулся только уже когда стемнело. Феола, вышедшая встречать, что–то хотела спросить, но, взглянув на меня, молча поставила на стол ужин и ушла к себе. В эту ночь выспаться мне так и не удалось.

Следующие дни прошли спокойно. Утром мы с Феолой навещали Ваську с Крисом, проверяли каждый свою работу и садились за диссертации. Ближе к вечеру играли с друзьями, а уже перед сном я читал то, что дал мне Гарнер. Информация оказалась не только полезной, но и интересной. Никогда не думал, с каким трудом наши предки шли к звездам. Лично я ни за что не рискнул бы усесться в тесную кабину огромной трубы, заполненной кислородом и водородом. А первые корабли для полетов по Солнечной системе? Нет, может, кому и нравится сидеть впереди распадающегося атома, пусть и защищенным свинцовой стеной, мне нет. И Гарнер еще жалуется на современные корабли. Только после контакта предков с другими расами корабли стали действительно средством передвижения, а не самодвижущими гробами. Кстати, это не я их так называл, а сами пилоты. Если, верить записям, конечно.

Но уже очень скоро подобный распорядок начал меня тяготить. Крис требовал все меньше и меньше контроля. Он уже научился со многими проблемами справляться самостоятельно. И уже недалек тот день, когда его можно будет извлечь из ванны с раствором. Я бы его уже давно извлек, если бы Феоле не требовалась постоянная корректировка роста для живых клеток.

За прошедшую неделю я уже сформулировал все основные тезисы диссертации и теперь подбирал данные по опытам и результатам вычислений, которые войдут в нее. Из всей кучи материала необходимо выбрать самые показательные. Но подобная работа для меня была просто скучна и я быстро уставал от нее. Времени же на игры оставалось совсем ничего. Только изучение истории космического кораблестроения по вечерам немного развлекало. Еще с гномами непонятно. В Совете нам сообщили, что вышли на контакт с ними, но решение те еще не приняли. Попросили месяц на обдумывание. Вот еще головная боль. И, казалось бы, чего мне переживать за них? Раз сумели выжить в изоляции, значит могут принять ответственное решение. К счастью отпущенные нам с Феолой Стивом каникулы подошли к концу. С утра пораньше мы с Феолой и заявились на базу, где Стив встретил нас лично.

– Ага, явились. Изучил я твою штуку, Дерри. Как ты там ее назвал? Тристих? Гм…

– Три стихии, – хихикнула Феола.

Я гордо ее проигнорировал и вопросительно глянул на Доналсона. Тот усиленно гладил бороду, словно старясь что–то заставить себя сделать.

– Честно говоря, когда я изучил твою инструкцию к этой штуке, то в первый момент подумал, что ты просто решил пошутить. Специально испробовал все, о чем ты там написал.

О! Стив, увидев мое вытянувшееся лицо, усмехнулся.

– Ну да, два дня потратил. А потом созвал всех заинтересованных людей – пилотов, техников, кое–кого из Совета. Уже пробовали вместе. Что интересно, с этим твоим тристихом с одинаковой легкостью работали как псионики, так и люди, с минимальными пси–силами.

– Ну вообще–то, я так и задумывал. Какой смысл в спасательных наборах, если воспользоваться им сможет ограниченное число людей?

– Это понятно. Я про другое! Сейчас твой тристих изучают на специальной комиссии. Как ты добился такой слаженности в работе разных кристаллов? Как добился того, что этот набор работает как единое целое? Ты, вообще, понимаешь, что сделал?

– Нифига не понимает, – сдала меня сестренка со всеми потрохами. – Для него это всего лишь побочный результат его основного проекта. Знали бы вы сколько таких побочных результатов, которым он не нашел применения в своем проекте, я спасла.

– Так вы принимаете тристих или нет? – вмешался я. Феола еще долго могла возмущаться по поводу моей безответственности.

– Принимаем ли?!! – кажется Стив даже испугался, что я сейчас передумаю и отберу у них игрушку. – Мне кажется, что пилоты разорвут тебя на куски, если ты попытаешь отобрать ее у них. Кстати, в твоем тристихи локатор лучше, чем стоит в наших истребителях. Как такое возможно вообще?

