Потом он проводил ее до казармы и вернулся на рабочее место. Утром надо было докладывать начальству о случившемся в пещере Змеиное Гнездо. Весь вопрос — кому именно докладывать.

К утру решил — кому. И, как только закончилось дежурство, отправился в лазарет.

— Что случилось, крепкий кадр? — спросила Мариэль. И добавила с усмешкой. — Молоденькая подружка прилетела, так что теперь тебе старая врачиха не должна быть нужна.

Она была ослепительно привлекательна в белом халате и белой шапочке. С такой врачихой можно было лечиться только от одной болезни — воздержания. Экая дьяволица! К тому же, ему показалось, что под халатом у Мариэли больше нет никакой одежды.

— Старая врачиха мне и вправду не нужна, — соврал Кирилл. И чтобы побороть собственные желания, брякнул напрямик: — Мне нужен резидент службы безопасности, и этим резидентом являетесь вы.

Мариэль, к его удивлению, не стала отпираться.

— Как узнал?

— Смотался в Семецкий. Побывал в кабаке под названием "Счастливая полночь". Там работает официантка по имени Серена. Она и рассказала, кто наблюдал за мной в тот день, когда мы с вами туда летали.

— И что, она видела меня?

— Нет, в тот день она видела мужчину, судя по словесному портрету — майора Шишмаренка. Хромого военного со шрамом на лице. Только потом, через некоторое время, ей стало казаться, что она видела голубоглазую блондинку в черном.

Мариэль зевнула, и ее зевок был сексуален до безобразия:

— Я за всех сумасшедших официанток не ответчик!

— Да, понимаю. — Поскольку прямого признания не последовало, Кирилл решил зайти с другой стороны. — Я разыскал вражеского лазутчика.

Мариэль вроде подобралась:

— Серьезно? И кто он?

— Прапорщик Малунов.

— Так я и думала!

— Почему?

— Почему так думала? Не знаю. Интуиция. У тебя, крепкий кадр, бывает так, что точных знаний о деле нет, но говорит предчувствие?

— Бывает.

— Вот и у меня бывает. Какие имеются доказательства?

— Разного рода информация, сохраненная в недрах СОТУ. В частности, о его ночных полетах к Змеиному Гнезду, откуда на следующий день появлялись гости.

Кириллу показалось, что новости вовсе не представляются госпоже Коржовой новостями. Взгляд у нее был таким, будто все это она и так давно знала. Неужели происходящее все же было проверкой профессионализма секретного сотрудника Кентаринова?

— Тогда его надо арестовывать, — сказала капральша. — И докладывать руководству.

— Я уже попытался его арестовать.

— Да? — Во взгляде капральши появились тревога и сомнения. — И что?

— Он убит.

— Как?

— Из трибэшника.

Мариэль покачала головой:

— Не верю. Где труп?

— Труп испарился. Так же, как трупы гостей.

— Неужели его убил ты, старшина?

— Так получилось. — Кирилл пожал плечами. — Я вовсе не хотел его убивать. Но тогда бы он ушел.

Ему вдруг показалось, что главным чувством в Мариэли стала вовсе не тревога вкупе с сомнениями, а самый настоящий стрём. Как будто ей было в диковинку оказаться рядом с убийцей.

Стрём сделал ее еще более привлекательной, и Кирилл почувствовал, что самое время сцапать ее за ананасы, разложить на медицинской кушетке, разодрать халат и отжарить так, чтобы она выла и визжала от наслаждения…

"Стоп! — сказал он себе. — А с какой, собственно, стати?… Теперь рядом со мной Светлана! И мне нет никакого постельного дела до этой сучки!"

Однако дело было. Оно возникало в теле вопреки праведным Кирилловым мыслям, здоровое мужицкое желание. Впрочем, нет, не просто возникало — его словно вкладывали в душу Кирилла насильно. Будто загоняли шар в биллиардную лузу. Было совершенно непонятно, кто таков этот биллиардист, но он был слишком могуч, чтобы Кирилл мог спрятаться от него в норку праведных мыслей. И в конце концов пришлось сдаться.

Мариэль совершенно правильно поняла предстоящее.

— Я закричу!

Вот стервица, специально ломается, чтобы распалить обрезка.

— Кричи!

Она не закричала. Она бросилась мимо Кирилла, к двери. Но он успел поймать ее и сжать в объятиях так что она лишь сдавленно пискнула. А потом поволок к кушетке. Мариэль молчала, но пыталась кусаться и царапаться. Однако куда ей было с дамскими силами против здоровенного, сексуально озабоченного мужика, до которого теперь даже не доходило то, что происходящее все больше и больше становится похожим на изнасилование. Он разодрал белый халат, завалил жаркое тело на кушетку, перебрал руки, так, чтобы можно было держать дергающуюся Мариэль правой за обе руки, а левой побежал по гладкому животу, все ниже и ниже, туда, где должен был находиться орган, так удачно созданный природой в дополнение к отвердевшему мужскому инструменту…

И ничего не нашел.

