Глава 41
Когда мы остались одни, я обнаружил, что Тони где-то носит, а Алекс продолжает стоять в дверях и не заходит в комнату.
– Тони! – воскликнул я. – Где он?
– Т-ш-ш! – остановил меня Лео. – Протрезвись, умник! Он узнает, где принцесса, и придет.
Меня и впрямь здорово развезло, я потряс головой, чтобы в мозгах наступило некоторое просветление. Не помогло. Лео внимательно оглядел лишенную засова дверь:
– Не пойдет. Роберто, взгляни, что там в комнате на против.
Роберто выскочил в коридор.
– Умойся. Вот вода, – велел мне Лео. – Твоя судьба – прожить трезвую жизнь.
– Э-э-э, – удивился я, – а чего я не заметил?
– Ты не заметил злобного взгляда виконта и насмешливых, обращенных на него. Какого дьявола ты выставил его таким дураком?!
Я поскорее опустил лицо в тазик с холодной водой – натворил я дел, если уж Лео рассердился…
Холодная вода помогла – я пришел в нормальное состояние, в этот момент в комнату проскочил Тони:
– Ниже этажом, и у ее двери граф поставил охрану, – доложил он.
– Тебя не засекли? – поинтересовался Лео. Тони скорчил недовольную мину:
– Конечно, нет!
Роберто тихо проскользнул в дверь:
– Три комнаты напротив пусты, и там почему-то есть засовы на дверях. Непонятно, зачем надо было запихивать нас всех в эту конуру?
– Затем, что у кого-то слишком длинный язык, – все еще очень сердито откликнулся Лео.
– Зря ты катишь бочку на Энрика, – заметил Гвидо, – внутренний засов с этой двери убрали не полчаса назад.
Гвидо тоже немного перебрал вина и очень старался говорить правильно, чтобы никто этого не заметил. Лео проигнорировал последнюю реплику:
– Ночуем напротив, спим вполглаза, – скомандовал он.
Убедившись, что коридор пуст, мы передислоцировались и закрылись на засов. Лео постоял у двери, подумал, покачал головой:
– Нет, это мышеловка.
…Сдвинул засов и чуть приоткрыл дверь.
– Роберто, ты дежуришь первый, – как сквозь вату услышал я голос Гвидо и рухнул поспать на какую-то покрытую ковром лавку, даже не выяснив, когда моя очередь.
Она наступит – меня разбудят.
Кто-то осторожно прикоснулся к моему плечу, я сел и открыл глаза – в комнате царила полная тьма.
– В коридоре уже целый отряд собрался, – прошептал Лео мне на ушко.
– Ясно, – выдохнул я.
В узкой щели, оставленной Лео еще вечером, промелькнул свет факела.
– Сколько?
– Больше десяти, – ответил Лео.
– Когда они рванут нас резать, – предложил я, – действуем безо всяких там рыцарских вызовов, ночные убийцы их не заслуживают.
– Ага, – согласился сэр Лайонел.
Мы собрались около двери, на ощупь выяснили, кто где находится, я отодвинул юных героев сэра Гвидо и мастера Энтони подальше от выхода – нам только не хватало застрять в проеме, дабы враги умерли от хохота.
Там, в коридоре, кто-то ногой толкнул дверь комнаты напротив – началось.
Очень тихо и медленно Алекс раскрыл нашу дверь. Интересно, чем они ее вечером смазали? «Ядом горыныча»?
С громким лихим гиканьем (пусть они успеют хотя бы испугаться) мы вылетели в коридор и напали на врага.
Эти болваны собирались перерезать сонных, усталых и не вполне трезвых рыцарей, поэтому кольчуг не надели, А зря!
Через пару минут все было кончено, только Лео держал за горло чуть живого от страха виконта Рексема. Приставленный к сонной артерии кинжал мешал ему закричать и позвать на помощь.
– Гостеприимство так и прет, – спокойно заметил я. – Все целы? Тони?
– А чего я? – возмутился малыш.
– Рвешься вперед очертя голову, – пояснил я. – Гвидо, придерживай его, а то ты и сам…
– Грхм! – отреагировал Гвидо. Разбираться, было это согласие или возмущение, некогда.