– Ну я же его целенаправленно делал. Говорю же, что никто не будет делать кристаллы лучше, чем необходимо. Зачем внутри Солнечной такие игрушки? А тот тристих можете выкинуть. Это экспериментальная модель. Я в нем просто отработал некоторые вещи, в которых сомневался. И склепал на скорую руку. Лишь бы работало.

Стив оглядел меня ног до головы.

– Ты хочешь сказать, что эту штуку сделал на скорую руку?

– Ну да. Где–то за три часа. Некоторые вещи еще не доведены до ума. Если бы вы использовали тристих подольше, вы бы сами это заметили.

– Спорить не буду. Ладно, мы пришлем тебе стандартный договор на поставку спецификации.

– А можно вместо денег вы мне выдадите какой–нибудь списанный, но крепкий корабль?

Стив внимательно посмотрел на меня.

– Думаешь уже переходить к опытам в космосе?

– Здесь я сделал все, что можно. Меня пока задерживает только рост живых клеток Криса. Но как только Феола убедиться, что с ними все нормально, я достану свой кристалл. И тогда я захочу убедиться, на что он способен. В любом случае без этого не обойтись.

Стив подергал себя за бороду. Похоже, это его любимый жест, когда он в раздумье и готовится принять какое–нибудь важное решение.

– Мы сделаем лучше. У нас есть настоящие межзвездные корабли. Мы тебе выделим один.

– Откуда? – Феола лишь на немного опередила меня с этим вопросом.

– Ну ведь в войну вокруг Земли воздвигли целые защитные комплексы, готовясь к отражению штурма. После появления барьера, когда стало ясно, что штурма не будет, все это хозяйство законсервировали. Боевые корабли, станции… Сейчас все это болтается в стазис–поле на окраине Солнечной. Ну а поскольку основная часть того добра военного назначения, все это числится за нами. – Стив помолчал. – Когда я увидел твой кристалл, я отдал команду расконсервировать одну из станций. На всякий случай… Так что корабль для опытов ты получишь. За наш счет. Ты только дай список требований, которые тебе нужны у корабля. Мы его подготовим как надо. А деньгами не разбрасывайся. Полагаю, лишними они для тебя не будут.

– Спасибо.

– Но у меня для вас тоже есть сюрприз. – Все время разговора мы неторопливо прогуливались по аллее базы, привлекая внимание всех проходящих мимо людей. Похоже, в этом месте праздношатающиеся большая редкость. – Сегодня будет учебный бой на истребителях. Дерри, ты ведь давно просил организовать его. Как раз вчера набралась очередная группа. Сегодня к четырнадцати ноль–ноль подходите к пилотному залу.

– Тренажеры, – поморщился я. – Это не полет.

– Ты сначала на тренажерах покажи на что способен, а потом уже настоящий истребитель проси. А сейчас давайте на занятия. И так вас уже задержал.

После того, что нам сообщил Стив идти на занятия??? Да за кого он нас принимает? За кого бы не принимал, но идти пришлось. И то ли из–за ожидания предстоящего учебного боя, то ли из–за того, что уже немного отвык за время отпуска от занятий, я был очень рассеян и не показал даже среднего своего результата. Инструктор, с которым я занимался, сначала смотрел за мной молча. Потом, когда я не смог собрать анализатор из разложенных деталей, перепутав их порядок, он все же подошел.

– Дерри, как ты думаешь, почему учебный бой устраивают после обеда, а не с утра?

– Э–э–э… – вопрос меня удивил. Вот уж над этим вопросом я даже не задумывался как–то. – Распорядок, наверное.

– Распорядок составляет сам Стив. И назначить эту тренировку первой проблема небольшая. Задам вопрос по–другому, как думаешь, зачем тебе командующий сообщил о предстоящей тренировке?

– Ну… я просто давно уже просил его организовать для меня учебный бой. Мне хотелось посмотреть… впрочем, это не важно. В общем, вот и сообщил.

– Да? Ты думаешь, что сообщили только тебе?

– А?

– А сообщили тебе об этом, чтобы посмотреть на твою реакцию. Курсанты должны сохранять холодную голову в любой обстановке. А какой из тебя воин, если всего лишь одно известие выбило тебя из равновесия на весь день? Так что соберись давай и работай так, как ты умеешь.