Дальше все происходило так, что он не вполне отдавал себе отчет — явь вокруг или грезы. Пока он пребывал в растерянности, Мариэль сумела вырваться и выскочить наружу. Пока он ошеломленно расстегивал штаны и рассматривал собственное хозяйство, чтобы убедиться, что все происходит наяву, Мариэль вернулась и не одна — следом за нею ввалился Тормозилло. Наверное, околачивался где-нибудь поблизости, ревниво следя, чтобы к его бабе не приперся очередной стыковщик.

"Впрочем, какая же она баба, если у нее нет главного бабского? — спросил себя Кирилл. — Да, но как же тогда я трахал ее в прошлые разы? Ничего не понимаю, кол мне в дюзу!"

— Он меня пытался изнасиловать, — сказала Мариэль Тормозилле, и тот мгновенно стал страшен.

— Какое еще изнасилование? — пробормотал Кирилл. — Ты же знаешь, Витек, что она любому и каждому готова дать — начиная от подполковника Бурмистрова и кончая последним салажонком.

Тормозилло взревел и кинулся к столу, на котором лежали медицинские инструменты. Через мгновение в его руке появился скальпель.

— Убью! — Глаза ревнивца загорелись ненавистью, и было ясно, что это не пустое обещание, потому что этого яростного чувства в Тормозилле сейчас было не меньше, чем у Спири при последней встрече.

А потом Кирилл обнаружил, что глаза у Тормозиллы не просто горят ненавистью, что у них нечеловеческие зрачки, не кругляшки, а вертикальные косые ромбики.

— Кол мне в дюзу! — прошептал Кирилл.

То ли явь, то ли грёзы продолжались. Тормозилло, размахивая скальпелем, шагнул к нему, и Кирилл понял, что спасти его может одно — если ревнивец неловким движением воткнет скальпель в собственное сердце. Во всех прочих случаях Кирилла ждала больничная койка. А скорее всего, поскольку Мариэль вряд ли поспешит с оказанием помощи, — и смерть.

Тормозилло сделал еще один шаг, размахнулся и воткнул скальпель себе в сердце. И, пока Кирилл не верил своим глазам, захрипел и ничком повалился на пол.

Мариэль смотрела на него, и в глазах ее стыл ужас.

— Чего рот раззявила? — Кирилл подскочил к Тормозилле. — Давай спасай человека. Ты же врач!

Однако Мариэль смотрела на него, и ужаса в ней становилось все больше и больше, и Кирилл уже не удивился, когда она вдруг покачнулась и грянулась об пол рядом с Тормозиллом. И больше не пошевелилась. Потом над ее головой появилось багровое сияние, постояло несколько мгновений, дрожа, и угасло. И тело Мариэль начало таять в воздухе.

"Черт возьми! — подумал Кирилл. — Будто произошло такое, чего она никак не ожидала, и ей не оставалось иного выхода, кроме как бежать без оглядки".

А потом он понял, что у него не могло появиться подобной мысли. Во всяком случае, мысли, наполненной таким равнодушием к произошедшему. Да он должен был как минимум опешить…

И чего же дамочка не ожидала? Что обратило ее в бегство? Не то ли самое, что заставило его, Кирилла, взять ее за ананасы? Голова кругом идет…

— Что тут происходит?

Кирилл обернулся.

В дверях стояла Ирина-Пищевой-Набор. Она смотрела на исчезающее тело своей начальницы.

— Ы-ы-ы…

Глаза Ирины сделались круглыми и начали вылезать из орбит.

— Ы-ы-ы…

Кирилл понял, что сейчас произойдет, и подскочил к ней, и, когда она окончательно вырубилась, ему удалось подхватить Ирину на руки,.

Он уложил ее на пол и повернулся к столу, рассчитывая найти пузырек с нашатырным спиртом. И обнаружил, что тело Мариэли уже полностью исчезло.

Потом нашатырный спирт был найден, и Пищевой Набор приведена в чувство. Она даже взяла себя в руки и попыталась оказать помощь Тормозилле, но пощупав его пульс, лишь растерянно развела руками.

— Что это было? — спросила она у Кирилла.

Он не ответил. Он думал, что на этот вопрос ему придется отвечать еще не раз, и самое лучшее, что сейчас можно сделать, это пойти и доложить начальству о случившемся. А там — будь что будет! В конце концов, свидетели у него есть. Так что можно считать, что проверку он прошел. Вражеский лазутчик найден и ликвидирован.

Так что для него, Кирилла, все благополучно закончилось.

— Все для тебя закончилось, обрезок, — сказал Кирилл. И улыбнулся.

Потому что ничего еще не закончилось.

Потому что голова больше кругом не шла.

Потому что самому последнему салабону на базе "Незабудка А-три" было ясно, что все еще только начинается.