– Быстро вниз за принцессой, а то ее тут выдадут замуж, не спросив ее мнения на сей счет.
– А почему еще никто не прибежал? – поинтересовался Алекс. – Такой тарарам…
Лео толкнул пленника в бок:
– Почему?
– Иди к дьяволу! – откликнулся виконт.
Да, допрашивать его просто некогда. Предводительствуемые Тони, мы отправились за Ее Высочеством.
Гвидо схватил Тони за шкирку, как только мы спустились по лестнице на один этаж:
– Сам же говорил, там охрана, – пояснил он тихо. Алекс заглянул за угол:
– Двое, – доложил он, – с алебардами.
Не было печали, так черти накачали! Алебарда в умелых руках – это очень серьезно. Тем более что никому из нас еще не приходилось сражаться с таким противником.
– Лео, мы с тобой выходим и требуем, чтобы они разоружились, – прошептал я.
Лео, продолжающий держать виконта за горло удушающим захватом и угрожать ему кинжалом, кивнул.
Так мы и сделали. Стражники не рискнули изображать из себя героев и по моей команде бросили алебарды и отошли в сторону.
Я постучался в дверь:
– Ваше высочество! Вставайте, мы уезжаем.
– Что? – раздался сонный испуганный голос принцессы.
– Некогда объяснять! – крикнул я, радуясь, что девушка проснулась. – Скорее.
Препираться Элизабет не стала.
Коридор начал заполняться трущими заспанные глаза воинами и слугами графа. Сам Рексем не появлялся. Я рявкал на каждого не совсем проснувшегося графского человека, и он, осознав, что я держу в своих руках жизнь наследника, послушно бросал оружие и становился в длинный ряд своих товарищей у противоположной стены коридора.
– Не хватило терпения дождаться наследства? – резко спросил я у виконта.
– Тебе никто не поверит! – бросил он в ответ.
– Когда господь хочет наказать человека, он лишает его разума, – со вздохом отреагировал я. – У нас полно стью отсутствуют мотивы.
Пробиться к выходу, увести лошадей, уйти от погони, шантажируя гарнизон гибелью виконта… Слишком сложно, слишком велика возможность срыва. Нам срочно нужен союзник. Ага, вот и он. Младший сыночек Рексема наконец-то появился на сцене.
– Граф убит! – воскликнул он, увидев толпу народу и не успев осознать, что здесь происходит. Увидев Лео и брата, он схватился за меч.
– Не спешите! – порекомендовал я.
– Что это значит, сэр Генри? Не вы ли упоминали о законах гостеприимства.
– Да, – легко согласился я, – и готов повторить каждое сказанное мною слово. Попытка убить гостя, пока он спит, кажется мне, как бы это сказать поточнее…
Продолжения не потребовалось. Глаза юноши расширились, он ахнул.
– В наших краях, – заметил я, – убийца не может на следовать убитому.
В глазах младшего сыночка отразилось понимание ситуации. Отлично.
Дверь в опочивальню принцессы распахнулась, и девушка присоединилась к нам.
– Что случилось? – выпалила она, и обращалась она ко мне.
– Виконт решил, что наше присутствие поможет ему унаследовать графство раньше времени.
– Они лгут! – возопил теперь уже не виконт, а либо граф, либо покойник в самом ближайшем будущем.
– Я верю вам, сэр Генри, – величественно произнесла принцесса.
Облегченный вздох нашей компании и потрясенный – всех остальных был ей ответом.
– Отведите его в темницу! – продолжала Элизабет так же величественно.
Как ни странно, сработало. Сэр Ричард кивнул, его братца забрали из захвата Лео и, завернув ему руки за спину, потащили к лестнице. Темницы, наверное, находятся в подвале.
– Я думаю, нам следует уехать немедленно, – произнес я уверенно, но приказывать принцессе почему-то уже не мог.
– Я готова, – просто ответила она.
Через полчаса лошади уже несли нас по темной дороге, за нашей спиной на фоне светлеющего предрассветного неба остался черный зловещий замок и только что совершенное в нем ужасное преступление. Я поежился – есть вещи, которых мне никогда не понять.