О–о–о!!! Вот как?! Мда, и ведь уже должен был привыкнуть за это время. Знал же, что здесь ничего просто так не делается. Все, что ни делают инструкторы – все отрепетировано, проверено и все несет какой–либо смысл.

После слов инструктора я заставил себя успокоиться. Волевым усилием подавил сердцебиение и принялся за работу. На этот раз все задания я выполнил быстро и без крупных ошибок. Но инструктор остался все равно недоволен. Покачав головой, он сделал какую–то пометку у себя в блокноте и отпустил меня. Я, мрачный, но полный решимости больше проколов не допускать, отправился на следующее занятие по рукопашному бою.

В отличие от всех остальных эти уроки оставляли меня равнодушным. Вернее не так. Я полгал, что временем, которые они отнимают, можно распорядиться и с больше пользой. Но здесь правил я не устанавливал. Вот и приходилось выслушивать:

– Дерри, научись концентрировать энергию моментально. Пойми, в бою у тебя не будет времени сосредоточиться. Возьми камень. Взял? А теперь резко всю свою силу в кулак и сожми его. Вот так. – Инструктор быстро брал булыжник из чаши, сжимал кулак и через мгновение от камня оставался только песок. – Видишь? А тебе сколько для подобного времени надо?

Не так уж и много. Я, конечно, уступал инструктору по скорости концентрации, но зато превосходил по глубине концентрации. Впрочем, это и не удивительно. Любой мастер–кристалловед даст сто очков обычным людям. Ведь для управления ростом кристалла требуется концентрация гораздо больше, чем для любого другого дела. Выращивание же даже самого плохонького кристалла – это постоянные тренировки. А сколько их я выращиваю в день?

Я молча подобрал булыжник величиной примерно с мою голову, служащий здесь прессом для каких–то листов и осторожно зажал его ладонями. Через мгновение камень осыпался кучей песка. Такого наставник сделать не мог.

– Решил похвастаться умением концентрироваться? – сухо поинтересовался Эннер – мой инструктор. Почему–то подобная демонстрация вовсе не вызвала у него энтузиазма. – А тебе не приходило в голову, что для разных дел нужны разные инструменты?

– Ну…

– Хочешь, сказать, ты знаешь об этом? Ну что ж, давай тогда проведем спарринг. Ты в умении концентрации меня превосходишь. И превосходишь намного. Но на этот раз все серьезно будет.

Серьезно? Интересно, а раньше как было? И ведь я неплохо держался. Даже побеждал в спарринге.

От Эннера, похоже, не укрылся ход моих мыслей и он улыбнулся.

– Раньше мы все го лишь проводили учебные бои. Я учил тебя использовать твои силы в бою. А вот теперь я буду действовать очень близко к полной силе.

– А почему не в полную? – неумно поинтересовался я.

– Потому что полная сила подразумевает, что один из соперников в конце поединка окажется трупом, – сухо отозвался наставник.

Вот все время забываю, где я нахожусь и кого здесь готовят. Конечно, понятно, что меня здесь гоняют далеко не в полную силу. Ведь я не собираюсь становиться солдатом, а для ознакомления с потребностями армии этого вполне хватает. Исключение Эннер. Этот гонял меня наравне со всеми без всяких снисхождений. Единственное, чем он выделял меня из остальной группы курсантов, так это тем, что позволял мне такие вот выкрутасы, как сейчас. Да и то наедине. Никому другому подобных представлений он никогда не простил бы. Но, похоже, сегодня я умудрился его чашу терпения переполнить.

Мы вышли в центр площадки и поклонились друг другу. Я тут же принялся концентрироваться. Наставник с легкой иронией наблюдал за мной, не пытаясь, что–либо предпринять. Эта его открытая ирония, которую он не пытался даже скрыть, рассердила меня. И почему он не делает ничего? Ведь сам же говорил, что я умею концентрироваться гораздо глубже его. А значит, он ни в коем случае не должен допустить завершения моего упражнения. Иначе никаких шансов. Вместо этого ирония. Ну, погоди!