– Надо было ночевать в лесу, – подал голос Роберто, – ничего бы не случилось.
– Да, наверное, – согласился я.
– Наверняка все это было задумано уже давно, – заметил Алекс, – так что рано или поздно…
– Лучше поздно, – процедил Лео сквозь зубы.
– Нам еще повезло, что он так глуп, – добавил Роберто.
Солнце уже три часа как взошло, когда мы увидели на горизонте шпили и башни большого города.
– Кейстор! – благоговейно выдохнула принцесса.
Я остановил коня и полюбовался открывающимся видом.
– Почти Камелот, – насмешливо произнес Алекс. Мне пришло в голову то же сравнение.
Девушка соскользнула с седла и сделала два шага вперед. И тут…
– Стоп! – услышали мы с небес.
Замерли наши резвые скакуны, замерла принцесса, легкий утренний ветерок сменился мертвым штилем.
– Ну-у! – разочарованным хором возопили мы.
– Выход в пятидесяти метрах к востоку, – игнорируя наши протесты, продолжал голос с небес.
Тяжело вздыхая, мы сползли с мертвых статуй, еще мгновение назад бывших нашими скакунами, и медленно потащились к люку. Сказка кончилась.
В комнатке внизу лежали такие обыкновенные шорты, футболки и кроссовки, стальные на полигоне мечи опять превратились в деревяшки. Похоронное настроение коснулось даже неунывающего Алекса.
– Это считается, что мы победили? – немного удивленно спросил Тони.
– Вряд ли. – ответил я. – скорее, время вышло.
Наверху нас встречали двое: Бовес и еще один тип, худой, длинный и изможденный, как будто он лет десять просидел в подземельях Рексема.
– Ну как? – поинтересовался Бовес.
– Издеваетесь?! – возмутился Лео.
– Не наигрались еще? – ухмыльнулся сержант. – Хорошенького понемножку. Вечером уже полетите в Палермо.
– Понятно, – потянул Алекс. – А интрига была рассчитана на дураков, чтобы мы побыстрее с ней разобрались?
– Не понравилось? – спросил тип.
– Фентезийная стрелялка. Уровень «дилетант», – заметил Гвидо.
– Он еще и недоволен, – проворчал Бовес.
– Ну почему нельзя было подождать еще часа два?! – возмутился я.
– Очень хочешь получить свои тринадцать тысяч золотых? – ехидно поинтересовался сержант.
– Ага! Число «тринадцать» приносит мне удачу.
– Хватит махать кулаками после драки, – осадил нас Бовес, – назад вы уже все равно не попадете.
– Угу, – печально согласился я. Худой тип попрощался и ушел.
– Кто это? – поинтересовался Роберто.
– Главный архитектор полигона, – с насмешкой в голосе ответил сержант.
– Ух ты! – воскликнул Гвидо. Алекс опустил голову и покраснел:
– Черт! А я такое несу…
– Зато в следующий раз тут такое будет… – Я постарался утешить смущенного и виноватого Алекса.
– Ну, я просто… жаль, что все так кончилось. На самом деле было здорово, а я его так обидел.
Я только пожал плечами: лично меня всегда критикуют, что бы я ни сделал. Сегодня вечером я уже буду рассказывать профу про «Ночную игру». Могу спорить на крупную сумму, что ругать меня он будет часа два, не меньше, а если этого не произойдет, значит, за то время, что мы не виделись, он почему-то решил, что я идиот или слабак.
* * *
В лагере выяснилось, что мы вернулись с полигона последними. Все остальные уже собирали рюкзаки, складывали и сдавали палатки.
Из мира Средневековья нас выдернули, чтобы мы могли поучаствовать в торжественном построении по поводу окончания смены. Куча медалей оттянула мне шею, да еще и Алекс требовал, чтобы я каждый раз заносил его на пьедестал, я слабо отпихивался, но быстро сдавался.
Наша драконоборческая эпопея целых два часа пользовалась огромной популярностью, так что, когда мы (без Алекса) разобрали палатку, сложили рюкзаки и собрались идти обедать, нам пришлось силой выдирать его из толпы восхищенных слушателей.
В столовой счастливый и довольный (по не слишком понятной мне причине) Валентино пару раз прошел мимо нашего стола, я сделал вид, что не заметил, тогда он остановился напротив и продемонстрировал мне свой розовый язык.
– Ангины нет, – констатировал я. – Чего тебе еще?
– Несмотря на все твои старания, – заявил он напористо, – капитан Ловере дал мне рекомендацию в военную школу!
Я пожал плечами:
– Поздравляю. Но при чем тут я?
Он возмущенно фыркнул и ушел. А чего он ждал, что я буду рвать волосы на голове от досады? Ребята захмыкали.
– Сильно мы его достали, – заметил Алекс.
– Тем, что всюду обошли, что ли? – задал Лео риторический вопрос.
– Ага.
Скандиано нас не заботил. И все-таки интересно, почему Ловере так поступил? И как Валентино вообще решился обратиться к нему с подобной просьбой? Я бы постеснялся, это точно.
Лениво размышляя на эту тему, я побрел по аллее. Если бы чья-то сильная рука не придержала меня за плечо, я бы в кого-то впилился. Я поднял глаза: напротив меня стоял Ловере.
– О! Прошу прощения, я задумался.
– Лейтенант Дронеро сбил бы тебя с ног и вежливо заметил, что ты не готов к бою, – улыбнулся капитан.
– Угу, – вздохнул я.
– Я даже догадываюсь, о чем ты задумался.
– Неужели я такой прозрачный?
– Нет, но я видел недавнюю демонстрацию за обедом.
Меня осенило:
– Ну, если в Палермо у корпорации Кальтаниссетта одна военная школа и вы в ней преподаете, то все понятно.
– Ну и…
– Вы тоже не любите проигрывать, – выпалил я.
– Никто не любит проигрывать.
– Ну-у, не все, потерпев поражение, стремятся переиграть и превратить его в победу. Некоторые смиряются.
– Я бы не назвал это поражением… Но это, конечно, не победа. А у тебя что – острый приступ скромности, или тебе не нужна рекомендация, или ты не хочешь учиться с ним в одной школе? Или думаешь, тебе фамилии хватит?
Я вспыхнул и помотал головой:
– Фамилии, медалей, отличного аттестата… Я думал, вы знаете. Я учусь в университете. Еще на одно учебное заведение у меня просто не хватит времени.
– Ого! Ну ладно, удачи, – Ловере улыбнулся и протянул мне руку, и я ее с удовольствием пожал. – Приятно было познакомиться.
– Мне тоже.
Начальник лагеря лишь слегка развеял мою печаль. Причин для грусти у меня было много: во-первых, нас выдернули с полигона, словно морковку из грядки, и мы не успели насладиться своим триумфом, во-вторых, смена кончается, через пару часов мы уже грузимся в аэробус и – прощай, Пальмарола. А я еще не наигрался, рассчитывать на будущее лето не приходится, второго отпуска мне не будет, такая удача выпадает в жизни один раз.
Я тяжело вздохнул и отправился на пляж – последнее купание, ну и надо попрощаться с ребятами, обменяться кодами, написать кому-то что-то на память. Почему-то для этого принято использовать футболку с ястребом.
Загрустил не только я. Лео сидел у нашего остывшего кострища и тихо перебирал струны гитары, я пристроился рядом и обнял его за плечи. Постепенно вокруг нас собралась довольно большая печальная компания. Лео слегка улыбнулся и запел:
Опять меня тянет в море,
где небо кругом и вода.
Мне нужен только высокий корабль
и в небе одна звезда,
И песни ветров,
и штурвала толчки,
и белого паруса дрожь,
И серый, туманный рассвет над водой,
которого жадно ждешь.
Опять меня тянет в море,
и каждый пенный прибой
Морских валов,
как древний зов, влечет меня' за собой.
Мне нужен только ветреный день,
в седых облаках небосклон,
Летящие брызги,
и пены клочки,
и чайки тревожный стон.
Опять меня тянет в море,
в бродячий цыганский быт,
Который знает и чайка морей,
и вечно кочующий кит.
Мне острая, крепкая шутка нужна
товарищей по кораблю
И мерные взмахи койки моей,
где я после вахты сплю.