Сконцентрировав всю силу в кулаке, я максимально ускорился и рванулся вперед. В этот момент я даже не подумал о том, что достигни мой удар цели и для Эннера может все закончится очень печально. Но наставник удара ждать не стал и слегка сместился, мягко направив чуть силы в мой удар. Остановить его он не мог, но смог отклонить. Отклонить достаточно, чтобы мой кулак просвистел мимо. Остановиться на подобной скорости я уже не мог и пролетел мимо получив не болезненный, но крайне обидный хлопок ниже спины.

– Я сделал вывод, – спокойно отозвался наставник из–за спины, – что в наше время зря отказались от такого древнего способа обучения, как порка. Некоторым, она, безусловно, не помешает. Более, того, даже рекомендована и прописана. Может тогда ты перестанешь думать только о себе.

Я молча атаковал, на этот раз стараясь держать себя в руках. Эннер с небрежной легкостью парировал все мои выпада. И обиднее всего то, что для этого особых сил он не прикладывал.

– Может ты все–таки вспомнишь, чему я тебя учил? – опять поинтересовался Эннер.

В общем, тренировки все–таки сыграли со мной положительную роль и я все–таки сумел взять себя в руки. На этот раз я атаковал осторожней и не пер в атаку не подумав. Но каждый раз, когда я, казалось, уже достиг цели, Эннер моментально парировал мой выпад. В спарринге подобного не было!!! Я даже предположить не мог, что можно конценировать силу в любой точке тела с такой скоростью! Конечно, особой глубины концентрация не достигала, но этого и не тредовалось. Он ведь не блокировал мои удары, а отводил их. Для этого особая концентрация не требовалась. Главное – успеть. А он успевал. Успевал с унизительной легкостью. Пока я концентрировался Эннер успевал считать мою ауру, определить где я собираю силу, понять куда я нанесу удар и защититься. Если бы я мог нанести удар быстрее… если бы…

Только сейчас я понял настоящую силу наставника. Что толку, что я могу раскрошить камни крупнее, чем мой тренер, если я просто не успеваю нанести удар. А удар ведь надо наносить сразу. Концентрацию силы нельзя держать бесконечно в одной точке. Сконцентрировался – ударил и начинай собирать энергию с нуля.

Получив еще несколько ударов пониже спины я, хоть и разозлился, но головы не потерял. До меня уже давно дошло, что даже сейчас тренер не показывает всего своего умения. Настоящий бой ведь не длится столько времени. Я уже понимал, что мертв в первые мгновения боя, захоти такого исхода Эннер. Я отпрыгнул в сторону и поднял руки, признавая поражение.

– Ну, голову, ты все–таки не потерял, – все так же спокойно заметил Эннер. – Как ты не злился, но реальные силы оценил довольно быстро. Что ж, наверное, из тебя все–таки выйдет толк.

Я сердито засопел. Поражение действительно было унизительно. Тем более, что до этого я чуть ли не в открытую заявлял, что с моим умением концентрироваться я могу соревноваться с наставником на равных.

– Я все понял, – буркнул я. Урок хоть и жесткий, но мозги мне действительно прочистил. Я всегда умел признавать знания и способности других.

– О! Похоже, подобный показательный урок мне следовало преподать тебе раньше. Тогда, возможно, ты внимательнее слушал бы то, что я говорю. Кстати, тебе надо бы устроить спарринг с сестрой. Тебя бы это удивило. Стив был не прав, когда советовал вам с ней заниматься в разных группах.

Я замер и недоверчиво покосился на Эннера.

– Хотите сказать, что моя сестра…

– Пожалуй, она смогла бы надавать тебе по шее, – хмыкнул наставник.

Вот тут я действительно испытал шок. За свою жизнь я уже привык, что мне многое дается как бы само собой. Для выращивания кристаллов действительно требуется колоссальное умение сосредотачиваться на проблеме и огромная усидчивость. А эти качества лишними не были ни в каком другом деле. За счет них мне легко удавались и другие дела. И я как–то уже привык в нашем с сестрой дуэте быть первым. И тут…

Эннер задумчиво осмотрел меня с ног до головы.

– Вот что, до обеда еще есть немного времени. Никуда не уходи.

– Э… – но наставник уже куда–то исчез. Впрочем вернулся он уже через минуту вместе с Феолой.

– Вот что. Чтобы там ни говорил Стив, но отныне вы будете у меня заниматься вместе. А теперь я бы хотел посмотреть на ваш поединок.

Мы с Феолой дружно уставились на Эннера, а потом так же дружно посмотрели друг на друга. Я заметил, что Феола смотрит на меня не растерянно, а скорее оценивающе, пытаясь понять мои сильные и слабые стороны. Я поймал себя на том, что делаю тоже самое. Мда, все–таки с начала занятий мы сильно изменились.

Итак, чего мне стоит опасаться? Зная сестренку с колыбели, я мог с большой долей вероятности предсказать, как она будет вести этот бой. Самая сильная ее сторона безусловно эмпатия. Значит, надо уделить больше времени и сил на блокировании собственных эмоций. Еще она очень пластична. Порой мне казалось, что скелет у нее отсутствует вообще, под такими невероятными углами она порой изгибалась. А вот концентрировалась она слабее моего. И даже слабее Эннера. Но как мне только что наглядно продемонстрировали, в бою это качество не самое важное.

– Начали! – Эннер отошел в сторону.

Сестра атаковала с ходу, в момент взвинтив и темп и концентрацию. Какой ответ? Мне пришлось думать о том, как уклониться от этого вихря ударов. Я даже сконцетрировать энергию толком не успевал – сестра рассеивала все мои попытки уже в зародыше. Она, казалось, заранее знала, где и как я буду собирать силы. Вот зараза!!! Я забыл блокировать эмоции! Конечно, она знала, эмпатка несчастная. После этого Феола немного притормозила атаки, но я к этому времени уже весь оказался покрыт синяками. Ни одного серьезного удара я еще не пропустил…

В этот момент сестра ударила. Ударила метра с двух раскрытой ладонью. На таком расстоянии она никак не могла дотянуться до меня. Но, как оказалась, дотягиваться она и не планировала. Плотный сгусток ее силы долбанул меня в грудь, откидывая на спину. Я понял, что она планирует сразу, но времени блокировать эту атаку у меня не оказалось. Теперь понятно, что имел в виду наставник, когда требовал от меня сосредотачиваться как можно быстрее. Даже плохонький блок, выставленный навстречу этой волне, ослабил бы ее многократно. На таком расстоянии она ведь совершенно не опасна. Но за время боя Феола, похоже, разобралась в главной моей слабости и атаковала. Я попытался сместиться, но опять не успел. Меня опрокинуло на спину и проволокло около полуметра по земле. И прежде, чем я успел подняться, рядом оказалась Феола, обозначив смертельный удар. Подобное поражение от сестры для моего самолюбия оказалось даже болезненней, чем хлопки Эннера. В конце концов, я мог признать превосходство наставника в данном конкретном виде деятельности над собой, но признать, что моя родная сестра в чем–то меня превосходит…

Феола стояла чуть в сторонке и делала вид, что отряхивает свой комбинезон от пыли. Но при всем ее умении и старании скрыть чувства у нее не получилось. Ну еще бы! В кои–то веке утерла нос родному брату.

– Через неделю, – пообещал я ей, – ты уже не сможешь меня победить.

Феола фыркнула.

– Но сейчас я тебя победила, – в общем–то логично заметила она.

– Ну а я вас больше задерживать не буду, – обрадовал нас Эннер. – Идите переодеваться в полетные комбинезоны и в тренажерный зал. Вас уже ждут. Да, и отныне приходите на мои занятия вдвоем.

До ангара мы с сестрой шли вместе, но до самого входа не проронили ни слова. Я все еще переживал поражение, а сестра не хотела бередить мои раны. Но прежде, чем войти внутрь, я обернулся к ней.

– Я все равно пойму, что я делаю неправильно.

Сестра замерла. Потом хмыкнула.

– Зачем такие сложности? Я и так могу сказать что ты делаешь неправильно.

– Да?

– Да. Ты веришь, что твои таланты помогут тебе всегда, а потому ко всему подходишь как к научному процессу, не понимая, что порой тренировки значат больше любых теоретических изысканий. Что толку, что Эннер обучил твое тело правильно двигаться, а тебя управлять своей энергетикой, если ты толком не можешь распорядиться этими знаниями?

Тренировки… тренировки… да я постоянно тренируюсь. Но подумать мне все же придется. И придется на многие вещи взглянуть по–другому.